Текст книги "Восток в новейший период (1945-2000 гг.)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 101 (всего у книги 113 страниц)
Период высоких темпов экономического роста (1955–1973)
Этот период хронологически определяется достаточно точно высокими темпами роста не только в области экономики, что естественно, но и политики, как внутренней, так и внешней, ибо происходившие в это время процессы в обществе имели вполне определенный характер. Развитие экономики, названное средствами массовой информации «экономическим чудом», превратило Японию из страны среднего уровня развития в высокоиндустриальную, с одной из крупнейших в мире экономик. Не меньшим феноменом было и политическое развитие, ибо созданная в этот период своеобразная политическая система (единоличная власть ЛДП в условиях многопартийности, так называемая система 1955 г.) демонстрировала на протяжении десятилетий завидную стабильность.
Вступив в начале рассматриваемого периода в систему международных отношений, Япония к концу его заняла в ней достаточно прочное положение. Именно в это время сформировалось основное направление ее внешней политики, известное как «экономическая дипломатия», творцом которой по праву считается С. Ёсида. В соответствии с этой внешнеполитической стратегией Япония превращается в мировую державу не с помощью агрессии, как это было в конце XIX – начале XX в., а с помощью демократии и всемерного развития внешнеэкономических связей. Можно сказать, что дипломатия, как ни в одной другой стране мира, содействовала экономическому развитию Японии. Именно дипломатия обеспечила ее длительное бесконфликтное развитие.
На пути к превращению в экономическую супердержаву.
Как уже упоминалось, к 1955 г. в Японии был полностью восстановлен уровень довоенного развития (по отдельным отраслям он был достигнут еще в 1951 г.), в том числе и размер национального дохода в расчете на душу населения. Среднегодовые темпы прироста валового национального продукта (ВНП) никогда за это время не опускались ниже 5 % (в среднем 9,8 %) и в дальнейшем были достаточно стабильны, составляя соответственно по пятилетиям, начиная с 1955 г.: 7,6 %; 11,7; 10,4; 4,9 и в 1970–1973 гг. – 9,3 %.
В данный период существенно изменилась отраслевая структура промышленного и сельскохозяйственного производства. На передний план вышла тяжелая и химическая промышленность. В общем объеме производства их доля поднялась с 51 % в 1955 г. до 75 % в 1975 г. Промышленность приобрела качественно новые черты: появились новые виды современных производств, особенно в электронной и нефтехимической промышленности. В частности, во второй половине 1950-х годов началось производство тракторов, копировальных машин, кондиционеров, пылесосов, телевизоров, электронно-вычислительных машин, новых видов синтетических волокон – полистерола, полиэтилена и синтетического каучука. В первой половине 1960-х годов к ним добавился выпуск алюминиевых оконных переплетов (что оказало большое влияние на строительную индустрию и изменило облик городов), настольных электрокалькуляторов, телевизоров с цветным изображением, двуокиси этилена, уретанового пенопласта и полипропилена.
В 1960-е годы по темпам роста промышленности Япония обогнала наиболее развитые страны: объем промышленного производства за 1960–1970 гг. вырос на 270 %, в то время как во Франции – на 79, в ФРГ – на 74, в США – на 54 и в Англии – на 31 %. В конце десятилетия Япония вышла на второе место в капиталистическом мире после США по этому показателю и по объему ВНП.
Япония заняла ведущее место по производству ряда важных видов промышленной продукции, например, судов, кино– и фотоаппаратов, химических волокон, электронной аппаратуры, автомобилей, серной кислоты, искусственного шелка, а также по выплавке стали и производству электроэнергии. Но продолжала отставать в таких отраслях, как атомная энергетика, большие вычислительные машины, высококачественные пластики, крупные многоцелевые металлообрабатывающие станки, сверхзвуковые самолеты. Структура ее народного хозяйства по основным характеристикам сравнялась со структурой экономик других высокоразвитых стран.
Серьезные изменения произошли и в сельском хозяйстве. Именно с 1955 г. отмечаются высокие урожаи риса. С конца 1950-х – начала 1960-х голов начинается индустриализация сельского хозяйства, превращение его постепенно в современную отрасль. Немаловажную роль в этом процессе сыграл Основной сельскохозяйственный закон (1961 г.), который предусматривал изменение структуры сельского хозяйства в целом. Темпы роста капиталовложений в основной каптал в неизменных ценах составляли 11,45 %. За 1960–1973 гг. производительность груда здесь выросла почти в 2,5 раза при среднегодовых темпах прироста 7,1 %. Однако уровень развития сельского хозяйства был еще очень низок как в сравнении с промышленностью, так и в сравнении с этой отраслью других развитых стран. Хотя рост производства был незначительным, тем не менее, его отраслевая структура стала более сбалансированной: доля животноводства выросла с 10,1 % в 1955 г. до 24,1 % в 1973 г. при одновременном снижении удельного веса земледельческих отраслей и шелководства. Заметно повысились доходы крестьянских хозяйств. Большой вклад в развитие отрасли внесла протекционистская политика государства, которое оказывало ей финансовую поддержку и ограничивало импорт более дешевой продукции.
Важную роль в развитии экономики сыграл «План удвоения национального дохода» (1961–1970 гг., известный по имени премьер-министра Х. Икэда как «План Икэда»). Он содержал контрольные цифры по ряду экономических показателей, а также некоторые прогнозы в социальной сфере. План предусматривал модернизацию сельского хозяйства, а также средней и мелкой промышленности, развитие отсталых районов, рационализацию экономики, усиление конкурентоспособности Японии на мировом рынке. Авторы этой программы сумели правильно оценить потенциальные возможности экономики страны, предсказать высокие темпы ее развития на ближайшие годы. Основные параметры плана были перевыполнены.
В основе высоких темпов экономического роста, помимо социо-психологических особенностей населения, лежали макро– и микроэкономические факторы: высокая норма накопления и соответственно исключительно высокий прирост капиталовложений; целенаправленное государственное регулирование, в частности дифференцированное и прогрессивное налогообложение, выгодный валютный курс, поощрительные правительственные субсидии, строгий контроль над внешней торговлей; экспортная ориентация ряда отраслей промышленности, незначительная доля военных расходов (никогда не превышающая 1 % ВНП, хотя законодательно и не оформленная); низкий в сравнении с другими развитыми странами уровень заработной платы; внедрение достижений научно-технического прогресса (НТП); благоприятные условия для импорта передовых технологий; широкие возможности для ввоза по сравнительно низким ценам сырья и материалов; всеобщая грамотность населения; использование исторически сложившихся традиций (отношение к труду, например) и т. п.
В этот период норма накопления, т. е. отношение суммы инвестиций в основной капитал к ВНП, в 1,5–2 раза превышала аналогичный показатель в других развитых странах и держалась в 1955–1965 гг. на уровне 26,1 %, а в 1966–1973 гг. – 35,5 %. Рост нормы накопления обеспечивал высокие темпы прироста инвестиций, которые составили в среднем за год в 1955–1971 гг. около 16 % (в неизменных ценах). Источниками финансирования были увеличение нераспределенной прибыли, средства государственного бюджета, внешние кредиты и особенно личные сбережения, доля которых в совокупных сбережениях в Японии была основной: они составляли в 1955 г. 39 %, в 1965 г. – 57, в 1970 г. – 48 %. Как уже упоминалось, доля сбережений в личном располагаемом доходе японцев по ряду причин (склонность к бережливости, неприхотливость, низкий уровень социального обеспечения, незначительные размеры доходов, которые сложно непосредственно вкладывать в производство и более надежно держать в сберегательных кассах, и т. п.) была намного выше, чем в других странах: в 1960–1976 гг. она составляла в Японии 20,3 % (в США – 6,5; в Англии – 6,8; Франции – 15,1; Италии – 16,4 %).
Причем эти крупные капиталовложения использовались весьма эффективно. В 1965–1970 гг. предельный коэффициент капиталоемкости (отношение прироста основного капитала к приросту продукции) составил в среднем в год 2,8 (в США – 5,2; ФРГ – 5,5), т. е. был примерно в два раза ниже, чем в других странах. Значительно повысилась и производительность труда в промышленности, снизились издержки производства. Темпы прироста производительности труда за 1961–1973 гг. составили в среднем за год около 9 %. Они были выше этого показателя в других развитых странах и намного обгоняли рост трудовых доходов населения, что обеспечивало низкий уровень затрат труда на единицу продукции. Хотя сравнительно незначительное повышение доходов несколько сдерживало рост внутреннего рынка, все же он расширялся в связи с увеличением численности населения, процессом урбанизации и ростом производительного потребления. Важным фактором продвижения Японии на внешних рынках была высокая конкурентоспособность японских товаров. Она определялась их сравнительной дешевизной – следствием низких издержек – и высоким качеством, а в 1960-е годы – уже заниженным курсом национальной валюты, иены.
Немаловажную роль в быстром развитии страны сыграла ее предпринимательская структура, состоящая из горизонтальных и вертикальных объединений. Первые – это крупные корпорации (например, Мицубиси, Сумитомо) с головными банками и универсальными торговыми компаниями, связанные между собой перекрестным владением акциями. Вторые – так называемые кэйрэцу – представляют собой объединения крупных фирм в той или иной отрасли промышленности со средними и мелкими в единые группы, связанные субподрядными отношениями, а также путем владения акциями, предоставления технологий, командирования персонала, оказания финансовой помощи и других услуг. Последнюю структуру можно считать специфически японской. Графически ее можно изобразить в виде треугольника, на вершине которого находится головная компания, а средние и мелкие фирмы размещаются на ниже расположенных уровнях; наибольшее их число оказывается в основании треугольника. Эта система приносит экономическую выгоду всем участникам, хотя, конечно, в большей степени она работает в интересах головных компаний, ибо в период неблагоприятной конъюнктуры основные тяготы ложатся на субподрядные предприятия. Особые отношения для поставщиков и сбытовиков в рамках кэйрэцу подчас затмевают такие важнейшие показатели, как эффективность, цена и продукция. Другими словами, эти связи можно в известной мере определить как нерыночные. Экономическим успехам содействовали также институты, свойственные именно японской модели управления. К ним относятся система пожизненного найма, оплаты труда в соответствии с выслугой лет, методы административного контроля, высокая степень регламентации государством хозяйственной деятельности, государственный протекционизм в отношении ряда секторов экономики.
Следует заметить, что развитие экономики страны происходило в этот период в основном за счет экстенсивных факторов роста. При этом сложилась энерго– и материалоемкая структура производства в промышленности, значительно увеличилось число занятых. Однако большие экономические успехи, практическое отсутствие безработицы, достижение положительного сальдо платежного баланса не могли перекрыть отрицательного воздействия ряда старых и возникших новых проблем. В их числе надо назвать загрязнение окружающей среды, в том числе – из-за непомерно развитых материалопроизводящих отраслей – нехватку воды, рост розничных цен, архаичные формы заработной платы, отставание инфраструктуры, недостаточную численность молодой рабочей силы, сохранение большого удельного веса трудоемких производств в легкой промышленности и т. д.
Все эти проблемы потребовали перестройки японской промышленности, перехода к новому типу развития, при котором на первый план выходят интенсивные факторы роста. В стране начали разрабатывать соответствующие программы. Но предполагаемый эволюционный переход к новой модели роста был прерван изменением условий воспроизводства, а именно повышением официального курса иены в 1971 г. и переходом к так называемому плавающему курсу, резким увеличением в конце 1973 г. цен на сырье и материалы, особенно на нефть. «Нефтяной шок» привел к экономическому кризису 1974–1975 гг., который захватил весь мир, но именно в Японии он был самым глубоким и продолжительным. Это был конец периода высоких темпов роста, после которого начался новый этап.
Рассмотренный выше процесс развития промышленности и сельского хозяйства привел к крупным сдвигам в структуре занятости населения. Значительно сократилась доля занятых в первичном секторе (в 1955–1975 гг. с 43 до 14 %), выросла во вторичном и третичном. Характерной чертой этого периода было уменьшение занятости на мелких предприятиях за счет ее увеличения на крупных и особенно на средних. Кроме того, упала доля трудоспособной части населения в общей его численности в связи с увеличением продолжительности жизни и продлением срока получения образования молодежью, поскольку все большее число выпускников школ продолжали обучение в высших учебных заведениях.
Спецификой Японии в эти годы был крайне низкий уровень безработицы, непродолжительный срок поиска работы у потерявших ее. Состав безработных постоянно менялся, что фактически не создавало ни политических, ни экономических проблем. Более того, компании были заинтересованы в закреплении за собой рабочей силы, которую в значительной степени они сами и готовили.
Рынок труда в стране состоял из двух основных сегментов. С одной стороны, имелся своеобразный закрытый рынок труда, который складывался из «внутренних рынков» отдельных компаний, поскольку крупные фирмы использовали систему пожизненного найма основной группы работников. С другой стороны, существовало значительное количество периферийной рабочей силы, стихийного рынка с присущей ему текучестью. Отсюда черпали рабочую силу мелкие и средние предприятия. Это так называемый внешний рынок. Оба сегмента были тесно связаны друг с другом, причем закрытый рынок существовал во многом благодаря внешнему.
Характер рынка труда способствовал и формированию достаточно специфических трудовых отношений. Они базировались на уже упомянутых системах пожизненного найма, «оплаты по старшинству» и пофирменных профсоюзов. Каждый компонент рынка выполнял свою функцию. В частности, пофирменные профсоюзы координировали сильные и слабые стороны внутреннего рынка, ибо основная часть их членов – работники крупных предприятий.
В основу партнерства в трудовых отношениях в Японии легла теория «общего пирога», суть которой сводится к тому, что отношения между трудом и капиталом не ограничиваются лишь его разделом (дележом прибыли), а распространяются и на усилия по увеличению самого «пирога». Это служит базой для сотрудничества предпринимателей и работников, преимущественно организованных. В рассматриваемый период особенно широкое распространение получили теории «участия» трудящихся в управлении и «приспосабливания к трудностям экономики», которые способствовали интеграции профсоюзов в государственно-корпоративную систему.
Строившиеся на такой основе трудовые отношения имели в целом довольно сбалансированный характер. Они же способствовали появлению уникальной формы ежегодных коллективных переговоров между предпринимателями и профсоюзами о повышении заработной платы, которым предшествовали всемирно известные «весенние наступления» японских трудящихся. В ряде случаев, когда предприниматели слишком упорно противостояли требованиям трудящихся именно в период высоких темпов экономического роста, переговоры выливались в острые конфликтные ситуации с широким применением забастовочной борьбы.
Усложнение политической карты страны.
Быстрый рост японской экономики, широкое внедрение достижений НТП, изменение структуры занятости и пр. привели к глубоким социальным сдвигам в обществе, что нашло отражение в политической жизни страны, к усложнению ее политической карты.
При создании «системы 1955 г.» на одном полюсе сосредоточились все консервативные партии в лице ЛДП, а на другом – все социал-демократические в лице Социалистической партии. Коммунистическая партия, только оправлявшаяся от последствий проведения левоавантюристического курса, была не в счет. Разнородность объединившихся консервативных сил (Либеральная партия, Демократическая партия и Партия реформ и прогресса) предопределила фракционную структуру ЛДП. С самого начала фракции вели упорную борьбу за лидерство внутри этой партии и соответственно за власть в стране, поскольку по традиции председатель правящей партии становился премьер-министром, в то время как идеологические или доктринальные разногласия практически не имели значения. Достижение альянса соперничавших фракций, соблюдение баланса сил были залогом успеха в борьбе за высший пост. В определенной степени межфракционную борьбу можно уподобить межпартийной (но только, конечно, в среде консервативно ориентированных партий). Фракции сменяют друг друга, и, казалось бы, власть демократическим путем переходит от одной группировки к другой. Но на деле все решается закулисными договоренностями между фракциями об очередном выдвижении их лидеров на пост председателя партии и премьер-министра. В связи с таким механизмом выбора определен и весьма короткий срок этих полномочий – два года. Если бы срок этот был более продолжительным, кандидатам фракций пришлось бы ждать своей очереди слишком долго. Правда, двухлетний срок не всегда выдерживался, на что были особые причины. Например, Н. Киси избирался два срока подряд (1957–1960), поскольку в это время в стране пересматривался японо-американский договор безопасности, вызвавший бурные события. Абсолютным долгожителем на политическом Олимпе был Э. Сато, который возглавлял партию и кабинет четыре срока (1964–1972) в период достижения Японией огромных экономических успехов.
СПЯ на многие годы стала оппозиционной партией номер один, получив на первых после слияния левых и правых социалистов выборах в палату представителей парламента в 1958 г. 166 мандатов (35,5 % от общего числа) против 287 (61,5 %) ЛДП. Первоначальный успех СПЯ был связан с послевоенной демократизацией общества. Однако в период высоких темпов экономического роста партия не сумела адаптировать свою политику к серьезным переменам, произошедшим в сознании и образе жизни людей, что вело к постоянному сокращению ее социальной базы.
Соотношение рейтингов правящей и оппозиционных партий долгое время отражало реальную картину общества, в котором ЛДП представляла государственные интересы и интересы всего народа, а оппозиционные – кроме Социалистической – интересы отдельных небольших групп населения.
С конца 1950-х годов на политическую арену выходят сравнительно небольшие партии центристской ориентации, так называемые партии среднего пути. К этому времени относится формирование многопартийной системы, начало которой положил выход из СПЯ части ее членов, создавших в 1961 г. Партию демократического социализма (ПДС). Позже СПЯ покинули еще несколько небольших групп, создавших малочисленные, не игравшие большой роли партии. В 1964 г. появляется Партия чистой политики (Комэйто), созданная религиозной организацией Общество установления ценностей (Сока гаккай) для представления ее интересов в выборных органах власти.
Усложнение политической карты было вызвано изменениями социально-экономических условий в стране (в первую очередь появлением новых городских слоев, чьи интересы уже не отражала ЛДП), усилением реформистских тенденций в профсоюзном движении, что вело к его структурной перестройке. Появившиеся новые оппозиционные партии постепенно расширяли свое присутствие в представительных органах власти, тесня, прежде всего, СПЯ (на всеобщих выборах в 1969 г. она потеряла 50 мандатов). Одновременно «прогрессивные» силы (партии и общественные организации левой ориентации) упрочили свои позиции в органах местного самоуправления. В первой половине 1970-х годов их поддерживала примерно одна треть электората, или 34 млн. человек. В частности, губернаторами шести префектур, в том числе таких значимых, как Токио, Осака. Киото, стали члены оппозиционных партий. Многие посты мэров в городах индустриальной зоны тихоокеанского побережья также заняли их представители.
Диверсификация национальных интересов, усложнение социальной структуры общества и возникновение гражданских движений в начале 1970-х годов (движения в защиту окружающей среды, потребителей) впервые заставили правящую элиту задуматься о коррекции своих действий. Знаковым явлением было получение КИЯ на всеобщих выборах 1972 г. 39 мест в палате представителей, что позволило ей стать третьей по представительству парламентской партией, пропустив вперед лишь либерал-демократов и социалистов. Однако оппозиционные партии действовали разрозненно, что давало возможность ЛДП сохранять свою власть и влияние, несмотря на некоторое сокращение ее электората.
Укрепление позиций Японии на внешнеполитической арене.
После заключения Сан-Францисского мирного договора Япония стала активно внедряться в систему международных отношений. Вступление в ООН она считала одной из главных своих задач, но очень скоро поняла, что без поддержки СССР решить ее невозможно. Это обстоятельство и заинтересованность части финансово-промышленных кругов Японии в экономическом сотрудничестве с Советским Союзом послужили одной из причин восстановления дипломатических отношений между СССР и Японией в 1956 г. В принципе обе стороны согласились на формулу К. Аденауэра – «восстановление дипломатических отношений без подписания мирного договора». Совместная Декларация СССР и Японии 1956 г. представляла собой компромиссный документ. Для Японии она открывала путь в ООН и обеспечивала восстановление японо-советских дипломатических отношений в полном объеме. В то время возвращение страны в мировое сообщество было для нее важнее территориального спора с СССР, и она подписала Декларацию без конкретного упоминания о том, что последующие переговоры о мирном договоре будут включать какие-либо территориальные вопросы, кроме островов Хабомаи и Шикотан. Одновременно министры иностранных дел обеих стран обменялись письмами, в которых было зафиксировано японское требование – при заключении мирного договора вернуться к территориальной проблеме. Считая Декларацию и эти письма единым документом, японская сторона по-своему начала интерпретировать проблему территориального размежевания между двумя странами. Советская же сторона, напротив, считала, что Декларация решила все проблемы и по содержанию равноценна международному договору.
Практически одновременно с подписанием Декларации 1956 г. Япония была принята в ООН, а в 1957 г. в первый раз стала непостоянным членом ее Совета Безопасности. В это же время были продекларированы три принципа внешней политики страны: приверженность Уставу ООН, сотрудничество со странами «свободного мира» и укрепление позиций Японии как азиатской страны. Основой ее внешнеполитической деятельности становится так называемая экономическая дипломатия, т. е. обеспечение условий для проникновения в мировое экономическое пространство. Внешняя политика Японии, несмотря на некоторую эволюцию, была неизменна и предсказуема на протяжении всей второй половины XX в. Она основывалась на стратегической ориентации на США и общегосударственной задаче обеспечения рынков для успешно развивающейся экономики. С конца 1950-х годов Япония также неизменно придерживалась трех неядерных принципов: не производить, не хранить, не ввозить ядерного оружия.
По мере наращивания экономического потенциала и вхождения страны в международную политику рамки японо-американского договора безопасности, имевшего в принципе неравноправный характер, становились тесными для Японии. В результате тяжелых и затяжных переговоров в январе 1960 г. был подписан новый договор о взаимном сотрудничестве и безопасности (сроком на десять лет), в котором обе стороны становились фактически равноправными партнерами. В соответствии с ним Япония по-прежнему предоставляла США базы на своей территории и активно включалась в американскую глобальную стратегию. США брали на себя обязательства по обороне страны, и в механизм двусторонних отношений вмонтировались «предварительные консультации», что давало Японии право быть в курсе действий США на их базах на территории своей страны. Однако за всю историю существования этого договора не было ни одного случая подобных консультаций, что расценивается японской стороной как наличие полного согласия между союзниками.
Отношение к пересмотру, подписанию и ратификации договора безопасности служило водоразделом для политических сил и базой для невиданного в истории страны сплочения народных масс. Против него были все оппозиционные партии, профсоюзы, студенческие организации. На протяжении месяцев борьба шла по нарастающей. Волны протеста вовлекали в свою орбиту миллионы людей, происходили постоянные столкновения демонстрантов с полицией. Несмотря на это, договор был ратифицирован 20 мая 1960 г. практически насильно, только депутатами от ЛДП (при том что 30 либерал-демократов тоже не голосовали). Противодействие было столь велико, что был отменен государственный визит президента США Д. Эйзенхауэра в Японию, что является беспрецедентным в практике международных отношений.
Переговоры Японии о восстановлении дипломатических отношений с Республикой Корея были более длительными, чем с Советским Союзом. При этом Япония пошла на серьезные уступки. Прежде всего, она согласилась на форму договора, а не совместной декларации, хотя предварительно не были решены все спорные вопросы, в частности территориальные. Но и Южная Корея пошла навстречу – главным образом в области рыболовства. Ввиду сокращения экономической помощи США в начале 1960-х годов Сеул искал новые финансовые источники. Основной договор был подписан в 1965 г., и Япония признала право Южной Кореи выступать от имени всего корейского народа, т. е. ее правительство считалось единственным законным. Но главные уступки были сделаны Японией в сфере экономики. Она шла на них ради проникновения в экономику Южной Кореи. Вклад Японии – основа южнокорейского «экономического чуда». Но и Япония приобрела здесь надежный рынок сбыта для своих товаров и дешевую рабочую силу для филиалов своих компаний. США, со своей стороны, приветствовали заключение этого договора, ибо были заинтересованы в развитии Республики Корея в экономическом, политическом и военном отношениях.
Неучастие КНР в Сан-Францисской мирной конференции на 20 лет отодвинуло восстановление дипломатических отношений между Японией и Китаем, хотя между ними и налаживалось экономическое, культурное и другое сотрудничество на неправительственном уровне при содействии частных фирм. Подписываемые в то время торговые соглашения предусматривали проведение ярмарок, учреждение торговых представительств и предоставление дипломатических привилегий их сотрудникам. Но в конце 1950-х годов этот процесс был прерван проведением проамериканской и протайваньской политики правительством Н. Киси. Однако в целом японо-китайские отношения были примером прагматизма на международной арене, когда внешнеэкономические интересы берут верх над политическими и идеологическими соображениями. Уже в первой половине 1960-х годов шаг за шагом начинают развиваться двусторонние торговые отношения на основе «дружественных» фирм.
Нормализация дипломатических отношений между Японией и Китаем была зафиксирована в межправительственном совместном коммюнике, подписанном в сентябре 1972 г. во время визита японского премьера Танака Какуэй в Пекин. На этот шаг Японию подвигнул визит Р. Никсона в том же году в Китай, когда были установлены американо-китайские межгосударственные отношения. Переговоры проходили достаточно сложно, ибо они затрагивали такие спорные вопросы, как признание КНР единственным законным представителем Китая, а Тайваня неотъемлемой частью ее территории, а также нелегитимности японо-тайваньского договора 1952 г. По первому вопросу договоренность была достигнута достаточно быстро. По двум другим шли ожесточенные дискуссии. В коммюнике было записано, что правительство Китая признает Тайвань неотъемлемой частью своей территории, а правительство Японии с полным пониманием и уважением относится к этой его позиции, что идет в русле Потсдамской декларации (где условием капитуляции Японии признано требование Каирской декларации 1943 г. о возвращении Китаю всех захваченных Японией территорий). Двадцатилетнее существование японо-тайваньского договора было оценено в коммюнике как «ненормальное состояние» отношений, которое прекращается с момента подписания данного коммюнике. Вследствие этого японская сторона заявила, что японо-тайваньский договор утратил силу, и с этого времени отношения Японии с Тайванем осуществлялись на неправительственной основе. В коммюнике Япония выразила раскаяние за деяния прошлого, которое стало своего рода шаблоном для покаяния перед другими странами, а КНР «в интересах дружбы» отказалась от репараций.
В целом развитие Японии в период высоких темпов экономического роста сыграло исключительно важную роль в послевоенной истории страны. Именно в это время она превратилась в одно из ведущих государств мира и был заложен фундамент ее последующего развития.
