Текст книги "Восток в новейший период (1945-2000 гг.)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 102 (всего у книги 113 страниц)
Годы структурных кризисов и поиски выхода из них (1974–1990)
Изменение условий воспроизводства в начале 1970-х годов, и, прежде всего, экономический и структурный кризисы, показало, что возможности дальнейшего роста экономики, особенно промышленности, при применении экстенсивной модели подошли к конечной черте, что назрела настоятельная необходимость включать факторы интенсивного развития. На повестку дня встала структурная перестройка промышленности, необходимость снижения уровня энерго– и материалоемкости, необходимость усиленного внедрения наукоемких производств. Эти задачи на протяжении рассматриваемого периода были успешно решены.
В первой половине 1970-х годов Япония была официально признана одной из ведущих индустриальных демократий и полноправным членом западного сообщества. Такой статус был зафиксирован ее участием в Совещании руководителей государств и правительств семи промышленно развитых стран (так называемая семерка), учрежденном в 1975 г. Этот эксклюзивный орган был создан для выработки согласованных экономических и политических решений с учетом интересов каждого участника в условиях взаимозависимости их экономик. Его появление было вызвано тенденциями к политическим переменам на международной арене, определенными изменениями в расстановке сил в связи с выходом Японии и Западной Европы на передовые рубежи и разразившимся затем экономическим кризисом.
На фоне в целом стабильной ситуации в стране с середины 1970-х годов обнаружились кризисные явления внутри ЛДП, внешним проявлением чего были скандалы, вызванные коррупцией в высшем эшелоне власти. Несмотря на определенный рост протестного голосования, население в целом было вполне довольно достаточно высоким уровнем жизни, привержено демократическим принципам и доверяло правящей партии больше, чем другим, связывая только с ней все успехи в стране и стабильность в обществе. Таким путем электорат побуждал либерал-демократов серьезно заняться решением внутриполитических и внутрипартийных проблем.
В связи с превращением Японии во вторую экономическую супердержаву мира правящая элита предпринимала шаги по усилению своей политической роли на международной арене при сохранении прежней ориентации на США.
Смена модели экономического роста.
Основные направления нового развития экономики были определены еще в 1971 г. в докладе совещательного комитета при министерстве внешней торговли и промышленности. Они предусматривали ориентацию на наукоемкие отрасли, в частности – производство электронно-вычислительной техники, технологии сложной сборки, индустрию информации и пр. Однако плавный переход к новой структуре был прерван кризисами начала 1970-х годов, от которых в наибольшей степени пострадали такие развитые отрасли, как черная и цветная металлургия, химическая промышленность, нефтепереработка, целлюлозно-бумажная промышленность. Именно в них был отмечен очень высокий уровень снижения производства, банкротств и увольнений.
1970-е и начало 1980-х годов прошли в японской экономике под знаком политики экономии ресурсов. Речь шла об экономии всех видов ресурсов – сырьевых, материальных, энергетических, трудовых, капиталов с целью снижения издержек производства и повышения уровня конкурентоспособности продукции. Этой политики придерживалось абсолютное большинство компаний во всех отраслях промышленности (в том числе растущих), а также население в повседневной жизни. Результаты такой политики были весьма впечатляющими. При росте производства в добывающей и обрабатывающей промышленности с середины 1970-х до середины 1980-х годов примерно на 70 % потребление энергии выросло только на 16 %, а сырья и материалов сократилось почти на 17 %. При этом удельные энерго– и материалоемкость (частные от деления индекса потребления энергии, сырья и материалов на индекс промышленного производства) за тот же период снизились соответственно на 31 и 52 %.
Изменение отраслевой структуры производства происходило во многом благодаря усилиям в этом направлении государства: в 1978 и 1983 гг. были приняты две пятилетние программы утилизации производственных мощностей в депрессивных отраслях промышленности. В частности, по первой программе было утилизировано свыше 30 % мощностей в алюминиевой промышленности и судостроении, 56 – в производстве хлопчатобумажной пряжи, 20 – в производстве нейлона, 45 % – мочевины. По второй программе утилизировано 36 % производства этилена и мочевины, 15 – вискозы, 20 % – аммиака. После повышения курса иены в 1985 г., отрицательно сказавшегося на конкурентоспособности продукции экспортно-ориентированных отраслей, было провезено дополнительное сокращение мощностей, например, в судостроении, нефтехимии, доменном производстве. Одновременно со скрапированием основного капитала в «структурно больных» отраслях проводилось их техническое перевооружение и переориентация на выпуск продукции на основе новых технологий.
Весьма динамично в этот период развивались наукоемкие отрасли с высокой долей добавленной стоимости: производство интегральных схем, промышленных роботов, ЭВМ, станков с числовым программным управлением (ЧПУ), аэрокосмической техники, оборудования для атомных электростанций, автоматических линий и пр. В целом темпы роста таких производств были на порядок выше, чем в среднем по промышленности. Объем указанной продукции вырос с середины 1960-х до середины 1980-х годов в десятки раз. В середине 1980-х годов Япония производила примерно 2/3 мирового выпуска роботов, около половины станков с ЧПУ, примерно 3/4 сверхбольших интегральных схем, около 90 % видеомагнитофонов.
В результате вышеуказанных процессов значительно изменилась отраслевая структура обрабатывающей промышленности: в общем объеме промышленного производства с 1975 по 1983 г. почти в два раза сократились доли пищевой промышленности, нефте– и углеобработки, черной и цветной металлургии; более чем в два раза – строительно-керамической, а текстильной – с 4,7 до 3,2 %. В то же время доля электромашиностроения возросла с 9,2 до 25,8 %, точного машиностроения – с 1,7 до 2,7 % и в целом продукции тяжелой промышленности (за счет машиностроительного комплекса) – с 62 до 74 %.
Вместе с тем меры, принимавшиеся Японией в связи со структурной перестройкой и экономией ресурсов, не могли не сказаться на уровне занятости. Численность рабочей силы сократилась весьма значительно, прежде всего, из-за скрапирования мощностей в «структурно больных» отраслях, но также и в связи с внедрением трудосберегающих технологий. Увольнения в этот период коснулись не только временных (что происходило сразу после кризиса 1974–1975 гг.), но и постоянно занятых рабочих, что увеличило безработицу.
Для смягчения негативных последствий кризиса и структурной перестройки в стране была расширена система страхования по безработице (1974 г.), которая распространялась не только на постоянных работников крупных предприятий, как это было раньше. Кроме того, в 1977 г. была создана служба стабилизации занятости. Государство начало выдавать субсидии сокращающим объем производства предприятиям, многих рабочих увольняли временно с сохранением заработной платы, других отправляли в длительные отпуска, увольняющимся выдавали пособия. В целом за этот период заработная плата все же продолжала расти, хотя и очень медленно. Предприниматели пошли на сохранение рабочих мест при согласии профсоюзов на замораживание заработной платы. Это было проявлением основной черты сложившихся японских трудовых отношений: ориентации на предприятие, на сотрудничество партнеров ради достижения главной цели – повышения производительности.
Отношения на производстве строились не на противостоянии, а на совмещении интересов, что составляет суть неопатернализма. Японские предприниматели в отношении лиц наемного труда проводили политику с опорой на человеческий фактор. В результате предприятие было для работников тем местом, где они объединены общими целями и интересами и где ощущают себя членами одной общности (во многом такое ощущение воспитано на конфуцианском догмате сыновней почтительности, которая трансформировалась в лояльность). Предприятие, став «домом» для работника, фактически охватывало весь его жизненный цикл – от свадьбы до похорон через систему своего социального обеспечения. Все это позволяло сохранять благоприятный социальный климат в компании и в стране, гарантировало социальную стабильность в обществе. Новое в трудовых отношениях, что постепенно пробивало себе дорогу, например, признание индивидуальных интересов работников, вводилось весьма осторожно и аккуратно.
Мероприятия правительства по проведению структурной перестройки промышленности в условиях снижения объема собираемых налогов из-за замедления темпов экономического роста и активного использования практики дефицитного бюджетного финансирования привели к серьезному росту государственного долга, углублению кризиса государственных финансов в целом, снижению возможностей капиталонакопления. В связи с этим в начале 1980-х годов на повестку дня встал вопрос о проведении административно-финансовой реформы.
Главными ее направлениями были ограничение государственных расходов (реорганизация системы субсидий, перестройка и сокращение административного аппарата), отмена или смягчение бюрократического контроля и регламентаций (в сфере создания новых предприятий, контроля над иностранной валютой, банковского дела), реорганизация системы общественного предпринимательства (упразднение табачной монополии, проведение денационализации государственных железных дорог, телефонно-телеграфной корпорации и пр.). Иными словами, в условиях перехода к новой интенсивной модели роста, а также возросшей финансовой, технической и организационной мощи частного капитала речь шла об ограничении рамок государственного регулирования экономики и об использовании во все больших масштабах рыночных механизмов.
Темпы экономического роста в этот период были значительно ниже, чем в предыдущий, но экономика развивалась достаточно стабильно. Основным фактором ее развития стал научно-технический прогресс. По оценкам японских ученых, вклад НТП в обеспечение экономического роста во второй половине 1970-х – первой половине 1980-х годов составил 70 %, а в отдельные годы поднимался до 80–90 %. Причем важным элементом в этом процессе являлось усиление роли собственных научно-технических разработок (расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы – НИОКР в мот период выросли более чем втрое). Вместе с тем Япония продолжаю оставаться крупнейшим покупателем лицензий среди развитых стран. НТП был одной из главных составляющих роста производительности труда. В обрабатывающей промышленности, например, индекс производительности вырос с 54,4 в 1975 г. до 127,6 в 1989 г., в сельском хозяйстве – с 69,1 до 104,7 (1985 г. = 100).
Рост производства в сельском хозяйстве был незначителен (прежде всего, в связи с сокращением обрабатываемых площадей и оттоком молодой рабочей силы). Он не поспевал за увеличением численности населения, и уровень самообеспеченности продовольствием значительно снизился. В структуре производства выделялся рост интенсивных подотраслей – промышленного птицеводства, свиноводства и садоводства закрытого грунта. Именно здесь наблюдалось усиление процесса концентрации производства в крупных хозяйственных единицах и быстрый рост производительности труда. В то же время в целом в условиях сравнительно небольших размеров хозяйств, особенно в земледельческих отраслях (где площадь обрабатываемой земли в 70 % хозяйств не достигала 1 га), выросли издержки.
Эти обстоятельства негативно сказывались на конкурентоспособности сельскохозяйственной продукции и препятствовали либерализации ее импорта, чего усиленно добивались внешнеторговые партнеры Японии. Под влиянием последних, а также в связи с бюджетным дефицитом аграрная политика с начала 1980-х годов претерпела серьезные изменения: государственные закупочные цены на продукцию отрасли сначала были заморожены, а затем и снижены, был проведен ряд мероприятий, направленных на внедрение рыночных механизмов в функционирование отрасли; в конце 1980-х годов правительство согласилось и на дальнейшую либерализацию импорта сельскохозяйственной продукции, которая была фактически приостановлена в 1973 г. Политика по переводу сельского хозяйства на рельсы рыночной экономики была продолжена на следующем этапе, и в конце 1990-х годов все количественные ограничения на ввоз сельскохозяйственной продукции были сняты.
Переход к новой модели развития привел к изменению отраслевой структуры народного хозяйства страны в целом: в валовом национальном продукте уменьшилась толя первичных отраслей, выросла доля обрабатывающей промышленности и особенно сферы услуг. За рассматриваемый период в валовом внутреннем продукте (ВВП) резко сократилась доля сельского хозяйства, в меньшей степени строительства, а доля финансов, страхования, недвижимости и сферы услуг в целом выросла. Соответственно изменилась и структура занятости: доля первичных отраслей снизилась более чем в два раза, а третичных повысилась почти на четверть.
В целом во второй половине 1970-х и в 1980-е годы, несмотря на структурные кризисы, «нефтяные шоки» (правда, второй «нефтяной шок», т. е. повышение цен на нефть в 1979–1980 гг., оказал незначительное влияние на японскую экономику, ибо уже сказались меры по сокращению удельных расходов на ресурсы), повышение курса иены по отношению к доллару в 1985 г. и некоторые другие неблагоприятные условия, экономика страны динамично развивалась. Более того, она умело адаптировалась к новым условиям воспроизводства и заметно укрепила свои позиции в мире. Доля Японии в общем объеме промышленного производства развитых стран повысилась за 1975–1989 гг. с 13 до 18 %, а в экспорте – с 8 до 13 %. ВНП Японии составил половину этого показателя США, а по доходу на душу населения Япония вышла на одно из первых мест в мире.
Небывалая внешнеэкономическая экспансия позволяла японским компаниям буквально скупать по всему миру, в первую очередь в США, фирмы (например, «Бриджстоун»), недвижимость (Рокфеллер-центр или «Коламбия пикчерз»), произведения искусства (в частности, картину Ван Гога «Подсолнухи» за рекордную цену в 37 млн. долл.), ценные бумаги. Стремительный рост курса иены в совокупности с многократным увеличением стоимости активов вследствие повышения котировки ценных бумаг и цен на недвижимость в одночасье сделали японцев вдвое богаче. Они начали приобретать больше всех в мире золота, платины, драгоценностей, престижных автомобилей и других предметов роскоши.
С середины 1980-х годов Япония стала крупнейшим мировым кредитором и заняла первое место в мире по размерам золотовалютных резервов. Именно в это время она вошла в период оживления и подъема, самый длительный в послевоенной истории. Экономический рост сопровождался повышением жизненного уровня населения, отсутствием социальных конфликтов, устойчивостью политической системы. Стабильность стала ключевым понятием общества.
Перемены приоритетов во внешнеполитической деятельности.
Участие Японии в «семерке» было, пожалуй, ее первой масштабной возможностью активно подключиться к механизму выработки и принятия решений по вопросам глобальной стратегии. С участием в «совещаниях семи» Япония обрела шанс продемонстрировать всему миру, что ее политические лидеры становятся все более активными в процессе принятия решений по важнейшим стратегическим проблемам западного мира. Для страны, которая не была постоянным членом СБ ООН, не входила ни в НАТО, ни в ЕЭС, участие в саммитах «семерки» давало уникальный шанс использовать свое влияние как одной из ведущих промышленно развитых стран на ход мировых процессов, а также в определенной степени удовлетворить ее амбициозные притязания представлять интересы стран АТР, укрепляя тем самым свои собственные позиции как азиатского лидера.
Начиная с первого же саммита Япония по многим вопросам в принципе поддерживала политику США несмотря на то, что всемерно подчеркивала свое стремление считаться с интересами не только развитых, но и развивающихся стран. При этом она старалась не допустить создания единого фронта своих партнеров против нее и добиваться ослабления их натиска на ее позиции, используя противоречия между ними.
Если в 1970-е годы основной задачей японской дипломатии было обеспечение экономических интересов страны и укрепление ее внешнеторговых позиций, то к началу 1980-х большее значение стало придаваться повышению политического статуса страны в решении глобальных проблем. Другими словами, сотрудничество Японии в «семерке» по времени совпало с наметившейся тенденцией перехода от преимущественно «экономической дипломатии» во внешней политике к диверсифицированной. Во многом это была адекватная реакция на набиравший силу процесс глобализации. В официальном издании японского МИДа за 1981 г. отмечалось: «Изменения на мировой арене требуют, чтобы Япония самостоятельно и активно участвовала в формировании и укреплении международных отношений. Роль, которую должна сыграть наша дипломатия, становится важной в условиях возросшей за последние годы динамичности и нестабильности международной обстановки в политической, военной и экономической сферах».
В соответствии с намеченным курсом Япония усилила внимание во внешней политике к Азиатско-Тихоокеанскому региону. В 1978 г. был подписан японо-китайский договор о мире и дружбе. Ему предшествовали напряженные переговоры по целому ряду вопросов, и, прежде всего, о так называемом гегемонизме. При подписании коммюнике 1972 г. этот вопрос не вызывал особых разногласий и было просто записано: «Нормализация отношений между Японией и КНР не направлена против какой-либо третьей страны. Ни одно из двух государств не должно добиваться гегемонии в АТР, и каждая выступает против попыток любой страны и группы стран установить такую гегемонию».
При подготовке договора Китай требовал, чтобы Япония четко поддержала его антисоветскую линию. Однако, проводя политику «равной удаленности», она не хотела обострять отношения с СССР, поскольку прекрасно понимала, что пункт о гегемонизме направлен именно против него. И вновь было найдено компромиссное решение, повторена вышеуказанная формула коммюнике и добавлено, что «настоящий договор не будет влиять на позиции каждой из договаривающихся сторон в отношениях с третьими странами». Тем самым Япония хотела показать в первую очередь Советскому Союзу, что договор касается только двух стран и не направлен против кого-либо. Это было ответом СССР на его обвинение Японии в сговоре с КНР. Тем не менее, в 1979 г. Советский Союз разместил на Южных Курилах в дополнение к пограничным войскам части регулярной армии, что осложнило японо-советские отношения.
Именно в этот период отношения со странами АТР становятся приоритетными не только в экономике, но и во внешней политике Японии (до сих пор они, в частности страны АСЕАН, находились на периферии ее интересов). Это нашло отражение в так называемой доктрине Фукуда (Фукуда Такэо, премьер-министр в 1976–1978 гг.). В своем обращении к странам ЮВА он заявил, что Япония никогда вновь не станет военной державой, призвал к чистосердечному доверию и пониманию во всех сферах, заверил страны АСЕАН в своей поддержке, наметил такую же политику в отношении стран Индокитая.
Последующие премьеры неоднократно озвучивали примерно те же положения, но активизация политики Японии на этом направлении связана с именем Накасонэ Ясухиро (премьер-министр в 1982–1986 гг.), который призвал перейти от деклараций к конкретным делам. Суть его политики состояла в том, что Японии через решение экономических проблем и проблем безопасности необходимо перейти к наращиванию политического влияния. При этом и Япония, и страны АСЕАН полагались на присутствие в регионе США. С этого времени Япония стала принимать самое активное участие во встречах, совещаниях, саммитах, конференциях стран этого региона.
Окончательно внешнеполитический курс Японии в отношении стран АТР был сформулирован в «трех принципах Такэсита» (Такэсита Нобору – премьер-министр в 1987–1989 гг.): уважать взгляды стран АСЕАН, поддерживать и развивать систему свободной торговли, развивать в регионе многосторонние прочные связи. Его лозунг – «Думать вместе и двигаться вместе». Так Япония стремилась создать свой новый имидж в глазах азиатских народов.
Истоки политических коллизий 1990-х годов.
Заложенная с начала создания ЛДП фракционная структура неминуемо вела к ее окостенению, несменяемости лидеров, препятствовала притоку молодого поколения политиков, другими словами, лишала партию способности к саморазвитию. Этот дисфункциональный потенциал особенно возрос с созданием суперфракции Танака-Такэсита, которая фактически монополизировала власть внутри ЛДП. К концу 1970-х годов борьба между лидерами фракций сменилась фактической борьбой за поддержку руководителя этой фракции, который стал могущественным теневым лидером.
Это был чрезвычайно важный период для формирования будущей правящей политической элиты, ибо большинство активно действовавших впоследствии политиков в рядах не только ЛДП, но и оппозиционных партий были выходцами из этой суперфракции. Возглавил ее единственный из японских премьер-министров, не имевший высшего образования, – К. Танака. Несмотря на короткий срок официального пребывания у власти (1972–1974), он оказал чрезвычайно большое влияние на процесс складывания правящей элиты и на всю внутриполитическую жизнь страны. При нем была создана своего рода двойственная структура власти: ЛДП в стране и суперфракции в партии. Вынужденный уйти в отставку из-за скандала, связанного с получением взятки от американской компании «Локхид», он пережил арест в 1976 г. Выйдя из тюрьмы под залог, Танака прошел через длительное судебное разбирательство, закончившееся приговором к четырем годам тюремного заключения в 1983 г. Тем не менее, он продолжал практически возглавлять фракцию, хотя формально и покинул партию. На выборах в палату представителей парламента в 1986 г., уже после вынесения приговора, который был обжалован в высшей судебной инстанции и никак не вступал в силу, К. Танака в своем «родовом» округе получил в два раза больше голосов, чем ближайший соперник из семи претендентов. Даже после отставки он регулировал назначения премьер-министров. В частности, Я. Накасонэ получил этот пост во многом благодаря его поддержке.
В 1985 г. К. Танака был устранен из руководства суперфракции не оппонентами, реформаторами или интеллектуалами, а ближайшими соратниками. Они использовали типичный для японской политической культуры прием – создали внутри фракции Общество творческой политики якобы для изучения положения дел в своих рядах. Это был своеобразный механизм для вербовки союзников. В июле 1987 г. они официально объявили о создании новой суперфракции, к которой присоединились 115 человек. Итак, хотя К. Танака ушел с политической арены, созданная им машина продолжала работать.
Несмотря на серьезные кризисные явления в ЛДП и некоторое ослабление в связи с этим ее позиций, ни одна из оппозиционных партий не могла соперничать с ней в борьбе за власть, ибо оппозиция никогда не предлагала позитивных, конструктивных действий, а лишь все подвергала критике. Либерал-демократы внимательно следили за маневрами оппозиции и заигрывали с центристскими партиями, вселяя в них надежды на возможность формирования консервативно-центристского правительства, тем более, что центризм этих партий все больше сближался с неоконсерватизмом ЛДП. Однако убедительная победа последней в 1986 г. на двойных выборах, т. е. одновременно состоявшихся в палату представителей и палату советников, на которых ЛДП получила соответственно 300 и 137 мест (предельно высокий показатель), окончательно рассеяла иллюзии оппозиционных партий относительно возможности коалиции с какой-либо частью консерваторов.
Таким образом, в формате «системы 1955 г.» постепенно изменилось соотношение сил не только между основными партиями (ЛДП, СПЯ), но и между ними и вновь появившимися. Если на всеобщих выборах 1958 г. основные партии в совокупности получили 91 % голосов избирателей, то в 1986 г. – только 66,6 %.
Новая суперфракция функционировала до 1992 г., хотя кризис правящей элиты обозначился с отставкой в 1989 г. кабинета Н. Такэсита, поражением ЛДП на выборах в палату советников в том же году и последовавшей затем не свойственной японской политической системе чехардой премьер-министров (за один 1989 г. сменилось фи главы правительства). В связи с грандиозным скандалом, связанным с подкупом значительного числа политиков и высших государственных чиновников фирмой «Рикруто», Н. Такэсита на посту премьер-министра на несколько месяцев в 1989 г. сменил Уно Сосукэ. Он не был замешан в скандалах, связанных с коррупцией, но пострадал от скандала, имевшего отношение к его моральному облику. ЛДП нужна была передышка, и премьером стал сравнительно мало известный, но имевший имидж «чистого» политика Кайфу Тосики (премьер-министр в 1989–1991 гг.), который связал свою судьбу с проведением назревшей политической реформы.
