Текст книги "Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 82 страниц)

Глава 1.
РОССИЙСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ НАКАНУНЕ И В ГОДЫ ВОЙНЫ
(А.П. Корелин, П.А. Кюнг)

Как уже отмечалось, предвоенное пятилетие, после длительной экономической депрессии, ознаменовалось бурным промышленным подъемом. Стоимость промышленной продукции увеличилась в полтора раза. Заметный прирост показали практически все отрасли, причем высокими темпами росла тяжелая промышленность, удельный вес продукции которой составил около 40%. Заметные сдвиги наблюдались в финансовой и организационно-производственной сферах. Общее число действовавших в стране акционерных компаний (без железнодорожных) с начала 1902 г. по 1 мая 1914 г. увеличилось с 1506 до 2263, а их капиталы – с 2467 до 4639 млн. руб. Наряду с уже ранее существовавшими известными сбытовыми объединениями картельного и синдикатского типа («Продамет», «Кровля», «Продуголь», «Продвагон», «Продпаровоз» и др., к 1914 г. действовало от 150 до 200 картелей и синдикатов) начали формироваться объединения типа трестов и концернов, составлявшие в ряде случаев огромные банковско-промышленные холдинги.

Так, к кануну войны Русско-Азиатский банк в сотрудничестве с французскими банками и фирмами объединил 8 акционерных обществ с суммарным основным капиталом в 230 млн. руб. Группировавшиеся вокруг общества Путиловских заводов предприятия производили продукцию весьма широкого ассортимента – от паровозов, военно-морских судов, силового оборудования до артиллерийского вооружения и боеприпасов. Холдинг Петербургского Международного банка состоял из двух промышленных групп – объединения обществ Коломенского и Сормовского заводов («Коломна – Сормово»), включавшего ряд вспомогательных предприятий и занимавшегося главным образом транспортным машиностроением, и группы судостроительных предприятий общества Николаевских заводов и верфей и Русского судостроительного общества («Наваль – Руссуд»). Активную деятельность развил и «дружественный» Международному банку Петербургский Учетно-ссудный банк, вовлекший в сферу своего влияния ряд заводов, выполнявших заказы морского министерства – общества машиностроительного, чугунолитейного и кабельного завода Г.А. Лесснер, общества машиностроительного завода «Людвиг Нобель», общества «Ноблесснер», товарищества машиностроительного завода «Феникс». Накануне войны между предприятиями холдингов этих банков наблюдалось сближение, что выражалось как в мерах по устранению возможной конкуренции между заводами, так и во взаимной передаче технической документации.

Наконец, с 1906 г. начала функционировать первая общероссийская представительная организация буржуазии – Съезды представителей промышленности и торговли, пытавшихся представить интересы всех российских деловых кругов. Всего к кануну войны функционировали около 160 предпринимательских отраслевых и региональных союзов^{650}.

Эти сдвиги в российской промышленности были отмечены современниками – зарубежными и отечественными аналитиками. Темпы экономического развития, структурные изменения в народном хозяйстве казались столь впечатляющими, что председатель синдикальной палаты парижских биржевых маклеров М. Вернайль, приезжавший летом 1913 г. в Петербург для выяснения условий предоставления России очередного займа, предсказывал неизбежный, как ему казалось, в течение ближайших 30 лет громадный подъем российской промышленности, сравнимый с колоссальными сдвигами в экономике США в последней трети XIX в.^{651} С этим заключением солидаризировался и французский экономический обозреватель Э. Тери, также знакомившийся по заданию своего правительства с состоянием российской экономики. По его мнению, «экономическое и финансовое положение России в настоящий момент превосходно… от правительства зависит сделать его еще лучше». Более того, он предупреждал: «Если у большинства европейских народов дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 годами, как они шли между 1900 и 1912, то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении»^{652}.

Несколько сдержаннее и аналитичнее были наблюдения лидеров российских промышленных кругов. В записке Совета съездов представителей промышленности и торговли, представленной 12 июля 1914 г. в правительство^{653}, отмечалось: «Россия в 1910–1911 гг. быстро вступила в период экономического подъема как под влиянием благоприятного урожая двух лет подряд, так и вследствие начавшихся в этих годах громадных ассигновок на флот, на военные потребности, на портостроительство, на шлюзование некоторых рек, постройку элеваторов и на усиление железнодорожных путей; одновременно наблюдается оживленное строительство в городах, увеличение машиностроения и пр.» Но в целом экономика страны, по мнению авторов записки, все еще находится в «переходном состоянии». Отметив несомненные достижения переживаемого промышленного подъема, они все же считали его «недостаточно успешным». Так, спрос на промышленную продукцию целого ряда отраслей превышает предложения и покрывается лишь зарубежным импортом. Наблюдается недостаток сырья, поставляемого сельским хозяйством, и потому ввоз хлопка, шерсти, сала, шелка и другой продукции «растет в громадной прогрессии». Более того, несмотря на положительную динамику производства, увеличивается импорт металлов, каменного угля, нефти и т. п. Потребности городов, растущих «с поистине американской быстротой», требуют развития совершенно новых отраслей промышленности, которых в России вообще нет или они находятся в процессе становления. Сильным тормозом развития промышленности является недостаток подготовленных кадров в связи со слабым развитием технического и профессионального образования. Наконец, несмотря на прилив капиталов в промышленность, увеличившийся за последние 3 года более чем на 1,5 млрд. руб., этих средств оказалось недостаточно для достижения ею такого уровня развития, который удовлетворял бы потребности страны.

Авторы настаивали, с одной стороны, на принятии твердых мер по охране покровительственных тарифов в пользу отечественной промышленности при ввозе зарубежной продукции, а с другой – указывали на «устарелость законов о промышленности и на излишние стеснения, испытываемые предпринимателями в разных отраслях промышленной деятельности». «Между тем, – отмечалось в записке, – успешное развитие этой деятельности возможно лишь при условии предоставления широкого поприща личной инициативе и при отсутствии ограничений, тормозящих частные начинания в области торговли и промышленности». Только при этих условиях, считали они, можно рассчитывать на такое развитие промышленности, которое обеспечит стране активный торговый баланс и избавит ее от иностранной зависимости. «При нашей общей хозяйственной отсталости и громадной заграничной задолженности, предупреждали авторы – факт этот имел бы, несомненно, большое значение для международного положения России». За последние два года этот баланс был положительным, но абсолютные его итоги с каждым годом становились все меньше – с 430 млн. в 1911 г. до 200 млн. руб. в 1913 г.

Проведенные позднее исследования, особенно в свете событий военных лет, показали обоснованность обеспокоенности российских деловых кругов. Замедленный рост добычи минерального топлива, выплавки черных и цветных металлов, не соответствовавший потребностям быстро растущей обрабатывающей промышленности; падение на фоне роста общей численности рабочих удельного веса ядра квалифицированных рабочих кадров; сокращение железнодорожных заказов и, главное, весьма слабое состояние станкостроения – все эти «болевые точки» развития российской промышленности вскоре стали причинами постоянных сложностей функционирования экономики и нарастания кризисных событий в стране^{654}.

Война с самого начала оказала огромное воздействие на всю экономическую жизнь страны. Нарушились сложившиеся производственные, финансовые и торговые связи – международные, региональные, отраслевые. Резко сократился импорт важнейших видов промышленной продукции, особенно машин, станков, заводского оборудования, а также минерального топлива, металлов, сырья для текстильной промышленности и т. д. Железнодорожная сеть не могла удовлетворить потребности фронта и тыла в связи с резко выросшими масштабами перевозок. Массовые мобилизации рабочих также не могли не сказаться на работе предприятий. Многие из них лишились до 30–40% рабочей силы.

Потеря таких промышленно развитых регионов, как Польша и часть Прибалтики, дававших 17,4% общероссийской промышленной продукции, производственный паралич западных прифронтовых губерний серьезно сказались на военно-экономическом потенциале страны. Подчеркнем, однако, что в целом удалось компенсировать потерю оккупированных регионов. Пик производства вооружения 1916 г. был достигнут без наиболее развитых в части машиностроения областей Российской империи.

В первые военные месяцы почти все предприятия, за исключением небольшой группы казенных и крупных частных заводов, уже работавших по оборонным заказам, сократили производство. Общее падение промышленного производства, по подсчетам А.Л. Сидорова, составило 19%. Особенно значительным оно было в отраслях легкой промышленности (в текстильной – 26%, во второстепенных отраслях – до 30%). Сократилось, хотя и незначительно, и общее количество предприятий. Фабричная инспекция зарегистрировала закрытие 457 заведений, главным образом средних и мелких^{655}. Факторами, отчасти смягчившими ситуацию, было наличие на предприятиях некоторых довоенных запасов сырья, топлива, материалов, полуфабрикатов и готовых товаров, а также хорошие урожаи технических культур в 1914 и 1915 гг. (хлопка, льна, масличных семян, табака, свеклы). Все это позволило временно поддержать производство и оттянуть наступление кризиса.

Создание в августе 1915 г. военно-регулирующих органов в виде системы Особых совещаний во главе с Особым совещанием по обороне, на которое возлагались и межведомственные координирующие функции, явилось, несмотря на недостаточную эффективность этих учреждений, важным фактором, повлиявшим на мобилизацию и милитаризацию промышленности, на развитие и состояние почти всех отраслей. Первоначально военное ведомство главное внимание уделяло смягчению «снарядного голода», пополнению артиллерийского парка, расширению производства стрелкового оружия и снаряжения, чем и занимались предшественники Особого совещания по обороне – Особая распорядительная комиссия по артиллерийской части, Особое совещание по усилению артиллерийским снабжением действующей армии, Особое совещание по усилению снабжения действующей армии главнейшими видами довольствия. Однако все усилия этих органов по обеспечению армии вооружением и боеприпасами за счет казенных заводов, узкой группы крупных частных предприятий, традиционных поставщиков военной продукции и заграничных заказов оказались неэффективными. В силу военных обстоятельств и под давлением предпринимательских кругов, заинтересованных в получении выгодных военных заказов, правительство, осознав длительность перспективы военных действий, решается перейти к более широкому привлечению к работе на оборону частной промышленности.

Как уже отмечалось, военное и морское ведомства изначально делали ставку на казенные заводы. Тем не менее крупные частные предприятия также постоянно получали военные заказы. Вообще, частная военная промышленность стала заметно развиваться еще с конца XIX в., когда выяснилось, что государственный сектор уже не мог удовлетворять в полной мере потребности армии и флота в вооружении и снаряжении. Ее особенностью было то, что частные предприятия, как правило, не специализировались на производстве исключительно предметов военного назначения, а производили и гражданскую продукцию. Вообще характерной их чертой был универсализм, что являлось следствием сравнительной узости рынка сбыта и было одной из причин высокого уровня концентрации производства в России, превосходившей западные аналоги.

Специализация отдельных предприятий гражданской промышленности на производстве военной продукции фактически началась только после русско-японской войны, когда необходимо было восполнить потери военного имущества и приступить к реализации широкой программы перевооружения армии и флота. Прежде всего, это коснулось частных металлургических и металлообрабатывающих предприятий, изготавливавших артиллерийское снаряжение, заводов пороховых и взрывчатых веществ, а также судостроительных предприятий. Большая часть их была представлена в упоминавшихся выше банковско-промышленных холдингах и крупнейших сбытовых монополиях. В гораздо меньшей степени милитаризация промышленности затронула предприятия, изготовлявшие предметы интендантского снаряжения (обмундирование, пищевое довольствие, шанцевый инструмент и т. д.), поскольку, как правило, такие заказы были разовыми.

В целом же не только частная, но и казенная промышленность оказалась неподготовленной к масштабному переходу на изготовление военной продукции. Армейское руководство долгое время основной задачей оборонных заводов считало восполнение мобилизационных резервов силами ведомственных предприятий, за счет их расширения и усиления интенсивности производства.

Образование фронта протяженностью 1,5 тыс. км и мобилизация более 6 млн. солдат привели к быстрому исчерпанию мобилизационного ресурса по целому ряду номенклатур военного снаряжения. К тому же расширение военных действий диктовало не просто восполнение, а непрерывное наращивание производства военной техники, боеприпасов и снаряжения. Сказалось не только отсутствие планов мобилизации промышленности, но даже теоретических и методических разработок в этой области, так как опыт предыдущих войн не давал повода для таких исследований. Между тем уже сам по себе рост производства вооружений и боеприпасов предъявил новые требования к смежным отраслям – топливной, металлургической, химической, машиностроительной, обозначил необходимость увеличения подвижного состава и усиления пропускной способности железных дорог и т. д.

Одной из острых проблем, с которой столкнулась российская промышленность уже в первые месяцы войны, был недостаток квалифицированной рабочей силы. В результате непродуманных массовых призывов в армию промышленность лишилась кадровых рабочих и инженеров. Причем потребность в рабочей силе росла не только в связи с расширением и интенсификацией производства на уже действовавших предприятиях, введением на них режима фактически непрерывного действия, но и в связи с начавшимся строительством новых заводов. Весьма негативно сказался и отток иностранных специалистов. Немцы и австрийцы призывного возраста были интернированы, французы, англичане, бельгийцы отозваны на родину. По данным съезда горнопромышленников Юга России, в металлургической и железоделательной промышленности в 1913 г. среди инженеров иностранцы составляли 22%, среди специалистов со средним техническим образованием – 40%^{656}.

При этом фактически неиспользованным оставался многотысячный контингент рабочих эвакуированных и закрывшихся предприятий Польши, Прибалтики, прифронтовых губерний. Власти и промышленники осознавали проблему трудоустройства безработных и эвакуированных. Специальное заседание Совета съездов представителей промышленности и торговли уже 4 августа 1914 г. предложило начать собирать сведения о профессиональном составе безработных, а предпринимателям – подавать заявки на требуемых специалистов. МПС пообещало даже предоставить для поляков бесплатный проезд. Однако этот резерв так и не был использован как из-за обострения транспортных проблем, так и в связи с тем, что не удалось наладить административный механизм перемещения рабочей силы^{657}. На обращения предпринимательских организаций о возврате мобилизованных рабочих и специалистов на предприятия власти разъясняли, что лица этих категорий могут быть возвращены лишь в тех случаях, когда будет доказана невозможность их замены и только по специальному ходатайству в каждом отдельном случае; лица же, состоящие в офицерских чинах, возвращению вообще не подлежат. «Все протесты Главного Артиллерийского Управления, – писал его начальник А.А. Маниковский, – оставались без внимания, а между тем работа на военных заводах требовала такой большой точности и тонкости, что успешность ее была под силу только особым специалистам, вырабатывающимся не скоро»^{658}.

Стремясь закрепить рабочих за предприятиями, воспрепятствовать их переходам и возникновению стачек, военное ведомство и предпринимательские организации неоднократно предлагали проекты милитаризации труда. Проблема эта стала особенно актуальной с лета 1915 г., когда участились забастовки. К тому же заметно изменился состав рабочих: все больший удельный вес среди них составляли чернорабочие, связанные с деревней, уходившие с заводов на сезонные сельскохозяйственные работы. Однако, как уже отмечалось ранее, Совет министров, опасаясь активизации стачечного движения, каждый раз отклонял предложения о переводе рабочих на мобилизационное положение. В законодательном порядке эта проблема так и не была решена. Но власти и предпринимательские союзы решали ее практически, «в порядке управления», объявляя локауты забастовавших рабочих, отдавая под суд и отправляя на фронт «зачинщиков беспорядков», не останавливаясь перед жесткими репрессиями – вплоть до расстрелов.

В целом в годы войны численность фабрично-заводских рабочих, как отмечалось в предыдущем разделе, уменьшилась с 2,5 до 2 млн. человек. Но в отраслях, так или иначе связанных с военными заказами, этот показатель имел положительную динамику. На предприятиях по производству вооружений и боеприпасов количество рабочих к 1917 г. выросло на 64%, заметно увеличилась их численность в горнозаводской, горной промышленности, на казенных заводах и в армейских мастерских, на транспорте. Вместе с тем в легкой промышленности количество рабочих заметно сократилось, и лишь в 1917 г. наблюдался некоторый рост их численности. Заметно изменился и их половозрастной состав за счет увеличения удельного веса женщин, подростков, малолетних, составивших к 1917 г. более 50% (даже в металлообработке эти категории достигали около 20% всей рабочей силы)^{659}, что не могло не сказаться на падении уровня профессиональной квалификации. Не на высоте оказались и владельцы предприятий, и технический персонал. Тот же Маниковский отмечал, что при переходе к производству военной продукции «с полной очевидностью сказались все отрицательные стороны русской промышленности, взращенной в условиях бюрократической политики: отсутствие предприимчивости, широты взглядов и настоящего коммерческого расчета у хозяев предприятий; крайняя рутинность и отсутствие инициативы у технического персонала; сильная отсталость, часто граничащая с безграмотностью, у рабочего состава»^{660}.

Самым слабым звеном в системе российской экономики, оказавшим дезорганизующее влияние на деятельность промышленности, стал транспорт (подробнее см. гл. 4). Еще до начала войны железнодорожная сеть едва справлялась с текущими перевозками, поскольку ни строительство железных дорог, ни производство подвижного состава не поспевало за ростом промышленности. С началом военных действий ситуация не раз становилась критической. Во время мобилизации было задействовано огромное количество подвижного состава. И в дальнейшем железные дороги, ведущие к фронту, были настолько загружены перевозкой военных грузов, что для расчистки путей приходилось порой даже сбрасывать под откос целые поезда. Организационная неразбериха усугублялась падением производства подвижного состава, так как предприниматели отдавали предпочтение более выгодным военным заказам.

Впоследствии промышленники, добившись приравнивания железнодорожных заказов к военным, соглашались увеличить производство паровозов и вагонов, но при этом требовали обеспечить их заказами на 1916–1918 гг. Проблема так и не была решена. Это было связано и с тем, что потребность в паровозах и вагонах намного превышала возможности даже таких крупных частных заводов, как Путиловский, Сормовский, Коломенский, Брянский, Харьковский, которые были к тому же чрезвычайно загружены выполнением военных заказов. В 1915 г. железными дорогами было размещено заказов отечественным заводам на 3170 паровозов, 3430 пассажирских и 88 959 товарных вагонов. Всего же за 1914–1916 гг. было получено 2188 локомотивов, причем в 1916 г. поставки их значительно снизились. Производство вагонов, достигнув в 1914–1915 гг. 32 тыс. шт., затем также снизилось до 21 тыс. шт., что составляло около 47% общей производительности предприятий. Выпуск рельсов по всем 12 рельсопрокатным заводам составлял едва половину установленной потребности^{661}.

Довольно быстро кризисные явления стали наблюдаться и в поставках топлива и металлов. В связи с войной потребности предприятий в сырье и материалах значительно увеличились. При этом необходимо учитывать сокращение поставок металла и топлива, прежде всего каменного угля, из-за границы^{662}. Попытки организации распределения топлива, а затем и металлов через правительственные регулирующие органы не дали удовлетворительных результатов. Некоторое увеличение добычи угля в Донецком бассейне едва компенсировало потерю Домбровского каменноугольного бассейна в Польше-, незначительный рост добычи нефти и попытки перехода на более широкое использование торфа и дров не решали проблему топливного баланса. Естественно, в первую очередь удовлетворялись потребности заводов, занятых выполнением военных заказов. Но отсутствие плана экономической мобилизации не давало возможности проследить «цепочку» субподрядчиков, поставлявших отдельные элементы предметов вооружения для крупных заводов и также нуждавшихся в сырье и топливе.

Таким образом, одной из проблем российской экономики в условиях войны оказалась слабость планирования, регулирования производства и распределения продукции. Уже в первый год войны обострились прежние проблемы экономики – недостаток квалифицированной рабочей силы, проблемы организации грузоперевозок и увеличения производства подвижного состава и рельсов для железных дорог, обострение топливного и металлического «голода». Руководство страны оказалось перед серьезным вызовом: в предельно короткие сроки организовать обеспечение действующей армии необходимым вооружением, боепитанием и снаряжением и при этом не допустить деградации экономической жизни в тылу.

По данным промышленной и профессиональной переписи 1918 г., охватившей 9728 заведений 31 губернии России, в годы войны непрерывно действовали 4803 предприятия (49,4%); с перерывом, не более года, работали 865 заведений (8,9%); закрылось 2291 заведение (23,5%); вновь открылись и продолжали действовать до конца войны 1194 фабрик и заводов (12,3%); открылись, но через какое-то время закрылись 394 заведения (4,1%); было эвакуировано 181 предприятие (1,8%). Данные эти неполны, так как не учтены предприятия оккупированных неприятелем территорий, а также Урала, отчасти Юга и Кавказа^{663}. Тем не менее они дают определенное представление о состоянии промышленности в России за военные годы и изменениях в ее структуре (см. табл. 1).

Таблица 1.

Число и мощность вновь открытых и закрытых предприятий в 1913–1918 гг.^{664}

Год	Закрывшихся			Вновь открывшихся
	число заведений	число рабочих (тыс.)	среднее число раб. на 1 заве д.	число заведений	число рабочих (тыс.)	среднее число раб. на 1 завед.
1913	21	957	45,6	31	1642	53,0
1914	356	16 040	45,1	215	19 101	88,8
1915	573	16 468	28,7	187	18 100	96,8
1916	298	11212	37,6	276	21 663	78,5
1917	541	37 853	70,0	264	21524	81,5
1918 (первая половина)	502	43 950	83,5	221	13 340	60,4

Приведенные данные позволяют сделать следующие наблюдения: в течение войны непрерывно действовали более 60% обследованных предприятий; по сравнению с 1913 г. число заведений в 1916 г. сократилось почти на треть; количество закрывшихся заведений превышало в течение всех военных лет число открывшихся, причем количество первых явно преуменьшено, так как к моменту проведения переписи многие закрывшиеся предприятия фактически уже не могли ответить на анкету; закрывались заведения более мелкие, возникали более крупные предприятия, что отражало процесс усиления концентрации производства и капиталов. Таким образом, число закрывшихся заведений достигало около четверти всех предприятий и вдвое превышало количество вновь открывшихся.

Тем не менее предпринимательская активность, несколько снизившаяся по сравнению с довоенной в первые полтора года войны, затем в 1916 г. вновь возросла. Всего за 1914–1916 гг. возникли 417 новых акционерных компаний с капиталом 634 млн. руб., 117 действовавших обществ увеличили капиталы на 272 млн. руб. Л.Е. Шепелев, исследовавший акционерное учредительство в России в эти годы, отмечает, что, во-первых, по размерам капиталов возникшие компании мало отличались от довоенных, во-вторых, далеко не все разрешенные общества открыли свои действия, не сумев собрать необходимые средства, что свидетельствовало об отставании возможностей фондового рынка от предпринимательской инициативы. Немалую роль при этом сыграло и усиление элементов грюндерства: все большее число компаний учреждалось с явно спекулятивными целями^{665}. В 1917 г., после некоторой заминки, процесс акционирования заметно активизировался на фоне растущей девальвации рубля: всего за 9 месяцев были учреждены 734 компании с суммарным капиталом 1960 млн. руб., открыли действия 335 компаний с капиталом 835 млн. руб.^{666},[87]87
  В статье «Фондовая биржа в России в период Первой мировой войны (1914–1917 гг.)» Л.Е. Шепелев попытался исчислить динамику акционерных капиталов с учетом обесценения рубля. По имеющимся оценкам, реальная стоимость рубля к 1 января 1917г. составляла 40%, на 1 апреля – 27%, к 1 сентября 1917 г. – примерно 13% довоенной. (См.: Исторические записки. 1969. Т. 84. С. 160–162). См. также: Лизунов П.В. Российское общество и фондовая биржа во второй половине XIX – начале XX в. // Экономическая история. Ежегодник. М., 2005. С. 257–288; Мошенский С. З. Рынок ценных бумаг Российской империи. М., 2014. С. 167–184, 443–454.


[Закрыть] Однако, как отмечает автор, ни рост темпов акционерного учредительства, ни относительно высокие курсы акций не могут расцениваться как показатель благополучного состояния фондового рынка. Наоборот, считает он, источники свидетельствуют о его полной дезорганизации, порожденной галопирующими инфляцией и спекуляцией, усиливающимся развалом народного хозяйства.

В целом, если суммировать данные о новом промышленном учредительстве и вложении средств в расширение и оборудование предприятий, лидерство по-прежнему оставалось за наиболее капиталоемкой горной и горнозаводской промышленностью – добычей угля, нефти, руды; затем шли вложения в предприятия по выплавке и обработке металлов, третье и четвертое места занимали обработка волокнистых веществ (в основном – текстильные фирмы) и пищевая промышленность. Вместе с тем следует заметить, что рост основных капиталов, особенно в металлообрабатывающей, металлургической и горнозаводской отраслях, в значительной мере был достигнут не столько за счет обновления оборудования, сколько в результате вертикальной и горизонтальной концентрации и комбинирования производств^{667}.

Заметные капиталовложения в промышленность, особенно со второй половины 1915 г., осуществляло и государство. Военное ведомство приступило к сооружению ряда заводов по изготовлению вооружения, боеприпасов, электротехники, средств передвижения, связи и т. п., причем многие из них рассчитаны были по окончании войны на переход к производству мирной продукции. Одна из последних программ строительства казенных предприятий, одобренная в феврале 1917 г. Советом министров, предусматривала сооружение 17 заводов на сумму более 470 млн. руб.

Весьма важна общая картина динамики промышленного производства и изменения его отраслевой структуры. По исчислениям Н.Я. Воробьева, полученным на основе обработки материалов переписи 1918 г. и данных фабрично-заводской и горной статистики, промышленная продукция военных лет в стоимостном выражении (в ценах 1913 г.) превысила довоенную на 21% (см. табл. 2). Причем ее рост наблюдался в 1915 и 1916 гг. – вплоть до 1917 г., после чего началось катастрофическое падение производства.

Следует иметь в виду, что сколько-нибудь полными и надежными сведениями для определения физического объема и стоимости промышленной продукции за военные годы мы не располагаем. Цифры, приведенные Н.Я. Воробьевым, являются расчетными, исчисленными на основе данных о продуктивности рабочих и умноженными на общую их численность по отраслям. Последние сведения почерпнуты из переписи 1918 г., а также из отчетов фабричной и горной инспекции. Будучи приблизительными в абсолютном выражении, эти расчеты, видимо, все же в какой-то мере отражают динамику движения промышленного производства и изменения его отраслевой структуры[88]88
  Динамика данных Н.Я. Воробьева, в основном, не противоречит также расчетным показателям о развитии российской промышленности в годы войны Л.Б. Кафенгауза, за исключением горной и горнозаводской отраслей (см.: Кафенгауз Л.Б. Указ. соч. С. 172–213).


[Закрыть].

Таблица 2.

Промышленное производство в России в 1913–1917 гг. (в млн. довоенных рублей)^{668}

Группы отраслей промышленности	1913 г.	1914 г.	1915 г.	1916 г.	1917 г.
Горная и горнозаводская	1003,9	1019,3	926,1	941,3	528,1
Mеталлообрабатывающая	628,1	709,7	1432,7	1888,4	1212,9
Химическая	337,7	312,6	492,6	853,5	564,1
Производство пищевых продуктов	1505,8	1561,6	1445,9	1176,0	734,8
Обработка твердых материалов животного происхождения	134,6	149,8	169,5	182,5	128,9
Обработка хлопка	1090,3	1021,6	1031,2	802,5	596,4
Обработка шерсти	195,1	191,1	208,3	187,2	134,4
Обработка льна и пеньки	115,3	146,7	147,7	130,6	90,7
Обработка шелка	40,2	43,5	45,8	38,9	21,8
Производство смешанных волокнистых веществ	44,6	42,1	92,0	146,0	27,2
Производство бумаги и полиграфическое [оборудов.]	152,0	142,3	127,5	126,0	99,2
Добыча и обработка камней	154,3	143,9	103,7	89,3	65,8
Обработка дерева	171,2	150,0	114,7	106,3	93,3
Производство и передача физических сил	38,7	56,2	51,9	72,9	48,5
Всего	5620,8	5690,4	6389,7	6831,4	4344,1
В процентах к 1913 г.	100,0	101,2	113,7	121,5	77,3

По темпам роста, а затем (с 1915 г.) и по абсолютным показателям среди отраслей тяжелой промышленности на первое место вышла металлообработка, обильно снабжавшаяся военными заказами и получившая преимущества и льготы по снабжению предприятий необходимыми ресурсами и оборудованием. Так, по данным Совета съездов представителей металлообрабатывающей промышленности, до июля 1916 г. только 39 заводов вложили в расширение и оборудование цехов и отделов более 130 млн. руб. Из них 15 заводов приобрели свыше 7 тыс. станков. Общая же стоимость оборудования всех частных работавших на оборону заводов, не превышавшая до войны 100 млн. руб., теперь составляла около 1 млрд. руб.^{669} Уже в 1914 г. стоимость продукции отрасли выросла примерно на 13%, за 1915 г. она увеличилась в 2,3 раза, в 1916 г. – в 3 раза по сравнению с довоенной. И даже при заметном спаде производства в 1917 г. показатели ее были выше, чем в 1913 г. Этот рост был достигнут главным образом за счет выпуска вооружений и боеприпасов, стоимость производства которых в 1916 г. увеличилась в 14,7 раз. Правда, при этом следует иметь в виду не только учтенную девальвацию рубля, но и рост цен на военную продукцию, что, в свою очередь, требует коррективов в расчетах.