Текст книги "Кривич (СИ)"

Автор книги: Александр Забусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 75 страниц)

   Народ неистовствовал, веселье и азарт били через край, даже проигравшие соревнование борцы не слишком расстраивались. В конце концов, обозначился победитель, на голом торсе которого просматривались красные полосы, отметины, оставленные противниками.

   – Чей такой будешь? – Спросил Монзырев великана.

   – Боярина Воиста дружинник, – без улыбки, степенно ответил борец. – Звусь Глуздом.

   Оглянувшись на довольно ухмылявшегося позади свата, Монзырев подмигнул ему:

   – Твой?

   – Мой! – В ответе Воиста прозвучали нотки гордости за выставленного воина.

   – Молодец! – Повысив голос Монзырев, во всеуслышание объявил. – В сем годе Велес выбрал победителем Глузда, человека боярина Воиста. Боярыня Всемила, – обратился к свахе. – Поднеси своими ручками угощение победителю. Пусть помнит, из чьих рук его принял.

   Сваха приосанившись, присоединившись к мужу и сватам, с царским достоинством передала победителю поданный Мишкой литра на три емкостью корец с хмельным медом. Тот, с поклоном приняв его, тут же приложившись, выпил весь до дна, перевернув опустевший корец к низу, показал, что не оставил ни капли. Крякнул от удовольствия и наконец-то улыбнулся. Толпа возбужденно заревела от восторга. Действия Глузда были восприняты всеми с духовным подъемом.

   – Ну, и от меня прими подарок. Пусть запомнится сей приезд к нам в гости. – Не оглядываясь, боярин кривичей поднял руку, взмахнул ею.

   Вышедшие перед чесным народом Туробой, с подмастерьем Никитой, птенцом Монзыревского гнезда, вынесли полотняный сверток. Распеленав его, Туробой молча протянул Монзыреву. В руки воина лег пожалованный боярином великолепной работы меч в отделанных кожей ножнах.

   – Владей, воин, защищай им землю родную, врагов у нее хватает.

   Не рассчитывавший на подобный подарок Глузд, застыл столбом, стоя с мечом в руках. Такой подарок, сам по себе стоил немалых денег, а наградным, он прибавил в цене еще больше. По поверьям, такой меч приносит удачу его владельцу. Скупая слеза благодарности поползла по щеке.

   – От всего сердца благодарствую, боярин.

   – Эге, это еще не все. Эй! – Крикнул громко, перекрывая голосом шум созданый возбужденной толпой. – Все кто участвовал в состязаниях, подойдите ко мне.

   Собравшиеся в ожидании Велесовы бойцы, вопросительно глядели на Монзырева, глядела на него и набежавшая отовсюду толпа, вопрос:

   "Что там еще придумал неугомонный боярин?" – повис в воздухе.

   – Боря, ты готов? – Повернувшись, спросил Анатолий Боривоя, нарисовавшегося на заднем плане.

   – Нести, боярин?

   – Давай!

   Несшие службу в этот праздничный день воины дежурного подразделения, вынесли к изумленным "спортсменам" и вложили каждому в руки, включая и победителя, комплект праздничной одежды с полушубком и шапкой на меху, поверх каждого свертка красовался боевой нож в ножнах.

   – Слава нашему боярину! – Взревела толпа. И еще громче над полем прорезались слова. – Слава! Слава!

   Когда все малость успокоились, Толик с улыбкой произнес:

   – Это, чтоб вы в мороз не замерзли, стоя здесь раздетыми, и не забывали Велесов праздник случившийся в сей год.

   Потом были другие развлечения, гуляния, песни и даже хоровод по снегу. Этим днем Монзырев еще не раз одаривал участников программы.

   Уже придя домой, боярин Воист высказал Толику:

   – Сват, ну ты прямо князь поместный. Такие подарки даришь, это же целое состояние раздарил.

   – Это нормально, боярин Воист. От меня не убудет, а людям в радость. Да и каждый знать будет, кто на земле этой хозяин. К кому бежать с бедой, если придет таковая, и с кем поделиться радостью. Кстати, невестка твоя будущая, вам со свахой тоже подарки приготовила. Ну и жениху – соответственно, сам передашь.

   – Ну да, кто ж знал, что приедем к тебе. А тут Мстислав из Чернигова вернется, и мы на порог ступим.

   – Батя Мстишу в Чернигов с обозом к князю уже три седмицы назад как послал, – сообщила дочь боярина, Листвяна.

   – Да уж знаю, – улыбнулся великовозрастному, избалованому родителями ребенку, Монзырев.

   Ищенко, глазами указал стоявшему неподалеку Горбылю на своенравную, влюбленную в себя боярышню. Подошел вплотную к нему, зашептал в ухо:

   -Сань, никого не напоминает?

   -А, фиг его знает. Девка, как девка.

   -Да вылитая дочка Василенкова. Ты присмотрись. Вот сейчас возьмет и скажет. "Ах, я вся такая, разэтакая. Скоро, закончу институт, открою свою фирму и буду деньги лопатой грести, от ухажоров нею же отбиваясь!"

   -Ха-ха-ха! Ну, ты напредставлял. Ха-ха, ой немогу!

   Помаленьку в тереме стали собираться домочадцы, подходили после сутолоки праздничного дня. Пришли Вестимир со Славкой, бабка Павла с Ленкой. Всей маленькой общиной расселись за столом в горнице. Девчонки быстро подсуетившись, выставили яства на праздничный стол. Последними, прибыла троица, Сашка с Андрюхой и лешим. Все трое навеселе, но в пределах нормы.

   – Ох, нравится, боярин, мне у тебя гостить. Давно так не отрывался, как Саня говорит, – заявил леший прямо с порога, показывая в улыбке свои белые зубы, с ярко выраженными клыками во рту.

   – Я рад, – привстал Монзырев, рукой показывая на свободные места. – Присаживайтесь.

   Леший заметил, как Воист с опаской глянул на него.

   – Да ты не боись меня, боярин. Родня моих друзей в лесах может гулять без опаски. Даже поможем, ежели что.

   – Николаич, представляешь, Леха сегодня пытался со столба зипун с поршнями стянуть. Ха-ха! – Закатился смехом Сашка. – Еле уговорили, не светиться так.

   – А чё? Я б их снял. Не веришь?

   – Да верю я, верю.

   – Не расстраивайся, Леша, я знаю, тебе Николаич в подарок полностью всю обнову приготовил. Правда ж, командир?

   – Правда.

   Встал со своего места Вестимир с кружкой меда в руках.

   – Однако, предлагаю выпить! С праздником вас, мои дорогие. И хоть сегодня день Велеса, хочу выпить за вас. Без вас нам всем тяжко было. С вашим приходом в весь пришло счастье и радость в дома родовичей. Да что там, вон за столом с нами леший сидит, как так и должно быть. Могло ли такое случиться без вас? Нет. Вот за вас и выпьем!

   Из-за стола поднялся и Монзырев.

   – За нас, Вестимир, за нас за всех здесь сидящих за этим столом. За сватов. Спасибо, что откликнулись и приехали. За бабку Павлу, мы ее все считаем родным человеком, даже непонятно, толи мы ее в семью приняли, толи она нас взяла. За хозяина лесного, спасибо, что почтил приездом, хороших друзей мы рады видеть всегда. Выпьем!

   Обстановка становилась все непринужденнее и теплее, народ вкусивший блюд и выпивший медов, от полноты чувств затянул песню:

   – За туманом ничего не видно,

   За туманом ничего не видно,

   Только видно дуба зеленого

   Только видно,

   Под тем дубом криница стояла

   Под тем дубом,

   В той кринице дивка воду брала

   В той кринице,

   Обронила золото колечко

   Обронила...

   Любимые песни для души, ложились в атмосферу застолья живою водою. Леший, затихнув, сидел слушая, не отвлекаясь более ни на что.

   – Хоть и считают меня нежитью, а все ж душа у меня есть, – тихо поведал Сашке о сокровенном. – Я б песни такие всю жизнь слушал, Саня. Может я какой-то неправильный леший, а?

   – Леха, успокойся. Ты самый правильный. Просто ты к нам попал, а кто к нам попадает, я заметил, меняется. В лес вернешься, восстановишься. Ты главное нас не забывай.

   – Не забуду.

   Уже поздно вечером, перед тем как разойтись на отдых, из-за стола снова поднялся Вестимир:

   – Друзья мои, хочу напомнить, что впереди шесть дней Велесовых святок, в течение которых с теми, кто почтил Велеса, случаются удивительные вещи. Так что, удивляйтесь на здоровье, не боясь ничего.

   – Принято! А теперь, спать. – Подытожил Монзырев.

   Расходились ко сну.

   – Николаич, ты давай одевайся, ночевать сегодня у меня в избенке будешь.

   – Э-э нет, Вестимирушка, мне одного раза хватило. Меня теперь туда калачом спать не заманишь!

   – А придется. Причем одному. Там натоплено, об этом позаботились. Так что, иди.

   – Что так-то?

   – Все сам узнаешь. А я сегодня, вон в каморке переночую.

   – Ладно. Гала! Лебедушка моя, ты сегодня без меня отдыхаешь. Дела, понимаешь ли.

   – Какие дела? Ты же сегодня выпил.

   – Мне что, за руль садиться?

   – Хорошо, поступай, как знаешь. Устала, выжата словно лимон.

   – Спокойной ночи, любимая, – поцеловал Галку Монзырев.

   Прошел по улицам ночного городка. Отметил, что народ еще во всю гулеванит. Побеспокоил наряд, дежуривший на воротах. От ворот по дороге, потом по заветной тропе в дубраве, по морозцу со звездным небом, добрался до капища. Прогулялся вдоль чуров богов, поздоровавшись с ними, молчаливыми деревянными истуканами, вернулся к избенке. Войдя в натопленное жилье с горящим светильником на столе, уселся на лавку. В одиночестве хорошо думалось и вспоминалось. Вспомнилась прежняя жизнь, как оказалось, такая простая и понятная раньше. Неурядицы в первой семье, уход жены. Дураки генералы, бросившие армию на произвол судьбы. Продажные депутаты, гребущие все под себя, как пираньи, неспособные насытиться. Чиновники гражданской администрации, забывшие, для чего они вообще живут и работают в государстве, фильтрующие законы к своему достатку. Простые люди, которых средства массовой информации, с постепенным скатыванием страны в пропасть, превращали в серую массу, неспособную постоять за себя, за свой род, за свою нацию, с каждым годом рожающую все меньше и меньше детей.

   За мыслями не заметил скрипа двери, сквозняка и появления незнакомого человека.

   – Думы беспокоят?

   Подняв глаза на вошедшего, увидел перед собой крепкого, здоровенного седого мужика с бородой, одетого в тяжелый полушубок из медвежьего меха. Лицо его было серьезным, но вместе с тем открытым для общения, в глазах искорки улыбки.

   – Да вот задумался, – не став удивляться приходу неизвестного, ответил Монзырев.

   – Ну, здравствуй, боярин.

   – Здрав будь и ты, добрый человек.

   – Вижу, не догадываешься, кто перед тобою.

   – Нет.

   – Ну, познакомимся, что ли? Велес я. Один из главных богов славянского пантеона.

   – Рад видеть. Присядешь?

   – Не откажусь, шубейку вот только сброшу.

   – Чем обязан вниманием к своей скромной персоне?

   Они уже сидели друг напротив друга.

   – Да вот, интересен ты мне, Анатолий Николаевич. Решил лично, так сказать, познакомиться и пообщаться.

   – Чем же я тебя так заинтересовал, Велес Корович?

   – Да вот, живет себе человек в среде привычной, потом берут его, да не самого, а с грузом в виде полутора десятков душ, и бросают на тысячу лет назад. Словно щенка с камнем на шее. А он, не то, что тонуть не думает, а еще и род кривичей за собой из омута темного на берег вытаскивает. Князька Черниговского окучивает, из всех перипетий жизненных, сухим выходит. Разве не интересно с таким словом перекинуться, меда хмельного испить?

   Монзырев потянувшись к кувшину, разлил по глиняным кружкам стоялого меда.

   – Ну, с праздником тебя, бог славянский, – поднял в тосте свою кружку Толик.

   – Ты смотри, на лице ни удивления, ни страха перед существом вышнего мира. Ты хоть бы наносное подобострастие выказал. Знаешь, как волхвы о такой встрече, десятки лет мечтают. А ты со мной, как с равным разговариваешь. Как твой Андрюха говорит: – "Даже прикольно".

   – А чего мне перед тобой на цырлах ходить? Отбоялся я свое, да и ты в мою сторону не посмотрел бы, будь я другим. Ведь так?

   – Ха-ха! Тут ты прав, Анатолий Николаевич. За то, что людей сохранил, спасибо. Скудеет земля русская от набегов степняков. Знаю, нелегко тебе придется по лету, а еще знаю, готовишься.

   – Поможешь чем? – С надеждой глянул в глаза Велесу.

   – Чем?

   – Ну, набег отбить я тебя просить не буду, не волнуйся. Постараемся сами управиться, а просьбочка есть.

   – Давай, озвучивай. Чего телишься?

   – Мы сейчас в дубраве священной мед пьем, дорога она для родовичей, а защитить ее по приходу печенегов я не в состоянии. Не хотелось бы, чтобы нога захватчика в святое место ступала. Будь другом, помоги сохранить все это.

   – Да-а! Интересную задачку задал. Не поскупился на просьбу. Оно конечно, просить так с размахом. Чего там мелочиться. Ха-ха!

   – Не можешь, скажи, не обижусь.

   – Ты что, вышнего бога уесть пытаешься?

   Славянский бог недобрым взглядом стрельнул в глаза собеседника.

   – Ничуть не бывало. Просто проблемой делюсь.

   Сидели молча, по глотку отпивая из кружек мед, словно двое приятелей после трудного дня решили спокойно, без суеты попить пивка, полялякав о наболевшем.

   – Энергетика от тебя, Николаич, добрая идет. Недаром же ты весь поднял кривичскую, из нее, можно сказать, малый городок сотворил. А ведь я примечал, год, два и должны были кануть в лету рода у границы. Сейчас вижу, выстоит пограничье. Волхв у тебя хорош. Мудрый. Это ж надо додуматься, из грядущего, единокровного потомка вытащить. Хм.

   – На волхва не жалуюсь, он действительно молодец. Да и в весях люди подобрались хорошие. Так ты как, Велес Корович, поможешь?

   – Помогу, как там говорится у смертных, назвался груздем, полезай в кузов.

   – И...?

   – В общем, так. На Ярилин день, чтоб к дубраве ни один смерд не подходил. Понял? И волхву передай, ни один. После этого дня дубрава вместе с капищем исчезнет для людей. И проявится только через три седмицы. Ни русичи, ни печенеги ее видеть не будут, о том, что она есть, на этот срок все забудут, ну а уж после срока снова проявится.

   – Ну, спасибо тебе, бог славянский, с души, словно камень спихнул.

   -Да чего уж там. Однако, мне пора. Засиделся я что-то, а мне еще тройку визитов нанести надобно. Боярыне своей привет передавай, да вот подарок от меня, понравилось, как с праздником меня почтила. Держи!

   Протянул Толику небольшую деревянную шкатулку.

   – Ты сегодня народ одарил не жлобясь, не скаредничая. Вот и я хочу в долгу не остаться. Да ты-то у нас гордый, Гордей Вестимирович! Поэтому и подарок Галине. Прощевай, боярин. Радей за общество и дали. Глядишь, и свидимся еще.

   – Легких дорог тебе Велес Корович. Спасибо за поздние посиделки.

   Легкий сквознячок прошелся по горнице, пламя светильника на секунду погасло, затем вспыхнуло вновь, более ярко осветив помещение. Ни Велеса, ни его полушубка, лежавшего на лавке, в комнате уже не было, словно эта встреча просто привидилась Монзыреву. Но на столе лежала маленькая шкатулка. Анатолий открыл ее. В ладонь упала низка крупного, отборного жемчуга – целое состояние по нынешним временам.

   "Однако, бывает же такое," – сквозанула мысль, и уже через секунду Толик спал сном праведника. В печи потрескивали березовые дровишки, за затянутым бычьим пузырем оконцем мела метель-завирюха, разгулявшаяся в эту ночь.

   В дни Велесовых святок, с людьми происходят иногда удивительные вещи, которые даже невозможно представить в другое время.

– 12 -

   Как-то неожиданно, сразу после мартовских снегопадов, пришла дружная весна. За окнами повисли сосульки. Звонко застучали по крышам капели. В крепости отгуляли Людмилину свадьбу, выпроводили восвояси многочисленных гостей. Готовились встретить гостей незваных, "гостей" из Дикого поля. С глухим гулом и шорохом, тронулся лед на реке, вода в ней поднялась, разлив поглотил значительную территорию левого берега. Остатки снега таяли под лучами солнца на глазах. Не дожидаясь появления зелени на березах, Монзырев отправил Андрюху, маявшегося от вынужденного безделья, с десятком воинов вверх по реке. Поставил задачу, определиться с местами лесных завалов на дорогах.

   Выехав из крепостных ворот, лошади ходко пошли вдоль реки. Утро располагало к мыслям на отвлеченные темы.

   "Ну, вот и Людку окольцевали, довольна. А ведь до свадьбы жениха и в глаза-то не видела. Как кота в мешке брали. А еще говорят, любовь. Любовь. Подполковник Семибратов, рассуждая на эту тему, специально для него, Андрюхи, бывало, говаривал: "Запомни, Андрей, у нас менталитет в России отличается от западного. В интернете жену могут подобрать себе, разве, что пиндосы. Природная лень у них через гены передается. Они только гамбургеры свои, жрать не ленятся. Японцам, тем всегда некогда, все в работе погрязли, да спиртные напитки жрать горазды. Тихушники. У них годовой отпуск составляет что-то около шести дней. Поэтому, родители заблаговременно планируют женитьбу детей, раз в год, бывая друг у друга в гостях, интересуются, как растут детки. И, пусть она кривоногая, а он косой, большой роли это не играет. Острова махонькие, где нормальных-то отыщешь. Вот порода и вымирает, нация стареет. У наших "детей гор", доморощеных, все по-иному. Он из-за угла присмотрел девицу, обязательно одной крови с ним, уважаемые родители, чтоб были, пусть горбоносая, с усишками на лице, но из своего племени. Шасть к родителям:

   " А вот посмотри, дорогой будущий тесть в окно, видишь стадо баранов? А вот чемоданчик, в нем мало-мало зеленых фантиков есть, с портретом заокеанского президента, все семейство по крохам собирало".

   Хоп, и сговорились.

   Братья скандинавы, особливо финны, те и в баре жену найти могут. Как говорится, не бывает некрасивых женщин – бывает мало водки. Справедливости ради, эти огузки пить не умеют, ну и како-то особый ген, ответственный за восприятие алкоголя, у них сбоит. Вот! У нас же, русских – все по-другому. Хорошую жену в интернете не найдешь, даже по скайпу. На поверку может оказаться, что красивая, ласковая, а при встрече прижал и ощущаешь – холодком повеяло, присмотрелся – ну, натуральная змея подколодная. Тут главное, вовремя отодрать от себя, чтобы укусить не успела. И в ночной клуб хорошие жены не ходят, да, и ты туда явно не жениться придешь. Поджениться это да, это сколько угодно. А на утро просыпаешься и понимаешь, что водки выпил вчера явно недостаточно. Выпил бы больше, проблем было бы меньше. Относительно знакомства через родителей. Тут все хорошо. Все пристойно, и жили бы дружно, да, вот незадача, вы же при упоминании о том, мол, внуков хотим, глянь де, девушка хороша собой, умна, и родители приличные люди у нее, из чувства внутреннего противоречия готовы с четвертого этажа через балкон выпрыгнуть, лишь бы не допекали. А допекут – приводите в дом первую встречную, потом через год разводитесь. Папа в трансе, мама с сердечным приступом. Зато вы в шоколаде, кайф ловите, я снова свободен".

   На вопрос: "А как же тогда быть?"

   Хмыкнул и продолжил:

   "Как быть, как быть? Вешаться. Шучу. Тут, понимаешь, опять наш русский менталитет срабатывает. Либо тебе невесту дед с бабкой подгоняют, внуки обычно к ним прислушиваются, либо друзья присоветуют, но это редкость. А так идешь в читальный зал, берешь совершенно ненужную книгу потолще, и как тот "горный орел", долго выискиваешь себе жертву покрасивше. Долго охмуряешь ее потом, ну, и наконец, знакомишься с ее родителями. Да, не забудь захватить на встречу валидол".

   "А, это-то зачем?".

   "Иные мамы, узнав, что родному чадушку придется скитаться по гарнизонам, не имея постоянного жилья, могут и кони двинуть. А тут ты с валидолом:

   – Угощайтесь, дорогая теща, берите две, не стесняйтесь. Ну, и таких вариантов знакомства может быть много, только на рынок не ходи".

   "Это почему же?".

   "А, на рынке ты кроме бабы базарной, ничего достойного не найдешь".

   Так что головой Андрей думай, а не головкой".

   Лошадь сама перепрыгнула незначительное препятствие, оторвав Андрея от своих мыслей. Все его подразделение опять перешло на размеренный шаг. Дорога все-также извивалась вдоль русла реки. Андрей углубился в свои мысли снова, вспоминая тот давнишний разговор:

   "А вот вы, Сергей Владимирович, со своей, уж сколько прожили и я не слышал, чтобы ссорились".

   "Да, было по всякому, Андрей, я тоже не ангел, но искать кого-то и разводиться, это для военного последнее дело. Поверь мне, еще не родилась на земле женщина, у которой ниже пупка не вдоль, а поперек выросло, так чего и огород городить?".

   "Ну да, я наблюдаю, вы свою то рыбкой, то птичкой, то зайчонком называете".

   "Ну конечно, люблю свою жену. Но поверь, это не показатель – слова. Вот был у меня в молодости друг – Вовка Каменецкий, так тот, свою жену любя, заметь – любя, знаешь как называл? Так л-а-а-сково "Глупая ты моя обезьяна" или "Дурилка ты картонная" и ничего, жили, душа в душу. А вон возьми хоть нашу с тобой подчиненную Татьяну, она своего ласково "Василю-ю-ша", а он услышит, надуется, на лице ни улыбочки, думаешь сердится? Нет, это он так своеобразно любовь к ней проявляет. Так, что, Андрей, у каждого свой рецепт семейного счастья должен быть. И поверь, в свое время будет он и у тебя".

   Вообще с Семибратовым Андрюхе повезло.

   – Сотник!

   – Чего тебе, Избор?

   – Сотник, вот смотри, лучшего места не найти. И от селища три версты, не более. И дорога между лесом проходит. Свалим сосны справа и слева. Справа круча да обрыв к реке, слева лес непролазный. Печенеги без топоров его не пройдут, а их у них нет в таком количестве. Да и с топорами лошадей не проведешь, бурелом сплошной.

   – Молодец. Так и порешим. Завал здесь делать будем. Сюда смердов из ближайшего селища человек тридцать, не больше, потребуется. Какое тут селище ближе всего?

   – Так, наше.

   – Э-э-э, не пойдет. У нас другая задача будет.

   – Ну, так верст пять отсюда по дороге да в лес, Гадяч.

   – Вот и пусть нагадят в этом месте дороги для пользы дела. Кто у них там старейшина?

   – Третьяк.

   – Ну, вот к нему и поедем.

   Уже сидя в избе Третьяка, в небольшом селище на тринадцать халуп, заблудившихся среди леса, Андрей, угощаясь выставленной на стол нехитрой деревенской снедью, объяснял старейшине, ширококостному мужику с седой окладистой бородой, его задачу:

   – Ты главное, Третьяк Прибыславич, дней через двадцать приезжай к боярину. Собираем вас, старейшин поселений, на разговор. Помощь ваша нам неоценимой оказаться может.

   – Все, что поведал, все сделаем, не сомневайся, сотник. А к боярину нашему я буду.

   – Ну, тогда прощевай, Прибыславич. Недосуг мне, еще всю округу объехать надо.

   – И тебе по здорову, витязь.

   На обратном пути Андрей с воинами, выполняя наказ Монзырева, сделал приличный крюк, заехал к знахарке, бабе Павле. Навестил старую и ее воспитанницу. Ленка за год подросла, вытянулась. Перед Андрюхой предстала нескладным подростком, этаким гадким утенком. Выйдя из избы навстречу приехавшим воинам, засмущавшись, поздоровалась:

   – Привет, Андрей.

   – О-о! Ленка, красавицей стала. Когда и подрасти-то успела? – ответил на приветствие Андрюха, окончательно вогнав в краску девчонку.

   – Проходи в дом, витязь, – зазвала старуха. – А вы, воины, у избы располагайтесь, сейчас медку вынесу и перекусить чего.

   – Эт мы завсегда согласные, – оскалил зубы в улыбке Избор. – Ты, бабка Павла, медку неси побольше, а еды можешь и вовсе не приносить. Мы не обидимся.

   – Смотрите, каков внучек у меня нашелся. Сейчас в хмельное корешок, какой брошу, скалиться надолго перестанешь, в жабу превратишься.

   – Ха-ха-ха!

   С улицы раздался гогот воинов. Андрей, сидя за столом, попытался разглядеть в подслеповатое оконце, над чем смеются его воины. Напротив Андрея уселась на табурет Ленка, обожающими глазами поедая сотника. Ничего не попишешь, первая любовь. Андрюха знал про это и с береженьем относился к девушке, стараясь ничем не обидеть, но и не подавая явных надежд на взаимность, как бы не замечая девичьих проявлений любви.

   – Ну, как тебе тут? Не скучно? А то давай в крепость к нам, отдохнешь маленько от учебы.

   – Что ты! Некогда.

   – А что так?

   – Ведь скоро печенеги придут. Война будет. Нам с бабушкой предстоит людей на ноги ставить, а я еще так мало знаю. Прошлым летом за травами да кореньями ходили. Готовимся. Ведь придется заживлять раны, останавливать кровь. А так, я уже умею лечить людей от укусов змеи и бешенной собаки, выгонять глистов. Могу лечить ушибы, переломы костей.

   – Молодец. А не противно в человеческих болячках ковыряться?

   – Ты знаешь, Андрюша, если бы мы сюда не попали, я бы, скорее всего и там с медициной жизнь связала. А здесь, бабушка так интересно все рассказывает и показывает, ведь в травах скрывается могучая сила. Травы и цветы тоже умеют говорить, но понять их могут только ведуны и знахари. Я сейчас стою на пороге этих знаний. Бабушка говорит, что и я буду все знать и уметь когда-нибудь. Все это просто волшебство, передаваемое из поколения в поколение, и без нас-то людей кто лечить и оберегать будет?

   – Ну, это правильно.

   Скрипнула входная дверь, на пороге появилась старуха, неся глиняную кружку хмельного меда.

   – Твоим, уже налила, да еды принесла. Сам-то голоден?

   – Нет. От вас в городище поедем, там поем. А за медовуху спасибо.

   – Как там боярин поживает?

   – А чего ему сделается? Живет, не тужит.

   – Ну да, вскорости и ворог нагрянет.

   – Вот мы все и готовимся к встрече. Скоро Сашка со своими разведчиками-диверсантами в Дикое поле уйдет. Я старейшин объехал, инструктаж провел. Народ из всех больших селищ в крепость собираем. Бойцы к войне готовы. Продовольствием запаслись. Так что, все хорошо.

   – Ох, нелегко ведь придется!

   – Догадываемся. Ты, бабуля, давайте с Ленкой в крепость перебирайтесь. Да и Николаичу спокойней будет, Галка то его на сносях. Беспокоится он.

   – Переберемся. Скажи там боярину, нехай две повозки за нами присылает. Потребно перевезти в селище травы и коренья, настои и мази. Не с пустыми же руками нам поганых встречать?

   – Скажу. Как переберетесь, мы дорогу лесную эту, завалом закупорим. Чтоб от крепости враги никуда уйти не смогли. Да чтоб сюда не добрались.

   – Добро. Нежить то свою домашнюю я в избе оставлю, нехай охраняет жилище. Только Дрему заберу, Николичу обещала. Скоро дите народится, так чтоб под присмотром было.

   За печью послышалось ворчание. Бабка бросила косой взгляд в сторону беленой печи, хмыкнула, прислонив уголок платка к растянувшимся в улыбке губам.

   – Подслушивают, о чем тебе баю. А куда от них деться, все ж помощники.

   – Хы, – хмыкнул Андрей. – Все, бабанька, медок я твой допил. Пора мне.

   Выйдя из избы, Андрюха чмокнул Ленку в лоб, бабку – в щеку, вскочил на подведенную воином лошадь и уже из седла напомнил:

   – Пару телег в ближайшие дни пришлем. Сами тут не телитесь. Пока.

   Ведуньи взглядами провожали всадников до тех пор, пока те не скрылись в лесу.

   -Что, сохнеш по нему?

   Девчонка потупив взгляд, ответно кивнула на заданный вопрос.

   -Ништо. Ваше дело молодое, еще не пришла твоя пора. Вот погоди, пройдет совсем немного времени и расцветешь. Вот тогда уже он на тебя заглядываться будет. Потерпи чуток.

– 13 -

   Хозяйским глазом он окинул стойбище. Сотни юрт поставлены вокруг его царственно богатого белого войлочного шатра, при входе в который воткнуты бунчуки из крашенных лошадиных хвостов, развеваемых степным ветром. Личная охрана из самых достойных воинов рода, неусыпно несет караул. И что это он с утра выпил так много сквашенного кобыльего молока? Видно, сказалось то, что вчера Сак-мат приведя воинов своего рода, приветствуя его, сделал подношение бочонком ромейского вина. Поэтому и сухость во рту. Ненужно было его столько пить.

   Он зашел за ближайшую юрту, выпростался из шароваров и с журчанием струи, падающей на серый войлок, испытал облегчение. Пробегавший мимо беспризорный пес, сунул морду на характерный запах и тут же получил сапогом по ребрам, с обиженным визгом укатился прочь. Поправив халат, вышел из-за юрты. Вокруг происходила обычная, хозяйственная суета. В скором времени, прибудет еще один младший князь с воинами, и его орда соберется в мощный кулак. Он двинет ее в набег. За зиму русы наверняка поднабрали жирку, вот он и подрастрясет им этот жирок. Такова жизнь, отцами и дедами заведено было ходить за поживой на север. Ходить не за данью, а брать все, что понравится. Богата Русь, вот и надо делиться. Да и за зиму перемерли почти все рабы в кочевье, взятые для хозяйства в прошлом набеге.

   Зиму орда Кулпеи перенесла хорошо, откочевав по осени к теплому морю. Потеряли десятка три баранов да единицы лошадей с быками. Волкам зимой тоже чем-то питаться требуется. Наказал, конечно, пастухов, это как водится, да приказал зарезать десяток рабов. Лентяи, не уследили за имуществом хозяина. Удивительно, как это русы могут жить в своих заснеженных лесах? Если бы не зима, холодная и снежная, к ним можно было бы заглядывать почаще. Завтра в поход, воины лихо пройдутся огнем и копьем по русским селениям, вернутся в родную степь. Часть рабов останется в стойбище, часть к морю отгонят или хазарам в Саркел продадут. Ценят русов на рынках, можно неплохо заработать, старики не нужны, а с детьми много возни. Нет, будут брать молодых да крепких, кто не выдержит пути, останется лежать в степи. Волкам тоже надо что-то кушать. Ха-ха! Его племя огромно. Степь для кочевий поделена между восемью ордами. Кочевья племени Кулпей пролегали от правого берега Донца до левого берега Дона. Богатая степь, роскошные места для выпаса. Реки, несущие свои воды на юг, не дают солнцу в конце лета сжечь траву. Там, за Доном кочуют орды Цур и Тал-мат, вот у них эта проблема есть. Да-а. Уйдут воины в набег, через два-три дня кочевье снимется и перейдет на свежий выпас. В нем останутся лишь старики да женщины с детьми, а еще двести воинов. Свои дома тоже необходимо беречь. Он оставит воинов Балака, это его брат о прошлом годе не вернулся из похода, навечно оставшись в русской земле. И не понять было, как это случилось. Орда ушла вперед, ушла вдоль реки Псел, чтоб пройти по земле русов и в степь вернуться уже у самого слияния с Днепром. Так делалось всегда. Ну, а сотник Карнав должен был воротиться обратно, пройдя через ближайший брод, сопроводить нагруженный отнятым добром, обоз и рабов. Не тащить же их по землям еще не подвергшимся сбору хабара, следом за войском. Орда вернулась из набега с богатыми трофеями, а Карнав с воинами и полоном, так в кочевье и не появился. Посланные на поиски воины пропали бесследно. Ничего, будущий набег, есть надежда, поведает, кто помог не вернуться домой сотне воинов. Ну, а Балак что ж, пусть останется сторожем старикам и женщинам, останется без добычи. Ха-ха!

   Великий князь половецкий Кулпей уже готов был войти в свою юрту, когда услышал топот приближающейся лошади, обернулся. Резко осадив коня, всадник слетел с него, припав на колено, низко склонившись, приложил руку к груди, не поднимая глаз на господина, доложил:

   – Великий князь, князь Данавой подходит к стойбищу, ведет своих воинов.