Текст книги "Сказки"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Красавец‑корабль, как повелитель морей, взлетал на водяные горы и сразу же нырял в пучину, чтобы вслед за тем оказаться на следующем валу. Водяные брызги окутывали его, как туман. Маленькой царевне это показалось очень занятным. Но моряки думали иначе. Корабль трещал, его корпус стонал, словно понимая опасность происходящего. Вот уж смерч, как тростинку, переломил грот‑мачту, и она рухнула с жутким грохотом.

Обнаружилась течь, и вопли ужаса сменили недавние крики радости и веселья.

Только теперь Сиреночка поняла, что корабль в опасности и что ей самой следовало бы остерегаться падающих в воду балок и досок.

Тьма стояла кромешная, и только молнии позволяли морской царевне что‑то разглядеть. Они вспыхивали одна за другой. В их блеске Сиреночка вдруг заметила принца, стоявшего на полуюте своего корабля. Внезапно яхта разломилась и исчезла в бушующей пучине вместе с юношей.

Сперва маленькая царевна подумала, что юный принц, попав в воду, спустится во дворец ее отца. Но почти тотчас же она сообразила, что люди не могут жить в воде, и принц неминуемо погибнет! Сиреночка вся задрожала от мысли, что тот, кого она только что видела веселым и жизнерадостным превратится в безжизненный труп.

– Нет! Я не хочу, чтобы он погиб! – громко закричала она.

И, не обращая внимания на обломки корабля, которые легко могли раздавить ее, подплыла к тому месту, где в последний раз видела юного принца. Морская дева нырнула раз, затем другой и наконец при очередной вспышке молнии заметила юношу. Выбившись из сил и закрыв глаза, он быстро погружался в пучину. Сиреночка подхватила принца, подняла его голову над водой и поплыла к ближайшему острову.

Тем временем буря утихла. Край неба начал постепенно розоветь, обещая скорое появление солнца. При первых лучах утренней зари море успокоилось окончательно.

Сиреночка продолжала держать юношу на руках. Она нежно сдвинула с его лба мокрую прядь волос и притронулась к нему губами. Но, несмотря на девичий поцелуй, принц в сознание не пришел…

Показался остров, к которому направлялась маленькая царевна. Среди высоких деревьев белели дома. Меж них выделялось одно здание, похожее на дворец. Сиреночка подплыла к берегу и, вытащив принца, положила его в тени прекрасной пальмы на покрытую цветами лужайку.

Заметив стайку девушек в венках из цветов и в мантиях из алого шелка, она бросилась в море и, отплыв немного, притаилась за скалой.

Одна девушка, по‑видимому, самая главная среди них, собирая цветы, отделилась от подружек и пошла прямо на принца, не видя его. И вдруг она заметила юношу! Девушка хотела было бежать, но страх в ее сердце сменился жалостью. Она осторожно приблизилась к принцу и увидела, что тот лежит без чувств. Она встала козле него на колени и попыталась привести его в сознание.

Молодой принц приоткрыл глаза и взглянул на девушку. Затем его веки опустились, словно на этот взгляд он потратил последние силы. Он снова разомкнул их, но опять лишь на несколько мгновений.

Видя свою беспомощность, девушка ушла, и вскоре появились несколько мужчин, посланных ею. Они подняли принца и отнесли его в высокое здание, оказавшееся ни чем иным, как дворцом, из которого накануне он отправился на морскую прогулку.

Все это сильно огорчило Сиреночку, и она поспешила в отцовский дворец.

Маленькая царевна и раньше была тихой и мечтательной, теперь же стала еще и печальной. Сестры, удивленные ее грустью и задумчивостью, пытались узнать, что же такое увидела она там, наверху. Сиреночка молчала, но почти каждую ночь плавала к тому месту, где оставила принца…

Она увидела, как цветы превратились в плоды; как плоды созрели и были собраны; как снег, покрывший горы зимой, растаял в мае. Но никогда больше она не видела принца. Единственным ее утешением было пойти в сад и обнять напоминавшую его прекрасную белую статую. Заниматься цветами она перестала, и те, оставшись без присмотра, захватили все аллеи, обвили своими побегами стволы и ветви деревьев. Такой ухоженный прежде, сад превратился в непролазный лес, пройти сквозь который можно было лишь по одной‑единственной тропинке, приводившей к мраморной скульптуре.

Наконец, не выдержав, Сиреночка открылась одной из сестер. Тут же ее тайна стала известна остальным сестрицам. Но больше о секрете никто не узнал, за исключением пяти или шести сирен из свиты царевен, а те рассказали о тайне Сиреночки только своим самым‑самым близким подругам.

Как оказалось, одна из них знала даже больше, чем маленькая царевна. Так, ей было известно, что красивый юноша был сыном короля, владевшего тем самым островом, на который его отнесла Сиреночка. Она тоже наблюдала за праздником на яхте, и показала подругам, где находится остров.

– Давай сплаваем туда! – предложили Сиреночке сестры‑царевны.

Та согласилась и, взявшись за руки, морские девы поплыли.

Вскоре они увидели остров и, найдя небольшую очаровательную бухту, окруженную панданусами, мимозами и магнолиями, проделали в зарослях смотровые отверстия и стали любоваться дворцом.

Весь дворец был сделан из желтого блестящего камня. Его широкие мраморные лестницы вели в сад, разбитый у самого моря. Над крышей сверкали золотые купола. Среди колонн, окружавших здание, сирены увидели мраморные изваяния, схожие с тем, что украшало сад маленькой царевны. Сделаны они были столь искусно, что казались живыми. Сквозь прозрачные стекла огромных окон были видны великолепные залы, украшенные шелковыми занавесями и коврами, на которых изображены были красивые люди.

В центре самого большого зала бил фонтан. Его струи ударялись в куполообразный стеклянный потолок, пронизываемый лучами солнечного света. Отражаясь в воде, они образовывали радугу, концы которой терялись в стеблях удивительных растений, росших посреди бассейна.

После этого Сиреночка еще не раз поднималась ночью на поверхность моря, стараясь подплывать как можно ближе к берегу.

Однажды она так осмелела, что, заплыла в канал, проходивший под большим мраморным балконом дворца. К своей великой радости, на балконе она увидела юного принца, в одиночестве любовавшегося залитым лунным сиянием морем.

В другой вечер она увидела его в прекрасной гондоле, освещенной разноцветными фонарями. С лодки доносилась музыка. Сиреночка поплыла рядом, прячась за серебристыми парусами. Заметив ее, принц решил, что это был лебедь, решивший поплавать в море.

Однажды ночью она подплыла к рыбакам, ловившим рыбу на свет факелов. Сиреночка прислушалась к их разговорам, и услыхала о принце много хорошего. Тогда морская дева очень обрадовалась тому, что в ту роковую ночь спасла ему жизнь. Она стала вспоминать, как голова его лежала у нее на груди и с какой любовью она обнимала его. «Увы! – подумала Сиреночка. – Принц всего этого не знает и не может мечтать обо мне, как я о нем».

Маленькая царевна все сильнее любила землю и тех, кто жил на ней. Мир людей казался ей прекрасней и больше ее собственного. На своих кораблях люди плавали по океану почти так же быстро, как она. Но они могли еще и то, что было ей совершенно недоступно! Пешком или верхом – или даже в карете! – люди преодолевали горы, поднимались под облака, проходили сквозь лесные чащи и пересекали бескрайние поля, уходя за край земли.

Дорогие дети, Сиреночке очень хотелось видеть и знать то, что видим и знаем мы с вами. Она то и дело приставала к сестрам с расспросами. Но те – увы! – знали немногим больше ее.

Тогда маленькая царевна обратилась к старой царице, хорошо знакомой с верхним миром и даже знавшей, как называются страны, существующие над морем.

– Скажи, бабушка, если человек не утонул, он будет жить вечно?

– Нет, детка, – отвечала та, – люди умирают точно так же, как и мы, только намного раньше. Мы живем триста лет, а когда умираем, наши тела растворяются в пене и поднимаются на поверхность океана. Поэтому у нас нет могил, и мы не можем лежать среди наших близких. У нас нет бессмертной души, и мы не обретаем новой жизни после смерти. Мы подобны тростнику, не способному зазеленеть, когда его сломают. А люди обладают дарованной им Создателем душой, которая покидает возвращаемое земле бренное тело и живет вечно. Сквозь прозрачный воздух она поднимается к сверкающим звездам, как мы всплываем на поверхность воды. Там душа попадает в великолепный и неведомый живым сад, и пребывает там в вечном блаженстве, находясь возле Бога.

– Почему такой бессмертной души нет у нас? – грустно спросила Сиреночка. – Чтобы стать человеком даже всего на один‑единственный день и после смерти попасть на небо, я готова отдать все триста лет своей жизни!

– Даже и не думай об этом, глупышка! – воскликнула старая царица. – Нам здесь намного лучше, чем людям там, наверху!

– Значит, – меланхолически продолжала принцесса, обращаясь скорее к себе, чем к бабушке, – я умру и в виде пены стану плавать по морю. Значит, я никогда больше не услышу плеска волн и не увижу ни своих прекрасных цветов, ни солнца, золотого на заре и пурпурного на закате. Господи, что я должна сделать, чтобы получить от Тебя бессмертную душу, которую Ты даруешь каждому человеку?

– Есть только один способ получить вечное блаженство, – ответила старая царица.

– Какой? – оживилась Сиреночка.

– Для этого надо, чтобы тебя полюбил человек, чтобы ты стала значить для него больше, чем сестра, мать и отец, чтобы все его помыслы и вся его любовь были отданы тебе, чтобы священник положил его правую руку на твою, чтобы вы обменялись клятвой верности и чтобы его душа перешла в твое тело.

– Но тогда тот человек останется без души! Старая царица улыбнулась:

– Дитя мое, душа беспредельна так же, как и бессмертие. Имеющий душу может поделиться ею с другим, и от этого ее не убудет… Но не мучь себя напрасной мечтой! Это не будет никогда. То, что здесь, на дне моря, прекрасно – я имею в виду твой чудный хвост – на земле покажется уродством… Несчастные люди – далеко не мудрецы! – предпочитают этому сверкающему чешуей хвосту свои жалкие подпорки, именуемые ногами.

Но Сиреночка лишь вздохнула и, несмотря на похвалы, расточаемые ее хвосту, грустно взглянула на него.

– Ну перестань, перестань! – сказала бабушка, не знавшая истинной причины внучкиной тоски. – Чем триста лет грустить, давай лучше смеяться, плавать и прыгать! Уверяю тебя, что три сотни лет – это век немалый! Некоторым он даже кажется слишком долгим. Что же касается души, то коли Бог людей отказал нам в ней, так и будем обходиться без нее! А кончина принесет нам прекрасный сон… А пока… пойдем‑ка сегодня вечером на бал!

И в самом деле, в тот вечер давался бал.

Человеческое воображение, дорогие дети, не в силах представить, что такое бал во дворце морского царя. Стены и потолок подводного замка были сделаны из толстого, но абсолютно прозрачного стекла. Вокруг, в виде ограды, были расставлены гигантские раковины. Одни из них были бледно‑розовыми, другие перламутрово‑зелеными, третьи переливались всеми цветами радуги, а четвертые искрились опалом. Стены, как уже сказано, были прозрачными, и море на несколько миль в округе озарялось голубым сиянием. Неисчислимое количество громадных и крохотных рыб всевозможных цветов наблюдало за происходившим в танцевальном зале, прильнув мордочками к стеклам. Посредине огромного зала, длина каждой стены которого равнялась целой миле, протекала широкая река. В этой реке танцевали морские дамы и кавалеры, кто – аккомпанируя себе на черепаховых лирах, кто – напевая. Напев этот был столь нежен и мелодичен, что всякий слушатель согласился бы с тем, что Одиссей поступил исключительно мудро, когда залепил своим матросам уши воском, чтобы они не могли слушать пение сирен.

Невзирая на свою печаль – а может быть, благодаря ей – Сиреночка пела в тот вечер лучше обычного. Весь двор аплодировал ей, хлопая ладошами и хвостами. Сиреночке вдруг стало приятно от мысли, что такого голоса, как у нее, жители земли никогда не слышали… Но эта радостная мысль, напомнив о верхнем мире и прекрасном принце, смешалась с тоской по бессмертной душе и исчезла так же быстро, как и возникла.

Морская царевна снова загрустила. Ей захотелось побыть одной, она выскользнула из танцевального зала и поплыла в свой сад.

«Быть может, сейчас там, наверху, – подумала она, – скользит по волнам корабль того, кому принадлежат все мои помыслы, кому я хотела бы вверить все счастье своей жизни. Я бы пожертвовала всем, только бы завоевать его любовь, ведь она может стать моей душой. Пока сестры танцуют, я найду страшную морскую колдунью, и та поможет мне советом, потому что, как уверяют, знает все».

Сиреночка покинула свой сад и поплыла в сторону водоворота, за которым жила колдунья. Маленькая царевна не только ни разу еще не заплывала туда, но даже в мыслях избегала этого места.

И действительно, местность оказалась на редкость угрюмой: ни цветов, ни водорослей, только серый песок да бурлящая вода, шумевшая, как сто мельничных колес, и затягивавшая в свое адское вращение все и вся.

Другого пути к ведьме не было. Чтобы попасть в ее логово, надо было сперва преодолеть широкую полосу горячего кипящего ила, а затем забраться в самую чащу диковинного леса. Все деревья и кусты этого леса были полипами – полурастениями‑полуживотными. Стволы их были стоглавыми гидрами, а ветви – когтистыми пиявками. Все они – от корня до вершины – шевелились, и все, что им попадалось, оставалось в их объятьях навеки.

Приблизившись к опушке отвратительного леса, царевна в ужасе остановилась. От страха сердце ее заколотилось так, что едва не выскочило наружу. Сиреночка чуть не повернула обратно, но, вспомнив о принце и о душе, храбро поплыла дальше. Чтобы жуткие деревья не поймали ее за волосы, она связала их в пучок и, прижав руки к груди, как рыбка, проскользнула между рук полипов, у которых, кроме когтей, имелись еще и рты. Проплывая сквозь страшные заросли, царевна заметила огромное количество белых, как слоновая кость, человеческих скелетов, бесчисленное множество остовов кораблей, сундуков, костей земных животных и даже скелетик небольшой сирены, запутавшейся в ветвях этих чудовищных растений, которые образовали на дне ее родного моря долину еще более страшную, чем долина смерти на Яве.

Наконец, Сиреночка добралась до середины леса. Там, в центре болотистой луговины, она увидела извивавшихся жирных морских змей с животами, покрытыми бледно‑желтыми, мертвенно‑синими и черными пятнами.

Из гущи этих змей поднимался построенный из человечьих костей дом морской колдуньи.

III

Сидя в своем морском логове, колдунья кормила изо рта огромную жабу. Так у нас иная девушка подает губами кусочек сахара любимой канарейке… Самых толстых и липких змей морская ведьма называла своими любимцами и позволяла им обвивать свои шею и грудь.

Заметив вошедшую Сиреночку, она подняла голову. Не успела та раскрыть рот, как колдунья сказала:

– Молчи. Я знаю, зачем ты пришла… Все это глупо… потому что принесет тебе одни несчастья. Я знаю, красавица, что ты хочешь променять свой хвост на те подпорки, с помощью которых люди передвигаются по земле. Тебе это нужно для того, чтобы принц в тебя влюбился, а ты получила бы от него бессмертную душу…

И ведьма захохотала так громко, что жаба упала с ее плеча, а змеи в страхе расползлись в разные стороны.

– Надо признать, ты явилась вовремя, – продолжала она. – Завтра на утренней заре я утрачу свою силу на целый год. Но пока что время у нас есть, и я успею приготовить напиток. Ты должна будешь выпить его на известном тебе берегу прежде, чем взойдет солнце. Твой рыбий хвост исчезнет, а на его месте появится то, что люди называют ногами. Кстати, твои ножки будут очень стройными и красивыми, потому что они будут сделаны мной!.. Кроме того, у тебя останется твоя плавная походка, и ни одна танцовщица не сумеет пройтись мимо принца с большей грацией, чем ты. Но знай: каждый шаг твой принесет тебе такие страдания, как если бы ты ступала по острому лезвию или иглам. И хотя крови видно не будет, ты почувствуешь такую же боль, как если бы она текла. Коли ты готова вытерпеть все эти страдания, я возьмусь тебе помочь.

– Да! – решительно отвечала морская царевна, думавшая о юном принце и о бессмертной душе. – Да, я готова.

– Подумай еще раз, – предупредила ведьма. – Обретя вид земной девушки, ты уже никогда не сможешь стать сиреной и не вернешься к сестрам и отцу! Если же принц не полюбит тебя, то есть не забудет ради тебя мать с отцом, не предастся тебе душой и телом, если священник не соединит ваших рук, сделав вас мужем и женой, то ты не обретешь бессмертной души, а в день, когда он женится на другой, твое сердце разорвется, и ты превратишься в белую морскую пену.

– Пусть будет так, как ты сказала! – еще решительнее ответила Сиреночка, и мертвенная бледность покрыла ее лицо.

– Это еще не все, – продолжила колдунья. – Ты, конечно, понимаешь, что подобные услуги не оказываются даром. Предупреждаю: я потребую большую цену…

– Я готова на все.

– Тогда слушай. Ни у кого из морских дев нет такого сладкого голосочка, как у тебя. Именно своим медовым голоском ты рассчитываешь завоевать сердце принца… Вот он‑то мне и нужен! В обмен на волшебный напиток я хочу получить самое лучшее, что у тебя есть… А чтобы этот напиток, как бритвой, отсек тебе хвост, я волью в него и часть своей крови.

– Но если я отдам свой голос, то что останется мне? – грустно спросила Сиреночка.

– Твоя красивая фигура, твоя грациозная походка, твои чудесные глаза!.. Уверяю тебя, этого достаточно, чтобы вскружить голову мужчине… Ну так что?.. Молчишь?.. Испугалась?..

– Нет! – ответила царевна. – Теперь я хочу этого больше, чем прежде…

Колдунья поставила котел на огонь и принялась за приготовление напитка.

– Чистота нужна во всем, – сказала она и, схватив несколько змей, обтерла ими котел изнутри. Затем ведьма проколола себе грудь и влила в него несколько капель своей черной крови.

Когда котел раскалился докрасна, кровь колдуньи превратилась в пар, клубы которого начали принимать невероятные очертания. Тут старуха плеснула в котел морской воды и бросила какие‑то морские травы. Немного погодя, она добавила туда чего‑то такого, что человеческой науке еще неведомо. Когда варево начало кипеть, раздался звук, похожий на стоны плачущего крокодила.

Наконец, напиток был готов. На глаз он совершенно ничем не отличался от кристально чистой воды горного ручья.

– Держи! – сказала колдунья. – Но сначала отдай мне свой язык.

Не проронив ни звука, Сиреночка позволила ведьме отрезать язык и получила от нее волшебный настой.

– Если полипы станут тебя хватать, – крикнула колдунья царевне, когда та уже порядочно отплыла от ее логова, – брызни на них этим напитком!

Но маленькой царевне не пришлось прибегать к этому средству. Огненный сосуд в ее руках блестел, как звезда, и напуганные этим светом полипы в страхе расступались перед ней.

Без особых приключений миновав лес, болото и водоворот, Сиреночка возвратилась домой.

Огни в танцевальном зале уже не горели. Обитатели замка давно спали. Царевна не стала никого будить, потому что теперь она была нема и, покидая родных навсегда, ничего не смогла бы сказать на прощание. Чувствовала она себя ужасно, как перед смертью, и сердце ее готово было разорваться.

Сиреночка проскользнула в дворцовый парк, сорвала по одному цветку в каждом садике сестер и, послав тысячу поцелуев замку, где спокойно спали ее отец, бабушка и сестры, поднялась на поверхность моря.

Солнце еще не вставало, когда морская дева подплыла к острову своего любимого принца. Она вползла на нижнюю ступеньку мраморной лестницы дворца.

Светила луна. Земля спала.

Сиреночка взглянула на балкон, на котором не раз видела молодого принца, и, прошептав: «Я люблю тебя», – выпила чудодейственный напиток.

В тот же миг ей показалось, что острый меч разрубил ее пополам, и она упала без чувств…

Когда морская царевна пришла в себя, солнце уже показалось на востоке и взирало на мир своим огненным оком. Нестерпимая боль наполняла тело Сиреночки. Но подняв голову, она увидала принца, глядевшего на нее своими черными, как агаты, глазами. В них было столько ласки, что девушка невольно потупилась. И тут она обнаружила, что вместо хвоста у нее появились ноги!.. Ноги, равных по красоте которым не имелось ни у одной из земных дев!.. Почти одновременно Сиреночка заметила, что она была совершенно голой, и поспешила прикрыться своими пышными волосами.

Принц поинтересовался, кто она и откуда прибыла на его остров. Но морская дева лишь молча смотрела на него своими темно‑синими глазами. Но взор ее был так нежен, что ошибиться в смысле его выражения было невозможно. К тому же, глядя на юного принца, царевна приложила свою руку к сердцу.

Принц взял девушку за руку и повел ее во дворец. При каждом шаге Сиреночке казалось, что острые копья и кинжалы впиваются в ее ступни. Но, идя под руку с принцем, она с радостью терпела эти страдания и ступала так легко и непринужденно, что всем чудилось, что это была не девушка, а некое невесомое облако, и слова восхищения вылетали из груди приветствовавших их придворных.

Сиреночке дали великолепные атласные и шелковые одежды. Среди девушек, находившихся в замке, не было никого прекрасней ее. Но она была нема и не могла ни говорить, ни петь.

В зале появились купленные в разных странах рабыни. Встав напротив принца, они начали петь. Одна из них пела особенно хорошо, и юный принц, улыбнувшись ей, захлопал в ладоши. Эти аплодисменты и улыбка огорчили Сиреночку, ведь она могла бы спеть много лучше, если бы не отдала колдунье своего языка.

– Ах, если бы он знал, – подумала она с грустью, – что только ради того, чтобы оказаться здесь, я лишилась своего чудесного голоса…

Кончив петь, рабыни стали танцевать под аккомпанемент превосходного оркестра. Танцы их были очаровательны. Но, как вы помните, дорогие дети, Сиреночка танцевала так же превосходно, как и пела. Она встала на цыпочки и заскользила по паркету с невиданной грацией и легкостью! С каждым движением в ней открывалось что‑то новое и прекрасное. А глаза ее говорили сердцам любовавшихся почти столь же красноречиво, как еще недавно голос…

Все были очарованы Сиреночкой. А принц особенно!

Слыша похвалы любимого, она танцевала все лучше и лучше, хотя при каждом прикосновении к полу ее изящные ступни пронзали острые иглы.

Когда танцы закончились, молодой князь объявил девушке, что отныне она будет неотлучно находиться при нем, и что ей будет позволено спать у его двери на бархатных подушках.

С каждым днем юноша привязывался к Сиреночке все сильнее, и ей сшили мужской костюм, чтобы она могла сопровождать его во время конных прогулок. Молодые люди скакали по лугам и лесам, дыша утренней свежестью и ароматами теплых вечеров. Ветви ласкали их плечи, а птицы пели над их головами, резвясь в зеленых кронах деревьев. Не отставая от принца ни на шаг, морская дева взбиралась на высокие горы и, хотя из ее ступней сочилась кровь, оставляя на камнях красные следы, Сиреночка с улыбкой на губах следила за стаями облаков, уносившихся в неведомые дали.

Но когда наступала ночь и свита молодого князя засыпала, Сиреночка неслышно, подобно привидению, спускалась по мраморной лестнице к морю и погружала в воду свои горевшие, точно в огне, ноги.

Сидя на берегу, она вспоминала тех, кого оставила там, в глубине океана.

Однажды ночью, как обычно держась за руки, на поверхность моря поднялись ее сестры. Легко скользя по волнам, они приблизились к берегу и грустно запели. Сиреночка подала им знак и, узнав ее, сестры подплыли и рассказали о том, как все огорчились, узнав о ее исчезновении.

С тех пор сирены стали навещать сестру каждую ночь.

Однажды Сиреночка заметила вдали свою бабушку, уже давно не поднимавшуюся наверх. Рядом с ней находился морской царь. На голове его блестела неизменная корона. Они протягивали к Сиреночке руки, но, несмотря на все ее приглашения, подплыть к берегу не пожелали…

Все милее становилась юному князю морская царевна. Но любил он ее не как жену, а как славное, доброе дитя. И ни разу мысль жениться на ней не пришла ему в голову. А Сиреночке стать его супругой было совершенно необходимо. В противном случае она должна была расстаться с мыслью о бессмертной душе и в день бракосочетания принца с другой девушкой превратиться в морскую пену.

– Неужели ты не видишь, что я лучше всех? – спрашивали принца прекрасные глаза морской царевны, когда он обнимал ее и целовал в лоб, чистый и гладкий, словно мрамор.

Взгляд их был так выразителен, что юный князь не мог не понять его.

– Да, – отвечал он, – ты мне милее всех рабынь, потому что ни у кого из них нет такого доброго сердца и ни одна из них не предана мне больше, нежели ты. Кроме того, ты мне напоминаешь прекрасную девушку, которую я видел только один раз и, пожалуй, больше не увижу никогда… Как‑то раз мы катались по морю, и в самый разгар праздника на наш корабль обрушился шторм. Яхта затонула, а меня волны выбросили на берег недалеко от священного храма, в котором служило несколько девушек. Самая красивая из них нашла меня, лежавшего без чувств, и оказала помощь. Я видел ее как во сне… Глаза мои, открывшись на миг, тут же закрылись. Где сейчас эта девушка? Не знаю… Но она единственная, кого я смог бы полюбить… И ты похожа на нее, дорогая моя малышка! Ты живешь в моем сердце, как тень ее образа. Потому‑то я и не расстанусь с тобой никогда.

Однако это обещание, скорей дружеское, чем любовное, было совсем не то, о чем мечтала морская царевна.

– Увы! – думала она. – Он не знает, что именно я спасла его!.. Ему неизвестно, что это я, не испугавшись волн, донесла его до суши! Ему неведомо, что именно я положила его на самом зеленом лугу, на самой мягкой траве!.. Я тоже видела тот храм и вышедшую из него девушку, а также то, как она тщетно пыталась возвратить его к жизни, которую я ему оберегла!..

И Сиреночка молча вздохнула. В глазах ее стояли слезы.

– Та, кого он любит, конечно же, принадлежит храму и дала священную клятву, навеки отдалившую ее от мира. Больше никогда принц ее не увидит! А я… я каждый день нахожусь возле него и всей душой его люблю! И эта любовь – мое самое большое счастье!

Шли дни. Сиреночке исполнилось восемнадцать лет, а принцу девятнадцать.

IV

И вот однажды по дворцу разнесся слух, будто принц намеревается жениться на дочери короля соседнего острова.

Слух этот вскоре подтвердился: один из самых лучших кораблей начали готовить к плаванию. Однако люди, знавшие мало или, наоборот, слишком много, утверждали, что юный принц собирался лишь развлечься! И все же слух о том, что он не прочь жениться на соседней принцессе, поддерживался многими.

Сиреночка, невзирая на все эти сплетни, улыбалась и качала головой. Она‑то знала об истинных намерениях наследника короны!

– Я просто обязан поехать посмотреть на эту принцессу! – объяснял он ей. – Родители, хотя и не очень настаивают на поездке, все же хотят, чтобы я ее совершил. Я знаю, что не смогу полюбить эту принцессу, потому что не полюблю девушку, не похожую на ту, что спасла мне жизнь. А поскольку на нее похожа только ты, бедное мое синеглазое дитя, то скорее всего моей женой придется стать тебе.

И, поцеловав Сиреночку в лоб, он распустил ее длинные золотые волосы и, как всегда, стал играть ими. Затем принц положил ее головку себе на сердце, и морская царевна погрузилась в мечты о земном рае и бессмертной душе.

И все же, когда Сиреночка, включенная в свиту королевича, поднялась на корабль, сердце ее тревожно сжалось.

– Что с тобой, мое бедное немое дитя? – удивился принц. – Ты же не боишься воды!

И увидев, как она согласно кивнула головой, он принялся рассказывать ей о потрясающих океан ураганах, о виденных ныряльщиками удивительных рыбах, о богатствах, скрытых в пучине моря. Слушая рассказ юноши, Сиреночка лишь улыбалась. Кому‑кому, а уж ей‑то было известно, что происходит на дне океана!

Тихими, лунными ночами, когда на корабле все засыпали, морская царевна выходила на палубу и всматривалась в морскую толщу. Иногда ей чудилось, что она видит отцовский замок, а на его пороге – бабушку с серебряной короной на голове. Сиреночка смотрела на оставляемый кораблями след и на сестер, игравших в нем. Она подавала им знаки, улыбаясь, желая показать, как она счастлива. Но однажды на палубу поднялся капитан. Он что‑то крикнул матросам, и те, выполняя его команду, распугали сирен.

Утром следующего дня корабль бросил якорь в великолепной столице короля‑соседа. Звонари ударили в колокола, трубачи затрубили в трубы, солдаты забили в барабаны, флаги взвились на флагштоках, штыки засверкали, торжественный парад начался!

С этого дня балы и пиршества на острове не прекращались. Все с нетерпением ожидали прибытия принцессы. По обету ее матери, данному еще до рождения принцессы, она воспитывалась в одном священном храме.

Там, говорили люди, она обучалась светским манерам и королевским законам.

Больше всех увидеть эту принцессу хотелось Сиреночке. И потому, как только сообщили о прибытии корабля с наследницей короны, она первая прибежала в порт.

Едва Сиреночка увидела принцессу, ноги ее подкосились. Она горько вздохнула и, обливаясь слезами, села прямо на землю.

Морская царевна узнала в прибывшей девушку, которая после шторма оказывала помощь потерявшему сознание принцу.

Что же касается самого молодого князя, то он, подбежав к принцессе и протянув к ней руки, воскликнул:

– Это ты спасла меня!

И с этими словами прижал зарумянившуюся от смущения принцессу к своей груди.

Увидев это, Сиреночка поняла, что надежд у нее не осталось никаких, ибо принц получил не подобие той, кого любил, а подлинник…

Найдя в толпе придворных морскую царевну и не подозревая, что каждое его слово ранит ее сердце, как кинжал, он воскликнул:

– Как я счастлив! Наконец у меня есть то, что я желал больше всего не свете!.. Радуйся же моему счастью, моя бедная немая малышка!.. Ведь ты любишь меня больше, чем кто‑либо из моего окружения!.. Не так ли?

Улыбнувшись, Сиреночка поцеловала его руку. Но за этой улыбкой, как показалось юноше, скрывалась глубокая смертельная печаль…

Вскоре молодой князь объявил о своем решении взять в жены принцессу‑соседку. Зазвонили колокола, запели трубы, загремели барабаны, а по улицам разлетелись глашатаи, сообщая о предстоящей свадьбе. На всех алтарях задымили золотые и серебряные курильницы. Из кадил запахло сладким ладаном. И вот в церковь вступили жених и невеста. Они положили руку на руку, и епископ благословил их на долгую совместную жизнь.

Сиреночка присутствовала на церемонии, хотя это и стоило ей невыразимых мук. Но любовь девушки к принцу была столь чиста и глубока, что ощущение радости спорило в ее сердце со страданием. Разодетая в шелка и злато, она шла следом за невестой, неся шлейф ее платья, и все же ничего не видела и не слышала, думая о близкой смерти и о любви принца к другой…