Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц)
Вплотную к решетке, стиснув прутья руками, стоял имперец; ему было никак не меньше пятидесяти, тюрьма уже наложила на него свой отпечаток, превратив одежду, некогда добротную, в серые лохмотья, и поубавив на голове волос, но его лицо являло собой резкий контраст со всем остальным. Одного взгляда на его чеканные прямые черты было довольно, чтобы угадать его высокое происхождение и представить его не в тесной камере, а на приеме графа.
– Значит, ты должна знать... – продолжил он тем же хриплым шепотом, когда она кивнула, -Руфио, он мертв? То, что говорят, правда?
– Я убила его.
Лицо, изможденное и бледное, на мгновение стало красивым из-за осветившего его счастья.
– Это все, что я хотел знать. Я не зря...не зря все это сделал. – пальцы, судорожно сжимавшие безразличные прутья, ослабили хватку, и тень нахлынула на отстранившуюся фигуру.
– Вы Клаудиус Аркадиа?
– Был им, пока эти ублюдки не отобрали все. Все, что осталось. – в усмешке имперца сквозила горечь.
Дочь. Руфио убил его дочь... Это оправдывало его перед всеми, кроме закона. Чертова закона, который часто закрывал глаза... Только что ей до закона, если они по одну сторону?
Колебание бросило Терис в дрожь. Слишком опасно, ответственно...страшно и нельзя. Но...почему нельзя? Никто не запрещал этого. И многие, наверное, сделали бы так же. Корнелий, например...
– Что ты... – голос стал чуть громче, когда отмычка вошла в скважину, ища бороздки.
– Тихо. Я вас вытащу. Только идите тихо, мне нельзя убивать стражу. – вскрывая замок, Терис предпочла умолчать о том, что попросту не справится со стражей, если их увидят. И клинок у них один на двоих. Безумие, полное безумие...
Сдавшись умению бывшей воровки, замок открылся, и дверь распахнулась без скрипа: тюрьма была лучше, чем в Бравилле, и петли дисциплинированные стражники здесь смазывали чаще. Оглушенный тишиной и внезапной свободой, Клаудиус Аркадиа сделал шаг в коридор. Мгновение он выглядел потерянным, после чего в его лицо вернулась прежняя твердость и уверенность, вспыхнувшая в тот момент, когда он узнал о смерти Руфио.
– Много их там, внизу? – его тон был тоном уверенного в себе человека, ведущего переговоры, но никак не беглого заключенного, мгновение назад отрезанного от мира решеткой.
– Человек десять. Но мне нельзя их убивать, нас не должны видеть. – Терис изо всех сил попыталась выглядеть спокойной и уверенной, хотя с каждой секундой происходящее казалось ей все более безумным, – Вы...сможете идти тихо?
– Боюсь, у меня нет выбора, если не считать вариант остаться в этой дыре...
Уверенность в своих силах, пребывавшая с убийцей всю дорогу до жертвы, умерла вместе с Валеном Дретом. Клаудиус Аркадиа двигался тихо, изо всех сил стараясь наступать бесшумно, повторяя все ее движения и прижимаясь к стене, но Терис не могла избавиться от страха, что его заметят. Он слишком высокий...впрочем, не выше Корнелия или Люсьена Лашанса, а их как-то не замечали. Полукровка в очередной раз поймала себя на мысли, что смотрит на всех снизу вверх и может переоценивать рост и способность человека быть незаметным. Во всяком случае, сейчас, когда она совершает один из самых безумных поступков в жизни, окруженная закованной в сталь и вооруженной до зубов стражей, уже не казавшейся такой слепой и глухой, как раньше. Таща за руку имперца от колонны к колонне, она утешала себя мыслью, что стража дежурит нехотя, через силу, они твердо знают, что смысла в их дежурстве нет, и вряд ли будут проявлять излишнее внимание к теням, ползущим вдоль стен. И свет собственных факелов слепит их, запирая в узких пятнах света и делая темноту непроглядной и густой...
Несколько раз Терис приходилось вжимать имперца в угол и, подчиняясь паническому страху быть замеченными, зажимать ему рот, чтобы не дышал слишком громко, когда в опасной близости оказывался несущий факел страж. Клаудиус Аркадиа терпел и ни разу не попытался сопротивляться. Впрочем, у него не было иного выхода...
Выждав, когда пятно света уползет по стене прочь, в дальний коридор, они рывком бросились к люку; Аркадиа, не дожидаясь ее просьбы, сдвинул крышку и соскользнул по лестнице вниз с прытью, странной для человека его возраста, проведшего несколько месяцев за решеткой. Терис спрыгнула следом, задвинув люк и краем уха услышав, как где-то наверху застучал шагами легионер, услышавший шорох. Мгновение она стояла в темноте, сжимая нож и прислушиваясь; шаги наверху замерли: стражнику было лень проверять и, тем более, лезть в сырость канализации, и вскоре он, гремя доспехами, удалился в глубину руин нести свой вконец потерявший смысл караул дальше.
Путь по канализации был пройден в молчании, и имперец только тяжело выдохнул, когда они наконец вышли на берег озера. Серел рассвет, вода слепила тусклостью отраженного в ней неба, и Терис, не спавшую почти сутки, начинало клонить в сон. Сделав несколько шагов от черной дыры хода, она села на траву, сырую и холодную от росы, что сейчас почти не заботило ее. Дело было сделано, и нужно было хотя бы пять минут отдохнуть перед тем, как возвращаться в придорожную таверну, где она якобы и провела ночь.
– Моя Лукреция любила цветы. – сказал стоявший за ее спиной Клаудиус Аркадиа, глядя вдаль и хмурясь, – Она была помолвлена с Бераном Синтавом и проводила много времени в саду с его сестрами. А Руфио...был просто садовником, который эти цветы сажал. Мне давно не нравилось, как он смотрел на нее, но я не думал... – имперец тяжело опустился на траву рядом с убийцей, ожесточенно стиснув челюсти, – Если бы я знал, я бы убил его раньше...
Терис промолчала, не найдя сил для того, чтобы кивнуть или как-то еще дать понять ему, что она его слышит и соглашается. Да и к чему... Он говорил бы это, даже не будь ее рядом, просто оттого, что это слишком давно и слишком сильно жгло его изнутри. И будет жечь всю оставшуюся жизнь, сколько бы он ни говорил об этом.
– Ты немного похожа на нее. – потеплевший голос и взгляд, усталый и почти ласковый, вызвали у Терис неловкую улыбку и смутное сожаление, что не может сказать ему, что он похож на ее отца. Она его не видела, знала только, что от имперца в нем было мало: так его называла мать, босмерка, для которой все жители Сиродила были имперцами. На деле же в нем смешались крови всех рас, нашедших себе приют в портовых районах Анвила. Редгарды, имперцы, бретоны, босмеры. Пираты, контрабандисты, моряки и шлюхи. Дивная наследственность, дававшая понять, что Аркадиа, явный аристократ, ни капельки на него не похож.
– Недалеко отсюда есть руины, Виндассель. – после недолгого молчания заговорила Терис, – Там есть вода, в коридоре недалеко от входа спрятаны вязанки хвороста и огниво. Вы сможете переждать там... – она неловко сунула в его руку горсть монет, с недавних пор потерявших для нее значение. Была крыша над головой, кусок хлеба и семья, а ее потребности уже давно свелись к минимуму, и золото хватало на самое необходимое. – Уходите отсюда как можно дальше. В таверне «Дурное Знамение» на Зеленой дороге в дне пути отсюда работает норд, Манхейм Тяжелорукий, он даст вам приют, если потребуется.
Она рывком поднялась и хотела идти, когда Аркадиа удержал ее, вынудив обернуться.
– Спасибо. – он крепко сжал ее руку, потерявшуюся в его широких ладонях, – Я бесконечно обязан Братству...
– Вы уже заплатили. Золотом Черной Руке, а мне тем, что заказали Руфио. Это было мое задание для вступления. И...я очень рада, что его убила.
Глава 13
Терис не удивилась, когда около шеи оказался клинок, и скрыла досаду под натянутой поверх усталости маской спокойствия. Скоро, кажется, она к этому даже привыкнет... Привыкнет, если не научится слышать то, чего услышать невозможно.
– Добрый вечер, Спикер.
– И тебе. Нож для меня приготовила?
Терис покосилась на клинок, который до сих пор сжимала в руке, и торопливо засунула его в ножны. Глупый, слишком самонадеянный был план – развернуться при малейшем шорохе и встретить клинок убийцы своим... Глупый, но оттого еще более заманчивый. И провалившийся.
– На всякий случай... Лес все-таки, глушь...
– Похвальная осторожность. – Люсьен Лашанс ненавязчиво положил руку ей на плечо и подтолкнул в сторону темнеющего входа в форт. Поежившись, Терис пошла, хотя сейчас уже отчасти привычные коридоры почему-то пугали ее как и сам Спикер. Мысли о Клаудиусе Аркадии, отодвинутые в самую глубину сознания во время дороги, ожили, и теперь донимали тысячами домыслов. Где он теперь, куда пойдет, будут ли его искать... Он взрослый человек, годится ей в отцы, но он привык к спокойной жизни в столице, а не к скитаниям по тавернам и руинам, где находят приют бандиты, воры, наемники и охотники за удачей вроде нее. Помимо воли Терис чувствовала некоторую ответственность за имперца, и пару раз у нее даже возникало желание при первой же возможности доехать до «Дурного знамения» и узнать у Манхейма, был ли там Аркадиа. И если был, то что с ним теперь...
Тишина, слитая воедино с темнотой, колыхнулась, и меч обрушился неожиданно, сопровождаемый скрипом костей. С оглушительным вскриком Терис оказалась за спиной Лашанса, и скелет замер, остановив клинок в нескольких дюймах от шеи своего создателя. Имперец аккуратно отвел его в сторону и бросил на Терис через плечо взгляд, от которого ей захотелось оказаться очень далеко от форта.
– Отдам тебе должное, ты первая, кто попыталась использовать меня в качестве живого щита. Очень...интересный ход.
– Я просто не ожидала... – жалкая попытка оправдаться вызывала злость у самой убийцы, но она заставила себя смотреть в глаза Спикера, – И...если бы на вашем месте был легионер...
– То он бы давно размазал тебя по стене.
– У меня только кинжал, я все равно не смогла бы блокировать!
– Я говорил про блоки? Не при твоем росте и весе. Могла уйти уклониться и ударить, как в прошлый раз, со спины. – Спикер аккуратно сгреб ее за шкирку и выдвинул вперед, к замершему скелету. Черные впадины глазниц смотрели сверху безразлично и холодно, меч нависал над головой, удерживаемый только какими-то непонятными ей силами, и казалось, что он может обрушиться в любую секунду.
– Но если бы это был легионер, я не пробила бы броню...
– Тогда бей в лицо. Бей!
Меч просвистел над головой, но убийца успела выхватить кинжал, и ее удар с неприятным скрежетом прошел по ребрам скелета, оставляя на них глубокие борозды. Он развернулся, и ей пришлось пригнуться, ныряя под клинок. Перехватив кинжал свободной рукой, она ударила его между глаз, с хрустом проламывая кость. Качнувшись, кости белым градом осыпались на пол рядом с грохотнувшим о камни клинком.
– Уже лучше. – голос Лашанса прозвучал спокойнее, даже с некоторым одобрением, – Сработало бы при условии, что он без шлема.
Терис вспомнила, что шлемы легионеров стальной стрелкой закрывают весь нос, и сдержалась, чтобы не выругаться.
– Мне...теперь его собирать? – она посмотрела на груду костей, лежавшую у ног.
– Нет, не сейчас. Мне нужно с тобой поговорить.
Терис подавила стук зубов, почти пожалев о тех днях, когда она склонялась над костями, собирая их воедино. Разговоры пугали ее куда больше, особенно разговоры с теми, кто заведомо сильнее: обычно они ничего хорошего не сулили. В приюте ее звали «поговорить», чтобы надавать подзатыльников или всыпать розг, стража звала на разговоры и предъявляла штрафы или норовила надеть кандалы, Умбакано вежливо и мягко отправлял в очередные руины или дом очередного коллекционера, один из разговоров с Маттиасом закончился болью в ребрах и спине. Если бы не Ушижа, было бы еще хуже... Мысль об аргонианине была неожиданно болезненной, и Терис погнала ее прочь от себя. Он был таким же наемником, как и Маттиас. Так же служил Умбакано, так же получал от него деньги и следил за ней. Просто в нем не было той звериной жестокости, и он лучше понимал, что ее нельзя калечить или убивать. Во всяком случае, тогда было нельзя, вот он и оттащил от нее Маттиаса. Она была полезна, а хозяин не отдавал приказа ее убрать, но сомневаться не приходилось: одно слово Умбакано – и он сам легко перерезал бы ей горло, если бы она не успела убить его раньше...
К горлу убийцы подкатил тугой ком, когда вместо привычной лаборатории впереди оказалось незнакомое ей помещение. Темнота отдавала пятну света пару кресел, старый стол, сложенные в каменной нише книги, заливая остальной зал густой чернотой... На пыточную не похоже, но легче от этого не становилось: разговоры никогда не сулили добра. Лучше бы скелеты, пусть даже пришлось с ними драться, а потом собирать их заново, и так несколько раз...
– Садись. – приглашение было равносильно приказу, и Терис осторожно села на краешек кресла, торопливо выложив книгу по анатомии на стол и тут же сцепив пальцы на коленях. Краем глаза она следила за Лашансом; он садиться не торопился, темная тень бесшумно скользнула куда-то в сторону, но повернуть голову полукровка не решилась.
– Вы...хотели что-то спросить.
– Да, о твоем последнем задании.
Терис напряглась, до боли вцепившись ногтями в ладони. Знает? Или просто спросил?.. Там были легионеры, дело могло дойти до ближнего боя...может, причина в этом...во всяком случае, лучше думать так...
– Все выполнено так, как и сказано в контракте. – отрапортовала она, стеклянным честным взглядом вперившись в темную поверхность стола, – Вален Дрет мертв, легионеры живы и не видели ничего. Я думаю, они не заметили его смерти до тех пор, пока не принесли ему еду... Или пока не пришло время его освобождать, но это обычно делается после полудня, заполняются соответствующие бумаги, ставятся печати и подписи начальника тюрьмы...
– Я впечатлен твоими глубокими познаниями в этой области. – Терис почувствовала, как рука легла на спинку ее кресла, и втянула голову в плечи, нервно прижимая уши. – Больше ничего не хочешь рассказать?
Знает... Все знает. Убьет?.. Но ведь она не нарушила Догматов...
«Не опозорь Мать Ночи»...
– Я...я ведь не должна вам врать...
– В твоих интересах этого не делать. – спокойствие в голосе Лашанса внушило ей некоторую надежду, хотя за ним могло скрываться что угодно.
– И вы...все знаете?..
– Это я и хотел выяснить. Вдруг какие-то детали я упустил. Или убийство Валена Дрета и побег Клаудиуса Аркадии в один день – всего лишь удивительное совпадение.
Терис вздохнула и до крови продавила себе кожу на ладонях. От глаз Спикера это не скрылось, и он аккуратно разжал ее пальцы, положив руки на подлокотники кресла. Вцепляться в них было не так больно и менее травматично.
– Клаудиус Аркадиа заказал Руфио, он...наш заказчик. – полукровка с трудом подбирала слова, которые не превратили бы ее объяснения в бред, – И...его побег мог бы отвести подозрения от Братства. Дрета мог убить и он...перед тем, как сбежать. Я подумала...
– Подумала? Какое неожиданное обстоятельство во всей этой ситуации.
Терис почувствовала, как к лицу прилила кровь, и с трудом заставила себя говорить дальше.
– Его дочь убили, и он заказал ее убийцу, что в этом плохого... И почему он должен был сидеть всю оставшуюся жизнь в этой дыре... Я не могла поступить иначе. И шел он очень тихо, нас не заметили. – пальцы до побеления костяшек сдавили подлокотники, – И...это не запрещено Догматами.
Молчание давило, но еще больше давил взгляд Люсьена Лашанса. Он стоял на прежнем месте, и, Терис спиной чувствовала, взгляд его был спокоен, хотя ее слова несколько озадачили его. Не надежностью и логикой оправданий, которые ровно ничего не стоили, а тем, что до такого вообще можно додуматься...
– Я не знаю, как ты до такого дошла, но все же поинтересуюсь: ты вообще думала, что будешь делать, если тебя увидят?
– У меня был кинжал...
– И Клаудиус Аркадиа, за которого можно спрятаться, я правильно понял?
Терис с шипением выдохнула сквозь зубы воздух, лихорадочно ища ответы, способные звучать не то чтобы убедительно, но хотя бы не совсем бредово.
– Стража устала, им лень ходить по этим подземельям, там темно и холодно, их смена подходила к концу. И они почти не смотрели по сторонам, играли в карты...
– И сколько их там было?
– Около десяти, кажется.
– И один из десяти мог бы вас увидеть. А остальные девять охотно прибежали бы на его крик.
– Но не увидел же! – спокойствие, редкое для полукровки, умерло, и слова полились бурным потоком, – И задание я уже выполнила, Вален Дрет был уже мертв, когда я взялась вытаскивать оттуда Аркадию.
– То есть ты считаешь, что имела право отправляться на тот свет?
– Я уже все выполнила, задание не было провалено.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Да вам-то какая разница? – Терис раздраженно обернулась, впиваясь глазами в лицо Спикера, скрытое сумраком, до которого не дотянулся свет свечей, – Это моя жизнь, я сделала, что мне поручили, имею право ей рисковать, если считаю нужным! А убийц много, еще завербуете.
Тишина продлилась не дольше секунды, и за это краткое время до Терис успело дойти очень многое: сорвавшись на крик, она явно перегнула палку... И горящий огнем Обливиона взгляд нависшего над ней Спикера говорил о том же.
– Я не для того выбивал у Черной Руки разрешение тебя взять, чтобы ты через месяц работы погибла из-за какого-то заключенного и собственной глупости. И не для этого тащился через полстраны и искал тебя в тех руинах. Я... даже того аргонианина был готов убить, если бы он загнал тебя в угол, потому что мне осточертело видеть, как до новичков стража или их враги добираются раньше, чем мы. Но ты его убила сама, лишний раз подтвердив мои намерения тебя завербовать. И ты хорошо работаешь и многое можешь, только почему-то считаешь себя вправе разбрасываться своей жизнью и хоронить способности.
Черная тень отстранилась, открыв дорогу рыжему свету, но Терис еще несколько секунд видела перед глазами до ужаса спокойное лицо Лашанса. Оправдываться больше не хотелось, не было сил и желания, зато тяжелой, давящей волной накатило сожаление о сказанном. Как обычно, сначала сказала, потом подумала...подумала и ужасно раскаивалась.
– Спикер... – жалобный голос растерял недавнюю злость и напор и сорвался на тихий писк, недопустимый для убийцы.
– На, держи. – на столе перед ней оказался контракт, – Нравится спасать людей – спасай дальше.
– Спасать?..
– Франсуа Мотьер, инсценируешь его смерть. – голос, секунду назад полный сдерживаемой ярости, был устало спокоен, – В контракте все написано, вино летаргии возьмешь в лаборатории, Очива выдаст.
– Разве Братство спасает людей?..
– За деньги и кровь – да. Хотя ты, как я вижу, решила перевести это на бесплатную основу.
Терис смолчала, проглотив порцию яда безропотно, и неловкими от волнения пальцами не с первой попытки подняла со стола контракт, никак не хотевший отставать от столешницы. На деревянных ногах сделала пару шагов к двери, когда ее догнал голос убийцы.
– Чтобы оплатить заказ кровью, Мотьер убил свою мать. Ситис принял ее жизнь вместо его, и теперь ты должна его спасти.
Терис остановилась и обернулась через плечо; убийца стоял к ней спиной, на фоне пятна света вырисовывался только черный силуэт.
– Зачем мне это знать?..
– Чтобы ты понимала, что не все наши заказчики жаждут справедливого возмездия как этот Клаудиус Аркадиа. Прими это как есть и работай, мне не нужен второй Корнелий.
Глава 14
Осень в окрестностях Королла все еще хранила часть летнего тепла. На фоне неяркого неба колыхались пожелтевшие кроны деревьев, где-то неподалеку журчал по камням ручей, а в самой чаще, запятнанной тенями листвы, перекликались еще не улетевшие на юг птицы. Дорога пустовала, погруженная в тишину, только со стороны видневшегося за деревьями приората Вейнон долетали звуки молитв, возносимых монахами во славу Акатоша и Талоса.
Их звук, как ни странно, несколько успокаивал, отгоняя давившие последние дни уныние и жгущее изнутри не то чувство стыда, не то злость на себя, прогнавшую из Убежища, стоило Терис туда вернуться. Каменные стены давили на нее, Винсент пытался поговорить, но полукровка предпочла, собрав вещи и получив у Очивы пузырек вина летаргии, уйти на задание и заночевать в придорожной таверне. Лучше уж там, среди чужих людей, которым на нее наплевать, чем в Убежище, где каждый видит все ее проблемы и норовит расспросить и помочь. И единственный ответ, который она может им дать – сама виновата. Виновата, что связалась с Клаудиусом, вытаскивая его из-за решетки, что рисковала собой... Вдвойне виновата,что додумалась заявить о своем праве распоряжаться своей жизнью Спикеру, за что и поплатилась. Не перерезанным горлом, чего она опасалась, а тем, что умудрилась довести его, чье терпение, как ей казалось,было безграничным. А ведь он в ней что-то увидел, заметил способности, раз вытащил из тех руин... От его внезапно высказанной готовности убить Ушижу стало только хуже, и Терис изо всех сил старалась об этом не думать, хотя где-то в глубине души зрели не самые лучшие выводы о самой себе.
Она совершенно не умела ценить людей и в любой заботе видела лицемерие или обман, непременно обещающий ей не самые лучшие события в будущем. Так же было с Харной в день их последней встречи – та пыталась достучаться до нее, просила беречь себя и найти работу, а она терпела ее слова, стиснув зубы, и ждала, когда подруга куда-нибудь уйдет. Уйдет, исчезнет, перестанет донимать своей заботой, от которой ей не легче. И она правда ушла и исчезла, и теперь лежит в могиле около часовни Королла там же, где и другие бойцы. Смутный страх, глупый, необоснованный, едва не заставил ее развернуться и бежать обратно к Спикеру, просить прощения, но Терис заставила себя успокоиться. С ним ничего не случится, она вернется, блестяще выполнив задание, принесет свои извинения и, наверное, в будущем постарается свыкнуться с мыслью, что есть люди, которых ее жизнь правда заботит.
Клиент назначил встречу в придорожной таверне, расположенной за стенами Королла у конюшни. Как и все в окрестностях города, место это выглядело умиротворяющим и спокойным: пощипывали сено из кормушки лоснящиеся лошади, на лавочке дремал подвыпивший конюх, а из-за дверей таверны неспешно лились голоса ранних посетителей.
Терис вошла незамеченной: несмотря на ранний час, чистенькая и уютная таверна была полна посетителей, и молодая миловидная бретонка, стоявшая за стойкой, слишком увлеклась разговором, чтобы обратить внимание на неприметную темную тень. Убийца не стала задерживаться и поднялась по лестнице на второй этаж. Вторая дверь справа была заперта, но Мотьер был там – в письме, прилагавшемся к заказу, он обещал ждать там каждый день до полудня. По каким причинам он не хотел звать ее домой, Терис не понимала и понимать не хотела, в глубине души желая поскорее отделаться от этого задания. Выполнить все, что нужно, сохранить ему жизнь и вернуться в убежище... Собирать скелетов и учить анатомию, если Лашанс не будет на нее зол.
После короткого стука раздался скрип половиц, встревоженных шагами. Казалось, что он таится, боясь подходить, и эта догадка вызвала у убийцы усмешку. Слышно, как он дышит и переминается с ноги на ногу, даже как протягивает руку к щеколде и держит ее, боясь открыть.
– Я пришла вам помочь. «Хотя с радостью перерезала бы тебе глотку, урод». – вкладывая в голос все терпение, Терис обратилась к двери. Ее клонило в сон, и промедление раздражало настолько, что хотелось вскрыть замок и войти, не дожидаясь приглашения.
– Вы...из Братства?.. – голос Мотьера дрожал, и он не торопился показываться.
– Да. – она прислонилась к косяку, и через несколько секунд, заполненных грохотом щеколд и цепочек, дверь открылась.
Франсуа Матьер оказался среднего роста бретоном лет сорока, рыхлым и трясущимся от страха настолько, что Терис еще сильнее ощутила отвращение к нему. Наверное, так было бы даже если бы Лашанс не сообщил ей все обстоятельства дела, но Спикер решил отыграться за ее прошлый промах... И, наверное, он прав. Надо выполнять свою работу независимо от того, нравится клиент или нет, и не тратить силы и время на спасение посторонних.
– Простите за такую осторожность, я боюсь, что он придет раньше. – бретон протянул к ней влажные от волнения руки, – Вы...вы ведь поможете мне?..
– Это моя работа. – Терис избежала его рук и прошла к окну; позади раздался хлопок двери и щелчок задвижки. Занавески были задернуты, ставни закрыты – Мотьер принял меры и тут, и ее это раздражало, хотя решение было вполне разумным в его ситуации. Сдвинув вазу с цветами со столика, она достала из сумки два пузырька, – Выпьете то, что я скажу. У вас почти остановится сердце, пропадет пульс, но вы будете живы. Наемник найдет вас уже мертвым и уйдет сообщить вашим кредиторам, что опоздал. Когда вас унесут в часовню, я приду туда и дам вам противоядие, как вы и писали. Выпьете здесь или у себя дома?
– Нет-нет...Дома... Но... – бретон колебался, глядя на Терис и явно не зная, как ей сказать что-то, – Вы поможете мне, так?
– Да, я здесь за этим. – устало пояснила Терис, – Что требуется?
– Вы... Приходите ко мне вечером...под видом... – он отвел глаза, – Вы девушка, с вами мой план сработает...
– Продолжайте. – Терис сохранила спокойное лицо несмотря на ощущение, что сейчас услышит что-то не совсем адекватное.
– Вам будет несложно переодеться в платье, накраситься и прийти под видом...
– Шлюхи?
Он замялся, подтверждая ее догадки тем, как прилила к лицу кровь.
– Зачем так резко... Все подумают, что мы... выпивали и...
– И я вас отравила или вы напились сами?
Мотьер смущенно кивнул, отводя взгляд. К своему удивлению и слабому удовлетворению Терис почувствовала в нем страх. Страх перед наемником, собственным планом и ею, и последнее даже несколько подняло настроение. Наверное, это первый, кто ее боялся. Руфио испугаться почти не успел, хотя имел для этого все основания, а страх бретона ей даже нравился, вселяя в душу мрачное веселье и пробуждая желание рискнуть. Переодеться куртизанкой – не самая плохая идея. Бывало и хуже. В каюту к покойному капитану Туссо она лезла почти без ничего, а здесь просто достать подходящий наряд и принести принести вино летаргии бретону. И выпьет он все сам, без свидетелей...
– Хорошо. Я приду к вам на закате. Вы только подготовьте все сами, не вынуждайте меня в этом участвовать.
То ли голос Терис прозвучал убедительно, то ли так и было задумано, но Франсуа Мотьер с облегчением закивал, выдавливая дрожащую улыбку.
– Только я сам приду за вами. В девять часов вечера, в «Серую кобылу», вы...подождите меня там.
Терис согласно кивнула, предчувствуя, что вечер будет веселым, в лучших традициях последователей Шеогората. Убрав пузырьки в сумку, она вышла, но рожденный нездоровым от бессонницы и выслушанного плана разум не дал уйти без вопроса.
– Можно поинтересоваться, каким был бы ваш план, если бы вместо меня прислали кого-то из моих братьев?
Вопрос Мотьера смутил, и он нервно хрустнул влажными пухлыми пальцами.
– Мы...придумали бы что-то, что не слишком сильно сгубило бы мою репутацию...
– То есть платья бы там не было? – спросила Терис, в глубине души боясь увидеть на его лице замешательство.
– Нет, конечно. Если только...
– Не продолжайте, мне же еще работать. – прервала она, храня каменное лицо, хотя перед внутренним взором пронесся Корнелий, гоняющийся за Мотьером с мечом после просьбы последнего облачиться в платье. Надо больше спать, а то так недолго уверовать в Принца Безумия и отправиться к его алтарю на торжественное приношение в жертву сыра...
***
Королл в утренний час был тих, спокоен и залит умиротворяющим ровным солнечным светом. На площади в тени огромного дуба неторопливо прогуливались маги, обсуждая вопросы целительства и колдовства, на скамейке мило щебетали влюбленные альтмеры, по мостовой бежали дети, гоня перед собой палками колесо. По пятам за ними мчалась лохматая собака, не преминувшая облаять Терис, оказавшуюся у нее на пути.
Сворачивая к часовне, она ненадолго замедлила шаг у Гильдии бойцов, на крыльце которой сидел, щурясь на солнце, старый гильдмастер. Тот самый лысеющий редгард, не принявший ее четыре года назад, но сейчас у Терис не осталось ни капли злости на него. У нее уже есть работа и семья. Очень странная, но семья... А этот старик просто часть ее несбывшейся жизни, которая давно не была желаемой. Эта жизнь по праву досталась Харне, и она похоронена где-то на кладбище этого города, куда убийца и направлялась. Лучше сейчас, пока есть время. Неизвестно, как придется покидать город – спокойным шагом или бегом, спасаясь от стражи. Надо было прийти еще раньше, но весной она так и не нашла в себе сил прийти к ней на могилу, а теперь что-то тянет туда. Может, старая память, а может то, что она убила Агамира, и теперь не стыдно будет смотреть на могилу, и ее меч она принесла с собой и теперь сможет вернуть его, положить туда, где ему и место.
Солнце, не до конца растерявшее летний зной, начинало припекать, и Терис несколько отошла от мрачного настроения, сопровождавшего ее в последние дни. Королл ей определенно нравился. В размерах он немногим уступал Чейдинхоллу, но улицы здесь были шире, народа меньше, а Великий дуб, с незапамятных времен росший на площади, рождал в душе ощущение чего-то уютного, спокойного и мирного. И если бы ее тогда взяли в бойцы, она жила бы здесь вместе с Харной, каждое утро выходила бы на вытоптанный двор за зданием Гильдии тренироваться в стрельбе, а потом были бы задания...
– Ну и куда тебя брать? Тебя по стене первый же гоблин размажет, а отскребать нам. – густо-коричневый от загара гильдмастер нависал, но так и не загораживал солнца, которое продолжало бить в глаза. Глаза слезились от яркого света, но он, кажется, принял это за слабость, и его взгляд стал совсем неприязненным.
– Я буду стрелять, я могу, смотрите. – она наложила стрелу и взяла на прицел одну из мишеней, но деревянная от мозолей рука старика не дала ей выстрелить.
– Да опусти ты свой лук. Нет, я сказал. Иди вон в магазин устройся...или кухаркой. Готовить умеешь? Швеей тогда. Не нужны нам такие бойцы, не нужны.
– Я могу прикрывать своих, не подпускать к ним...
– Да ничего ты не можешь. Лучники у нас есть, без тебя хватает, и не такие заморыши. Иди давай...
И она тогда ушла, торопливо простившись с Харной и всеми своими мечтами о законном способе заработка. Ушла с твердой уверенностью в том, что правда не протянет долго... И гильдмастер проиграл: любящая неожиданные повороты судьба хранила ее, заморыша с луком, и оборвала жизнь Харны, сильной, здоровой, владеющей мечом и выдерживающей вес тяжелых доспехов. Ее подруга лежит в могиле, а она жива и...победила? Наверное, да, только от этой победы слишком сильно веет горечью поражения.
