Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 52 страниц)
Глава 29
Форт Фаррагут был тих, только привычно скрипело по бумаге перо и мерил темноту зала едва слышными шагами Тацкат. Душитель редко радовал своим присутствием, предпочитая работать в Хаммерфелле и держаться подальше от Черной Руки. И, как с каждым годом все больше убеждался Люсьен Лашанс, правильно делал.
– Тебе еще долго? – редгард, уставший слоняться вокруг, остановился за спинкой кресла, безо всякого интереса глядя на горы исписанных пергаментов. Сколько Спикер его помнил, он никогда не утруждал себя ни составлением отчетов, ни заполнением необходимых Слушателю бумаг, и вся эта не слишком приятная работа доставалась или ему или, если покойная Мэг являла великодушие, ей.
– Нет, пара приказов. Не стой над душой, сядь уже куда-нибудь.
– Наличие у тебя души – вопрос спорный. – Тацкат усмехнулся и зашелестел уже исписанными листами, аккуратно сложенными в углу стола, – Моя сестрица искренне считает, что тот, кто убивает других, утрачивает себя, душу ну или что там еще есть...
Сестру Тацката Спикер помнил, хотя в последний раз видел ее лет двадцать назад, еще до Кризиса, когда редгард привез девочку в Имперский город на праздник в честь Мары. Амрена, которой не было и десяти, с усердием молилась перед статуей богини в Храмовом Районе, с восторгом созерцала чудеса имперской архитектуры и за руку тянула старшего брата в каждую часовню, манившую ее блеском витражей и чарующими звуками песнопений. Тацкат терпел, отводил взгляд и смущенно пожимал широкими плечами, позволяя сестренке водить его за собой.
''Пусть лучше верит в Девятерых, хватит с нашей семьи и одного убийцы. Я не позволю ей убивать, воровать или продавать себя, как наша тетка''.
– Твоя сестрица не знает, на какие деньги были куплены те куклы, которых ты ей приносил. – перо поставило аккуратную подпись на свитке, где были расписаны расходы на оплату контрактов, – И во имя Ситиса, не трогай отчеты, тут все разложено по датам.
– Ты меня пугаешь, друг. Такая любовь к бумажной работе превратит тебя во второго Анголима, Черная Рука этого не переживет. – Тацкат выудил из горы толстый и аккуратно подшитый отчет, после чего наконец отошел, и в сумраке скрипнуло кресло, стоявшее здесь еще при Мэг. Спикер любила в нем сидеть, натачивая кинжал, правя оперение стрел или читая книгу. Книгу или очередную записку от Алвала Увани, который в те времена часто появлялся в их убежище и всеми силами поддерживал ее на советах Черной Руки. Мэг, Винсент, Альга и иногда заходивший Увани – почти семья, старшие, наставлявшие учеников на путь истинный и любившие иногда проявить изощренную фантазию в этом нелегком деле. Отправить Тацката под видом монаха на месяц шпионить за графом, навязать ему самому двух неуправляемых детей-аргониан – вполне в духе Мэг, и Винсент никак не мог ей препятствовать. Обычно все их разногласия заканчивались пари, на которое вампир шел исключительно из сочувствия ученикам и жажды восстановить справедливость. И иногда он после этого изображал летучую мышь, вися под потолком, иногда Мэг часами ходила по убежищу, вдохновенно распевая церковные гимны во славу Девяти... Ученики привыкли ко всему и уже не удивлялись.
Теперь же убежище осталось, живы Винсент и Альга, но уже тринадцать лет как умерла Мэг, а вместе с ней исчез из жизни Чейдинхолла и Алвал Увани. На совете Черной Руки он поддерживал и теперь, но с каждым годом все неохотнее: Мэг давно не было в живых, а остальные значили для темного эльфа куда меньше, чем покойная Спикер.
– Я на задание, остаешься за главного. – Спикер собирала сумку, мурлыча что-то под нос. Ее движения были быстры и исполнены вдохновения, с которым она бралась за все, начиная от работы и заканчивая придумыванием наказаний своим подопечным, и только седина в копне огненно-рыжих кудрей выдавала ее уже немалый возраст.
– Спикер, возможно, мне лучше пойти с вами?– ее душитель стоял рядом, демонстрируя почти военную выправку и стараясь не допустить в голос беспокойства, грызущего с тех пор, как она выказала свое решение взяться за контракт самостоятельно.
Мэг распрямилась и одарила подозрительным взглядом прищуренных светло-карих глаз, вокруг которых уже давно залегли морщины. Ей было около пятидесяти, и возраст выдавал себя, хотя женщина отличалась осанкой и ловкостью, которым могли бы позавидовать и более молодые убийцы.
– Люсьен, дорогой мой, тебе говорили, что нельзя напоминать женщинам про их возраст? – бретонка сощурилась сильнее, и шутливость ее тона граничила с непоколебимой серьезностью, обещавшей некоторые неприятности.
– Спикер, я бы никогда...
– Кого ты обманываешь? Я знаю тебя двенадцать лет, могу понять, о чем ты думаешь. – она нахмурилась, отчего ее широкоскулое лицо с острым подбородком стало совсем лисьим, и вернулась к сборам. Упрямство отличало Мэг всегда, и им она щедро поделилась со своими учениками.
– Я все же настаиваю, это слишком опасно. Имперский город, легионеры. И Адамус Филида… – недавние слухи о новом капитане стражи показались самым убедительным аргументом, и это подарило слабую надежду на успех, – Вы слышали о нем и о мерах, которые он принял после убийства Антониуса?
– На Черную Руку работают десятки информаторов, и ты думаешь, что они не сообщили нам об этом имперском выродке?..
Порция яда в ее голосе заставила скривиться и отвести взгляд, скрывая досаду. Проклятое упрямство Спикера порой доводило до белого каления, и все попытки переубедить ее обычно заканчивались иногда мягким, а иногда и довольно резким напоминанием с ее стороны о ее высоком положении, с которым он был просто обязан считаться. Считаться и повиноваться приказам, как предписывал Третий догмат.
– Слушай, – Мэг скрестила руки на груди и снизу вверх посмотрела на своего душителя, – Я не немощная старушенция, и мне не нужна охрана. Задание легкое, я просто хочу немного отвлечься от бумажной работы. Займешь мое место – поймешь, что это такое и как иногда хочется перерезать кому-нибудь глотку. Дагон побери, я вообще не знаю, зачем объясняю тебе это!.. Бери книги и иди в Убежище. Если ты не забыл, у Очивы и Тейнавы сегодня урок алхимии. Вернусь – сама их проверю.
Она так и не вернулась. Подвела нога, поврежденная еще много лет назад на задании, неосторожный шаг эхом разлетелся по пустым улицам Имперского города, созывая вооруженных до зубов легионеров.
– А Терис это кто? – от воспоминаний и не самых светлых мыслей отвлек голос Тацката, сопровождаемый шуршанием бумаги.
«Моя новая головная боль. Достойная замена Очиве и Тейнаве в юности. Хотя без таких было бы скучновато».
– Уже не новенькая, работает с конца лета. Ты бы знал, если бы заезжал почаще, – Спикер поднес к свече сургуч, но на долю секунду поддался смутному беспокойству и вернул его на место. – А к чему вопрос?
– В ней умер писатель. – редгард зашелестел толстым докладом, сдерживая смех, – Потрясающие сравнения, я даже не знал, что отчеты можно писать с душой.
– По-моему ты вообще не знал, что их можно писать. – Лашанс запечатал конверт и с некоторым сомнением посмотрел на отчет, размерами спорящий с некоторыми памятниками художественной литературы Тамриэля. Он, конечно, велел полукровке изложить все в подробностях, но не предполагал, что подробностей окажется так много. До странного много – Терис не производила впечатления человека, способного долго сидеть за подобным занятием и уж тем более подбирать яркие речевые обороты.
– Зачем писать и без того очевидное? – Тацкат оторвался от чтения, – Если у человека нет головы, он мертв. Но тут… А, впрочем, сам почитай, все-таки твоя подчиненная старалась.
Спикер протянул руку, предчувствуя, что прочитанное будет достойно самого контракта и его исполнения. Абсурдное задание для убийцы, отличающейся способностью влипать в дурацкие истории, было просто обязано породить не менее бредовый отчет.
Шаги, тихие, как и у всех убийц, возвестили о присутствии гостя раньше, чем он заговорил, черной тенью возникнув в коридоре.
– Простите за беспокойство, Спикер, – посыльный, молодой босмер в потрепанном плаще, торопился и даже не стряхнул с сапог снега, и теперь у его ног собиралась лужица талой воды, на которую ни Люсьен Лашанс, ни замерший с отчетом в руках Тацкат не обратили внимания. Куда больше настораживал его взгляд – затравленный и напряженный; с таким взглядом обычно сообщались не самые приятные известия, а в случае Чейдинхолла...
«Только не снова»…
– Говори. – Спикер оборвал неловкое молчание посыльного, и тот нервно сцепил пальцы, глядя куда-то мимо убийц, в темноту, сжавшуюся в углах древнего зала.
– Убит Ра’вир. Королл выдвигает обвинения против Корнелия Берена.
Глава 30
Каштанка шла быстро по протоптанной тропе, потряхивая гривой и выпуская из ноздрей клубы пара, таявшего в потеплевшем к полудню воздухе. Позади оставался Венделбек, получивший новую кровь и новые жертвы. Хотелось бы верить, что Маттиас Драконис не выберется… Едва ли «серый туман» его убил, и он не так глуп, чтобы попасться в ту же ловушку, что и М`Хаард, но впереди еще газ и топоры. Неверный шаг, задетая плита, или же доля секунды промедления – и она больше никогда не увидит физиономию чертова наемника.
Терис обернулась, повинуясь неотступному страху погони. Но нет, лес был тих, и деревья давно скрыли серые развалины некогда величественного города алейдов. Наемники мертвы или умрут в ближайшие часы. Хаджит был первым, остальные последуют за ним.
Мысль о М`Хаарде ужалила неприятно, и перед глазами вновь встала ушедшая под потолок плита и бегущая по ней густая кровь.
«Если бы я промедлила, убили бы меня», – в который раз пронеслось в голове, и густая кровь поблекла, переставая тревожить разум. Всего лишь кровь, всего лишь еще один труп на ее счету. И будь он жив, она бы не сбежала, и выбора… Наверное, выбор был. Выждать, попытаться протянуть время еще и попытаться улизнуть тихо, без лишних жертв и с чистыми руками, насколько это в ее случае возможно. И все было бы прекрасно, если отбросить тот факт, что она изначально планировала завести всю компанию туда, откуда они не выберутся. Они бы точно так же умерли, только она не стала бы свидетелем, как несчастного хаджита размазало по потолку.
«Все из-за Маттиаса. Ушижа, М`Хаард. Убиваю всех, кроме этого урода».
Не то чтобы она сожалела о ком-то из своих жертв: обоих она убила бы еще раз, возникни такая необходимость, только сейчас могильным червем ела изнутри злость. Злость на Маттиаса, которому она давно мечтала вогнать нож между ребер или перерезать глотку, и в смерти которого не была уверена до сих пор. Лучше бы тогда, летом, по ее следу пошел он, а не ящер…
– Маттиас, хватит! – после раздраженно-усталого голоса Ушижи удара не последовало, и Терис рискнула открыть глаза, но так и не отняла от головы рук. В поле зрения оставались все те же тяжелые сапоги имперца, только теперь рядом беспокойно царапал пол длинный чешуйчатый хвост.
– Эта сука три дня отсиживалась здесь, пока я перед Умбакано за нее отчитывался! – Драконис занес ногу для удара, но в этот раз пострадал старый табурет, – Еще день – и старик бы нас с тобой в руины погнал…
– Она живая нужна, идиот. С целыми руками и пальцами. – ящер сел на корточки, и полукровка инстинктивно сжалась, но он только потряс ее за плечо, – Живая?
– Да что ей сделается… – под шагами наемника, когда он выходил, заскрипели доски, – Вставай давай, ушастая. Работать пора.
Терис, морщась от боли в ребрах и пытаясь понять, сколько из них сломаны, села и прислонилась к стене спиной, тут же отозвавшейся болью. Кажется, большая часть костей цела, только дышать было совсем тяжело, и из носа текла кровь, капая на серые доски пола.
– Приводи себя в порядок и выходи. У тебя десять минут. – Ушижа, убедившись, что она жива, поднялся и направился к двери, но обернулся и какое-то мгновение смотрел, как Терис дрожащими руками размазывала по лицу кровь, пытаясь стереть.
– Полчаса. Не выйдешь – придушу сам.
И придушил бы. И он, и М`Хаард, если бы понадобилось, и тогда ей пришлось бы встретиться с ними лицом к лицу уже в несколько иных условиях, где удача вряд ли бы ей благоволила. Не убей она тогда Ушижу, кто знает, где бы она была…
Руины, нежить. Работа на не самых порядочных людей. Перевозка контрабанды и скуумы. Не было бы ни своего дома, как вместо нее хотели Харна и Россан, ни лаборатории, в лучшем случае – ночевки в придорожных тавернах и руинах и жизнь от выручки до выручки в ожидании ареста, смерти в руинах от когтей и зубов населяющих их тварей, или от рук бандитов, предпочитавших те же таверны, что и она.
– О, Уолда… – Йормир вышел к ручью, когда она подъезжала к его дому, и его глаза по-прежнему не отличали ее от дочери Хельма, но в этот раз полукровка не собиралась его исправлять.
– Да, это я. – она спрыгнула с седла и потянулась к кошельку, – Мне нужна скуума, пара пузырьков.
– А где твои друзья, деточка? – старик подслеповато щурился, и только звон монет заставил его ожить и шевелиться быстрее, – Скуума, говоришь…
– Да, прямо сейчас. – она оглянулась назад, в сторону скрытых за лесом руин. Маттиас и Уолда там, под землей, но страх гнал вперед, и интуиция шептала поскорее убраться из этих мест.
– Да-да, скуума… – Йормир потащился к дому со скоростью смертельно раненной улитки, и Терис едва сдержалась, чтобы не поторопить его не самыми изящными выражениями из тех, которые она знала.
Старик возился долго, и несколько минут, проведенные на улице в ожидании, растянулись в вечность. Терис беспокойно оборачивалась на каждый шорох в лесу и хваталась за кинжал, стоило глазу уловить какое-то движение. Вопреки здравому смыслу ей каждое мгновение казалось, что сейчас на тропе покажется Маттиас – окровавленный, усталый, но от этого еще более опасный и безжалостный, чем обычно, и никакие уговоры не помогали отрешиться от этих мыслей.
Надо было вернуться и пристрелить его, или зарезать, как Ушижу. Или просто убедиться, что он попал в одну из ловушек… Только что говорить, сейчас уже поздно, и она уже не та одиночка, которая бежала от Ушижи вглубь Виндасселя. У нее есть работа, которую нужно выполнять, причем как можно быстрее: едва ли Фэлиан будет милостиво ждать в столице, когда она его прикончит.
– Вот, деточка, – Йормир ковылял к ней, трепетно неся в морщинистых и пятнистых от старости руках флакон с наркотиком, – Тут на три раза хватит…
– Спасибо, ты очень выручил. – полукровка сунула ему деньги и спрятала скууму в подкладке куртки. Почти по плану… И теперь ее путь лежит в Имперский город, мимо патрулей и стражи к наркоману, который слишком зажился на этом свете. И дайте Ситис, Девять и Ноктюрнал, чтобы этот путь больше никогда не пересекся с путем Маттиаса.
***
«Фэлиан. Рост – семь футов, кожа желтоватая, рыжевато-русые волосы и зеленые глаза. Лицо вытянутое, одутловатое, подбородок немного скошен вправо, губы тонкие. Глаза раскосые, со светлыми ресницами. Взгляд рассеянный, зрачки расширенные. Ноздри воспалены от частого вдыхания зеленой пыльцы. Сутулится, походка нетвердая. Говорит медленно и часто теряет нить разговора, смеется тихо.
Фэлиан может появляться вместе со своей подругой Атрейной. Они почти одного роста, у нее золотые волосы и глаза, черты лица мягкие. Скорее всего, носит на безымянном пальце золотой перстень с рубином.Предпочитает голубые и зеленые цвета в одежде. Ни при каких условиях не должна пострадать.
Вероятнее всего, остановились в дорогой гостинице или в доме альтмеров».
Огонь свечи лизнул лист бумаги, и въевшиеся в память слова осыпались пеплом на стол. Терис смахнула пепел на пол и бросила взгляд на пламя очага, где на решетке грелась в железной чашке, выпрошенной у хозяйки таверны, скуума. Полукровка понятия не имела, как ее изготавливал Йормир, но решила, что порошок из спор каменного гриба лучше растворится в ней, если ее подогреть.
Мутноватая жидкость едва начала пузыриться, когда девушка сняла кружку и устроила ее на камнях перед очагом.
«…всыпать порошок, аккуратно, помешивая и не давая образовываться комкам, после чего держать над огнем пять минут, не доводя до кипения…»
Автор «Основ алхимии» рецепта скуумы не давал, но тщательно описывал, как обращаться со спорами каменного гриба при их употреблении в других ядах. Терис извлекла мешочек с «серым туманом» и с горочкой зачерпнула его хозяйской расписной деревянной ложкой. Едва ли Сельвил Арети когда-то пользовался ложкой при изготовлении ядов, но под рукой у нее не было ничего другого, и она на всякий случай добавила еще одну, тут же размешав в скууме. «Серый туман» был опасен при вдыхании, но, наверное, в больших дозах убивал и так. И то, что осталось в мешочке, вполне можно попытаться выдать за зеленую пыльцу, от которой альтмер вряд ли откажется.
Она вышла на улицу уже вечером, когда ранние зимние сумерки окутали город морозной зеленью. Портовый район, как и всегда бывало зимой, притих. Жители, большей своею частью так или иначе бывшие не в ладах с законом, попрятались по своим заснеженным холодным лачугам, и патрульные не проявляли своего обычного рвения сюда заглядывать.
Фэлиан был описан более, чем подробно, заказчик явно изложил все доступные ему сведения и о нем, и его подруге, и Терис примерно представляла, где искать. Дорогих гостиниц в Имперском городе две: «Король и королева» и «Тайбер Септим»; на крайний случай есть еще «Купеческий трактир», но это малоподходящее место для пары альтмеров. Их сородичей в столице тоже не слишком много, и некоторых из них Терис знала в лицо – они приходили к Умбакано и иногда до ночи сидели с бокалом вина над древними манускриптами на алейдском. Наверное, приходят и теперь, и если последить за его домом… Нет, это только в крайнем случае, с нее хватило и встречи с Маттиасом, и меньше всего она хотела сталкиваться со своим бывшим работодателем.
Храмовый район встретил яркими огнями и песнопениями во славу Акатоша, летящими из посвященного ему храма с разрушенной крышей. Со времен Кризиса ее так и не восстановили, только в непогоду выставляли навесы, под которыми и собирались молящиеся вокруг каменного дракона. Его крылья, подсвеченные снизу, белизной выделялись на фоне темнеющего неба, и казалось, что он вот-вот взлетит ввысь с победным ревом.
Но дракон не взлетел ни тогда, почти шестнадцать лет назад, ни теперь.
Терис вспомнился священник с голубыми ясными глазами на покрытом копотью лице, который нашел ее среди сгоревших домов Кватча. Брат Мартин, священник в часовне, куда, наверное, ходила матушка и приводила на службы ее. Она не помнила этого – мирная жизнь сгорела вместе с их домом и матерью, и из воспоминаний остался только шум прибоя у стен Анвила, белая галька и залитая солнцем мостовая Кватча.
Кватч сгорел и отстроен заново, белая галька утонула в болоте рядом с приютом, брат Мартин…
Долю секунды Терис стояла, оглушенная внезапным желанием зайти в храм и прикоснуться к каменному дракону. Не из желания получить благословение, которое Акатош никогда не дарует убийце, просто из признательности тому голубоглазому человеку, который вышел из безопасных стен часовни на поиск уцелевших.
«Не сейчас. Я на работе». – она слабо усмехнулась и свернула в переулок, освещенный не менее ярко, чем улица, – «И с нашего убежища хватает одного Корнелия».
И все-таки надо спросить у Корнелия, правда ли каменный дракон всегда теплый. Он-то знает, недаром несколько раз в год совершает паломничество, чтобы замолить грехи.
Свет, ненадолго поселившийся в душе, погас, задушенный страхами, дремавшими с момента ее отъезда из Чейдинхолла. Казавшийся воплощенными добром и честностью Корнелий дошел до угроз Харберту. Норда не за что было любить, братья и сестры не видели от него ничего кроме неприятностей, но…
«Все неверные срываются, сестра.»
Может, Тейнава был прав? Корнелий слишком чужд Братству, как бы ни оправдывал свое служение ему волей Богов. Волей Девяти Богов, а не Ситиса и Матери Ночи…
Он не может. Ни он, ни Альга, ни Гогрон, который тоже не молится Матери и Отцу… Никто не может.
И могут тоже все. Убежище, ее дом, полон предателей. Возможных предателей, чье преступление еще не было совершено или не было раскрыто. И, что самое страшное, ее могут счесть одной из них.
Терис ускоряла шаг, на ходу отыскивая в редких прохожих альтмеров. Двое, встреченные ею, совершенно не подходили под описание, а еще один вблизи оказался очень высокой и худой женщиной-нордом и явно не дотягивал до семи футов. Убийца слышала, что все эльфы в столице так или иначе знакомы друг с другом, но бежать и спрашивать у первого встречного не собиралась: свою заинтересованность было нечем обосновать, да и слухи про такую потрясающую осведомленность эльфов явно сильно преувеличивали.
Если в Храмовый район полуэльфийка захаживала крайне редко и до вступления в Братство, и то только по работе, то Талос-Плаза резала глаза сводящей с ума узнаваемостью. Вот дом одного работника Торговой палаты, куда она пару раз наведывалась через окно за бумагами для Умбакано, чуть ближе к центру выглядывала заснеженная крыжа особняка самого альтмера, а вот дом Агамира…
Он был первым, кого она убила, но это не вызывало никаких чувств. Убийца попыталась вспомнить, но так и не смогла, его лицо и цвет его глаз, помнила только, что очень долго не могла отчистить от его крови кирасу и сапоги.
Две слишком длинные для человека тени в свете фонаря легли на заснеженную мостовую улицы, и Терис застыла в паре шагов от выхода из переулка, затаив дыхание и вслушиваясь в разговор прохожих.
– Вы правы, дядюшка, я слишком добра к его выходкам, и все это ужасно, – мелодичный женский голос звенел от напряжения и сдерживаемых слез, – Но я так люблю его…
Через мгновение Терис убедилась, что голос принадлежал альтмерке – две фигуры вынырнули из-за угла и продолжили свой путь по улице в сторону гостиниц. Эльфийка была очень высока, ее голову покрывал лазурный капюшон, подбитый белой норкой, и в свете фонаря поблескивали золотые косы, спускавшиеся почти до пояса. Терис не видела ее рук, но готова была поклясться, что палец эльфийки украшает перстень с рубином. Пара прошла, и она сделала шаг на брусчатку мостовой, когда…
– Дитя мое, я понимаю твои чувства. – этот голос она узнала бы из тысячи и сделала бы все, чтобы больше никогда его не слышать и не видеть лица его обладателя. Умбакано, облаченный в темный бархатный плащ на меху, вел эльфийку под руку и сейчас заботливо протянул ей белый носовой платок. – Ты должна поставить ему условия: ты или его наркотики. И если он еще хоть раз пойдет к тому босмеру, выставь его за порог. Он и недели не проживет без тебя. Я подозреваю, что ему интересны только твои деньги, а не ты…
Рыдания Атрейны заставили альтмера вздохнуть, и его лицо скривилось не то от ее слез, не то от досады на собственные довольно резкие слова.
– Ну, не надо, милая. – он осторожно обнял ее, – Тебе нужно отдохнуть, а к утру он вернется. А может, он уже в гостинице, ждет тебя.
– Нет… – Атрейна отчаянно замотала головой, и из-под капюшона выбились пряди волос, – Он сейчас где-нибудь с этим Торониром, напивается своей отравы… И вернется пьяный…если вообще вернется…
Слова эльфийки слились в сплошные рыдания, и Умбакано, по-прежнему обнимая ее за плечи, поторопился увести ее прочь с улицы по направлению к «Тайберу Септиму».
Когда они бесследно исчезли на другой улице, Терис рискнула покинуть безопасную тень и быстрым шагом направилась к воротам в соседний район, старательно выбирая дорогу так, чтобы не оказаться поблизости от дома Умбакано. Он показал себя любящим и заботливым дядюшкой, но едва ли это спасло бы ее, попадись она ему на глаза. Эльф был не из тех, кто легко прощает и оставляет свидетелей своих подпольных дел.
Они остановились в «Тайбере Септиме», Фэлиан часто пропадает и почти постоянно принимает скууму. И, что для Терис оказалось совершенно неожиданным, Торонир составлял ему компанию. Упитанный босмер с лисьими масляными глазками, каким она запомнила его, совершенно не вязался у нее с наркотиками, он выглядел вполне здоровым и быстро соображал…
«Они нашли труп Агамира и список тех, чьи могилы он разграбил, Торонир лишился своего поставщика».
Лишился поставщика и разорился, надо полагать. И скуума стала единственным, что отвлекало эльфа от мрачной действительности. Узнать бы, где он теперь, Фэлиан вряд ли далеко от своего друга…
Магазины уже закрывались, когда Терис пришла в Торговый район, но «Бездонный кошель» был закрыт уже давно, причем не просто закрыт, но и опечатан. Вывеска с названием еще покачивалась на ржавеющих петлях, но краска начала с нее слезать, а перед дверью вырос сугроб, говоривший о том, что эльф там не только не работает, но уже и не живет. Полукровка потопталась на месте, растирая замерзшие пальцы и оглядывая почти опустевшую улицу, где не осталось никого, кроме уходящего к воротам патруля и старой нищенки, пересчитывавшей на грязной ладони вырученные за день деньги.
– Кого-то ищешь, милая? – старушка подняла на нее свои подслеповатые глаза, взгляд которых оказался неожиданно острым и цепким.
– Да, хотела зайти в «Бездонный кошель»… – Терис помялась на месте, – Его давно закрыли?
– Через неделю после того, как ты была здесь в последний раз.– старушка долю секунды наблюдала ее замешательство, после чего зашлась тихим скрипучим смехом, от которого у убийцы поползли по спине мурашки, – старая Симплиссия все видит, кто уходит, кто приходит… И что случается потом, она тоже помнит.
– У вас…хорошая память. – Терис выдавила улыбку, но она вышла не слишком искренней, – Что случилось? Торонир тогда успешно торговал, было много клиентов…
– Ох, деточка, я стара уже. – Симплиссия вздохнула, потирая седые виски, – У меня плохо с памятью…
Терис усмехнулась и полезла в кошелек под разгоревшимся взглядом нищенки. Люди вроде Симплиссии помнили все и всех, но делиться такими сведениями за словесную благодарность не собирались, и убийца была готова платить, принимая ее игру.
Пара монет сотворили чудо, и к Симплиссии вернулась память, а ее глаза вновь стали цепкими и живыми.
– В конце лета на Талос-Плаза убили одного норда, Агамира. Стража так и не нашла виновного, но, кажется, не слишком и старалась: выплыли улики… – старушка понизила голос и наклонилась к уху полукровки, – Он разорял могилы и продавал Торониру вещи покойников.
– Какой кошмар!.. – Терис прижала ко рту ладонь, и ее глаза отразили всю гамму чувств, которую подобное кощунство должно было вызвать, – А я чуть было не купила у него платье… И Торонир разорился?
– Торонир пришел к нему в день, когда нашли тело. Стража его задержала. Его бы посадили, если бы хватило улик, но он месяц просидел за решеткой и вышел. Его репутация была погублена, магазин прикрыли… – Симплиссия замолкла, и ее взгляд вновь начал приобретать отрешенное и бессмысленное выражение.
– И где он теперь? – вопрос сопровождался звоном еще пары монет.
– У него дом в Эльфийских садах, в Переулке роз, он купил его еще в прошлом году, когда его дела шли хорошо. Сейчас там настоящий притон. Он выходит оттуда только за новой порцией скуумы, которую покупает в Портовом районе у Криворукой Ханны. Иногда к нему приходят такие же наркоманы… Плохо это закончится, милочка.
Терис кивнула, сохраняя горестное выражение лица и припоминая кратчайший путь в Переулок роз.
«Я постараюсь, чтобы закончилось».
