Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 52 страниц)
Глава 57
Улицы полнились народом, но взгляды горожан скользили по полукровке, не останавливаясь на ней, как будто бы она была бесплотным призраком вроде тех, что таятся в руинах. Зачарованная на отвод глаз куртка делала свое дело, и это дарило слабую надежду на успех – большую, чем зачем-то спрятанные под ней амулеты.
Все не так уж и сложно, если не привлекать к себе внимание. Спокойным шагом дойти до двора казарм. До дерева – шагов десять, если стражи рядом не окажется, она преодолеет это расстояние за пару секунд. Еще столько же, чтобы забраться на ветку дуба – она всегда хорошо лазила по деревьям, и это не составит труда. Осталось надеяться, что окно открыто. В Лейавине сыро, воздух быстро застаивается, и днем не так уж и холодно, чтобы проветрить. Тем более, для человека, проведшего большую часть жизни в Имперском городе, где зима гораздо холоднее. Шаг за шагом она приближалась к растущей впереди стене, и мысли постепенно исчезали, сводясь к сбивчивой молитве – одной и той же за последние дни. Пусть все получится. Пусть божество Пустоты даст ей немного сил и удачи, чтобы покончить с Филидой – не ради нее, неверной, ради Братства. Так будет лучше всем его детям, которые пострадали из-за Легиона, так, быть может, закончатся проблемы у Чейдинхолла, все наладится… Удача улыбнулась Терис, ослепляя этой улыбкой. Пустой двор, отголоски разговора стражников у скрытых от глаз выступом стены ворот, распахнутое окно комнаты на втором этаже. Ситис ли услышал, или же амулеты правда приносили успех – неважно. Казавшийся чистым безумием план выполним, и сегодня ей обнадеживающе везло.
Ступив на камни двора, Терис сорвалась на бег, двумя прыжками преодолев расстояние до дерева, бесшумно и быстро поднялась по стволу, цепляясь за малейшие неровности коры. Ни одна ветка не скрипнула, когда она добралась до развилки в десятке футов от земли и замерла, выглядывая из-за ствола.
Все спокойно, ее присутствие не потревожило никого. Сегодня был ее день, и это чувство пьянило настолько, что пришлось напомнить себе, что это самое начало.
Окно было открыто, и сумрак комнаты разгоняло пламя свечи на заваленном бумагами столе. Видимо, те самые дела о преступлениях, которые капитан приказал принести ему. Интересно, как смотрит граф на такое активное участие Филиды в делах его города... Может быть, будет даже рад, если надоедливый легионер исчезнет раз и навсегда?
Терис медленно перебралась на толстую ветку, ногой пробуя ее на прочность. Пустая предосторожность – дерево старое и крепкое, выдержало бы и закованного в броню Гогрона, не то что ее.
Рука медленно вытянула из колчана лук и стрелу – короткую, со стальным наконечником, успешно миновав длинную костяную, спрятанную под плащом. От подарка Пустоты веяло холодом и ненавистью, и убийца успокаивала себя мыслью, что скоро с ней расстанется. Один меткий выстрел, немного удачи – и свобода.
Дверь в комнату открылась, впуская приглушенный стенами и расстоянием гул голосов, и захлопнулась, вновь возвратив тишину. Звук шагов донесся до напряженного слуха, и высокая фигура промелькнула в окне, освещенная пламенем свечей.
Без доспехов. Филида, привыкший к зимним холодам, обходился шерстяным дуплетом, то ли веря в то, что стража гарантирует ему безопасность, то ли в свои собственные силы. Он пережил много покушений, в отличие от тех, кто подходил к нему близко, и не верил в существование идиотов, способных напасть в городе в паре десятков шагов от стражи. Наверное, в этом и состояла его основная ошибка – переоценивать чужое чувство самосохранения и умственные способности. Он сел, придвинув стул с высокой спинкой к столу, обмакнул в чернильницу перо и черкнул что-то на одном из листов, потянулся к следующему…
Бить в висок – сразу и насмерть. Успокоиться и выстрелить. С первого раза – ей это не сложно после стольких застреленных гоблинов в пещерах. Расстояние невелико, освещение в разы лучше, чем в подземельях, где она охотилась обычно – сегодня все обстоятельства на ее стороне, медлить нельзя. Надо использовать возможность, пока изменчивая удача не ускользнула…
Лук натянулся легко и привычно, когда ветер зашелестел в почерневшей листве и тихо скрипнули ставни распахнутого окна. Дрогнуло пламя свечи, и Филида зябко поежился, отложил перо и поднялся, сделал шаг к окну...
Он видел ее – это было понятно по расширившимся глазам и по тому, как приоткрылся в изумлении рот.
Стрела сорвалась и вонзилась в его грудь до того, как он успел что-то сделать. Собственная вера в чужое благоразумие подвела его, и драгоценная доля секунды была потрачена на осознание того, что идиоты, готовые убить его посреди города, все же есть.
Терис слышала, как глухо ударилось об пол его тело, но так и не двинулась с места, ослепленная собственной удачей.
Он мертв. Лежит там, в казармах, с простреленной грудью. Даже если жизнь еще и теплится в нем, ему остались считанные секунды – не спас бы и самый искусный лекарь, будь он здесь. Но он один в своей комнате, никто не придет на помощь, он даже не сможет позвать свою стражу . Как бы то ни было, он больше ничего не сделает Братству, больше нет необходимости отправлять кого-то рисковать своей жизнью, чтобы убить имперского капитана, все кончено.
Убийца прислонилась к стволу дуба, заставляя себя успокоиться и прислушиваясь к звукам. Все тихо, не считая долетавшего с улицы шороха шагов по камням и еле слышного разговора стражи у ворот замка. Оттуда не видно дерево, не видно окно, и они ничего не слышали. Все идеально. Нет свидетелей. Если сейчас она спрыгнет вниз, развернется и выйдет на улицу, то смешается с толпой и уже через полчаса выберется за ворота города. Может быть, к тому времени даже не поднимут тревогу, а если и поднимут… Стоит торопиться. Если она будет уже за пределами Лейавина, ее это не коснется.
Взгляд, обращенный к улице, вновь вернулся к гостеприимно распахнутому окну. Нет помех на пути к нему. Всего-то второй этаж, стена неровная, выпирают балки, закрытые ставни на окнах первого этажа словно специально созданы для того, чтобы забраться наверх. В сотни раз удобнее, чем дома знати в Имперском городе, но ведь она и там умудрялась влезать в форточки... И хозяева часто были в это время дома и спали через стену от нее, пока она рылась в их бумагах или пробиралась в комнаты, где хранились алейдские сокровища.
"Спикер, я все сделала, как было нужно", – чтобы сказать это, одного убитого Филиды мало. Поменять стрелу, отрезать палец и подбросить преемнику капитана. Тогда Черная Рука будет довольна. Может быть, даже умерит свою неприязнь и перестанет лезть в дела их убежища. Это стоит того, чтобы рискнуть, особенно сейчас, когда удача так благосклонна...
Земля у корней дерева смягчила приземление, и секундное ожидание дало понять, что угрозы нет: так же болтали о чем-то привратники, на улице проскрипела колесами телега, из казармы не донеслось ни звука. Возможно, Филида был единственным, кто не спал после смены, а толстые стены и ставни не давали ничему потревожить отдыхающих стражей.
Пять ударов бешено бьющегося сердца – и прыжок. Нога уперлась в выступающий камень, руки подтянулись на поперечной доске ставни, рывком поднимая тело. Подтянуться, упереться ногой, вытянувшись, схватиться за балку... Еще пара движений – и прыжок на другую, у самого подоконника. Качнуться, удерживая равновесие, в последний раз взглянуть на пустой двор...
Терис змеей сползла на пол комнаты и застыла.
Тихо. Догорает свеча на столе, и в ее свете извивается на стене черная тень стрелы, торчащей из груди Филиды. Он мертв, в этом нет никаких сомнений – стрела вошла глубоко и вокруг нее расползлось небольшое пятно, окрасившее серую ткань дуплета в багрянец.
Терис подползла к нему, натягивая перчатку и все еще не до конца веря в собственный успех. Филида мертв, убит ею. Еще недавно она считала, что ни на что не годится, а сейчас убила человека, не дававшего покоя Братству столько лет... Спикер не сможет не одобрить этого. Доделать все как надо, и будет уже неважно, что она что-то взяла...может, не такое уж это и нарушение. Ситис должен все видеть, должен понимать, ради чего все это – и результат уже есть, оправдывающий средства и, без лишней скромности, блестящий.
Стрела вошла глубоко и застряла в кости, никак не желая поддаваться попыткам полукровки вытащить ее. Оглянувшись еще раз на окно, Терис привстала, упершись коленом в грудь капитана, и решительно рванула стрелу на себя.
Негромко затрещали ребра, что-то хрустнуло, и стрела с чавканьем вышла. Убийца качнулась, удерживая равновесие, и аккуратно вытянула костяную стрелу из колчана. Кость дрогнула в руке, как почуявший кровь хищник, и, стоило поднести ее к ране, сама скользнула в нее, глубоко впившись в плоть Филиды.
Терис тихо выдохнула, отмечая, что еще один пункт успешно выполнен. Филида мертв, стрела на месте. Все хорошо, удача сегодня на ее стороне...
Приближающиеся шаги в коридоре прорвались сквозь завесу тишины, и Терис на долю секунды замерла; удача отворачивалась под натиском реальности, и желание верить в лучшее сдавалось последним.
К Дагону все. Бежать. Выпрыгнуть из окна и бежать на улицу.
– ...отличное заведение. И вино они не разбавляют, не то что Кациус, – голос долетел из двора вместе с лязгом доспехов, стоило ей повернуть голову в сторону окна.
Путь назад отрезан. Если все будет хорошо, они уйдут меньше чем через минуту, но это время надо продержаться.
Терис судорожно вдохнула, отползая от окна и тела капитана и лихорадочно оглядываясь, по крупицам собирая рассыпавшиеся мысли. Действовать, надо действовать, только страх захватил все мысли, и слух ловил только неумолимо приближающиеся шаги.
«Ситис, пожалуйста, только не сюда…»
Кто-то за дверью замедлил шаг и прокашлялся в паре метров от комнаты.
Он идет к Филиде. Больше некуда.
– Капитан Филида, разрешите войти? – голос не выдавал тревоги. Человек еще не знал, что капитан мертв и что убийца рядом, застыла с обратной стороны двери, стараясь не дышать.
"Уходи. Капитан спит". Не спит, не может спать или уйти – он был на месте пять минут назад, занимался делами заключенных, и тот, кто пришел к нему, прекрасно это знал. Страх подступил к горлу, смыкая на нем холодные костяные пальцы, и Терис зажмурилась, собирая волю в кулак и возвращая мысли в прежнее русло.
Выполнить задание. Убить, оставить стрелу, отрубить палец... Меч Филиды в ножнах, висит на стене.
В два прыжка она оказалась у стены, вытягивая из ножен оружие, и легкий шелест стали оборвал новый стук, принося с собой запоздалое понимание собственного провала.
Зачем меч? Для пальца сгодился бы и кинжал в голенище сапога.
– Капитан, все в порядке? – беспокойство в голосе балансировало на грани. Еще мгновение – и он забудет про устав, про правила, и...
Терис одним движением метнулась вперед, и задвижка щелкнула в тот же момент, когда рука посетителя толкнула дверь.
Долю секунды было тихо. Тихо настолько, что доносились голоса стражи с первого этажа и стук чьей-то кружки о стол. Где-то в городе залаяла собака, и под порывом ветра зашуршали листья на дубе. Взгляд успел зацепить, что щеколда старая и истертая, и дверь открывается внутрь. Ее выбьют. Быстро.
– Стража! – крик за дверью оборвал все другие звуки, знаменуя начало идущего на секунды отсчета.
Ее слышали, терять нечего. Кроме собственной жизни, конечно, но за нее еще можно побороться – как и за успешное завершение начатого.
Отрубить палец... пальцы... Две руки, их десять... Разбираться некогда.
Тяжелый меч поднялся и опустился дважды, разрубая запястья, и хруст костей и хрящей частично перекрыл топот ног в коридоре.
Уже не таясь, убийца рванулась к кровати, хватая маленькую подушку и зубами разрывая шов с одной стороны. Розовая ткань, безвкусная вышивка с розочками и целующимися голубками – наверняка работа жены или матушки капитана местной стражи. Интересно, видела ли это чудо остальная стража, или ее хозяин прятал свое сокровище?
Дверь дрогнула под первым ударом, когда Терис, отплевывая пух, засунула отрубленные кисти в подушку.
Бежать. Внизу, под окном, пока никого, но кто-то будет там через считанные секунды.
Нога поехала на натекшей из обрубка руки луже крови, и Терис болезненно приложилась плечом к подоконнику, цепляясь за него руками и поднимая на него непослушное от страха тело. Второй удар – дверь дрогнула, готовая слететь с петель.
"Помоги..." – мольба, обращенная не то к Ситису, не то к Ноктюрнал, не то еще к кому-то из множества аэдра и даэдра, утонула в свисте воздуха в ушах.
Камни двора приняли не так мягко, как земля рядом с деревом, но удержать равновесие удалось, выигрывая драгоценные мгновения. Она уже была на ногах, когда из-за угла казармы влетели трое, и до ушей донесся полный бессильной ярости крик на втором этаже.
Над ухом просвистела стрела и отскочила, ударившись о каменную стену, отделявшую замок и казармы от остального города. Еще одна воткнулась бы в спину, не успей она, повинуясь обострившемуся чутью, отскочить в сторону, прибавляя скорость. Выбежать на улицу – там они не станут стрелять, есть риск попасть в мирных горожан или в своих же, и там у нее будет возможность скрыться. Переулки, подворотни, в каждом городе должны быть свои трущобы, где легко затеряться...
Терис врезалась в столпившихся у дверей какой-то лавки горожан, протискиваясь между ними и ища взглядом выход с улицы. Дома, магазины, огороженные высокими изгородями дворы – здесь, у самого замка, не будет ни темных переулков, ни трущоб.
– Держите ее! Она убила Филиду! – крик стражника всколыхнул толпу, и всеобщий гомон оглушил.
Кто-то шарахнулся в сторону как от прокаженной, кто-то застыл в нерешительности, не рискуя связываться с убийцей прославленного капитана, большая часть народа даже не разобралась, о ком речь, и заметавшиеся из стороны в сторону люди поневоле сослужили ей службу, закрывая собой. Она протиснулась между двумя дородными горожанками, проскочила под рукой какого-то торговца с подносом вроде встреченной утром старушки, оттолкнула в сторону зазевавшегося босмера. Какой-то человек, взбодренный новым криком стражника, попытался преградить ей дорогу, широко расставив руку, и потяжелевшая подушка врезалась ему в лицо, вынуждая отступить.
– Держите убийцу! – крик подгонял подобно кнуту, заставляя что было сил бежать вперед, к показавшемуся между домами переулку. Оттуда можно выбраться на соседнюю улицу, где дома беднее и их больше, где будут глухие закоулки и низкие крыши. Лейавин достаточно велик, чтобы затаиться где-то и обходными путями добраться до ворот… Надежда умерла, когда в переулке блеснули доспехи и резанули глаза зеленью гербы на кирасах. Они еще не бежали, но шли быстро, привлеченные криками, и она почувствовала, как взгляд одного из них впился клещами. Терис пронеслась мимо переулка, и лязг их доспехов долетел, когда она с разбега перемахнула через низкую изгородь чьего-то дворика. Перед глазами пронеслась отсыревшая стена дома, мерзлая земля с остатками прошлогодних цветов, врезался в уши испуганный вскрик вышедшей на крыльцо хозяйки – все это закрутило в водовороте образов и выпустило, когда хлопнула за спиной оказавшаяся не запертой калитка. Стража не побежит за ней, не будет прыгать через ограды – они пойдут улицами, и это даст ей время. Все еще не так плохо, если они не поднимут весь город… Конечно, простые горожане могут и побояться, но если слух докатится до магов… Терис подавила приступ паники, сворачивая в переулок и прыгая через еще одну ограду. Спиной она чувствовала, как известие об убийстве расползается по городу, подобно чуме, как стража рассеивается по улицам, готовая обшаривать каждый закоулок и подворотню. Дай Ситис, если к ее поиску не присоединятся маги...
Тень узкой щели между домами проглотила, стены сжали, вынуждая протискиваться боком. На ходу Терис освободилась от уже бесполезного колчана, и, вырвавшись в сумрак окруженного домами пятачка, глянула назад. Шум волной катился за ней, но расстояние между домами оказалось слишком маленьким, чтобы кто-то попытался пролезть за ней следом. Скорее окружат и будут выкуривать как зверя из норы. Взгляд метнулся по потемневшим от сырости стенам, ища лазейку. Окна и двери сюда не выходили – это был даже не дворик, а колодец длиной в пять шагов от силы, попасть куда можно было только через узкие проходы между тремя домами. Терис с усилием раздавила желание остаться здесь, сжаться в комок и прилипнуть к стене в надежде, что все закончится само собой.
Ничего не закончится. Не так просто. Ее ищут и будут искать, обшаривать каждый закоулок в городе, пока не найдут. И едва ли убьют сразу – она оставила костяную стрелу, подписавшись за все Братство в убийстве Филиды, и, прежде чем повесить, ее будут долго пытать. Терис втянула воздух, гоня из мыслей образы орудий пыток и темных застенков сырой тюрьмы. Об этом нельзя думать. Нельзя давать волю страху, нужно взять себя в руки и выбираться из этого скампова города.
С соседней улицы доносились встревоженные голоса горожан, иногда кто-то мелькал в поле зрения, быстрым шагом проходя мимо простенка между домами и торопясь уйти. Она выбралась из щели между домами незаметно для немногочисленных прохожих, которые слишком торопились разойтись по домам, чтобы обратить на нее внимание. Казалось, что некоторые еще не знали, что произошло, и звон набата просто гнал их с улицы, напоминая о тех временах, когда этот звук возвещал о приближении даэдра. Терис заставила себя подстроиться под их шаг, не срываясь на бег и идя в сторону ворот. Низко опустив лицо, она одернула разорванную куртку и поправила волосы в надежде, что чары все ещё действуют. Она маленькая и незаметная, ее не видно, она такая же, как и все...
– Филиду убили. Такой человек был... – коснулся ушей чей-то вздох.
– Кто?
– Не знаю, но ловят. Вроде, босмерка.
Полукровка попыталась плотнее прижать уши и скрыть их под волосами, поневоле вслушиваясь в обрывки фраз. Слухи ползли как болезнь во время эпидемии, заразой охватывали город, расползались по улицам и домам – через несколько минут все будут знать, что капитан мертв, убит босмеркой. Стоит привлечь внимание – и ей конец. Она не единственная босмерка в Лейавине, но следы крови на рваной одежде выдадут с головой, сведя все шансы на выживание к нулю.
Терис застыла, когда впереди тускло до боли в глазах блеснули доспехи. Она не видела лица стражника, но знала, что он смотрит на нее, и его взметнувшаяся и указавшая в ее сторону рука была знаком, что пора бежать.
До ворот недалеко. Две улицы и площадь. Если их еще не закрыли, то можно надеяться на удачу, хотя она уже и подвела сегодня. Страх перед вероятным развитием событий исчез, уступая место вполне реальному, когда из-за угла вынырнула закованная в доспехи фигура.
Она не успела развернуться или проскочить под рукой стражника, ноги заскользили на камнях в попытке затормозить, тело мотнуло в сторону, когда чужие пальцы впились в локоть. Ее поймали и держат. Стражник в разы сильнее и, может быть, даже зовет кого-то, но она ничего не слышит – мир разом утратил звуки и краски, уменьшившись до размеров улицы. Стук крови в ушах сменился невнятным шумом, и боль в руке доходила издалека, прорывалась сквозь завесу понимания – терять нечего настолько, что уже не страшно. Нож, выхваченный из голенища, полоснул по чужой руке, заставляя разжать пальцы, нога наугад ударила и попала во что-то твердое. Чужой вопль боли, удар под ребра, еще рывок, удар, тупая боль разлилась по лицу, на несколько секунд лишая зрения. Терис рванулась, выскальзывая из куртки и оставляя ее в так и не разжавшихся пальцах стражника. Бегом, не разбирая дороги – по улице к воротам. Зрение постепенно вернулось полностью, выхватывая из водоворота образов серость булыжной мостовой и яркие пятна крашеных стен.
Улица, площадь, ворота... Еще открыты – на ее счастье чья-то телега стояла там, и стража препиралась с ее хозяином.
– А ну стоять! – пальцы не удержали ее рукав, когда она прыжком взлетела на телегу, ноги успешно миновали встречи с клинком.
Повезло. Может быть, в последний раз за сегодня.
"Ситис, пожалуйста...ради Братства..."
Прыжок. Почти падение на камни дороги. Стрела пролетела над головой, и где-то позади раздался окрик стражника, адресованный лучнику: стрелять нельзя, велик риск зацепить невиновного.
Около десятка не допущенных в город путников бросились в сторону, шарахаясь от нее как от пораженной корпрусом, даже единственный схвативший было ее за руку хаджит моментально ослабил хватку.
Бежать. Оттолкнуть с дороги крестьянку. Сбить с ног зазевавшегося бретонца в потрепанной робе мага. Запоздало взмолиться, чтобы он оказался учеником, не способным ударить в спину параличом.
Что-то светящееся ударилось в дерево, миновав ее голову. Молния. Все же не ученик. Скамп, как не вовремя...
Бежать к конюшне. Может быть, хозяин не попытается ее остановить, а если встанет на пути...
Терис крепче стиснула рукоять кинжала, давя в себе нежелание убивать конюха. Если у него есть хоть капля разума – он уйдет с дороги. В противном случае... Чтобы убить высокого и сильного человека, ей понадобится очень много удачи.
Лязг стали долетел со стороны конюшни, и полукровка свернула в сторону дороги, прощаясь с надеждой добраться до лошади. Ее бы все равно не выпустили за ограду. И гнедая не оседлана, она не уехала бы далеко...
"Убегу тоже недалеко". – кто-то чужой безразлично озвучил простую истину, которую она не хотела принимать.
Бежать некуда. Сзади – приближающийся топот стражи и маг, кто-то бежит от конюшни, и на дороге ее скоро возьмут в кольцо. В лесу же будут стрелять, уже не боясь попасть в путников или простых горожан.
Она все еще бежала, уже по привычке, цепляясь мыслями за остатки надежды и взглядом – за деревья и пятна снега на обочинах дороги.
Попытаться обогнуть городскую стену. Добраться до воды и вплавь перебраться на другой берег. Прыгнуть в первый же овраг. Взять в заложники первого попавшегося путника, которых не осталось на опустевшей дороге.
Стрела ободрала плечо и улетела в низину, пробив тонкий лед на воде. Боли почти не было, страх заглушал все чувства и, когда нога заскользила на сырых камнях, пришло оглушительное осознание конца.
Бежать некуда. Нет ни сил, ни времени – топот не то закованных в железо ног, не то копыт, уже совсем рядом, и все, что осталось – это попытаться не сдаться живой и протянуть подольше. В этом нет никакого смысла, и сами попытки спастись – всего лишь затянувшаяся агония не желающего умирать тела.
Кое-как удерживая равновесие, Терис шарахнулась в сторону из-под копыт лошади и рванулась в сторону леса, когда в ворот дуплета мертвой хваткой впилась чья-то рука.
Короткий писк застрял в горле, попытка вырваться провалилась, когда ее перехватили за руку и рывком подняли в воздух.
Нос болезненно приложился к чьему-то плечу, запястье по-прежнему сжимали чужие пальцы, на этот раз удерживая ее на спине сорвавшейся с места лошади. Слишком быстрой. Иссиня-черной. Издающей вместо обычного ржания низкий звериный рык. На ходу щелкнувшей зубами у самого лица бросившегося наперерез стражника.
– Спикер?.. – ветер унес звук голоса, но всадник все же услышал и ослабил хватку, позволяя ей самой вцепиться в его спину.
Мысли исчезли, растворяясь вместе со страхом и топотом ног и конских копыт позади. Лошадям стражи никогда не угнаться за Тенегривом, погоня обречена на провал. Как бы странно это ни было, но теперь все позади – и город, и стража, и мертвый Филида. Ее молитвы все же услышали в Пустоте и подарили почти невозможную удачу.
Дорога пролетала перед глазами, сливались воедино стволы деревьев, в какой-то момент стук подков стал глуше – мощенный камнями тракт сменился глухой лесной дорогой, уводящей куда-то в самую чащу, где она растаяла среди голых деревьев.
Спустя бесконечность Тенегрив замедлил шаг и Терис зажмурилась, чувствуя, как не дававший дышать страх сменяется усталостью, вместе с которой вернулись и ощущения – пульсирующая боль в лице и руке и холод, от которого начинали стучать зубы. Видимо, слишком громко – Спикер молча расстегнул плащ, давая полукровке в него закутаться.
– Спасибо. Вы...очень... – она подавилась словами и кашлем, когда Тенгрив свернул в сторону, под копытами захрустел тонкий лед и плеснулась вода.
Какая-то мелкая речка, одна из десятков ей подобных, впадавших в Нибеней возле Лейавина. Где-то неподалеку должны быть руины и пещеры. И на пару десятков миль нет никакого человеческого жилья.
Едва Тенгрив выбрался на пологий берег, Терис незаметно для себя оказалась на земле и отступила на пару шагов, когда лошадь скосила на нее красный глаз. Как и всегда – не то со злостью, не то с презрением, в полной мере присущим этому существу, и это, как и острые зубы, заставляло держаться подальше. – Спикер, спасибо... – слова благодарности потерялись в закоулках сознания, когда Лашанс слез со спины опустившегося на колени коня и отстегнул от седла трость.
– Как…как вы себя чувствуете?.. – голос звучал глухо, болью отдаваясь в носу, но собственные раны беспокоили сейчас куда меньше, чем гробовое молчание начальства.
Спикер медленно развернулся к ней, тяжело наступая на покалеченную ногу. Выглядел он немногим лучше, чем в день их последней встречи, потрепанный и усталый после дороги вид тоже не прибавлял ему здоровья, но за его жизнь волноваться уже не стоило. И это обнадеживало бы, если бы не тяжелый взгляд глубоко ввалившихся глаз.
– Я очень... – слова застряли в горле битым стеклом, и до сознания медленно, но верно дошла мысль, что все ее надежды на понимание и прощение, не говоря уже о благодарности, были до безумия оптимистическими. Равно как и уверенность, что хуже Ярости Ситиса ничего не может быть.
Терис попятилась, всхлипнув разбитым носом, и замотала головой, беззвучно умоляя об отсрочке. Она все может объяснить. Все ради него, ради Братства. И Филида мертв, лежит там, на полу в казарме. И его руки с собой, как и нужно. – Я… я все объясню… – одеревеневшие пальцы потянули тугой узел подушки, но этот жест остался без внимания, как и попытка разорвать мокрую от крови ткань.
Нога запнулась о камень, снег на краткий миг принял тело и, стоило ей снова оказаться на ногах, как на горле сомкнулись пальцы.
"Я все объясню, не надо!" – панический крик затих в голове, но тело не сделало попыток сопротивляться, даже когда спину почти аккуратно впечатало в дерево.
Зажмуренные веки спрятали от слишком жестокой реальности в темноте, но звуки и ощущения обострились, вместо картин из прошедшей жизни сообщая о последних ее мгновениях. Привкус крови во рту, бешено колотится сердце, рука Спикера медленно переползла с горла на нижнюю челюсть, лишая возможности говорить...
Нос оглушительно хрустнул, и по лицу разлилась новая волна тупой боли, на несколько мгновений лишившая всех мыслей. Даже панический страх затих, позволяя медленно осознать то, что она еще жива.
Ее не убили. И, судя по тому, что дышать стало легче, даже вправили нос.
Терис медленно приоткрыла один глаз и тут же опустила взгляд вниз.
– Я слушаю. – Лашанс не спешил отходить, даже оперся для удобства на трость, и в его взгляде мало что изменилось. Помилование было временным. И нос ей поставили на место исключительно для улучшения дикции.
– Спикер... я... многое должна объяснить... – охрипший голос сорвался, и пальцы бессильно царапнули узел подушки. Узел не поддался, и сквозь мертвую лесную тишину прозвучал в ушах смех капитана, довольного своей посмертной местью.
– Очень многое. Я всю дорогу думал, как ты это будешь делать.
"Я сделала все, что могла. Ради вас и Братства", – давно приготовленная фраза так и не прозвучала, как и множество других. Говорить стало тяжело, перед глазами темнело, колени предательски дрожали, болел нос и скула, и все это лишало возможности сосредоточиться и хотя бы попытаться подобрать нужные слова, а накатывающее отчаяние равнодушно шептало, что таких слов не существует.
– Держи, – сквозь завесу страха ледяной снег обжег ладонь, а потом холод охватил лицо, понемногу успокаивая боль. Перед размытым зрением заплясали кровавые пятна на зажатом в руке снеге, ссадины на пальцах и разорванный рукав дуплета.
– Я за вас боялась. – глухо выдохнула Терис в снег, прилипнув взглядом к неровной бахроме ткани. Зашивать придется. Или ставить заплатку. Хотя какая разница, ей уже вряд ли все это пригодится. – Я боялась, что вы умрете. Вас сильно ранили, все…все очень переживали. Тут опасно… а вы не в том состоянии, чтобы связываться с Филидой. Вам нельзя…нельзя так рисковать. Я просто не могла себе позволить остаться в стороне... – Терис осеклась; чувство, как холодеет вокруг воздух, заставило замолкнуть и поднять взгляд.
– Ты ведь знала про приказ Черной Руки. – Спикер не повысил голоса и не изменился в лице, и это было хуже любой ярости. Она все еще помнила, как умер Харберт. Ни лишних движений, ни слов – норда просто разрубили от плеча до пояса. Спокойно. Без эмоций. И потом оживили в виде скелета.
– Я боялась. И Ситис... Я просила его дать мне время, и...
– И ты решила, что имеешь право нарушить Догмат и пойти против воли Слушателя?
– Да.
В ушах звенела тишина, поглотившая все лесные шорохи и скрип снега под копытами подошедшего Тенегрива. Абсолютно беззвучно сорвалась и упала в ручей сосулька с ветки дерева, рука Спикера опасно дернулась, но так и не сомкнулась на горле Терис.
– Я знаю, что это нарушение. Но я помолилась Ситису и.... – в горле пересохло от свалившегося понимания еще одной своей ошибки, лишавшей последней надежды на выживание. – Спикер, ваш лук и стрелы... Произошло недоразумение...
Спикер промолчал, с таким же каменным лицом глядя на убийцу в упор и давая возможность продолжить.
– Лук и стрелы... Они в таверне. – Терис с усилием выдавливала слова, нервно дергая подушку. – Я хотела все сделать, как нужно, но не хватило сил натянуть лук... Простите...
Лашанс не проронил ни слова, его рука, снова не дотянувшись до горла полукровки, отрешенно сняла с ее волос перо.
– Это от подушки, – узел наконец поддался, и Терис неуверенно протянула розовый сверток с парой багровых пятен, которые все же позволяли оценить усилия неведомой мастерицы, украсившей свое творение парой голубей и цветами. – Я...старалась...
– Я вижу.
– Винсент говорил про палец... – она вывернула подушку, и на снег вместе с птичьими перьями выпали две бледные кисти рук, одна из которых сверкнула в предзакатном свете тусклым серебром кольца.
