Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 52 страниц)
Глава 7
Стрела тихо просвистела и вонзилась в центр растерзанной мишени, упруго дрогнув и замерев. Терис опустила лук, не испытывая особой радости от удачного выстрела; до яркого круга мишени – от силы тридцать шагов, а в лесу она привыкла попадать в глаз гоблину, ориентируясь на отблеск в темноте беззвездной ночи. Здесь же все было непривычно просто и...скучно. До обещанных Винсентом контрактов оставалось целых пять дней, и коротать их, тыкая кинжалом в многострадальный израненный манекен или стреляя по бессмысленно близкой мишени ей не хотелось; порой накатывало желание уйти отсюда на пару дней куда-то в лес, найти заброшенные руины и пройтись по ним, выслеживая в темноте зыбкие тени нежити, гоблинов и других тварей, любящих сумрак подземелий...
Терис бросила взгляд на тяжелую дверь, за которой висела звенящая тишина залов и коридоров, все еще почти пустых и от этого казавшихся какими-то заброшенными. Убежище пустовало уже два дня. Альгмара заперлась где-то на самых нижних уровнях в лаборатории, Винсент загадочно пропал ночью, намекнув, что проголодался, остальные еще не вернулись, только изредка спускалась покормить Шеммера Телендрил, видимо, ощущавшая одиночество в своем идеально чистом, но пустом доме. С Терис, засевшей в тренировочном зале, она держалась так же приветливо и доброжелательно, как и прежде, но свои попытки зазвать ее за стол оставила, чем значительно облегчила жизнь полукровки: той было несколько неудобно огорчать босмерку отказом, но и притронуться к ее еде она решилась бы разве что под страхом смерти.
Дверь в убежище открылась с непривычным грохотом, впуская, судя по тяжелым шагам, кого-то очень большого и шумного; на мгновение Терис даже почудилось, что сюда вломился отряд городской стражи, и эта паническая мысль заставила ее вылететь из тренировочного зала, сжимая в руке эбонитовый клинок.
В зале, еще недавно пустом и тихом, теперь слышались крики и звуки борьбы; правда, это была не внезапно вломившаяся стража, а убийцы.
– Харберт, еще раз скажешь такое Телендрил – я тебя в куски порву! – Гогрон, огромный и больше всего похожий сейчас на закованного в броню медведя, подался вперед, сдерживаемый только вцепившимся в него Винсентом и, быть может, Догматами. Напротив, лениво прислонившись к колонне и опираясь на длинный двуручный меч, стоял Харберт; ростом он был чуть ниже орка и почти так же широк в плечах, и сейчас уверенность не то в своих силах, не то в авторитете Догматов для Гогрона отражалась на его лице нахальной улыбкой, застывшей на растянутых губах и в ярко-голубых глазах, которые были бы красивыми, если бы не уродовавшее их насмешливо-наглое выражение. Не рискуя высовываться, Терис замерла у стены, медленно закрывая готовую заскрипеть дверь.
– Расслабься, братец, это был комплимент. Она не против.
– Заткнись! Винсент, пусти меня! – могучий орк неожиданно беспомощно дернулся в кольце тонких рук вампира.
– Нарушение Догматов никому не нужно! Харберт, сгинь куда-нибудь. – глаза Винсента налились кровавым блеском, угрожающе сверкнули острые клыки, но на норда это почти не произвело впечатления: он не сменил позы, только ленивым движением убрал с лица пряди белесо-русых спутанных волос.
– Да я вообще ничего не сделал. Пусть он идет к своей ушастой, пока она его не послала подальше. Мне до сих пор интересно, как она его выбрала...
Рев Гогрона и его рывок заставил Терис вылететь к нему и бесполезным грузом повиснуть на его руке, высвобожденной из захвата вампира и потянувшейся к висевшему за спиной молоту. Гогрон замер, покосившись на нее как на внезапно севшую на него муху, но все же руку опустил и даже перестал вырываться, тяжело выдохнув и метнув на Харберта ненавидящий взгляд налившихся кровью глубоко посаженных глаз.
– О, да у нас, как я вижу, прибавление... – внимание норда переключилось на выскочившую из-за угла убийцу, – И кто это у нас такой маленький?
– Я бы на твоем месте учел, что первая ее жертва – норд. – Винсент за шкирку отодвинул Терис в сторону и кинул норду мешочек с деньгами, – На, иди напейся, найди себе девку, засни в канаве, только не появляйся здесь до следующей недели.
– Гоните меня из нашего уютного логова? – норд оскалился в широкой улыбке, цепко схватив деньги, – Посижу-ка я здесь пару дней. Может, я соскучился по дому, любимым братьям и сестрам и безумно хочу познакомиться с новенькой.
Терис исподлобья смотрела на него, нервно сжимая кинжал и впервые ощутив ужасающий гнет Догматов. Не будь он своим, бросилась бы сейчас, как тогда на Агамира, так же безумно, без плана, без надежд, с одним желанием – прикончить... Только сейчас нельзя...а она еще наивно полагала, что у нее не будет даже желания нарушить Догматы.
Темная фигура Альгмары, поразительно стройная и изящная для ее лет, показалась в проходе и остановилась, прислонившись к стене. Рубиновые глаза данмерки были спокойны, тонкий палец с длинным черным ногтем почесывал за ухом Шеммера, сидевшего у нее на руках и жмурившего большие черные глаза.
– Харберт, не заставляй меня накладывать на тебя паралич. Или поить вином летаргии. Этого Догматы не запрещают. Точно так же, как не запрещают Винсенту выпить немного твоей крови.
– Спокойно, старушка. – усмехаясь, норд примирительно поднял руки, – Я ничего плохого не сделал. Задание мы с Гогроном выполнили, мне заплатили, все честно. Так что я с вашего позволения на кухню.
– Жаль, что ты стала свидетелем такой сцены. – Винсент положил руку на плечо девушки, когда Харберт скрылся на лестнице, – Он почти всегда такой, рано или поздно доиграется, если не прекратит.... – вампир усмехнулся нелепости этого «если» и наклонился к ней, – Ты в порядке?
– Да. Пойду поохочусь. – Терис выдавила улыбку и, убедившись, что норд уже далеко, юркнула в коридор, а оттуда – в свою комнату за сумкой с зельями. К желанию потренироваться прибавилось теперь еще и желание убивать, сдерживать которое она не собиралась.
***
Рассвет, ясный и солнечный, заливал город и его окрестности золотистым светом теряющего свое тепло солнца. Холодный воздух, пахнущий росой и пряными запахами отцветающих трав, пьянил, гоня из мыслей Харберта и тесноту убежища, которое, хоть и было теперь домом, все же не могло в полной мере заменить неба над головой и шуршания под ногами камней дороги, уводившей все выше и выше в горы, вдали сверкающие белизной снежных шапок. Терис свернула с дороги через час пути и наугад побрела по лесу, всматриваясь в густую зелень, еще не запятнанную осенней желтизной, но уже хранящую отпечаток близкого увядания. Лес был тих и светел, и в лучах лениво ползущего на небосклон солнца далеко внизу блестела река, просыпался залитый светом Чейдинхолл, а впереди, на фоне голубизны неба и гор, вздымавшихся все выше и темневших соснами и елями, белели руины, некогда бывшие одним из многочисленных фортов, построенных столетия назад по всему Сиродилу. Терис замедлила шаг, на всякий случай достав лук и готовясь в любой момент выхватить из колчана стрелу; в таких местах, на первый взгляд заброшенных, можно было ожидать всего: как простых тварей разного вида и происхождения, так и бандитов или, что гораздо хуже, некромантов. Раньше она старалась обходить последних стороной: сдерживал страх перед их силой, а еще – сейчас уже умершее нежелание убивать людей, навязанное в приюте как нечто естественное и, несомненно, благое. Теперь же, когда убийства стали ее работой, это нисколько не сдерживало; не было только желания встречаться с некромантом или закованным в броню громилой лицом к лицу, в открытом бою, где удача вряд ли бы ее спасла.
Тяжелая дверь форта поддалась с неожиданной легкостью, пропуская в холодный сумрак коридоров и залов, серых от пыли и полных гулкой тишины, застывшей здесь столетия назад. Тишины, в которой где-то далеко, из самого сердца форта доносились чьи-то шаги и скрипы, слишком знакомые, чтобы не узнать: так скрипели кости скелетов, которыми некроманты любили населять свои жилища, или которым не давали упокоиться чьи-то древние проклятия. Терис на мгновение замерла, прислушиваясь к далеким шагам и поскрипываниям и к собственному желанию, колебавшимся между здравым смыслом и жаждой двинуться вперед, скользя в темноте, целясь из лука на тусклый отсвет, белеющий на старых костях, и звук... Слишком заманчиво, чтобы уйти. Раньше в форты ее вела безысходность и стремление заработать, теперь же, когда были дом и работа, это оставалось необходимым как нечто привычное из старой жизни, как тренировка, куда более интересная, чем выстрелы в мишень.
Шаги тонули, сливаясь с беззвучием, тело темной тенью двигалось вдоль стен, держась пятен, где темнота сгущалась до того, что становилась почти осязаемой, плотной и поглощавшей, казалось, даже звуки. Коридоры были пусты, ни сундуков, ни саркофагов, только кое-где серость камней багровела, храня на себе след когда-то пролитой здесь крови. Ни тел, ни оружия незадачливых искателей приключений здесь не осталось; все это, как подсказывала интуиция, становилось частью руин, пополняя ряды ее мертвых обитателей.
Глаза привыкли к густому сумраку вовремя: впереди, под самым потолком угрожающе скалилось шипами готовое сорваться вниз бревно, стоило только задеть натянутый у самого пола шнур. Терис аккуратно перешагнула через него и натянула тетиву, вглядываясь в темноту расширявшегося коридора; едва заметное движение и скрип костей обозначили походку скелета. Бить в голову или между позвонков, так череп сразу слетает, оставляя остальную часть рассыпаться по костям... Выждать, когда он приблизится и стрелять...
Голубоватый блик лежал на черепе всего одно мгновение, но и его было достаточно; стрела вошла в глазницу, заполненную чернотой, глухо ударились о каменный пол кости, утратившие связь с удерживавшей их силой, рядом звякнула запятнанная не то ржавчиной, не то кровью тяжелая булава. Ничего ценного, но кровь бурлила от близости приближавшихся шагов еще одного скелета; судя по частому скрипу, он торопился, каким-то образом услышав звук. Терис прицелилась, ожидая, когда тусклое свечение бликом выдаст и его, но тень промелькнула в пятне темноты, поспешно заскрипела костями, переходя на бег...
Увидел.
Полукровка аккуратно перешагнула натянутый шнур и отбежала назад, к стене, не опуская лука и продолжая целиться в темноту, но нужда в этом пропала: лопнул шнур, с громким хрустом обрушилось бревно, сметая скелета. Со стуком рассыпались по коридору кости, череп, хранящий след от старого удара чем-то тяжелым, подкатился к ногам Терис, укоризненно глядя пустотой глазниц и скалясь уцелевшими зубами.
Зал, ход в который теперь был свободен, полнился тусклым голубоватым свечением магических огней, зажженных на каменных выступах древних колонн, полуразрушенных, но все еще державших на себе высокий мост, терявшийся в сумраке. Скрип костей, неторопливый и приглушенный, бросил полукровку в пятно сумрака у стены, заставляя взглядом искать мертвого стража, держа наготове зажатую между пальцев и готовую сорваться стрелу. Он показался над самым острием на высоком затерянном в полумраке мосту, но не успел увидеть ее, только наклонился, костлявой рукой доставая из колчана стрелу, за секунду до того, как полетел вниз, на запыленные камни пола.
Настроение, испорченное Харбертом, быстро возвращалось: руины были привычными, родными, а скелеты, которых, судя по шагам и скрипам, было еще много, обещали составить ей прекрасную компанию на несколько ближайших часов. Подобрав стрелу, упавшую вместе с грудой костей, Терис двинулась в коридор, тонущий в сумраке; где-то впереди в нем шел, волоча по камням что-то тяжелое, скелет, и жажда приключений неумолимо вела ее к встрече с ним.
Почти сливаясь со стеной, она кралась ему навстречу. Неслышно вели по стене пальцы, отмечая неровность, вторая, отведенная назад, рука сжимала эбонитовый клинок, казавшийся сейчас живым и жаждущим крови и смерти. Ни тем ни другим она его порадовать не могла, но все же уничтожение нежити было бы неплохим развлечением и для залежавшегося в ножнах кинжала.
Он ударил коротко и точно в основание черепа из-за угла, пробудив в памяти то, как умер Ушижа – быстро, без крика и мук, не всколыхнув темноту руин ни одним движением. Точно так же, как и булава аргонианина, звякнул о камни тяжелый меч скелета. Точно так же...
Терис успела увернуться прежде, чем холодно блеснувший клинок ударил ей в сердце, рванулась в сторону и пискнула, когда в плечо мертвой хваткой впилась чья-то рука, запрокинула голову назад, и лезвие прижалось к горлу, не раня, но предупреждая холодом стали.
– Ты убита, Терис. – спокойный и знакомый голос прозвучал над ухом, рука продолжала сжимать плечи в стальном захвате, – Надо быть внимательнее.
– Спикер?.. – сдавленный писк вырвался и повис в тишине; еще мгновение ее держали, после чего резко отпустили, дав спокойно дышать. Люсьен Лашанс, едва заметный в темноте, спокойно убрал кинжал в ножны и остановил на ней спокойный, как всегда непроницаемый взгляд.
– Почему вы здесь?.. – Терис впилась в него взглядом, вдруг вспомнив все, что Альгмара говорила про Черную Руку и первый догмат. Она ничего не сделала, но сам вид спокойно стоящего Спикера порождал море весьма пугающих догадок.
– Хотел задать тебе тот же вопрос.
– Я...потренироваться зашла... – голос предательски дрогнул, обнаруживая несуразность ответа, уши сами нервно дрогнули и прижались к голове.
– Похвальное решение. Печально, что жертвами твоих тренировок стали мои скелеты. – Спикер наклонился и поднял череп, повертел его в руках, задумчиво глядя в черноту глазниц, и аккуратно положил на выступ стены, вновь обратив взгляд на убийцу.
– Ваши?.. Я...думала, что тут некроманты... – темнота скрывала густой багрянец, разлившийся по ушам и щекам полукровки, только несчастно отблескивали большие, как у нашкодившего котенка, глаза.
– И ты отчасти права. – взгляд Спикера заставил втянуть голову в плечи, – Кстати, как ты обошла того, что был на мосту?
Терис вспомнила, как гулко ударились, рассыпаясь, о камни кости и ниже опустила голову.
– Подстрелила...
Рука в черной перчатке протянулась к ней; Терис нервно сглотнула, но пальцы, вопреки ее ожиданиям, не сомкнулись на ее горле, а аккуратно погладили по волосам.
– Умница. В прошлом месяце он пристрелил двоих слишком любопытных искателей приключений, они его, кажется, даже не заметили. Было бы печально, если бы он убил и тебя.
Терис рискнула поднять голову и уже без прежнего страха посмотреть на Лашанса; злым он не выглядел, хотя, как ей подсказывало чутье, его лицо не менялось и когда он убивал своих жертв, так что до конца полагаться на одно лишь его выражение она бы не рискнула.
– Вы...вы не злитесь? Я правда не думала...
– Нет. Всего лишь два скелета, этого легко починить.
– Четыре... – полукровка снова опустила взгляд, но заговорила, повинуясь немому вопросу, – В коридоре еще два. Одному я в череп попала из лука, второй...он под бревно попал...нечаянно. Я его даже не трогала...
Молчание висело несколько секунд, показавшихся Терис вечностью, проведенной в догадках, погладят ли ее по головке снова или этой же самой головкой приложат к ближайшему выступу стены.
– Идем. – черная рука легла на плечо с вежливой настойчивостью, не оставляющей выбора, кроме как подчиниться, – Надеюсь, твоих познаний анатомии хватит на то, чтобы их собрать.
Глава 8
Кость сухо и холодно легла в ладонь и блеснула белизной в свете десятков свечей; рядом насмешливо скалился череп, глумливым взглядом сверля душу как будто бы в отместку за ловушку. Кость...угадать бы. откуда...
– Холодно. – донеслось из-за спины, когда Терис приложила кость туда, где она, по ее предположению, должна была находиться. Кость и правда смотрелась немного не на своем месте, но густой клей, стоявший в керамической миске рядом, вполне мог все исправить.
Помедлив, Терис переместила кость на место отсутствующей ключицы и робко обернулась через плечо; Люсьен Лашанс сидел на одном из каменных столов лаборатории рядом с собранным скелетом, погрузившись в чтение книги и явно не намереваясь помогать.
– Еще холоднее. – его тон оставался таким же ровным, взгляд, едва коснувшийся скелета, вновь вернулся к пожелтевшим страницам. В той же темной робе, но уже без привычного капюшона он все меньше казался чем-то неживым и темным; человек, имперец, очень приятной наружности, только с не очень приятным для большинства родом деятельности. Убийства и некромантия... А почему бы и нет? В отличие от Агамира, разорявшего могилы, он не вызывал ни ненависти, ни отвращения, скорее, напротив; да и ей ли теперь судить, когда они по одну сторону закона и морали, оставшейся где-то далеко, в другом мире, о котором она не жалела.
Место кости наконец нашлось в предплечье, и Терис с облегчением вздохнула, но радость улетучилась, стоило ей взглянуть на сложенные в горочку фаланги пальцев и какие-то совсем мелкие костяные кусочки непонятного назначения.
– Подсказываю: пальцев у него изначально было на два меньше, чем нужно. И нет, это не фаланга.
Терис подавила тяжелый вздох и отложила косточку в сторону, склоняясь над остальными и пытаясь сложить их во что-нибудь. Очень давно у нее были белые камешки, которые она собрала на побережье около Анвила. Маленькие гладкие камешки, пахнущие солью, водорослями и теплом солнца, которые она подолгу рассматривала и любила складывать из них что-то, сидя на полу дома уже в Кватче. Она сжимала их в руке, когда ее нашли среди сгоревших домов в густой темноте переулка, нашел священник с добрыми голубыми глазами и женщина с наполовину обожженным лицом, ссутуленная под тяжестью закопченной кирасы с едва различимым гербом, хранящим очертания черной волчьей головы. Эти же камешки привычной теплой округлой тяжестью лежали в ладони те несколько дней, которые выжившие провели в часовне, были с ней и потом. Она ухитрилась сохранить их до самого приюта, пока там кто-то из ребят не выбил их из руки, откинув в черную воду заболоченного пруда, который никогда ничего не возвращал.
– Почти правильно. – Спикер неслышно оказался рядом и поменял пару костей местами, – А это уже вообще не пальцы руки.
Терис поспешно отложила в сторону часть костей, своей формой вновь напомнивших те гладкие обкатанные морским прибоем камни, и отодвинулась, оставляя остальную часть скелета на суд Лашанса. К счастью, какие-то кости, сломанные ударом бревна, она уже успела склеить и разложить на столе; казалось, что даже правильно, во всяком случае, смотрелись они на своем месте. В глазах Спикера, сменив непроницаемость, мелькнуло удрученное выражение, от которого Терис захотелось провалиться под землю, но глубже было некуда: они и без того находились на нижних ярусах подземелий, переходящих в природные пещеры.
– Сними с огня зелье, если кипит. – произнесенная ровным тоном фраза заменила собой все, что, видимо, хотел сказать Люсьен Лашанс, перебирая заново ногу скелета, и Терис, втянув голову в плечи, переместилась к дальнему столу, блестящему в полумраке множеством колб, реторт, перегонных кубов и выстроенных рядами пробирок. Полукровка с любопытством оглядела их, подавив в себе желание потрогать, напомнившее вдруг о старых, надолго забытых планах заняться алхимией. Найти постоянное жилье, обустроить лабораторию... Наверное, именно лаборатория была бы основным смыслом искать дом, а не стремление жить спокойно, как советовала Россан.
Зеленоватая жидкость забурлила, нагреваясь над огоньком толстой свечи, и с оглушительным в тишине лаборатории шипением поднялась над краем колбы. Рука молниеносно схватила ее и успела поставить на стол, когда зелье плеснуло на пальцы, обжигая болью и шипя на беспалой перчатке. Терис вскрикнула, отшатнувшись, врезалась спиной в колонну и с громкими проклятиями содрала с руки перчатку вместе с обожженным лоскутом кожи. Покрасневшие пальцы наливались и пульсировали болью, отблескивавшая лишенным кожи мясом горела ладонь, и, что было хуже, за спиной стоял Спикер, созерцавший всю эту картину, а заодно слышавший все выражения, вырвавшиеся у полукровки за последние полминуты. Выражения были почерпнуты в приюте у старших ребят, подобранных на улицах и вытащенных из воровских притонов Бравилла, в этих самых притонах, где приходилось бывать позже, в тавернах у головорезов и воров, а часть из них родилась спонтанно, когда перчатка начала пригорать к ладони. Терис зажмурилась, опуская горящие огнем уши и жалея, что не может стать совсем незаметной.
– Что ждешь, лечи, пока вся кожа не слезла. – голос был лишен злости, но прозвучавшие в нем нотки обреченности добили хуже, как и то, что единственное взятое с собой зелье оставалось в сумке.
– Я сейчас... – ссутулившись, Терис хотела пробраться к двери, но рука Спикера остановила, поймав за плечо.
– Магией. – тон был спокоен, но не терпел возражений. Терис сжала зубы, давя в себе желание расплакаться от ощущения собственной глупости и беспомощности, и, собрав волю в кулак, выжала всю имевшуюся магию в крошечную голубоватую искру, блеснувшую на пальцах. Огонек скользнул по ожогу, принося секундное облегчение, и погас без надежды на возвращение.
Одеревенев от ужаса, несколько бесконечно долгих мгновений Терис слушала звон тишины в ушах, и уже во второй раз за этот день ей стало казаться, что тишину нарушит только хруст ее собственной шеи. Первый догмат... Ассасин, не умеющий собрать скелет и залечить свою же рану, зато матерящийся как пьяный портовый грузчик – позор? Чутье, редко подводившее, упорно твердило, что позор, причем настолько сильный, что она даже не будет сопротивляться...
Когда на руку легло что-то остро пахнущее и густое, Терис рискнула приоткрыть один глаз. С удивлением для себя она обнаружила, что каким-то образом оказалась около стола, и теперь Люсьен Лашанс, хранящий несколько мрачное выражение лица, покрывает докрасна обожженную кисть чем-то темно-зеленым, густым и приятно холодящим кожу. Все-таки за скудные познания в области анатомии и бесконечно огромные – в области родной речи ее убивать не будут. Во всяком случае, сейчас.
– Через пару дней пройдет. Если доживешь. – взгляд карих глаз стал тяжелым, но Терис выдержала, изо всех сил внушая себе, что убийце не к лицу жаться к стене, трясясь и пища что-то под нос.
– Простите... Я...больше не буду так...
– Выражаться? Разумное решение.
– И со скелетом разберусь. – Терис заставила себя выпрямиться и говорить спокойнее, хотя невидимая рука страха все еще сжимала горло, лишая речь твердости.
На дне темных глаз что-то шевельнулось, призрак не то понимания, не то одобрения. Как и тогда, видел насквозь, значит, знал, что она не врет: нужно было быть самоубийцей, чтобы пытаться его обмануть или сфальшивить, давая обещание.
– Со скелетом мы потом закончим, когда долечишь руку и вернешься с задания. – тон если не смягчился, то утратил прежнее ледяное спокойствие, даруя надежду на прощение, – И только попробуй там умереть. Возьму назад свои слова насчет уютной могилы, и новым скелетом будет твой собственный.
***
– Это что у тебя? – Антуанетта Мари заглянула через плечо и с надменным удивлением в ясных небесно-голубых глазах посмотрела на Терис, – Анатомия? Неужели так сложно без познаний в этой области попасть человеку в сердце?
– Скажи то же самое Спикеру. Это его книга. – Терис бросила на нее злой взгляд исподлобья и, перевернув страницу, снова погрузилась в чтение. Книга, ненавязчиво врученная Лашансом, была бы, наверное, очень интересной, если бы Терис понимала половину слов, относящихся в своем большинстве к наименованиям различных костей, суставов, мышц и сухожилий. Спасали только картинки, представлявшие собой изображения человеческих тел разной степени расчленения, и память, усваивавшая изображения лучше текста и дававшая слабую надежду на то, что после задания удастся собрать скелет с большим успехом. Если, конечно, на каменном столе не окажется ее собственный скелет.
– Вообрази себе, Корнелий снова приволок мне веник цветов. – Мари, поспешно оторвавшаяся от книги, села на своей кровати, подобрав ноги и скривив прекрасное от природы лицо в совершенно не украшавшей его презрительной усмешке, – Можно подумать, что мне это нужно. С его манерами или в монастырь идти или таскаться за деревенскими девками, они его цветочки точно оценили бы.
Терис молчала, вбирая взглядом в память изгибы костей руки и пытаясь отстраниться от слов убийцы, ядовитым потоком льющихся дальше. Антуанетта Мари ей не нравилась; навязчивый фанатизм, звучащий в каждом слове, как только речь заходила о работе, раздражал, а вечные насмешки над Корнелием только умножали и без того неприятное впечатление. Сама же Мари, как казалось Терис, воспринимала ее не более чем как вечного молчаливого слушателя и часть обстановки их общей комнаты, или спящую, или, как было в последние дни, сидящую с книгой.
– Представляю, сейчас снова начал молиться о спасении моей души. – Мари коротко рассмеялась, и звон ее смеха был холодными острым, как звон бьющегося стекла, – Он тебе этот бред не говорил? Нет? Это забавно. Он, когда только пришел сюда, решил, что я должна быть очень доброй, милосердной и убивать из высоких по его мнению соображений. Было даже приятно его разочаровывать, жаль, что он до сих пор продолжает за мной таскаться...
Терис оторвала взгляд от книги и ненадолго остановила его на лице Мари, вдруг поняв, что та страшно бесится. Бесится от того, что в душе ей это внимание приятно, льстит самолюбию и тешит тщеславие, но она никогда этого не признает, только громче будет шипеть на Корнелия.
– Чего ты на меня так смотришь? Только не говори, что тебе его жалко, это вообще бред...
– Мари, прости, мне пора. – Терис аккуратно положила книгу в свою тумбочку и вышла за дверь, в тишину коридора, уже пустовавшего: был редкий день, когда все, вернувшись с заданий, легли спать почти в одно время, ненадолго создав впечатление того, что сейчас ночь. Какое время суток было наверху, Терис не знала: она не выходила из убежища уже два дня, которые провела за чтением книги и попытках хоть как-то освоить самое простое исцеление. Голубые искры гасли, продержавшись на пальцах от силы пару секунд, но обожженная рука больше не болела, зато ужасно чесалась и шелушилась, ускоренно меняя кожу, и, чтобы не пугать этим малоприятным зрелищем братьев и сестер, убийца все еще носила бинты.
– Уже за заказом? – Винсент оторвался от книги, когда Терис вошла к нему, Альгмара, удобно устроившаяся на кушетке под толстым шерстяным пледом, не изменила позы, только лениво приоткрыла красный глаз и кивнула Терис в знак приветствия.
– Да, было бы неплохо ненадолго отсюда выбраться.
– А как же охота? – данмерка приоткрыла второй глаз хитро посмотрела на девушку, пока вампир разбирался со сложенными на столе бумагами. Взгляд ее был хитрым и настораживающе осведомленным, и от него Терис стало не по себе: что-то упорно подсказывало ей, что Альгмара каким-то образом в курсе ее похода в руины, хотя видела та только книгу и ее забинтованную руку.
– Лучше поработаю, а остальное успеется. – Терис не выдала своих подозрений, храня спокойствие, но не сводя настороженного взгляда с хитрого лица информатора.
– Зря, лучше бы еще по руинам походила. Глядишь, еще какую-нибудь книжку нашла бы. По алхимии, например. – данмерка усмехнулась, не скрывая своей осведомленности, и села, неторопливо поправляя пышные волосы.
К облегчению для Терис, Винсент отыскал контракт раньше, чем информатор сказала что-то еще. Сложенный пополам лист с гербом лег на стол, придвинутый к ней бледно-восковыми пальцами вампира, не замедлившего пояснить условия.
– Заказ велено поручить именно тебе, так что слушай внимательно. В этот раз никакого использования оружия, как и риска наткнуться на стражу и пиратов, но все же стоит быть очень осторожной.
– Все из-за руки? – безнадежным тоном поинтересовалась убийца, вспоминая угрозу Спикера сделать из нее скелет, если не вернется живой. Видимо, скелет ему был не нужен, и он решил по мере возможностей обеспечить ее возвращение, поручив ей легкое дело. Во всяком случае, без такого риска, как в прошлый раз. Приятна была такая забота, или же она предвещала куда большие проблемы, Терис пока судить не могла, но на всякий случай не ждала хорошего.
– Наверное, тебе виднее. – Винсент Вальтиери пожал плечами, – Твоя жертва Бэнлин, босмер из Брумы. Своего рода работа по обмену: ассасины из их убежища работают в Чейдинхолле, мы ездим к ним, так легче затеряться и не привести за собой хвоста из стражи. Так вот... Бэнлин... Он уже старик, почти не выходит из дома и, как сообщил заказчик, вечерами любит сидеть в кресле, над которым имел неосторожность повесить очень тяжелую голову очень большого минотавра. То есть ты понимаешь, что вес этой головы, падающий с высоты второго этажа несовместим с хрупкими эльфийскими косточками. Не принимай на свой счет, но это факт. Твоя задача – незаметно уронить эту голову, когда Бэнлин будет сидеть в кресле. Все должно выглядеть как несчастный случай, без лишних жертв. Его телохранитель Громм неотступно следует за ним повсюду, поэтому тебе нужно быть предельно осторожной, тихой и незаметной. Ты справишься, я знаю.
– В крайнем случае зарежешь его. – подала голос Альгмара, раздумав вставать и снова лениво растягиваясь на кушетке. – Но это в самом, самом крайнем случае. Заказчик не будет рад такому повороту, да и нам не следует лишний раз давать страже повод для подозрений.
– И одевайся теплее, там сейчас холодно.
***
Осень в Бруме была ранняя и холодная настолько, что не спасал даже поспешно купленный теплый плащ, в который полукровка куталась, пробираясь по улицам города в поисках указанного в контракте дома. Холод, сползший с ледяных вершин гор к вечеру, впивался в лицо, грыз под капюшоном покрасневшие уши, а ветер норовил проморозить до костей и лишить зрения, и без того ослабевшего в зеленоватых морозных сумерках.
Ей приходилось бывать в Бруме и раньше, и воспоминания от города остались не самые приятные: сломанная на гололеде рука и жесточайшая простуда, подхваченная ранней весной, которая в этих местах длилась до самого месяца Второго Зерна. Сейчас, на ее счастье, льда еще не было, но холод подгонял, кусая за лицо и пробираясь под одежду. Мысли, вымороженные стужей, вертелись теперь только вокруг задания. Выполнить – и бегом до ближайшей таверны, отогреться – и в дорогу к Чейдинхоллу, в котором задержалось позднее лето...
