Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)
– Мне тяжело это понять. Я... не хотела бы оказаться на месте той девушки.
– Так радуйся, что ты сирота, и никакой заботливый родственник не решает за тебя твою судьбу. Хотя повторюсь, ребенок в столь юном возрасте – верх глупости.
– Но если от любимого человека...
– Все это очень наивно. Вот даже взять тебя – ты уверена, что по возвращению домой ты не окажешься на улице?
Терис подняла на данмерку взгляд, смутно надеясь, что она шутит, но та выглядела предельно серьезно, только в глубине зрачков поблескивало что-то злорадное.
"Вот сука..." – злость укрылась за праведным возмущением, вызвавшим у Довеси только улыбку.
– Господин Доран не такой, он...
– Честный и, конечно же, любит тебя, – она только шире улыбнулась, явно забавляясь наивностью полукровки, – Если это так, то тебе сказочно повезло. Но скажу честно – сомневаюсь. Не обижайся, но красотой ты не блещешь, фигура никакая, образование у тебя отсутствует, происхождение... Ты хоть думала, на кого будет похож ваш ребенок?
– Молюсь, чтобы на отца, – выдавила полукровка, стараясь не думать, насколько глупо, в духе какого-нибудь столь любимого Альгой романа, звучат все ее слова.
– Правильно делаешь. Острые уши едва ли украсят наследника благородного рода.
– Довеси, зачем весь этот разговор. Ты сама...
– Я собираюсь замуж за Примо, а не заводить с ним детей. Я слишком молода, я переживу его, нет смысла взваливать на себя такие заботы, – Довеси поморщилась, прислушиваясь, – Что-то он долго с ней любезничает. Я не могу доверять ему, пока рядом есть люди вроде Матильды... Потом поговорим, я пока спущусь к ним. Примо молод и наивен, а эта старая стерва вполне способна наговорить ему про меня всякой дряни.
– Довеси, умоляю, только не надо снова ссориться с ней, – Терис проскочила в дверь следом за данмеркой, которая как будто бы забыла о ее существовании, – Ты сама говорила, что Матильда влиятельная, может отомстить...
– Она не рискнет связываться с семьей Антониусов. А ты знаешь, как сильны мои намерения породниться с ними, – бросила Довеси через плечо, и в ее тоне прозвучала угроза, заставившая Терис замедлить шаг и остановиться, не дойдя до лестницы. Данмеры вспыльчивы и этим опасны, и больше всего ей не хотелось оказаться рядом с рассерженной данмеркой, сведущей в магии разрушения.
– Пожалуйста, осторожнее, – Терис боязливо застыла в паре шагов от Довеси, – Я очень боюсь за тебя.
– Лучше бойся за нее, – усмешка данмерки была не лишена доли пренебрежения к трусости полукровки, – Можешь даже помолиться.
Терис ограничилась тяжелым вздохом и горестным взглядом, отразившим ее неприятие ссор, скандалов и всякого рода насилия. Не к лицу ей это с ее церковным воспитанием, тем более, она будущая мать...
– Не переживай ты так, я просто утащу оттуда Примо. Нечего ему слушать эту старуху, – тон Довеси несколько смягчился, и она одарила Терис уже более дружелюбным взглядом, – И тебе совет – не подпускай ее близко к своему суженому, а то и ему такого наплетет, что ты точно на улице окажешься.
"Он не такой", – уже собралась произнести надоевшие слова Терис, но данмерка, не дожидаясь ответа, сбежала по ступеням вниз, и ее платье уже шуршало где-то в дальнем коридоре.
Все в подземельях. Довеси неизбежно пересечется с Примо и Матильдой, и юный дворянин станет свидетелем их скандала...хотя уже стал, дальнейшее будет лишь продолжением начатого. Скорее всего, там же окажется и Нельс, а если нет – прибежит на крики. Вряд ли он займет сторону старой высокомерной дворянки, не считающей его за человека, скорее, поддержит молодую, красивую и более простую в обращении данмерку... Жаль, что не приходится надеяться на убийства – в лучшем случае Довеси и Матильда вцепятся друг другу в волосы, их растащат, Нельс покроет благородных дворян неблагородными выражениями, и на этом все закончится. Сейчас они злы, но недостаточно, чтобы решиться на преступление. И слишком много свидетелей, которых у них точно не хватит духа убрать – из всех их убивал разве что Нельс, а отравление неродившегося ребенка не считается, хотя вся эта история и казалась Терис крайне неприятной.
Когда убийца закрыла за собой дверь, Лашанс, до этого кругами ходивший по комнате, остановился и вопросительно взглянул на нее.
– Довеси снова сцепилась с Матильдой, сейчас где-то в подземельях, – доложила Терис, – Но Довеси все же помогла ей, перевязала раны. Думаю, Матильда умрет к утру.
– Прекрасно, она ужасно надоедливый человек.
– Довеси не лучше, – Терис прошлась по комнате, привлеченная блеском оставленного на столе гребня, – Тоже лезет не в свое дело, советовала мне избавиться от ребенка, – в голос прорвалось искреннее негодование, – Еще про вас начала говорить... Что вы меня бросите вместе с ребенком. И что вообще непонятно кто родится. Жаль, что сегодня не ее очередь.
– Терис, нет никакого ребенка.
– Какая разница, мне все равно неприятно это слушать. И сама идея...неправильно это. Моя мать могла бы сделать то же самое, это решило бы все ее проблемы, – Терис ненадолго умолкла, по осколкам собирая в памяти мать. Босмерка, которой едва минуло двадцать – по меркам своего народа слишком юная, чтобы заводить семью, слишком зависимая от родителей и своего рода, – Ее не выгнали бы из дома, она осталась бы в Валенвуде со своей семьей. Может быть, потом вышла бы замуж за равного, завела бы чистокровных детей, – под натиском негодования в памяти вспыхнул огонь Обливиона, обдавая жаром сквозь время, и где-то давно и далеко с треском обрушилась горящая крыша полузабытого дома, погребая под собой маленькую фигурку босмерки, – Может, так и надо было сделать... Если бы не я, она бы еще была жива.
Спикер промолчал, до странного сосредоточенно прилипнув взглядом к заколоченному окну, и даже не попытался оборвать неожиданные для самой Терис излияния. Может, не слушал, а может... Вряд ли будущие убийцы рождались в счастливых семьях.
– Я...кажется, я знаю, за что заказали Довеси, Матильду... И Невилля тоже, – проговорила она в попытке развеять свинцово-тяжелую тишину, вертя в руках оставленный на столе гребень.
– Не задавайся такими вопросами. Однажды тебе может не понравиться ответ.
– Не в этот раз. Их есть, за что убивать, – Терис до предела завернула все ампулы и аккуратно вернула гребень на прежнее место, – Заказчик – имперец?
– Имперец. Но все же не лезь в такие вещи в будущем. Не все твои жертвы в чем-то виноваты и не все твои заказчики жаждут справедливого возмездия.
– Я знаю, – полукровка поморщилась, вспоминая Франсуа Матьера. Неприятная личность, пожертвовавшая матерью, чтобы спасти свою шкуру и устроившая весь балаган, после которого состоялась ее незабываемая встреча с Аркуэн... хотелось бы верить, что после бегства из города он сломал шею где-нибудь в лесу, споткнувшись о корни, или свалившись в овраг. Ночь тогда была темная и дождливая, как раз подходящая для несчастного случая. И дикие звери не упустили бы возможности полакомиться свежим мясом...
– Где сейчас гости?
– Внизу, в подземельях. Сейчас там скандал, но, думаю, до убийства не дойдет, – Терис нахмурилась, досадуя на невозможность побыстрее покончить с обществом назойливых женщин, – Не могут они сами, придется подвести их к этой мысли.
– Потом, когда умрет Матильда. Сейчас нужно спуститься вниз и попытаться их разнять, – Спикер шагнул к двери, – Наше равнодушие будет выглядеть слишком подозрительно, нужно быть слепыми, чтобы не замечать их скандалов.
– А можно без меня? Мне нельзя волноваться, я будущая мать, – Терис сделала жалобные глаза, с ужасом представив, что сейчас придется влезать обратно в корсет, когда ребра только утром перестали болеть, – И они вряд ли станут меня слушать. Мое мнение там ничего не значит...
– Нельзя. Будешь стоять рядом как образец добродетели и спокойствия, – дверь захлопнулась, оставляя полукровку наедине с тяжкими мыслями о предстоящих мучениях.
***
"Чертово платье... Чертова Матильда, даэдрот ее дери... Аристократы, мать их... Маттиас, убить бы тебя еще раз... Надеюсь, ты сдох в мучениях, ублюдок".
Проклятия то и дело всплывали со дна сознания, отгоняя навязчивый и беспокойный сон, липкий, нездоровый, полный кричащих невнятных образов. Идея надеть второе платье в надежде на удобство определенно была не лучшей в ее жизни – после него ребра болели только хуже, и боль ползла куда-то в позвоночник, заставляя недобрым словом поминать Дракониса. Тогда Терис казалось, что ей сказочно повезло: позвоночник остался цел, она на своих ногах дошла с наемниками до дома Умбакано, быстро вылечилась благодаря стараниям альтмера. И поспешно залеченные переломы не причиняли неудобств, пока не пришлось часами ходить в тесном корсете, идеально прямо держа спину. А в этот раз общение с гостями затянулось неожиданно надолго.
Матильда и Довеси все же затеяли ссору, и в подвале Примо метался между ними, стремясь не допустить рукоприкладства. Казалось, он сам не знал, на чьей стороне: воспитание заставляло его заступаться за пожилую даму его круга, а инстинкты говорили в пользу Довеси, которая уже успела продемонстрировать ему серьезность своих намерений. Правда, ее готовность пустить в ход свои магические навыки явно его напугала, и он что-то мямлил про уважение к возрасту и благородному происхождению. А может, это ее вывело его заступничество за старуху... Зато Нельс встал за Довеси горой и успел высказать все, что думает о дворянстве, Легионе и прочих бездельниках, при этом многообещающе размахивая киркой перед носом юного Антониуса. Поработать немного – и он проломит ему череп, главное найти подход и улучить момент для душевного разговора.
Терис свернулась клубком, стараясь отрешиться от ноющей спины и занять мысли чем-то если не полезным, то хотя бы приятным. Осталось четверо гостей, даже трое с половиной. Матильда не проснется, может быть, уже умерла, как и Невилль, во сне. Учитывая ссору, подозрения падут на Довеси, и тогда... Следующий день будет тяжелым, хорошо бы, если последним для оставшихся гостей. Зато потом, когда в особняке останутся только трупы, можно будет вернуться домой. Альга обещала отвезти к хорошему лекарю в Имперском городе, у него же можно будет подлечить и ребра; пара недель с повязками и зельями, зато потом ничего не будет болеть...
Дом, убежище... Тепло от этих мыслей рассеялось, убитое безысходностью, перед которой меркли даже надежды на общение с Альгой и Винсентом. Что-то темное и неясное жило там, что-то чужое и враждебное, из-за чего погиб Корнелий. Предательство. И бесполезно внушать себе, что все закончилось со смертью Харберта.
В полусон вклинилась черная тень, приходящая вместе с тишиной, разлилась по камням кровь, и Терис через силу открыла глаза, возвращаясь в реальность, где в густом полумраке комнаты догорало назойливо-яркое пламя свечи.
– Совсем плохо? – Спикер все же проснулся, когда она села и потянулась за стаканом с остатками настойки дурмана. Слабое обезболивающее, почти никак не действовавшее, но все же лучше, чем ничего.
– Пройдет, вы спите, – выдавила она, но настаивать не стала, когда Спикер дал ей прислониться к своему плечу и придержал стакан с лекарством, – А что-нибудь покрепче можно? Чтобы заснуть...
– Тебе нельзя, ты ждешь ребенка, – он терпеливо ждал, пока Терис допьет горьковатое варево, придерживая стакан. Мутный взгляд скользнул по его руке, цепляясь за шрамы, открывшиеся из-за съехавшего рукава рубашки. Ровные, почти параллельные... Слишком аккуратные, чтобы быть следами от когтей. И слишком много. Явно не раны, полученные на заданиях. Кажется, некоторые ритуалы требовали крови... Некромантия… Чему удивляться, если в форте бродит столько скелетов. А один рубец как будто бы совсем недавний…
Уловив ее слишком пристальный взгляд, убийца натянул рукав и отставил опустевший стакан, попутно погасив свечу и давая понять, что незаданные вопросы определенно были под запретом.
Терис снова свернулась клубком и зажмурилась, сквозь наступающий сон чувствуя, как Спикер осторожно гладил по спине, не то пытаясь облегчить боль, не то прикидывая в уме, как и где лучше ломать ребра, чтобы легче было собрать их заново. Но здесь не было ни бинтов, ни сильных лекарств, и полукровка не опасалась, что лечить ее начнут уже сейчас, и только удобнее устроилась, подставляя спину.
Шорох в коридоре выдернул из едва пришедшего сна, и Терис недовольно дернула ухом, невольно прислушиваясь к звукам.
Шаги и шелест ткани, тихий скрип половиц... Шаг нетвердый, сбивающийся, как будто бы у человека подгибались ноги от слабости, пару раз доносился негромкий стук – тело бросало к стенам, но оно продолжало двигаться вперед с упорством разваливающегося на ходу зомби.
– Матильда, – едва слышно проговорила Терис, не сомневаясь, что Спикер не спит.
– Какая неугомонная женщина. Нет бы тихо умереть в своей постели.
– Я, кажется, ошиблась с дозой... – Терис замолкла, досадуя на свое упущение, и прислушалась к приближающимся шагам. Старуха шла с трудом, оступалась, и в этом звуке было что-то неприятное до жути; такое же чувство вызывало неестественное движение нежити в руинах, а когда до слуха донеслось ее хриплое дыхание, стало совсем не по себе.
– Мерзкие твари... – скрипучее ворчание раздалось под самой дверью, и Терис почти видела, как Матильда коснулась ее рукой, делая еще один шаг вперед по коридору, – Твой чертов голодранец бросит тебя... Мне не нужен его ублюдок, хватает и тебя, сидишь на моей шее... Не дури, Корделия, у тебя нет выбора...нет выбора... Я лучше знаю, что нужно делать. А эти идиоты, что меня окружают… Самодовольные идиоты! Спите крепко, спите, а я пока поищу то, что должно быть моим. И утром я буду богаче вас всех... Жалкие черви.
Терис замерла, смутно надеясь, что старуха не начнет ломиться в дверь, но ее опасения оказались напрасны: шаркающие шаги отдалились к лестнице, скрипнула ступень, другая...
Ноги подвели ее, и с грохотом тело покатилось вниз, пересчитывая ступени. Глухой удар и хруст ознаменовал конец ее полета, и в доме вновь воцарилась тишина.
Боясь спугнуть ее, Терис не шевелилась около минуты, прислушиваясь и не рискуя шевелиться из-за проснувшегося почти детского страха выползать из-под одеяла в темный коридор, где только что прошло что-то полумертвое. Пару раз ей послышался шорох, как будто бы Матильда осталась жива и пыталась ползти, или как будто тело билось в агонии, и этот звук прибавил решимости.
– Я пойду проверю, как она, – полукровка попыталась встать, но Спикер удержал ее на месте.
– И что будешь делать?
– Добью, если жива... – едва появившаяся уверенность начала испаряться, уступая место сомнениям и страху сказать или сделать глупость, – Надо свернуть шею, так?
– Ты делала это раньше?
– Нет, но...я же должна учиться.
– Прояви милосердие, не омрачай ее последние минуты своими попытками прикончить ее.
Терис медленно кивнула, соглашаясь, и понимая, что решение бежать добивать старуху было слишком поспешным. Она и так мертва, а если нет – ее добьет яд. А ей самой лучше лишний раз не выходить, тем более, сейчас: обнаружение еще одного трупа будет означать еще одну истерику со слезами, что уже успело надоесть.
– Я не подумала, – с сожалением призналась она, сворачиваясь на прежнем месте.
– У тебя это часто случается. Но твое желание учиться похвально. Когда подлечишься, отведу тебя в одни руины, потренируешься на гоблинах, у них довольно хрупкие кости.
Глава 49
Тишина вливалась в уши, заполняя слух чем-то плотным и вязким как воск. Казалось, даже поленья в камине перестали трещать не то от ужаса, не то от уважения к покойной дворянке, чье тело, накрытое простыней, лежало неподалеку от лестницы в окружении беззвучно замерших гостей.
Подумав, Терис не стала портить трагичность момента всхлипыванием, и только молча, в глубочайшем потрясении опустилась на край дивана, прикрыв глаза рукой.
– Она упала с лестницы. Ночью, скорее всего... – бледный и дрожащий Примо первым нарушил тишину, стеклянными от страха глазами глядя на тело старухи.
– Я ничего не слышала, – Довеси Дран едва шевелила губами, с трудом выдавливая из себя каждый звук, а в ее зрачках плескалось смешанное с почти животным ужасом понимание. Она уже догадалась, что происходит, догадалась, за что... Ее и Матильду – за не родившегося ребенка и Корделию, Невилля – за преследование. За что-то и Примо с Нельсом, но едва ли ее это волновало больше, чем своя собственная жизнь.
– Осталось три дня, лучше держаться вместе, – Маркус Доран с глубокой скорбью посмотрел на тело. – И нужно отнести ее вниз. Довеси, прошу вас, останьтесь с Терис.
– Да, конечно, – с не менее искренним пониманием данмерка закивала, смахивая со щеки с трудом выдавленную слезу. – Я...вряд ли смогу снова спуститься вниз. Невилль, а теперь она... О Боги, я так виновата перед ней!
– Ты не виновата, старуха напрашивалась сама, – прервал ее Нельс, без особого почтения поднимая покойницу. – Боги не любят таких, как она, это их кара.
– Нельзя так о мертвых, – возмущение Примо не превзошло по силе его страха перед нордом, и, стоило тому повернуться в его сторону, как дворянин замолк, прилипнув взглядом к белой простыне.
– Парень, подумай лучше о живых. – Нельс мотнул головой в сторону данмерки и побрел в сторону коридора, унося тело Матильды.
– Довеси, ты... – полукровка подняла на нее взгляд, когда мужчины скрылись в коридоре, но осеклась, увидев совершенно безотчетный ужас в алых глазах.
– Это все он... – выдохнула она, с шумом вздохнув сквозь зубы, – Мы все в ловушке. Невилль, Матильда... – ее огненный взгляд обжег Терис, – Ты понимаешь, кто следующий? Ублюдок до нас добрался... Черт побери, а я надеялась, что он тогда сдох где-нибудь!
Терис промолчала, сохраняя потерянный и испуганный вид и сжавшись в углу дивана в комок. Страх изобразить было нетрудно, стоило лишь вспомнить о буйном нраве данмеров и о магии школы разрушения самой Довеси.
– Все из-за него. Я сразу почуяла неладное, стоило здесь оказаться Матильде... Она знала Невилля, все сходится. Он...он затащил нас сюда, чтобы убить.
– Вдруг... Вдруг совпадение? Невилль был стариком, Матильда могла оступиться в темноте...
– Ох, какая же ты дура! – данмерка почти сорвалась на крик, но тут же понизила тон. – Мы все оказались здесь, понимаешь? Все трое, кто когда-то перешел дорогу тому гаду. И он мстит, все это по его плану... Невилль с самого начала был неспокоен, искал что-то. Он знал, и его убили первым...
– Но есть еще Нельс, Примо, мы...
– Я не знаю, что там у него с Нельсом и Примо, – резко бросила Довеси, тряхнув головой, и из ее прически вылетела и потерялась где-то под столом длинная шпилька. – А у своего благоверного можешь спросить, кому он попортил жизнь. Ведь его сюда приглашали, а не тебя.
– Боги, да он...
– Прямо святой, если тебя послушать, – Довеси металась по гостиной, нервно заламывая пальцы. – Ты его сколько знаешь, год?
– Весной будет... Но ручаюсь, он не мог совершить что-то нечестное и причинить кому-то вред, – Терис с искренней убежденностью посмотрела в глаза данмерки, старательно пряча воспоминания о Харберте и мысли о том, что на самом деле господин Доран уже четверть века служит Братству и до этого имел богатый опыт общения с некромантами, – Он занят только делами своей семьи, у него нет...
– Ты...ты законченная дура. Ты думаешь, он тебе всю свою жизнь рассказывать станет?
– Довеси...
– Ладно, думай что хочешь, но нас тут всех собрали, чтобы перебить. Тебя-то вряд ли есть за что убивать, но едва ли пожалеют, – данмерка почти мстительно посмотрела на нее. – И не посмотрят, что ты беременна.
Терис вздрогнула, прижав ко рту ладонь, и подалась вперед в порыве безотчетного ужаса.
– Надо сказать...
– Только попробуй, – с шипением Довеси метнулась к ней и нависла, заставив полукровку вжаться в спинку дивана, – Примо и так напуган, не хватало ему еще узнать, чем я занималась, – ее губы нервно дрогнули и презрительно сжались. – Проклятые лицемеры. Знала бы ты, сколько благородных дам прибегало к моим услугам, но породниться со мной они бы точно не хотели. Примо и его семейство ничем не отличаются. Если бы Нельс нашел клад, было бы проще... – горящие огнем зрачки впились в Терис. – Ты понимаешь, насколько все серьезно. И будь уверена, трепать языком совершенно не стоит, я не менее опасна.
– Я буду молчать, – сдавленно пискнула полукровка, глядя на искаженное яростью бледно-серое лицо Довеси.
– Вот и умница, – она кивнула и, не сразу взяв себя в руки, распрямилась, – Молчи, и все будет хорошо. Мы продержимся здесь еще три дня, потом... Нас выпустят, есть тот слуга... Если он куплен, есть егерь, он видел нас... И моя родня знает, где я, – она нервно улыбнулась ходу своих мыслей и, будто обнадеженная ими, отошла от дивана. – Все обойдется, если не делать глупости. Все обойдется...
– Довеси, у тебя волосы растрепались, – тихо заметила Терис, когда данмерка в очередной раз тряхнула головой, теряя шпильки.
– Да, точно, – она рассеяно накрутила на палец выбившуюся из пучка прядь, – Примо скоро вернется, надо бы привести себя в порядок.
– Можешь взять мой гребень, – полукровка вытащила украшение из простой прически, оставив в ней только насадку на острые зубцы.
Довеси кивнула и, распустив свои длинные и блестящие иссиня-черные волосы, взгляд на которые вызывал смутную зависть, приняла из рук Терис гребень.
– Ты милая, не принимай близко к сердцу, что я говорю, – данмерка торопливо расчесывала растрепанные пряди, – Насмотрелась я уже на девиц вроде тебя, знаю, что советую. Хотя какие сейчас советы, дотянуть бы до конца... – ее руки двигались быстро и нервно, а взгляд прилип к темноте коридора. – Ничего, выберемся. Может, даже замуж выйдешь, если он правда так честен... Дагон побери этот гребень, он что, из ножей сделан...
– Прости, он немного острый, – полукровка протянула платок, когда по пальцам Довеси побежали капли крови, – Я могу промыть рану, там есть лекарства.
– Сразу сказать не могла? – секундное благодушие сменилось прежним раздражением, но оно не продлилось долго, и эльфийка только махнула рукой. – Я сама, Матильда уже расписывала твои лекарские способности.
– Прости, я...я после всего произошедшего совершенно не соображаю. – Терис проводила взглядом скрывшуюся на кухне данмерку и, когда та зазвенела склянками, тихо выдохнула, откидываясь на спинку кресла.
Яд на гребне, яд в лекарствах... Вряд ли она доживет до полудня. Лишь бы успокоилась и не успела перед смертью спалить здесь все.
Лашанс вернулся первым и, услышав возню Довеси на кухне, вопросительно взглянул на полукровку.
– Довеси порезалась моим гребнем. – Терис горестно вздохнула и ссутулилась, насколько позволил корсет. – Так неловко получилось.
– Ужасно неловко, – согласился Спикер и сел рядом, обняв полукровку за плечи и склонившись к ней. – Второй труп за день – не многовато?
– Она мне угрожала. – Терис покосилась в сторону кухни, где данмерка все еще залечивала порезы. – Ей страшно, может натворить что угодно... Я испугалась, – она подняла взгляд на Спикера, но увидела в его глазах только сомнения в верности такого решения, – В первую очередь – за ребенка, конечно же. И за вас. Как вы без меня будете...
– Это все меняет, – шепот породил смутный страх, что сейчас ей если не свернут шею, то самое меньшее – отгрызут находящееся в зоне досягаемости ухо, но опасения так и не оправдались – из коридора вышли Примо и Нельс, и Спикер вынужден был ограничиться только краткими и нежными до хруста костей объятиями.
– Я...я полностью с вами согласен, – бледный и дрожащий еще сильнее, чем несколькими минутами раньше Примо торопливо кивал, остановившимся взглядом прилипая к полу, – Я ни на минуту от нее не отойду. И буду беречь сейчас и потом, когда мы выберемся отсюда.
– Вот и правильно. – Нельс удовлетворенно похлопал дворянина по плечу, отчего тот покачнулся, но нашел в себе силы выдавить претендующую на дружелюбие улыбку.
– Довеси...
– На кухне, – Терис кивнула в сторону двери, и дворянин поспешно скрылся там.
– Из подземелий нет выхода, дверь тоже не выломать. Да и окна тоже, – сообщил норд, садясь на диван напротив и осматривая свои покрытые мозолями руки. – Хитрый мерзавец все предусмотрел. Гиблое место, проклятое...
– Вы думаете, проклятое? – Терис с ужасом подняла на него взгляд и сжалась сильнее, вцепившись в камзол Маркуса Дорана, сохранившего мрачное молчание.
– Двое не просто так умерли. Это не дело рук человека, в доме нечистая сила. – Нельс нахмурился и потянулся за кружкой, но, обнаружив, что она пуста, только махнул рукой. – Легионер умер во сне, старуха сломала шею. Я ее не толкал, вы тоже – по вам видно, что вы люди честные, а не какие-нибудь головорезы. Довеси старуха сама вчера до слез довела, девочка рядом с ней святая. С Примо и так ясно, сопляк и мухи не обидит, – в интонациях норда проскользнуло пренебрежение, выдававшее его мнение о дворянине. Слабый, бестолковый...может быть, даже слишком слабый, чтобы защитить Довеси, и это вызывало у Нельса опасения.
– О Боги, храните нас, – полукровка прерывисто втянула воздух и зажмурилась.
***
День тянулся медленно, наполненный всеобщим тягостным ожиданием и напряжением. Какое-то время все держались в столовой, долго не решаясь расходиться после завтрака и пытаясь занять себя бессмысленным и никак не желающим продолжаться разговором, но под конец сами собой замолкли, осознав всю безнадежность этой затеи. Нельс еще недолго нервно ходил кругами, прикладываясь к кружке время от времени, Довеси и Примо сидели, скорбно глядя в пол, но потом как-то незаметно исчезли наверху. Неодобрительно глянув вслед Примо, по-прежнему мрачный норд отправился куда-то вниз, на это раз воздержавшись от вина и оставив счастливых будущих родителей наедине.
Полукровка жмурилась на огонек свечи, устроившись на диване так, что корсет почти не мешал, и прислушивалась к звукам в глубине дома, едва доносившимся сквозь толщу стен. Нельс растворился в беззвучии подземелий, и дверь за ним давно закрылась, Спикер шелестел страницами книги в библиотеке, Довеси и Примо... Толщина стен заглушала не все, и, судя по всему, Довеси еще не собиралась умирать. Еще час... Яд на гребне сильный, а данмерка увеличила дозу, промывая порезы отравленными лекарствами. Скоро она затихнет, и Примо будет первым, кто узнает о ее смерти. Жестокая ирония после его самоуверенного обещания беречь данмерку, которое не будет так быстро забыто нордом.
Когда далеко внизу хлопнула дверь, полукровка через силу заставила себя встать и, поправив волосы, побрела на кухню. Нельс устал, не откажется от чая. Хотя бы из вежливости выпьет пару глотков, этого будет вполне достаточно, чтобы он вышел из себя.
Высушенные и измельченные в порошок листья хмеля, залитые кипятком, окрасили воду в бледно-золотистый цвет, а корни малины и мед перебили едва ощутимый запах. Чашка, чайник, поднос, выпрямиться, натянуть милое выражение лица, проглотить очередное проклятие в адрес Дракониса...
"...на ослабленный алкоголем организм хмель обыкновенный оказывает особое воздействие, вызывая помутнение рассудка и агрессию..."
Нельс высокий, выпить ему придется много, но его организм точно ослаблен – за время, проведенное в особняке, Терис почти ни разу не видела его без бутылки. Примо не слишком ему нравится, вчерашняя их ссора тому подтверждение, и недавнее примирение ничего не будет значить, когда Довеси умрет. Все не так сложно, осталось только напоить его – и уйти подальше, чтобы не попасть под горячую руку.
Выходя в столовую, Терис прислушалась и тут же прижала уши, невольно вспомнив о днях, когда Роз прятала ее в борделе. Правда, народа там было больше, стены тоньше, работа кипела круглосуточно, и особняк по сравнению с ним выигрывал.
– О, ты еще здесь, – протянул Нельс, увидев полукровку, но его тон звучал почти дружелюбно. – Не страшно одной?
– Страшно, – полукровка поставила поднос на стол. – Но все же здесь господин Доран и вы.
– Если только это что-то значит, – пожав плечами, он откинулся на спинку стула. – В доме нечистая сила... Хотя я не в обиде на нее за старуху и легионера.
– Вы не очень любили их, – Терис не спрашивала, но в интонациях не проскользнуло ни тени упрека или неодобрения – только безграничное понимание и сочувствие.
– А за что их любить? Самовлюбленные сукины дети. Оба хороши. Одна нас тут всех с грязью смешать была готова, другой, – судя по гримасе, Нельс с трудом удержался, чтобы не сплюнуть на пол, – легионеры – они все такие. Показная храбрость, рассказы про подвиги. Некромантов он убивал, как же! Они с десятком бандитов справиться не могут…крысы…
Терис помолчала, тактично ожидая, пока норд запьет свою тираду несколькими глотками из кружки, и наблюдая, как по его недельной щетине текут кроваво-красные струйки. Он нервничал, торопился залить вином ярость, старую неисцелимую обиду, горе… Почти жаль, что он жертва.
– Может, чаю? – когда норд со стуком опустил кружку, она кивнула на чайник, из носика которого валил пар.
Нельс не сразу кивнул, и Терис с готовностью налила ему полную чашку ароматного варева. Норд даже улыбнулся, но, не донеся чай до рта, вдруг поднял на полукровку взгляд.
– А ты чего не пьешь?
Тон был спокоен, он не шевельнулся, не проявил ни малейшего намерения напасть, но что-то в его глазах вызвало нервную дрожь. Зарождающийся вопрос на грани подозрения, почти не осознанного им самим, но способного поломать все планы, стоит ему окрепнуть.
«…ослабленный алкоголем организм. А я не пью. Ничего страшного не будет».
– Буду очень рада составить вам компанию, – полукровка улыбнулась и, не выказав колебаний, удалилась на кухню.
Чашка поменьше, будет меньше доза. И не обязательно пить все, достаточно пары глотков, чтобы усыпить его настороженность. Не отрава, а довольно безобидное вещество… Для нее – безобидное. Нигде не написано, что от него умирают, это по сути даже не яд…
Терис уняла дрожь в руках, наливая чай, и краем глаза заметила, как норд улыбнулся уже без того зарождающегося сомнения.
Всего один глоток – довольно вкусно, если не думать о последствиях. Или если надеяться, что они будут не слишком страшными. Не должно произойти ничего плохого, если верить тому, что написано в книге; ей бояться совершенно нечего.
– Так о чем я говорил… – Нельс, так и не отпив чая, снова приложился к кружке с вином. – Легионеры – трусливые твари. Бесполезные выродки. Якобы защищают закон и людей. Как же… – он фыркнул, делая еще один глоток. – Таких трусов стоит поискать. Ни разу не видел, чтобы они сделали что-то полезное. У нас в Скайриме народ сам за себя, они только ходят и смотрят, чтобы мы не нарушали их имперские правила. А кто их просил об этом, а?
