Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 52 страниц)
Желание придушить, мелькнувшее в глазах Лашанса, было как и всегда мимолетным, и сменилось выражением бесконечного терпения и укора, почему-то напомнившим Винсента Вальтиери.
– У тебя талант к вранью, лицедейству и шантажу, у тебя нет совести, ты ужасная личность. Твои учителя должны плакать кровавыми слезами всю оставшуюся жизнь.
– Я беру пример с вас, – чистый и преданный взгляд свидетельствовал об искренности слов.
– Умница. Далеко пойдешь, если эти же таланты не сведут тебя в могилу. Поэтому, когда вернешься, тренироваться будешь по три часа каждый день, – Спикер встретил несчастный взгляд Терис абсолютным спокойствием, – Конечно же, тоже ради ребенка. Я не всегда смогу быть рядом и защищать вас.
Глава 47
Босые ноги мерзли на полу, а салатовый халат в цветочек ожидаемо не грел, как Терис ни старалась закутаться в него. Особняк, несмотря на почти всегда горящий внизу камин, не баловал теплом, а зубы все еще мелко стучали от холода, встретившего в ванной. Правда, после горячей воды унялась боль в спине, оставив после себя только воспоминания и не слишком приятные мысли, что к обеду придется снова влезать в платье.
– Очень благородно с вашей стороны, – долетал из гостиной голос Примо, полный искренности пополам с сочувствием.
– Ничего благородного. Я должен был сразу жениться.
– Вас ни в коем случае нельзя винить, – Матильда Петит по своему обыкновению не то ворковала, не то шипела, – В обществе есть свои правила, а людям нашего с вами круга даже в некотором роде неприлично... – она замялась, – Конечно же, ваша жертва заслуживает всяческих похвал.
– Это не жертва, – тон Маркуса Дорана по своей вежливости приличествовал человеку его положения, но что-то в нем ясно давало понять, что разговор на эту тему закончен, – Уверяю вас, я вполне счастлив, но сейчас лучше уделить внимание другим вещам. Невилль мертв, необходимо сообщить его родственникам или сослуживцам, когда все закончится.
– Вы совершенно правы, – тут же с беспокойством проговорил Примо, – Такая трагедия... Правда, он так и не упоминал о своем доме.
– Его домом были казармы Легиона... Удивительный человек, настоящий герой, – с чувством и едва ли не со слезами в голосе произнесла Довеси Дран, и у Терис вновь появилось чувство, что данмерка нагло ворует приготовленные ею фразы.
"Лицемерная жадная шлюха", – полукровка зябко поежилась и бросила взгляд на дверь комнаты, но с места не сдвинулась, надеясь услышать еще что-то полезное.
– Он из Хай Рока, – нехотя выдавила Матильда, – Мы не то чтобы были знакомы, но я о нем наслышана, он служил в Вэйресте.
– Как это удачно! То есть вы сможете сопроводить его в последний путь, отдать дань памяти... Я буду рад составить вам компанию, даже окажу посильную помощь в организации его похорон, – Примо будто бы горел не то желанием помочь, не то стремлением блеснуть своим благородством, и, судя по дальнейшим едва слышным, но восторженным репликам Довеси, ему это удалось. Хотя о чем тут судить, когда сама данмерка так же старательно и даже более успешно изображала сострадание и восхищение усопшим. Сущий балаган, где не лицемерит один Нельс, а честно напивается где-то в подвале в обществе равнодушного ко всему покойника, которого унесли туда еще часа два назад. Там холодно, процесс разложения замедлится, но ненадолго...придется держать еду подальше от него, чтобы не пропиталась запахом гнили. Во времена, когда Терис приходилось надолго оставаться в пещерах с останками живших там тварей, такое случалось, но тогда она была не в том положении, чтобы брезговать. Гости едва ли будут есть такое, а на очереди еще Матильда... Отравить ее тем же способом, что и Невилля? Или придумать нечто новое?
– Невилль был бы очень тронут подобной заботой. Человек, посвятивший всю жизнь защите закона и Империи, достоин ее, – Терис была готова поклясться, что сейчас Маркус Доран светится добродетелью, – Жаль, что мы не можем сделать для него большего.
"Убрать его поглубже и оставить на проходе. Вдруг кто споткнется и сломает шею", – полукровка переступила с ноги на ногу, мыслями возвращаясь к Нельсу. Натравить его на того же Примо? Подсыпать в выпивку концентрат хмеля обыкновенного, дождаться, когда ему ударит в голову... Придется с ним поговорить, чтобы подтолкнуть в нужную сторону, а дальше все сложится само. Он сильный, убьет дворянина голыми руками, свернет шею или проломит череп одним ударом. Потом можно отравить, подсунув все то же вино, или зарезать... Только бить придется наверняка, одним ударом. Неплохо, если Спикер будет рядом, лезть в одиночку на эту гору мышц страшновато, да и печальный опыт подсказывает, что добром это не закончится.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он был достойно похоронен, – столь же неискренне, как и раньше, заверила Матильда, и вслед за этим раздался негромкий скрип кресла,
возвестивший о ее намерении покинуть гостиную, – А теперь прошу простить, я спущусь к нему, прочту молитвы...
– Ах да, как мы могли забыть! – платье Довеси зашуршало, когда она вслед за старухой поднялась на ноги, – Столь верный Империи человек должен обрести мир после смерти... Жаль, что среди нас нет священника. Он бы и вас обвенчал.
"Он умер бы первым", – пронеслась полная уверенности мысль, а вместе с ней проснулось и желание увидеть лицо Спикера, окажись среди гостей священник. Прекрасная была бы картина...
– Мы еще успеем со свадьбой. Невилль был бы благодарен вам за ваше решение... – внизу негромкие шаги приблизились к лестнице.
– А вы не идете? – Матильда не то чтобы удивилась, но не скрыла промелькнувшее в тоне неодобрение на грани разочарования.
– Боюсь, это не по моей части, я плохо знаю молитвы и не слишком часто хожу в часовню. И Терис сейчас мое внимание нужно гораздо больше, чем Невиллю. Тем более, что рядом с ним есть куда более верующие люди.
– Очень жаль, – голос Примо отдалился в сторону подвала, – Но я вас понимаю, семья превыше всего.
– Ну, еще не семья, – ввернула Матильда едва ли не веселым тоном, – Я всецело одобряю ваш выбор, но жизнь – вещь изменчивая, сегодня обстоятельства одни, завтра другие... Я ни в коем случае не навязываю свое мнение, просто все еще может измениться: сами понимаете...
– Благодарю за ваше одобрение, – Спикер уже с трудом сдержал раздражение в рамках вежливости, – И желаю вам, чтобы все прошло успешно. Надеюсь, Нельс не станет вам мешать.
– Едва ли он придет, напился и спит где-нибудь, – пренебрежительно бросила Матильда, но где-то в ее словах промелькнула тревога, порожденная, вероятно, страхом, что пока она занята разговорами, норд усердно ищет клад. Шелест ее платья и звук чрезвычайно бодрых для ее лет шагов лишь подтвердил догадку: несмотря на напускную набожность, вряд ли она так торопилась читать молитвы над мертвым легионером. Довеси, судя по столь же поспешным шагам, проявила не меньшую прыть, и Терис не удивилась бы, если бы обе женщины столкнулись в двери в попытках протиснуться в нее первой. Но в поле зрения был лишь выход на лестницу, а звуки не позволяли различить всех подробностей.
– Не стой босиком, – донеслось со стороны лестницы, когда Спикер шагнул в полумрак коридора, – Тебе нельзя болеть.
– Я недолго, только послушала, – следом за ним Терис проскочила в комнату и поспешно шагнула на ковер, – Не нравится эта Матильда. Утром читала мораль Довеси о распущенной молодежи, сейчас к вам пристала... Уберу ее сегодня.
– Буду премного благодарен, если завтра она уже не будет ничего говорить, – Лашанс положил на стол захваченные из библиотеки книги, – Что думаешь насчет остальных?
– Довеси следующая. Я не хочу оставлять ее последней, все-таки она маг...еще сорвется, может поджечь здесь всё. Отравлю. Потом попробую натравить Нельса на Примо. А его уже можно будет зарезать, все равно он последний... – полукровка нерешительно подняла взгляд, – Если вам несложно, не могли бы вы тогда быть рядом?
– Куда я денусь, – вопреки опасениям недовольства убийца не выразил, – Для твоего спокойствия даже вооружусь кухонным ножом.
– Спасибо большое. Мне страшновато связываться с ним, если только он не будет спать в это время... – она замолкла, в уме прикидывая, куда лучше колоть, чтобы убить одним ударом. Шея слишком высоко, куда проще ударить под ребра. Зубцы гребня должны войти легко, а яд довершит начатое...
– Еще вопросы есть?
– Как ребенка назовем? – Терис незаметно для себя оказалась в другом конце комнаты, когда Спикер поднял от книги полный желания убивать взгляд, – Нет, я совершенно серьезно, вы же отец... как будто... Наверняка та же Довеси спросит, она вечно лезет не в
свое дело. Или Матильда... Я должна буду что-то ответить... – полукровка прижала уши и замерла, наблюдая, как желание убивать постепенно сменяется относительным спокойствием.
– Цидиус, в честь моего покойного родителя.
– Вашего? – Терис не сдержалась, запоздало прокляв свое совершенно невовремя проснувшееся любопытство.
– Маркуса Дорана. Мой, насколько я знаю, умирать пока не собирается, – никакой радости по этому поводу в тоне Спикера не прозвучало, и Терис не рискнула продолжать тему.
– А если девочка?.. Все, я молчу. Придумаю что-нибудь сама, – она стремительно переместилась к двери, за которой воцарилась тишина, возвещавшая об открывшейся дороге на кухню.
Тишина царила во время всего недолгого пути по коридору, и только когда Терис ступила на лестницу, где-то вдалеке, в глубине дома, послышались быстро приближающиеся шаги. Не Нельс, не Примо... и Довеси, кажется, ходит легче. Терис замерла на ступенях, поспешно поправляя халат и волосы во избежание замечаний со стороны старой дворянки.
Матильда Петит вошла стремительно, не обратив на нее никакого внимания, и недовольное выражение на зеленоватом от злости лице явно не имело к ней никакого отношения. С крысиной стремительностью старуха метнулась к столу и замерла, в нерешительности вытянув руки, на которых в свете свечей заблестели капли. Слишком темные, чтобы быть водой, слишком густые для винных... Было бы весело, если старуха уже убила кого-то из своих конкурентов.
Терис не успела ничего решить, когда Матильда резко обернулась к ней, но вместо ожидаемого замешательства на ее лице отразилось только недовольство.
– Дорогуша, помогите мне, будьте так любезны, – сухой тон силился казаться вежливым, – Я не хочу перепачкать здесь все кровью.
– Конечно, – полукровка нетвердыми шагами спустилась вниз, – Простите, я увидела кровь, не сразу поняла...
– Что, думала, что я кого-то убила? – хрипловатый смех был пропитан нервозностью.
– Нет, что вы, я просто боюсь крови, – Терис выдавила улыбку, старательно отводя взгляд от рук Матильды. Она и правда никого не убивала – кровь сочилась из царапин и мозолей, кое-где виднелись занозы, пара ногтей сломались до мяса, и причиной тому вряд ли были молитвы над телом усопшего. Довеси все же была права: ради клада старуха готова зубами грызть камень, и ее отчаяние нарастало с каждым часом безуспешного поиска.
– Вы присядьте, я сейчас принесу воду и лекарства... Кажется, нам их оставляли, вы не помните?
– Должны быть на кухне, в одном из шкафов, – Матильда Петит успела утратить секундное благодушие и теперь с недовольством созерцала, как по пальцам медленно ползут вниз багровые капли.
Пустяковые царапины – достаточно смыть кровь и забыть о них, но дворянке этого явно не достаточно. Потребует обработать ей раны лекарствами, перевязать... Только вряд ли это остановит ее и не даст продолжить поиски клада. Время идет, а где-то там, в подземельях, еще трое конкурентов.
Лекарства нашлись быстро – целый десяток аптечных пузырьков с аккуратно приклеенными бумажками, на которых не менее аккуратно были выведены названия трав. Настойка из клубней аконита – янтарная, с острым терпким запахом, окрасила налитую в медный тазик воду в бледно-золотой. Почти без запаха. И растворить в воде яд будет не сложно... Потом, когда лечением старухи займется Довеси.
– Ты долго, я уже испачкала подол, – Матильда протянула руки, когда Терис поставила таз на стол.
– Простите, я долго искала нужное лекарство. Ничего не понимаю в травах, пришлось читать рецепт к каждому, – полукровка виновато опустила взгляд, промолчав о том, что помимо пары капель крови платье дворянки изрядно перепачкалось в пыли и глинистой грязи.
– Хвала тем, кто научил тебя читать. Я не хочу тебя обидеть, милочка, но для сироты из не самого богатого сословия это огромная удача.
– Я каждый день благодарю за это Богов и прошу их послать моим учителям здоровье, – Терис не слишком аккуратно приложила смоченные в целебном растворе бинты к руке Матильды, ненавязчиво давая ей понять, что она совершенно не умеет оказывать даже самую простую помощь.
– О, так ты верующая, – судя по воодушевлению, неосторожное прикосновение к свежим царапинам осталось без внимания.
– Я считаю, что Боги хранят нас, но бываю в часовне реже, чем следовало бы. И не всегда следую заветам Богов...
– Это видно, – тон Матильды моментально похолодел, – Зато тебя можно поздравить со скорым рождением ребенка.
– Спасибо большое, – Терис выдавила улыбку, делая вид, что не поняла граничащего с упреком неодобрения.
– На твоем месте я бы поблагодарила Богов за то, что господин Доран настолько честен. Рожденный вне брака ребенок – позор, особенно для матери, – старуха осеклась на повышенных тонах, будто поняв, что сказала лишнего, и в ее голос вновь закралось напускное понимание, – Но ты не думай, я ни в коем случае не осуждаю, не всем везет родиться в удачном месте. А для девушки твоего положения это...возможность подняться выше.
– Положение в обществе – не главное, теперь у меня будет семья, – Терис нарочито неровно намотала бинт на ладонь старухи и завязала узлом, критическим взглядом окинув результат своей работы, – Простите, мне редко приходилось заниматься такими вещами... Может, позвать Довеси?
– Не стоит, – ответ прозвучал сквозь зубы, а последние признаки душевного расположения без остатка покинули морщинистое лицо, – Обойдусь без ее помощи. Может быть, потом... – Матильда замолкла, прислушавшись к долетевшему из подвала шуму, и порывисто встала, – Не буду тебя задерживать, тебе надо отдохнуть. А мне – продолжить поиски, деньги с неба не падают. Не у всех, во всяком случае.
Терис с кротким согласием промолчала и проводила Матильду взглядом. Шум между тем стих, и тишина проглотила шаги старухи, давая понять, что в ближайшее время дом будет свободен, поскольку все искатели сокровищ удалились вглубь пещер.
Тщательно вымытый таз заблестел, и его блеска не умалил даже аккуратно разлитый по самому дну яд. Прозрачные капли смешались с настойкой аконита, и пузырек остался стоять на столе в окружении чистых бинтов, заботливо приготовленных для Матильды. Старуха явно ранилась слишком редко в своей жизни и зря надеялась, что обойдется без помощи данмерки. Плохо завязанные бинты только сильнее разотрут мозоли и не уберегут от новых царапин, и в следующий раз, когда она вылезет из подземелий, лучше не попадаться ей на глаза, оставив ее лечение для Довеси. Затаиться наверху и ждать, когда дворянка приведет себя в порядок. Только для начала не мешало бы перекусить.
Пользуясь временным затишьем, Терис стянула с кухни оставшиеся с утра пирожки и проскользнула в библиотеку, где взгляд на ровные ряды книг породил гнетущее безразличие. Стены начинали давить, порождая смутное желание выбраться наружу. Пусть там холодно, пусть идет снег, сейчас обрадовала бы даже долгая тренировка со скелетами – хоть какое-то движение после вынужденного сидения на одном месте.
Кутаясь в халат, полукровка обошла библиотеку, силясь остановить взгляд на какой-нибудь книге, но как на зло ни одно оттиснутое на обложке название не вызывало интереса, только некоторые вызывали смутную тоску не по дальним странам, а по небу над головой. Подолгу находиться в пещерах или убежище приходилось и раньше, но тогда никто не держал, и всегда можно было выйти наружу, а теперь наглухо закрытая дверь напоминала об отведенном на задание сроке.
Попавшаяся на глаза колода почти новых игральных карт вызвала воспоминания о былых, еще приютских, временах, и полукровка взяла ее в руки, задумчиво перебирая. Кто-то из гостей играл в них, и вряд ли это была Матильда. Довеси и Примо? Или Нельс угрюмо сидел в одиночестве? Скорее всего, он, данмерка и юный дворянин силятся возвыситься в глазах друг друга, и азартные игры тут определенно не помогут.
Нельс... Не мешало бы познакомиться с ним и поговорить, как только представится возможность. Подсыпать яд в его выпивку – половина дела, надо еще навести на мысли о том, чтобы свернуть Примо шею. Может, стоит попытаться занять его чем-то, хотя бы игрой в карты. Она из приюта, не превосходит его происхождением, и такой жест с ее стороны норд может расценить как искреннее расположение. В рамках теплых человеческих отношений, конечно же.
С трудом уместив в руках тарелку с пирожками, карты и взятый от безысходности сборник данмерской поэзии, Терис покинула библиотеку. Тишина сопутствовала ей почти до самого конца – она успела подняться по лестнице, когда внизу послышались шаги Довеси, помолившейся с той же поразительной быстротой, что и Матильда. Не дожидаясь, когда данмерка войдет в гостиную, убийца проскользнула в комнату и аккуратно закрыла за собой дверь.
– Как успехи? – Лашанс не оторвал взгляда от книги, но, как показалось Терис, окончательно утратил недавнее недовольство.
– Матильда поранила руки, Довеси обработает ей раны вечером, – оставив тарелку на столе, она устроилась на кровати и разложила карты, пытаясь вспомнить правила, – Я боюсь крови, но не могла не помочь, оставила для Довеси таз и лекарства. Надеюсь, это облегчит ее труды.
– Ты образец добродетели. Но карты определенно лишние, Боги не одобряют азартных игр.
– Я раскаюсь в этом потом, – полукровка перетасовала колоду, попутно выронил пару карт, – Сейчас это будет лучше, чем если я напьюсь с Нельсом.
Спикер помолчал, видимо, вспоминая таверну, и возражать не стал, только прикрыл книгу и с едва уловимой безнадежностью посмотрел на Терис.
– Ты хотя бы играть умеешь?
– Раньше умела, – она попыталась сохранить спокойствие, подбирая выпавшие карты, – Давно, правда...
– Как я понимаю, на деньги. И добром это не закончилось, – то ли тон, то ли выражение лица ее выдало, но Спикер уловил суть.
– Мне руку сломали, выкинули из таверны и запретили там появляться, – Терис мрачным взглядом впилась в карты, вспоминая неудачный вечер, начавшийся с многообещающего выигрыша, – Хотели вторую руку тоже сломать, но мне тогда четырнадцать было, пожалели.
– Ужасно, – тон убийцы не выказывал ни малейшего сострадания, – Я в этом возрасте занимался куда более серьезными вещами.
– Какими? – память так и не воскресила правил, в прямом смысле выбитых из головы, и карты неровным веером легли на покрывало.
– Раскапывал могилы, вскрывал трупы.
Терис молчаливо согласилась, что некромантия не в пример серьезнее ее неумелых попыток мошенничать в придорожной таверне в нескольких милях от приюта. И в жизни пригодилась куда больше: форт патрулируют скелеты незадачливых бандитов и искателей приключений, тело Харберта не пропало зря... Все же правы были учителя: усердие в юные годы определяет весь жизненный путь, готовит будущее, а иногда даже продлевает жизнь. Конечно, вряд ли они имели в виду разорение могил, но своей справедливости их слова от этого не утрачивали.
Глава 48
Карты желтели в тусклом свете свечей, пестря перед глазами мастями и пробуждая в памяти картины давно минувшего прошлого.
Такие же карты, только засаленные, с истрепанными краями, чердак приюта со скрипучим полом, мальчишка-хаджит. Кажется, его звали М'Ривва, и он был на пару лет постарше – в те годы он уже вовсю промышлял за стенами приюта, иногда по несколько дней пропадая в лесу или в придорожной таверне в обществе крайне сомнительных личностей. Он часто хвастал, что где-то у него есть своя пещера с трофеями, и что в азартных играх ему нет равных – периодически он обыгрывал то разбойников, то наемников, то еще какой-то сброд, шлявшийся в окрестностях Бравилла. Другие дети свято верили ему и едва ли не боготворили, в том числе и Терис, уговорами и заступничеством перед учителями упросившая научить ее играть. Тогда казалось, что умение выигрывать непременно принесет удачу и решит все проблемы; тогда она еще не знала, что через полгода М'Ривва получит нож под ребра после попытки обмануть какого-то бандита.
– Ты будешь ходить или сдаешься? – от воспоминаний отвлек голос Спикера, и Терис поспешно вернулась мыслями и взглядом к своему раскладу. Картина представлялась печальной и безысходной настолько, что полукровка уже пожалела о милосердном предложении начальства помочь ей вспомнить правила. Правила она вспомнила, но это не помешало безнадежно проигрывать уже в седьмой раз за вечер, в душе смутно удивляясь тому, как ей вообще удавалось выигрывать раньше. То ли из нее тогда выбили и саму способность обращаться с картами, то ли начальство играло нечестно… О втором оставалось только догадываться, но спрашивать она так и не решалась.
Шаги, донесшиеся с первого этажа, заставили забыть об игре и прислушаться. Стук каблуков, шорох юбки, голос сливается в поток недовольного ворчания – несомненно, Матильда Петит, а рядом с ней – вечный предмет ее недовольства и, казалось, Примо.
– Они вернулись, – Терис аккуратно положила карты на покрывало кровати, – Я пойду послушаю…
– Ты все равно проигрывала, – Лашанс, явно уставший от быстротечных партий с одинаковым результатом, заново собрал колоду, – Как вернешься, расскажешь, как умудрялась выигрывать.
Терис кивнула и на цыпочках подкралась к двери, тут же приникнув к ней ухом. Шаги остановились внизу, раздался скрежет ножек стула по полу и звон поспешно переставляемого таза. Матильда что-то недовольно прошипела, и под звук нового скрипа убийца выскользнула в коридор.
– ...совершенно кривые руки, – бросила дворянка под аккомпанемент звона стекла, – От этой перевязки только хуже, на пальцах живого места нет.
– Ну а что вы хотели, она же не обучалась лекарскому делу. Потерпите, нужно все промыть... – что-то звонко ударилось о таз, – Подержите руки в воде, грязь не должна попасть в кровь.
В ответ донеслось недовольное сопение и негромкий плеск воды, свидетельствовавший о том, что старуха все же последовала совету данмерки.
– О Девять, у меня все ладони стерты... С такими способностями можно только канаты плести, а не лечить людей. Зря я подпустила ее...
– Будьте снисходительнее, она из приюта, – примирительно произнес Примо, – Не всем везет родиться и вырасти в приличном месте.
– Но некоторые особы умудряются выбиться в люди довольно мерзкими способами. Остерегайтесь таких, мой дорогой. Ваше состояние и знатные происхождение может привлечь многих девиц не самых прочных моральных устоев.
– Ну что вы... Кажется, вы чрезмерно строги к девушкам незнатных сословий.
– Я знаю, что говорю, – судя по плеску, Матильда вытащила руки из таза, – Не раз встречала таких, да и вам стоит только оглядеться – увидите, и не одну.
– Охотно верю, мир так и кишит подобными людьми, – медовый голос Довеси сулил недоброе, – Но согласитесь, есть ведь и иной вид – мужчины, стремящиеся породниться со знатными семьями. И девушки из этих семей, которые находят подобных оборванцев привлекательными. А последствия куда хуже – ребенок от такого союза позор для семьи девушки, вы ведь согласны?
Мертвая тишина разлилась по всей гостиной, и единственным звуком, нарушившим ее, был хриплый вздох старухи, будто бы подавившейся воздухом.
– Закрой свой рот... – голос дворянки дрожал на грани крика, и Примо только что-то невразумительно пискнул, подавившись этим звуком, – Заткнись и не смей...
– Ну что вы так волнуетесь, – тон Довеси не изменился, только злорадство заиграло новыми красками, прячась за внешней наивностью, – Есть ведь лекари, маги, на худой конец – алхимики, которые такие проблемы решают. Вам ли не знать.
– Вон! Убирайся отсюда! – вопль старухи оглушил до звона в ушах, и Терис поморщилась,
делая шаг назад, подальше от лестницы, – Не смей так со мной разговаривать, мразь!
– Прошу вас, не надо, успокойтесь... – приглушенный голос Примо потонул в новом крике и потоке проклятий, раздался шорох юбок и звук поспешно сдвинутого в сторону стула.
– Убирайся и не смей касаться... Не смей об этом говорить!
Что-то пролетело и со звоном разбилось о стену, и звону вторил заливистый смех Довеси.
– Примо, милый, уйми эту ненормальную. Я пока все же уберусь, чтобы не нарушать ее спокойствие.
Терис успела в два прыжка отбежать к двери комнаты, когда данмерка взлетела по лестнице и остановила на полукровке горящий весельем взгляд.
– Что там у вас? – прошептала убийца, испуганно взглянув на Довеси, – Я услышала крики, вышла...
– О, так ты многое упустила. Идем, поболтаем, – данмерка небрежно махнула рукой и направилась по коридору в сторону своей комнаты.
– Вы с Матильдой все же поссорились? – Терис проскользнула в дверь вслед за ней, и в ответ прозвучала довольная усмешка.
– Старуха сама виновата. Пыталась втолковать Примо, какая я плохая, не пара ему. Сует свой длинный нос, как будто бы он ей родня, печется о чести его семьи, – Довеси сбросила туфли и села на кровати, похлопав по месту рядом с собой, – Садись, посплетничаем.
– Наверное, это из-за возраста, многие старики осуждают молодежь, – Терис села рядом, поджав ноги, чтобы подол халата скрыл не очень аккуратный шов на лодыжке, – И она, кажется, придерживается строгих правил.
– Да, тебя она тоже не преминула полить грязью.
– Из-за ребенка? – полукровка печально опустила взгляд, – Зря я сказала. Глупо тогда вышло, что теперь все знают... Ужасно неудобно.
– Не бери в голову. Она вообще чокнутая, повсюду видит желающих влезть в благородную семью, – Довеси фыркнула, наморщив нос, – И считает, что раз кто-то из ее предков выслужил себе титул, то все должны ей кланяться. Представь себе, она делает вид, что мы не знакомы, лишь бы не посрамить свою честь. Еще бы, знакомство с такой низкой особой как я – ужасное пятно на ее репутации...
– А вы знакомы? – Терис оторвала взгляд от пола, не скрыв легкой заинтересованности и удивления.
– О, еще как, – улыбка Довеси стала совсем недоброй, а глаза загорелись мстительным огоньком, – Десять лет назад мы жили в одном городе. У нее была племянница, не помню, как звали. Другой родни у девчонки не было, не повезло ей. Не знаю, что уж там было, но у нее случился роман с одним бродягой. Вроде бы, он пострадал во время Кризиса, остался на улице, зарабатывал на лесопилке, разгружал корабли в порту, иногда охотился. Матильда таких ненавидит, ты вчера все слышала. В общем, эта молодая дура была от него беременна. Не знаю, когда успели, девица из дома выходила мало, старуха держала ее в ежовых рукавицах. Представляешь, какой это был для нее удар, – данмерка весело оскалилась, – Она ужасно боялась огласки и позора для своего рода, не побрезговала моими услугами. Я ведь смыслю кое-что в алхимии и медицине, тем более, в таких вещах. Ко мне многие обращались, когда хотели избавиться от нежеланных детей.
– А как же сама племянница? – Терис сохранила прежний взволнованно-наивный вид, хотя где-то внутри уже звучал ответ на заданный вопрос. Неприятный, но многое объясняющий ответ.
– Эта дура была по уши влюблена в того имперца, больше я ничего не знаю. Судя по тому, что за зельем пришла ее тетушка, она вряд ли хотела избавляться от ребенка, – Довеси равнодушно пожала плечами, – В любом случае, это их дело. Кто я такая, чтобы лезть в семейные дела благородных господ... Но это еще не все, балаган на этом не закончился. Слухи о беременности ее племянницы все же пошли, Матильда натравила на неудавшегося отца ребенка легионеров, сказала, что девушку изнасиловали. Наверняка им приплатила, свидетелей нашла – положение ей позволяло. Парень потом сбежал, не знаю, нашли его или нет – я сама потом уехала от греха подальше. За старухой не встало бы обвинить и меня в чем-нибудь. Как-никак, я была свидетелем и знала, что там случилось на самом деле. Да и этот герой-любовник один раз вламывался ко мне, хорошо, что я немного владею магией. Его тогда чуть не схватили, но ушел...
– А девушка?
– Покончила с собой, кажется. Матильда удачно это обыграла: бедняжка не вынесла позора и свела счеты с жизнью. Ей все тогда сочувствовали, никто не обвинил, но ее самолюбие пострадало, – Довеси на мгновение замолкла, прислушиваясь к возмущенным выкрикам старухи, – Как ты видишь, страдает до сих пор. Благородные дамы так чувствительны.
Терис промолчала, изучая взглядом складки покрывала на кровати и через силу сохраняя спокойствие. Показывать, что все это мерзко даже для нее – слишком неосторожно, доверие и расположение данмерки терять нельзя. Да и в чем отличие того, что сделали Матильда и Довеси, от ремесла убийцы?
"Мы убиваем виновных".
В это верил Корнелий, оправдывая каждое убийство справедливостью возмездия или волей Богов. В это очень хотелось верить сейчас, чтобы отгородиться от Довеси спасительным осознанием того, что их деяния совершенно разного рода.
"Мы не убиваем своих, тех, кто из нашей семьи", – мысль оборвалась, разъеденная осознанием лжи. Марта и Николас были своими, и их казнили, Корнелий был своим...
– Я вижу, тебе это неприятно, – данмерка между тем остановила на Терис свой внимательный взгляд и усмехнулась без всякой тени сожаления о содеянном.
– Мне трудно судить. Та девушка должна была решать сама...
– Она должна была трезво смотреть на свое будущее. Кому она нужна с ребенком от бродяги? Стоило сделать все самой и начать новую жизнь, а не сводить с ней счеты. Впрочем, меня это не касается. Я рассказала все это к тому, что меня очень забавляет поведение Матильды. Потрясающий морализм для без пяти минут убийцы, чья племянница была не лучше нас с тобой. Зато какие речи про чистоту дворянской крови...
Терис промолчала, чувствуя все нарастающее желание уйти и гнетущую безысходность ситуации. Выказать недовольство нельзя, а одобрить...это будет противоречить ее выдуманному характеру и судьбе… Да и настоящим тоже. И убивать данмерку, как на зло, рано...
– Знаю, для тебя это тоже ужасно, – Довеси уловила ее неодобрение, но, казалось, приняла его спокойно, будто бы ожидая, – Ребенок, чужая жизнь... Только я не убийца, я лекарь, который исправляет последствия чужой глупости. Тем более, мне за это платят. А Матильда тогда платила очень хорошо, и просила очень…убедительно. Но не будем больше об этом, я вижу, ты не одобряешь.
