Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 52 страниц)
Глава 6
Следующие два дня в Братстве прошли спокойно, если так можно было сказать о месте, где жили люди, для которых убийства давно стали привычным и любимым делом. Терис этот факт не смущал с самого начала, она знала, куда идет, приняв из рук Спикера эбонитовый кинжал и убив им Руфио, и еще не пожалела о своем выборе. Братья и сестры были добры к ней больше ожидаемого, и условия жизни под землей, где не было ни дня, ни ночи, ее устраивали, тем более, что была возможность подняться в дом к Телендрил и Гогрону, где из окон виднелось небо и узкие улицы Чейдинхолла, почти всегда пустые и мрачные в этой части города. Но этой возможностью полукровка еще не пользовалась, а последовала совету Винсента Вальтиери и провела два дня, восстанавливая силы и погрузившись в изучение Догматов. Значение первого из них все еще оставалось загадочным, смущало своей недосказанностью, но тревожить вопросами она больше никого не стала, отчасти не желая отвлекать их от своих дел, отчасти опасаясь услышать о еще чьем-то общении с Ситисом, Матерью Ночи, Шеогоратом или еще чьим-то голосом, время от времени звучащим в голове. Антуанетта Мари, хоть и жила с ней в одной комнате, заметно умерила свое общение а заодно, как поняла из ее охладевшего взгляда Терис, и добрую часть душевного расположения к ней. То ли взглядом, то ли отстраненным молчанием Терис дала ей понять, что не разделяет ее фанатизма, тем самым безмерно разочаровав бретонку и сведя все разговоры к нескольким ничего не значащим фразам за день, произносимым скорее из вежливости, чем из искреннего желания общаться.
Что касается остальных, то с ними все было гораздо проще, не считая старого хромого хаджита, которого звали М`Раадж-Даром. Он так и не заговорил с ней, в ответ на слабые попытки поздороваться отвечал раздраженным шипением и невнятным злым ругательством под нос, разбираться в котором Терис не хотела: его отношение к ней ее интересовало мало, а собственный запас крепких выражений не нуждался в пополнении.
К концу вторых суток в убежище настроение Терис было непривычно хорошим, и испортить его не могло ни ворчание хаджита, ни ругань проснувшегося Харберта, которой он осыпал Корнелия где-то на нижних этажах. Отоспавшаяся, сытая и отдохнувшая впервые за долгое время, она едва ли не вприпрыжку добралась до комнаты Винсента, вновь по счастливой случайности избежав встречи с нордом; его шаги, быстрые и тяжелые, прозвучали за спиной и свернули в тренировочный зал. Кажется, Корнелий не дал ему снова напиться, на несколько часов, а может, даже дней, подарив убежищу спокойствие и трезвого брата. Все же он полезен, как бы ни шипела в его адрес Мари... И его рыцарское благородство, такое неуместное, чужое в этом подземелье среди убийц, не так уж глупо, ничуть не глупее, чем голос Ситиса в ее голове, во всяком случае, толка от него больше.
Знакомые двери комнаты Винсента были приоткрыты, и Терис ускорила шаг, когда хлестнувший по ногам длинный лысый хвост огромной крысы заставил ее испустить короткий, но оглушительный крик, отшатнувшись назад и потянувшись к поясу, где обычно висел кинжал. Крыса, лоснящаяся, размером со среднюю собаку, на это отреагировала весьма интеллигентно: неторопливо сев на задние лапы, она посмотрела на Терис вопросительно-строгим взглядом, как будто пытаясь спросить у нее о причине ее испуга и одновременно уверить в том, что пугаться причины нет.
– Это Шеммер, крыс Очивы. – силуэт Винсента Вальтиери показался в дверном проеме темным пятном на фоне ровного и мягкого света свечей, – Он ручной, можешь так не бояться.
– Я...я не боюсь, привычка... – под нос буркнула Терис, чувствуя, как начинают гореть уши не то под взглядом вампира, не то под умным и спокойным взглядом крысы, по-прежнему смотревшей на нее.
– Плохая привычка, опасная. Закричишь так в руинах – все сбегутся, не только крысы. – вампир усмехнулся, но, остановив взгляд на ее горящих краснотой ушах, милосердно сменил тему, – Ты за контрактом?
– Да, вы обещали. Есть что-нибудь для меня?
Кивнув, Винсент жестом пригласил ее войти. Тщательно обогнув Шеммера, который как ни в чем не бывало начал умываться, Терис зашла вслед за вампиром.
– Вот, как раз для тебя приберег. – тонкие и хрупкие на вид пальцы вампира извлекли из аккуратно сложенной на столе стопки бумаг желтоватый конверт с оттиском черной руки, – Не знаю, как ты относишься к пиратам, но твоя жертва – один из них. Гастон Туссо, капитан корабля «Мария-Елена». Он уже неделю стоит в портовом районе Имперского города и будет там еще пять дней, так что стоит поторопиться. Должен предупредить тебя сразу, его команда всегда поблизости, да и сам он неплохой боец, тебе придется быть предельно осторожной. Корабль он почти не покидает, что затруднит ситуацию...
Терис согласно кивала, промолчав, что ситуацию усложняет то, что все это придется делать в Имперском городе, где ее есть кому помнить и не любить. Корнелий говорил, что можно отказаться, но сейчас сама эта мысль вызывала полнейшее отторжение, граничащее с отвращением; отказаться от первого настоящего контракта только из-за того, что в прошлом она умудрилась нажить врагов в столице, было стыдно. Стыдно перед собой, перед Винсентом, перед Спикером, который увидел в ней что-то стоящее... И Гастон Туссо пират... Кто-то в Анвиле говорил, что пираты убили отца, он так и не вернулся из одного плавания. Другие говорили, что он пропал, а кто-то из эльфов норовил бросить матери в лицо, что он просто ушел искать лучшей жизни... Да что теперь за дело до этого? Это работа.
– Я берусь, все будет выполнено. – лицо не выдало колебаний, Терис с благодарной улыбкой взяла контракт у вампира, который не заметил или предпочел не заметить задержки ответа.
– Будь осторожнее. И да, еще одно наше негласное правило: мы не берем у жертв ничего без особого разрешения. В твоем случае этого разрешения нет, просто убей его и уходи.
– Конечно. Спасибо. – конверт хрустнул в нервно сжавшихся пальцах.
– Да хранит тебя Мать Ночи. – в напутствии – ни капли фанатизма, а что-то привычное, давно заученная формула, повторяемая изо дня в день идущим на задания братьям и сестрам. Кто-то из них возвращался, кто-то – нет, и сейчас любое благословение пригодилось бы, будь в нем хоть какая-то сила.
***
Озеро Румар чернело расплавленной ртутью под густым сумраком неба, подернутого непроницаемым покровом низких туч. Не было ни проблеска звезд, ни светлого призрака лун в этой непроглядной черноте, только порт Имперского города сверкал яркими огнями, и до противоположного берега долетал шум подгулявших матросов, песни, смех, ругань и изредка – звуки вспыхивавших и быстро гасших драк. Экипаж «Марии-Елены» гулял в компании таких же хмельных матросов и девиц, только Гастон Туссо уже вернулся на свой корабль в сильнейшем похмелье и теперь отсыпался в каюте.
Слежка за ним заняла весь день. С самого утра Терис пришлось слоняться в порту, не выпуская из вида отблескивающую на солнце лысину пирата, который то проверял последние закупки, сделанные перед отплытием, то отдавал распоряжение своим людям, а к вечеру отправился в «Плавучую таверну» вместе со своим старшим помощником, молодой данмеркой с пронизывающим взглядом кроваво-красных глаз. Терис, повинуясь давней осторожности, не рискнула попадаться ей на глаза, отчего-то всерьез поверив, что та способна увидеть в ней убийцу и пустить в ход свою длинную абордажную саблю, с которой она не расставалась ни на миг. После нескольких часов, проведенных за выпивкой, Гастон Туссо, качаясь и что-то бормоча под нос, добрался до корабля. Один. Данмерка и большая часть команды осталась в таверне, только дозорный и пара матросов дожидались капитана на корабле. Порядком подвыпившие, но все еще способные стоять на ногах и держать оружие.
Сумка и большая часть одежды были спрятаны среди камней на самом берегу, только на поясе остался эбонитовый кинжал и ремень с несколькими карманами, давно присмотренный и наконец купленный в одной из многочисленных лавок Чейдинхолла у мастера-редгарда, творившего из кожи поистине удивительные вещи. Туда были убраны зелья и десяток отмычек, и, на всякий случай, купленный по дороге яд. Вряд ли смертельный, но тем не менее вселяющий некоторые надежды в случае провала основного плана.
Холодная вода обожгла, на мгновение сломив силу воли и заставив понять, что ее план был бы куда более разумным при более теплой погоде. Но других путей, как ни печально, нет: порт кишит свидетелями, а матросы, даже еле стоящие на ногах, не позволят так просто пройти ей на палубу. Работа... Хорошо оплачиваемая работа и семья. Холод – ничтожная плата... Терис с трудом заставила себя окунуться в ледяную черноту воды и, матерясь сквозь стук зубов, поплыла вперед, на свет огней, показавшихся сразу бесконечно далекими и недостижимыми, как будто бы озеро растянулось на многие мили. А ведь она выбирала самый краткий путь, где берега сходились ближе, чем где-либо еще поблизости...
Несколько минут все мысли были сосредоточены на одном: грести, двигаться, не давая застыть готовой замерзнуть крови, попутно проклиная пирата и слишком ранний в этом году холод. Все мысли об обратной дороге вызывали только желание сложить руки и с печальным криком пойти на дно, но оно быстро подавлялось здравым смыслом и куда более сильным желанием жить. Доплыть, прикончить Туссо, вернуться и отогреться в тепле придорожной таверны около очага с кружкой глинтвейна в озябших пальцах... Эта мысль согревала изнутри, теплом вливалась в конечности, придавала сил и отчасти рассеивала мрак нависших над озером туч.
Крики и песни приблизились, блики огней упали на воду совсем рядом, и впереди черной громадиной взметнулась корма корабля, плавно качавшаяся на ряби волн, гонимых ветром от далекого берега. Надпись «Мария-Елена», выделявшаяся тусклым проблеском бронзы на фоне потемневших корабельных досок, вернула убийце часть сил, заставив плыть чуть быстрее.
Где-то наверху черной тенью, качавшейся от выпитого, мелькнул дозорный; темнота надежно скрыла от его глаз, а тихий плеск волн о борт не дал расслышать, как заскрипела о деревянные поручни свесившаяся в воду веревка под весом убийцы. Руки вцепились в отсыревшую пеньку, отчаянным усилием подтянули замерзшее тело, и через несколько мгновений борьбы с кусающим ледяным воздухом и собственной дрожью Терис взобралась на узкую палубу, нависавшую над кормой – личная палуба капитана, дверь куда выходила прямиком из его кабинета.
Окоченевшие пальцы не с первого раза попали отмычкой в замок, одна из них сломалась от первого же неловкого движения. Звон треснувшего металла затих, не вызвав беспокойства у дозорного; его шаги проскрипели где-то наверху – нетвердые, шаткие, подчиненные вечной качке на морях, а сегодня еще и выпитому рому. Дыша на пальцы, Терис прислушивалась к мерному скрипу досок и голосам, чей звук сливался в мерный гул без слов, изредка прерываемый смехом или звоном толстого стекла бутылок.
Дверь открылась тихо, темнота внутри каюты проглотила силуэт убийцы, не ослепив, только смешав все цвета в серовато-синюю мглу, не помешавшую ей увидеть капитана. Бретонец лет пятидесяти, лысеющий, с угрюмым даже во сне лицом, спал, сжимая в руке опустевшую бутыль из-под рома, еще одна валялась под кроватью, перекатываясь в такт ударам ряби в борт корабля.
Кинжал мелькнул и опустился, широким движением рассекая горло Гастона Туссо. Кровь взметнулась фонтаном и опустилась, разбрызгавшись по смутной белизне подушки. Терис, помня, как долго отмывалась от крови Агамира, шагнула назад, тут же поймав себя на неприятной мысли о том, что искупаться ей все равно придется: ее ждет долгий и не слишком приятный путь на другой берег, где под камнем лежит теплая сухая одежда и оставленная там сумка... Зато потом – ночевка в таверне и глинтвейн.
Оттягивая момент погружения в воду, убийца прошлась по каюте, тихо наступая босыми ногами на роскошный ковер с замысловатым узором и оглядывая стены. Абордажное оружие, книги, еще нетронутые бутылки вина, корень нирна в горшке... Терис оглянулась на мертвого капитана, с трудом увязывая в голове внешность лысеющего сурового пирата и любовь к комнатным растениям, но долго на этой мысли останавливаться не стала: на палубе заскрипел половицами дозорный, напоминая о том, что здесь хоть и тихо, но не безопасно. Не дойдя до двери, Терис покосилась на бутыль вина, заманчивой зеленью отблескивавшей в тусклом свете с улицы, и, не сдержавшись, сделала пару глотков, которые тут же живительным теплом разлились по телу.
Маленькая темная тень соскользнула по веревке в воду без плеска и брызг, не пробудив беспокойства у клевавшего носом дозорного и у гулявших в порту матросов. Порт был тих до утра, пока в каюту не зашла до странного твердой после ночной гулянки походкой старший помощник, всю ночь пробывшая в таверне в компании большей части команды. Она не торопилась закричать; долю секунды взгляд скользил по окровавленному телу бретонца, без всяких сомнений мертвого, затем метнулся к столу...уже ее столу. Такому же ее, как и весь корабль. Крик ужаса последовал после короткой, не имевшей свидетелей улыбки, краткого выражения собственного торжества и одобрения работы Темного Братства.
***
– О, ты уже вернулась! – Телендрил встретила на пороге дома радостной улыбкой, не хранящей того напряжения, которое не сходило с ее лица в прошлый раз, – Проходи. Как контракт? Слышала, это был пират.
– Все прошло хорошо. – Терис отряхнула плащ от капель дождя и тщательно вытерла ноги о коврик около двери; в доме Телендрил все сверкало чистотой, и нести внутрь грязь при виде начищенных полов и ярких половиков было совестно, хотя впереди ее ждал пыльный и заляпанный кровью коридор, ведущий в Убежище.
– Какая-то ты бледная. – эльфийка заботливо поправила наполовину закрывавшие лицо убийцы пряди волос, – Давай-ка я тебя накормлю, как раз все горячее. – не дожидаясь ответа, она втащила ее за собой на кухню, где все сияло такой же чистотой, как и в прихожей, а над очагом, источая ароматный пар, что-то варилось в котелке.
Предложение было заманчивым, но настораживающим; Терис, хотя и не поддерживала общения со своими кровными родичами, прекрасно знала, что едят босмеры исключительно мясо и нельзя угадать, чье мясо именно: заколотой на ферме свинки или зарезанной в переулке жертвы. И если против убийства свинок Терис ничего не имела, то перспектива стать каннибалом ее, хотя и не обремененную высокими моральными взглядами, все же не прельщала.
– Спасибо, не стоит за меня так переживать, честно. – она постаралась как можно вежливее скрыть от босмерки свои подозрения, но та, поняв их, отреагировала спокойно, хотя и с некоторым расстройством.
– Я-то уж понадеялась, что хоть ты разделишь мои предпочтения, все-таки родня. Ты ведь полукровка, так?
– Моя матушка была босмером, но меня воспитывала в имперских традициях.
– Как странно... И ее родители это допустили? Мой покойный отец всегда так держался за наши обычаи, он был главой одного из кланов в Валенвуде.
– Мои бабушка и дед отказались от нее, когда она связалась с моим отцом. Он, кажется, был имперцем, им это не понравилось.
– О... Непонимание родителей это всегда так печально. Мой драгоценный отец тоже был от меня не в восторге и даже заказал Братству. – взгляд небольших зеленых глаз босмерки был меланхоличным, – Люсьен тогда и правда чуть не убил меня, но мне посчастливилось убежать и добраться до моего отца чуть раньше, чем он снова нашел меня. А когда он застал меня над телом отца, убивать меня было не обязательно, зато я успела зарекомендовать себя как талантливый новичок. Все закончилось тем, что он забрал меня в Братство.
– Что ты натворила, раз тебя заказали Спикеру?..
– Я-то? По праву первородства я была значительной помехой для детей отца от его второй жены, которую, к сожалению, он любил куда больше, чем мою покойную матушку. А я еще, кажется, была очень на нее похожа. Наверное, его и это злило. А что до Люсьена, дело было лет двадцать назад, он тогда был даже не душителем, и...в общем, за тот случай ему влетело. – глаза Телендрил весело блеснули, – Но наша Спикер не дала делу дойти до Черной Руки, храни Ситис ее душу, и все закончилось миром. Только мне иногда очень не хватает Валенвуда, его тополей, лесов... Ты ведь не была там?
Терис отрицательно покачала головой; она любила леса, свободно себя чувствовала в них, что историческая родина не звала ее, даже напротив, вызывала некоторое отталкивание. В памяти еще были живы темные закоулки портового района Анвила и сумрак лачуги, где они с матерью ютились до того, как уехать в Кватч. Холод, сырость, обрывки разговоров матери с соседями, из которых она и узнала о том, что они одни, что живая и многочисленная родня из теплого и цветущего Валенвуда им не поможет.
– Жаль, там так красиво... Может, тебе посчастливится, и тебя пошлют туда выполнять контракт. – Телендрил, спохватившись, бросилась к очагу и сняла с него котелок, – Ты есть точно не будешь? Это не человеческое мясо, честно.
– Нет-нет, спасибо. Мне к Винсенту... – вежливо улыбаясь, Терис поспешила юркнуть в коридор, а оттуда – в подвал. Она не сомневалась в словах босмерки и охотно верила, что мясо не принадлежало человеку, но понимала, что до того, как оказаться в котелке, оно могло быть эльфом, орком, хаджитом, аргонианином или каким-то еще разумным и проходящим существом. Рисковать в любом случае не стоило.
Убежище встретило уже привычной прохладой и сумраком, таящимся в коридоре у красной двери, открывшейся от одного прикосновения Терис. Зал, как всегда ярко освещенный, был пуст, не доносилось ни звука и из тренировочного зала, только где-то в самой глубине шумели на кухне чьи-то голоса, да прошуршал в коридоре хвост Шеммера.
Приглашение войти донеслось из-за дубовой двери раньше, чем она постучала; вампир, кажется, узнавал ее по шагам, видел, чувствовал уже через стену, и в голосе было обычное, приветливое тепло, с которым он говорил со всеми в убежище.
В этот вечер он был не один; за столиком, закинув ногу на ногу и держа в тонких пальцах отблескивающий багрянцем вина бокал, сидела незнакомая Терис данмерка. Ее возраст, как и возраст всех эльфов, угадывался с трудом: глядя на ее острое хищное лицо с тонкими росчерками редких морщин, ей можно было бы дать сорок лет, но сама она могла помнить правление Пелагиуса Септима III.
– Добрый вечер. – Терис остановилась, сделав шаг за порог под изучающим взглядом эльфийки; рубиновые глаза смотрели неотрывно, с легкой улыбкой, как будто бы за несколько мгновений до появления убийцы она долго чему-то смеялась.
– Это Альгмара, наша сестра и информатор. – представил ее вампир, казавшийся помолодевшим на несколько десятков лет; кожа обтягивала череп не так туго, бледность лица оживилась, а взгляд красных глаз стал совсем молодым, впервые давая Терис понять, что бретонец был молод, когда на него пало проклятие.
– Садись с нами. – данмерка вытянула ногу, затянутую в тонкую кожу расшитых брюк, и носком высокого сапога зацепила табурет, ловко придвинув его к столу. Терис, поблагодарив, села, положив рядом сумку. – Как первое задание, понравилось?
– Да, было даже приятно, не считая холода. Вода в этом году рано остыла...
– Терис убивала пирата на его же корабле. – пояснил Винсент, ставя на стол еще один бокал и наливая в него вина, – Других проблем не возникло?
– Нет, я убила его во сне, команда напилась и ничего не слышала, большая часть матросов еще сидели в таверне. – Терис сделала глоток; терпкое тепло хлынуло внутрь, согревая и отгоняя усталость.
– И замечательно. – на стол рядом с ее рукой опустился туго набитый монетами мешочек, – Пока можешь отдохнуть, контракты будут через неделю. И вот, напиши отчет...
– Винсент, друг мой, не надо об этой бюрократии. – Альгмара лениво махнула изящной рукой, блеснув в свете свечей черными ногтями, – Все эти бумаги, отчеты, которые потом пылятся в столе у Слушателя... Хотя, подозреваю, он топит ими камин, если тоже блюдет Зеленый пакт и не может позволить себе дрова.
– Альга... – с напускной укоризной произнес Винсент, весело блеснув глазами, – Уважение к Слушателю, как ты могла забыть, чему ты учишь молодежь.
– Здравому смыслу, мой дорогой. – данмерка положила неожиданно тяжелую и цепкую руку на плечо Терис, – И заботе о более близком к нам начальстве. Если ты думаешь, что Люсьену очень нравится проверять и сортировать эти отчеты, ты ошибаешься. Так что напиши пару слов, он будет только рад.
– Конечно. – согласно кивнула Терис, промолчав о том, что в последний раз брала перо в руки около полугода назад, когда подписывала какие-то бумаги, подсунутые ей в тюрьме.
– Вот и умница. Не бери пример с Корнелия, не пиши рыцарские романы. Они, конечно же, весьма увлекательны, но не когда их приходится читать только ради того, чтобы узнать, выполнил он задание или нет. Кстати, где он?
– Убивает ростовщика в Королле. – Винсент глотнул из своего бокала вина, довольно сощурив глаза.
– Королл? – тонкие росчерки бровей Альгмары поползли вверх, – Это разве не территория Аркуэн?
– Жертва – альтмер.
– Ах, ну это все объясняет. – данмерка улыбнулась шире и взяла из вазочки печенье, – Для нее это правило равносильно Догматам...
– Можно вопрос? – Терис дождалась, когда Альгмара доест, в это время вновь прокручивая в памяти слишком краткое толкование первого догмата, – «Не опозорь Мать Ночи», что это значит? В книге написано мало, ни одного примера.
– Что значит? – данмерка усмехнулась, откинувшись на спинку стула, – Да что угодно.
– Альга... – порция укоризны в голосе Винсента превысила прежнюю, вампир предостерегающе накрыл ее серо-голубую руку своей, – Это бесчестье...
– Винс, хватит! – эльфийка коротко рассмеялась, тряхнув черными волосами, блеснувшими серебром первой седины, – Она имеет право знать правду, будет осторожнее. Ты ведь не веришь во все это, девочка?
– Мать Ночи и Ситис? – Терис пристально глянула на данмерку; сомнений в том, что она не фанатик, не возникало ни на миг, и дело было даже не в словах, а во взгляде – слишком прямом, источающем жаркий, живой и не терпящий рамок огонь. Такой огонь нельзя было подчинить богам, даэдра или тому, чем были Ситис и Мать Ночи...
– Они самые. Можешь не отвечать, по тебе видно. Ты никогда не будешь молиться им, как молится та же Антуанетта Мари или Очива с Тейнавой. Для тебя Братство – это дом и работа. Потом, возможно, будут особенно дорогие и близкие тебе люди, не суть. И Догматы ты не нарушишь... Все, кроме первого. А его ты можешь нарушить, сама того не зная. Просто потому, что в тебе намешана кровь не одной расы. Или потому, что кому-то наверху не понравится какой-то твой поступок. Или отношения с кем-то. Или твои религиозные взгляды. Или просто ты сама. Поверь, повод найдется всегда, была бы причина.
– А как же...
– Да-да, все мы здесь разные. Мари слышит голос Ситиса, Корнелий режет горло жертв, прося прощения у Девяти, Гогрон разносит им головы в том же безудержном буйстве, в котором сражается весь его народ. Но это только потому, что Люсьен не хочет к этому придираться. А вот та же Аркуэн давно бы применила первый догмат к большей части из нас. И Черная Рука применит, если дойдет до этого дело.
Альгмара замолкла и залпом осушила свой бокал; промолчал и Винсент, помрачневшим взглядом прилипнув к дрожащему огоньку свечи, капавшей воском на витую ножку подсвечника. Терис стало не по себе; ей не следовало этого знать, не следовало спрашивать, но она не могла этого не спросить, и теперь в душе густым черным пятном, как пролитый в воду деготь, растекалось отравляющее ощущение обмана. Семья, братья и сестры, Спикеры и Слушатель, которых надо уважать... и которые могут убить, прикрыв догматом все причины. С другой стороны, ждать большего не стоило с самого начала: она шла к убийцам, а не к святым, и надежды на чью-то честность нужно было оставить в руинах вместе с телом Ушижи.
– Вижу, ты расстроена. – Альгмара подлила ей вина и оперлась подбородком о руку, слегка наклонив голову к Терис, – Не принимай все так близко к сердцу. Тебе повезло попасть именно сюда, а не в Королл или Лейавин, там гораздо строже. И, даже если ты что-то натворишь, я имею в виду нечто по-настоящему серьезное, а не мелочь вроде неверия в Ситиса, Люсьен скорее убьет тебя лично, чем отдаст под суд Черной Руки. Это намного милосерднее, поверь мне. Мне доводилось видеть, как убивают они.
Терис сдавленно кивнула, хотя последние слова данмерки нисколько ее не успокоили; перспектива быть убитой Спикером почему-то не радовала еще больше, чем смерть от Черной Руки; те, другие, были безликими тенями в черном, а Лашанс был человеком, почти незнакомым, но все же человеком, который вытащил ее из тех руин, от ее прошлой жизни, не приведшей бы ни к чему хорошему, был первым, кому она поверила за долгое время.
– Альга, я тебе больше не наливаю, что-то ты разошлась сегодня. – мягкий голос Винсента вывел из оцепенения, заставил вспомнить о судорожно сжатом и раскрошенном в пальцах печенье и торопливо собрать со стола крошки.
– Я просто сказала правду, которую ей нужно знать. С правдой жить проще, знаешь, чего бояться. И, друг мой, можешь оставить эти жалкие остатки себе. – Альгмара небрежно махнула рукой на почти пустую бутылку, отблескивающую густой зеленью толстого стекла, – У меня припасена еще одна бутылка дивного нектара четыреста тридцать третьего, которой я вполне могу не поделиться, если ты не прекратишь меня затыкать.
Винсент бросил на эльфийку мягкий укоризненный взгляд, но смолчал, обратившись к Терис.
– Ты сейчас много услышала, много неприятного о нашей семье. Но не думай, что все так плохо, просто соблюдай Догматы, работай и будь осторожна на заданиях. Все остальное тебя не коснется.
– Если тебе посчастливится избежать должности в Черной Руке. Но все места заняты, так что все мы можем быть спокойны и помолиться о здравии Спикеров и душителей.
– Там настолько плохо?
– Ну как тебе сказать... Там работают весьма...выдающиеся личности. Уважение к Слушателю сдерживает меня от более резких выражений.
Винсент, глотнув вина, сокрушенно покачал головой и прикрыл лицо узкой бледной ладонью; понимая, что вампира несколько нервируют подобные разговоры, Терис тихонько встала и, поблагодарив его и данмерку за гостеприимство и аккуратно убрав кошелек в сумку, заторопилась уходить. Разговоры, до которых могла дойти Альгмара, явно были нежелательны в стенах убежища, хотя и пустого, но слышащего все ушами вездесущей темноты, которая, возможно, была глазами и ушами самого Ситиса, если он, конечно, существовал.
