Текст книги "Кроваво-красный (СИ)"
Автор книги: Ulgar Ridt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 52 страниц)
Кладбище ютилось около часовни, и участок Гильдии бойцов был огорожен низким забором, на калитке которого поблескивал свежей краской их символ – щит и два скрещенных меча. Ухоженные холмики могил, смазанные петли калитки, надгробия, хранящие имена и фамилии тех, кто там лежит. Интересно, где хоронят своих в Братстве? Лашанс говорил, что хоронят, но представить подобное захоронение детей Ситиса на освященной земле часовни она могла с трудом. В лучшем случае – безымянные холмики в лесу. А впрочем, что ей за дело, куда денут ее труп? Похоронят – и на том спасибо, а если Спикер исполнит свою старую угрозу и отправит ее скелет патрулировать коридоры своего форта, она будет нарочно громко скрипеть костями и скрежетать по полу клинком.
Терис тряхнула головой, гоня мысли. После почти бессонной ночи текшие в каком-то неправильном русле. Ей бы о задании думать, а перед глазами то Корнелий в платье, то собственный скелет...
«Харна Ганто, 427 3э. – 15 4 э.» – возвещали буквы на сером надгробии, еще не иссеченном ветрами и снегами, превратившими часть старой ограды в каменное крошево.
– Ну здравствуй, Харна. – Терис села на траву и сняла со спины меч, оттягивавший плечи непривычной тяжестью – ковался по заказу для девушки, которая была выше на голову и намного сильнее, – Прости...прости, что не приходила так долго. Зато теперь я...я твой меч принесла...
Терис положила меч на траву рядом с букетом свежих цветов и замолкла, больше не проронив ни слова. К чему эти слова? Харны здесь нет, она не слышит, а если и видит все это откуда-то из других миров, то знает все и так. И про то, что она принесла ей меч, и про то, какой ценой этот меч достался, и про то, куда это привело. А сама она не знает ничего. Харна говорила что-то в тот вечер, рассказывала о себе, и Терис, наверное, запомнила бы, если бы не гложущее тогда чувство неприятия, внушенное советами. Глупо, как глупо вышло... Если бы она послушала, может, узнала бы что-то о ее жизни, могла бы догадаться, кто носит ей цветы. От этого нет никакого прока, она не пошла бы искать того человека, но хотя бы знала имя того, кто тоже по ней скучает. Корнелий говорил. Что обучался владению мечом у кого-то из Гильдии, может, он знал ее... Надо спросить, когда закончится все это безумие.
Терис поднялась с нагретой земли, поборов желание свернуться на теплой травке и поспать, и бросила взгляд на идущую под гору улочку, пестревшую вывесками лавок. Где-то там можно купить готовое платье, бутылку вина и что-нибудь, чем можно накраситься так, чтобы не узнали. Все же хорошо, что Харна этого не увидит...
Глава 15
– Ты вырастешь шлюхой и закончишь свою жизнь в борделе! – возмущенно вещал облаченный в серое одеяние, близкое к священническому, учитель, выловив ее после возвращения с ночной вылазки до ближайшей пещеры.
И ведь в чем-то был прав, даэдра его побери.
Глядя в мутное зеркало, Терис понимала, что куртизанка из нее выходит на редкость неказистая. Платье из ярко-малинового бархата, купленное в лавке, было велико, и ей пришлось вспоминать то, чему ее учили в приюте на уроках шитья. После четырех часов ругани и проклятий в адрес извращенной изобретательности клиента оно все же было убавлено, хотя широкий вырез ворота перекосился, а подол волочился по земле, но Терис оставила это без внимания – второй раз она не собиралась надевать эту цветастую дрянь, а для одного раза сгодилось бы и так. С волосами было хуже – любая попытка сотворить на голове что-то приличное превращала и без того взъерошенную шевелюру в воронье гнездо, и Терис быстро оставила эти старания, пристроив за ухом яркий цветок осенней астры. Густо-черная сурьма прочертила от раскосых глаз к вискам кривые стрелки, румяна легли неровно, и убийца долго стирала их рукавом,но стираться они не желали, и оставили на скулах пятна, а ярко-красная помада довершила образ. По крайней мере, ее не узнают...
Последний взгляд, перед выходом брошенный в зеркало, породил нездоровую мысль о том, что сказал бы Спикер, увидев ее в таком виде. От представленного Терис захотелось очень сильно приложиться лбом к стене, но она сдержалась – синяк ей бы совершенно не подошел и испортил бы весь вид. Хотя что тут можно испортить еще, она не представляла.
Она вылезла из окна и вывернула плащ с изнанки на лицевую сторону – густо-бардовую, с кокетливыми цветочками по подолу, и, по привычке натянув капюшон, направилась к воротам Королла. Стража проводила ее заинтересованными взглядами, один присвистнул вслед, и Терис ускорила шаг. Лучше не думать, как она выглядит со стороны...
«Серая кобыла» была полна народа и шума в этот поздний час. В душном воздухе висел дым, стучали пенящиеся пивом кружки, между столами сновала дородная хозяйка, разносившая заказы и обменивавшаяся слухами с гостями. На по привычке тихо прокравшуюся в переполненный зал Терис она не обратила внимания, и это ненадолго успокоило: можно было тихонько сидеть в уголке, обнимая заранее приготовленную бутылку вина и обгрызать нитки, вылезшие-таки из укороченных рукавов.
– Познакомимся? – к столику, едва не сбив бутылку вина, подсел явно глотнувший лишнего имперец.
– Нет, я жду клиента. – мрачно бросила убийца, на всякий случай придвинув драгоценную бутылку к себе.
– Что-то ты невеселая. – он не уходил, а продолжал сверлить плохо концентрировавшимся взглядом, – Может, прогуляемся, пока его нет?
– Он скоро придет.
– Ох, женщины... – он зазвенел извлеченным из кармана кошельком, – Сколько?
Терис покосилась на его кошелек, невольно подумав, что бутылки неплохо бьются об головы, а оставшейся в руке розочкой вполне можно перерезать горло. Забавная будет ситуация: верная клиенту шлюха убила того, кто предложил больше... Убийца сосредоточенно прикрыла глаза, гоня от себя назойливые глупые мысли. Убивать нельзя, надо сидеть с каменным лицом и ждать, когда сюда заявится Мотьер. Пришла бы сама, если бы не его планы, которым приходилось следовать, рискуя собой. Собирать свидетелей, которые потом будут гудеть о том, что он умер во время любовных утех с девицей легкого поведения. И наверняка будут искать ее как убийцу или свидетеля. Правда, запомнят они куртизанку в малиновом платье, и вряд ли обратят завтра какое-то внимание на тощую бродягу в старом плаще, но чувство тем не менее оставалось неприятное.
– Так и будем молчать? – имперец протянул руку к ее лицу, но Терис аккуратно отстранилась. Кинжал рядом, только нельзя... Чертов заказ. И в таверне, полной народа, никто не подойдет, если он перейдет на более активные уговоры. Она окинула взглядом таверну, надеясь, что на них еще не начали оборачиваться. Хозяйка так же сновала между столами, несколько бойцов выпивали за дальним столиком, у очага пригрелся почтенного вида старик. Внимание на нее обращали разве что отиравшиеся около стойки девицы, одетые не менее ярко, чем она, да забившийся в противоположный угол бледный бретон. Но девицы сочли ее недостойной внимания конкуренткой и быстро забыли, а парень, кажется, набрался настолько, что просто прилип к ней ничего не выражавшим взглядом.
– Меня Сивелием зовут, я работаю на ферме Одила. И там сейчас никого нет, а ключ у меня. Или сеновал в амбаре тебя устроит больше?
Терис смолчала, хотя была почти готова объяснить ему, что она представительница другой не менее древней профессии, когда рядом внезапно возник Франсуа Мотьер.
– Я...я пришел. – он остановился у стола и застыл, конфузливо оглаживая дублет.
– Ммм, наконец-то, дорогой. – с деревянной улыбкой выжала из себя Терис и с почти искренним рвением взяла его под руку. Имперец что-то разочарованно протянул пьяным голосом, но за ней не последовал, переключив свое внимание на девиц у стойки, не столь мелких и костлявых и накрашенных поаккуратнее.
После духоты таверны воздух на улице был опьяняюще свежим, и Терис долго не натягивала капюшон такого же яркого плаща, хотя вечерний холод уже подернул изморозью мостовую.
– Простите, я задержался... – промямлил Франсуа Мотьер и приобнял ее за талию, увидев проходящих мимо горожан, с которыми не преминул раскланяться, – Нужно было закончить кое-какие дела.
– Вы все приготовили? – Терис скрипнула зубами, но стерпела, одарив проходящего мимо орка широкой улыбкой, приличествовавшей ее нынешнему статусу.
– Да, осталось только выпить. Это...это не больно?
– Не больнее, чем быть убитым наемником.
– Да... Я зря боюсь. – он выдал нервную улыбку и умолк до конца дороги.
Дом Франсуа Мотьера, огромный двухэтажный особняк, был расположен у самой площади и был далеко не бедной лачугой, однако его хозяин умудрился влезть в долги настолько, что его кредиторы сочли разумным послать по его душу убийцу. Интересно, на что он эти деньги просадил, не на девиц ли?
Мотьер пропустил Терис вперед, и она с облегчением избавилась от его руки. Она терпеть не могла, когда ее трогают, и исключением были разве что Харна, долго душившая в объятиях во время их последней встречи, и Спикер, гладивший по голове после удачной сборки скелета. Вернуться бы поскорее, сменить цветастое тряпье на родную куртку и линялые штаны и забыть об этом, как о пьяном бреде...
Судя по увиденному на втором этаже, хозяин дома подошел к подготовке со всей ответственностью и даже фантазией. Пол усыпали лепестки, в углу покоилась подушка, сброшенная с развороченной кровати, столик был опрокинут, и стоявшая на нем ваза откатилась к двери, на ковре, покрывавшем пол, стояли приготовленные заранее бокалы и бутылка вина. Наполовину пустая, вторую половину хозяин, видимо, выпил, дабы заглушить расшалившиеся нервы.
На робкий вопрос Мотьера «ну как?» Терис тактично промолчала, не зная, чего больше хочет – похвалить его за изобретательность или разбить об голову бутылку, поскольку вопрос был задан из кровати уже успевшим почти полностью раздеться бретоном.
– Может, выпьете со мной?.. – предложил он, следя глазами за тем, как она наливала в его бокал вино.
– На работе не пью. – она настойчиво протянула ему бокал, коснувшись губами своего и оставив на нем ярко-красный след. Вино из него было заблаговременно вылито в росший в горшке цветок – земля там была совсем сухая, и Терис пожалела несчастное растение, за которым после «смерти» его хозяина, наверное, долгое время некому будет ухаживать.
Мотьер принял бокал дрожащей рукой и со страхом посмотрел на убийцу, упорно отводившую взгляд от его дородного тела.
– Пейте, это быстро и безболезненно.
Бретон вздохнул и, поднеся бокал к губам, глотнул – с трудом, как будто глотал живую медузу. Мгновение он с некоторым облегчением прислушивался к ощущениям, после чего, выронив бокал, упал на подушки и больше не шевелился.
Терис с облегчением вытащила из-за уха цветок и возложила его на заросшую рыжеватым волосом грудь почившего беспробудным сном Мотьера, поймав себя на мысли, что как труп он нравится ей куда больше. Так нравится, что даже жаль будет будить... Впрочем, это не сейчас, а пока надо возвращаться в таверну. Удачно миновать ворота, не подцепив по дороге еще одного любителя сеновалов и незаметно взобраться в окно таверны, откуда она для хозяйки и посетителей даже не выходила. Главное, чтобы не было поблизости патруля или иных свидетелей – такое зрелище, как лезущая в окно второго этажа шлюха, они точно запомнят.
Глава 16
Мерный гул в таверне успокаивал и усыплял, и Терис, отоспавшаяся и отдохнувшая, с трудом удерживалась, чтобы снова не заснуть прямо за столом в темном уголке.
За последние два дня, вынужденно проведенные здесь, она узнала все новости Королла. Графиня родила двойню, и скоро город будет праздновать это радостное событие, новичок из бойцов недавно убил огромного минотавра, какой-то молодой маг чуть не устроил пожар в Гильдии, а доблестный Легион отловил какого-то беглого заключенного. Терис долго прислушивалась к этому разговору, но, выяснив, что беглец – хаджит, быстро потеряла интерес. Клаудиусу Аркадии здесь делать нечего, он в другой части страны, если добрался... Добрался, конечно, он сильный...
Весть о гибели Франсуа Мотьера всколыхнула город не хуже, чем весть о рождении наследников графа. Уже третий день в таверне не переставали сокрушаться, что он, такой молодой, добрый, успешный, последовал за своей недавно почившей матушкой. Разговоры о нем не стихали ни на час, и то и дело кто-то из посетителей предлагал выпить за упокой его души, и таверна погружалась в тишину. Его смерть в обществе шлюхи, как ни странно, все восприняли как нечто трагическое, лишенное грязи и неприглядности. Он был одинок, ему не хватало тепла, а продажная тварь не то убила, не то бросила его умирать и сбежала, прихватив некие семейные ценности. Про ценности Терис ничего не знала, и этот расклад ее не устраивал, вызывая желание бросить все как есть и уйти, бросив Мотьера в летаргии.
– Все, похоронили сегодня. – со скорбью сообщил кто-то, входя в тепло таверны с улицы, где лил дождь, – Рядом с матушкой, в крипте...
– Жаль его. Молодой еще... У него, вроде, из родни никого больше.
– Бедняга... И жениться собирался. Не слыхали, на ком?
– Да какая теперь разница. – кто-то высыпал на стол горсть монет. – Налей-ка нам вина, Тильда...
– Да помилуют Девять его душу...
– За счет заведения!
Когда отзвучал стук опустевших кружек, Терис выбралась из забитого горожанами зала на улицу, где висела непривычная после таверны тишина, глотавшая даже шелест дождя. Город, не отличавшийся многолюдностью и днем, теперь и вовсе опустел, и даже часовня казалась покинутой и забытой всеми. Завеса дождя размывала ее очертания, делая бесконечно далекой и мертвой, и Терис казалось, что всю дорогу она продирается сквозь липкую водяную паутину, не желающую пускать ее, убийцу, в светлую обитель Девяти.
Часовня была открыта, как и всегда, но в ней не было никого, только Девять смотрели с витражей с немым укором прямо в душу. Пусть смотрят, пусть лишают своей милости...если она была. Что ей за дело? У нее есть кинжал, он всегда был надежнее призрачной защиты высших сил. Он всегда под рукой – обвитая кожей рукоять, острый клинок, одно прикосновение к которому внушало веру. Пока он с ней, всегда есть шанс отбиться и выжить, даже если дело дойдет до ближнего боя. Но лучше верить, что не дойдет...
Она легко вскрыла замок дверей крипты и слилась с темнотой, гонимой только трепещущим светом восковых свечей, половина из которых уже погасла и стекла на пол лужами воска. Тишина, висевшая здесь, была тяжелой, густой, и даже собственные шаги, которые она не пыталась сделать тише, не рождали звука. Это казалось настолько неестественным и даже неприятным, что ей хотелось поскорее убраться отсюда и вылезти на улицу под холодные струи дождя. Пусть холодно и сыро, но там есть жизнь, звуки, и даже лица стражи после этих крипт будут казаться добрее и приятнее.
Каменный гроб Мотьера стоял далеко, на нижнем уровне, где холод был почти нестерпимым, а тишина давила не только на слух, но и каким-то странным образом – на все остальные органы чувств. Добираясь до склепа, где обрели покой все родственники бретона, убийца уже прокляла его решение инсценировать свою смерть: мало того, что ей пришлось рядиться в малиновый бархат и мерзнуть, так еще и сдвигать крышку гроба. Крышка была тяжелой, но поддалась. Уже во второй раз Терис поняла, что мертвый Мотьер ей нравится больше, чем живой, и помедлила, прежде чем разжать онемевшие челюсти мужчины и влить в него противоядие.
«Не подействовало». – пронеслась едва ли не радостная мысль, когда в продолжении полуминуты бретон оставался неподвижен, но это почти полная надежды мысль умерла, когда он сделал резкий вдох, и его веки дрогнули.
– Охх... Вы... кто... – простонал он, открывая глаза и со страдальческим выражением лица фокусируя взгляд на Терис.
– Я вас спасаю, забыли? – убийца терпеливо стояла рядом, ежась от тишины. Звук голоса Мотьера неожиданно обрадовал, но не убил желания поскорее убраться оттуда.
– Вы?.. – бретон с недоверием посмотрел на полукровку, слишком мелкую и слабую, чтобы кого-то спасать.
– К сожалению я. Вас хотели убить ваши кредиторы, мы инсценировали вашу смерть, вы уже три дня как лежите здесь, все считают вас умершим...
– А...да... Что-то у меня с памятью... – Франсуа Мотьер неуклюже вылез из гроба и потянулся, разминая мышцы. С некоторым удивлением он оглядел собственное одеяние – едва ли не парадное, затем, мучительно хмуря лоб, посмотрел на Терис, – Я, кажется, забыл последний вечер.
– Жаль, что я не смогу его забыть...
– Что-то с памятью после вашего вина. – он деловито оправил дублет из зеленого бархата с золотым шитьем, – Братство...
– Вы свою мать убили, это помните? – сквозь зубы бросила Терис, теряя терпение.
– Мать... Ах да... мать... – он повернулся, снова превратившись в живое олицетворение напускного сожаления, – Мать... МАТЬ!!!
– ТВОЮ МАТЬ!
Вынырнувшие из сумрака очертания – опасно близкие, отвратительные, как и ударивший в нос запах, породили в душе панический страх и желание стрелой вылететь вверх по ступеням. И вылетела бы, наплевав на чертова бретона, если бы в дверях не оказалась еле бредущая фигура. Почти скелет, сохранивший одежду и часть иссохшей плоти...
– Спаси меня! – жалобный вопль Мотьера запоздал – она уже успела выхватить кинжал и рубануть им про протянутой гниющей руке, блеснувшей кольцом на указательном пальце. Рука лишилась пары пальцев, но зомби это не смутило – матушка Мотьера сделала нетвердый шаг, вынуждая Терис отступить.
– Свечу! – заорала полукровка, пытаясь краем глаза следить за вторым покойником. Вторым, третьим...десятым, маячившим за спиной матушки... Не бояться, только не бояться, они медлительнее скелетов, и кинжал все еще с ней.
Она поднырнула под рукой, по рукоять погрузила клинок в гниющую плоть, перебивая шейные позвонки. Матушка, убитая во второй раз, распростерлась на полу, зато за ней выстроились и смыкали кольцо дяди, тети, деды и прадеды, представлявшие почтенный род Мотьеров.
– Подожгите вы их! – Терис отмахнулась кинжалом, ушла от когтистых рук, снова ударила – почти наугад, спасаясь от полуистлевших пальцев кого-то из родни Мотьера.
Приглушенный визг был запоздалым ответом – полукровка бросила взгляд в темноту и поняла, что навыки ее ближнего боя несоизмеримы с количеством объявившейся родни. Надо было тренироваться, слушать Лашанса и тренироваться...
«Первым делом на тренировку, честно...»
Только бы выбраться...
– Спасииии... – врезалось в уши, напоминая о задании. Жирный ублюдок вжался в стену, оцепенев от страха, не протянул руки к свече, до которой ему ближе... И она не имеет права провалить задание, хватило и прошлого позора...
Терис развернулась, подставляя спину и бок под удар, который не замедлил последовать – когти рванули плечо, разрывая ненадежную ткань куртки и плоть за мгновение до того, как огонь охватил иссохшее тело.
Убийца не помнила, как за рукав вытащила бретона, как на ходу пробила лоб оказавшемуся на пути зомби и вылетела в коридор, оставив за собой охваченные огнем тела. Боль и страх гнали, заставляли тащить за собой неуклюжее жирное тело, отсчитывая повороты и ступени. Направо, подъем до двери, снова коридор, лестница...
Часовня была так же тиха и безлюдна, и грохот захлопнутой двери не потревожил никого. Терис бросила несчастный взгляд на алтарь, впервые осознав, что милость богов сейчас не помешала бы. Рана пульсировала болью, на пол капала кровь, только Девять были глухи к молитвам грешников, а святители покинули часовню, и помочь было некому.
– Какого черта..? – полукровка ненавидяще посмотрела на клиента, все еще жавшегося за спиной.
– Их...могла разозлить моя смерть и воскрешение... Моя бабушка... Ох, я не должен говорить, – он умолк, но продолжил под ее взглядом, – Она была некромантом и наложила какое-то проклятие... Но я ничего не знал, клянусь!
– Да будь ты проклят со своей бабушкой... – ругательства, последовавшие за этим, не стихали, пока Терис не перетянула рану добытым из сумки бинтом поверх изодранного рукава. Для начала и так, а потом, как отделается от клиента, промоет и, если понадобится, зашьет. Франсуа Мотьер не то не слышал ее ругани, не то считал ее столь справедливой, что молчал и жался у дверей до тех пор, пока Терис не натянула ему на нос капюшон заранее припасенного плаща и не дала команду выйти.
Дождь смывал кровь, и стража, ругавшая погоду у ворот, ничего не заметила. Две фигуры выскользнули на безлюдную дорогу, и Мотьер остановился.
– Спасибо вам. Вы...хорошо работаете. – он выдавил улыбку и постарался не смотреть на почерневшие от крови бинты Терис; вид ранений и крови его пугал, и ему не терпелось убраться подальше. Убийца кивнула, развернулась и побрела к таверне. Дождь размывал дорогу, очертания таверны, а его шелест украл звук шагов Мотьера. Пускай, чтобы он провалился...
Жгучая боль не прошла, когда Терис старательно промыла три глубоких пореза, а только усилилась, и к ней прибавилась головная боль. Убийца выпила зелье, заботливо всученное Очивой вместе с вином летаргии. Жаль, что не додумалась взять больше, слишком поспешно покидала убежище, торопясь избавиться от собственного чувства вины и вопрошающих взглядов братьев и сестер. Чертова привычка делать, не думая: не думая, тащить за собой Клаудиуса Аркадию, убегать на задание, не собравшись как следует, подставляться под удар из-за трясущегося жирного урода. Пришедший вслед за головной болью жар дал понять, что дела куда хуже, чем казалось. Она всегда знала, что раны, нанесенные нежитью, рискуют быть заразными, но не думала, что все последствия проявляются так быстро.
Приорат Вейнон в нескольких минутах ходьбы. Идти меньше мили по дороге, сил хватит, а там монахи, владеющие искусством исцелять. И они вылечат... Они верят в Девятерых, помогают всем, кто нуждается в помощи, а ее примут за неудачливую искательницу приключений, вылезшую из близлежащих руин.
Терис запихнула немногочисленные вещи в сумку и выползла в коридор. Внизу шумели посетители, слишком занятые своими разговорами и выпивкой, чтобы обратить на нее внимание. Не нужно, не нужно ни их внимание, ни вопросы – вдруг кто-то узнает в ней шлюху в малиновом платье, если видел ее с Мотьером, и тогда ее обвинят в том, чего она не совершала. Монахи надежнее – им некому говорить, слишком редко выходят за стены приората.
Лестница под ногами плыла, и шаги тонули в ступенях, проваливаясь в них, как в трясину. Стена под рукой казалась мягкой, и спуск растянулся на часы, за которые лихорадка ударила в глаза, туманя зрение.
– Вам плохо, давайте руку. – чей-то голос прорвался через звон в ушах, и Терис была почти благодарна, когда ее поддержали и вывели на улицу под отрезвляюще ледяной дождь. Зрение выхватило, хотя и не сразу, смутно знакомое лицо – бретон лет двадцати пяти с какими-то странными, стеклянными глазами серо-карего цвета.
– Приорат Вейнон. Помогите... – голос превратился в жалобное скуление, головная боль подкосила ноги, и Терис упала бы, если бы бретон не поддержал ее.
– Нет-нет, дорогая сестра, у нас тебе будет лучше. – он аккуратно придержал ее за плечи, вынуждая идти в сторону от таверны в серый мрак леса. Куда угодно, пусть только поможет...
– Мы с тобой дети одного Отца и одной Матери. – мягко продолжал он, увлекая в чащу, – Ты ведь понимаешь, о чем я.
Свой, такой же убийца, как и она. Поможет, не бросит, он же из Братства...
Позади оставался Королл и таверна, серая муть дождя и леса затягивала, заставляя забыть про время. Холод не чувствовался, но заглушал лихорадку, даря ощущение полусна и почти полной потери ощущений. Если бы не боль, было бы даже хорошо.
– Из какого ты убежища? – бретон замедлил шаг и осторожно прислонил ее к дереву.
– Чейдинхолл... – Терис шатнулась и начала сползать, но убийца легко подхватил ее на руки и пошел чуть быстрее.
– Я и сам раньше там служил. Люсьен Лашанс порекомендовал меня в качестве душителя, вот я и перевелся. – в мутном свете была видна его отрешенная улыбка, которой, как и разговором, он пытался как-то поддержать Терис, не дав ей провалиться в бессознательное состояние, – Ты...назови свое имя, чтобы мы могли написать в Чейдинхолл.
– Терис... – полукровка с трудом разомкнула деревенеющие губы и из-под слипшихся то ли от дождя, то ли от слез ресниц посмотрела на брата, – Ты...
– Матье Белламон. Тебе не о чем беспокоиться, дорогая сестра, все будет хорошо.
