Текст книги "Astia vala femundis (СИ)"
Автор книги: Soul-keeper
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 58 страниц)
Моряки, согласившиеся на авантюру, собрались как на подбор отвратительный. Рябые, худые, седые, кто без ноги, кто без руки, Фенрис уже начал сомневаться в успешности предприятия.
Подошедшая к нему через пару часов зеленоватая Хоук, довершила беспокойство.
– Ты что, не переносишь качки? – спросил он.
Хоук кивнула, и потянула его за собой к борту корабля. Фенрис тактично отвернулся, когда ее вырвало. Видимо не в первый раз.
Она вытерла рот и в изнеможении оперлась руками на бортик.
– Может, попросишь Андерса дать тебе какой-нибудь настой?
– Как раз размышляла об этом… – Хоук нахмурилась, – как-то не подумала об этом, извини.
– О чем ты?
– Я надеялась, что мой двухнедельный заплыв из Гварена в Киркволл, будет последним в жизни. Что-то я упустила….
Фенрис легонько толкнул ее плечом.
– Все потому, что ты упрямый бронто и сначала делаешь, а потом думаешь.
Хоук сделала кислую мину.
– Кто бы говорил, ты заложил мамино ожерелье, чтобы нам дали корабль.
– Я же не сомневался в успехе, все твои идеи обязательно венчаются успехом! – усмехнулся Фенрис.
– Ты часто плавал?
– Приходилось, – уклончиво ответил эльф.
– Опять темнишь! – недовольно пробурчала Хоук, и Фенрису стало неловко.
Уж слишком хорошо она научилась распознавать тени эмоций в его голосе. Каждый раз, как она находила то, о чем он не хотел говорить, так тисками принималась выуживать. Сейчас, правда, самочувствие подвело, и она отступила, не предприняв даже первой попытки. Увидев Андерса, поднимающегося из каюты, она уверенно направилась к нему. Фенрис отвернулся, уставившись на водную гладь за бортом. Совершенно не хотелось наблюдать за этим елейным блондином, подбивающим клинья к магессе. Конечно, ведь он наверняка уверил ее, что они как двое из ларца, скованные одной целью, бороться с несправедливостью, освобождая магов из под гнета Круга… Видел он таких. Целую империю отгрохали, на чужой крови и костях.
Фенрис вздохнул.
Несколько часов они плыли при относительно хорошей погоде, какую им и обещала Изабелла.
Затем она начала портиться. Фенрис поднялся на верхнюю палубу, к штурвалу. Варрик о чем-то спорил с пираткой. Увидев эльфа, они притихли.
– Возьмешься за штурвал, так начинается! Вот была у меня команда, беспрекословное подчинение! Ни слова поперек, иначе драить палубу и мыть котелки! – Изабелла держала руками штурвал, с опаской поглядывая на тучи.
На горизонте, по правый борт от корабля действительно собирались кучево-дождевые облака.
– Быть беде, ривейни, ветер слабоват, обойти не успеем… – пробормотал Варрик, качая головой.
– Думаете, дойдет до нас? – поинтересовался Фенрис.
– Видишь вон то облако, прямо в центре? – спросила Изабелла, пальцем указывая по направлению туч.
Фенрис кивнул.
– Верхняя часть напоминает наковальню. Носок наковальни указывает, в каком направлении дует ветер.
– Ага, прямо на нас и дует, – усмехнулся гном.
– А под этой тучей, облако, похожее на разваренную цветную капусту!
– Капусту?
– Края облака похожи! – Изабелла сплюнула и выругалась.
– И что же нас ждет?
– Затемнение под этим облаком – это и есть гроза. И она движется на нас. Пора предупредить остальных, а, ривейни?
Изабелла кивнула и крепче взялась за штурвал.
– Боишься? – спросил Фенрис.
Пиратка фыркнула.
– Тебе когда-нибудь приходилось встречать шторм в открытом море?
– Нет, к сожалению? – предположил Фенрис.
– А мне повезло, и не один раз. Ничего страшного в этом нет. Погода, как она есть, будет трясти и качать, главное, чтобы эти доходяги не подвели. Надеюсь, они знали, на что подписывались. К тому же, мы не так далеко от берегов, если что, нас отнесет течением к скалам.
–Радужная перспектива, – пробормотал эльф, вспомнив о Хоук.
Как она там? Если не переносит обыкновенной качки, что с ней станет, когда до них дойдет гроза?
– А есть ли какие-нибудь способы определить, сильная ли будет гроза?
– Чем выше носок наковальни, тем сильнее будет шквал, – Изабелла улыбнулась.
Фенрис пригляделся к облакам. Носок наковальни, указывал, что выше просто некуда.
– Каффар…
Фенрис сбежал вниз по ступеням, в поисках Хоук.
Девушка сидела на бочке и пила из глиняной кружки, морщась с каждым глотком. Рядом стоял Андерс и что-то оживленно рассказывал.
Увидев Фенриса, Хоук попыталась улыбнуться, но вышло не шибко симпатично. Цвет лица выровнялся и больше не напоминал цвет воды в корабельных доках Киркволла.
– Хоук, кажется, будет шторм.
– Я как раз рассказывал ей об этом, спасибо! – язвительно начал Андерс.
– Тебе лучше? – Фенрис не стал реагировать на мага.
Хоук пожала плечами.
– Вроде как. Проклятый ком в горле прошел, но как по мне, так это редкостная дрянь, – она отпила последний глоток из кружки и перевернула ее, стряхивая оставшиеся капли на палубу.
– Андерс, что это было? – она передала кружку Фенрису.
– Кошачья мята, лакрица, валериана…– целитель усмехнулся, – помогает от морской болезни, не понравился вкус? Это, наверное, от лакрицы.
– Хорошо ее от запаха не вырвало… – Фенрис поморщился, поднеся кружку к носу.
Андерс хмыкнул.
– Вы хотели целителя в путешествие? Так не жалуйтесь!
– Что ты, Андерс, я ни в коем разе не против, спасибо тебе огромное! – Хоук спрыгнула с бочки, – без тебя, я бы представляла бы сейчас жалкое зрелище! Ты необходимейший!
Фенрис скривился от улыбки блондина, адресованной Хоук.
– Неплохо было бы подняться на краткий инструктаж, Изабелла зовет! – гном перегнулся через перила с верхней палубы.
Ветер стих, стало подозрительно спокойно, с учетом облачности, которая постепенно накрывала небосклон. К тому же, уже значительно стемнело, по подсчетам Фенриса, с тех пор, как они отплыли, минуло уже больше шести часов, а значит, приближалась полночь. Интересно, хватит ли опыта у Изабеллы вывести их в случае сильной грозы? Без звезд? Как она сориентируется?
Ривейни предоставила штурвал одному из наемников, а сама расхаживала взад вперед, раздавая указания матросам.
– Паруса зарифить, как прикажу, помедлим, потеряем ход и будет сильный крен! Не хватало мне еще судно перевернуть, понятно?!
Матросы дружно закивали головами.
– Что значит зарифить паруса? – шепотом поинтересовалась Хоук.
– Уменьшить площадь паруса, сместить центр тяжести, чтобы… – начал объяснять Андерс.
– Чтобы ветром не сдуло, – закончил за него Фенрис, поймав на себе недовольный взгляд мага.
Хоук улыбнулась.
– Свесить гик через борт от мачты! – Изабелла указала пальцем на худенького паренька, который мигом бросился исполнять приказ.
– Это громоотвод, – пояснил Фенрис для девушки, опережая ее вопрос.
– Ты просто обязан рассказать мне, где и с кем ты плавал! – зашипела на него Хоук.
Заметив спутников, Изабелла широко улыбнулась, поправив платок на голове, и гордо вскинула голову.
– Прорвемся, и не из такой задницы выбирались, да, Хоук?
Девушка поежилась, вглядываясь в тучи.
– Спускайтесь в каюты! Не хватало еще, чтобы под ногами мешались! – шикнула она на спутников.
– А как мы… – начал было Андерс, но пиратка прервала его на полуслове.
– Делать, что я говорю. Не высовываться – значит не высовываться. Понадобитесь, позову. Вылезете без разрешения – пеняйте на себя. Будет качать, ветер поднимется. Если вывалитесь за борт, я вас подбирать не буду. Даже если сильно захотела бы, не получится. Все ясно? – она нахмурилась.
Никто не осмелился спорить. Изабелла говорила со знанием дела, голос звучал убедительнее некуда.
Устроившись в каюте, Хоук и Варрик попытались было начать разговор, перемежая его шутками и веселыми комментариями, как вдруг, сквозь прорехи в потолке, каюту осветила ослепительная вспышка молнии. И почти сразу же, с отставанием в несколько минут, разразился гром.
Повиcло напряженное молчание.
Порыв ветра, последовавший за громом, чуть не затушил несколько свечей.
Хоук, сидевшая на койке рядом с Фенрисом, подвинулась к нему ближе и коснулась плечом.
Варрик хотел было что-то сказать, но тут судно дало крен, и со стола посыпались баночки и разные сосуды со снадобьями. Андерс бросился собирать свои пожитки.
Сверху донеслись ругательства Изабеллы. Прогремел топот сапог. Сначала в одну сторону, потом в обратную. Фенрис смотрел за тем, как с потолка сыпалась пыль. Громыхнуло еще раз. Молния сверкнула раньше предыдущей. Начался дождь.
– Знаешь, как определить, на каком расстоянии молния?
– Когда волосы дыбом встанут? – Хоук нервно хихикнула.
– Нет, когда гремит гром, можно отсчитать, через сколько сверкнет молния. Чем короче промежуток, тем она ближе.
Как по заказу громыхнуло еще раз. Хоук схватила руку эльфа и принялась считать. Фенрис улыбнулся.
Гул начавшегося дождя скрыл грозовое эхо. Корабль начало ритмично покачивать. Варрик задул свечи.
– Не хватало еще пожар здесь устроить, – пробормотал гном.
Каюта погрузилась во тьму. Слышно было только, как крупные капли дождя барабанят по доскам.
– Еще ближе! – выкрикнула Хоук, когда новая вспышка молнии озарила лица ее спутников.
Где-то наверху послышался, чуть ли не полный радости крик Изабеллы.
– Ну что, видали, сучьи дети, красотища-то какая!!!
Фенрис расслабился, когда услышал пиратку. Уверенность, с которой она кричала, внушала некоторое спокойствие. Пальцы Хоук ослабили хватку, и она отпустила руку эльфа.
Вспыхнула еще молния. Внезапный пронзительный крик одного из моряков заставил всех вздрогнуть.
– Что-то случилось! – Хоук вскочила и бросилась к двери.
Она не успела дотянуться до ручки, дверь распахнулась, и навстречу ввалился худощавый паренек, который залезал на мачту.
– Монна, помощь наверху нужна, молния поджарила, целитель, – бормотал матрос, пытаясь разглядеть лица спутников в кромешной темноте.
Фенрис рванул за Хоук, вместе с Андерсом.
Дождь мгновенно намочил одежду. На палубе вовсю суетились матросы. Крупные капли, попадая на лицо, не давали сориентироваться, смазывая картину происходящего. Фенрис потерял Хоук и Андерса из виду, когда один из матросов случайно врезался в него.
Эльф поднял голову, прикрывая глаза ладонью: белые змеистые зигзаги, рвали ночное небо в клочья, мимолетно освещая происходящее на корабле. Качка была сильной, Фенрис схватился за что-то, стараясь удержать равновесие. Доски стали предательски скользкими.
– Держись, приятель, гореть мне в заду Андрасте! – Фенрис услышал Варрика, но едва различил его силуэт.
Корабль бросало из стороны в сторону, в свете вспыхивающих молний видно было огромные волны, которые, перекатываясь через нос и пенясь, бежали вдоль палубы. Они громоздились друг на друга, бугрились, сталкиваясь, издавали звук, подобный удару грома, из-за чего уже нельзя было различить, где шумела гроза, а где бушевало море. Стихия опутала их корабль и проглатывала, разинув пасть. Фенрису показалось, что они обречены.
Внезапно, среди этого бесконечного гула раздался нехарактерный звук: словно какое-нибудь хищное животное настигло свою добычу. Одновременно с этим, в дно корабля что-то врезалось.
Фенрис едва устоял на ногах, часть матросов, не успевших схватиться за что-либо, с отчаянными воплями повалилось за борт.
На них кто-то напал.
Комментарий к Глава 4 http://annyboostuff.tumblr.com/post/102434766609 картинка тут.
====== Глава 5 ======
Alea jacta est
Жребий брошен
В Тевинтере всегда хватало чудовищ. Они выращивались, воспитывались, создавались и призывались. Не считая самих магистров, конечно же. Большинство из тех, которых Фенрис видел собственными глазами – становились таковыми. Впитывали с молоком матери, усваивали существующую модель поведения. О коварстве магов слагались легенды, которые рассказывались детям. Чудовища рождали и выращивали себе подобных.
Многие из магов не чурались проведением ритуалов, почти как в случае с Фенрисом, чтобы создать что-нибудь эдакое, превзойти остальных и показать свою силу и власть над живыми существами. В насмешку богам, пробудить жизнь в уже умершем, скрестить несовместимые между собой сосуды, нарушив законы природы.
Лириум и магия крови применялись повсеместно. Проводились эксперименты с Тенью и ее обитателями, заключались сделки с демонами, тысячи рабов свозились в Империю со всего Тедаса, чтобы погибнуть в алчной гонке магистров за право зваться самыми могущественными волшебниками в некогда великой империи. Данариус оказался везунчиком, ведь многие, пытавшиеся создать что-то невероятное до него, обрекали своих рабов на гибель. Фенрис видел, как жизнь в Тевинтере в мгновение ока становилась разменной монетой в руках доказавших свою власть безумцев. Уникальность эльфа спасала его от жестокой участи остальных, однако эта мысль горьким комом застревала в горле каждый раз, когда он видел тех, кому не посчастливилось стать жертвами. Данариус превратил его в ошибку природы, которая не должна была жить, видеть и слышать. Фенрис чувствовал себя плевком в лицо тем семьям, которые потеряли своих детей, братьев, отцов или жен, в отчаянных экспериментах магистра.
Он выжил. И имел дерзость смотреть им в глаза.
Данариус, когда был в хорошем настроении, все твердил о каком-то особом предназначении эльфа. Но Фенрис не слушал. Ведь если слушаешь – хочется задавать вопросы. А лишние вопросы запрещены. Данариус сам говорил, что вздумается.
Однажды, маг дал слабину, вернувшись в собственные покои почти глубокой ночью, в весьма странном настроении. Эльф стоял возле стола, помогая молоденьким рабыням раскладывать фрукты на подносах. Данариус требовал, чтобы в спальне были экзотические плоды, чуть ли не со всего Тедаса. Он также щедро отстегивал купцам за прямые поставки лучших сортов винограда, хотя у него самого имелось несколько виноделен. Как и прочие маги, он купался в непозволительной роскоши, выбирая все самое лучшее, что только мог отыскать.
– Ванна готова, хозяин, – пролепетала одна из девушек рабынь, в то время как другая, испуганно зажала ей рот ладошкой.
Тень Данариуса возникла в дверном проеме. В тусклом освещении от маленьких фигурных светильников, Фенрис почувствовал кожей, как за долю секунды накалилась атмосфера. Однако, едва Данариус переступил порог, все стихло. Игнорируя их, магистр скинул с себя мокрую мантию на пол, и, шлепая грязными сапогами по мраморным плитам, прошел в умывальню. Сутками, находясь рядом с магистром, Фенрис сам словно пропитался магией насквозь: он чувствовал ее течение в воздухе, замечал легкие видоизменения заклинаний и даже мог предугадывать некоторые из них. Побочным эффектом, дающим эльфу способность, в основном был лириум, который трепетал, едва Фенрис оказывался рядом с источником магии. Данариус как мог, старался развить в своем телохранителе этот дар, превращая эльфа в собственное грозное оружие.
Фенрис взглядом указал рабыням на дверь. Они поняли намек и быстро ретировались. Сквозняк всколыхнул легкие занавески, и по полу потянуло прохладой с улицы.
Данариус был где-то ночью, и это наводило на подозрения. Магистр почти никогда не покидал поместья в вечернее время. Бродить по улицам за полночь, без своего телохранителя?
Нашлось бы много охотников до его смерти. Они с радостью встретили бы его, совершенно безоружного, гуляющего в запутанных переулках города. Конечно, Фенрис был не единственным, имевшимся в распоряжении Данариуса защитником. Но тот факт, что магистр даже не воспользовался магическим щитом, чтобы укрыться от дождя, не взял свой посох и промок до нитки, удивил Фенриса. Обычно, магистр был чрезмерно озабочен своим внешним видом и комфортом.
Эльф обратил внимание на капли крови, след которых тянулся в умывальню. Он боялся пошевелиться, нарушив наступившую в помещении гробовую тишину. Нелогичность в поведении Данариуса пугала.
Из ванной донесся сдавленный стон.
Фенрис вздрогнул, не веря собственным ушам. Данариус… плакал?
Осторожно ступая босыми ногами по полу, эльф подкрался к двери и замер. Взяло верх какое-то глупое мальчишеское любопытство. Он понимал, что Данариус мог в гневе сотворить с ним все, что угодно. Однако это не останавливало раба, Фенрис привык к постоянно причиняемой боли. Убить его магистр не осмеливался даже в моменты совершеннейшего умопомешательства.
В одной из стычек с другим магом, Фенрис уже и не помнил, что они не поделили: Данариус изрезал себе запястья, черпая силу, до такой степени, что превратил их в кровавое месиво. Фенрис, который, возможно спас ему жизнь, схватив за плечи и заставив прекратить, был отброшен в сторону невероятным ударом. Лишь в последний момент, когда стало ясно, что они победили, Данариус, шатаясь, подошел к эльфу и залечил его раны, в первую очередь, пренебрегая своими.
Магистр лежал, погрузившись в воду, Фенрис увидел лишь его затылок и колени. Руками он схватил себя за волосы, в бессилии, словно пытаясь выдрать их. Вода в ванной покраснела, запах благовоний не спасал от стойкого аромата пота и крови, наполнившего помещение. Данариус дрался? Ранен? Вопросы терзали Фенриса, но он не осмеливался подступить ближе. В правилах это было запрещено. Он не двигался с места.
– Фенрис, не стой в дверях.
Данариус убрал руки о лица и опустил их на бортики ванной. Голос, которым он произнес эту фразу, был едва ли не ласковым.
Фенрис вошел и нерешительно замер.
– Подай мне вина сюда.
Эльф вернулся в спальню и взял со стола заранее заготовленный поднос с бутылкой и серебряным кубком.
Вернувшись в ванну, он обратил внимание, что Данариус занялся залечиванием своих ран. Магия сверкнула, сорвавшись с кончиков его тонких, узловатых пальцев, многочисленные порезы начали затягиваться, в конце концов не оставив после себя даже намеков на шрамы.
Фенрис налил вина в кубок и протянул магу.
– Вино не лечит душевные раны, время не лечит душевные раны, ничто, даже вечность не лечит их.
Данариус взглянул на эльфа, исподлобья, отпил напиток и устало вздохнув, откинул голову.
– Можешь спросить меня, в этом безмолвии, ко мне тянется бесконечный поток твоих мыслей. Это мешает думать, знаешь ли...
Фенрис растерялся. Такого еще не было. Данариус никогда не просил его задавать вопросы. Возможно, это новое испытание? Хитрая задумка, чтобы проучить его?
– Спроси меня, где я был? – Данариус улыбнулся уголками губ, взгляд его льдисто-голубых глаз впился под кожу эльфа, вызывая болезненные отклики в лириумных шрамах.
– Где вы были… – сдавленно произнес Фенрис, забыв придать фразе вопросительный оттенок.
Данариус обычно не спрашивал, а приказывал. Не разговаривал, а поучал. Не требовал, а всегда брал, что хотел. Не без помощи эльфа и других своих воинов.
– Я был нигде. Я стал никем. В кромешной тьме, ничтожно мал и слаб пред тем, что в ней, – Данариус процитировал какого-то поэта, и хрипло закашлялся, – Фенрис, мой маленький волк. Ты любил когда-нибудь? – Магистр вперил в него внимательный взгляд, замолк на секунду, а затем расхохотался.
Эльф поежился. Поведение мага выходило за все рамки, к которым он успел привыкнуть. Выход за границы стандартного поведения мог означать лишь новые неприятности. Фенрис страшно боялся этого человека. Данариус даровал ему свободу от мук, на которые сам же обрек его. Он давал ему кров, одежду и пищу, одновременно, имея возможность лишить его всего, оставив спать на холодном полу. Фенрис ползал у него в ногах, молил о милости, но магистр оставался непреклонным. Лишь когда эльф стремительно начинал терять в весе и падать в обморок от недоедания, Данариус внезапно сменял гнев на милость, откармливая и отпаивая эльфа, словно тот был ему родным сыном.
– Я лишил тебя этого чувства. Ты не можешь любить, а значит, никогда не будешь страдать. Знай, что я спас тебя.
Он резко сел, залпом осушил кубок и Фенрис подлил еще вина.
– Даже если ты сможешь когда-нибудь полюбить. Ты познаешь боль, ты познаешь страх. Ты станешь слаб, и это погубит тебя. Но я не допущу. Никогда.
Данариус встал и обвязался полотенцем, которое Фенрис услужливо вложил в его руки. Капли стекали по его мокрым седым волосам, попадали на бороду, стекали по груди и впитывались в ткань на поясе. Он зачесал рукой шевелюру, надел домашнюю обувь, которую Фенрис также не забыл принести, ведь любая оплошность могла разгневать мага, а этого нельзя было допускать.
– Пойдем, я хочу показать тебе кое-что.
Данариус не стеснялся своего внешнего вида, вряд ли кто-либо в поместье посмел бы косо посмотреть на хозяина, разве что за исключением гостей. Но таковых не было и в ближайшее время не ожидалось. Он прихватил посох, которым осветил темные своды коридора. Миновав зал и главную галерею, они стали спускаться в подвал. Фенрис помнил это место так хорошо, словно ритуал над ним проводили вчера. Он знал здесь каждый камень, а запах сырости крепко въелся в мозг. Эльф снова ощутил боль в клеймах, она начала отзываться все сильнее с каждым шагом, что он ступал ниже по лестнице.
Они шли все дальше, минуя ряды больших клеток с толстыми прутьями.
Освещаемые мягким светом от посоха, чудовищные создания, прикованные цепями, устремлялись глубже, в спасительную тень, шипя и бормоча что-то, безумно раскачиваясь, начиная трясти головой, руками или другими имевшимися в их распоряжении конечностями. Одна из тварей просунула свой длинный язык сквозь прутья и, бешено вращая глазами, водила им вверх вниз. Приветствовала хозяина?
Фенрис отвернулся.
– Больше молиться, отмыть грязь, отмыть грязь, они грязные, они все грязные… – твердил чей-то женский голос в одной из клеток.
Чудовище с телом женщины и крыльями летучей мыши яростно скребло пальцами мокрый камень, которым был выложен пол. Ногти стерлись в кровь, перемешавшись с грязью, но она не прекращала делать это, повторяя одни и те же слова о молитве.
Свет посоха проплыл мимо нее, скрыв во тьме, Данариус направлялся дальше. Фенрис ступал след в след, не смея ослушаться, хотя кровь стыла в жилах, при виде того ужаса, что здесь творился. Наконец, магистр замер.
Они остановились перед столом, на котором лежала обнаженная девушка. Руки были крепко пристегнуты кожаными ремешками, не давая пошевелиться, а ноги… ног у нее не было, их заменяли два отростка, которые были покрыты чешуей. Они сплелись между собой и больше напоминали рыбий хвост. Кажется, она была без сознания, Фенрис заметил, как ее грудь размеренно поднималась то вверх, то вниз.
– Вот создание, которое я хотел показать тебе, – Данариус установил посох неподалеку, сделав свечение чуть ярче.
От вспышки девушка открыла глаза. И Фенрис увидел, что ее зрачки были вертикальными. Мгновенно, словно свет был ей противен, она раскрыла рот, и оскалилась рядом тонких, но острых зубов. Фенрис почувствовал, как липкий пот стекает по его спине.
– Тише, тише, сейчас все закончится, голубушка, – Данариус жестом приказал Фенрису подойти ближе.
Девушка учащенно задышала, выгнулась в спине и, внезапно, принюхалась, шумно втянув ноздрями воздух.
– Она чувствует тебя, Фенрис. Она чувствует лириум в тебе.
Фенрис пошатнулся и сделал шаг назад. Чудовище в это время оскалилось в жутковатой ухмылке и засмеялось. Смех перешел в крик, а затем в пронзительный визг, который перепугал остальных тварей в подвале: они заметались по клеткам, кто-то завизжал в ответ, кто-то принялся громко стучать по прутьям. Оставалось только догадываться о количестве находившихся здесь изуродованных созданий.
Резким движением, Данариус стукнул девушке по кадыку, и она рухнула обратно на стол.
– Мне понадобится твое умение, Фенрис, вынь ее сердце, будь так добр.
Данариус отвернулся от стола, приготавливая емкость, куда, судя по всему, планировал поместить орган.
Эльф подчинился, другого выхода не было. Высвобождая лириум в своем теле, он вновь ощутил его тихую песнь. Фенрису казалось, он слышал эту музыку постоянно: такая сладкая и обволакивающая мелодия, со временем, она замещала боль в клеймах, и Фенрису все чаще хотелось использовать умения, даваемые лириумом в бою. Это было приятно. Рука погружалась в грудь девушки, пальцы ловко, со знанием дела, нащупывали сердце, моментально отсекая ведущие к нему сосуды. Разум видел, что происходит, а тело не хотело останавливаться, не подчинялось, повинуясь приказу. В голове бился страх, а глаза расширялись от удовольствия. С трудом удавалось сконцентрировать волю на том, чтобы не дать лириуму поглотить его. Фенрис не знал, чем это могло бы обернуться.
Когда всё закончилось, и сердце девушки еще билось на ладони, Данариус удовлетворенно поцокал языком, изучая орган, истекающий кровью, в руках эльфа.
Фенриса прошибла дрожь, когда он взглянул на застывшую маску ужаса на лице создания. Дрожь не была вызвана содеянным, скорее, своего рода побочным эффектом от использования лириума, который Фенрис замечал на себе все чаще.
Глаза девушки приняли нормальный, человеческий вид.
Кто она была? Как оказалась здесь?
Этим вопросам суждено было остаться без ответа. Данариус запрещал задавать вопросы.
Устояв от толчка, корабль выровнялся на волнах и Фенрис поднял голову, ища глазами Варрика.
Гном оказался неподалеку, и вроде бы цел. Эльф вздохнул с облегчением, но не тут-то было. Толчок повторился и куда сильнее предыдущего. Матросы, оставшиеся на корабле, удержались, но ужас, застывший на их лицах, не позволил им шевельнуться.
Если наступит паника, на корабле не выживет никто.
Фенрис, стиснув зубы, начал пробираться на верхнюю палубу, надеясь найти там Изабеллу, и ожидая, что у пиратки был хоть какой-то план действий для сложившейся ситуации. Почему мысль о чудовищах сотворяемых Тевинтерскими магистрами так внезапно пришла ему в голову? Фенрис не хотел признавать очевидного. Всем своим естеством он ощущал неизвестный источник магии, круживший вокруг их судна. Кто-то или что-то отчаянно хотел добраться до них.
По пути он наткнулся на одержимого, который залечивал рану какому-то бедняге. Мужчина кричал от боли, Андерс хмурился, стараясь сконцентрироваться, ему было страшно, не меньше, чем Фенрису. Эльф даже подумал, что, не ровен час, Андерс потеряет контроль над собой, и им придется разбираться не только с чудовищем, но и с одержимым на корабле.
– Где Хоук?! – закричал эльф, стараясь перекрыть голосом шторм.
Андерс, не отрывая рук от матроса, головой указал куда-то в сторону верхней палубы.
Фенрис метнулся по лестнице и увидел девушку, стоящую к нему спиной.
Она высоко подняла руки и ни за что не держалась в предательской близости от борта корабля! Фенрис рывком, едва не поскользнувшись, оказался рядом с ней, схватил за талию, и клейма внезапно пронзила острейшая боль. Каффар, она в этот момент творила заклинание! Лириум всколыхнулся в руках, и он не смог ослабить хватку, стиснув Хоук, что есть силы. Магия была повсюду. Было сложно, как и на занятиях с Данариусом, которые он так ненавидел. Восстановить контроль над собой, вернуть себе управление собственными руками, иначе он убьет ее. Хоук сдавленно захрипела, сама предпринимая попытку к освобождению.
Внезапно, Фенрис почувствовал мощный магический поток, который пронесся прямо под ними.
Существо, что атаковало их, целиком состояло из чуждой энергии. Хоук однажды поправила Фенриса, утверждая, что он чувствует не только магию, но и завесу, которая могла прорываться в некоторых местах, являя миру демонов. Эльф отмахивался от заявлений Хоук, ему не нравилось, когда девушка начинала разговоры об этом. Предлагала потренировать… Все это напоминало задания и эксперименты Данариуса, а Фенрис не был готов опять принимать в себя магию.
Он почувствовал сдавленный хруст.
Хоук застучала кулаками по его рукам, и они повалились на палубу. Он отпрянул от нее, ощущая, как буйствует лириум под кожей, жжет, стремится к ней, песнь уже не спокойна и мелодична, в ушах шумит, перед глазами плывут круги, он слышит, как лириум отбивает в голове свой бешеный ритм.
– Что ты вытворяешь? —закричал она, увидев, как Фенрис ошарашено смотрит на собственные ладони. – Зачем ты прервал меня? – Хоук попыталась подняться, но судно сильно накренилось влево, и она снова упала, вскрикнув от неожиданности. Или от боли.
– Дура, ты чуть не свалилась за борт!!!
– Здесь есть что-то похуже шторма! И кажется, оно не довольно!
Судно вздрогнуло еще раз, в эту же секунду сдавленный стон донесся до их ушей, и тело Фенриса покрылось мурашками.
– Что это такое, демон вас раздери, Хоук! – к ним подоспел Варрик.
– Нужно найти Изабеллу! С ней все в порядке? – Хоук кинулась к штурвалу.
Изабелла вцепилась в него мертвой хваткой. По лицу было видно, что она напугана, но сохраняет самообладание из последних сил.
– Обычный шторм, да? Всего лишь погода? – Фенрис ухватился за канаты, чтобы не упасть, когда корабль в очередной раз накренился от мощного удара, едва не перевернувшись.
Их залило морской пеной. Откашлявшись, Хоук умоляюще уставилась на Изабеллу.
Пиратка вновь постаралась придать лицу лихое и беззаботное выражение. Это стоило ей больших усилий, и Фенрис мысленно похвалил ее за самообладание. Напуганный капитан корабля мог стать едва ли не главной причиной крушения судна.
– С чем мы имеем дело, ребята? Половина матросов вывалилась за борт, и на нас нападает какая-то неведомая тварь!
– Это не тварь, это рыба-человек! Глядите! – Хоук указала рукой перед кораблем. В очередной вспышке молний из воды вырвалось тело, размером превышающее человеческое в несколько раз, и вместо ног имевшее какое-то подобие щупалец.
Фенрис никогда не видел ничего подобного. Верхняя половина принадлежала женщине, он успел заметить обнаженную грудь и длинные волосы. Она погрузилась под воду, подняв тучу брызг.
– Шторм разбудил это?! – удивленно крикнула Изабелла, – я никак не могу вывести от нее корабль, она предугадывает мои движения! Еще немного, и эта тварь пробьет нам дыру в днище!
– Хоук, никогда не думал, что скажу это, – Фенрис повернулся к девушке, – но если в твоем арсенале есть какое-нибудь мощное заклинание, самое время им воспользоваться!
– Мой посох… – глаза магессы расширились от ужаса.
Варрик ругнулся и стремительно сбежал вниз по лестнице. Если Хоук в этой суматохе потеряет оружие, дело дрянь.
Она не была беззащитна, но посох усиливал ее способности во много раз. Без него она не выстояла бы в бою с таким противником. Чего уж говорить о Фенрисе. В этом шторме он быстрее пойдет ко дну, обнимая свой двуручник, прежде чем сумеет нанести удар.
Корабль бился со стихией, не без усилий Изабеллы одерживая маленькие победы, лавируя на волнах, не давая ни одной из них перевернуть судно. Часть матросов сохранила самообладание, и беспрекословно выполняла указания пиратки.
– Здесь возят контрабандный лириум! – к ним подоспел целитель.
Хоук в отчаянии повернулась к нему.
– Андерс! Тебе не попадался мой посох?
Одержимый мотнул головой, а Изабелла продолжила его мысль.
