Текст книги "Astia vala femundis (СИ)"

Автор книги: Soul-keeper

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 58 страниц)

Она не сразу раскусила его тактику, но поняв секрет, долго заливалась смехом. Эльф специально выбирал названия, располагавшиеся под носом, на самом видном месте, прописанные большими буквами через всю карту. И если бы в эту игру можно было играть бесконечно, Фенрис был бы только рад.

Вечно смотреть, как она смеется.

Давно ли он сам попался в ловушку? Решение лежало перед ним, как на ладони, с самого начала. Мариан слишком многое значила для него. Слишком, чтобы игнорировать.

– Что плохого в том, что я хочу заботиться о тебе?

Ничего, Хоук. Просто я слишком близко подошел к той грани, что всегда отделяла меня от вашего мира. Город цепей, в который я пришел сбежавшим рабом, без особенной надежды, что смогу двигаться дальше, не обороняясь.

– Мне так стыдно… за то, что я могла почувствовать к тебе…

Если бы ты прямо там сказала это, каффар, сказала, что почувствовала!

Возможно, я нашел бы в себе силы не поддаваться закоренелым страхам?

Фенрис шагнул в спальню, оделся и нацепил на себя доспех с привычной собранностью.

Напускной собранностью.

Снова сжился с той ролью, что с радостью принял, освободившись от цепей, сковывающих его свободу.

Ни демона он не был спокоен за все то время, что находился в её обществе. Ненавидел, боялся, избегал общения с Хоук, чтобы в один прекрасный момент упасть в бездну.

Его очаровала не магия, за всем этим Фенрис внезапно увидел хрупкую и беззащитную девушку, которая так же, как и он пыталась скрыть от остальных собственную натуру.

И эльф вдруг захотел докопаться до сути, увидеть её за всей этой показной ерундой, которой Мариан себя упорно окружала. А когда понял, какая Хоук на самом деле, было уже слишком поздно.

Фенрис не смог бы осудить её даже тогда, во время боя с Аришоком. Впрочем, разве он пытался анализировать и разбирать причины выбора Мариан? Напротив, эльф нашел для него сотни оправданий. Но его же собственный рассудок подтачивал эти оправдания раз за разом, заставляя видеть в ней то, что ему было угодно. Угрозу.

Все маги были для него угрозой. Но еще ни одна девушка не казалась Фенрису настолько важной, насколько умудрилась стать Мариан.

Будто неотделимая часть, которую он сейчас сам, своими собственными руками вырвал с корнем, выкинув за порог, словно ненужный мусор.

С этими тяжелыми размышлениями эльф вошел в Казармы стражи, надеясь застать Авелин у себя в кабинете. Она сказала, что у нее есть информация, которая его заинтересует, а Фенрис сейчас был рад любой возможности отвлечься.

В комнате, предназначавшейся для капитана стражи, он встретил странного человека. Заметив Фенриса, тот метнулся к противоположной стене и вжался в нее, словно намерился проникнуть сквозь камень и тотчас исчезнуть.

– В-вы совсем, как в-в-вас описывали, – выдавил он, и его глаза округлились от ужаса.

– А, застал его! – бодрый голос Авелин раздался позади. – Не успел сбежать, доходяга. Я словила его возле твоего поместья, позавчера. Задержала из чистого любопытства! Поначалу он не говорил на нашем языке! Нес какую-то демонову околесицу! – капитан стражи подошла к мужчине вплотную.

– Что он делал возле моего дома? – удивленно спросил Фенрис. Определенно мужчина был не из здешних краев. Об этом отчетливо говорила одежда, прическа, разрез глаз и цвет волос.

– Поскольку мы с тобой еще давным-давно условились о некой взаимопомощи, – начала Авелин, размяв шею, – предлагаю тебе услугу за услугу. Допроси этого человека, он утверждал, что знает о твоей сестре, он называл имя Варанья, когда мой меч напомнил ему, как разговаривать на нашем наречии.

Холодок пробежал по спине эльфа, от одного упоминания этого имени.

Он подошел ближе к мужчине, даже не потрудясь успокоить лириум, который бликами отразился от доспеха капитана стражи, вызвав на лице задержанного гримасу неподдельного ужаса.

– Кто ты такой и что тебе известно обо мне? – начал эльф, внимательно изучая его взглядом.

– М-мне велели найти вас. Я сменил пять лошадей, чтобы добраться до города. В-в-вашу внешность хорошо описали, я вижу, что она принадлежать вам. Я знать сестру, и у меня информация, что В-варанья пресекла границу Вольной Марки и отплыла кораблем из Ансбурга, по реке. Прошло пять дней, я добирался сюда без продыху.

– Значит, она получила деньги, – пробормотал эльф и почувствовал тычок в бок от Авелин. Стражница шикнула на него, приложив палец к губам.

– Откуда у тебя эта информация? – громко спросила она, уперев руку в стену, звякнув при этом латной перчаткой. Человек вздрогнул и зажмурился.

– Она получила средства к отъезду, но писать не умеет и велела передать, что отправится в Киркволл!

Фенрис понял, что допустил промах, сообщив о деньгах. Мужчина мог использовать этот факт в собственных интересах. Возможно, Варанья и получила средства, которые отправил эльф. Но нельзя было исключать факта слежки. Данариус ведь ни на секунду не забывал о сестре Фенриса. Вдруг он перехватил ее?!

– Говори, что тебе еще известно! – взревел эльф, устремляя в стену кулак, который охватил лириумный всполох.

– Не могу знать более, я простой т-т-орговец из Антивы. Она заплатить мне, большая сумма. Велели ехать сюда без отдыху, сообщить раньше!

– Вашидан! – Фенрис отступил на шаг, схватившись за не вовремя заболевшую голову.

– Зачем шатался вокруг поместья?! – рявкнула Авелин.

– Не знал точный адрес, вы же не убьете меня, сударыня? – взмолился мужчина, сложив руки у груди.

– Похоже, это бесполезно, – пробормотала Авелин, смерив незадачливого торговца презрительным взглядом, – Фенрис, мне придется отпустить его, не думаю, что он представляет угрозу.

Эльф вздохнул, решив задать последний вопрос.

– Сколько на корабле от Ансбурга до Киркволла морем? – спросил он, обращаясь к капитану стражи. Та развела руками.

– Недели три, если повезет с погодой, – услужливо сообщил торговец.

– Тебя спрашивали! – прикрикнула Авелин, и антиванец, кажется, взвизгнул.

– Каффар, что же мне теперь делать? – Фенрис оперся на стол руками, бессмысленно уставившись на разбросанные по нему документы.

– Ты думаешь, это может быть засадой? – спросила Авелин, подойдя ближе.

– Ничего уже не думаю.

– Я буду держать тебя в курсе, если услышу о прибывающих в порт кораблях. Сообщу Изабелле, пусть проверит по своим, – Авелин запнулась, – по своим каналам. А с этим, – она кивнула в сторону дрожащего мужчины, – я разберусь, надо оформить всего лишь-то пару бумаг. Не волнуйся Фенрис, все будет в порядке. Если то правда твоя сестра, я буду за тебя счастлива, – она улыбнулась так доброжелательно, насколько могла.

Фенрис кивнул ей и быстрым шагом покинул кабинет, оказавшись в коридоре. Там он устало оперся на стену, возле тренировочного чучела из соломы, затем глубоко вдохнул и потер виски пальцами, закрыв глаза на долю секунды.

Варанья прибудет в Киркволл через три недели. Одна ли?

Не случилось ли с ней какой-нибудь беды?

Данариусу нет резона убивать ее, возможно, у эльфа появится шанс, когда он окажется с ним лицом к лицу? Спасти сестру, вырвав ее из лап магистра и навсегда покончив с прошлым!

Хотелось пойти к Хоук и рассказать все, что произошло. Еще вчера это непременно заинтересовало бы ее!

Кто-то рядом вежливо кашлянул.

Эльф вернулся к реальности, взглянув на стоящего рядом.

– Между вами утром… – начал Донник неуверенно, – я все слышал, Фенрис. Смолчал тогда, потому что ты выглядел как живой труп, да и Авелин некстати оказалась у дверей… Она рассказала об этом странном торговце, что крутился возле твоего дома, – стражник говорил осторожно, будто подбирая слова и тщательно обдумывая каждое предложение, что собирался сказать. Такую манеру изъясняться звали чувством такта, но сейчас Фенрису казалось, совершенно нет причины использовать это умение. Раз Донник стал невольным свидетелем случившегося, зачем эти иносказания и намеки?

– Ты сообщишь Хоук о случившемся? – наконец, спросил стражник, словно услышав мысли эльфа.

Фенрис ничего не ответил, вместо этого он кисло улыбнулся.

Тактичность кончилась, пришло время правды. «Вопрос в лоб», как любила говаривать Мариан.

– Фенрис, я…

– Донник, – вдруг четко и серьезно обратился эльф, – благодарю за беспокойство, но… – он перевел на него взгляд, установив зрительный контакт, – не стоит.

Стражнику не потребовалось повторять дважды. В конце концов, он принадлежал к тому типу людей, которые ясно понимали сказанное, и Фенрис был рад, что не говорил сейчас с Тетрасом. На гнома никакой выдержки не хватило бы.

Эльф кивнул Доннику и решил проветрить голову, отправившись за черту города, к берегу, где частенько любил прогуливаться один.

Он опомнился от собственных тяжелых мыслей только на рынке. Центральная площадь как всегда была полна народу. Стайками жались друг к другу городские эльфы, суетились торговцы-гномы. Упрямые пони тащили на себе тюки с товаром. Кто-то толкнул Фенриса в бок, требуя уступить дорогу. Эльф посторонился, освобождая проход и замер возле какого-то шатра с одеждами.

– Лучшее полотно, прямые поставки из Орлея! – загорланили над самым ухом. Фенрис выругался и шагнул в спасительную тень между колоннами.

Он снова чувствовал себя чужим в этом городе. Будто и не жил здесь столько лет. Все вещи, которые стали так привычны глазу, вдруг заиграли новыми красками, словно он глянул на них под другим углом.

Что-то мокрое ткнулось в ладонь. Опустив взгляд, Фенрис увидел мабари Хоук. Пес радостно вилял обрубком хвоста и тяжело дышал.

– Вот так встреча, – неловко пробормотал эльф, оглядываясь в поисках Мариан. Мабари лизнул Фенриса в ладонь. – Извини, друг, но я не могу с тобой погулять.

Пёс заскулил и уселся на каменные плиты. У Фенриса остро защемило в груди, когда он, наконец, отыскал в толпе хозяйку. Хоук что-то покупала в лавке оружейника, и не одна. Рядом стоял Себастьян.

Стало немного легче, от мысли, что Мариан сейчас с братом Церкви, а не с какими-нибудь отступниками. И одновременно с этим проснулся стыд за то, что он успел надумать про себя всяких ужасов.

Возможно, она поговорит с экс-принцем Старкхэвена, и тот объяснит ей, что случившееся произошло сгоряча?

Каффар, эльф прекрасно знал, что Себастьян, безусловно, приложит всяческие усилия, чтобы помирить их.

– Дэни, – Фенрис сел на корточки и потрепал пса по загривку, – спасибо тебе. – Старый пес тихонько тявкнул, ластясь под его руку. – Ты храбрый и верный друг. Я рад, что ты защищаешь ее. Иди к Мариан! Ну же! – Он подтолкнул собаку в строну Хоук, пока та не начала искать его и вовремя скрылся за колонной, чтобы затем ловко смешаться с толпой.

Он решил взять путь в сторону самых безлюдных мест, чтобы ненароком не встретить никого из знакомых.

Обо всем случившемся требовалось крепко подумать. Прежде чем принимать решение, Фенрис хотел руководствоваться доводами рассудка, но у него почему-то болело в груди, слева. Никогда раньше эльф не чувствовал ничего подобного.

Неужели сердце и вправду может болеть, как об этом пишут в книгах?

Фенрис знал, что рано или поздно мысли сами подтолкнут его к выходу из ситуации или, на крайний случай, подскажут подходящий ему способ выплеснуть злость.

Но злость ли он сейчас испытывал?

Раньше, когда боль уничтожала его изнутри, он попробовал делать то, что прекрасно умел.

Например, прерывать чужие жизни.

Но сейчас вдруг хватило мужественности и самосознания этого не делать.

Впервые эльф решил просто размышлять и попытаться найти в собственном монологе те мысли, которые помогут ему выбраться на свет.

Мысль, правда, была всего одна. То было имя, к которому тянулось все его естество.

Мариан Хоук.

Комментарий к Глава 2 http://annyboostuff.tumblr.com/post/119546454919

Rob Dougan – Drinking song – Опьяняющая песня, которую пела Мариан.

====== Глава 3 ======

Lacrimosa dies illa

Полон слёз тот день

Яркие всполохи озаряют ночное небо, горизонт беспокоен. Крики людей, лай собак и монотонное бряцание доспехов слышатся отовсюду, соединяясь вместе и превращаясь в звучную какофонию, режущую слух.

Нападения кунари случились не так давно, и впервые, за долгое время относительного затишья, Сегерон оживился, воспрянув ото сна. Солдаты, строем маршируют на подкрепление к тем, кто уже успел отбросить отряды кунари дальше, за черту города. Они затягивают какую-то бодрую песню, но Лито не улавливает слов, его мысли заняты другим.

Засушливая погода стала причиной пожаров, и сейчас, часть стражников брошена на помощь, чтобы сбить пламя, он видит, как они тушат здание напротив, выстроившись в шеренгу и передавая из рук в руки большие ведра с водой.

Горит все, даже далеко за стенами города. Удушливый дым уже подбирается к верхним этажам башни, и эльф плотнее закрывает хилые ставни окна, в надежде, что это спасет их.

Он тяжело опускается на ступени и прислоняется спиной к холодному камню стены. Ему хочется пить, а желудок урчит, требуя трех пропущенных приемов пищи. Сказывается привычка к солдатскому режиму питания.

Без тренировки тело словно обмякло, эльфа преследует ощущение, что он сам скоро станет бестелесным, как и его друг, что в беспамятстве лежит сейчас на большой кровати, посреди полупустой комнаты, в которой им удалось найти приют.

Последний приют.

Силиусу всё хуже, его лицо покрыто испариной, тело периодически схватывает неясный приступ, причин которого Лито не знает.

Он не имеет понятия, чем помочь, ведь намерения его друга столь ясны, сколь и туманны. Во фразе: «Не пускай их сюда», четкий приказ, которого эльф не смеет ослушаться.

Засов на массивной дубовой двери на первом этаже подпрыгивает от ударов. Дерево сотрясается, а вибрации разносятся в башне по стенам снизу-вверх, заставляя эльфа попеременно вздрагивать и съеживаться от каждой попытки преследователей проникнуть в комнату.

– Немедленно откройте дверь! Именем Империи откройте эту дверь! – чей-то зычный голос раздается снаружи и снова тонет в звуках ударяющегося о створки тарана.

– Лито… Лито! – шепчет Силиус в кровати. Эльф подскакивает со ступеней, мигом оказываясь рядом. Вид парня ужасает его, спина покрывается мурашками. Кажется, что в помещении становится слишком холодно.

Запах приближающейся смерти. Гнилостный и сладковатый, как та червоточина, что засела у Силиуса в груди. Он сам говорил, что нездоров. Очень давно, с самого детства, парень не видел нормальной жизни, и это убивало не хуже самой болезни.

«Просто побудь со мной, до тех пор, пока боль не отступит» – такова его просьба.

«Тебе нужны лекартства?» – ответ Лито, который вызывает у Силиуса лишь грустный смешок.

«Они уже бесполезны. Те методы, благодаря которым я все еще жив – мне не подходят».

Лито знает, что общение с этим странным парнем не приведет ни к чему, что может закончиться хорошо. Но вместе с мыслями о собственной безопасности и нежелании впутываться в неприятности, его терзает чувство жалости. Эльф не знает, для чего этому юноше выпало столько страданий.

За что можно так мучиться? Телесная боль, постоянная, сверлящая изнутри, как говорит Силиус, она никогда его не покидает.

Чем эльф может помочь?

Силиус отвечает напрямую, не стесняясь.

«Я хочу прекратить это. Ты подходишь лучше всего. Я же говорил, что наблюдал за тобой. Ты хладнокровен, у тебя получится».

«Что мне нужно делать?»

«Не делай ничего. Просто дай мне покой».

– Не пускай их сюда, – повторяет Силиус хриплым шепотом, впиваясь руками в одежду Лито, и вместе с ней больно защемляя кожу.

– Они не пройдут, там крепкая дверь, – отвечает эльф, но парень сипло смеется, не открывая глаз. Губы потрескались и покрылись корочками, он наверняка мучается от жажды, как и Лито. Но эльф не предлагает воды, потому что помнит просьбу.

«Не делай ничего. Просто дай мне покой»

– Они мешают тебе? Слишком громко? – спрашивает Лито, прикидывая, как бы избавить друга от постороннего шума.

– Эта дверь… – Силиус отпускает его одежду, и, кажется, расслабляется на подушках, – неужели ты думаешь, что их остановит дверь.

– Там солдаты.

– Солдаты приходят первыми, но за ними обычно идут чародеи, у которых двери не являются препятствием.

– Я готов встретить кого бы то ни было.

– Тебя не пугает, что случится с тобой после? – Силиус говорит тихо, Лито приходится наклониться, чтобы разобрать некоторые слова.

– Ты просил о помощи, а я был тебе обязан не один раз, – эльф непреклонен в своем стремлении отплатить долги.

– Ты очень добрый, Лито. Пусть ты сейчас даже не задумываешься, чем жертвуешь.

– У меня нечего жертвовать, но если я могу помочь, – то помогу, не раздумывая.

– Таким как ты не место на Арене. – Силиус закашливается в приступе, из груди слышны жуткие хрипы, каких не должно быть даже при обычной простуде. На высохших губах внезапно проступает алая кровь. Она сильно контрастирует с его бледным лицом.

– Люди не должны убивать друг друга, Лито. Они должны прощать… Ты должен научиться прощать. Не неси тяжелого груза на сердце, ему и так достанется.

– О чем ты говоришь? У тебя кровь на губах! – испуганно замечает эльф.

– Ах, это…– Силиус касается рта своей ослабевшей рукой, – это здорово, Лито. У меня больше нет странного чувства, что я – это вовсе не я.

– Ты снова говоришь загадками.

– Лито, я умираю. Я наконец-то умираю! – парень повторяет это в приступе неестественного, рваного смеха. Эльф отказывается верить, что человек может настолько радоваться собственной, неотвратимо наступающей смерти. Но держит слово, не предпринимая никаких попыток прекратить страдания.

Громкий взрыв сотрясает стены башни. С потолка сыплется штукатурка, Лито прячет голову под руками, рефлекторно наклоняясь над Силиусом, в надежде закрыть того собственным телом.

Дверь снесена, стража прорывается наверх. Топот сапог раздается с нижней площадки, и эльф начинает считать про себя секунды, что разделяют его и вооруженных солдат.

– Еще немного, Лито… – шепот едва слышен, он тонет в криках несущихся по ступеням стражников, – обещай мне, что ты останешься таким, какой есть. Не дай им изменить себя, Лито.

Еще секунда и эльф держит в руках уже бездыханное тело.

Единственного друга, чьим словам он внимал, как воздуху, чьи суждения казались ему истинны и преисполнены несвойственной мудрости.

Стража в замешательстве замирает перед ними, беспомощно оглядывая открывшуюся глазам картину.

– Слишком поздно, – сдержанно и отчетливо произносит Лито.

– Взять его! Мастер явится с минуты на минуту! – быстро командует старший офицер.

– Что делать с тем парнем? – один из стражников хватает эльфа за плечи, стаскивая с кровати и заламывая руки за спиной.

– Этот… вишанте каффар, да он мертвый!

Ропот стражи выглядит подозрительным.

Они не ожидали этого, они определенно не думали, что произойдет нечто такое! Эльф не сопротивляется, он покорно стоит, глядя на неестественно свесившуюся с кровати голову Силиуса. Цвет кожи сливается с простыней, только пара капель крови, упавшей с его губ, выделяется на белом фоне.

Нечеловеческий крик, который переходит в животный вой, заставляет Лито перевести взгляд на лестницу.

– ТЫ УБИЛ ЕГО! – голос Данариуса разорвал пелену сна.

Фенрис открыл глаза и шумно вдохнул.

Голова раскалывалась на куски, впрочем, когда было иначе?

Он сжимал вспотевшие ладони в кулаки, открывал и снова закрывал глаза, восстанавливая дыхание.

Из одного кошмара он медленно, но верно перешел к следующему.

Фенрис уже не давал отчета, когда подозрения превратились в его настоящее, плотно засев в голове и выкинув оттуда все прочие мысли.

Хоук нет рядом, они не виделись больше трех недель. Вряд ли она сможет помочь советом, и даже если бы эльф пришел к ней, упав на колени, – в его теперешней ситуации оставалось только ждать.

И ожидание оказалось томительнее, чем все застарелые боли в его теле, вместе взятые.

Никто не мог подтвердить достоверность его снов. То были урывки, порожденные его покалеченным разумом. Лириум приподнимал завесу забытья, заставляя окунуться в прошлое так, словно Фенрис был там всего лишь секунды назад.

Поэтому эльф не искал в своих снах причин, приведших к случившемуся. Ответить на все, мучающие его вопросы, мог лишь Данариус.

Никогда еще желание убить магистра не смешивалось с таким странным, но ясным чувством того, что эльф хотел знать правду. Правду о себе и о том, что произошло после смерти Силиуса.

Накануне от Вараньи пришло письмо, в котором она в странной манере излагала причины, побудившие ее покинуть Каринус и отправиться прямиком в имперскую столицу. Прося за нее не беспокоиться, она сообщила только, что отправится в Киркволл как можно скорее.

Двадцать один день минул с тех пор, от нее не было никаких вестей.

Ни одного корабля из Ансбурга. Ни единой каравеллы из Минратоуса.

Сомнения взялись подтачивать изнутри, как в старые, но не совсем добрые времена.

Фенрис никому не принадлежал, и вместе с тем, никому не был нужен.

Разве что своему бывшему хозяину, который мог явиться со дня на день. Подозрения, что за всем этим стоит Данариус, крепли с новой силой.

Эльф догадался сравнить два письма, полученных от сестры. Почерк не принадлежал ее подруге, которая писала письмо в первый раз, разительно отличалась и манера изложения.

Кто бы это не написал, он желал произвести впечатление, но у него не вышло.

Фенрис знал, что Данариус мог быть в курсе о передвижениях Вараньи. Что если магистр воспользовался этим и выдвинулся к эльфу вместе с ней?

Страшная мысль вдруг пронзительно раздалась в голове. Порожденная не то паранойей, не то беспокойными снами, мучающими его, – догадка созрела и расцвела, заставив рассмотреть ее со всех сторон.

Данариус прямо сейчас за этими дверями, ждет, чтобы постучать, и вернуть жизнь эльфа в привычное русло.

Ноющая боль в лириумных клеймах сдавила виски с новой силой, и Фенрис не сразу понял, что стук в дверь это не игра его воображения.

Он заставил себя встать с кровати и схватил меч со стойки. Медленно спускаясь по лестнице, он настороженно прислушивался, стремясь угадать личину гостя.

За окнами уже смеркалось, было как раз то время суток, когда еще не успели зажечь факелы, – слишком темно, чтобы увидеть, чей силуэт стоит за дверью.

Эльф собрался с духом и потянул на себя массивную ручку.

– Она прибыла, Фенрис, – Авелин шагнула внутрь, неожиданно замерев на пороге и уставившись на меч, который он так и не выпустил из рук, – это еще что за меры предосторожности?

Фенрис вздрогнул и закрыл за ней дверь, убедившись, что позади на площади никого не было.

На мгновение в душе промелькнуло чувство стыда за собственное состояние. Эльф думал, что с годами, он избавился от этой мании преследования. Но события последних недель доказали, как много времени должно пройти с тех пор, чтобы страхи изгладились из души, а сомнения прекратили тревожить разум.

– Ты уверена, что это она? – спросил он, поднявшись в спальню и предложив Авелин сесть. Стражница опустилась на стул, сложив руки перед собой. Сначала она скептически оглядела Фенриса с головы до ног, словно сомневаясь в его психическом здоровье и раздумывая, стоит ли продолжать разговор.

– Эльфийка, соответствующая твоему описанию, на корабле, который ты назвал. Одна, насколько я могла заметить, – спокойно продолжила стражница после минуты молчания.

– Мне надо знать, не ловушка ли это! – эльф не выдержал и ударил по столу кулаками. Столешница прогнулась и жалобно скрипнула. Однако на Авелин это не произвело решительно никакого впечатления.

– Я сделала все, как ты сказал, Фенрис. Теперь дело за тобой, – сухо отрезала она и встала, намереваясь покинуть комнату.

Фенрис в бессилии смотрел на деревянную поверхность стола, пытаясь унять бешеный стук собственного сердца.

Она здесь. Его сестра здесь и в его власти пойти в порт прямо сейчас!

Желание увидеть её превышало любой из доводов рассудка. Умом он ясно понимал, что Варанья давным-давно выросла, из маленькой худенькой девочки, она превратилась во взрослую женщину. И демон знает, каффар, сколько ей пришлось пережить на своем жизненном пути.

Как она встретит Фенриса? Возможно ли, что после стольких лет разлуки все станет между ними, как прежде?

Эльф лелеял в сердце самые теплые воспоминания, по крупицам собранные из осколков его памяти. Все, что когда-либо касалось разговоров о семье, воспринималось им с болезненным трепетом.

Он сочувствовал Хоук в потери матери, он понимал, как тяжело пришлось Варрику, когда тот отправил собственного брата в лечебницу, без малейшей надежды когда-нибудь увидеть его прежним. Эльф понимал, каково было Авелин, когда впервые узнал от Мариан причину, по которой стражница не расставалась с потрепанным в боях большим храмовничьим щитом.

Если бы все можно было предотвратить – эльф никогда бы не бросил свою семью. Возможно, они прожили бы не самую счастливую жизнь, которую могли желать. Но они были бы вместе!

Поэтому он так надеялся, что, когда встретит сестру – его мир станет чуточку прежним…

– Говори с ним сама, Хоук. Мне на сегодня хватило, – резкий возглас Авелин, донесшийся со ступеней лестницы вырвал его из плена мыслей.

Фенрис оторвал взгляд от стола, выпрямился и увидел Мариан, нерешительно застывшую в дверях.

Раньше, он с легкостью мог прочитать тени любых эмоций, мелькающих на ее лице. Эльф гордился этим, ему казалось, что он знает Хоук больше нее самой.

Лицо девушки в минуты радости было по-детски наивным, кожа хранила ровный, слегка бледноватый оттенок и лучилась каким-то необъяснимым светом, стоило ей только засмеяться.

Когда Мариан злилась, ее глаза из карих становились почти черными, а меж бровей пролегала напряженная морщинка. Она смешно морщила нос, пытаясь выразить презрение к происходящему, кривила губу, когда собиралась показать Фенрису язык.

Эльф знал все это, но прямо сейчас, терялся в догадках, ибо лицо Мариан на этот раз казалось ему непроницаемым.

– Венехедис! Фаста васс! – нервно выкрикнул он, потерев неожиданно заболевший шрам на шее.

– Может, я могу помочь, Фенрис? – тихо спросила Хоук и неуверенно шагнула в центр комнаты.

Эльф пытался побороть ураган чувств внутри себя, стараясь сохранить последние капли самообладания. Мимолетная радость от того, что Мариан пришла, вмиг сменилась чувством неловкости за случившееся. Фенрис помнил нанесенную ей обиду.

Подумав, что начинать с этого разговор было бы нелепо – он решил, что вернее всего остаться откровенным и пояснить причину собственного нервного состояния.

– Это моя сестра... Я тебе не говорил, но я проверил информацию Адрианы. Все оказалось правдой. Мне пришлось держать это в тайне, но, в конце концов, я связался с Вараньей и выслал ей денег, чтобы она приехала ко мне. И вот она здесь. – Фенрис выложил всю информацию, как на духу, рассчитывая, что Хоук не изменила себе и не станет задавать лишних вопросов, выясняя, что да как.

– Она все-таки оказалась в Каринусе? – слова Мариан подтвердили мысли эльфа и у того отлегло от сердца.

– Сестра ушла от магистра Аримана, – продолжил он, – я обнаружил, что она в Минратоусе, и это осложнило дело. Но те, кому я заплатил, как и Адриана, сказали, что она не рабыня. На самом деле она портниха. Было трудно доставить ей письмо, и сначала она мне не поверила... но в итоге все-таки прибыла.

Хоук дослушала его внимательно, а в тот момент, когда он прекратил, шагнула к камину, оказавшись спиной к эльфу, и сложила руки на груди.

– Тебя беспокоит, что Данариус об этом знает? – спросила она наконец.

– Чем больше кажется, что он не знает, тем сильнее я уверен, что знает! – выпалил Фенрис, подтвердив вслух все свои опасения.

Ему было стыдно и вместе с тем страшно получить отказ на то, о чем он собирался попросить. Но эльф все же собрался с духом и озвучил уже произнесенное в голове:

– Пойдем со мной, Хоук. Ты нужна мне там, когда я ее встречу…

Секунды молчания растянулись в вечность. Эльф заметил, что крепко сжал ладони, вытянувшись в струну, пока созерцал ее спину, в ожидании ответа. Он думал, что Мариан имеет полное право отказать ему, послав куда подальше со своими проблемами.

В конце концов, своим поведением, он ясно убедил в том, что никогда не одобрял ее выбора. Какого демона Хоук должна была послушать его сейчас?

– Где она? – спросила Мариан и обернулась. Взгляд ее черных глаз обжег кожу, но Фенрис все же нашел в себе силы, чтобы ответить.

– В Висельнике, она будет там, по крайней мере, всю следующую неделю, – пояснил он и, смутившись, добавил, – это много значит для меня и... это все о чем я попрошу.

Хоук качнула головой, в знак молчаливого согласия, затем развернулась на каблуках, следуя к лестнице.

– Мы пойдем сейчас? – робко окликнул ее эльф.

– Если ты заметил, я без оружия, – крикнула Хоук с лестницы. – Мне надо домой, и по дороге, я бы хотела заглянуть к Варрику!

– Разве гном не должен быть в таверне? – спросил эльф, сбегая за ней вниз.

– Он весь день провел на заседании Торговой гильдии, – спокойно ответила Хоук, толкая ногой дверь, – сказал, что пропустил пять или шесть собраний и ему открутят голову, если он не появится там тотчас же и не подпишет все бумаги, которые накопились за его долгое отсутствие.

Фенрис шел по переулку, глядя на Хоук, – та старалась держаться впереди. Тонкий аромат духов, которыми Мариан пользовалась, приятно щекотал ноздри, воскрешая в памяти те дни, когда они вместе прогуливались по Киркволлу такими же теплыми вечерами, как и этот.

– Дэни заболел, Себастьян помогал выходить его, мы показывались лекарю, – продолжала Хоук, как ни в чем не бывало. Эльф мысленно благодарил ее за каждое слово. – Здесь нет хороших целителей… для собак. Все что нам удалось узнать, – то, что мой пёс стар и у него проблемы с суставами задних лап. И что, возможно, если я и дальше буду таскать его на вылазки, он сделается инвалидом, – она вздохнула и ее плечи нервно дрогнули, – поэтому, я не беру его больше никуда.

Фенрис не нашелся, что сказать. Ему было жалко этого доброго и безмерно преданного пса. С ним было связано множество приятных воспоминаний, едва ли меньше, чем с Мариан, ведь собака почти всегда была рядом.

– У меня все по-прежнему, я практикую те упражнения, что ты показывал мне, – она замялась. – Уже получилось довести количество повторений до тридцати. Да что я все о себе… – она замедлила шаг. – Почему ты не говорил мне о том, что нашел сестру? Я была… озадачена, когда ко мне заявилась Авелин, рассказав все это.

– Я сделал так не потому, что не хотел доверять это тебе, – Фенрис мысленно поругал себя за косноязычие, – я просто боялся, что мои слова окажутся вымыслом, если не подтвердятся. Письмо пришло и я… и почти сразу же мы… – он понятия не имел, как назвать то, что произошло между ними в тот день.

Это началось гораздо раньше. Беспокойство, вызванное применением магии крови. Фенрис злился, спорил сам с собой, но неожиданно решился помочь. Все мысли разом выветрились из головы, ведь ответа о высланных сестре деньгах он так и не получил.