Текст книги "Astia vala femundis (СИ)"

Автор книги: Soul-keeper

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 58 страниц)

Лишь на подъемнике, Фенрис осмелился взять ее за руку. Она была холодной, и Хоук все еще била мелкая дрожь.

– Я же сделала так, как нужно, Фенрис? – спросила вдруг она, не глядя на него.

Через некоторое время дым пожара начал заполнять шахту, но они уже успели выбраться на поверхность. Хоук замотала свой посох в ткань, откинула прядь волос со лба и тяжело вздохнула, задавшись вопросом:

– Милосердие. Разве оно существует…

– Ты могла бы спасти сестру?

– Демон переселился бы, это было бесполезно с самого начала. Аби, глупенькая, ты так легко поверила…

Они успели отойти на значительное расстояние и скрылись в переулке, чтобы передохнуть. К дыму бежали стражники и местные жители, сейчас в том месте уже должна была собраться целая толпа... Хоук отложила в сторону посох и села на какие-то ящики, обхватив себя руками, словно ей было холодно.

– Я видел одержимых, Хоук. Я видел много магии крови. Ты думаешь, ее сестра не знала, на что идет?

– Конечно знала. Такая власть затмевает разум. Ты представляешь, как хорошо мы чувствуем этот прилив сил? Искушение, что ты тоже можешь взять это, воспользоваться своей кровью, усилить свои возможности.

– Мариан… этот демон разговаривал с тобой?

– Они всегда говорят со мной во сне, Фенрис, – Хоук подняла на него взгляд, и эльф вдруг увидел в ее глазах неизмеримую усталость и боль. Произошедшее прочертило в ее душе очередной след, ранило, оставив после себя уродливый шрам, в коллекцию тех, что уже были. Ему стало жаль ее, но на ум так и не пришли нужные слова: он не знал, как здесь можно утешить.

Едва ли он мог понять это. Почувствовать, принять ее такой. Она была магом, а он ненавидел их почти всю свою жизнь. Тем не менее, вчера ночью, ему показалось, что он любит ее? Как такое может быть? Кого он любил? Веселую и беззаботную Хоук, которая обожала хорошо поесть, пошутить с Варриком и поспорить с Изабеллой на выпивку? Или Хоук, которая сидела сейчас перед ним, сдавленная чувством вины, испытанным, когда она хладнокровно убила невинную девушку, защищавшую демона?

Но Мариан поступила правильно. Он и сам, не раздумывая, сделал бы так же. Уничтожил демона. Хоук было тяжело, потому что она была магом. Она понимала, что чувствовала эта одержимая, слышала отголоски ее мыслей.

Когда-нибудь, Хоук тоже не сможет удержаться от соблазна...

– Нам надо идти, – Мариан слезла с ящиков, и кажется, пришла в себя, нацепив на лицо непроницаемую маску.

– Ты в порядке? – спросил Фенрис.

– Спасибо, – невпопад ответила она.

– За что?

– За то, что не задаешь лишних вопросов...

– Может я и задал бы их, – неопределенно начал он.

– Не надо, все сложно и без этого...

– Сложно? – эльф шел рядом с девушкой и чувствовал, как в очередной раз рушится тонкая грань их взаимоотношений. Это как игра в горячо-холодно... с ней он будто прыгал то в пламя, то в лед, балансируя где-то на краю.

Хоук не смотрела на него, задумчиво устремив взгляд куда-то вдаль. Наверное, она тоже понимала, что это никуда не приведет. В груди все болезненно сжалось. Вчера вечером было так уютно и тепло, он никогда не испытывал ничего подобного. Никогда не думал, что захочет быть нежным и задумается о собственных чувствах к ней. А сейчас они опять отдалялись друг от друга, причем инициатива исходила от Хоук.

Она как-то сказала, что каждый раз, когда она делает шаг к нему, от отвечает ей пятью шагами назад. Может, Мариан устала идти ему навстречу?

– Фенрис, мы разные... В этом, – она запнулась, слова давались тяжело, – в этих вопросах ты не найдешь для себя ответа. Ты вообще не найдешь в них ничего хорошего. Это лишь в очередной раз докажет, как далеки мы можем быть друг от друга и насколько отличается наше прошлое и наши мечты.

– У нас есть настоящее, – возразил он, решив высказать мысли, которые посещали голову в последние дни, – у нас есть сегодня, Хоук. Может быть, это прозвучит излишне возвышенно, в духе рассказов Варрика, но... я рад, что я живу сегодняшним днем. Это ты научила меня так жить. Я помню свое прошлое, точнее, я постоянно вспоминаю какие-то детали из своей жизни, однако они не останавливают меня, как раньше, не заставляют подолгу копаться в себе, искать мотивы и оправдания. Я живу только сегодня и мне действительно легче, – он замолчал и вдруг добавил, – легче благодаря тебе.

Мариан бросила на него быстрый взгляд, полный удивления.

– Не думала об этом в таком духе, – смущенно ответила она, и у Фенриса отлегло от сердца, когда он увидел на ее щеках легкий румянец, – прости, что начала хандрить, – Хоук улыбнулась, снова придавая лицу беззаботное выражение.

– Эй, – эльф легонько толкнул ее плечом, и его вдруг дико развеселила эта игра в прикосновения. Каждый раз, когда они были рядом, Фенрис обращал внимание, что Мариан старается быть к нему поближе. Раньше он не замечал такого, да и вряд ли отреагировал бы так, как сейчас. Сейчас ему это нравилось. То, как она шутливо толкала его в бок, случайно касалась кончиками пальцев его ладони или прислонялась к плечу, когда они сидели за столом в Висельнике.

– Чего тебе, угрюмый?

– Не хандри, – усмехнулся он, открывая перед ней двери Висельника.

Утром в трактире было непривычно тихо. Выветривался дурман прошедшей ночи, уходили шумные гуляки, а за столами засыпали даже самые буйные посетители. Официантки приводили трактир в порядок, мыли полы, собирали грязную посуду, брезгливо перешагивая через храпящих клиентов.

Бармен и по совместительству управляющий заведением Корф широко улыбнулся, завидев Мариан в дверях.

– Дорогая моя, какими судьбами в такую рань?

– Доброе утро Корф, – Хоук тепло улыбнулась в ответ, устраиваясь на высокий табурет за барной стойкой, – я что-то жуть как проголодалась! – она подмигнула Фенрису, – а не найдется ли у тебя завтрака? Только поприличнее того, чем ты кормишь местных доходяг.

– Ну конечно, для тебя и друзей все самое лучшее! Нора! – он повернулся в сторону двери, ведущей на кухню, – специальный заказ!

Фенрис сел на стул неподалеку и уставился на крохотные пылинки, витающие в лучах солнца, проникающих в помещение через окна под самой крышей. Осознание того, что Мариан в безопасности и никакая магия крови ей сейчас не грозит, приятно согревало душу. Они разберутся со всеми вопросами, почему-то он был уверен в этом, как никогда раньше. Наблюдая за тем, как Хоук весело переговаривается о чем-то с Корфом, он улыбался, сам не зная чему.

На стол перед ними поставили две тарелки с жареными яйцами, румяными кусочками бекона и свежеиспеченными булочками. Эльф услышал, как требовательно заурчал желудок. После вчерашней ночи в нем было шаром прокати, к тому же, утренние приключения не самым лучшим образом отразились на без того потрепанном самочувствии. Фенрис увлеченно принялся за еду, и не сразу заметил, как Хоук, склонив голову, внимательно на него смотрит.

– Что? – недоуменно спросил он с набитым ртом.

– Иногда, ты забываешь, что ты угрюмый эльф, и выглядишь очень по-домашнему, – хохотнула Мариан.

– Сказала, будто я какое-нибудь блюдо, которое можно приготовить, – буркнул он, – ешь!

Хоук уныло уставилась на свою порцию и поковыряла ее вилкой.

– Тебе надо поесть, – пробормотал Фенрис, с неодобрением покачав головой, в тот момент, когда Мариан упрямо наморщила нос.

– А ты покорми меня!

– Что еще за глупости? – Фенрис удивленно приподнял бровь.

– Давай, – Хоук наколола кусок омлета на вилку и протянула ему, – может так у меня проснется аппетит!

Фенрис взял столовый прибор у нее из рук и скептически уставился на собственную тарелку. Подняв взгляд обратно на Хоук, он вдруг вспомнил, как мать кормила его кашей, которую он терпеть не мог. Каждый раз, она садилась за столом напротив, брала в руки ложку с этой отвратительной комковатой мерзостью, улыбалась ему, и говорила «Давай, Лито, ложечку за маму!». И он слушался! Не хотел расстраивать ее, ведь мама так искренне смеялась, когда он вытирал рот, доедая все, что оставалось в тарелке.

Фенрис поднес вилку с омлетом к Мариан, наклонился поближе и в тот момент, когда она открыла рот, чтобы съесть свою порцию, ловко увел содержимое к себе, проглотил и довольно ухмыльнулся.

– Эй, что за дела? – возмутилась девушка, выхватывая вилку у него из рук, – я и сама могу поесть в таком случае, – с этими словами она начала с остервенением уничтожать содержимое тарелки.

– А вкусный был омлет, – рассмеялся Фенрис, отпивая сладкий медовый напиток из чашки.

– Ты вредина, – пробурчала Мариан, набивая полный рот еды.

Эльф не ответил на ее замечание, задумчиво потягивая напиток. Ему было приятно, что в ее компании к нему всегда возвращались самые теплые воспоминания. Корф отвлек Хоук расспросами о текущем положении дел в городе, на лестнице показался Варрик и приветственно махнул им рукой.

– Как вы после вчерашнего так преспокойно бодрствуете? – хрипло спросил он, взяв со стола заботливо подготовленный Норой отвар.

– Варрик, – Хоук вытерла рот салфеткой, – у нас к тебе разговор, я надеюсь, ты составишь нам компанию по дороге к Наместнику?

– Сейчас? Помилуй, красавица, половина города лежит с похмельем, другая половина все еще надирается. Какие могут быть дела?

– У Хоук не бывает выходных, – усмехнулся эльф, вставая из-за стойки.

– Собирайся, мы обрисуем ситуацию по дороге! – Хоук поднялась со стула, кинула Корфу пару серебряных монет и, помахав рукой, направилась к выходу.

– Погодите, я хоть Бьянку с собой возьму, – недовольно проворчал гном.

Тем временем, на улице уже появлялись первые заспанные жители. Праздник праздником, однако, купцы должны были открывать лавки, чтобы вести торговлю, стражники – нести дозор, а фермеры – подготавливаться ко второму дню ярмарки.

После сытного завтрака эльф почувствовал, как похмелье медленно, но верно отступает, и это не могло не радовать. Мариан рассказала гному о содержимом письма Наместника, умолчав лишь о том, как утром они едва не стали жертвами одержимой. Фенрису неожиданно польстил тот факт, что Хоук не решилась делиться своими переживаниями с Варриком. Гном был одним из ее самых близких друзей, она доверяла ему, но в этот раз, эльф понял, что теперь знает о Хоук чуточку больше остальных. Пусть это было не самое приятное знание, эльф все же был рад, что ему удалось поддержать ее и даже поднять настроение.

Мариан торопилась, а с каждой ступенькой, ведущей ко дворцу Киркволла, все больше хмурилась. Они потеряли достаточно времени, разбираясь с одержимой и демонами в заброшенной шахте, Фенрис понимал, что сбежавший сын наместника уже мог успеть натворить дел и всецело разделял опасения, высказанные Варриком по дороге.

Во дворце Хоук свернула к Авелин, быстро ввела капитана стражи в курс дела, и, оставив Фенриса и гнома в ее кабинете, направилась к Наместнику.

Фенрис заметил внимательный взгляд рыжеволосой воительницы, брошенный в его сторону. Она кивнула Варрику и завела с ним разговор, эльф устроился возле подоконника, скрестив руки на груди. Вчера он вел себя достаточно необычно, любопытство Авелин вполне можно было понять. Странно, что Варрик до сих пор ни разу не шутил над ним, никак Мариан что-то сказала? Эльф снова заметил, что на его губах витает легкая полуулыбка. И так каждый раз, когда перед глазами всплывает вчерашняя ночь. Ему было тепло от мысли, что все получилось именно так.

– Тебя будто подменили, неужто похмелье сказывается? – хитро прищурился гном, отвлекаясь от вопроса Авелин.

Фенрис подобрался, стер с лица блаженное выражение и привычно нахмурился. Ему не понравилось, как хмыкнула стражница, и усмехнулся Варрик, сочувственно качая головой.

Никто не видел его таким, только Хоук! В какой-то степени, он открылся ей, и вовсе не собирался делать это ни с кем другим. Неловкую паузу нарушила Мариан, громко открыв дверь кабинета ногой.

– Собираемся и выдвигаемся, дела плохи, с Аришоком придется разговаривать, хочу я того или нет, – она почесала переносицу, – подштанники Андрасте, я ведь совсем не хочу с ним разговаривать….

– И куда подевалась утренняя бравада? – иронично заметил Фенрис.

– Переварилась вместе с завтраком, – едко ответила Мариан, сверкнув глазами, и гном хохотнул в ответ. Авелин лишь покачала головой, закрепляя меч на поясе.

– Может на него произведет впечатление капитан стражи? – спросила она.

– Знаешь, у меня такое чувство, что они всех в этом городе держат за безмозглых нагов, – заметил гном, выходя из кабинета за остальными.

По дороге к порту на них напали. Благодаря Авелин, защищать Хоук было гораздо проще, хотя в этот раз, она не протестовала, видимо, утренняя стычка все же повлияла на нее не лучшим образом. Фенрис заметил, что Мариан будто бы… боялась применять магию. Это выглядело странно, она размахивала острой частью посоха, но эльф не чувствовал ни капли заклинаний в ее ударах. Обычно, она добавляла пламя, замедляла или обжигала нападавших, но сейчас всего этого не было. Она дралась, как самый обычный воин!

Разделавшись с неизвестными нападавшими, Хоук и Варрик умело обшарили карманы, в поисках хоть какой-нибудь зацепки.

– Что мы имеем: Аришок не хочет, чтобы мы нашли Шеймуса, или Шеймус не хочет, чтобы его искали? – задалась вопросом Авелин, наблюдавшая за парочкой, выворачивающей карманы у трупов.

– Это просто люди, ничего особенного, просто сброд, в хреновых доспехах, – заметил Фенрис, – оглядывая убитых.

Они ничего не нашли, Хоук шла по лестнице в порт, поджав губы, и наморщив лоб, словно серьезно о чем-то задумалась. Фенрис боялся спрашивать при всех, не желая нарываться на вытягивание подробностей их утренних приключений, однако именно эти события напрямую связывались с ее нынешним состоянием. Она была напряжена.

Напугана? Возможно. За то время, что он знал Хоук, Фенрис научился читать эмоции, которые она пыталась спрятать от остальных: в ее случайных жестах, изменении осанки, малейшем брошенном на него взгляде.

Она смотрела на него. Гораздо чаще, чем обычно. И в ее глазах он видел какую-то отчаянную невысказанную просьбу. Фенрис силился понять, что же она хочет, но пока выходило, что он мог лишь попробовать защитить ее. Разговоры о магии крови и ее пагубном влиянии были слишком болезненны для обоих, об этом он предпочел бы не рассуждать.

В порту уже было людно. На причале зазвенели колокольчики, предвещая разгрузку рыболовецкого судна, шумели грузчики и ругались матросы. Ворота в часть порта, заселенную кунари, были заперты. Стражник окатил их компанию презрительным взором, прежде чем Хоук назвала свое имя и причину визита.

– Сударыня Хоук, – Аришок встретил их, сидя на скамейке, привычно хмурясь и уперев при этом руки в колени.

– Я пришла поговорить о сыне наместника, – Фенрис почувствовал, каких усилий стоило Хоук придать своему голосу уверенности. Аришок внушал ей страх одним своим видом. Как-то раз, она честно призналась, что у нее мурашки по спине бегут от голоса этого рогатого великана.

– Неужели? – раскатистый бас военачальника вдруг прозвучал с неприкрытой иронией, – четыре года я ничем вам не грозил, и фанатики дружно ненавидели нас просто за то, что мы существуем, – он помолчал и продолжил, – но, несмотря на ложь и страх, баз все-таки просят меня приобщить их к Кун. Они жаждут цели. Сын наместника сделал свой выбор. Вы не можете ему в этом отказать.

Фенрис стоял позади Мариан, и видел, как она напряженно распрямила плечи, стараясь не выглядеть испуганной. В какой-то степени ей это удавалось, ведь, до недавних пор, Аришок относился к ней с большим почтением, нежели чем к остальным жителям Киркволла.

– Несомненно, для вас очень выгодно иметь под рукой сына наместника, – убежденно заключила Мариан.

– Он больше не сын наместника, – прервал ее Аришок, – видатари отрекаются от прошлой жизни ради убежденности, ведомой лишь кунари.

– Вы не собираетесь использовать его связи? – напрямую спросила Хоук.

– Кун может потребовать их использовать, но не я. Он сам выбрал просвещение. Он не мой пленник. Он даже находится не здесь! Он отправился к отцу. Спроси наместника, зачем он прислал тебя и письмо?

Мариан вздрогнула, и Фенрис мгновенно почувствовал, как каменеют мышцы, словно перед атакой. Реакция Хоук передавалась ему, вызывая желание защитить ее, укрыть от любой угрозы извне.

– Как-то это... странно, – запнувшись, пробормотала она, выдавая свою озадаченность.

– Они встречаются в церкви. Последняя, безнадежная попытка, я полагаю, – продолжил Аришок.

– Не думаю, что он стал бы вмешивать церковь в такое личное дело, – шепнул стоящий рядом с Хоук гном.

– Нет, но мы знаем, кто мог это сделать. Мать Петрис, – быстро ответила Мариан, но военачальник услышал ее.

– Которую подозревают во многом, – заметил он, еще больше нахмурившись, – если она опять угрожает кому-то, за кого я в ответе, то выход только один.

– Не усугубляйте ситуацию солдатами, марширующими по улице без причины, – смело повысила голос Хоук.

– Это и есть причина. Это последнее оскорбление, которое я стерплю, Хоук. Теперь я буду следить, – он встал со скамейки и сделал несколько шагов вниз по ступеням, нависая над ними, словно грозовая туча, – видатари чтут Кун. На это выпад следует ответить.

Фенрис расслабился, лишь когда они миновали ворота лагеря, ведущие обратно в порт.

– Чтож, это было… весьма паршиво, – попыталась разрядить ситуацию Хоук.

– Это было дерьмово, подруга, – откликнулся гном, – я бы советовал тебе не влезать в эти дела.

– Варрик, ну что, по-твоему, я должна делать? Сложить лапки, забиться в углу и тихо скулить?

– Это на тебя не похоже, Хоук, – усмехнулась Авелин, – не волнуйся, я соберу отряд стражников, на случай, если будет нападение.

– Фенрис, а что ты думаешь по этому поводу? – Хоук перевела взгляд на эльфа.

– Хуже, чем есть, уже не будет, – эльф откашлялся, – и мне нечего добавить к сказанному вами… Нужно быть осторожнее.

Мариан снисходительно улыбнулась уголком губ, отчего Фенрису захотелось сгрести ее в охапку и запереть в комнате, на неопределенный срок, пока проблема с кунари и сыном наместника не уладится. Но он прекрасно понимал, что кроме нее, никто не будет что-либо предпринимать. В душе поселилось сомнение, что эта ловушка предполагалась не только для Шеймуса.

Когда он увидел, как бездыханное тело сына Наместника, замершее в неестественной позе на коленях, беззвучно осело на пол, его сомнения превратились в твердую уверенность. Он вытащил меч, рукой заводя Мариан себе за спину.

– Ах, сударыня Хоук, только поглядите, что вы наделали, – голос, напоминающий шипение змеи, мог принадлежать только одной женщине. Что ж, по крайней мере, Хоук была права, мать Петрис оказалась виновницей происходящего.

– Вот тебе раз, – взволнованно пробормотал Тетрас, заготавливая арбалетный болт, – кажется, мы попались в мышеловку…

Комментарий к Глава 5 http://annyboostuff.tumblr.com/post/112597813474

P.S. Мои дорогие читатели, спасибо за ваши отзывы и оценки, мне очень приятно стараться для вас. Автор рассыпался в благодарностях =)

====== Глава 6 ======

Tu ne cede malis, sed contra audentior ito

Не покоряйся беде, но смело иди ей навстречу

– Кто ты такой? – Лито замирает с мечом, вслушиваясь в ночную тишину.

На улице прохладно, полная луна освещает часть тренировочной площадки за казармами, но он давно чувствует, что незнакомец наблюдает за ним. Однако, это не враг и даже не кто-то из стражников. От него не исходит опасности, а Лито доверяет инстинктам и поэтому не бросается наутек сразу же.

– Силиус, – голос низкий, немного осипший, но не принадлежит взрослому человеку. Лито различает силуэт в зарослях дикого винограда возле изгороди. Это подросток, такой же, как и эльф.

– Дурацкое имя, – он привычно хмурится, – зачем ты здесь?

– Я хочу поговорить. Ты не убежишь от меня?

– А ты попробуй, догони, – задиристо отвечает эльф.

– Я не могу бегать, Лито. Мне нельзя.

Силиус выходит в черту лунного света и морщит лоб. Лито разглядывает лицо. Кожа на нем словно натягивается, становясь прозрачной, и видно нити сосудов, тянущихся от висков ко лбу. Глаза серые и безжизненные, в них пусто, они ничего не выражают. От парня веет холодом и смертью…

Он выглядит странно и неестественно: слишком худой, как будто какой-нибудь голодающий бедняк. Или чем-то болен? Мысли вертятся в голове, но эльф не торопится спрашивать.

– И долго ты здесь?

– Достаточно давно… мне не позволяют выходить. Я выбираюсь тайком. Хочу смотреть на сражения.

– Что в них хорошего?

– А что ты видишь, ты же сражаешься?

Лито лишь качает головой в ответ.

– Силиус, значит. И давно следил за мной?

– Я наблюдаю из окна, вижу, как ты тренируешься по ночам, – худой парень снисходительно улыбается, – а тебе нельзя покидать казармы в это время.

– Плевал я на эти правила, мне не спится, – Лито не блефует, просто чувствует, что у собеседника нет дурных намерений. Силиус еще раз окидывает его внимательным взором.

– Ты похож на меня. Тоже не можешь усидеть на месте?

– С чего тебе нас сравнивать, парень, – Лито делает предупредительный шаг назад, давая понять, что не сильно готов доверять незнакомому типу.

Силиус оглядывается по сторонам с опаской, однако, продолжает говорить, теперь уже шепотом.

– Я знаю все перемещения стражников в ночное время, и ты, судя по всему, тоже. Наблюдаешь, как и я, поэтому похож на меня, – упрямо твердит он.

Лито улавливает странный акцент в его голосе. Парень прав, эльф чутко следит за собеседником. Эта привычка наблюдать, выточена в нем самой жизнью, иначе всегда может ждать быстрая смерть. Кто враг, а кто друг – эльф умеет определять сразу же.

– У нас десять минут до тех пор, пока здесь не произойдет смена караула. Стражник обходит длинное здание с восточной стороны. Его напарник идет навстречу, – отчеканивает Лито, – потом они пять минут разговаривают на этом самом месте, – он топает босой ногой по земле, – а я пережидаю вон на том дереве, с него легко перебраться на крышу, а в ней есть дыра, о которой пока еще не знают. Так я покидаю казармы ночью.

Силиус вдруг широко улыбается, а облако скрывает с небосвода полную луну, погружая их силуэты во мрак.

– Я из той башни, знаешь, что там? – он указывает рукой на соседние здания.

– Часть имения Данариуса? – предполагает эльф, а парень кивает в ответ.

– Он держит меня там, под замком, иногда навещает.

– Ты раб?

Силиус качает головой в ответ, и вновь появившаяся на небе луна серебрится в его печальных глазах.

– Я не имею возможности решать, Лито. Я не заключенный, мне некуда бежать. Проще говоря, даже пожелай я этого, все равно бы не смог.

– Ты сказал, тебе нельзя бегать?

– Потому что я не могу.

– Зачем ты пришел сюда?

– Я уже говорил, хочу смотреть на сражения. Я знаю, кто ты, Лито, – Силиус делает шаг к эльфу, слегка припадая на левую ногу. Мантия, в которую он облачен, скрывает фигуру, но не может скрыть худобы, – я вижу, как ты тренируешься каждую ночь. Я могу приходить к тебе, чтобы поговорить?

Мало времени на размышления, Лито уже слышит приближающиеся шаги и голос стражника, который напевает себе под нос тихую песню.

Эльф отрывисто кивает головой и бросается к ветке дерева. Закрепляет меч за спиной, цепляется за ствол руками и ловко залезает наверх. Бросает взгляд вниз, а парня уже и след простыл. Придет ли он в следующий раз? Эльфа разбирает любопытство.

Что-то важное должно случиться, Лито не спускает глаз с решетки, которая отделяет его от Арены и привычного шума ведущегося за ней боя. Вчера ночью он видел Силиуса.

Выход эльфа – следующий, а Данариус сегодня должен присутствовать на состязаниях лично. Эльф слышал об этом накануне и поэтому нервничает вдвойне. Вчерашнее ночное знакомство выбивает из привычной колеи событий, и эльф не тешит себя излишними надеждами. В предыдущих боях ему удавалось выйти победителем, а сегодня удача может с легкостью покинуть его. Лито морщится, а воспоминания о нелепой смерти товарищей болью отдаются в висках.

Предчувствие не покидает, что-то должно случиться. Когда все идет не по плану, нужно обращать внимание на мелочи.

Вчера все шло из рук вон.

Их собрали на тренировочном поле, возле казарм. Десять избранных, на которых магистр возлагает большие надежды.

Что в них особенного? Лито не может определить на глаз таланты каждого. Он окидывает взором присутствующих, замечая, как на него косятся в ответ. Их окружает подозрение и страх, Лито ощущает во рту легкий привкус крови, а в воздухе висит напряжение, которое, кажется, можно потрогать руками.

Кое-кто из смертников с оружием, а кое-кто выглядит, словно оборванец из катакомб.

Все вместе – ничем не примечательные, потрепанные с виду, эльфы и люди.

Лито не может сделать выводов, происходящее до последнего дня не складывается в общую картину, он участвует в бесконечных боях, убивает, тренируется, ест и спит, изредка получает помощь лекарей.

Сложно запомнить все детали, ведь изнурительные бои не дают времени, чтобы опомниться, лишают возможности размышлять, сосредотачивая тело на молниеносных реакциях и сиюминутных действиях, пренебрежение которыми может стоить жизни.

Умирать не хочется никому из присутствующих. Может, поэтому ставки так высоки? Данариус зарабатывает большие деньги, посылая их на верную смерть, которую с каждым разом все труднее обвести вокруг пальца, но им удается, и отряд смертников в который раз не подтверждает свое название.

Решетка с лязгом поднимается, медленно, будто бы лениво: стража накручивает лебедку не торопясь, зная, что время окончания боя еще не пришло. В этот раз Лито не видел своего соперника, и это только добавляет подозрений.

Он осторожно ступает по теплому песку на свет, щурясь, давая глазам привыкнуть к солнцу, после полумрака коридоров Арены.

Глашатай объявляет его имя, затем имя магистра, которому они все принадлежат. Спустя минуту, перекрывая вой толпы, перечисляет достижения, достигнутые молодым эльфом с большим двуручным мечом за спиной.

Лито скользит взглядом по трибунам, надеясь увидеть магистра, который почтил их своим присутствием. Сегодня невероятно много народу, толпа пестрит разноцветными одеждами, размахивает флажками, кричит. На скамьях вверху копошится народ, издалека они похожи на термитов, обустраивающихся в своем жилище, создавая все новые и новые ярусы. С Арены уносят брошенное оружие и несколько тел, Лито не видит лиц убитых. Песок под ногами местами багровеет, смешавшись с пролитой здесь кровью. Звук барабанов предвещает скорое появление противника, Лито бредет к центру поля, толпа одобрительно гудит в ответ.

Солнечный блик падает на лицо эльфа и словно дразнит, перемещаясь по туловищу вверх-вниз, попадая в глаза. Лито поворачивает голову, прикрывая глаза ладонью, и ищет источник. На возвышении, отдельно от простых рабочих, располагаются балконы для знати, с растянутыми над ними навесами, которые создают тень. Блики исходят оттуда, Лито щурится, и вдруг различает среди статных дворян знакомый силуэт. Худощавый паренек машет ему рукой, и прячет в карман мантии предмет, которым он только что привлек его внимание.

Силиус!

Почему это имя так важно? Почему он его забыл?

Хоук всегда выполняла задания наместника и дворянства с мрачной обреченностью. Фенрис знал, что с момента путешествия на Глубинные тропы, Мариан преследует пристальное внимание со стороны всей Киркволлской знати. Волей-неволей, ферелденская беженка заработала себе репутацию, вращаясь в сомнительных кругах среди наемников, а затем и среди окружения гнома Бартранда, наделавшего шуму со своей экспедицией. Денег, добытых в этом походе, с лихвой хватило на выкуп родового поместья Амеллов, а также всех сопутствующих предметов роскоши.

Но Хоук не тяготела к праздной жизни, приключения влекли ее гораздо больше пышных балов и роскошных приемов. На свою беду, а может и на радость – Мариан была весьма удачлива с нахождением неприятностей на свою голову. Фенрис злился на это, но лишь первое время. В какой-то момент, он стал относиться к этому философски, ведь окончательно и бесповоротно привык к сумасшедшей жизни рядом с этой вспыльчивой, временами болтливой и задиристой, но очаровательной девушкой. Иногда Фенрис понимал, что у него просто напросто не хватает времени думать о причинах и следствиях сваливающихся на него как из ведра: рядом с Хоук жизнь не просто шла, она бежала, не оставляя возможности на сомнения, раз за разом очаровывая эльфа все больше.

– Шеймус мертв, – констатировал Варрик, приложив, на всякий случай палец к шее сына наместника, проверяя пульс.

С наемниками Петрис было покончено, впрочем, как и с ней самой. Женщину постигла незавидная участь: умереть в стенах церкви, которой она посвятила большую часть своей жизни, будучи убеждена, что делает благое дело. Владычица Эльтина поверила в непричастность Хоук к произошедшему – возможно, благодаря тому, что Мариан водила дружбу с Себастьяном, а возможно, потому, что, как и Фенрис, видела в Хоук что-то, отличающее ее от простых людей. Мариан словно возвышалась над ними: наперекор всему честная и откровенная в собственных делах. Она действовала с открытым сердцем, не боясь показаться нелепой, отстаивала правду, которой хотелось верить с каждым ее словом, и Фенрис не раз восхищался этому.

– Авелин, нам нужно привести сюда Наместника и как можно быстрее, – тихо сказала Хоук, и капитан отрывисто кивнула, жестом подзывая к себе нескольких стражников.

Вокруг засуетились сестры из Церкви. Тела убитых уже унесли, о них теперь напоминали только багряные пятна крови на роскошных коврах. Появился Себастьян и тут же набросился на них с расспросами. Хоук отвечала нехотя и как-то отстраненно, Фенрис обратил внимание, что она сильно побледнела.

– Тебе нехорошо? – спросил он шепотом, оказавшись ближе, но она лишь мотнула головой в ответ. Это могло означать все что угодно, каффар!

Сегодняшний день был слишком долгим, очень многое успело случиться, а учитывая вчерашнюю пьянку, Фенрис и сам чувствовал себя не лучшим образом. Завтрак, поглощенный в Висельнике подступал к горлу из-за суматошных сражений. Магия крови, нападение безымянных наемников в переулках Нижнего города средь бела дня, разъяренный Аришок, а теперь… сын наместника. Убит.

Киркволл вот-вот закипит, стоит только информации просочиться за стены церкви. Хотя кунарийский солдат, пустивший две стрелы в Петрис, уже наверняка торопился доложить обо всем случившемся своему военачальнику. Фенрис ругнулся про себя, сжав кулаки и стараясь сохранить самообладание.

– Народ сейчас гуляет, вряд ли быстро сообразят, что происходит, – начал рассуждать Варрик, – Авелин, действуйте тихо, я надеюсь, ты доверяешь своим ребятам, и они не станут лишний раз чесать языками?