Текст книги "Astia vala femundis (СИ)"

Автор книги: Soul-keeper

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 58 страниц)

Пара стражников, коротавших время на первом этаже за кружечкой эля, живо рассказали Фенрису о том, кого он ищет. Два метра ростом, широкоплечий воин, рябой, с короткими черными кудрями и пронзительными льдисто-голубыми глазами. Имея такую примечательную внешность, Годор легко выделялся в толпе.

Эльф выяснил, что его отряд из нескольких наемников стал лагерем неподалеку от северных ворот города. Пройдя в указанном направлении, Фенрис полюбовался на порт и многочисленные корабли. Трехмачтовые торговые каравеллы, маленькие рыболовецкие шлюпки, богатые купеческие суда. Некоторые разгружались, поэтому порт был забит людьми, спешащими по своим делам. Кругом царила размеренная и отлаженная суета. Это напомнило ему детство на Сегероне. Они бегали смотреть на корабли, отплывающие на закате.

Фенрис нашел Годора случайно. Он уже собирался покинуть порт и выйти за ворота, как вдруг заметил широкоплечую фигуру, сидящую прямо на пирсе.

Годор запускал в реку плоские камни, заставляя их подпрыгивать на гладкой поверхности воды раз-другой. Фенрис помнил, что в детстве, они даже устраивали соревнования по этому поводу. Эльф часто выходил победителем: может, потому что удавалось найти подходящие камни или он просто натренировался, набив руку.

Подойдя ближе, Фенрис подхватил первый попавшийся под ноги плоский камешек. Примерившись, он резко запустил его в воду, насчитав целых пять шлепков. Годор вздрогнул и обернулся.

– Это был твой личный рекорд? – улыбнулся эльф, и воин подскочил на ноги.

– Вот так встреча! Надо же, ураган! – он бросился к Фенрису и дружески похлопал того по плечу. – Какими судьбами здесь? Неужели письмо Аарона дошло?

– И не только его, – эльф посерьезнел. – Слушай, гора, спасибо, что вы нашли мою сестру. Мне бы хотелось отправить ей деньги, чтобы она смогла приехать ко мне. Ты сможешь это сделать?

– Погоди, разве так встречаются старые друзья? Мы просто обязаны выпить. Ты пьешь? – осведомился Годор, увлекая Фенриса за собой. – Я покажу отличное место!

Пять минут спустя Годор вывел Фенриса к подвальчику с пропаленной посредине вывеской «Чер…ная». Из вариантов с ходу напрашивалась «Червячная» – эльф брезгливо и одновременно одобрительно посмотрел на грязные щербатые ступеньки, залежи мусора под стеной и украшающие ее потеки с красноречивым запахом.

Чем страшнее с виду таверна, тем больше в ней уединения.

Годор дернул за дверную ручку, и в лицо приятелям пахнуло душным теплом и дымом. Несмотря на гомон людских голосов, бармен и десяток посетителей как по команде повернулись к Фенрису. Их лица были не сказать, чтобы разбойные, но неприязненные. По всей видимости, просто городские старожилы, моряки и рыбаки, а также прочие завсегдатаи, привыкшие расслабляться своей компанией, без чужих глаз.

Годор кивнул бармену и тот указал на освободившийся столик в самом углу.

– Частенько тут бываешь? – спросил Фенрис, усаживаясь за расшатанный стул.

– Приходится, – гора улыбнулся и сделал какой-то жест официантке. – Сюда стекаются самые лучшие слухи. Иногда, если совсем тихо, прихожу сюда, и сразу находится работёнка. Ты пьешь эль или чего покрепче?

– Давай эль, – согласился Фенрис, поймав себя на мысли, что никогда не выпивал с Годором.

– Чем ты занимаешься? – спросил Годор, когда официантка принесла две пинты и небольшую миску с какой-то маленькой сушеной рыбой.

– Живу в городе. Зарабатываю деньги, – эльф задумался на секунду. – Наверное, как и ты, подхватываю кое-какую наемничью работу, за которую никто не берется.

– Аарон сейчас в империи. Ведет переговоры с каким-то знатным уродом. Повезет, и у нас будет возможность заявить о себе, как о реальной угрозе, – гора улыбнулся и отхлебнул из кружки. – А ты, я смотрю, обжился там?

– С чего ты взял? – удивленно переспросил Фенрис.

– Ведешь себя иначе и выглядишь гораздо лучше, чем, когда я встретил тебя на тракте неподалеку от гор. Свобода меняет многих, но не каждых, – вздохнул он.

– Что ты имеешь в виду?

– Я наблюдал за людьми Аарона. Большинство шло за ним, как послушное стадо, хоть каждый и имел возможность делать, что нравится. Они просто не хотели… или не могли. Такие люди как мы, хотя бы знаем, куда применить нашу силу. А простые женщины и старики? Всю жизнь прожившие под надзором и бесконечными приказами? Они не просто не знают, они не хотят что-либо делать.

– Не принимают свободу?

– Ага, – Годор принялся за рыбу. – Что это за платок у тебя вокруг запястья? Такой потрепанный…

Фенрис смутился и спрятал руку под стол. Он понятия не имел, как рассказать Годору, сколько событий произошло после их встречи несколько лет назад.

Они начали осторожно, пробуя фразы и следя за реакцией друг друга. Но вместе с тем, как сменялись на столе кружки, шло время, и недоверие, сковывавшее их вначале, быстро улетучивалось. Фенрис рассказал о том, что ему удалось вспомнить из прошлого, упомянул восстание кунари и начинающееся противостояние магов и храмовников. Затем описал охоту на виверна, путешествие в замок Эн и их плавание в Орлей на свадьбу капитана стражи.

Годор смеялся искренне, молотя по столу своей разлапистой ладонью, иногда смахивая проступившие слезинки из уголков глаз.

Их разговор перешел из натянуто-осторожного в теплый и дружеский. Эльф расспросил Годора о событиях в империи и о сестре.

Они вспоминали старые шутки, периодически переходя на тевин, и смеясь над собственными детскими похождениями. Годор пообещал, что доставит деньги для сестры в целости и сохранности, а также обеспечит той вооруженную охрану до самых границ империи. Фенрис почувствовал, будто с плеч свалился тяжкий груз. Он знал, что может доверять этому человеку, слишком многое связывало их в прошлом.

Когда они вернулись к разговору о воспоминаниях Фенриса, Годор помрачнел. Особенно в той части, где фигурировал Силиус.

– С нехорошими людьми тебя угораздило связаться, ураган, – здоровяк откинулся на спинку стула, устало потирая лицо.

– Ты знал, кто он такой? – спросил эльф, в надежде, что Годор сможет пролить свет на происходящее в те дни.

– К сожалению нет. Меня действительно освободили, после той бойни, отчасти, благодаря тебе… Но кое-что пошло не так. Я не знал, куда мне применить свои умения, потом умерла мать, оставив нас с маленькой Джози совсем одних. Отца давно не было в живых… Так я принял решение и вернулся в подпольные бои. Какое-то время даже путешествовал по острову, пока не набрел еще на одного магистра. Кажется, я тебе о нем уже рассказывал. Я нанялся к нему на службу, а спустя какое-то время, этот старик заметил Джози… точнее ее странности. Конечно, магистра не могло не заинтересовать такое, и малышку отобрали. Я совсем обезумел в те дни, дрался как раненый зверь, но это, похоже, только раззадорило магистра, и он отправил меня на Арену. Опять.

– При нашей первой встрече, ты упоминал, что я оставил тебе шрам, – Фенрис перевел взгляд на плечо здоровяка.

– Я думал, ты помнишь это… – Годор вздохнул. – Нас свела судьба, не иначе, – он откашлялся и продолжил. – Ходили слухи, что ты победил знаменитого бойца из Минратоуса. Я в этом сомневался, и случайно ляпнул, что водил с тобой дружбу. Естественно, это дошло до самого магистра. Наверное, у них были старые счеты с Данариусом. Или ему просто обещали много денег, чтобы отомстить за тот позорный бой. Непобедимый боец, спятивший на поле боя – это был плевок в душу самому Архонту, не иначе. Данариус не мог не принять следующий вызов. А тот магистр, которому я служил, удачно предложил меня на бой.

– Мы дрались… – прошептал Фенрис. Вспышки воспоминаний не заставили себя ждать. Эльф поморщился от внезапной боли в лириумных точках на лбу. Так было всякий раз, когда он думал о прошлом до ритуала.

– Ты едва меня не убил. Я испугался, ведь мало что видел от тебя прежнего. Ты был как неживой в тот день. Бой прервали… Вроде бы причина была как раз в том парнишке, про которого ты говорил. Я слышал его имя, ведь меня отправили в лазарет, подлатать дыру, что ты во мне проделал, – Годор усмехнулся.

– Что-то говорили в лазарете? – поинтересовался Фенрис.

– Говорили, что Силиус болен, и что ему стало плохо на трибунах Арены. А еще, будто бы он требовал твоей свободы.

– Я действительно не помню этого, прости, – эльф растерянно повертел в руках кусок рыбы, который собирался съесть. К горлу подкатил ком.

– Дела прошлого! – махнул рукой Годор и залпом осушил стакан с элем. – Послушай, ты так и не рассказал мне, что с Мариан Хоук?

– А что с ней?

– У вас с ней, – улыбнулся Годор. У Фенриса окончательно пропал аппетит, и он бросил мелкую рыбешку обратно в миску.

– Ничего, о чем можно было бы всерьез говорить.

– Ты носишь герб на поясе. Это же не просто чей-то герб? А происхождение этой ленты тоже наводит меня на размышления, – Годор иронично наклонил голову. – Никогда не замечал в тебе тяги к подобным вещам. Что она для тебя значит?

– Если бы я мог объяснить это в нескольких предложениях, – проворчал эльф.

– У нас вся ночь впереди!

– Нет, Годор, прости, но мне нужно возвращаться.

– К ней? – здоровяк снова уставился на красную ленту, намотанную прямо поверх латной перчатки.

– Надеюсь, что ты не забудешь о моей просьбе, – Фенрис проигнорировал замечание.

– Будь уверен, я все сделаю, – Годор пожал эльфу руку и хлопнул того по плечу на прощание.

На центральной площади Тантерваля шла бойкая торговля. Возвращаясь к таверне, Фенрис на секунду замер перед небольшим прилавком. Женщина продавала украшения ручной работы в виде бабочек и жуков. Внимание эльфа привлекла брошь-заколка, выглядящая как золотистый жук с несколькими камушками и большим каплевидным красным брюшком из кристалла. Она почему-то напомнила ему о Хоук.

Возвращаясь, Фенрис считал дни, проведенные в пути, и размышлял, ждет ли его Мариан? Он сказал о двух неделях и о том, что будет возле главных ворот. Интересно, приходила ли она? Пару недель минуло, когда он вновь оказался на ферме, где помог наколоть дров. Заколка в виде жука оттягивала внутренний карман куртки. Эльф купил ее и понятия не имел, как вручить подобный подарок. В конце концов, Хоук дала ему слишком многое, и эта брошка не могла быть простым «спасибо» за полученную заботу.

Фенрис хотел сказать столько всего, но совершенно не знал, с чего начать. Он понял, что до невозможного скучает по ней. Всего три недели, а он тосковал по ее смеху и смешной суете, словно они не виделись год.

Эльф вошел в город в приподнятом расположении духа. Мысль о том, что спустя какое-то время, его сестра приедет в Киркволл, и он сможет познакомить ее с Хоук, приятно согревала душу.

Он задержался сверх обещанного и не рассчитывал, что Мариан будет возле ворот. Поэтому, Фенрис миновал их, не оглядываясь.

– Погодите! – его неожиданно окликнул мужской голос. Эльф обернулся и увидел спешащего к нему стражника. – Вы Фенрис, не так ли? Она рассказала, как вы выглядите!

– Кто-кто рассказала? – недоуменно переспросил эльф.

– Женщина, вот уже неделю, каждое утро приходит к этим воротам. Вместе с мабари, шляется здесь, надвинув капюшон на лицо. Я сначала принял ее за какого-то бродягу. Если бы не пес, погнал бы далеко за ворота!

Фенрис почувствовал приятное волнение в груди. Это была Хоук, без сомнения! Она приходила сюда!

– Вон там, возле того дерева, видите? Доска с объявлениями. Не знаю, для чего она каждый день привязывала возле нее красные ленточки… Но когда я спросил, зачем она это делает, так эта сумасшедшая начала рассказывать мне про вас! – стражник смутился. – Точно про вас, сами посмотрите, а то подумаете, что это я сбрендил и несу околесицу!

Фенрис прошел по направлению, которое указал стражник.

За воротами действительно располагалась доска, понизу которой развивались на ветру семь красных бантиков.

– Она сказала, что превратит меня в жабу, если я хоть один сниму, – мужчина нервно сглотнул, – и знаете, вид у нее был такой зловещий, что я не стал спорить…

– Спасибо за информацию, я знаю, о ком ты говоришь, – задумчиво пробормотал Фенрис, не смотря на стражника. Его взгляд был прикован к красным лентам. Он стоял молча и почти не двигаясь. Мужчина, видимо, тоже счел его ненормальным и поспешил удалиться.

Эльфа мало волновало, что могут подумать окружающие. Он отвязывал одну ленту за другой, улыбаясь при этом, как блаженный идиот. Хоук ждала его, каждый день.

– Ты опоздал… – вкрадчивый голос раздался над самым ухом.

– А ты шаталась вокруг ворот почти неделю?

Мариан взвизгнула и обхватила эльфа сзади, стиснув в объятиях.

– Полегче, Хоук, ты меня задушишь! – закашлялся эльф, но улыбаться не перестал. Спереди из-под доски вынырнул мабари и прыгнул Фенрису прямо на грудь.

– Ты обещал две недели, а прошло почти три!

– А это еще что такое? – эльф перехватил Мариан за запястье и согнул руку в локте.

– Это… татуировка.

– Я вижу, что татуировка, но зачем?

– Хотела забиться как ты, но лириума не хватило! – хмыкнула девушка, выворачиваясь из хватки.

– Очень смешно, Хоук.

– Изабелла вернулась! – провозгласила Мариан.

– Тогда я понял, откуда это, – засмеялся Фенрис и направился в город. Хоук едва поспевала за ним, рассказывая последние новости.

Пиратка вернулась и даже помирилась с Хоук, что не могло не радовать. Татуировка на плече Мариан выполненная красными чернилами в виде дракона и эмблемы Киркволла, конечно же, была идеей ривейни. Судя по всему, им не сиделось на месте, и Мариан даже успела влезть в разборки Мерриль и долийской хранительницы. Фенрис слушал все, что успел пропустить, периодически закатывая глаза и комментируя поступки Мариан.

Хотя в одном все же безоговорочно с ней согласился.

Хоук всегда пыталась предостеречь эльфийку от неразумных игр с демонами. В конце концов, Мариан пришлось предотвратить битву с целым долийским кланом. После этого она крепко поругалась с Мерриль, но эльф посчитал, что Хоук поступила правильно и в кои-то веки даже разумно!

Когда они прошли площадь перед дворцом наместника, Фенрис внезапно остановился. Не было сил терпеть, он решил отдать эту заколку и покончить с неловким чувством в груди здесь и сейчас!

– Что это? – Хоук уставилась на жука у себя на ладонях, – фу, я же не люблю насекомых! – воскликнула она.

– А сама на жука похожа. Все время возишься! Вокруг тебя все шелестит и…

– Чупахается! – засмеялась Хоук.

– Что за дурацкое слово? – возмутился эльф.

– Так нормально? – спросила Мариан и заколола челку.

– Сойдет, – усмехнулся Фенрис и уверенно зашагал дальше. Хоук снова закопошилась позади, разговаривая о чем-то с собственным псом.

Эльф почувствовал, что у него уже щеки сводит от собственной глупой улыбки… Но становиться серьезным отчего-то совершенно не хотелось.

Он был рад, что вернулся домой.

Комментарий к Часть третья. Глава 1 Спасибо тем, кто ждал! У автора были трудности с переездом, а тут еще и хакеры фикбук обвалили! Но вот я снова здесь! Простите за столь долгую задержку!

http://annyboostuff.tumblr.com/post/118374317229 арты.

P.S. Люблю вас всех ^^'

====== Глава 2 ======

In vino veritas!

Истина – в вине!

– Я не сутулюсь. Ноги согнуты в коленях, – Фенрис качнулся вперед, демонстрируя пружинистость стойки, – балансирую на носках, руки слегка разведены в стороны, – он завел ладонь за спину, коснувшись рукояти меча, – чтобы было удобнее и быстрее вытащить оружие. Так что, Хоук, по-твоему, это сутулость?

– Ты привык быть готовым к любой неожиданности, – покорно пробормотала Мариан, затем погрустнела и быстро отвела взгляд.

– Это привычка, согласен, как для тебя чувствовать магию и видеть во сне Тень. Ты должна вбить себе это в голову. Властвуй над своим телом, не позволяй ему расслабиться.

– Это сложно, одновременно думать о теле и о том, как бы не погибнуть в бою…

– Зато, таким образом, в твоей голове по-прежнему останется вредная и упрямая Мариан, а не какой-нибудь демон! – Фенрис смягчился и даже попытался улыбнуться, положив руку на плечо Хоук.

Девушка вздрогнула, удивленная внезапным проявлением снисхождения с его стороны.

Эльфу было сложно сохранять самообладание. Вещи, о которых они сейчас говорили, стараясь не называть своими именами, напрямую касались того, что Фенрис ненавидел всей душой.

Поэтому он не хотел давать Хоук никакой форы, хотя и злился на самого себя, ведь сердце едва не обливалось кровью, глядя на то, как Мариан закусывала губу и вытирала со лба пот, пока Фенрис муштровал ее. Но так было нужно, иначе его попытка помочь не увенчалась бы успехом.

«Она сама тебя попросила», – твердил его внутренний голос, словно в оправдание жестокости и безжалостного темпа тренировки.

Одно радовало вне всяких сомнений. Хоук была такой же, как и он. Упертой и достаточно смелой, чтобы посмотреть в лицо собственному страху. Ей хватило ума признать, что она может быть слабой, и, как результат, опасной для остальных. Это само по себе уже являлось львиной долей успеха.

– Болит? – просил эльф, указывая ей на случайно полученные в процессе тренировки синяки и ссадины. Хоук бегло взглянула на руки и колени. Стояла жара, ей пришлось закатать брюки и снять мантию, для удобства оставшись в одной короткой тунике без рукавов. Занятия требовали физических усилий, и хотя Мариан была в приличной форме, упражнения все же оказались для нее в новинку.

– Продолжаем, – сквозь зубы процедила она, перехватывая копье в руки. Во взгляде скользило показное равнодушие, перемешанное со знакомыми искорками неистовства. Мариан старалась изо всех сил, не подавая виду о том, что ей могло быть тяжело или непривычно. Она спотыкалась и падала, ругалась, продолжала еще и еще, удовлетворяясь только на одобрительный кивок головы эльфа.

Ближе к ночи Хоук все же вымоталась окончательно. Фенрис прекратил тренировку, несмотря на то, что девушка противилась до последнего и выполнила все упражнения, которые он ей показывал.

Эльф развел костер и расстелил неподалеку два плаща, подбитых птичьим пухом. Он знал, что сегодня Мариан будет не в состоянии вернуться в город на своих двоих.

Она отлучилась умыться и привести себя в порядок возле ручья неподалеку. Фенрис, тем временем, с наслаждением снял доспех, оставшись в удобном черном трико, затем проверил оружие, приготовил еду, которую они взяли с собой, и лишь спустя некоторое время настороженно прислушался.

Хоук плескалась в ручье, он улавливал привычную возню и незатейливый мотив песни, которую девушка тихонько напевала себе под нос. Эльф не хотел ее беспокоить и казаться бестактным, однако звуки неожиданно пропали, и это насторожило его.

Он спустился с холма к воде и обнаружил Мариан прямо на берегу, среди ее же собственных вещей. Она крепко спала, подложив руку под голову и подтянув колени к груди.

– Фаста васс, сказала бы, что настолько вымоталась… – проворчал Фенрис, поднимая ее на руки. Волосы мокрыми прядями облепили её лицо, Хоук вздохнула сквозь сон и сцепила руки за шеей эльфа. – Словно знала, что я приду и заберу тебя отсюда, – пробормотал он, возвращаясь к костру.

Фенрис положил ее на плащ, накрыв тонкой шерстяной шалью, подкинул побольше поленьев в костер, на случай, если Хоук станет холодно, а сам устроился рядом. Спать не хотелось, даже не смотря на темп, который он выдерживал на тренировке вместе с ней. Когда-то, будучи еще совсем зеленым участником состязаний на Арене, Фенрис сваливался спать замертво от такого распорядка. Хоук выдержала ровно столько же, сколько и он в те дни.

Мариан перевернулась и ткнулась в эльфа носом. Почувствовав препятствие, спросонья начала толкаться. Фенрис усмехнулся и постарался не двигаться. Стало интересно, что она предпримет дальше, но Хоук лишь нахмурила брови и прекратила попытки сдвинуть его.

– И почему я это делаю? – шепотом спросил эльф и осторожно убрал упавшие ей на лоб волосы. Девушка поморщилась и перекинула через него руку, обхватив за ноги. Ощупав плотную ткань трико, не раскрывая глаз, Мариан слабо улыбнулась и прекратила возню. Спустя несколько минут ее дыхание выровнялось.

Хоук доверяла ему – это было необыкновенно важно.

То, что ей хватило духу поделиться сокровенными страхами, и то, как она старалась их побороть на протяжении всего дня, пока они проводили изнурительные тренировки, – эльф все больше убеждался, что Мариан делала это не для себя. Она хотела, чтобы он мог верить ей, как и раньше. Чтобы магия крови не становилась препятствием, Хоук была готова пойти на все.

Фенрис обратил внимание на ее болезненное состояние еще несколько дней назад, после неосторожной схватки с гигантскими пауками в пещерах близ Киркволла. В последнее время эльф вообще гораздо чаще, чем обычно, начинал замечать в ее поведении поразительную схожесть с тем, что ему доводилось видеть в Тевинтере.

Когда его окружала магия, и человек, творивший ее, находился на расстоянии вытянутой руки перед началом боя, Фенрис запомнил всё, вплоть до мельчайших деталей.

То, как все происходящее напоминало о Данариусе, комом вставало посреди горла.

Серые круги под глазами, бледноватый цвет лица и слабая боевая магия – слишком знакомые симптомы, сигнализирующие о переутомлении творца заклинаний. Эльф знал, что в такие моменты магистр прибегал к сторонней помощи, черпая силу из собственных рабов, а подчас и не гнушаясь убитыми, но еще теплыми телами соперников.

Хоук была на грани, Фенрис видел замешательство в ее глазах и эту странную нерешительность в бою. Она могла неожиданно отвлечься и замереть с пустым взглядом, будто на долю мгновения теряла всякую связь с реальностью.

Фенрису казалось, что он думал обо всем происходящем даже больше самой Мариан, которая, в перерывах между их привычными совместными вылазками, по-прежнему шутила и улыбалась, и в целом, вела себя, как ни в чем не бывало.

Он был сильно удивлен, когда Хоук пришла к нему, призналась и назвала точную причину своего недомогания.

Хотя это сложно было назвать болезнью. Если бы Фенрис смыслил в магии чуть больше, то, для него не стало бы откровением то, что поведала в тот вечер девушка.

Он злился, зная, что это опасно. И ненавидел происходящее, потому что у него не хватало духу сказать Мариан что-либо против. Им как будто овладевала слабость, вроде той, что и в эти самые минуты, когда он гладил Хоук по волосам, растерянно, с улыбкой на лице, глядя на то, как она спит и смешно морщит нос.

В тот вечер он решил, что это не приведет ни к чему хорошему, и согласился помочь девушке, насколько мог, интерпретируя её состояние с тем, что подсказывал опыт.

Это было похоже на психологическую ловушку, в которую он и другие бойцы с легкостью попадали на первых тренировках. Лишенные оружия, с которым без труда умели обращаться, они действовали хуже, чем, как им казалось, могли бы. Их страшило внезапное бессилие, а отсутствие привычной возможности вести бой вызывало панику, в которой проигрывали даже самые умелые вояки. Мастера вдалбливали в их головы знания и технику до тех пор, пока упорные тренировки не приносили свои плоды. Со временем, Фенрис научился равно хорошо владеть почти любым видом оружия.

Хоук должна была понять, что вовсе не нуждается в магии крови. Да, она делает ее заклинания сильнее, но без нее Мариан может справляться ничуть не хуже, не впадая в бесконтрольный ужас.

Фенрис учил ее не технике, он пытался показать ей состояние тела, в котором можно было бы ухватить суть, овладеть эмоциями и взять под контроль собственные силы.

– Что ты делаешь? – спросила Мариан, сев на плаще. Она проспала несколько часов, и Фенрис уже успел перекусить.

– Жарю хлеб.

– Пахнет так вкусно, – Хоук замоталась в шаль, даже не удивившись, как та оказалась рядом с ней. – Дай попробовать, – требовательно попросила она, подсаживаясь к эльфу.

– Неужто проголодалась? – с иронией спросил он, с соблазнительным хрустом надкусывая поджаренную лепешку.

– У-у-у, прекрати издеваться, я хочу жрать, как гарлок! – Мариан вырвала хлеб у него из рук. – Ай, горячий какой! – воскликнула она, начав жадно обгрызать корочку.

– Как самочувствие? – спросил эльф, многозначительно глянув на ее порезы и ссадины. Было любопытно, как долго она будет не замечать того факта, что эльф успел подлатать и переодеть ее.

– Мышцы ноют, желудок урчит, – с полным ртом пробубнила Хоук и улыбнулась. – Сколько я спала?

– Часа четыре, – пробормотал эльф. – Вредина неблагодарная, – чуть тише добавил он.

– Чего? – Хоук переспросила и вздрогнула. Сорвавшаяся с ветки сова пролетела над ними, громко хлопая крыльями.

– Заночуем здесь, до города ты вряд ли дойдешь сама, – подытожил эльф, вытягиваясь на плаще.

Звездное небо над головой и треск поленьев в костре здорово убаюкивали. Если бы не одно шумное «но». Хоук чавкала и хрустела, прямо как ее мабари!

Фенрис хотел было сделать очередное колкое замечание, но потом передумал.

Он почти привык к тому, что она была рядом. Почти промелькивало в его мозгу только затем, чтобы самому себе не признаваться, как сильно он к ней привязался.

Это пугало, ведь он собирался сделать шаг ближе и останавливался в самый ответственный момент, не зная, что говорить. Отсутствие опыта в таких делах добивало его самооценку.

Фенрис был уверен в собственном умении постоять за себя, в знаниях, почерпнутых из книг, но никак не в отношениях между мужчиной и женщиной. Хотя признавал, что они между ними двумя все-таки были.

Но какие?

Вроде тех, что у Авелин с мужем? Или у Изабеллы с ее ветреным характером и буйным нравом? Фенрис не мог идентифицировать Хоук ни с кем…

Романтические встречи под луной? У Авелин не хватило бы фантазии, а Донник уважал свою супругу за другие качества, вроде практичности и смелости в бою.

Изабелла, которая за неделю могла сменить несколько любовников, тоже не сильно подходила в качестве примера. Трепетное общение Ораны с ее кавалером из городской стражи вообще вызывало приступы смеха. Эльф улыбнулся, вспоминая, как они с Мариан случайно застукали влюбленных на заднем дворе. Эльфийка еще несколько дней краснела перед ним, как спелый помидор, хотя эти двое даже не целовались, только держались за руки.

Фенрис очень ценил дни, когда мог побыть с Хоук наедине, навроде сегодняшнего. В такие моменты, он надеялся на то, что Мариан сама сделает шаг вперед?

Каффар…

На что он рассчитывал? Находиться рядом с ней было сравнимо с тем, как если бы он сидел на бочке с взрывоопасным содержимым и размахивал зажженным факелом.

Но именно это и цепляло!

– Что ты поешь весь день? – поинтересовался он, не выдержав, когда Хоук в очередной раз забубнила себе под нос ту же самую песенку.

– Когда мы сидели в Висельнике, пару дней назад, помнишь, там был бродяга, в странной шляпе?

– Тот, рядом с которым вы с Изабеллой рыдали за соседним столиком?

– Эй, – засмеялась Хоук, – да, не спорю, мы выглядели весьма глупо, но песня не выходит у меня из головы…

– Она называлась – пьяная песня?

– Не пьяная, а опьяняющая! – Марина захохотала, закинув голову назад. – Ты все неправильно понял! Она называлась «Опьяняющая песня».

– А, по-моему, вы просто нашли общий язык с этим бездомным!

– Он не бездомный! И вообще, какая разница, у него был такой необычный голос! Ты только послушай! – Хоук запела, стремясь подражать хрипловатому мужскому басу.

Я хочу сочинить музыкальное заклятие,

которое сделает тебе плохо

и заставит думать обо мне каждый день.

Хочу сыграть тебе мелодию,

которая будет ставить в безвыходное и беспокойное положение

всякий раз, когда я буду уходить.

– Ой, не начинай… – Фенрис перевернулся на плаще, церемонно закрыв уши руками.

Есть ли мелодия, которая может привести тебя ко мне,

словно колыбельная, что убаюкивает?

Так, что на мгновение, ты поймешь, что принадлежишь мне,

а я нежно поцелую тебя и заплачу.

– Только не надо плакать, Хоук! – завыл Фенрис, но Мариан продолжила петь, давясь со смеху.

Я хочу написать простую песню, которую пели бы так часто,

что ты бы звала бы меня заниматься непотребными вещами.

У которой такой возбуждающий и располагающий ритм,

что целые страны вдохновляются и сопереживают,

когда ты берешь меня за руку.

– Какой кошмар, у тебя совершенно нет слуха! – Фенрис тихонько смеялся, уткнувшись в собственную куртку.

Потому что я игрок, который жаждет проиграть и с позволения уйти.

Хоук встала с земли и начала расхаживать взад вперед по траве.

Я путник, которому осталось пройти последнюю милю.

Мое шествие окончено.

Я словно ласточка, которая хочет напоследок надолго задержать взгляд,

прежде чем улететь на восток.

Последнее в моем списке, а потом я уйду, – поцеловать твои губы и заплакать.

Фенрис вздрогнул, увидев нависшую над ним Мариан. Ее волосы защекотали ему шею.

Хочу взять серебряную ноту, которая наполнит тебя надеждой.

Приручит тебя есть с моих рук.

Бирюзовый аккорд, который побудит тебя воспарить и улететь...

К далеким странам.

Симфонию, которая легко заставит тебя остепениться

и спокойно жить со мной.

И несчастья не пугают меня, чем хуже,

тем больше я получаю удовольствия,

потому что я хочу поцеловать тебя и заплакать.

Мариан картинно выдержала паузу, вглядываясь эльфу в глаза. Словно надеялась отыскать в них ту самую музыку! Как нельзя кстати пришедшую на ум им обоим... Еще секунда и Фенрис подался вперед, охваченный внезапным порывом.

– Хлебушка? – Хоук упала на плащ рядом и расхохоталась.

– Какая же ты! – Фенрис подскочил с земли, чувствуя, что к щекам приливает жар.

– Ужасная, правда?

Эльф повернул голову в ее сторону. Мариан лежала на плаще, держа в руке кусок поджаренной лепешки, и улыбалась во весь рот.

– Я смотрю, ты отлично отдохнула. Можем вернуться в город? – спросил Фенрис, стараясь сохранять самообладание и серьезный, почти что учительский тон.

– Фу, ты сейчас похож на моего отца, – Хоук смешно скривилась. – Он гонял меня до седьмого пота, а чуть я начинала расслабляться, сразу же ловил на несерьезности!

Эльф сделал вид, что пропустил ее комментарий мимо ушей. Он выпил воды из фляги, сделал пару глубоких вдохов, ожидая, пока Мариан прекратит возню.

Она успокоилась спустя некоторое время и снова уснула, как ни в чем не бывало. Фенрис лежал рядом, разглядывая ночное небо, погруженный в собственные невеселые мысли.

Хотя на сердце было неизмеримо тепло, от того, что Хоук рядом, и потому, что он обучал ее весь день, помогая справиться со страхом. Ему нравилось то, как она говорила, он ловил себя на мысли, что улыбался в ответ всякий раз, когда Мариан смотрела на него, склонив голову вбок. В этот момент челка смешно наползала ей на глаза, делая лицо нелепым, но по-детски милым.

Злость подкатывала к горлу, когда Фенрис задумывался о причинах, приведших обоих на эту поляну посреди глухого елового леса. Эльф вспоминал о магии крови, и о том, что девушка, лежащая рядом с ним, могла сотворить нечто ужасное.