Текст книги "Astia vala femundis (СИ)"

Автор книги: Soul-keeper

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 58 страниц)

– Чей это дневник?! – Фенрис настойчиво повысил голос, и по лицу Мариан пробежала тень. Он понял, кто хозяин этих записей сразу же.

– Ты заинтересуешься в нем, если я почитаю тебе то, что удалось перевести? – с надеждой в голосе спросила она.

Так вот куда Хоук пропадала по утрам! Говорила, что ей не спалось, и ведь вправду! Мариан вот уже несколько дней сидела здесь, в окружении книг, чтобы перевести эту демонову писанину!

Фенрис постарался смягчиться, понимая любопытство Хоук к вопросу о его прошлом, и делая уступку на собственную, порой весьма неразборчивую вспыльчивость.

– Если ты этого хочешь… – начал он, развернувшись к ней спиной и опираясь руками на письменный стол.

– Разве ты сам не хотел? Разве желание узнать, что произошло, еще так недавно, не являлось, чуть ли не всем смыслом твоего существования? – вдруг разразилась она.

– Мариан, – осадил ее эльф, – а что если я вспомнил достаточно? Что если я хочу покончить с собственным прошлым? Мы ведь говорили об этом, – он заметил, что девушка закрыла тетрадь и опустила к себе на колени. Каффар, так бережно, словно это было какое-то сокровище!

– Говорили. Но я не могу это так оставить. Ты убил человека, который имеет едва ли не самое главное отношение к событиям в твоей жизни. Ты разве не желал узнать, кто был Силиус? Разве он не являлся тебе во снах, о которых ты так увлеченно мне рассказывал?

– Он умер, Хоук! Силиус мертв! – одновременно с ее последними словами воскликнул он.

Мариан обомлела. Фенрис развернулся к ней и вдруг сам испугался перемены в лице девушки.

– Что? – спросил он. – Что тебя так удивило? Я вспомнил это, и мне больше ничего не хочется знать! Я верил в него, я думал, что с ним связан ритуал, в котором я выступал материалом для экспериментов! Но он умер! У меня на руках, я свидетель, Хоук! А Данариус мертв! У меня больше нет прошлого!

Мариан молча слушала, и после того, как он закончил не вымолвила ни слова. Казалось, она сосредоточенно о чем-то думала, не решаясь высказать своих мыслей. Фенрис недоумевал. В конце концов, он не выдержал и обратился к ней опять.

– Что ты хочешь найти там? – эльф указал на тетрадь.

– Фенрис, – серьезно начала Хоук, – мы теперь просто обязаны перевести это! – В ее голосе вдруг прозвучала такая убежденность, что он почувствовал себя в замешательстве. Хоук редко пускала слова на ветер, и раньше он всегда старался к ней прислушиваться. Почему он так упрямо гнет свою линию теперь?

– Хорошо… – выдохнул он, – что тебя сейчас убедило в том, что мы должны читать мемуары этого психа?

– Может, он и не был таким уж психом. – Мариан неуверенно остановилась, – послушай лучше, – с этими словами она поднесла тетрадь к лицу, – сядь и послушай, возможно, через пару минут ты переменишь свое мнение и без моих увещеваний.

«Мука есть состояние тварное, темное и ожесточенное. Мука обособляет человека, замыкает его в себе, погружает его в животность существования, в безнадежность, в страх и отчаяние. Именно от нестерпимой муки – «завидуют мертвым»... Это из тьмы родятся мука и страх…»

Эльф вздохнул и переместился обратно в кресло. Хоук глянула на него исподлобья, сверилась со своими записями и продолжила.

«Итак, мы собираемся говорить здесь о лириуме. Годы исследований наших предков не раз доказали, что он живой. Обработка чистого лириума является его убийством, равно как и создание растворов и изготовление рун. Весь естественный лириум, который мы находили, выглядит, как песок или пыль и окрашен в розовый и красный тона. Только сырой растущий лириум имеет голубой цвет, и, как вы понимаете, растёт. Вдобавок его можно обнаружить в жидком виде».

– Он занимался исследованиями, да? – спросила Хоук, оторвавшись от записей.

– Я же сам тебе рассказывал о некоторых из его… каффар, Мариан, как это вообще можно называть исследованиями? То, что ты прочитала в самом начале, о муке… Это мучения для тех, кого он выбирал в качестве подопытных. Да, он писал какие-то научные труды. Может тебе достался не его дневник, а это? – Фенрис устало потер виски пальцами.

– Подожди и наберись терпения. Я перевела дальше.

«Отсюда следует, что лириум не только живой, но ещё и может менять собственную структуру. Мы знаем, как минимум, про симбиотическую связь с определённым типом плесени на Глубинных тропах, что, до невозможности интересно со стороны экологии. Было бы логично, если бы лириум был кучкой невероятно крохотных, не видимых глазу созданий, связанных с Тенью. Даже не представляю, как это можно объяснить. Но вы только вдумайтесь! Созданий, меняющихся в зависимости от потребностей! Лириум способен приспосабливаться!»

Хоук оторвала взгляд от текста и уставилась на Фенриса.

– Ты ждешь моей реакции? – ответил он, оторвав руки от лица. – Не буду ничего говорить, ты просила набраться терпения. Я его набираюсь.

– Прошло столько лет, с тех пор, как ты… имеешь эти клейма. Тебе не приходило в голову, что они приспособились к тебе так же, как и ты к ним? – спросила Мариан, изогнув бровь. Эльф ничего не ответил, и она продолжила чтение.

«Означает ли это, что могут быть и другие виды лириума, ещё не увиденные нами, развивайся он по-другому? Если лириум – не полностью биологическая субстанция, так может ли он быть спрессованной магией, созданной в момент появления мира и прорастающей сквозь землю? Был ли он проклятием сам по себе, оставив после себя пустившие корни залежи?»

– Хоук это какая-то бессмыслица, – не выдержал Фенрис и поднялся с кресла. – Я принесу вина. Не могу я нормально слушать весь этот научный… – он задумался, подбирая слово.

– Бред? – договорила за него Мариан, отложив дневник в сторону.

– Да, именно. Я хоть и ношу эти метки вот уже много лет, но они со мной не разговаривали и корни не пускали, – эльф почесал в затылке, и Хоук усмехнулась.

– Захвати пару бутылок. Мне кажется, нас ждет увлекательная ночь.

Фенрис поплелся в подвал с мрачной обреченностью. Упрямства Мариан не занимать. Спорить с ней было отчасти бесполезно, отчасти даже опасно. К тому же, он понимал, что совершенно не хочет этого. Где-то на задворках подсознания интерес к прочитанному все же имелся. Фенрис, может, и отказался от прошлого, но вот Хоук… Она всерьез заинтересовалась тем, что он рассказывал. К тому же, речь здесь шла о магии, притом очень сильной, а Мариан своими собственными глазами видела возможности магистра. Фенрис был готов биться об заклад, что ее это удивило, если не ошарашило. Им чудом повезло, эльф до сих пор не представлял, как девушке удалось в тот день заставить Данариуса испугаться. Возможно, в его дневнике они найдут ответы, которые удовлетворят любопытство обоих?

Когда он вернулся в библиотеку, Хоук увлеченно писала что-то на листке, положив раскрытый дневник перед собой.

– Да у тебя талант, – Фенрис глянул ей через плечо, ставя неподалеку бутыль с вином.

– Я нашла кое-какие повторяющиеся местоимения, выпишу сюда, чтобы не искать их в процессе перевода, – она закончила скрипеть пером по бумаге, – оказывается твой язык гораздо проще, чем я себе представляла!

Фенрис зажег побольше свечей, уселся в кресло напротив и отпил вина прямо из бутылки. Мариан продолжила читать.

«Так или иначе, до какой-то степени лириум должен иметь живое происхождение, чтобы вызывать схожие с паразитической инфекцией симптомы и побочные эффекты, в то же время, будучи весьма полезным для определённых личностей. Как мы убедились в случае с Селусом Давием».

– Кто это? – спросила Хоук, заметив, что при звуке прочитанного имени, Фенрис выпрямился.

– Тот, кого я победил на Арене. С руной на голове. Он сошел с ума у меня на глазах. Кричал, умоляя добить его…

Хоук покачала головой.

«Лириум повсюду, он растет из недр земли, сквозь грунтовые воды, следовательно, он находится в части населения Тедаса, а именно – в их крови. Вот почему кровь наших магов настолько сильна по сравнению с обычной! В ней остались следы лириума, и это объясняет, почему он так легко вызывает передозировку, даже если просто находиться с ним рядом!

Давайте обсудим, наконец, пугающие странности лириума. Хотелось бы поведать вам о моей не очень-то популярной гипотезе: Лириум – это Создатель. В некотором роде».

– Вот это я видела на Глубинных Тропах. Он не ошибся Фенрис, я собственными глазами видела эти записи! – глаза Хоук лихорадочно заблестели в свете пламени от свечей.

«Мы, позабытые, помним,

Мы камень ногтями до крови терзали,

Молили пощады, но нас не слыхали.

От голода плакали дети,

И вот пожирали мы плоть богов.

Мы здесь, в тишине веков.

Немногие, дикари.

Надпись, нацарапанная на стене в затерянном тейге Реванн. Найдена исследовательницей Фарумой Хельми 5:10 Священного века. Автор неизвестен.

Согласно этой записи, Дикари когда-то были гномами, затерявшимися в тейге и «пожиравшими плоть богов», чтобы не умереть от голода. Возможно, этот тейг остался со времён первых Порождений тьмы; известно, что во времена Первого мора гномы поклонялись Совершенным и не имели чёткой религии. Позже запись разъясняет, что имелся в виду именно лириум!

Гномы начали принимать лириум? Песок? Пыль? Глубинные грибы? Может, даже жидкий? Результатом стало появление монстров, продолжавших питаться им, что в конечном итоге стало зависимостью. Лириум, насколько мы знаем, вызывает сильное привыкание – это позволяет Церкви контролировать самих храмовников».

– Создатель милосердный, Фенрис, этот человек посвятил всю свою жизнь тому, что сделал с тобой! – глаза Хоук забегали по строчкам. – Он сумасшедший, но… я нигде не читала ничего подобного!

«Знаете, кто ещё слышит музыку, которую не слышит никто другой? Порождения тьмы. Упомянутые очень тесно связаны с Тенью. Но пока нет никаких доказательств, что они слышат песню лириума так же, как Древних богов. Более того, мы можем наблюдать это прямо в моей башне – Завеса тонкая и, чем ближе к вершине, тем меньше она становится – настолько тонкой, что кристаллы лириума начинают прорастать повсюду. А что насчет лириумных жил, под землей? В туннелях, куда я отправлял целые экспедиции? Становится ли Завеса более тонкой в зависимости от того, насколько глубоко мы спускаемся? Предположительно, лириум был на Глубинных тропах ещё до развала гномьих королевств, но нигде нет доказательств того, что он берёт своё начало в Тени. Был ли лириум в таком изобилии до падения гномьих тейгов? Или же он был невероятно редким, а гномы раньше могли видеть сны и становиться такими же зависимыми, как и люди?

Создания из Тени не испытывают к нему зависимости, но могут слышать его музыку. Я общался с некоторыми духами, они поведали мне эту новость. У смертных, магов, вроде нас, он естественным образом находится в крови, что привязывает нас к Тени, позволяет видеть сны и творить магию. Длительное воздействие, в зависимости от расы, может вызывать привыкание, отравление или же просто перестать действовать.

Лириум живой и поёт духам. Он растёт, меняет форму, может сосуществовать в симбиозе с растениями, с глубинными грибами, например, или быть невероятно токсичным. Он вызывает зависимость, его можно добывать, обрабатывать или отливать в форму подобно металлу. Слова, вытравленные лириумом – не просто слова, они подобны рунам. В некотором роде, он соединяет мир живых и Тень».

– Хоук, ты не устала? – прервал ее Фенрис.

– Нет, я перевела дальше, – упрямо ответила она и выпила вина, – дальше он переходит от науки к личным записям. Дослушай. Именно здесь я поняла, что не смогу остановиться, не переведя еще.

«Всему сказанному претит лишь одно. Нам до сих пор не удавалось реализовать ни единого длительного симбиотического союза лириума и человека. Селус Давий был нашей надеждой. Но надеждой напрасной. Не столь важно то, как он погиб. Этот воин сошел с ума, еще до поединка. Мне довелось провести с ним несколько сеансов, перед событиями на Арене. Он бредил, что слышит слова песни.

Но этот мальчик… Лито. Он победил его безумие. И сегодня, переворачивая вверх дном все мои записи, я заявляю, что появился шанс. Этот эльф притягивает мой взор, едва только появляется в зоне видимости. У него невероятно устойчивая психика, я это чувствую. А как заводится толпа, видя его отчаянный бой! В его движениях, в словах, в крике, – есть сила! Мне пришлось использовать все имеющиеся сведения от служащих в моих кругах. Необходимо разузнать, кто были его родители. Нужно все записать! С этого я возобновляю свои изыскания!

– Тут запись обрывается, зато есть заметки на полях, – Хоук выпила еще вина, прочистила горло и продолжила.

«Мать и сестра Лито, в данный момент освобождены и проживают где-то на задворках города.

В его крови, как оказалось, есть магия, и это очень любопытный случай. Его отец, как жаль, что я не запоминаю всех своих многочисленных рабов в лицо, я знаю только, что он был магом! Как семья очутилась у меня в собственности, мне неизвестно.

Мои поверенные сообщили, что магические способности начала проявлять младшая сестра Лито.

Человек из лазарета, наблюдающий мой личный отряд, недавно подтвердил мне, что Лито имеет потенциал в магии! С тех пор, я присматриваю за ним. О, духи, теперь я совершенно ясно вижу это, даже если закрою глаза! Можете себе представить? Он подавляет её! Этот эльф подавляет связь с Тенью! Поразительная выдержка! Размышления навели меня на мысль, что Лито с легкостью мог бы пережить небольшую операцию по вживлению лириума, которую мне когда-то удалось выполнить с Селусом. И даже более того!

Мне не терпится вернуться к семье. Я обязан рассказать об этом своей жене. У нас появился шанс, и я не могу упустить его. Мой сын будет жить!»

При последних словах Фенрис вскочил с кресла и начал мерить библиотеку широкими шагами. Хоук заметила его возбужденное состояние и прекратила читать.

– Что дальше?! Там есть дальше? – не выдержал эльф.

– Дальше имя, Фенрис, – Хоук сделала несколько глотков вина, затем выдохнула, – готов?

Фенрис удивленно замер и кивнул.

– Ты бы сел лучше.

– Мариан, прекрати, что за имя? – с его вопросом девушка, не медля, развернула тетрадь, так чтобы эльфу было видно, затем ткнула пальцем в нужное предложение. Фенрис подошел ближе и наклонился.

– Дерьмо, – выдохнул он, увидев буквы.

– Ты переменил свое мнение? – выждав с минуту, спросила Мариан.

– Хоук, этого быть не может… – Фенрис помотал головой, – я отказываюсь в это верить.

– Ты ведь догадывался? Скажи мне, неужели тебя не удивило, что это мальчик всегда был связан с ним?

– У него было столько мальчиков, Хоук, они толпами за ним ходили! – Фенрис снова начал мерить комнату шагами.

– Но этот, ты же сам говорил, что именно этот вызывал у Данариуса немой трепет!

– Я не верю, что Силиус не сказал бы мне, кто его отец!

– Зачем?! Фенрис, думай головой, зачем ему говорить такое? Ты же говорил, что он был тяжело болен! Возможно, просто хотел прожить остаток своих дней! Дальше мы поймем, почему Данариус провел с тобой ритуал! Мы узнаем, почему Силиус не хотел жить! А ты должен рассказать мне, как он умер!

Эльф неожиданно оказался рядом с Хоук и резко вырвал проклятую тетрадь у нее из рук. Мариан не ожидала этого, поэтому кожаная обложка с легкостью выскользнула из пальцев.

– Одумайся! – закричала она. – Ты всегда говорил, что хочешь быть чем-то цельным! Вот он, – она ткнула в тетрадь, – вот твой шанс!

Фенрис шумно вдохнул, собираясь сделать с этими записями хоть что-нибудь. Венехедис, они жгли ладони!

– Если ты выкинешь это…

– Что если выкину? – с вызовом спросил эльф и осекся. Хоук смотрела на него, как на безумного. Ее глаза блестели, в них читалось негодование, но она молчала, напряженно поджав губы. Эльф опустил руки, затем медленно и небрежно бросил тетрадь на стол.

– Послушай… Я понимаю, как тебе тяжело вновь возвращаться к тем дням, – упрямо продолжила Мариан.

– Нет, Хоук, ты, возможно и понимаешь, но тебе не ощутить этого.

– Я продолжу переводить, – пробормотала девушка, раскрывая тетрадь и погружаясь в чтение.

Через секунду она уже что-то записывала.

Фенрис вышел из библиотеки, решив, что свежий ночной воздух пойдет ему на пользу.

Слишком много информации. Мариан взяла на себя все! Эльф чувствовал, будто кто-то только что покопался у него в мозгах. Потенциал в магии? Это что, шутка?

Фенрис пнул камень, и тот со звоном отскочил от мостовой. Хотелось засмеяться.

Какая нелепость! Он знал его сына, он был так близко к разгадке и ничегошеньки не понял!!!

Эльф схватился за голову.

Проклятые воспоминания! Ну почему он не мог вспомнить хоть что-нибудь сам? Вынужденно терпеть, слушая о собственной жизни из уст этого дневника было выше его сил!

Он бродил по переулкам ночного Киркволла не меньше трех часов, прежде чем мысли в голове, наконец, начали проясняться. Злость и негодование стихли, пришло осознание того, что происходящее неизбежно. Хоук будет переводить этот дневник даже против его воли. Она имеет на это право, ведь без ее помощи, ему бы никогда не удалось победить.

Эльф дошел до площади и остановился. Выводы о случившемся напрашивались сами собой. Они снова поругались, к тому же Хоук осталась одна… А он повел себя не самым лучшим образом. Каффар, но это все так неожиданно!

Ты опять убегаешь.

Эльф развернулся и уверенно зашагал в сторону дома. Нет, он не оставит Мариан одну. Она с таким трепетом отнеслась к тому, что Фенрис упорно пытался забыть! Нельзя бросать ее, в очередной раз поддаваясь внезапно нахлынувшей злобе.

Фенрис вернулся в библиотеку, но Мариан там уже не было. Она потушила камин и свечи, аккуратно сложила книги на столе. Дневник лежал в самом центре, зловеще притягивая к себе взгляд. Эльф прошелся рукой по корешку и резко отдернул ее. Прикосновение обожгло, словно Данариус прислал ему прощальный привет таким странным способом.

Буквы казались излишне замысловатыми, приходилось напрягать зрение, вглядываясь в убористый почерк. Фенрис представил, как магистр мог оставлять эти записи. Помимо аккуратных абзацев, на полях то тут, то там находились странные символы и непонятные зарисовки.

Возможно ли, что Данариусом долгое время двигало одно лишь ученое любопытство? Вполне.

В какой момент маг понял, что Лито может быть ключом к разгадке болезни его сына? Последнее на чем они закончили с Мариан – это его слова о том, что сына удастся спасти...

Эльф выругался сам на себя. Проклятое любопытство! Упорство Хоук и ее страстное желание помочь Фенрису разузнать тайны прошлого, само собой создавало почву для этих вопросов.

Скрипнула дверь, и в проеме показалась голова мабари. Увидев эльфа, пёс вошел внутрь и радостно завилял хвостом.

– Где Мариан, приятель? – устало спросил Фенрис.

Мабари замер, будто вслушиваясь в вопрос, затем повернул морду и посмотрел в сторону выхода.

– Она спит? – эльф подошел ближе к псу и ласково потрепал того за ухом. В ответ раздалось лишь глухое ворчание. – Ну надо же, – Фенрис усмехнулся, – и ты меня осуждаешь?

Пес тихонько тявкнул и уверенно потрусил из комнаты. Эльф слабо поморщился от внезапной боли в клеймах, затем вышел за ним в коридор, тихо прикрыв за собой дверь.

Хоук оказалась в спальне. Тусклый свет камина озарил ее силуэт в кровати. Фенрис вздохнул с облегчением, ведь он с чего-то успел решить, что она ушла…

– Мариан, – шепотом позвал он.

– М-м?

– Прости меня.

– За что?

– Ну… хотя бы за то, как вспыльчиво я себя повел с тобой сегодня, – эльф разделся и лег на кровать рядом.

– Фенрис, – Хоук перевернулась к нему, – я не в обиде. Никогда не могла злиться на тебя дольше пяти минут, – она улыбнулась и провела рукой по его щеке. – Мне всегда казалось, что ты говорил о прошлом, как о чем-то, что разделяет тебя надвое. Мне хочется, чтобы ты, в каком-то смысле, обрел себя, и если я могу помочь в этом… Я сделаю, что в моих силах.

Фенрис поцеловал ее ладонь и подвинулся ближе.

– Я знаю, Мариан. Мне, наверное, никогда не хватит слов, чтобы выразить тебе свою благодарность. За все, что ты делаешь, и с каким терпением относишься ко мне.

На душе стало легче. Эльфу показалось, что он даже дышать начал иначе. Спокойнее от того, что между ними снова не было никакой недосказанности.

– Послушай, как бьется мое сердце, – сказал вдруг он и приложил ладонь Хоук к своей груди. Это была лишь самая малость из того, что он мог сделать. Выразить сейчас словами все, что он чувствовал, казалось невозможным.

– У нас все получится, Фенрис. Я нашла имена. В дневнике перечислены имена тех, с кем Данариус сотрудничал в своих… изысканиях. И знаешь, по-моему, мне знакомо одно из них, – Мариан отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Как это? – эльф с удивлением уставился на нее.

– Я попробую поискать у себя дома… Точно не знаю, что именно… Надеюсь, ты мне поможешь.

– Знаешь, поневоле я начинаю верить в судьбу. Это жутко, что тебе может быть знакомо хоть одно из имен, записанных в дневнике. Глупо видеть здесь связь, но если представить, что судьба опутывает наш мир мириадами нитей, то получится, что одна из них всегда проходила если не между, то совсем рядом с нами! – пока эльф говорил это, Мариан уткнулась ему в грудь носом и тихо засопела. – Ты спишь там? – Фенрис тихонько усмехнулся.

– Нет, просто ты очень вкусно пахнешь, – промурлыкала Хоук и поцеловала его.

– Эй, не испытывай мое терпение, – эльф поежился. – От того, что ты делаешь, моя мысль куда-то убегает.

– Ты говорил о том, что есть судьба, Фенрис. Так вот, знаешь, может я надумала это, но… когда я услышала твой голос, а точнее первые слова, что ты сказал... Ты помнишь? Ты сказал: «Я не раб». Вот после них, я вдруг почувствовала, что меня к тебе тянет. Это странно? Я еще не видела тебя, за телом стражника. Только сияние лириума и его окровавленное сердце в твоей ладони. Но почему-то знала, что мы с тобой связаны. Я постаралась выкинуть эти мысли из своей головы. Но во всем этом меня постоянно преследовала какая-то предначертанность. Кто вытаскивал меня изо всех передряг? Ты. Кто находил меня, не смотря ни на что? Ты. Тебе я вдруг смогла довериться, будучи совершенно разбитой. После экспедиции на Глубинных Тропах, когда я едва не похоронила родного брата, что я сделала? Я пришла к тебе. И только у тебя я смогла уснуть. Везде был ты.

Фенрис слушал и вспоминал все, о чем она говорила. Он растерянно водил рукой по ее спине, гладил нежную кожу плеч и шеи, наматывал на палец прядь ее волос, а Хоук продолжала.

– Знаешь, ведь это так нелепо… Я думала, что я тебе ненавистна.

– Что еще за глупости?

– Ну, едва мы познакомились, ты выдал все, что думаешь о таких как я. О магах.

– И ты решила, что я говорю конкретно о тебе?

– Но ты же подразумевал магию?

– Мариан, – улыбнулся Фенрис, – не ты ли говорила, что я всегда был честен? – он заключил ее лицо в свои ладони. – Если бы я был против, ушел бы из Киркволлла на следующий же день.

– Но на следующее утро я пришла к тебе и помешала это сделать? – шепотом спросила Хоук.

– Вот тебе и предначертанность. Именно из-за тебя я решил остаться. И я счастлив, что это случилось, – Фенрис поцеловал Мариан.

Проснувшись утром, он не без радости отметил, что Хоук лежит рядом. Значит, не стала просыпаться ни свет ни заря.

Первым делом, эльф спихнул спящего мабари на пол. Дэни обиженно заворчал и устроился рядом с кроватью. Фенрис уже хотел было ответить псу что-нибудь, но вовремя спохватился, опасаясь разбудить Хоук. Зная, что она потащит его заниматься переводом, едва проснется, Фенрис решил насладиться внезапным моментом тишины и покоя.

Он вдруг подумал о том, что с его сестрой и вправду придется что-то решить. Оставлять все на Хоук ему совершенно не хотелось. В конце концов, эльф сам предложил Варанье прибыть в Киркволл. События, случившиеся после, разом перечеркнули все светлые надежды, что он связывал с этой встречей.

Он не держал на нее зла, во всяком случае, не думал убивать, как в ту ночь, в Висельнике. Однако видеть ее не хотелось. Он не знал, о чем они могли бы говорить? И как ему вообще пришло в голову, что между ними могла найтись какая-то связь?

Идея пришла в голову внезапно. Фенрис задумался, как бы встать, не потревожив Мариан? Ему требовалось попасть в ее поместье, чтобы встретиться с Вараньей. Эльф знал, что присутствие Хоук помешает ему. Он и без того с трудом решился на этот шаг.

Фенрис медленно отодвинулся от девушки, затем сполз с постели, и крадучись, выскользнул из комнаты. Он замер подле двери, прислушиваясь. Мабари проводил его удивленным взглядом, но преследовать не стал. Это сыграло на руку. Фенрис нашел одежду, спустился по лестнице, минуя те ступени, которые, как ему было известно, скрипели.

Утро выдалось солнечным, ночью прошел мелкий дождь, прибив вездесущую пыль. Фенрис вдохнул в грудь побольше воздуха, собираясь с духом, и решительно двинулся в сторону поместья Амеллов.

Он знал, что на все про все у него не более часа. Хоук проснется, а не застав его в кровати, тут же ринется искать. Если повезет, мабари не выдаст его. Фенрис сомневался в хорошем отношении пса, ведь в последнее время тот был обижен за дележку постели и отсутствие внимания со стороны хозяйки. Значит, времени еще меньше, нужно спешить.

Эльф замер перед дверью, не осмеливаясь стучать. Что он скажет Варанье? Как она отреагирует на его визит?

Дверь вдруг открылась сама, в проеме показался Бодан. Кажется, гном собирался на рынок, у него в руках была пустая корзина, в которую обычно складывали овощи.

– Мессир, какая неожиданность! – воскликнул он.

– Прости, что так ввалился, Бодан, – неловко пробормотал Фенрис.

– Да что же я, право слово, – гном засуетился, освобождая проход – добро пожаловать! – он пропустил его внутрь и вдруг хитро улыбнулся, – монна Хоук у вас?

– Да, она у меня. Я пришел сюда, чтобы…

– О, не утруждайтесь, ваша сестра как раз собрала вещи, вы успели вовремя!

– Собрала вещи?

– О, как Орана не уговаривала ее, монна не решилась оставаться здесь больше. Такая вежливая, вкрадчивая девушка!

В гостиной послышался разговор. Фенрис кивнул гному, и твердым шагом пошел на звуки голосов.

– Нет, Орана, милая, я правда больше не могу. Не уговаривай, я не останусь. Он не будет говорить со мной, и даже ей не под силу его убедить. Он всегда был упрямым…

Варанья стояла к нему спиной, Фенрис остановился в дверном проеме, не решаясь перебивать. Орана заметила его появление и ее глаза расширились в немом удивлении. Она даже потерла глаза, словно не веря им. Эльф прочистил горло и его сестра, вздрогнув, резко развернулась.

– Лито… – прошептала она, потупив взор.

– Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. – Фенрис посмотрел на Орану, и та метнулась к выходу, не задавая лишних вопросов. Кажется, она улыбалась…

– Лито, я не буду утруждать тебя своим присутствием в городе, – быстро заговорила она. – Те деньги, что ты прислал мне, – Варанья порылась в дорожном платье и извлекла наружу мешочек с монетами.

– Куда ты пойдешь? – прервал ее эльф, испугавшись собственного охрипшего голоса.

– Я... не думала об этом, – сестра замешкалась, и у Фенриса вдруг кольнуло в груди. Она затеребила в руках тесемки платья. Варанья делала так в детстве. Когда ей нечем было заняться или когда нервничала. Она все время перебирала что-то. Эта глупая привычка сыграла с ним злую шутку. Его голос дрогнул.

– Я знаю место, где ты сможешь обосноваться.

– Правда? – удивленно переспросила она.

– Тебе нужно попасть в Тантерваль. Найди там человека по имени Годор. Его знают местные стражники. Еще тебе нужно знать имена Аарон и Вайлет. Запомни их. Найди этих людей, и они помогут тебе.

– Ты знаешь их? – Варанья склонила голову набок. В ее глазах читалось недоверие и страх. Она боялась его!

– Этим людям я доверяю, – Фенрис переминался с ноги на ногу.

– Хорошо… я сделаю, как ты сказал, – она протянула ему мешочек с монетами, но эльф покачал головой.

– Этих денег я назад не приму.

– Но…

– Забери их себе, – отрезал эльф и повернулся, чтобы уйти.

– Лито, – Варанья окликнула его, когда тот уже был в холле, – я могу писать тебе сюда? – неуверенно спросила она.

Фенрис зажмурил глаза, оставаясь к ней спиной. Когда он слышал ее голос, но не видел лица, ему казалось, что позади стоит маленькая девочка. Та девочка, которую он помнил и любил.

– Что ты хочешь писать мне? – спросил он, сжав в кулаки руки.

Нужно оставаться сосредоточенным, во что бы то ни стало! Отчего вдруг стало так мучительно больно?

– Я не знаю. Лито, я так много хочу сказать тебе, но… я уверена, ты меня не послушаешь, – голос Вараньи дрожал. Фенрис зажмурился сильнее, стремясь отогнать от себя видение. Его детство проплывало перед глазами яркими всполохами, затмевая рассудок.

– Напиши мне о маме, – вдруг произнес он.

– Х-хорошо, – пробормотала Варанья.

– Напиши, как она умерла, – с этими словами Фенрис рванул на себя входную дверь.

Только миновав целый квартал, он смог, наконец, прийти в себя. Случившийся разговор привел его в ужас. Выдержка, которую он проверил на прочность таким способом, едва не подвела его…

Но теперь эльф мог прийти к Хоук. И рассказать ей всё.

Фенрис посмотрел на ясное небо.

Она напишет ему о матери. Пожалуй, этого он хотел бы.

Они никогда не смогут снова стать близкими друг другу. Время лечит, сказал бы Себастьян. Нельзя верить, что в мире есть одно только зло, подтвердила бы Мариан. Но эльф видел столько ненависти, и жил в ней так долго… Слишком, чтобы снова верить в чудеса.

Возможно, когда-нибудь и придет тот день… Но сейчас, Фенрис больше всего хотел оказаться в теплой постели и прижать к себе одну единственную девушку, ради которой он только что принял, пожалуй, самое сложное в своей жизни решение.

Он решил попробовать дать Варанье время.

Он не отказался от нее.

Комментарий к Глава 4 http://annyboostuff.tumblr.com/post/121095314244

Спасибо, что читаете меня! <3

====== Глава 5 ======

Nulla calamitas sola p.1

Беда не приходит одна ч.1

На Киркволл медленно опускались сумерки, ветер усилился. Закатное солнце окрасило комнату в багряно–розовые тона, Фенрис зажигал свечи, аккуратно прикрывая их ладонью от сквозняка и слушая размеренный скрип пера по бумаге.

Зловещая тишина наполняла его дом каждый раз, когда рука Хоук касалась дневника тевинтерского магистра. Эльф соглашался, что любопытство все же брало верх, едва в процессе кропотливого перевода выяснялась какая–то новая деталь из прошлого. Части головоломки медленно, но верно собирались и останавливаться сейчас, значило бросать начатое на пути к самой разгадке, нарушая данное самому себе обещание, что он дойдет до конца.

Он хотел узнать, что случилось и понять, почему потерял память.

– Фенрис, – Хоук закончила писать и отвлеклась на него. Морщинка у нее на лбу разгладилась, а взгляд стал менее сумрачным.