Текст книги "Танцуя во тьме (СИ)"

Автор книги: Roman off

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 53 страниц)

вместе. В безопасности…

Резким рывком меня внезапно сбило на пол, мимо мелькнула тень, раздался крик. И столько было в нём неподдельной боли и ярости, что я на мгновение ужаснулся. А потом всё завертелось. Набежали какие-то люди, меня деликатно подвинули, забрякало оружие, кто-то ругался, захлопали двери, какая-то хрень скрыла окна, меня ещё раз подвинули, уже не столь деликатно. В глазах всё мельтешило и путалось. Я искал взглядом Мэля и не находил. Вокруг такие дылды, что хоть подпрыгивай!

– Успокойся. Всё уже хорошо.

Совсем рядом, прикрыв меня от толпы, стоял «куртизан». И сквозь блеск украшений и ярких всполохов одежд я внезапно увидел умный взгляд и решительно сжатые губы. Он окинул толпу с высоты своего роста и слегка расслабился.

– Всё хорошо. Уже всё решилось. Исмаэль уже идёт.

Он деликатно, буквально кончиками пальцев, натянул на мои плечи накидушку. Я машинально ухватился за бусики на её концах, растерянно их перебирая. Что-то меня как-то накрыло, что я буквально потерялся в пространстве. Ничего не соображу.

– Что… Что произошло?

– Глава Дома Инорестату бросился на тебя.

– На меня?!

Большей дури даже представить сложно.

– Да. – «Куртизан» подбадривающе улыбнулся. – Не бойся. Мэль его скрутил, и даже, кажется, не убил.

– Это типа хорошо?

Тот снисходительно хмыкнул.

– Конечно, убить всегда проще, но информация в данном случае важнее.

Его внешний вид так не вязался с тем, кого мне позволили увидеть, что я не сдержался:

– Кто Вы? И почему всё так… странно?

«Куртизан» величественно повёл бровью. Знакомо так.

– Простите мою ошибку, Глава Дома Лиссайю-рэ. Я – Мойрисс, Глава Дома Тонг.

Он церемонно поклонился, а я замер в предчувствии.

– И брат Исмаэля. Старший. А странно… Ну так каждый спасается как может. Мне пришлось нацепить эту маску. Мэлю в каком-то смысле повезло больше. Он избежал счастья быть взращенным нашим отцом.

– Он приходил к нам, ругался. – Почему-то было так важно рассказать всё это брату моего Мэля, который смотрел на меня через драгоценно изукрашенную, но такую лживую маску. И я шептал, торопясь и захлёбываясь в словах. – Мэль едва его не убил, сказал, это из-за него он не знает ни матери, ни брата.

Губы Мойрисса дрогнули в печальной улыбке.

– Теперь, я надеюсь, у него будет такая возможность.

Я несмело улыбнулся в ответ.

– Мне почему-то тоже так кажется.

– Глава Тонг.

Мэль дымкой соткался за моей спиной. Его голос был спокоен, но от его спокойствия хотелось поёжиться.

– Господин Лиссайю-рэ, позвольте поздравить со столь удачным разрешением проблем.

– Благодарю, Глава Тонг. Алис, ты нужен мне там. Идём.

Вежливые поклоны лязгнули как скрещенные шпаги. А я внезапно понял, что просто смертельно, невыносимо устал. Мэль ухватил меня за ладонь, утягивая за собой. Но я всё же успел притормозить.

– Мойрисс, а приходите к нам в гости послезавтра? Мы будем очень рады.

Мэль, кажется, окаменел, но я нутром чуял, что прав, и сдвинуть меня не смог бы и военный крейсер. Мойрисс озадаченно взглянул на Мэля, на меня, и чуть скованно поклонился.

– Буду рад. Благодарю за оказанную честь.

Тут отмер Мэль.

– Я пришлю приглашение.

Они вновь раскланялись. Я, естественно, тоже поклонился. Короче, мы, наконец-то, разошлись. Идя за Мэлем, я на мгновение прижался к его руке.

– Я тебе потом всё расскажу, хорошо?

Тот чуть помедлил, но кивнул. И дальше шёл уже почти спокойный, ничем не напоминая отмороженного робота.

А потом я увидел Главу Дома Инорестату, на коленях перед Императором, в окружении стражи. Тех самых мужиков с кривыми саблями, что раньше стояли вдоль стен. Хотя, как мне кажется, здесь они нужны были скорее для красоты. Лианы Йорассу надёжно спеленали психованного товарища. Сали тоже стоял на коленях рядом с ним, хотя его Йорассу не тронул. Кажется я пошатнулся. Мэль меня обнял.

– Тише-тише. Он здесь ни при чём.

Мы подошли ближе. Император кивнул мне:

– Прошедший путями Богини чётче увидит нити.

Какие нити? Я открыл было рот и… вновь закрыл. Мало ли… Может и увижу. У меня сейчас такое состояние, я бы и бегемоту в Зале не удивился. Какая-то странная слабость окутала меня, что я лишь растерянно хлопал глазами.

Император чуть шевельнул ладонью, и шею Главе Инорестату захлестнул побег Йорассу, впиваясь иглами в кожу. Тот захрипел, сопротивляясь, но Йорассу плевать хотел на все его трепыхания. Сали было дёрнулся в его сторону, но его удержала стража. Таурис же что-то внимательно высматривал в этой безумной инсталляции, а я… Я смотрел на Сали и понимал какой же я балбес. Мыша же меня едва носом не ткнул, а я и не почесался. Зато вот теперь мне ясно было видно чёрную скрученную нить, что дымкой стелилась от руки Главы к шее Салеба. И именно она побуждала его дёргаться. А потом, она напряглась ещё раз, и Сали повернулся к Императору. А я понял. Соро сейчас бросится на Тауриса. Вся моя растерянность куда-то махом делась, и я рванулся вперёд. Я опередил его буквально на секунду. Мыша одобрительно сопел у шеи, и я откуда-то чётко знал, что делать. Повинуясь моему посылу, лианы Йорассу бережно спеленали Салеба, а я аккуратно подцепил пальцами нить. Всё вокруг для меня замерло, нить тянулась жвачкой, не желая подчиняться, но я упорно тянул её прочь. Наконец, та с противным чмоканьем, как целую вечность назад паутина Иста, лопнула. Старательно оборвав с шеи Сали все нитки, я с облегчением выдохнул. И всё вокруг вновь пришло в движение.

Соро запрокинул голову, подняв взгляд, и я увидел, как тёмная дымка тает в его глазах. Потом он улыбнулся мне и… упал. А пошатнувшегося меня поддержал Мэль. Гос-споди, какой-то непрекращающийся ужас. Я огляделся. Внизу, на полу хрипел Глава Инорестату, прожигая меня ненавидящим взглядом, и я буквально проваливался в этот взгляд. Узнавая его запах, его тень, узнавая его… Теперь картинка наконец сложилась. Зло дёрнув уголком губ, я прошипел:

– Хозяин, да? Ну и как, не жмёт тебе хозяйство?

Тот взвыл, изгибаясь всем телом, и захрипел, буквально выплёвывая слова:

– Тварь! Тва-а-арь! Ненавижу тебя! Откуда ты вообще взялся?!

Рот его злобно кривился, глаза бешено вращались, но он продолжал говорить, не обращая внимания ни на внимательно слушающего Императора, ни на чуть вдалеке замерших в оторопи благородных.

– Всё из-за тебя, всё! И Дису теперь погиб!

Дису погиб? Когда? Я ошарашенно оглянулся на Мэля. Тот мрачно кивнул. Обалдеть, события скачут. А тот всё выл:

– Дису – единственный, у кого была королева! Единственный!

Я не мог отпустить его взгляд, хотя меня буквально выворачивало от ненависти, что тяжёлыми больными толчками выплёскивалась из него вместе со словами. Словно именно мой взгляд держал эти шлюзы открытыми. И лишь руки Мэля на моих плечах давали мне силы. А Глава Инорестату всё говорил.

– Ты даже представить не можешь, чем мне пришлось заплатить за неё! А теперь и Дису умер… Боги, за что!.. Как ты появился, всё, буквально всё пошло прахом. С самого начала. Конечно, я пожадничал, надо было Марку тебя сразу убить, но как же! Потенциальный литус! Да ещё и с блокиратором. Бесхозный! Не удержался, моя вина. А Марк, мудак, с сопливым щенком не смог справиться. И матрикс упустил, дебил! Меня окружают идиоты! Боги! Столько планов. Такие расчёты! Всё прахом. А каких трудов мне стоило влезть в этот идиотский заговор! Амин вот тоже, редкостный придурок, только и ценности, что деньги да сомнительное родство с Императорским Домом! Что бы он делал на Троне? Кретин полный, но одного не отнять – ловушки нутром чуял, скотина. Каких трудов стоило Дису его к рукам прибрать! Но ведь получилось! Такой мальчик талантливый был… А если бы мы ещё и матрикс получили, так с его рук все бы ели.

– И что же было в матриксе?

А это Император мягко и ненавязчиво, будто сам с собой разговаривает, влез. Глава Инорестату даже головы не повернул, всё так же прожигая меня ненавидящим взглядом, но ответил:

– Там кодировки. Самое важное, что эти твари саруты после инициации Дису утаили! С помощью этих кодов маленькая королева Дису смогла бы подчинить даже обычных литусов. И уже не важно, чем бы всё закончилось. Если бы амину хватило силы подчинить Венец, так Дису уже был рядом. Если бы амин сдох, куда ему и дорога, так малыш смог бы провести Консула сарутов к Трону. Ни один императорский литус не смог бы ему противиться. Так что в любом случае Дом Инорестату оказался бы в выигрыше.

На этом пассаже мертвенная тишина разлилась в Зале, хотя и до этого редко кто отваживался громко вздохнуть. И лишь голос Императора звучал всё так же мягко и ненавязчиво.

– И зачем же Консулу сарутов так понадобился Трон Гархара?

– Пророчество…

Тут Глава Инорестату захрипел, но очередное иглоукалывание Йорассу вновь заставило его говорить. Хотя в уголках рта уже запеклась кровавая пена.

– Пророчество?..

– Да. В нашей семье давно знали. Отец нашёл свитки пророчества Святой Атрассы в Императорском архиве. Там сказано, что проклятие Богини падёт в год Чёрной воды, а на Троне Гархара воссияет кровь Саола. И во времена последнего прорыва отец договорился с сарутами о сотрудничестве. Эти твари тоже знали о пророчестве! Уроды болотные, умники хитрожопые! Столько усилий, столько затрат и всё, всё пошло прахом…

На Главу Инорестату было страшно смотреть. Он словно ушёл в себя, весь запал, весь яростный гнев исчез, подёрнулся пеплом апатии. Он что-то хрипел, сам себе бормотал под нос, мерно раскачиваясь, уже ни на кого не обращая внимания. И тут меня торкнуло, так что я даже влез вперёд Императора.

– А что с Салебом?

Глава Инорестату поднял безразличный взгляд.

– А что с Салебом? Хотя да, хлебнул я с ним хлопот. Не смог оценить великой удачи своего брата, всё спасать его рвался, идиот. Того не понимал, что Дису сам в ногах у меня валялся, так ему хотелось всего этого. Власти хотелось! Хотя брата любил. Да. Любил. По-своему. Салеб тогда капитанские лычки получил, ну и случайно влез в торговые дела Дома. С сарутами. Умный всегда был, зараза. Многое раскопать умудрился, прежде чем его прихватили. Дису тогда вступился. Истерику мне такую закатил, гадёныш. Как же, братик любимый! Никак его убивать нельзя было. Пришлось связывать Салеба Словом Главы Рода. Столько сил на него угробил, вспомнить страшно. Да Сиэнэ к нему приставил, чтоб приглядывал. И даже связанный он мне крови попортил! Если бы тогда Дису с меня Клятву Главы не стребовал, хрен бы я с ним так долго тянул! Дешевле убить было. Да… Дису… всем была хороша королева, но тварь же! Неуправляемая! Хорошо, успел его связать перед инициацией Властью Главы. Хоть так получалось его приструнить.

Тут он мерзко хихикнул.

– А Дису ещё тот гадёныш. Братец то, братец это… А как у братца интрижка закрутилась, так ядом всё вокруг залил. Как же, братец кого-то кроме него любить будет! Так что устроил этой самой интрижке весёлую жизнь, чтоб и рядом с братиком не отсвечивала. Благо, у всех есть, за кого бояться. Распоряжение отдал, а сам умер. Как же не вовремя. Как же всё это не вовремя…

Глава Инорестату всё больше терял человеческий образ. Но ещё омерзительнее были его откровения.

Я подвис, пытаясь понять, когда это Дису успел влезть в отношения Салеба с Ривом, и тут меня Император аккуратно так подвинул, видимо свои вопросы были ему ближе к телу.

– Так что там с сарутами? Зачем Консул рвался к Трону?

– Так всё это блядское пророчество. Если бы не осталось прямых наследников Императорского Дома, как амин и планировал, и если бы самого амина выжег Венец, как планировали саруты, то Трон Гархара покорился бы Крови Саола. По крайней мере, Консул очень на это рассчитывал. Только не вышло ничего. И я вот нутром чую, ты, тварь, и тут отметился!

Глава Инорестату резво дёрнулся ко мне и тут же захрипел в путах Йорассу. А меня накрыло. От слова совсем. Тот бился в путах, исходя ядом, хрипя и захлёбываясь кровью, что текла по подбородку.

– Су-у-ука!

Пусть Император простит меня, но сил моих больше нет. Это сволота собиралась сдохнуть прямо сейчас, я буквально видел как рвались нити его жизни. И отпустить его просто так, я физически не мог. Я шагнул к нему, опускаясь на колени, чтобы лучше видеть глаза этой твари.

– Ты прав. Это я. И ты знаешь, наверное, пророчество было действительно правильным. Не знаю насчёт года, но Айюма свободна уже сейчас. Только вот есть один нюанс. Императорский Дом Гархара – плод союза Богов. Так что кровь Саола всегда была на Троне Гархара. И твои покровители-саруты ещё кровью умоются за покушение на Императорский Дом Гархара. Он им не простит. Поверь, мало никому не покажется. Ты проиграл, по всем статьям проиграл.

– Не-е-ет! Ты врё-о-ошь!

– Да! Я видел Их. Я говорил с Ними. Императорский Дом под Их особым присмотром, и не тебе играть против Них. Ты предал своих Богов. Ты предал своего Императора. Ты потерял всё. И Сали я у тебя отнял, ты больше никогда не будешь рушить его жизнь. Он уйдёт в мой Дом, ибо он больше не связан с Домом Инорестату.

– Нет! Я – Глава Дома, Словом своим я запрещаю!

Он хрипел уже на последнем дыхании, захлёбываясь ненавистью, а я всё так же не сводил с него глаз.

– У тебя нет больше на него прав. У тебя вообще больше ничего нет.

Меня слегка потряхивало, я ненавидел этого скота, что с такой легкостью ломал судьбы своих и чужих. Я даже амина кажется так не ненавидел. Хотя нет, вру. Пальму первенства даже посмертно держит амин, чтоб он не скучал на Пороге.

Глава Инорестату выл не переставая. Ярко-алая кровь упругими толчками вытекала у него изо рта, а я всё так же не мог отвести от него взгляд. Тёплые родные ладони обняли меня, увлекая подальше от этой сволочи.

– Ну всё, всё, хватит. Всё закончилось.

Я вслушивался в шёпот Мэля, и потихоньку выбирался из тёмного марева, что так меня накрыло. Ещё раз вздохнув, я поймал взгляд Императора. Тот слегка кивнул.

– Благодарю за помощь, Глава Лиссайю-рэ. Императорский Дом не забудет.

– Служу Империи!

Таурис ещё раз кивнул, и, повинуясь его жесту, Йорассу вогнал в шею неудавшегося заговорщика очередной шип. Тот вытянулся струной, захрипел и замер, безучастно глядя в потолок. Медленно-медленно моргая.

– Нам с ним есть ещё о чём поговорить.

Император развернулся к толпе благородных, и та, единым организмом застыла, даже дыша в унисон.

– Кто из вас причастен к тайным делам бывшего Главы Дома Инорестату?

Мощная волна прокатилась по Залу, буквально пригибая к полу, заставляя перетряхивать собственную совесть в поисках ошибок. Из толпы медленно вышли четверо, их скромные одежды выдавали скорее подчинённых, чем представителей дворянства. Подойдя к Императору они опустились на колени и замерли в ожидании. Я всматривался в их лица, ища им оправдания, что угодно, даже такую же нить, что связывала Сали. И не находил. Император покосился на меня, но я расстроенно лишь чуть качнул головой. И словно получив команду, солдаты тут же увели их куда-то в сторону.

– Кто ещё? Кто?!

Внутри меня скулил Мыша изо всех сил сдерживая ментальный натиск Йорассу. Благородные без сил вразнобой опускались на колени, но тут из их толпы, явно не по своей воле шагающий, вышел ещё один заговорщик. Император холодно дёрнул бровью.

– Глава Дома Цименус.

Поименованный Глава безуспешно пытался взять под контроль свои действия. Но даже сквозь его злость, я чувствовал его холодный, липкий страх.

Тут с шипением взвился Йорассу, кто-то, не выдержав его ментальной атаки, тоненько завизжал. И все пятеро украсились симметричными шипами на шеях. Теперь они стояли в окружении охраны тихие и задумчивые, а Император видать решил основательно сегодня проредить свой двор приближённых. Его тяжёлый взгляд буквально ломал волю благородных, что сейчас напоминали провинившихся слуг, но никак не гордую аристократию планетарной Империи. Может так и правильно, может по-другому бы и не получилось удержать их всех в повиновении, удержать столь огромную страну от распада, но было жутко наблюдать подобное.

Император помолчал, явно дожимая аудиторию, потом холодно бросил:

– Приём окончен, был рад увидеть всех у себя. Надеюсь на следующие не менее приятные встречи в дальнейшем. – Потом повернулся к нам с Мэлем. – Риэ, Алис, мы поговорим с вами позже. Я дам вам знать.

Сказал и отошёл к Трону, даже не ответив на наш поклон. Хотя его можно понять, приём явно удался. Правда не думаю, что он рассчитывал на подобное. К нему тут же бросился распорядитель с какими-то свитками, появились несколько военных в регалиях и целая толпа солдат попроще. В общем, для Тауриса вечеринка продолжалась. Слуги в коричневой униформе деликатно выпроваживали из Зала благородных. Те уходили на полусогнутых и откровенно охреневшими. Чую, и я, и сам приём ещё долго будем главными темами местных пересудов. Унесли Салеба. Тот так и не очнулся. Я было дёрнулся вслед, но Мэль развернул меня, уткнув в своё плечо.

– Подожди, сейчас все выйдут, тогда и пойдём. Передохни. И не волнуйся за Салеба, дальше медотсека его всё равно не унесут. Потом заберём его.

И я замер, впитывая его силу, его спокойствие. Мэль гладил меня по спине, легонько касался губами макушки, и его тихий шёпот буквально возвращал меня к жизни.

– Всё хорошо, малыш. Ты молодец. Ты всё сделал правильно.

Мы стояли наверное минут пять, пока меня не отпустило. По крайней мере, я перестал вздрагивать и замученно дышать. Наконец толпа у дверей рассосалась, и мы двинулись на выход. Мэль всё так же обнимал меня за плечи, и мне было почти хорошо. Хотя я завязал даже себя самого спрашивать: кончились ли ужасы или ещё нет?

– А почему ты пригласил Мойрисса на послезавтра?

– Потому что завтра, я надеюсь, мы будем отсыпаться от всего этого кошмара, и гостей мне вот совсем не хочется. Только ты, я и кровать. Согласен?

– Согласен, Глава Лиссайю-рэ.

– Ну хоть ты-то не начинай! – Я возмущённо фыркнул и, шутя, ткнул его в плечо. Правда, удар вышел совсем слабый. – Что мне оставалось делать, если эти морды тебя едва не захапали?! Всё равно, всё моё – твоё. Всё твоё – моё. Так какая разница, муж мой?

Мэль хохотнул.

– Никакой, брак у нас Храмовый – равный, так что разница только в именовании. Ты у нас Глава Лиссайю-рэ, а я – господин Лиссайю-рэ. Так что ты будешь заботиться о нашем Доме, а я его защищать. Всё правильно. И ты бы знал, как я наслаждался твоим шикарным появлением. Ну это когда понял, к чему всё идёт и перестал мысленно тебя пороть. А уж когда твой вайрих упал и лийяры сверкнули! Я эту картину до смерти помнить буду.

– Что за вайрих? А, это ты про накидку?

– Ага, про накидку, про накидку…

Глаза Мэля загадочно блеснули, но спрашивать было неохота. На меня навалилась жуткая усталость, глаза уже закрывались, а тут ещё Мэль меня так уютненько на руки подхватил, что я вообще расслабился. Даже вопросы, теснившиеся у меня в голове про непонятного зверя матрикса, смерть Дису, про Рива с Сали, про вайрих этот опять же, отступили. В общем, дальше я уже не помню, что было. Хотя что-то мне подсказывало, что это ещё не конец.

====== Глава 105. Будущее ======

Ему нравилась комната, хоть она и выглядела странно. Без решёток на окнах, комфортного размера и того самого идеального сочетания практичности и стиля, что позволяло чувствовать себя почти хорошо. И было бы совсем отлично, если бы не ожидаемая перспектива бытия. Ли Дье задумчиво поскрёб ногтем переплёт окна. Странно, но за последние недели он видел реальный, живой мир гораздо чаще, чем когда-либо до этого. Нет, он не был против, но где-то внутри царапалось недоумение. Не этого он ожидал с учётом всего… происшедшего.

Единственным минусом его положения была пока лишь скука. Не было привычных расчётов, интересных, а то и опасных экспериментов. Не было работы. Не было ничего из того, что раньше составляло его жизнь. Впрочем, сейчас его жизнь – величина скорее условная, так что гораздо разумнее было бы подвести её итоги, осмыслить Путь, который он когда-то избрал… Не так уж и много времени у него осталось до окончания этого самого Пути.

И всё равно было скучно. К тому же от этого в голову лезла всякая хрень, вроде совсем уж странного желания увидеть того самоубийцу с реакцией Штильина и Раску…

Ни к чему были эти мысли. Бессмысленно и бесперспективно.

Дье глядел в окно, задумчиво оглаживая фигурные бока драгоценного во всех смыслах медальона, что так уютно устроился на его груди. Да. Тот самый медальон, – который Рамус, чтоб ему задержаться на Пороге, срезал с него в приснопамятном Святилище – вновь вернулся к нему. Жаль, Дье не знал, кому сказать спасибо. Когда его привели сюда, медальон просто лежал на столе, скромно поблёскивая в лучах Аллиана. И ни покорёженная застёжка, ни отсутствие чипа с доступом к счёту внутри почти не уменьшили его радость, ведь самое главное – волос… Волос был на месте. И теперь медальон, прошедший с ним многие годы, вновь привычно грел кожу.

Интересно, как там сложилось у того рыжего мальца? Понять его роль во всей этой истории, проверить жизнеспособность проведённых изменений, приблизиться к разгадке или хотя бы провести с ним пару дней… гм, недель в любимой лаборатории… Нерациональные мечтания вызывали зуд в ладонях, и понимание их неисполнимости наполняло душу тоской. Нестерпимо хотелось узнать, получилось ли у него, Дье, то, что составляло смысл его жизни столько лет. Получилось ли у него помочь…

Легкое покалывание прокатилось от затылка вниз по спине, обдавая холодом. Сгустившиеся тени вернули комнате приятный глазу полумрак. И от нахлынувшего чувства родственного тепла, что когда-то давно столь ярко отпечаталось в его душе, перехватило дыхание. Дье прикрыл глаза, впитывая его каждой клеточкой тела. Узнавая. Стремясь задержать в себе, сохранить, спрятать это ощущение впрок.

– Здравствуй, ребёнок.

От этого голоса мелкие волоски на загривке встали дыбом, и Дье реально обеспокоился своим гормональным фоном. Не по возрасту ему такие всплески. Организм может и не пережить.

Лёгкий хмык напомнил, КТО сейчас стоял за его спиной. Сердце подскочило к горлу, и Дье распахнул глаза. Он не боялся, но поворачивался медленно, с трудом преодолевая сопротивление мышц.

Саол ничуть не изменился. Дье охватил Его одним взглядом. Его Бог… Тот, кто явил себя юнцу в часы первого бдения… тот, кто пил с ним риску в тишине Храма, изливая свою боль случайному собеседнику… Тот, ради кого Дье шагал по своему Пути, буквально зубами выгрызая нужную тропу в камне реальности… Его Бог смотрел на него невозможно алыми глазами, что столько раз виделись ему во сне… и в глубине его хищных, вытянутых зрачков Дье видел… понимал конец своего Пути.

Дье смотрел на Него, затаив дыхание, жадно впитывая Его облик, едва сдерживая трепет собственного тела. Саол же, слегка щурясь, смотрел в ответ, и каким-то глубинным чутьем Дье ощущал Его довольство. Чувствовал Его одобрение пройденному им, Дье, Пути. И это ощущение тёплой волной омывало сердце.

В алых глазах призрачно мелькнула улыбка, но голос по-прежнему оставался спокоен.

– Ты выбрал непростой Путь, ребёнок. И дело даже не в тех лишениях, что сопровождали тебя на этом Пути. Дело в том, что ты сознательно встал на Путь, нарушающий завет Твоего Бога. Никто не может безнаказанно нарушать Слово Бога. Даже сам Бог.

Льдистые слова тяжело падали в тишине, но Дье не замечал их холода. Да, он слышал. Он понимал и был даже согласен. Ведь запрет он действительно нарушил. Осознанно. Так что Саол прав во всём. Слово Бога было нарушено и возмездие падёт на голову виновного. Дье всегда это знал. Знал с той самой ночи.

Но сейчас он смотрел в глаза Саола и понимал – у него получилось. То, чем он жил столько лет, к чему стремился… ради чего шёл на риск и отказался от столь многого, увенчалось успехом. Всё получилось, и его Бог доволен им. Но даже Он не может нарушить Своё Слово. А наказание… С самого начала он знал, это – неизбежно. И с самого начала он был к этому готов.

Дье счастливо улыбнулся, глядя в алые глаза. Слова были не нужны. Его Бог и так читал в его душе, как в развёрнутом свитке. Веки чуть дрогнули, на мгновение пряча алый взгляд, но голос остался таким же холодным.

– В наказание ты лишаешься связей с Сарутом. Ты до конца жизни будешь вдали от дома. Ты будешь принадлежать тому, кто заявил на тебя права и пройдёшь с ним остаток своего Пути. Да будет так. Я сказал.

Саол скользнул размазанной тенью и коснулся губами лба Дье. Тьма затопила всё вокруг, Его слова Великим Колоколом гудели в голове, ледяная игла вгрызалась в мозг, но он смог услышать последние слова Бога:

– Это тебе больше не нужно. Живи счастливым, малыш.

Знакомое тепло медальона исчезло, и ледяная река, сметая все преграды, с грохотом обрушилась на сознание.

Разбудили меня дятлы. Не знаю, что конкретно они искали в моём черепе, но, твари, делали это очень настойчиво. Оглохнув и ослепнув от их энтузиазма, изо всех сил борясь с тошнотой, я пошарил вокруг. Я был в кровати – это определённо плюс. В кровати я был один, и это – минус. Ибо жесточайшее похмелье буквально выворачивало меня наизнанку, а помочь было некому.

Не помню, когда я умудрился так накушаться, но мерзкий привкус хилпара был однозначен в своей интерпретации. Последняя мысль видимо оказалась слишком сложной, так что на пару минут я подвис. Мозг беззвучно тарахтел на холостом ходу, и события, приведшие меня в столь печальное положение, по-прежнему таились во мраке. Единственное, что иногда всплывало на поверхность, это смутные воспоминания об императорском дворце, образовании Дома и моё эпичное шествие в пижамных штанах сквозь строй разряженных благородных. Мелькало что-то ещё, но столь призрачно, что я малодушно решил оставить это на потом, когда состояние моё будет не таким плачевным.

Хоровод теней постепенно успокаивался, и моя следующая попытка реанимации была более удачной. По крайней мере, глаза приоткрылись настолько, что мне удалось засечь стакан, стоящий на низкой полке рядом с кроватью. Он был восхитительно полон, и ради него я был готов практически на всё. Так что спустя минуту я открыл глаза уже полностью. Да-а-а. Химический привкус не обманул, там-таки было лекарство! Конечно, до нормального состояния ещё далеко, но и умереть прямо сейчас уже не хотелось.

Стараясь не очень трясти головой, я огляделся. Комната была знакомой, но как я оказался на «Зулиссе» в нашей с Мэлем каюте оставалось неясным. С другой стороны, я до сих пор был словно в тумане. Память возвращаться не спешила, душа требовала ясности, а спросить было категорически некого. По внутренним часам была глубокая ночь, которая ещё не утро, но уже почти, и где носит драгоценного – это ещё один вопрос в копилку. Впрочем, кто мне мешает это узнать?

Химия бродила в крови пузырьками шампанского. И как оказалось впоследствии, была столь же коварной. Подтянув штаны, такой же пижамной типажности, но в ином исполнении (вот ещё вопрос, откуда дровишки?), я выдвинулся в поход за истиной, по пути цепляя накидушку. Коридоры встретили меня тишиной, что, в общем-то, логично, и качающимися стенами. Впрочем, я тоже покачивался, так что в итоге выходило почти нормально. На полпути к заветной цели лекарственная бодрость начала стремительно таять, в голове вновь застучало, так что добирался я уже буквально на автопилоте. Не знаю, какие именно звёзды сошлись, но мне повезло, и в половине четвертого утра парни были на кухне. Отвратительно-бодрый Уго порхал у плиты, что-то напевая. Ниро на своём любимом стуле не то спал, не то медитировал над кружкой.

– Привет.

Осторожно приземлившись за стол, дабы не стряхнуть голову, я облегчённо прикрыл глаза. Наконец-то. Дорога за истиной оказалась тем ещё испытанием, и стул был как нельзя кстати. Яркий свет бил по глазам, и я жмурился, как слепой крот, однако ехидный прищур Ниро уловил.

– Хреново?

Я аккуратно подпёр лоб руками, уткнувшись взглядом в столешницу. Глазам стало легче, а передо мной опустилась кружка с таиром. Вдохнув крепкий ягодный запах, я пожаловался столу:

– Это какой-то кошмар. У меня сейчас голова отвалится.

– Чего лекарство не выпил? Тирсу же оставлял.

Джинсовая задница Уго вернулась к плите, а я медленно наклонился, хлебнув из кружки. Холодненькое. Мм…

– Если б не выпил, я бы и досюда не дошёл. Что вообще вчера было?

Ниро сильнее прищурился.

– А что ты помнишь?

Хлебнув ещё пару раз, я попытался включить мозг, но безуспешно.

– Крутится что-то в голове, но совсем невнятное.

Уго громыхнул чем-то на плите, и я страдальчески зажмурился. Передо мной на столешницу шлёпнулся блистер.

– Две штуки, не жуя.

Благодарно мыкнув, я подрагивающей рукой выдавил капсулы из серебристого ложа. Минуту в камбузе царила блаженная тишина. Боль, пусть и огрызаясь, медленно уходила.

– Легче?

Я смог осторожно кивнуть. Тяжесть в затылке ещё давила, но голова вроде бы уже не отваливалась.

– А память?

Ниро с исследовательским интересом окинул меня взглядом. Мне тоже уже было интересно, но мозг по-прежнему саботировал. Растерянно пожав плечами, я присосался к кружке. Рецепторы потихоньку оживали, и приятная фруктовая кислинка вносила некую нотку радости в общее предчувствие попадалова. Ниро всё так же ехидно щурился.

– Уго, иди сюда. Порадуй нас своим ликом.

– Я порадую, я щас так порадую!..

Уго повернулся, гневно шипя, а я закашлялся.

– У… Уго, а чего это ты такой… красивый?

Я обалдело разглядывал «красоту»: шикарные фингалы на оба глаза с белой нашлёпкой на переносице. И не знал, что сказать. Меж тем, Уго продолжал шипеть:

– Ты!.. Я!.. А ты!.. А ты даже не помнишь?!

Скомканное полотенце полетело на стол, Уго рухнул рядом с Ниро и хлопнул по столешнице.

– Ты! Алис, ну ты просто!.. Скотина ты, вот кто!

– Ну, тише-тише.

Ниро притянул к себе брыкающегося Уго, утешающе поглаживая по спине. Я приложил кружку к виску и вздохнул. Кружка была холодненькая, но в голове всё так же кружил туман.

– Уго, друг, чувствую, вчера было весело, но я вот вообще ни в зуб ногой…

– Это как раз я мог бы…

Ниро заткнул его ладонью.

– Вообще ничего не помнишь?

– Я даже не помню, почему мы на «Зулиссе». Последнее, что в памяти отложилось – это Император и как Дом образовывали. А… Ещё помню, как эта сволочь, Инорестату на меня напал. Кстати! – Это я зря так дёрнулся, в голове что-то обиженно стрельнуло. Перевернув кружку, прислонил её другим, ещё холодненьким бочком. – Сали нам отдали обратно? Не в курсе?

– Отдали-отдали, он с нами гулял.

– Слу-ушайте, а чего мы так резво отмечали, что аж несколько дней пьянствовали?

– Как чего? Свадьбу вашу с Мэлем и образование Дома. Вполне серьёзный довод для долгой гулянки. Такое нечасто бывает.

– Ну да, логично.

Я робко глянул на “красавца” Уго, но поскольку голова соображала плохо, то язык на привязи удержать было не кому, и о последствиях я не подумал. Не чем было.