Текст книги "Танцуя во тьме (СИ)"
Автор книги: Roman off
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 53 страниц)
– Выбор сделан.
И смех и грех. Вот вроде и разрезы на шальварах зашил, и майка не в облипку, и выражение лица, скажем так, к флирту не располагает, а они все равно смотрят.
– Алис, ты сейчас огнем уже плеваться будешь, держи себя в руках. – Уго тихо угорал. – А я тебя, между прочим, предупреждал.
– Уго, без разницы. Что бы я ни надел, они бы все равно смотрели. Необычная зверюшка капитана Тонга всем интересна, а ходить пугалом уже достало.
Мы шли по залу, ближе к центру там уже расстелили огромное полотно в форме круга, и несколько парней кучковались рядом с ним, что-то обсуждая. Среди них был и Шкафчик. Уго уверенно потащил меня туда.
– Ну и зачем ты так? Никто не считает тебя за зверушку. Просто ты восхитительно нестандартен, потому и смотрят.
– Да Бог с ними, пускай, лишь бы руки не тянули.
Уго хмыкнул, насмешливо скосив глаза.
– Шутишь что ли? С Тонгом не забалуешь, самоубийц нет.
Я в ответ фыркнул, но на душе было почему-то приятно. Мы уже подошли к группе товарищей, когда Лайз, наконец, нас заметил.
– Привет, ребята. В первом ряду сядете?
– Угу.
Я улыбнулся Шкафу и тут же перестал их слушать, во все глаза разглядывая светлое полотно, меня к нему словно магнитом тянуло. Огромный цельный кусок, а если хорошенько присмотреться, то видны такие линии… Ну не знаю, как прожилки у листа, что ли. Креативненько так, в общем.
– Алис!
– А?
Тычок Уго словно выдернул меня из омута. Внезапно на меня обрушился гомон множества собравшихся, яркий свет ударил по глазам, и я не сразу сообразил, что от меня хотят. Растерянно оглядываясь, я с трудом приходя в себя. Бросив взгляд на полотно, я с удивлением заметил, что прожилки исчезли, оставив кусок девственно чистым. Занятно…
– Алис, пойдем, скоро уже начнется, нужно освободить центр.
Тут я заметил, что с другой стороны от полотна, напротив стульев с народом, стоит одно кресло, к которому уже идет Мэль, неся в руках большую плоскую коробку. Лайз с каким-то непонятным инструментом подходил с другой стороны. Пока я вертел головой по сторонам, в зале появились Ниро и Зару, и если у первого лицо было отрешенно-спокойным, то второй… Зару нагло щурил глаза, а с бледного лица не сходила глумливая усмешка. Уго рядом со мной замер в напряжении, я сжал его ладонь и он вцепился в меня словно утопающий в спасательный круг. Вот я балбес, пестуя свою печаль, в попытке хоть ненадолго забыть о предстоящем разговоре с Ривом, я совершенно не понял, как переживает Уго, купившись на его мнимый фатализм. Уго буквально одеревенел, сжимая мою руку, и не сводя глаз с развертывающегося перед нами действа. Я толкнул его в бок, и он перевел на меня лихорадочно блестящий взгляд.
– Уго, я ни черта не понимаю, что вообще происходит? Объясни, а?
Экий я молодец, и друга отвлек и мне польза. Уго пару секунд непонимающе смотрел на меня, потом проморгавшись, сказал:
– Ты же правда не в курсе… Смотри, сейчас Лайз их проверяет, в Круг они должны войти в священной наготе, без защиты и другого оружия, кроме того, чем разрешила пользоваться Госпожа. Ее кинжалы в ларце, что держит Мэль, он представитель Верховной Власти здесь и будет следить за чистотой боя. Он будет слушать Богиню.
Я с квадратными глазами смотрел, как Ниро и Зару спокойно раздеваются, постепенно оставшись вообще без ничего. То есть абсолютно. Госспадиии, от смущения у меня горели даже уши, но что самое страшное, я не мог отвести от них взгляд. Два воина, совершенные в своей наготе, стояли друг напротив друга, и от них веяло такой мощью, таким напряжением, что у меня перехватывало дыхание и сердце стучало как сумасшедшее.
Лайз отошел от них, Ниро с Зару синхронно повернулись и одновременно взошли на полотно. Минутная пауза, поклон, и они вновь поворачиваются, становясь лицом к Мэлю. Тот протянул им ларец, они взяли оттуда парные кинжалы и разошлись на разные стороны полотна. И замерли в стойках, лишь блики света отражались на изогнутых голубоватых лезвиях кинжалов. Меня внутри уже колотило от напряжения, рядом тяжело дышал Уго, и краем глаза я видел его бледное лицо.
Мэль произнес короткое напутствие, что-то типа, пусть победит правый и да пребудет с вами сила… Ну, может и не так, но что-то похожее. Смысл слов ускользал от меня, в ушах гулко пела кровь. А дальше… А дальше понеслось такое, что я забывал как дышать. Я помню, как дрался Мэль тогда, когда спасал нас с Нари. Этот ужас навеки отпечатался у меня в мозгах, это была бойня, наемники не могли сопротивляться Мэлю, их жалкие попытки не в счет. А здесь… Здесь был танец равных. Смертельно прекрасный танец. Я завороженно следил за движениями «танцоров», не в силах и на секунду отвести взгляд. Молниеносные выпады, яростный звук столкнувшихся лезвий, изящные уходы с линии атаки… Это было бы совершенно восхитительно, если бы в результате один из «танцоров» не должен был умереть. И стоило представить, что на полотне останется лежать Ниро… Я помотал головой, отгоняя плохие мысли. Нет, не может такого быть. Ниро прав, он защищает своё, и Суд Госпожи подтвердит это. И, кажется, уже подтверждает.
Ниро ощутимо стал теснить Зару к краю полотна, их тела маслянисто блестели в ярком свете, от тяжелого дыхания вздымались ребра, мокрые от пота волосы прилипли к коже, но движения были все так же четки и стремительны. У меня в висках тяжело пульсировала кровь, в горле пересохло, а глаза жгло от напряжения, но я по-прежнему не сводил взгляда с полотна. А там ситуация кардинально изменилась. Уже Зару наседал на Ниро, и на левом плече последнего сочилась кровью глубокая рана. Уго по-моему уже совсем не дышал, впрочем и все остальные присутствующие хранили гробовое молчание, не было ни подбадривающих криков, ни маханий руками и вскакиваний от полноты чувств. Все, затаив дыхание, следили за поединком, на их глазах вершился Суд Богини.
Внезапно, я снова стал видеть линии на полотне, постепенно они наливались ярким кроваво-красным цветом, и даже кажется стали… Пульсировать? Я кинул взгляд по сторонам, никто не смотрел на полотно, все глядели только на бойцов, а между тем, линии уже как будто стали шире и бились в настолько яростном ритме, что у меня даже заболели глаза. Смаргивая слезы, я чуть прикрыл веки, когда раздался оглушительный крик, и все вскочили со своих мест. Суд свершился, одна из фигур неподвижно лежала на полотне, и кровь, вытекающая из раны, вливалась в рисунок линий, ярко выделяясь алым цветом на фоне темно-бордового, но постепенно затухающего рисунка.
Мэль поднял руки вверх и крикнул так, что у меня заложило уши:
– Суд совершен. Госпожа сказала свое слово.
Ниро победил! В слитном вопле всех остальных, потонул вопрос Уго, я лишь видел, как шевельнулись его губы.
– Уго? – Чтобы услышать ответ, мне пришлось наклониться, так что совсем рядом я видел его огромные глаза, сверкающие бриллиантами непролитых слез.
– Помоги мне встать. – Губы его кривились от смущенной усмешки, на скулах цвел лихорадочный румянец.
– Мне надо к нему, к Ниро. А я не могу встать. Ноги совсем не держат…
Я кивнул, и, обхватив его за талию, потянул вверх. Так мы и пошли поздравлять победителя, на полусогнутых и словно пьяные от счастья.
Я шел, придерживая Уго, и все думал, показалось или нет? Вновь прикрывая глаза, я видел момент, как атакующий Зару напарывается на кинжал Ниро. Напарывается, потеряв равновесие, после того как его щиколотку захлестнула петля рисунка полотна.
*Сталагмиты (от греч. stálagma – капля), натёчно-капельные (чаще известковые) образования столбообразной, конической и др. форм, поднимающиеся со дна пещер и др. подземных карстовых полостей.
====== Глава 68. Тоска ======
Уго ушел с Ниро, ему необходимо было прийти в себя, а я сидел на камбузе и грел ладони о чашку с таиром, что-то в последнее время пристрастился я к этому напитку.
– О чем ты так напряженно размышляешь, Алис?
Напротив сидел Лайз и с меланхоличной улыбкой наблюдал за мной, ну, каюсь, погрузившись в размышления по поводу линий полотна, я совсем забыл о Шкафчике. Кстати…
– Лайз, я первый раз присутствовал на Хаиле и многое не понял, у кого бы мне спросить про сам ритуал?
– У меня спроси. – Лайз улыбнулся уголком губ и отхлебнул из своего бокала, судя по запаху, хилпар.
– А-а... Вот скажи Лайз, что это было, ну то, на чём они бились? Ткань?
– Это не просто ткань, это и есть – Хаиль. Требуя справедливости Госпожи, бойцы вручают Ей свои жизни.
– Тогда зачем нужен бой? Встали бы на полотно и кто не прав, тот умер.
Лайз задумался.
– Ну… Видимо какой-то резон в этом есть. Нет, мне всё-таки больше нравится идея с поединком, мы воины, поэтому и судить нас нужно боем.
– А если сильнее неправый, что тогда?
– А тогда вмешивается Госпожа. – Лайз все столь же меланхолично сделал еще глоток.
– А как ты узнаешь об этом? – Мне почему-то ужасно не хотелось говорить, что я видел эти линии, может я вообще ничего не видел, и это просто глюки? Ну показалось, с кем не бывает?
– Полотно белое, и даже впитав в себя кровь виновного, оно остается белым – это справедливость Хаиля.
– Не убедил. – Спрятавшись за кружкой, я внимательно наблюдал за Лайзом. Тот, попивая свой хилпар, глядел куда-то внутрь себя, оставаясь со мной чисто номинально, и в глубине его зрачков стыла такая обреченность, что я не смог удержаться.
Чувствуя поддержку Мыша, слыша его согласное пофыркивание, я мысленно потянулся к Лайзу. Душа его тонула в беспросветной грусти… Смиренно принимая свою боль, он наслаждался ею, благословлял её, ибо она давала ему возможность помнить. Он не нуждался в утешении, Лайз сам бередил свою рану, не давая ей зарастать и находя в этом своеобразное счастье. И эта боль была мне знакома.
– Расскажи мне. Что не дает тебе дышать?
Лайз вскинул на меня отрешённый взгляд и слегка улыбнулся.
– Тут нечего рассказывать, малыш. У каждого есть потери.
– Но не все при этом живут в открытой могиле. Почему ты не отпустишь их? У нас говорят, мертвым тяжело, когда страдания живых привязывают их к миру.
Лайз горько хмыкнул.
– Пятнадцать лет назад во время прорыва сарутов боями зацепило пару планет на окраине Империи. – Лайз смотрел в пустоту, задумчиво вертя в пальцах свой бокал. – Жена с детьми не успели эвакуироваться, они сгорели вместе с городом… Там осталась лишь огромная воронка. Мы с Тонгом были на очередном задании, никто даже не думал, что саруты сумеют прорваться так глубоко в пределы Империи, а я узнал об этом тогда, когда они уже были мертвы… У меня осталась от них лишь голограмма в медальоне.
Залпом допив хилпар, Лайз холодно посмотрел мне в глаза.
– Я живу так, как могу.
– И часто ты пьёшь? – Метнув взгляд на полупустую бутылку, я дёрнул бровью. – Верно, у всех свои потери, и все справляются со своим горем по-разному. Но удел слабых – топить печаль в вине.
– Ты ничего не знаешь о моем горе, сопляк, и не тебе мне указывать!
Своротив стол, Лайз сгреб меня за воротник и, подтянув к себе, зло ощерился, практически столкнувшись со мной нос к носу. Я же видел в его глазах голодного демона, рвущего на части его душу.
– Я знаю! – Мой рык напугал бы меня самого, если бы я был хоть немного в себе. – Я был там, рядом с тобой в тюремном коридоре на «Тени Айюмы», и я помню твое горе на вкус, Лайз! Я тонул вместе с тобой в этом чёртовом болоте!
Осторожно, словно рядом со мной находился бешеный зверь, я протянул руку, коснувшись его волос.
– Отпусти их, Лайз… Отпусти их, пусть Госпожа позаботится об их душах. Чувство вины ломает и не такие хребты, ты должен простить себя. Ты не виноват, что не успел спасти их, ты не виноват… Жизнь не всегда справедлива к нам, но твой Путь еще не завершён, а значит, ты ещё нужен кому-то. И ради этого стоит жить.
К концу разговора мы с ним уже сидели на полу, вернее, он на полу, а я на нём посреди каких-то обломков и черепков, рядом валялся перевернутый стол. Лайз обнимал меня, пряча лицо в моих волосах. Судорожно вздохнув, он отпустил меня и, облокотившись на стену, прикрыл глаза.
– Нас прихватили тогда на Соросе и меня сильно зацепило, я уж было обрадовался, что всё… Помню, как капитан меня ругал, сказал, такого придурка еще поискать… А я улыбался… Потом пришла тьма, и я помню какой восторг распирал меня, я все ждал их, но они так не пришли… Не пришли…
Криво ухмыльнувшись, Лайз приоткрыл глаза.
– Зато появился ты… Я помню тебя, малыш. Благодаря твоей поддержке я не слетел с катушек тогда окончательно. Спасибо. И за сегодняшнее тоже. Извини, если напугал.
Я лишь грустно улыбнулся.
– Так после побега с «Тени…» ты так и валялся у Тирсу?
– Да, он сказал ранение уж больно хитрое, да еще осложнение какое-то привязалось… В общем, я только выполз из камеры, а тут ты в коридоре. – Лайз хмыкнул. – Это уж потом меня просветили на твой счет, да и Тонг Тирсу внушение сделал, теперь всех выздоравливающих первым делом про тебя предупреждают. Во избежание, так сказать.
Вздохнув, я встал и протянул ему руку.
– Давай приберем здесь, Уго, наверное, скоро уже придет готовить. А тут такой бардак.
Лайз поднялся и, задержав мою ладонь в своей, мягко улыбнулся, тая печаль в глазах.
– Спасибо, Алис.
Я лишь неловко пожал плечами.
– Не за что.
Мы прибрали камбуз и Лайз ушел, а я еще долго сидел за столом и печально смотрел в пустоту. Скорее бы проснулся Рив. Ожидание невыносимо.
Уго был счастлив, его с головой затопила эйфория, но желание врезать Ниро промеж ушей никуда не делось. Поэтому, едва за ними закрылась дверь, как он вывернулся из объятий «героя» и прижал его к стене. Глаза Ниро лихорадочно блестели, в них бушевало дикое пламя, и это зрелище настолько покорило Уго, что он забыл все на свете, завороженно разглядывая огненные всполохи в его карих омутах. Впрочем, у Ниро был свой план как отпраздновать победу. И через пару минут Уго уже вытряхивали из одежды, подталкивая к кровати. Адреналин после Хаиля требовал выплеска, разрывая вены, в голове шумело, и Уго с радостью передал ему контроль над ситуацией, с восторгом отдаваясь этому пенящемуся наслаждению и забывая обо всем.
Потом, лежа в тишине и чувствуя, как в груди Ниро гулко и размеренно бьется сердце, Уго довольно вздохнул. Теперь все в порядке.
– Уго, я отдаю себе отчет в том, что далеко не подарок. Я понимаю, что ты мог бы найти спутника более достойного, но так уж получилось, что ты выбрал меня. И коль уж так вышло, заявляю со всей ответственностью, будешь строить глазки Грису, посажу тебя под замок!
Ли Дье задумчиво пил риску. Мягко обволакивая язык, густая сладковатая жидкость настраивала его на философский лад. Он расслабленно откинулся в кресле, так сильно хотелось обсудить хоть с кем-то свои достижения, но… Не было никого, кому бы Дье мог доверить свой секрет. Обычно, даже наедине с собой, он старался лишний раз не думать об этом.
Но сегодня… Сегодня накатила ностальгия. Дье вздохнул. Дело всей его жизни, похоже, начинает обретать правильные очертания, и это слегка пугало. Всё его существование было подчинено лишь одной идее, на ее алтарь было возложено всё: семья, выбор карьеры, департамент службы, сама жизнь… Ли Дье не обольщался, в конце этой компании вряд ли его ждет что-то хорошее. Весьма сомнительно, что ему дадут уйти. Даже если амина убьют, это вряд ли что-то изменит лично для него. С другой стороны, это был его свободный выбор, он сам запустил этот механизм, что ж, посмотрим, оправдает ли ЭС-14 его надежды.
Сделав еще глоток и посмаковав на языке дивный вкус раритетного напитка, Дье позволил сознанию скользнуть по коридорам памяти.
Он вновь видел себя восторженным юношей, что только-только покинул стены школы и проводил свое первое бдение в Храме Саола. Вспоминал тот душевный трепет и внутреннюю дрожь, охватывающую его от одного взгляда на Алтарь Храма. В кольцах Великого Саола ему предстояло провести в одиночестве и размышлениях всю ночь, и не было в его жизни момента почётнее. Впоследствии, даже получение соларового диплома по окончанию Высшей Столичной Академии Пси-Инженерии не вызывало в душе такого трепета, всего лишь очередная ступень на Пути.
Тогда в темноте, лежа в кольцах гигантской статуи, он размышлял о своем будущем. Имея высокий уровень подготовки и огромный, по словам Учителя, потенциал, он мог позволить себе выбрать любое направление для карьеры, любую отрасль науки, но именно это и ввергало в ступор, ибо особых предпочтений Дье не имел. Зато точно знал, успеха на любом поприще добьется лишь тот, кем будет двигать Идея. А именно ее у Дье тогда не было.
Наверное, даже в конце жизненного пути, он не забудет тот миг, когда каменная голова Великого Саола повернулась к нему и в глазах статуи закружилась тьма расцвеченная звездами. Эти воспоминания драгоценным сокровищем Дье хранил в самой глубине своей души. В первую секунду он замер, завороженно наблюдая танец звёзд в Его глазах. В них проскользнула усмешка, словно сквозь пыльное стекло скользнул луч света. Он усмехнулся, и было до ужаса интересно наблюдать такую усмешку на каменной морде огромной зулиссы.
– Храбрый мальчик... выпьешь со мной?
Чуть усталый голос возник прямо в голове Дье, и что-то в позвоночнике сладко ёкнуло. Он смог только кивнуть, по-прежнему не отводя взгляда от глаз Бога.
Статуя вновь замерла, а на полу Храма, словно из густого тумана, соткалась фигура высокого мужчины. В багровом полупрозрачном саджевом халате нараспашку, что при каждом Его шаге подметал пол, и в черной набедренной повязке, которая не скрывала ни единой малости Его шикарного тела. Саол был ослепителен. Дье даже на секунду зажмурился, почему никто не говорил, как прекрасен Бог? Как восхитительны эти дивные белые полосы на Его матово-темной коже, какие мягкие черные волосы в его длиннющей косе на ощупь? Дье и не заметил, как подобрался к Саолу и жадно сцапал пушистый длинный кончик Его косы.
– Так, а ну брысь!
Резким рывком Саол выдернул из его рук косу, оставив Дье на полу, сжимая кулаки, обиженно смотреть на Него. Саол ухмыльнулся уголком губ.
– Приди в себя, ребенок, я не беру в постель детей.
Помимо воли Дье вспыхнул.
– Я не ребенок!
Поймав понимающе-мудрый взгляд Бога, Дье стушевался и опустил глаза. Тот кивнул.
– Я собираюсь напиться до фиолетовых демонов, и мне нужен партнёр. Могу я на тебя рассчитывать?
И спустя пару часов пьяный в “нивочто” Саол плакался Дье на несправедливость жизни.
– И ведь люблю ее, дуру, всю душу она мне вымотала! С этими ее лидисами… Да еще СанГорр этот… Вот скажи, что ей не хватало?.. И самое главное, запирая ее, я наложил такое условие… У-у-у-у… – Саол пьяно покачиваясь на стуле, вцепился себе в волосы. – Ох, какой же я дура-а-ак…
Он, вздохнув, уронил голову на стол, уткнувшись в Свой локоть. Они с Дье выпили далеко не одну бутыль риску, и в голове уже приятно шумело, впрочем, мозги оставались непозволительно трезвыми.
– А если сказать жрецам, может они…
– Нет! – Саол поднял голову, гневно уставившись в глаза Дье. – Слово Бога нерушимо, даже сказанное в гневе и очень неправое…
– Но мне же Ты сказал?..
Саол ехидно ухмыльнулся.
– Думаешь, ты первый с кем я разгоняю тоску? Утром ты и не вспомнишь об этом разговоре, малыш.
Он потрепал волосы Дье и поднялся, нетвердо держась на ногах.
– Ладно, ребенок, спасибо за компанию, пора мне… А тебе удачи, живи счастливым.
И, улыбнувшись напоследок, просто растаял в тумане, оставив Дье тоскливо смотреть ему вслед. Утром проснувшись, Дье помнил каждую секунду их разговора, а волос из Его косы, так счастливо оставшийся в его руке, с тех пор носил в медальоне, не снимая. Никогда.
В то утро у него появилась Цель, и вся его жизнь до сих пор подчинена ей. Ли Дье залпом допил риску, нежная сладость почему-то горчила на губах. Живи счастливым… Он вздохнул, кроме Цели в его жизни не было ничего. Цель и память о необыкновенно пламенеющих вытянутых зрачках его Бога.
====== Глава 69. Что-то не то ======
– Привет, сердце мое.
Оторвав взгляд от своей кружки с остывшим таиром, я увидел на пороге камбуза Мэля. По-прежнему застегнутый на все пуговицы, как и на Хаиле, лишь выражение его лица смягчилось, и теперь он больше походил на моего Мэля, чем на того пугающего незнакомца, что слушал Госпожу на Поединке. Кстати…
– Со мной что-то не то… Я вижу странные вещи, Мэль.
Я задумчиво кружил пальцем по ободку остывшей кружки, поглядывая на него из-под опущенных ресниц. Он даже не двинулся с места, лишь взгляд стал пристальней.
– Что ты видишь?
Я уже открыто посмотрел в его глаза. И почему он стоит в дверях? За целый день мы впервые наедине, и я так соскучился…
– Я видел линии на полотне, видел, как петля этого рисунка захлестнула ногу Зару, и он напоролся на нож Ниро… Может, мне показалось?
– Нет, не показалось, но я Слушающий Госпожу, и чтобы видеть сегодня Суд Айюмы, я поил своей кровью Священный Хаиль. А ты… – Мэль на мгновение прикрыл глаза. – Ты говорил об этом еще кому-то?
Спокойное, будто замороженное лицо, а в распахнувшихся глазах почти… Паника? И пальцы, вцепившись в косяк двери, практически побелели от напряжения.
– Нет… Только тебе… А что в этом такого? – Я растерянно смотрел на Мэля, после моих слов его чуть отпустило, он уже не казался таким… Ну не знаю, словно был готов в ту же секунду схватить меня и бежать куда-то сломя голову на край земли…
– Алис, я тебя попрошу, не говори никому. Это очень важно. Я сейчас уйду, опасный участок, и я должен быть на мостике, но потом, когда освобожусь, мы поговорим.
– Хорошо… Так ты поэтому стоишь в дверях? – Я удивленно приподнял бровь, спрятав усмешку в уголках губ. – Так занят, что даже не подойти… к столу?
Мэль мрачно блеснул глазами, окидывая меня взглядом.
– Я стою в дверях, потому что не доверяю себе. Я слишком давно тебя не видел, малыш, но у меня совсем нет времени. А если я войду…
На душе стало удивительно тепло, и я позволил этому отразиться на лице, лукаво улыбнувшись.
– Кстати, милая маечка, я еще на Хаиле заметил.
– Спасибо, это подарок Уго, да и твое ожерелье с ней красиво смотрится.
– Тебе идет. – Голос Мэля чуть охрип, взгляд его обласкивал мою шею, медленно спускаясь к вырезу майки, и был таким… говорящим, что меня буквально опалило.
Кстати, держава требовала мести. Опустив ресницы, я слегка шевельнул ногой. Колокольчики звякнули. А Мэль... Хищный взгляд сузившихся глаз буквально пришпилил меня к стулу, лицо все будто заострилось и он подался вперед, словно… Но нет, сделав над собой видимое усилие, он остался стоять в дверях, намертво вцепившись в косяк.
– А я-то думал, мне сегодня показалось. – Он чуть прикрыл глаза, пряча обжигающий взгляд. – Маечка милая… А снизу что?
– Ты же знаешь мое бедственное положение с одеждой. – Я невинно пожал плечами. – Пришлось достать те черные штанишки, правда, разрезы я зашил, чтобы голыми ногами не сверкать.
Мэль сглотнул, а я вновь звякнул браслетом, по-прежнему глядя на него глазами Белоснежки.
– Алис, дорогой, твой взгляд меня пугает… Сразу вспоминается та бутылка Мораты.
– Ну зачем же сразу о плохом. – Я мягко улыбнулся. – Хочешь, дам… браслетик на память? Чтобы до вечера ждалось легче?
Я слегка прикусил нижнюю губу, с тайным восторгом следя за его реакцией, а она была… впечатляющей.
– Хочу.
Что-то внутри меня сладко вздрогнуло в ответ на его интонацию, и осторожно стянув браслет с щиколотки, я неторопливо пошел к нему. Не потому что паузу выдерживал, хотя надо сказать вышло красиво, стыдно признаться, но ноги подламывались.
Не доходя до него метра полтора, я протянул браслет. Мэль в ответ дернул бровью.
– Ближе.
Сделав крошечный шажок, я замер, едва дыша и не сводя с него глаз.
– Еще ближе. Или… боишься?
– А надо?
В горле пересохло, кровь билась в висках дикими барабанами, а губы почему-то горели, как будто он меня уже целовал. Я сделал еще шаг к нему. Мэль, все также глядя мне в глаза, осторожно взял с моей ладони браслет, нежно касаясь, будто лаская, провел по моей ладони пальцами, и толпа мурашек, дикими ордами татаро-монгольского ига, пронеслась по моей спине.
– Спасибо, он скрасит часы ожидания. – Склонив голову, Мэль коснулся губами моих волос, а я, прикрыв глаза, с трудом смог протолкнуть в себя воздух. Его невообразимый приглушенный голос ласково рыкнул мне на ухо. – Ляг спать пораньше, силы тебе потребуются.
Хлопнула дверь, и я, покачнувшись, открыл глаза. Мэль ушел. Ноги у меня ощутимо подрагивали, поэтому я плюхнулся на ближайший стул, и задумался. Ну, похоже, сегодня ночью будут мстить мне. Перспективы восхищали.
Звонок комма вырвал меня из грез, пахнущих жасмином.
– Да?
– Алис, это Тирсу, Вы не могли бы зайти ко мне в мед-блок?
– Да, конечно. Когда?
– Сейчас, если Вас не затруднит.
– Хорошо, буду.
Странно, но любопытно. Столкнувшись в дверях с Уго, я порадовался за него, вид у того был невообразимо счастливый. Пообещав ему заглянуть на обратном пути, я отправился к местному светилу медицины. Сердце периодически замирало, неужели кто-то из моих ребят проснулся?
Уго обожал камбуз капитана Тонга, точнее, он был в полном восхищении от его комплектации. Ну, а если еще точнее, Уго сходил с ума от релидовой посуды. Ее зеркальная поверхность, особенно после ионной чистки, сверкала ярче звезд за бортом. Дорогущая посуда имела еще кучу всяких полезностей, и, несомненно, Уго отдавал им всем должное, но любил её именно за этот личный космос. На «Тени…» она тоже была, но не в таких количествах как на «Зулиссе», а лишь для высшего офицерского эшелона. А здесь… Здесь была мечта! Уго обожал расставлять ее так, чтобы из любой точки камбуза он мог ловить восхитительные блики. Нет, Уго вовсе не рассматривал свое отражение в ее сияющих поверхностях, просто… Она создавала дивное настроение. А любой кулинар знает: настроение в готовке – всё!
Сегодня, судя по всему, народ ждет потрясающий ужин. Повязав полотенце на бедра, ему очень понравилось, как это делал Алис, Уго, тихо напевая, занимался готовкой, пардон, творил шедевр. То и дело на его лице расцветала мягкая, чуть застенчивая улыбка, и вообще Уго никак не мог привыкнуть, что все наладилось, и его по-прежнему удивляло вернувшееся сторицей счастье.
Внутри его уже просто распирало от восторга, элементы танца прекрасно вписывались в траекторию передвижения по кухне, руки уверенно занимались своим делом, а в памяти возникали картины их с Ниро последнего примирения. И именно от этого скулы Уго периодически заливало румянцем, а вовсе не от горячей плиты, уж себе-то не было смысла врать.
Стоя в дверях камбуза, Грис смотрел на Уго. Тот, поглощенный своими делами, не замечал никого, а Грис не торопился себя обнаруживать. И всё-таки ужасно жаль, что Уго оказался настолько занят. Грис слегка улыбнулся, глядя на пируэты влюблённого повара, а то, что Уго искренне влюблен, было видно даже слепому. И именно поэтому Грис отступился, практически даже не начав борьбу, он никогда не разбивал пары.
Почувствовав чужое присутствие, он слегка повернул голову и наткнулся на спокойный, чуть прищуренный взгляд Ниро. Хотя тот стоял свободно, легкое напряжение плеч было довольно заметно, и Грис догадывался о причине. Нет, Ниро не играл мышцами, не строил кровожадных морд, но в его глазах он отчетливо читал, за Уго тот будет драться хоть со всем миром. Грис слегка склонил голову, признавая его право и повернулся, собираясь уйти, как негромкий, чуть хрипловатый голос его остановил.
– Спасибо. – И в ответ на его вопросительный взгляд, Ниро продолжил. – Спасибо, что помог ему с Зару.
– Не стоит. – Грис помолчав, и взглянув на Уго еще раз, добавил. – Береги его.
Взгляд Ниро стал напряжённым, но, ничего не ответив, он лишь согласно кивнул. Грис ушел, а Ниро все стоял, наслаждаясь видом такого счастливого Уго и не решаясь прервать его творческий процесс. В конце концов, до утра он совершенно свободен и времени хватит, чтобы… Нежная улыбка отразилась в его глазах. Хватит на всё.
Уго лукаво улыбнулся. Все-таки не зря он так любил зеркальную красоту релидовой посуды, в ее сверкающих боках иногда можно увидеть кое-что о-о-очень интересное.
Торопливо шагая к мед-блоку, я впадал в культурный шок. Обычно пустой, сегодня коридор был полон народу, все куда-то спешили, бегая с озабоченными лицами, но каждый, я повторяю, каждый со мной здоровался, причем в очень уважительной форме. Ни тебе любопытства, ни сомнительных шуток или ехидных взглядов, ко мне обращались предельно вежливо и корректно. И это настораживало до такой степени, что в конце пути я уже шарахался от всех.
Залетев в мед-блок, я с облегчением перевел дух и только потом огляделся. Тирсу стоял у дальней стены и… помогал Риву вылезти из камеры медотсека. Ё-моё, сердце у меня дернулось и упало куда-то, от волнения пересохло горло и пришлось откашляться, прежде чем спазм, сжавший его, хоть слегка отпустил. Медленно я подошел к ним, Тирсу уже пересадил Рива на кушетку и, кивнув мне, отошел что-то проверять у медотсека. А тот сидел, закрыв глаза, и ни на что не реагировал. Присев рядом, я осторожно погладил его по руке.
– Рив? Привет, это я, Алис.
Вместо Рива ответил Тирсу.
– Подождите немного, Алис. Сейчас он придет в себя, после камеры пациенты всегда некоторое время неадекватны.
Я кивнул, продолжая гладить Рива по руке и пытаясь собраться с мыслями. Сейчас он откроет глаза и спросит про… А что я ему скажу?..
– Я знаю, Алис. Знаю про Нари.
Рив по-прежнему не открывал глаз, легко сжал мою руку в ответ. А у меня внезапно кончились все слова. Тирсу отошел, бормоча что-то про нуклидные наиробы или что-то похожее, а я смотрел на Рива и не знал, что сказать.
– Во сне я был в Храме у Туманного Озера, и там ко мне пришел Нари. Алис, он очень просил, чтоб ты не волновался, он сказал, в произошедшем нет твоей вины, и он не сердится.
Рив печально улыбнулся, а у меня комок подошел к самому горлу.
– Я до сих пор не могу поверить, что он умер.
Рив открыл глаза, на дне его зрачков плескалась такая боль, что я даже не сразу понял смысл его слов.
– Рив, что ты сказал?
– Что Нари умер. Он приходил ко мне, Алис…
Рив говорил, а я вслушивался во что-то внутри себя. Вслушивался и не мог поверить.
– Рив, повтори еще раз, пожалуйста.
Недоуменно посмотрев на меня, Рив вздохнул.
– Алис, я знаю, что вы с ним сдружились, и это тяжело, но постарайся принять это. Нари… Он умер.
Закрыв глаза и отгородившись от всего мира, я слушал, как внутри пели птицы, и чувствовал, как радостная улыбка расползается по лицу. Как я скучал по пению птиц… Рив замолчал, и, открыв глаза, я наткнулся на его ошарашенный взгляд.
– Рив, Нари не умер. Я не знаю почему он тебе так сказал, что-то внутри меня говорит, он жив. А раз он жив, мы его найдем и поможем ему. Даже если он попал в лапы к Ли Дье, мы его разбудим. С Дису получилось же? – Рив смотрел все так же ошарашенно, а я от распиравшего меня восторга вскочил на ноги, объясняя руками, как все у нас отлично получится. – Ну да, согласен, Дису не лучший пример, но…
