Текст книги "Всеобщая история"

Автор книги: Полибий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 118 страниц)

ПРИМЕЧАНИЯ

1 предшествующее изложение. Автор различает два вида предуведомления читателя: обозрение событий по олимпиадам и изложение содержания каждой книги. См. нашу заметку в Ж.М.Н. Просв.1892, март.

2 окончание...ливийской...Война римлян с карфагенянами в Италии и Африке. Настоящая обнимает события только одного года 203 г. до Р.X. (551 г. от основания Рима или ол. 144, 1), когда Магон и Ганнибал отозваны были из Италии, а в Ливии уничтожены войска Софака и Гасдрубала Сципионом Старшим. Ср.: Liv.XXX 1—19. 25; Appian. Punic. 18—32, Hannib. 51—61. За более длинный период времени рассматриваются в этой книге события египетской истории. Гл. 12. Прямое отношение к содержанию этой книги и следующей имеет исследование проф. Зелинского: Die letzten Jahre d. zweiten Punischen Krieges. Leipz., 1880.

3 царей...Птолемея Филопатора, Антиоха III Великого и Филиппа.

4 не покидая... Итики...Раньше Сципион начинал осаду этого города, но должен был снять ее. Liv.XXIX 28—29, 34—36. Вслед за сим он расположился на соседнем мысе на зимние квартиры.

5 к девушке...Гасдрубал, сын Гескона, отдал Софаку дочь свою Софонисбу, уже обрученную с Масанассою, и тем привлек Софака на сторону карфагенян. Liv.XXIX 23, 24; Appian. Punic. 10. 27.

6 открытого сражениясражение в открытом поле.

7 Раньше... стоянках.Primo eas condiciones imperator Romanus vix auribus admisit; postea, ut causa probabilis suis commeandi foret in castra hostium, mollius eadem illa abnuere ac spem facere saepius ultro citroque agitantibus rem conventuram. Hibernacula Carthaginiensium, congesta temere ex agris materia exaedificata, lignea ferme tota erant. Numidae praecipue harundine textis storeaque pars maxima tectis passim nullo ordine – quidam, ut sine imperio occupatis locis, extra fossam etiam vallumque habitabant haec relata Scipioni spem fecerant castra hostium per occasionem incendendi. XXX 3 кон. cum legatis, quos mitteret ad Syphacem, calonum loco primos ordines spectatae virtutis atque prudentiae servili habitu mittebat etc. 4. Срвн. Моммзен, Р.И.I, 622 ( русск. перев.).

8 горнисты и трубачи buccinatores, tubicines.

9 поразительный...Вслед за Ксиландром и Швейггейзером издатели признают в сокращении пропуск числа убитых и немногих других подробностей, о чем имеется у Ливия (XXX 6—7) и Аппиана ( Punic.23—24).

10 город... По словам Ливия (XXX 7), Гасдрубал с немногими воинами бежал в ближайший город. Здесь он и думал было встретить врага, о приближении коего был осведомлен. У Аппиана город называется Андою. Punic. 24.

11 стоянку,на мысе между Карфагеном и Итикою. Castra hiberna in promontorio, quod tenui jugo continenti adhaerens, in aliquantum maris spatium extenditur, communit. Liv. XXIX 35. Мыс находился к востоку от Итики, почему Рейске вм. προσοΰσαν предлагал πρς ω οΰσαν.

12 в Аббу... —город в Ливии, стоянка Софака подле Карфагена.

13 разделил добычуνείμας τν λαφύρων <...> дальше следует небольшой пробел, как и после сл. ξαπέστειλε <...> λυσιτελς.

14 Великих равнинπερ τ Μεγάλα πεδία, пять дней пути от Итики. in Magnos – ita vocant —campas. Liv. XXX 8.

15 на четвертый... бою:quarto die in aciem utrimque descensum est. Liv. XXX 8. Дальше у Ливия чуть не буквальный перевод нашего автора.

16 Манипуловσπείραις, немного выше те же взводы названы σημααις. Срвн. VI 24 5 примеч.

17 ибо...пленquod nec in fuga salus ulla ostendebatur locis ignotis, neque spes veniae ab Scipione erat, quem bene meritum de se et gente sua mercennariis armis, in Africam oppugnatum venissent. Liv. XXX 8.

18 Одни... набегаpartim spe partim metu partim vi subigit. Liv. XXX 9 нач. Понятие нападения, штурма содержится в сл. πολιορκεΐν obsidereи oppugnare.

19 корабли —в числе ста под начальством Гамилькара. Appian.Punic. 24.

20 потом... Следующий до конца текст восстановлен Гроновом и Швейггейзером из Свиды (под сл. Κεραία и πειρετικοΐς) по сличении с Ливием. XXX 10. Во многом несогласно с Полибием и Ливием рассказывает то же Аппиан. Punic. 25: Аппиан не упоминает о сражении на равнинах, Гасдрубал укрывается не в Карфаген, а в Анду; пожар рассказан иначе и проч. Хотя морское сражение кончилось благоприятно для карфагенян и шесть транспортных неприятельских судов попали в их руки, однако Софак был взят в плен в своей резиденции Цирте. Liv. XXX 10—11. Известия автора об отношениях между воюющими от нападения на флот до нарушения карфагенянами перемирия ( Liv. XXX 16 сл.) потеряны. Дальнейшие отрывки возвращают читателя к египетской истории, касаясь главным образом последствий разврата и расточительности умершего в этом году (203 г. до Р.X. – 551 г. от основания Рима) Птолемея Филопатора. О Филиппе подробнее в следующей книге. Ближайшими друзьями и советниками царя были Агафокл и Сосибий; в связи с царем находилась сестра Агафокла Агафоклия.

21 общую царяεσάπαξ οονε σωματοειδ τν τοΰ βασιλέως προαίρεσιν: сведения о поведении царя, предложенные зараз, как нечто цельное, единое.

КНИГА XV

После нарушения перемирия карфагенянами Сципион отправил посольство в Карфаген с укоризнами; речь римских послов (1). Настроение карфагенских властей; засада на римских послов (2). Неизбежность войны; подготовительные действия; возвращение послов из Рима (3—4). Приготовление Ганнибала и Публия к решительной битве при Заме; свидание военачальников (5). Речь Ганнибала к Публию (6—7). Речь Публия к Ганнибалу (8). Исключительный строй римского войска; речь Публия к войскам (9—10). Строй карфагенских войск; речь Ганнибала к войскам (11). Ход битвы; потери воюющих (12—14). Военачальнические доблести Ганнибала (15—16). Послы карфагенские в римском лагере с просьбою о мире; ответ Сципиона; предложенные Сципионом условия мира (17—18). Настроение карфагенского сената (19). Нечестие и жестокость Антиоха III Великого и Филиппа V (20). Безрассудство и через то бедствия жителей Кия, завоеванного Филиппом (21). Коварный образ действий Филиппа относительно родосцев, этолян, фасиян; лживость владык; отступление автора (22—24). Положение дел в Александрии по смерти Птолемея Филопатора и по вступлении на царство младенца Птолемея Эпифана; тирания Агафокла; возмущение народа Тлеполем; ужасы восстания (25—27). Происшествие с Мойрагеном (27—28). Быстрый рост восстания; поведение Ойнанфы (29). Участие в восстании женщин и детей; бегство Агафокла и сестры его; ярость толпы; Аристомен; Сосибий; согласие царя на казнь виновных (30—32). Убийство Агафокла, сестры его и всех родственников (33). Общие рассуждения историка по поводу этой катастрофы; только замечательные люди заслуживают обстоятельных рассказов и добавочных соображений историка (34—35). Потрясающие происшествия малопоучительны (36). Антиох не оправдал возлагаемых на него надежд (37).

1....Когда карфагеняне захватили грузовые суда римлян с громадным количеством запасов, Публий сильно сокрушался как потому, что римляне через это лишались своего продовольствия, так и потому, что враги получали все необходимое в изобилии. Еще больше огорчало Публия то обстоятельство, что карфагеняне нарушили клятву и договор и что снова поднимается война. Поэтому он немедленно выбрал послов – Луция Сергия, Луция Бебия и Луция Фабия – и отправил их к карфагенянам с жалобою на случившееся и с извещением, что народ римский утвердил условия мира ¹: Публий только что получил письменное уведомление об этом. По прибытии в Карфаген послы представлены были сначала сенату, потом народному собранию; там и здесь они, не стесняясь в выражениях ², прежде всего напомнили, как карфагенские послы по прибытии в Тунет к римлянам введены были в совет и не только совершили возлияние богам и лобызали землю, что в обычае и у прочих народов, но униженно распростерлись в прах перед членами совета, целовали им ноги, а потом, поднявшись на ноги, поносили себя за то, что первые нарушили заключенный римлянами договор. Поэтому, продолжали послы, карфагеняне признают за римлянами право подвергнуть их всякой каре, и только памятуя превратность человеческого счастья, просят не быть беспощадными, и заключили словами, что неразумие карфагенян яснее покажет свету римскую доблесть. Военачальник и присутствовавшие в совете римляне помнят все это, продолжали послы, и с изумлением вопрошают себя, что побудило карфагенян забыть прежние речи, почему они дерзнули нарушить клятву и попрать договор. Однако почти наверное можно сказать, что они жестоко ошибаются, если поступают так в надежде на Ганнибала и имеющиеся у него войска. Всем хорошо известно, что Ганнибал и его войско вынуждены были очистить всю Италию, больше года держались в пределах одного Лациниума, запертые, почти осажденные, и лишь с большим трудом спаслись и перешли в Ливию. «Но допустим даже, что наши тамошние войска разбиты, что Ганнибал явился сюда и пожелал дать нам битву как победитель, и тогда надежды ваши на будущее были бы сомнительны, и вы должны были бы думать не о победе только, но и о возможности нового поражения, ибо мы одолели вас в двух битвах кряду. Если же вас постигнет поражение, к каким богам вы будете взывать о помощи? В каких выражениях будете молить победителя об участии к вашей плачевной доле? Вероломством и безумием вы, как и подобало, отняли у себя всякое право на сострадание богов и людей». С этими словами послы удалились.

2. Вероломство карфагенян.

Что касается карфагенян, то из них немногие лишь советовали верно блюсти договор, большинство же должностных лиц и сенаторов ³тяготились содержащимися в договоре обязательствами и чувствовали себя обиженными вольностью речей послов, наконец, никак не могли помириться с возвращением захваченных судов и добытых вместе с ними припасов. Однако самое главное то, что карфагеняне рассчитывали на победу при помощи Ганнибаловых войск. Поэтому в народном собрании решено было отпустить римских послов без ответа ⁴; те же из должностных лиц, коим желательно было снова поднять войну во что бы то ни стало, собрались на совещание и придумали такую меру: необходимо, говорили они, позаботиться о благополучном возвращении послов в римскую стоянку, с каковою целью и были тотчас снаряжены два трехпалубных судна для сопровождения послов; между тем тут же послали начальнику флота Гасдрубалу сказать, чтобы невдалеке от римской стоянки он держал наготове суда, которые должны будут напасть на римских послов, как скоро они оставлены будут провожающими их кораблями, и потопить их в море. Карфагенский флот стоял в это время на якоре перед Итикой. Распоряжение было послано Гасдрубалу, и римские послы отпущены, причем трехпалубным судам приказано было по миновании реки Макара ⁵покинуть послов в пути ⁶и возвращаться назад в Карфаген. С этого места уже можно было различать неприятельскую стоянку ⁷. Сопровождавшие послов карфагеняне, миновав реку, простились с римлянами, как было им приказано, и отплыли назад. Луций и его товарищи не подозревали в этом ничего дурного и только досадовали немного на недостаток почтительности в проводниках, которые покинули их преждевременно. Как только послы остались одни, на них из засады устремились три карфагенских триремы ⁸, но карфагеняне не могли ни пробить римского пятипалубного судна, которое успело увернуться от удара, ни вскочить на палубу, потому что команда римского корабля защищалась храбро; однако при нападении вблизи ⁹, заходя со всех сторон, карфагеняне ранили корабельных воинов и многих из них убили. Наконец римляне заметили, как от стоянки отделилась объездная стража и спешила к морскому побережью им на помощь, и погнали судно к суше. Большинство команды погибло; послы каким-то чудом спаслись.

3. Раздражение римлян по случаю вероломства карфагенян. Возобновление военных действий.

Это происшествие послужило новым поводом к войне более упорной и ожесточенной, чем прежняя. Почитая карфагенян нарушителями договора, римляне горели желанием смирить их; с другой стороны, карфагеняне, сознавая свою вину, решились не поддаваться врагу до последней крайности. При таком настроении обеих сторон было ясно, что спор должен решиться войною. Поэтому не только в Италии и Ливии, но даже в Иберии, Сицилии и Сардинии все было возбуждено и с напряжением ожидало событий. В это время Ганнибал, ощущая недостаток в коннице, обратился к некоему нумидийцу Тихею, другу Софака, конница которого почиталась наилучшею в Ливии, с просьбою о присылке ему вспомогательного войска и о содействии в столь трудных обстоятельствах. Тихей хорошо понимал, что в случае победы карфагенян власть может оставаться за ним по-прежнему; напротив, в случае торжества римлян властолюбие Масанассы угрожает самой жизни его. Поэтому Тихей внял просьбе Ганнибала и явился к нему с двумя тысячами конницы.

4.С другой стороны, Публий позаботился оградить флот от всякой опасности, начальником и заместителем своим поставил Бебия, а сам пошел на города, причем не под защиту принимал их, как покоряющиеся добровольно, но брал силою и обращал жителей в рабство, дабы показать, насколько раздражен он против врагов после вероломства карфагенян. В то же время Публий посылал к Масанассе гонца за гонцом с извещением о том, как финикияне нарушили договор, и с настоятельною просьбою собрать возможно больше войска и идти на соединение с ним. Дело в том, что Масанасса немедленно по заключении договора удалился со своими войсками, о чем рассказано у меня выше*. Кроме того, он получил еще от военачальника десять эскадронов римской конницы, столько же пехоты и послов римских в надежде не только возвратить себе отцовские владения, но при помощи римлян приобрести еще и владения Софака. Так действительно и вышло.

Случайно совпало с этим возвращение из Рима послов в римскую корабельную стоянку. Римских послов Бебий тотчас препроводил к Публию, а карфагенских ¹⁰задержал; эти последние вообще пребывали в тревоге и ждали для себя великой беды. Они ведь узнали о насильственных действиях карфагенян над римскими послами и были уверены, что месть за это падет на них. Между тем Публий сильно обрадовался, когда услыхал от прибывших из Рима послов, что как сенат, так и народ утвердили условия договора, заключенного им с карфагенянами, и соглашались на все их требования. Что касается карфагенских послов, то он приказал Бебию препровождать их обратно домой с величайшею заботливостью ¹¹, – образ действий, как я думаю, совершенно правильный и разумный. Зная, что отечество его свято блюдет обязанности по отношению к послам, он и сам думал не столько о том, чего заслужили карфагеняне, сколько о том, как надлежит поступать римлянам. Поэтому Публий сдержал личное раздражение, досаду и негодование по поводу случившегося и постарался, как гласит поговорка, соблюсти в чистоте доброе имя отцов. И вот, восторжествовав своим великодушием над тупостью врагов, он привел в уныние карфагенян и самого Ганнибала.

5. Великодушие Сципиона.

При виде разоренных городов карфагеняне послали просить Ганнибала не медлить более, идти навстречу неприятелю и кончить войну одним сражением. Явившимся с просьбою послам Ганнибал отвечал, что пускай карфагеняне занимаются всеми делами, но не касаются этого, ибо момент для битвы он выберет сам. Несколько дней спустя Ганнибал с войском покинул окрестности Гадрумета ¹²и расположился лагерем близ Замы ¹³, – город, лежащий дней на пять пути к западу от Карфагена. Отсюда Ганнибал отрядил трех соглядатаев для разведок о том, где стоят лагерем римляне и какие лагерные порядки поддерживаются римским военачальником. Захваченные соглядатаи приведены были к Публию; вопреки общепринятому обычаю он не думал наказывать пленников, напротив, дал еще им в провожатые трибуна, которому велел показать соглядатаям, ничего не утаивая, все расположение стоянки. Когда осмотр был кончен, Публий спросил еще соглядатаев, все ли с одинаковым старанием показал им проводник. Получив утвердительный ответ он дал им денег на путевые издержки, провожатых и отпустил, наказывая им сообщить Ганнибалу все так, как они видели. По возвращении соглядатаев Ганнибал, изумленный великодушием и отвагою римлянина, возымел страстное желание говорить с Публием. Приняв такое решение, он послал к Публию глашатая сказать, что желает говорить с ним о завершении борьбы ¹⁴. Публий принял сообщенное глашатаем предложение и добавил, что пришлет уведомить, где и когда ему желательно будет видеться с Ганнибалом. С этим ответом глашатай возвратился в стоянку.

На другое утро к Публию прибыл Масанасса и с ним тысяч шесть пехоты и около четырех тысяч конницы ¹⁵. Публий радушно встретил Масанассу и приветствовал его по случаю покорения всех народов, раньше подвластных Софаку, потом снялся со стоянки и дошедши до города Нарагары ¹⁶, расположился лагерем: занятая под лагерь местность, удобная во всех отношениях, дозволяла иметь воду на расстоянии выстрела из лука ¹⁷.

6. Свидание Ганнибала с Публием и беседа их.

Отсюда-то Публий и послал сказать военачальнику карфагенян, что готов видеть его и беседовать с ним. При этом известии Ганнибал снялся с места, подошел к неприятелю стадий на тридцать и разбил лагерь на возвышенности, которая, казалось, была удобна для этого во всех отношениях, только отстояла немного далеко от воды, так что солдаты Ганнибала сильно терпели от жажды. На другой день Публий и Ганнибал вышли каждый из своей стоянки в сопровождении небольшого числа конных воинов, которых оставили потом назади, и одни с переводчиком вышли на середину. После приветствия первым заговорил Ганнибал, что он желал бы, чтобы ни римляне никогда не простирали своих вожделений за пределы Италии, ни карфагеняне – за пределы Ливии. Ибо страны эти, говорил он, и сами по себе представляют прекраснейшие владения, и границы их как бы намечены самою природою. «Так как мы первую распрю нашу и войну подняли из-за Сицилии ¹⁸, потом из-за Иберии, так как, наконец, мы, все еще не наученные превратностями счастья, дошли в своем ослеплении до того, что одним из нас угрожала, другим угрожает теперь опасность утратить родную землю, то долг наш – положить конец нынешней распре, если будет на то милость богов. Посему я готов кончить вражду, ибо собственный опыт научил меня понимать, сколь изменчиво счастье, по каким иногда маловажным причинам судьба дает решительный перевес одной или другой стороне, обращаясь с нами как с неразумными детьми. Только, Публий, я сильно боюсь, что ты не внемлешь моим увещаниям при всей убежденности их, ибо ты слишком молод еще, и начинания твои как в Иберии, так равно и в Ливии всегда имели желанный конец, и превратностей судьбы ты не испытал на себе до сих пор ¹⁹. Но вот тебе один достаточный пример человеческой судьбы, не из далекого прошлого взятый, но принадлежащий нашему времени: тот самый Ганнибал, который после битвы при Каннах был чуть не обладателем всей Италии, вскоре затем подошел к самому Риму, в сорока стадиях от города разбил свой лагерь и уже держал совет о том, что делать с вами и с землею вашего города. Теперь я в Ливии, прихожу к тебе, римлянину, для переговоров о жизни моей собственной и карфагенян. Советую тебе памятовать эту превратность и, не возносясь гордынею, принимать решения, приличествующие смертному, то есть каждый раз брать наибольшее из благ и наименьшее из зол. Неужели рассудительный человек по доброй воле может предпочесть миру такую войну, какая предстоит тебе? Ибо даже победою ты не приумножил бы славы ни твоей, ни твоего отечества, в случае же поражения погубишь собственными руками славу и почет, добытые раньше. Каково же заключение моей настоящей речи? Все, из-за чего до сих пор мы враждовали, пускай принадлежит римлянам, именно Сицилия, Сардиния, Иберия, и никогда карфагенянин да не поднимает войны из-за этих земель против римлян; римлянам точно так же должны принадлежать и все прочие острова между Италией и Ливией. Заключенный на таких условиях мир, как я убежден в том, вернейшим образом сохранит безопасность карфагенян в будущем, а тебя и всех римлян покроет величайшей славой».

8. Ответ Сципиона.

Так говорил Ганнибал. В ответ ему Публий напомнил, что не римляне, а карфагеняне были виновниками войны за Сицилию и за Иберию и что это, верно, знает прекрасно и Ганнибал. Сами боги свидетели в том, даровав победу не той стороне, которая несправедливо нападала, но той, которая защищалась от нападения. Ему не хуже всякого другого известна превратность счастья, и он по возможности сообразуется с слабостью человека. «Так, если бы ты предложил эти условия мира раньше, до перехода римлян в Ливию и по добровольном очищении Италии, ты не ошибся бы, я полагаю, в своих ожиданиях. Но тебя вынудили удалиться из Италии, а мы перешли в Ливию и удержали поле битвы за собою, так что, несомненно, положение дел сильно изменилось. Потом, чего же мы достигаем ²⁰, – вот что важнее всего. После поражения твоих сограждан и согласно просьбе их мы заключили письменный договор, в коем сверх нынешних твоих предложений значилось, чтобы карфагеняне освободили военнопленных без выкупа, чтобы выдали палубные суда, уплатили пять тысяч талантов и поставили заложников. Таковы были условия обоюдно принятые. Обе стороны обратились с ними через послов к сенату нашему и народу, мы с заявлением, что согласны на эти условия, карфагеняне с просьбою утвердить их. Сенат одобрил условия, народ утвердил. Карфагеняне получили, чего желали, а потом подвергли это, предательски нарушив договор. Что остается делать? Поставь себя на мое место и отвечай. Не изъять ли нам из договора наиболее тяжелые для вас условия? Для того разве, чтобы карфагенянам получить награду за свое преступление и принять для себя за правило награждать своих благодетелей вероломством. Или же для того, чтобы они возблагодарили нас за удовлетворение их желаний? Однако теперь те же карфагеняне по получении того, о чем просили и молили, не замедлили поступить с нами, как с злейшими врагами, лишь потому, что возымели слабую надежду на тебя. Если бы при этих обстоятельствах отягчены были условия прежнего договора, то еще можно бы обратиться к народу снова с предложением ²¹мира; напротив, обсуждение не может быть допущено, если принятые уже условия мира сокращаются. Каково же заключение моей речи? Вам остается или отдать себя и отечество ваше на наше благоусмотрение, или победить нас на поле сражения».

9. Приготовление к битве.

С этими словами Ганнибал и Публий разошлись в разные стороны, не придя ни к какому соглашению. На следующий день, чуть рассвело, противники вывели свои войска из стоянок и выстроились к бою: карфагенянам предстояло бороться за свое существование и за господство над Ливией, римлянам за мирное владычество. Неужели кто-нибудь может оставаться безучастным к повести об этом событии? Никогда еще не было столь испытанных в бою войск, столь счастливых и искусных в военном деле полководцев; никогда еще судьба не сулила борющимся столь ценных наград. Победителю предстояло получить власть не над Ливией только и Европой, но и над всеми прочими досель известными нам странами мира. Так вскоре и случилось.

Расположение обоих войск.

Публий построил свои войска в следующем порядке: впереди поставил манипулы hastat'ов в некотором расстоянии один от другого, за ними principes'ов, но не против промежутков в передних рядах, как бывает у римлян обыкновенно ²², а за самыми манипулами, в некотором расстоянии от них, ибо у неприятеля было множество слонов. Последними поставлены были triarii. На левом из флангов Публий поместил Гая Лелия во главе италийской конницы, на правом Масанассу со всеми подвластными ему нумидянами. Промежутки между передними манипулами он заполнил отрядами легковооруженных, которым и отдал приказ начинать битву: если б они не устояли перед натиском слонов, то должны были отступить более быстрые из них в самый тыл войска через промежутки, следовавшие один за другим по прямой линии, другие, замешкавшиеся по вине неприятеля, в боковые проходы между рядами манипулов.

10.Покончив с расположением войска, Публий обходил ряды и обращался к воинам с краткими подобающими случаю речами. Так, он просил их во имя прежних битв показать себя и теперь доблестными воинами, достойными самих себя и отечества, и живо памятовать, что победа над врагом не только прочно утвердит власть их над Ливией, но стяжает им и государству их неоспоримую власть и главенство над целым миром. Если же битва кончится несчастливо, павшие в честном бою воины найдут себе в смерти за родину прекраснейший памятник, а бежавшие с поля трусы покроют остаток дней своих позором и бесчестием. Ибо нигде в Ливии беглецы не найдут для себя безопасного пристанища, а всякого, попавшего в руки карфагенян, ждет участь, которую легко угадает каждый здравомыслящий человек. «Никому бы я не пожелал, – продолжал Публий, – на себе испытать эту участь! Итак, когда судьба обещает нам великолепнейшую награду, победим ли мы, или ляжем мертвыми, неужели мы покажем себя низкими глупцами и из привязанности к жизни отринем лучшее благо и примем на себя величайшие беды». Посему Публий убеждал римлян идти с двояким решением, победить или умереть, а такая решимость, заключил он, всегда неизбежно ведет к торжеству над врагом, потому что люди идут в битву без страха потерять жизнь. Приблизительно так говорил Публий своим войскам.

11.Впереди всего войска Ганнибал поставил слонов, числом больше восьмидесяти, за ними отвел место наемникам, коих насчитывалось до двенадцати тысяч: это были лигистины, кельты, балеаряне, мавры. За наемниками выстроены были туземцы ливияне и карфагеняне, а последними стояли войска, прибывшие вместе с Ганнибалом из Италии, на расстоянии стадии с лишним от передних рядов. Фланги Ганнибал обезопасил с помощью конницы, на левом крыле поставив союзных нумидян, а на правом карфагенскую конницу. Потом он отдал приказ, чтобы начальники наемных войск ободряли каждый своих солдат напоминанием, что надежды на победу покоятся на Ганнибале и явившихся с ним войсках. Карфагенянам через начальников их велел он исчислить и ярко изобразить все беды, какие угрожают детям их и женам в случае несчастного исхода войны. Начальники так и поступили. Сам Ганнибал в это время обходил собственные свои войска, настойчиво просил и убеждал их не забывать, что они семнадцать лет были вместе, много сражений дали римлянам, что всегда выходили победителями и в противнике ни разу не оставляли даже надежды на победу. Не говоря уже о маловажных сражениях и бесчисленных военных успехах, он просил воинов оживить в своей памяти битву на реке Требии ²³с отцом нынешнего военачальника римлян, битву в Тиррении с Фламинием, наконец, сражение близ Канн с Эмилием. Ни с одним из этих сражений предстоящая битва не может идти в сравнение ни по количеству воинов, ни по степени мужества. При этих словах Ганнибал предложил воинам взглянуть на боевую линию неприятеля, чтобы убедиться, что враги не то что малочисленные, чем были прежде, они составляют самую ничтожную долю прежних врагов, а по храбрости не выдерживают никакого сравнения с ними. Так, прежние враги выходили на битву не будучи ослаблены предшествующими поражениями, тогда как теперешние состоят частью из потомков, частью из остатков войск, многократно побежденных в Италии и бежавших перед Ганнибалом. Вот почему на обязанности их лежит не омрачать славы и доброго имени своих и вождя своего, но храбростью в битве оправдать широко распространенную молву о них, как о непобедимых воинах. Таковы или почти таковы были увещания обоих военачальников.

12. Битва при Заме.

Потом, когда все приготовления к битве были кончены, произошло несколько легких схваток нумидийской конницы с обеих сторон. Ганнибал приказал вожатым двинуться со слонами на врага. Но раздавшиеся со всех сторон звуки труб и рожков смутили нескольких слонов, которые повернули назад и кинулись на нумидян, пособников карфагенян. Благодаря этому отряд Масанассы быстро оттеснил конницу от левого крыла карфагенян. Прочие слоны столкнулись с римскими легковооруженными на промежуточном пространстве между боевыми линиями, причем и сами сильно пострадали, и врагам причинили большой урон, наконец в страхе одни из них кинулись на римское войско, которое благодаря предусмотрительности вождя могло пропустить их через свободные промежутки без всякого урона для себя, другие перебежали на правое крыло и, обстреливаемые конницей, попали наконец за боевую линию. В это время Лелий воспользовался смятением слонов и обратил в беспорядочное бегство карфагенскую конницу. Он с ожесточением теснил бегущих; то же сделал Масанасса. В это самое время тяжелые пешие войска обоих противников мерным шагом грозно наступали друг на друга; только войска, прибывшие из Италии вместе с Ганнибалом, оставались неподвижно на месте. Когда враги сблизились, римляне согласно исконному обычаю издали дружный боевой клич, ударили мечами в щиты и начали напирать на врага. С другой стороны карфагенские наемники подняли беспорядочный дикий шум ²⁴, потому что, говоря словами поэта

Крик сей и звук их речей не у всех одинаковы были;

Но различный язык разноземных народов союзных** , —

как мы только что перечислили ²⁵.

13. Поражение карфагенян.

Сначала, пока битва была только рукопашная и противники дрались один на один, пока сражающиеся действовали не копьями, а мечами, перевес был на стороне наемников, благодаря их ловкости и отваге, и многие римляне были ранены. Однако, полагаясь на превосходство своего военного строя и вооружения, римляне подвигались все дальше вперед. Кроме того, у них за передовыми бойцами следовали другие, поддерживавшие бодрость духа в сражающихся, тогда как на неприятельской стороне оробевшие карфагеняне не спешили к наемникам и не подавали им помощи, благодаря чему варвары стали наконец отступать. Во время отступления наемники наталкивались на стоявших позади карфагенян и, будучи твердо убеждены, что те покинули их, рубили своих же. Многие карфагеняне пали поэтому геройскою смертью, ибо вынуждены были рубившими их наемниками обороняться и от своих воинов, и от римлян. С яростью и отчаянием кидаясь в битву, карфагеняне перебили множество своих и врагов, стремительным нападением расстроили даже манипулы hastat'ов, а начальники principes'ов, поняв в чем дело, остановились со своими манипулами. Огромное множество наемников и карфагенян пало на поле брани частью от рук своих воинов, частью под ударами hastat'ов. Тех из наемников, которые искали спасения в бегстве, Ганнибал не допустил до соединения с его войсками, приказав задним воинам ²⁶протянуть вперед свои копья и не допускать к себе бегущих. Вследствие этого бегущие вынуждены были укрываться на флангах и выходить на прилегающие к ним открытые поля.