Текст книги "Всеобщая история"

Автор книги: Полибий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 118 страниц)

17.Филопемен верно предугадал ход битвы: лакедемоняне бежали в ужасном беспорядке. Он видел, что фаланга его выигрывает сражение, что все дело принимает желанный, блестящий оборот, посему устремил заботу свою на то, чтобы достойно завершить все предприятие ⁵¹, на то именно, чтобы Маханид не избежал его рук. Он знал, что Маханид в стремительной погоне за неприятелем отрезал себя вместе со своими наемниками на пространстве, отделяющем город от канавы, – и только ждал его возвращения. И вот, когда Маханид, возвращаясь из погони, увидел, что войско его бежит, когда он понял, что зашел слишком далеко и что все надежды его рушились, он быстро стянул находившихся при нем наемников и попытался было пробиться плотною массою сквозь ахеян, гнавшихся врассыпную за лакедемонянами. Часть воинов сначала во внимание к этому плану держалась крепко Маханида, так как иной надежды на спасение не было. Но когда по прибытии на место лакедемоняне увидели, что ахеяне стерегут ведущий через канаву мост, все они пали духом, покинули Маханида, и каждый спасался, как мог. В это самое время тиран, отчаявшись в переправе по мосту, скакал на лошади вдоль канавы и внимательно высматривал, где бы ему перейти.

18.Филопемен узнал Маханида по багряному одеянию и по убранству его лошади, оставил на месте Анаксидама с приказанием строго охранять переправу через ров и не щадить никого из наемников, так как они всегда содействовали упрочению тирании в Спарте. Сам Филопемен взял с собою Полиэна из Кипарисий ⁵²и Симия, тогдашних своих щитоносцев, и с противоположной стороны канавы следил за движениями тирана и его оруженосцев ⁵³. Два человека были тогда с Маханидом: Арексидам ⁵⁴и один из наемников. Маханид выбрал удобное для переправы место, пришпорил коня с целью заставить его перескочить через канаву, как вдруг по другую сторону канавы пред ним, повернув коня назад ⁵⁵, предстал Филопемен, ловко метнул в тирана копьем, потом вторично ударил его нижним острием ⁵⁶копья и положил на месте. Та же участь постигла Арексидама от рук конных спутников Филопемена. Что касается третьего лакедемонца, то он не решился скакать через ров и спасся бегством в то время, как враги умерщвляли двух других его товарищей. По умерщвлении Маханида и Арексидама Полиэн и Симий тотчас сняли доспехи с убитых, взяли с собою голову тирана вместе с доспехами и поспешили к своим солдатам, гнавшим врагов; они же дали знать войску о гибели неприятельского вождя, дабы тем увереннее, спокойнее и отважнее оно преследовало врагов до города тегеян. И в самом деле, обстоятельство это сильно подняло дух в войсках; главным образом благодаря ему они с первого набега завладели Тегеей, на следующий день расположились лагерем вдоль Эвроты, так как окрестные поля были уже неоспоримо в их руках. Однако ахейцы долгое время не могли вытеснить врагов из пределов собственной их области, хотя беспрепятственно опустошали всю Лаконику. В сражении они потеряли немного своих, а лакедемонян перебили не менее четырех тысяч человек, еще больше взяли в плен, равным образом захватили все припасы их и вооружение ( Сокращение и Сокращение ватиканское).

19а. Из Ганнибаловой войны. Общее замечание.

...Какую ⁵⁷пользу может извлечь читатель из рассказов о войнах, битвах, о покорениях и осадах городов, если при этом он не уясняет себе причины, по которой в каждом отдельном случае одна сторона выигрывала дело, другая теряла? Рассказом об исходе предприятий можно только забавлять читателя, тогда как должное изыскание мероприятий, предшествующих событиям, приносит пользу любознательному человеку. Наибольшую выгоду извлекает внимательный читатель из подробного выяснения отдельных событий ( Сокращение ватиканское).

19. Доблести Ганнибала.

...Разве можно не превозносить военачальнические дарования, храбрость и умение жить лагерною жизнью, если окинешь взором это время во всей его продолжительности, если со вниманием остановишься на всех больших и мелких битвах, на осадах и отпадениях городов, на трудностях, выпадавших на его долю, если, наконец, примешь во внимание всю обширность предприятия? В течение шестнадцати лет ⁵⁸войны с римлянами в Италии Ганнибал ни разу не уводил своих войск с поля битвы; подобно искусному кормчему он непрерывно удерживал их в повиновении, огромные полчища, к тому же не однородные, но разноплеменные, сумел охранить от возмущений против вождя и от междоусобных раздоров. В войсках его были ливияне, иберы, бигуры, кельты, финикийцы, италийцы, эллины – народы, не имевшие по своему происхождению ничего общего между собою ни в законах, ни в нравах, ни в языке, ни в чем бы то ни было ином. Однако мудрость вождя приучила столь разнообразные и многочисленные народности следовать единому приказанию, покоряться единой воле, при всем непостоянстве и изменчивости положений, когда судьба то весьма благоприятствовала ему, то противодействовала ⁵⁹. Вот почему нельзя не дивиться даровитости вождя в Ганнибале и не утверждать с уверенностью, что, начни он осуществление своего замысла с других частей мира и закончи римлянами, Ганнибал довел бы благополучно свое дело до конца. Начав же с того народа, коим следовало заключить, Ганнибал и начал предприятие, и кончил на этом народе ( Сокращение).

20 ⁶⁰ . Война в Иберии. Гасдрубал при Илипе.

...Гасдрубал стянул свои войска из городов, в которых они зимовали, двинулся вперед и расположился станом, невдалеке от города, именуемого Илипою ⁶¹, здесь у подошвы гор возвел окопы, имея перед собою удобную для сражения равнину. Пехоты у него было до семидесяти тысяч, конницы до четырех тысяч ⁶², слонов тридцать два. Со своей стороны, Публий отрядил Марка Юния** к Колиханту ⁶³принять нарочно для него заготовленные войска, три тысячи пехоты и пятьсот конницы; прочих союзников Публий принимал сам по пути к намеченной цели. С приближением к Касталону и Бекулу, когда к нему присоединился Марк с войсками от Колиханта, Публий почувствовал себя в большом затруднении. Дело в том, что одних римских войск без союзнических было недостаточно для того, чтобы отважиться на битву; между тем полагаться на союзников в решительной битве казалось и небезопасным, и слишком смелым. Долго Публий колебался, однако обстоятельства вынудили его к решению употребить в дело иберов, но с тем, чтобы вести сражение собственными легионами, а иберов выставить против неприятеля ⁶⁴только для виду. Когда это было решено, Сципион снялся с места со всем войском, в коем было до сорока пяти тысяч пехоты и около трех тысяч конницы. Подойдя к карфагенянам на такое расстояние, что они могли ясно различить его, Публий разбил лагерь на высотах прямо против неприятеля.

21. Успехи Сципиона в сражениях с Магоном, Масанассою, Гасдрубалом.

Магону казалось, что настал удобный момент для нападения на римлян, пока они заняты разбивкою лагеря, и потому со значительнейшею частью собственной конницы и с нумидянами, предводительствуемыми Масанассою, он устремился на неприятельский лагерь в уверенности захватить Публия врасплох. Но Публий заранее уже предвидел нападение врага и укрыл свою конницу, равносильную карфагенской, за холмом. При внезапном нападении римской конницы многие всадники, устрашенные неожиданностью появления врагов, тотчас бросились бежать ⁶⁵, прочие вступили врукопашную с римлянами и дрались храбро. Ловкость спешившихся римских всадников поставила карфагенян в большое затруднение; они выдерживали недолго и с большими потерями стали отступать. Сначала карфагеняне отступали в порядке, потом под натиском римлян ряды их расстроились, и они бежали до самой стоянки. Это подняло дух римлян и повергло карфагенян в уныние. В ближайшие за сим дни противники выстраивали свои войска на промежуточной равнине между стоянками; их конницы и легковооруженные легкими стычками дразнили друг друга пока наконец воюющие не решили померяться силами в открытом сражении.

22.На сей раз Публий употребил, как кажется, двоякую хитрость. По его наблюдению, Гасдрубал обыкновенно выводил свои войска из лагеря в поздний час и ставил ливийцев в центре, а слонов впереди обоих флангов. Сам Публий привык выходить из лагеря позднее Гасдрубала ⁶⁶, римлян ставил в центре против ливиян, а иберов на флангах. Теперь Публий в решительный день расположил свои войска в обратном порядке и тем много содействовал перевесу своих и ослаблению неприятеля. Он послал своих слуг с приказанием всем трибунам и солдатам завтракать ранним утром ⁶⁷и, надев доспехи, выходить за окопы. Все догадывались, что будет битва, и охотно исполняли приказание. Тогда Публий отрядил вперед конницу и легковооруженных и приказал им подойти к неприятельской стоянке и смело тревожить врага легкими схватками. С пехотой, как только взошло солнце, он сам двинулся вперед и, дойдя до середины равнины, выстроил солдат в порядке, обратном прежнему, именно, в середине поставил иберов, а на флангах римлян. Так как римская конница приблизилась к окопам внезапно, и тут же выходило в поле и остальное войско, то карфагеняне едва успели вооружиться. Гасдрубал вынужден был, невзирая на то, что солдаты его были еще натощак и не приготовились, поспешно выслать свою конницу и легковооруженных против неприятельской конницы на равнину, строить пехоту в боевой порядок, причем он поставил ее, как бывало обыкновенно и раньше, на ровном месте недалеко от предгорья. Некоторое время римляне держались спокойно. Солнце поднималось все выше, а стычка легковооруженных не кончалась ничем, ибо теснимая сторона укрывалась под своей фалангой и затем снова шла в битву. Тогда Публий отвел своих застрельщиков за боевую линию промежутками между манипулами в тылу распределил их по флангам, легковооруженных впереди, за ними конницу, и начал движение на неприятеля с фронта; находясь на расстоянии от противника не больше стадии ⁶⁸, он приказал иберам в том же порядке продолжать наступление ⁶⁹, правому крылу римлян, манипулам и турмам сделать оборот направо, а левому налево.

23.Сам он отделил от левого крыла, а Луций Марций и Марк Юний от правого три передовых турмы, перед ними поставил по обычаю римлян легковооруженных и три манипула, – каковой отряд пехоты именуется у римлян когортою ⁷⁰, – со своим войском сделал оборот влево, а Луций и Марк вправо, и колонна ускоренным шагом двинулась на неприятеля, по мере движения поворачивались и примыкали к ней следующие далее ряды. Когда римские войска были уже недалеко от неприятеля, а иберы, медленным шагом наступавшие в передовой линии, находились пока на значительном расстоянии, Публий согласно первоначальному плану повел римские войска колонною разом на оба крыла карфагенян. В последовавших за сим движениях задние ряды выстроились в одну прямую линию с передовыми и в одно время с ними вступили в бой с неприятелем, вместе с тем получилось расположение войска, обратное прежнему как вообще в отношении флангов друг к другу, так и, в частности, в отношении пехоты и конницы. Так, на правом фланге конница вместе с легковооруженными оборотом вправо соединилась с передовой линией и сделала попытку обойти противника с фланга, пехота, наоборот, подвигалась влево. Что касается левого фланга, то здесь пехота шла на соединение с передними рядами справа, а конница вместе с легковооруженными – слева. Благодаря такому движению один из двух флангов, состоящих из конницы и легковооруженных, правый, обратился в левый. Впрочем, вождю нужно было не это. Задача его более важная состояла в том, чтобы обойти неприятеля с фланга, и расчеты эти оправдались. Так, военачальнику должны быть вообще известны употребительные в битвах движения, а пользоваться ими надлежит сообразно с обстоятельствами.

24.В завязавшейся схватке жестоко терпели слоны, теснимые и обстреливаемые со всех сторон легковооруженными и конницей, и причиняли своим не меньший вред, как и чужим: слепо кидаясь из стороны в сторону, они давили всякого, кто попадался им под ноги, свой ли то был, или враг. Тогда как на флангах карфагенская пехота была сильно теснима, находившиеся в центре и составлявшие главную силу ливияне пребывали в полном бездействии. Под натиском иберов они не могли ни покинуть занимаемое ими место для оказания помощи флангам, ни исполнить свой долг, оставаясь на месте, потому что противостоявший неприятель не вступал в битву. Некоторое время фланги боролись с одинаковым мужеством, ибо для обеих сторон битва была решительная. Затем к полудню силы карфагенян стали падать, так как выход их из стоянки был вынужденный и преждевременный и они не успели приготовиться как следует к битве. Перевес был на стороне римлян как потому, что они были и сильнее и бодрее противника, так больше всего потому, что их дальновидный военачальник поставил отборнейшие войска против слабейшей части неприятеля. Теснимые римлянами, войска Гасдрубала вначале отступали шаг за шагом, потом оборотили тыл всею массою и устремились к предгорьям; наконец, когда римляне стали напирать сильнее, они в беспорядке бежали к собственной стоянке. Если бы не явилось на помощь божество, карфагеняне были бы теперь же выбиты и из стоянки ⁷¹; но вдруг разразилась гроза, пошел проливной продолжительный дождь, так что римляне с трудом возвратились в свою стоянку ( Сокращение).

...Илургия ⁷², город Иберии ( Стеф. Визант.).

...Весьма многие римляне погибли в огне, когда старались овладеть расплавленным золотом ⁷³и серебром, текущим с разных сторон ( Свида).

24а. Широкие замыслы Сципиона.

...Все приветствовали Публия с изгнанием карфагенян из Иберии и уговаривали его отдохнуть от трудов и пожить спокойно после благополучного завершения войны. Публий благодарил за добрые пожелания, но тут же прибавлял, что его больше всего занимает мысль ⁷⁴о том, как бы начать войну против карфагенян. «До сих пор, – сказал он, – воевали карфагеняне против римлян, теперь судьба дозволяет римлянам идти войною на карфагенян» ( Сокращение ватиканскоеи Свида).

...В беседе с Софаком Публий обнаружил такую приветливость и ловкость, – к этому он имел большую способность от природы, – что несколько дней спустя Гасдрубал заметил Софаку, что Публий показался ⁷⁴ему еще опаснее в дружеской беседе, чем на поле брани ( Сокращение ватиканское).

25. Возмущение в римском лагере.

...Когда в римском лагере возмутилась часть войска ⁷⁵, Публий при всей своей опытности в деле командования очутился в столь трудном и беспомощном положении, как никогда. Оно и понятно. По отношению к телесным немочам, когда они происходят от внешних причин, каковы холод, зной, усталость, раны, можно принять меры предохранительные, можно легко пособить и лечением; напротив, трудно и предупредить вереды и болезни и лечить их, когда они зарождаются в самом теле. Точно то же бывает в государстве и в войске, именно: против идущих извне замыслов и войн легко человеку бдительному принять меры заблаговременно, легко действовать против них впоследствии, и наоборот: трудно бороться против возмущений, возникающих в недрах государства, против междоусобиц и смут; тут требуются большое искусство и необычайная мудрость. По-моему, есть одно только средство, одинаково пригодное для всякого войска, для всякого государства и для отдельных лиц: никогда, особенно во времена счастья и обильного достатка, не допускать, чтобы войско, государство или отдельный человек пребывали долгое время в бездействии и покое.

Итак, Публий, человек в высокой степени рассудительный, как сказано нами с самого начала, к тому же дальновидный и осторожный, собрал у себя военных трибунов и предложил следующую меру к подавлению восстания: он сказал, что необходимо пообещать воинам уплату жалованья, а дабы они поверили обещанию, необходимо наложенные на города для содержания всего войска дани собирать на виду у всех и возможно ревностнее, как бы для уплаты обещаемого жалованья. Потом те же самые трибуны, продолжал он, снова отправятся к войскам, настоятельно будут убеждать их признать свою виновность и явиться за жалованьем к военачальнику, всем ли воинам разом, или по частям, как им будет угодно. Обстоятельства покажут, заключил он, как нужно будет поступить дальше.

26.Приняв это решение, начальники занялись собиранием денег. Потом, когда трибуны сообщили волю солдат ⁷⁶, Публий, получив эти сведения, снова предложил совету обсудить, что делать. На совете было решено назначить день, в который солдаты должны явиться за жалованьем, даровать помилование толпе, а зачинщиков строго покарать; этих последних насчитывалось до тридцати пяти. В назначенный день, когда мятежники явились выслушать о помиловании и получить жалованье, Публий отдал тайный приказ трибунам, которых раньше посылал к войскам, выйти навстречу мятежникам, выбрать на свою долю каждому по пяти зачинщиков, обойтись с ними ласково и лучше всего пригласить к себе на жительство, а кому это не удастся, просить по крайней мере к столу и вообще к совместному время провождению. Находившемуся при нем войску он за три дня до этого приказал запастись дорожными припасами на довольно продолжительное время, так как, объяснял он, предстоит поход с Марком во главе на Андобала. Известие об этом ободрило мятежников, ибо они полагали, что с удалением прочих легионов им предоставлена будет свобода действия, когда они явятся к военачальнику.

27. Меры Сципиона против мятежников и расправа с зачинщиками.

Возмутившиеся воины уже подходили к городу*** когда Публий отдал приказ остальному войску выступать на следующий день на рассвете в поход с припасами, трибунам же и начальникам союзных войск ⁷⁷велел по выходе из города пропустить вперед обоз ⁷⁸, а солдат во всеоружии задержать у ворот, потом распределить между собою городские ворота и принять меры к тому, чтобы из города не вышел ни один из мятежников. Трибуны, которым велено было встретить мятежников, приняли их радушно, лишь только они вошли в город, и согласно полученному приказанию увели зачинщиков к себе. Тогда же им дано было приказание схватить в это самое время тридцать пять зачинщиков возмущения, как только те пообедают, заковать их и содержать под стражей ⁷⁹, после этого не выпускать из домов ни единого обитателя, за исключением от каждого дома того, кто должен будет уведомить военачальника о случившемся. Трибуны исполнили приказание. На рассвете следующего дня военачальник заметил, что явившиеся в город мятежники собрались на площади, и созвал их в собрание. По обыкновению все с разных сторон бежали на зов сигнальной трубы, озабоченные мыслью о том, как предстанет пред ними военачальник и что он им скажет по настоящему делу. Тем временем Публий послал гонцов к стоявшим у ворот трибунам с приказанием войти в город, с вооруженными солдатами и расположиться вокруг собрания, засим и сам явился в собрание, причем один вид его поверг всех в изумление. Войско воображало, что Публий все еще болен, и вот теперь они смутились, когда вдруг неожиданно увидели его совершенно здоровым.

28.Тогда-то Публий начал свою речь такого приблизительно содержания. Он выразил недоумение по поводу того, что побудило солдат к возмущению, недовольство ли чем или надежды на что-либо. Он сказал, что по троякому побуждению люди отваживаются встать на отечество или на вождей своих: или они могут укорить в чем-либо своих начальников и потому недовольны ими, или же они досадуют на свое положение, или, наконец, соблазняются надеждою на лучшее, более светлое будущее. «Какая же из этих причин была у вас, спрашиваю я? Ясно, вы негодуете на меня за то, что я не выдавал вам жалованья. Но это была не моя вина, ибо за время моего командования жалованье выдавалось вам всегда полностью. Так обвиняйте же Рим за то, что давно следовавшее вам жалованье не уплачено еще. Но можно ли простирать свое недовольство до того, чтобы восставать на отечество, вскормившее вас, и становиться врагами его? Не лучше ли было бы прийти ко мне для переговоров об этом, попросить друзей ваших принять участие в деле и пособить вам. Снизойти к восставшим воинам можно бывает тогда, когда они служат чужому господину за плату, но ни малейшего снисхождения не заслуживают солдаты, воюющие за себя самих, за своих жен и детей: все равно, как в денежном деле, и он явился бы с оружием в руках, чтобы отнять жизнь у того, кто ему самому б даровал жизнь. Или, быть может, вы скажете, что я причинил вам бoльшие опасности и лишения, чем другим, а эти последние получили бoльшие выгоды и более обильную добычу, чем вы? Но этого вы не дерзнете сказать, а если бы и сказали, то не сумели бы доказать. Итак, чем же вы недовольны и почему подняли возмущение против меня? Задавая этот вопрос, я уверен, что никто из вас ничего не скажет, ничего не придумает. 29.Точно так же не могло побудить вас к возмущению и недовольство настоящим положением. Ибо когда же дела наши шли лучше? Когда победы Рима были многочисленнее? Когда солдат ожидало более светлое будущее, чем теперь? Однако, быть может, какой-либо негодяй ⁸⁰скажет, что успехи врагов больше наших, что их ждет лучшее будущее и что оно обеспечено вернее, чем у нас. Но у кого же это? Не у Андобала ли, или у Мандония? Кому из вас неведомо, что раньше эти люди изменили карфагенянам и перешли к нам, а теперь снова попрали клятву и долг верности и объявили себя нашими врагами? Поистине, почетно опираться на таких людей и вставать на государство! Не могли вы тоже надеяться, что одними вашими силами добудете власть над Иберией. Если и в союзе с Андобалом вы были бы не в силах противостоять нам, то тем бессильнее вы сами по себе ⁸¹. На что же возлагали вы ваши упования, желал бы я знать? Разве только на военный опыт и храбрость новоизбранных вами вождей ⁸²или на прутья и секиры ⁸³, предшествующие им! Стыдно говорить об этом больше. Итак, солдаты, ни одного из поводов к возмущению у вас нет, и вы не могли бы выставить ни единой справедливой жалобы, хотя бы самой маловажной, ни против меня, ни против отечества. Вот почему я готов оправдывать вас перед Римом и передо мною, в вашу пользу выставляя доводы, признаваемые всеми, именно: всякую толпу легко совратить и увлечь, на что угодно, потому что со всякой толпой бывает то же, что и с морем ⁸⁴. По природе своей безобидное для моряков и спокойное, море всякий раз, как забушуют ветры, само получает свойства ветров, на нем свирепствующих. Так и толпа всегда проявляет те самые свойства, какими отличаются вожаки ее и советчики. Вот почему я и все прочие начальники прощаем вас и уверяем, что не станем взыскивать за случившееся ни с кого, только зачинщиков возмущения мы решили покарать нещадно, как они то заслужили преступлением своим против отечества и против нас».

30.Едва окончил Публий, как стоявшие вокруг солдаты в полном вооружении ударили согласно сигналу мечами в щиты, и вместе с тем введены были зачинщики возмущения, скованные и раздетые. Грозная обстановка и развертывающиеся перед глазами ужасы навели такой страх на толпу, что никто из присутствующих не изменился даже в лице, не издал ни единого звука, пока одних секли, другим рубили головы: все оцепенели, пораженные зрелищем. Зачинщиков мятежа, обезображенных, бездыханных, поволокли через толпу, а остальным солдатам вождь и прочие начальники дали от имени государства уверение в том, что никто больше не будет наказан. Со своей стороны, солдаты выходили поодиночке вперед и клятвенно обещали трибунам пребывать впредь в покорности велениям своих начальников и никогда больше не злоумышлять против Рима. Итак, Публий ловко отвратил грозную опасность и восстановил в своих войсках прежний порядок ( Сокращениеи Сокращение ватиканское).

31. Война римлян с Андобалом. Речь Публия к солдатам.

...Вскоре за сим в самом еще Карфагене ⁸⁵Публий созвал свои войска в собрание, говорил много и настойчиво о наглости и вероломстве Андобала и старался разжечь войска против поименованных выше владык ⁸⁶. Вслед за сим он перечислил битвы, какие до сих пор они вели против совместных сил иберов и карфагенян с карфагенскими вождями во главе. Из этих сражений римляне всегда выходили победителями, а потому, сказал Публий, не подобает смущать себя мыслями о том, что они могут потерпеть неудачу в битве с одними иберами и с вождем их Андобалом. По этому же самому, продолжал Публий, он и решил ни за что не пользоваться пособничеством кого бы то ни было из иберов, вести борьбу единственно силами римлян, дабы для всех стало ясно, что мы восторжествовали в войне над карфагенянами и выгнали их из Иберии благодаря не иберам, как утверждают некоторые, что, напротив, и карфагенян, и кельтов, и иберов мы одолели доблестями римлян и собственным нашим мужеством. После этого Публий убеждал воинов действовать единодушно и бодро идти в предстоящую битву, как и во всякую другую, а он уж сам с помощью богов позаботится надлежаще о победе. Войско воспылало такою ревностью к битве и такою отвагой, что все солдаты походили с виду на людей, которые уже глядят на врага и почти что вступают в решительный бой.

32.Публий кончил речь и распустил собрание, а на следующий день снялся со стоянки, двинулся вперед и на десятый день достиг реки Ибера, четыре дня спустя после этого переправился чрез реку и разбил свой лагерь в виду неприятеля; между его лагерем и неприятельским расстилалась долина. На другой день он велел согнать в эту долину часть скота, следовавшего за войском, отдав приказание Гаю**** держать наготове конницу, и нескольким трибунам такое же приказание относительно легковооруженных. Вскоре иберы напали на скот, и потому Публий отрядил против них часть легковооруженных. Произошла схватка, и так как обе стороны посылали подкрепление своим, то в долине завязался жаркий конный бой передовых отрядов. Момент был благоприятный для нападения, и Гай, у которого согласно распоряжению Публия конница была наготове, бросился к сражающимся и отрезал неприятелей от предгорья, благодаря чему большинство их, рассеянное по долине, было перебито конницею. Раздосадованные этим варвары беспокоились, как бы неприятель не вообразил, что вследствие понесенной неудачи они совсем упали духом, и потому чуть свет вышли из стоянки и все свои силы выстроили к бою. Публий готов был начать битву; но он видел, как бессмысленно иберы спускаются в долину и строят на равнине в боевой порядок не только свою конницу, но и пехоту, оставался поэтому в покое с целью дать врагу время выстроиться в долине в возможно большем числе. Надежды свои Публий возлагал на собственную конницу и еще больше на пехоту, ибо пехота его и мужеством солдат, и вооружением своим далеко превосходила иберийскую в открытом бою, в котором войско действует все разом ⁸⁷.

33. Сражение Публия с Андобалом.

Когда, по его мнению, настала пора действовать, Публий отрядил легковооруженных ⁸⁸против той части неприятеля, что выстроилась у предгорья, а против войска, спустившегося в долину, он разом повел из лагеря все прочие силы по четыре когорты в линию ⁸⁹и ударил на неприятельскую пехоту. В это время и Гай Лелий со своей конницей двинулся вперед по холмам, которые тянулись от стоянки в сторону долины, и ударил в конницу иберов с тыла, чтобы занять ее сражением. Вследствие этого неприятельская пехота лишилась поддержки конницы, на каковую она рассчитывала, когда спускалась в долину, и стала подаваться под натиском врагов назад; то же было и с конницей. Отрезанная и сдавленная в теснине, она терпела потери больше от своих, чем от врагов, потому что собственная пехота налегала на нее сбоку, пехота неприятельская теснила спереди, а неприятельская конница зашла с тыла. При таком обороте дела почти все войско, спустившееся в долину, было истреблено, а находившееся у предгорья бежало. Это последнее составляли легковооруженные, третья часть всего карфагенского войска; с ними-то и спасся Андобал бегством в укрепленную местность ( Сокращение).

...По завершении иберийской войны Публий ⁹⁰возвратился в Тарракон среди величайшего ликования, ибо он возвращался с правом на великолепнейший триумф для себя ⁹¹и с блистательнейшей победой для отечества. Не желая запаздывать в Рим к консульским выборам, Публий сделал касательно Иберии все распоряжения, войско передал Юнию и Марцию ⁹², а сам с Гаем и прочими друзьями отплыл в Рим ( там же).

34. Мир Антиоха с Эвфидемом.

...Эвфидем ⁹³также был родом из Магнесии и потому в беседе с Телеем высказывал, что Антиох действует несправедливо, стараясь лишить его царства. Не он первый, продолжал Эвфидем, восстал на царя; напротив, он достиг владычества над Бактрианою тем, что истребил потомство нескольких других изменников. Долго говорил так Эвфидем и наконец просил Телея оказать ему услугу в мирном посредничестве и убедить Антиоха оставить за ним царское имя и сан; если Антиох не исполнит его просьбы, то положение обоих становится небезопасным. На границе, продолжал он, стоят огромные полчища кочевников, угрожающие им обоим и, если только варвары перейдут границу, то страна наверное будет завоевана ими. С этими словами Эвфидем отпустил Телея к Антиоху. Царь давно уже мечтал о прекращении войны и потому охотно принял сообщенные Телеем условия замирения. Не раз еще Телей переходил от одного к другому; наконец Эвфидем послал сына своего Деметрия привести переговоры к концу. Царь принял его ласково и нашел, что юноша и по наружному виду, и по прекрасному обращению достоин царского сана, поэтому, во-первых, обещал ему руку одной из дочерей своих, во-вторых, согласился удержать за отцом его царское звание. Прочие условия вошли в письменный договор, и клятвенный союз был заключен. Снабдив войска обильными припасами и взяв с собою слонов Эвфидема, Антиох снялся со стоянки. Он перевалил через Кавказ ⁵* и спустился в Индию, где возобновил дружественный союз с царем индийцев Софагасеном, и взял с собою его слонов, так что всех слонов у него было до полутораста, снова снабдил войско припасами и двинулся в обратный путь, а на месте оставил кизикенца Андросфена для получения от царя выговоренных сокровищ. Он прошел Арахосию ⁹⁴, переправился через реку Эриманф ⁹⁵и проник через Дрангену в Карманию; зима приближалась, и потому здесь он остановился на зимовку. Так завершился поход Антиоха в верхнюю Азию, когда он подчинил своей власти не только сатрапов верхних областей, но также приморские города и владык земель по сю сторону Тавра, вообще упрочил свою власть отвагою и настойчивостью, внушавшими страх всем его подданным. И в самом деле, благодаря этому походу не только народы Азии, но и Европы признали в нем человека, достойного царской власти ( Сокращение).