Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 50 страниц)

Но Мол так и не додумал свою мысль, потому что в этот самый момент внутрь кто-то зашел. Пришедших было двое, насколько смог определить по слуху слепец. Он уже было встал, чтобы поприветствовать гостей, как тут что-то холодное, металлическое и круглое коснулось его лба и слегка надавило вниз, будто заставляя Крота сесть обратно в кресло.

– Будешь тих, как бышь – жив остадешься, – сказал первый голос, отчего-то делая свою речь корявой. – Ладдо, бгат, давай. Я пгослежу за диб.

– Понял.

– Быстгее только.

Послышались быстрые шаги – второй грабитель убежал в хранилище. Крот остался наедине с первым. Он уже догадался, кто это: Лифти и Шифти (естественно, больше никого из преступного мира в Хэппи-Долле не было). Он потянулся было в сторону телефона, но ствол оружия только сильнее уперся ему в лоб, давая понять, что Ворюга был начеку и был готов стрелять при любой попытке жертвы сообщить в полицию. Наконец второй брат управился со всеми деньгами банковской ячейки и подал знак старшему вору. Тот убрал пистолет, и снова чуткое ухо Мола уловило звук трения металла. Сразу же он был грубо брошен со стула на пол и прижат коленом к мрамору. Бежать теперь было некуда, впрочем, как и до этого, клинок коснулся шеи слепца и стал медленно срезать воротник его водолазки. Вскоре эта процедура была закончена, и рука грабителя в перчатке взяла Крота за подбородок, поворачивая его голову из стороны в сторону.

– Так-с, – сказал Шифти. – Вот что я с тобой сделаю: ты, вегоятдо, будешь жить. До вот сообщить что-дибудь тебе уже де удастся. Даже чегез год, я полагаю, ты и слова де выдавишь из себя.

– Блин, брат, ты скоро там? – крикнул Лифти. – Я уже заждался!

– Иди-ка сюда, бгат бой, – ответил енот в шляпе. – Ты же когда-то вгачоб стать хотел, де так ли?

– Ну?

– Тепегь сботги, сейчас я тебе дагляддо покажу, как устгоеда готовая полость. Ты готов богальдо? Потобу что згелище будет-де из пгиятдых.

– Да давай уже, не тяни!

Ворюга усмехнулся, повернулся к Молу, раскрыл ему рот и стал выковыривать скальпелем оттуда язык. Хитрюга поморщился, то, что он увидел, было действительно противно. Но потом он стал заглядываться на то, как его брат ловко отрезает язык жертве, несмотря на все попытки последней сбросить с себя мучителя и на отчаянные крики. Закончив, Шифти вытащил изо рта Крота кусок мышц, из которого обильно текла кровь, и отбросил в сторону, явно намереваясь продолжить начатую операцию. Он прорезал щеки слепца так, что теперь рот Мола казался одной большой улыбкой Джокера из комиксов. Лицо бедолаги полностью залилось кровью, сам он закрывал руками жалкие остатки лица, но тщетно. Ворюга уже был заведен, и никто не мог его остановить. Енот снял черные очки с переносицы крота и посмотрел в слепые глаза цвета фиалки. Он видел навернувшиеся на них слезы, и это еще больше его обрадовало. Енот оттопырил большие пальцы, примериваясь к глазам жертвы. Он собирался выдавить их.

– Эм, Шифти, – сказал Лифти, касаясь плеча старшего брата. – Слушай, я понимаю, ты хочешь это сделать, все такое, но…

– Что «до»? – удивился енот в шляпе.

– Тебе не кажется, что выдавливать глаза Мола – это слишком жестоко для него?

– Хм… – Ворюга задумался. – Да, ты пгав. Од и так слеп, так зачеб еще газ его бучить? Лучше уж по-дгугому. Дидабит с собой?

– Ты же хотел по-тихому ограбить!

– Пегедубал. Хочу испытать этого бадкига да геакцию, а заоддо и полицию как следует всколыхдуть.

– Ну как хочешь.

Через минуту взрывчатые вещества были установлены на столе и на банковской ячейке ДиМиша. Самому Кроту Шифти также привязал к ногам парочку бомб. Братья установили таймер, после чего буквально бегом залезли в грузовик, завели мотор и умчались на безопасное расстояние. К тому времени уже стемнело, так что на улице с банком, недавно бывшей более-менее наполненной жителями, опять было пусто. Остановившись на углу и затаившись там, еноты стали ждать взрыва. Заодно им представилась возможность хорошенько отдохнуть от насыщенного дня и посмотреть вокруг.

А вокруг было на что смотреть. Редкие горящие окна были похожи на городских неподвижных светлячков. Фонари, светившие на дорогу, поминутно помаргивали друг другу, словно разговаривая друг с другом на непонятном никому из жителей языке света. Настоящие светлячки стрекотали в траве, где-то вдалеке слышалось одинокое уханье совы (или филина, без разницы). Полная Луна, поднявшаяся на зенит, освещала полусонный городок. Крыши домов как будто покрылись ночным снегом. Также этот лунный свет поливал серебром дальний лес, делая его каким-то загадочным и таинственным. Одним словом, если бы не лунный свет, Хэппи-Долл не выглядел бы сейчас таким: маленьким, тайным, манящим к себе любого прохожего, мирно усыпляющим полуночников, убаюкивающим своим спокойствием. Лифти с Шифти невольно залюбовались этим пейзажем, у Ворюги вдобавок вдруг проснулись какие-то странные, несвойственные ему чувства романтики. В его голове мысли складывались в рифмованные стишки, наподобие Шекспира.

Братья бы так и простояли, любуясь ночной природой, если бы в этот самый момент не произошел взрыв. Полстены здания буквально снесло на мелкие куски камней. Вслед за этими обломками братья заметили летящее тело Крота. Нельзя было точно сказать, остался ли он жив, или же его убило ударной волной от взрыва. Близнецов это как-то не волновало. Очнувшись от полудремы, они немедленно сели в машину и, не дожидаясь приезда правоохранительных органов, поехали к себе домой.

– Прикольненько банк так разнесло, – хихикнул Лифти. – Крота, наверное, нехило пришибло. Вот было бы здорово, если бы ему размозжило голову каким-нибудь камнем. Прям представляю себе это зрелище: лежит труп с раздавленной обломком башкой, из нее вытекает кровь вперемежку с мозгами и глазными яблоками…

– И после этого я еще и садист, – ухмыльнулся Шифти. – У сабого какая богатая фадтазия. Ладдо, поехали к этой кошке.

– Ты чего это? – удивился Хитрюга, забыв сегодняшнее утро.

– Ду дадо же ей кулод вегдуть, газве дет?

– Черт, – ругнулся младший енот. – А я-то все надеялся, что ты забудешь об этом. Хорошо, погнали к общежитию. Я тебя что-то сегодня совсем не узнаю. Ведешь себя как-то странно… Не так, как обычно.

Ворюга не обратил внимания на эти слова. Нажал на педаль газа и вырулил на улицу, где располагалось то самое общежитие.

– И все-таки я не понимаю, на кой-черт нам возвращать этот кулон, – возмущался младший близнец. – Мы же его нашли в конверте, который отжали у Тузи. Значит он наш.

– Все гавдо дадо вегдуть его хозяйке, – ответил енот в шляпе.

– Но по какой причине ты так решил? Не можешь же ты просто взять и захотеть вернуть обладателю его вещь, я тебя отлично знаю. У тебя на то есть причина.

– Дет у бедя дикакой пгичиды, – отмахнулся старший. – Захотел, вот и возвгащаю.

– И все-таки ты делаешь это не просто так. Кстати, а почему ты так странно на луну смотришь? – заметил Лифти.

Тут Шифти не ответил. Не хотел он делиться своими вновь нахлынувшими романтическими чувствами, вызванные лунным светом. В конце концов, брат мог просто не понять его и начать смеяться над ним, а этого Ворюге очень не хотелось. Он просто смотрел на серебристое светило и мечтал. В голове его возникал тот самый загадочный образ его прекрасной половинки, которая ждала его, звала и мысленно чесала его за ушком, отчего енот стал непроизвольно мурлыкать. Это заметил младший брат. И такое поведение Шифти вконец удивило его. Ладно, то, что он заглядывается на Тузи, а ему малость угрожает к стенке припереть, это еще Лифти мог понять. Но когда енот в шляпе после двух ограблений и двух убийств начал вдруг как-то странно смотреть на Луну и непонятно отчего мурлыкать – это уже было действительно странно. Плюс ко всему эта странная тяга вернуть золотую побрякушку какой-то кошке… Хитрюга схватил второго близнеца за плечи и как следует стал трясти, чтобы привести того в чувство. За что едва не получил кулаком в нос и в глаз.

– Ты чего? – спросил Шифти, когда брат отпустил его.

– Хватит на сегодня странностей! – едва не крикнул Лифти. – Поехали домой, уже поздно.

– Дет, я еще кулод де вегдул.

– Дался тебе этот кулон, блин. Что такого важного в этом возвращении?

– Я тебе уже сказал, бы возвгащаеб кулод хозяйке. И это-де подлежит обуждедию. Подятдо?

– Понятно, – буркнул младший енот, поняв, что с Ворюгой спорить бесполезно.

Еноты вылезли из машины и пошли к тому самому окну, куда они проникали в дом кошки позавчера. Свет там был выключен, очевидно, что хозяйка номера уже легла спать. Братья подсадили друг друга, и уже через минуту были внутри комнаты. В принципе, тут практически ничего не изменилось с момента их последнего вторжения: тот же рюкзак в углу у маленького столика, тот же альбом с зарисовками и дневник, правда, раскрытый на какой-то странице. Глаза у Шифти блеснули огоньком, он напрочь позабыл, зачем приехал сюда, взял со стола дневник, сел на подоконник, там, где посветлее, и стал с жадностью читать.

Однако его ждало жестокое разочарование – записи были маленькими и скучными, не содержали никакой интересной информации. Все эти записи были скорее лишь мыслями, типа «Сейчас я пойду туда», «Тут я испугалась» и так далее. Хотя более поздние записи, начиная с двадцать шестого августа, были более-менее интересными. Во всяком случае, потому что они вели рассказ о Хэппи-Долле от лица этой кошки. Тут Ворюга нашел и фотоснимки некоторых жителей городка, и описание к ним, что было уже интригующе. Однако о енотах тут практически ничего не было сказано, разве что кроме того самого случая с неудачным угоном мотоцикла. Енота в шляпе очень насмешило предложение, в котором кошка обещалась самой разыскать грабителей, без помощи полиции. «Ну-ну, – подумал он. – Я с удовольствием понаблюдал бы за всем этим».

– Шифти, ну что ты завис? – недовольно буркнул Лифти. – Давай клади уже то, что хотел вернуть, и валим отсюда. Я спать хочу.

– Подожди, – поднял руку Ворюга, прерывая своего брата. – Ты пока обыщи этот добег, божет, дайдешь что-дибудь цеддое. Я пока дочитаю этот ддевдик.

Хитрюга лишь что-то проворчал себе под нос, но покорно ушел на кухню. Видимо, решил слегка перекусить. Енот в шляпе, дождавшись тишины, стал читать дальше. Тут он наткнулся на описание смерти Малыша. Сначала он не обратил на это внимания, но потом он вспомнил, как видел сегодня днем, перед тем, как ограбить ДиМиша, этого самого медвежонка. «Что-то тут не совпадает, – подумал он. – Как он мог умереть вчера, если сегодня он был жив и здоров?». Дальше было еще веселее: кошка приводила описание трупов погибших вчера Каддлса и, что странно, Тузи. Это окончательно ввело енота в ступор. Он же с братом сегодня утром пытал бобренка, и не было ни малейшего намека на вчерашнюю «смерть»! А тут, судя по описанию этой новенькой, бобренка вчера кто-то убил, содрав с него шкуру и распилив пополам. Если бы мы могли посмотреть на Шифти со стороны, ты мы могли бы увидеть, как у него стали усердно работать шестеренки в голове, стараясь понять всю суть происходящего. Может быть, он до чего-нибудь и дошел бы, если бы в этот момент не вернулся Хитрюга с бутербродом в руке.

– Ну, ты так и будешь этот дневник читать? – спросил он, дожевывая хлеб. – Он наверняка на всякие женские темы, чего ты ждешь от кошки?

– Эб, как бы тебе сказать… – замялся Ворюга. – Вот, послушай: «Тгуп бобга указывает бде да то, что од был убит из-за сдигадия шкугки живьеб, после чего убийца зачеб-то гаспилил жегтву пополаб тодкой бечевкой. Вегоятдо, для того, чтобы давегдяка убегтвить. Стгаддый бетод убийства, пги всеб пги тоб, что здесь ди газу де было использовадо огдестгельдое огужие. Что-то здесь точдо де так…»

– Ну? Что тут удивительного? Ну, может быть, кто-то убил Тузи сегодня, после того, как мы его отпустили.

– В тоб-то и дело, что запись была сделада вчега. То есть, если вегить записяб ддевдика, то Зубастик еще вчега погиб.

– Стоп, что? – тут Лифти тоже удивился. – Но этого не может быть! Дай-ка я гляну… Точно, запись вчерашняя. А сегодня что она писала?

– Походу дичего. Ода, видибо, де выходила сегоддя да улицу. Да ты еще почитай, ту полдо подобдых записей.

И воры углубились в чтение записей от двадцать седьмого числа. С каждой минутой они находили все новые и новые интересные для себя заметки. К примеру, запись о кладбище, где якобы покоились Сниффлс, Натти, Малыш, Каддлс, Тузи и Рассел. Вообще, как братья могли помнить, они видели всех вышеперечисленных персонажей сегодня, с некоторыми, например, с Тузи, они вступали в непосредственный контакт. Эта незнакомка интересовала их все больше и больше своей наблюдательностью. Они даже стали ходить по комнате от напряжения и не заметили, как сама хозяйка номера уже давно проснулась и пристально смотрела на них из-за дверного проема.

– Ни с места! – услышали они вдруг женский возглас. – Иначе я буду стрелять!

Еноты тут по тону нападавшей девушки поняли, что она на самом деле просто испугалась их, и угроза на самом деле пустая. Хотя реакция на эту фразу у них была молниеносная, сработанная на автомате. Шифти остался на месте, захлопывая дневник и приготавливая книжку в качестве обуха, а Лифти моментально втянул незнакомку внутрь комнаты и, не целясь, врезал ей по лицу. Послышался громкий стон, женское тело неловко попятилось назад прямо на Ворюгу. Тот не заставил себя ждать, размахнулся и ударил по голове незнакомку. Но на этот раз несильно. Что-то заставило его смягчить удар. То ли это было какое-то сострадание и легкий стыд перед представительницей слабого пола, то ли это просто была минутная слабость, во время которой он просто не рассчитал силу – в любом случае, кошка лишь со стоном и всхлипом упала на четвереньки, продолжая оставаться в сознании. Сразу же Ворюга про себя выругался за свою излишнюю мягкость, навалился на жертву и уже хотел было врезать той как следует, даже начал лупить ее по бокам, как вдруг услышал отчаянное:

– Нет! Пожалуйста, не бейте меня! Не надо, мне страшно! Мне больно! Прошу, не трогайте меня, я не собиралась в вас стрелять! Не бейте меня!

Вслед за этим возгласом последовал плач, полный отчаяния. А потом кошка отняла от своего лица руки, при этом продолжая прикрывать свой нос, и со страхом посмотрела на Шифти. Лунный свет осветил ее, и енот в шляпе остановился в своем намерении. Потому что то, что он увидел, было выше его ожиданий.

Это была действительно кошка. Причем черная. На руках и ногах в области фаланг пальцев шерсть была белой, на кончике хвоста были белое и рыжее пятна. На груди этой кошки, на которой старший близнец сидел, росло белое «жабо» с рыжими краями. Кончики ушей, как и шерстка внутри них, тоже были белые. Серые короткие волосы также оканчивались белыми и рыжими прядями. Это нехитрое сочетание трех цветов составляло какую-то особую красоту, не ту, которой модели модных глянцевых журналов пытаются добиться, а естественную, природную. Глаза кошки цвета луны блестели от слез. На щеках шерстка образовывала подобие бакенбард, как у енотов. Усы были растопырены в разные стороны, и это означало одно – кошка была сильно напугана. Да и взгляд был точно такой же: растерянный, отчаянный. Зрачки превратились в узкую щелку. Кошка тяжело дышала, всхлипывала и смотрела на Шифти, ожидая новых ударов.

Ворюга не ударил ее. В душе вдруг что-то всколыхнулось, и он просто не смог поднять на эту незнакомку руку. Вдруг перед ним снова возник образ прекрасной второй половинки, она приобретала более ясные черты, превращаясь в подобие этой кошки. Енот в шляпе медленно поднес свою руку к маленьким ручкам новенькой и отнял их от носа. Незнакомка была настолько удивлена, что даже сопротивляться не стала. Старший близнец увидел ее нос и невольно ужаснулся: он был весь в крови и вдрызг разбит. Конечно, будь на месте этой кошки Гигглс, Петуния, Лэмми или Флейки, он бы и бровью не повел. Но тут…

– Але, Шифти! – услышал он вдруг голос Лифти, а потом почувствовал, как ему отвесили хорошую пощечину. – Ты чего? Что ты на нее так смотришь?

– Это ты ее так удагил? – спросил Ворюга, указывая на нос незнакомки.

– Ну, я. А что? Она нам угрожала, че, это у меня автоматически вышло.

– Дугак ты, вот что! – енот в шляпе встал и помог кошке подняться на ноги. – Пгости, бы де хотели тебя обидеть. Бы пгосто пгишли отдать тебе это.

С этими словами он достал кулон с письмом и протянул вконец обомлевшей незнакомке. Та молча приняла эти вещи и не сказала ни слова. Она пристально смотрела в глаза грабителям, ожидая новых ударов судьбы, и медленно отступала назад. С минуту в комнате висело молчание. Затем Шифти, потерев себя за шею, сказал:

– Ду, ладдо. Бы, пожалуй, пойдеб. Идеб, Лифти, отсюда.

И еноты вылезли на улицу через окно. Даже не посмотрели назад – сели в машину, завели мотор и что есть силы помчались домой. Сначала они ничего друг другу не говорили. Адреналин потихоньку вытек из крови, и воры успокоились. Затем Хитрюга посмотрел на своего брата, покачал укоризненно головой и сказал:

– Нет, сегодня ты точно какой-то сам не свой.

– С чего ты так гешил?

– Потому что меня вконец удивило твое поведение. Заглядывался на Тузи, как на любимую девушку – это раз. Мне угрожаешь припереть меня же к стенке – это два. Решил ни с того ни с сего вернуть этот проклятый кулон адресату – это три. Взорвал все здание банка вместо того, чтобы уйти по-тихому, как изначально планировалось – это четыре. Ну и, наконец, ты даже не припугнул эту кошку, не прибил ее как следует, не вывел ее из сознания – это пять! Черт возьми, да что с тобой сегодня?

– Говогю же тебе, я и саб себе удивляюсь.

– Не верю. Ну ведь ты же мог хотя бы вырубить эту девчонку, я знаю! Ты таким же образом поступал с Гигглс.

– До ведь это была де Гигглс. Это совсеб дгугой случай.

– А по-моему, совершенно никакой разницы, что эта, что та, все одно – плаксивые бабы. Вдруг эта новенькая уже сообщает о нас в полицию?

– Ода де сообщит в полицию, – с уверенностью заверил Ворюга. – Я здаю, ода этого де сделает. Слишком боится.

На самом деле енот в шляпе слегка соврал. Была другая причина, по которой незнакомка не сообщила бы в полицию. Но попробовал бы Шифти разъяснить своему брату это, так вообще не нашел бы нужных слов. Лифти этого никогда не поймет. К тому же он не мог также объяснить своему близнецу, почему он тогда не вывел из сознания эту кошку. А Хитрюга тем временем в мыслях уже продумывал план, как бы искоренить из своего брата всю ту странность, что сегодня сидела в старшем еноте. Ему слишком не нравилась нестандартность поведения Шифти. Как говорится, если бы он не знал его, то подумал бы, что близнец попросту влюбился в кошку. «Эх, если бы ты только знал…» – подумал про себя Ворюга, снова взглянул на Луну и с силой надавил на педаль газа.

Грузовик взвизгнул, протерся резиной об асфальт и умчался к дому братьев.

– Двадцать восьмое августа две тысячи девятого года. Три трупа, один свидетель смерти, двое убийц. Начинаю перепись погибших.

– Первая жертва: Тузи. Время смерти: восемнадцать часов двадцать три минуты. Умер от потери крови вследствие глубоких ножевых ранений в лицевой части головы. Виновники смерти: Лифти и Шифти, нанесшие эти самые ранения в двенадцать часов. Довольно долгая смерть, возможно, это самая долгая смерть на моей практике, даже превышает период смерти Тузи от потери глаза.

– Вторая жертва: Диско-Бир. Время смерти более раннее: пятнадцать часов пятьдесят шесть минут. Погиб от перегрева собственного тела. Проще говоря, сварился заживо в ванной, наполненной кипятком, будучи привязанным к стулу. Виновники смерти: Лифти и Шифти.

– Третья жертва: Крот. Время смерти также более раннее: семнадцать часов двенадцать минут. Погиб от потери крови и вследствие сильной ударной волны, созданной взрывом. Одну ногу оторвало при взрыве и уничтожило. Что ж, придется воспользоваться заменой. Виновники смерти: Лифти и Шифти.

– Свидетель смерти: Гигглс. Присутствовала при смерти Тузи. Нашла его в парке, после чего пыталась спасти его и привести в чувство, также вызывала скорую помощь. Как это мило и наивно…

– А вот и сами убийцы Лифти и Шифти. Убили Зубастика (хотя, возможно, они этого не желали), ДиМиша и Крота. Вот тут начинается все самое интересное. Энцефалограмма показала, что у обоих близнецов закралось подозрение насчет неоднократности смертей жителей Хэппи-Долла. Пока не выяснено, чем это конкретно было вызвано, однако у меня лично есть опасения, что моя система зачистки и коррекции начала давать сбои. Либо же кто-то сам догадался. Потому что такая подозрительность енотов не похожа на обычный «прорыв воспоминаний», который сопровождается сильной головной болью и, соответственно, более сильными мозговыми импульсами. Что ж, надо себе сделать заметку. С сегодняшнего дня я устанавливаю более жесткие настройки зачистки и коррекции, а также начинаю расследование по поводу этой самой подозрительности. Конечно, это ставит под вопрос мою конфиденциальность, но стоит пожертвовать. Иначе простыми подозрениями, боюсь, дело не ограничится. Никто не должен знать обо мне.

– Заканчиваю перепись. Приступаю к операции, зачистке и коррекции.

====== Глава 6. Первая смерть, или Утопленница ======

Сплендид с раннего утра патрулировал над Хэппи-Доллом, высматривая Лифти и Шифти, а также тех, кто нуждается в его помощи. Вообще, герою сейчас больше хотелось поймать этих близнецов. Он-то видел вчера в новостях, как эти воры взорвали здание банка, тем самым покалечив Крота, а также ограбили Диско-Бира, также избив его. Весьма жестоким образом. К тому же Великолепный хотел как следует проучить пока что неизвестных злоумышленников за то, что они так беспощадно обошлись с Тузи (он мельком видел пострадавшее лицо бобренка). Сплендида, конечно, любили все мирные жители, без исключения. Но Зубастик… Что-то было в этом бобренке особенное, из-за чего летяга поклялся защищать Тузи от всех опасностей при любом его зове. Может быть, бобренок просто любил героя как-то по-особенному, не так, как обычный фанат. В любом случае, между ним и Великолепным с некоторых пор (после одного инцидента) существовала какая-то особая духовная связь, которую было трудно разорвать.

От таких мыслей Сплендида пробило на нежность. Он решил пока повременить с поимкой енотов и прочих нарушителей спокойствия и навестить бобренка. Он вернулся в свой дом, с трудом отыскал маскировочный костюм. В принципе, он состоял из серого пальто с высоким воротником, фетровой шляпы, галстука цвета его повязки и очков в роговой оправе. Вообще, такая маскировка была очень ненадежной, и герой это прекрасно понимал. Но по какой-то причине его никто не узнавал под этой фальшивой личиной. И это облегчало задачу летяги, во всяком случае, ему не приходилось всякий раз накладывать какой-нибудь сложный грим или что-то около того.

В общем, принарядившись, Сплендид направился к дому Тузи. Идти было далеко, так что герою невольно пришлось по дороге выискивать и наказывать нарушителей спокойствия или нуждающихся. У него это выходило на автомате. Но странное дело, в этот день в городке было спокойно. И все же у летяги было тревожно на душе. Он как будто чувствовал, что сегодня опять произойдет что-нибудь ужасное, чего он будет не в силах поправить. Словно в подтверждение его мыслям, над его головой постоянно кружили вороны. Они как будто намекали ему, что недалек тот день, когда кто-то окажется под могильной плитой по его вине. Они смотрели на Великолепного своими глазками-пуговками и угрожающе каркали. Со стороны это могло выглядеть безобидно, но герою это ничего хорошего не сулило. Он весь напрягся, даже ускорил шаг. Сердце его отчаянно застучало, он почти бежал.

Таким вот образом он добрался до дома Тузи. Ухоженная тропинка, около которой росли красиво подстриженные кусты, низкая трава, пахнущая свежестью нового дня и усеянная утренней росой – словом, весь передний дворик был чист, ухожен и аккуратен. Но это не успокаивало героя. Наоборот, с каждым шагом, приближавшим его к входной двери, сердце стучало сильнее и сильнее, еще чуть-чуть – и оно просто выпрыгнет наружу. «Да что же это со мной?! – подумал Сплендид. – Почему я так волнуюсь? Почему мне страшно? А может быть, с Зубастиком случилось что-то совсем плохое…». Будучи больше не в силах выносить этот бред, летяга с силой надавил на кнопку звонка.

Открыли не сразу. И это еще сильнее встревожило супергероя. Он буквально не спускал палец с кнопки, отчего дверной звонок надрывался, призывая своего хозяина. Из глубины дома послышалось чье-то негромкое ворчание, потом кто-то тяжелыми шагами дошел до прихожей, и дверь наконец-то отворилась. Сплендид облегченно вздохнул, но как только он увидел хозяина дома, то понял, что его радость была преждевременной и даже неуместной.

Тузи был в плачевном состоянии. Весь в синяках, он как-то печально смотрел на героя, как будто не признавал из-за маскировочной одежды своего кумира. Особенно пострадало его лицо. Один глаз скрывался под повязкой (наверное, это ему Рассел одолжил), но все равно была видна маленькая струйка крови, вытекающая из глазного яблока. Одного переднего зуба не было, изо рта также вытекала кровь. На левой щеке виднелся глубокий ножевой порез, неумело скрытый крестом из пластырей. На правой же щеке тоже был порез, только он выглядел как продолжение ротового отверстия, и был более-менее аккуратно зашит медицинскими нитями. Похоже, Тузи делал это самостоятельно и, наверное, уже имел дело с подобными ранениями. А из-за такой раны казалось, что Зубастик ухмыляется, хотя на самом деле сейчас бобренку было далеко не до смеха. Сам он был бледный, как смерть. Видимо, потерял слишком много крови.

– Боже мой, – прошептал Сплендид, схватив подростка обеими руками за лицо и лихорадочно осматривая его. – Кто же тебя так отделал?

– Эм… – замялся Тузи, отнимая лицо. – А Вы кто? Я Вас знаю?

– Тузи, милый, – проговорил Великолепный, снимая очки и шляпу. – Это же я, Сплендид. Неужели не узнал?

– Нет, – честно признался Зубастик, заметно веселея. – Ну, как там говорится, богатым будешь. Может, ты войдешь? А то тебя так увидят, фанатиков не оберешься.

– Точно, да.

Летяга вошел внутрь дома, оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видел. Бобренок закрыл дверь и сразу же побежал на кухню, искать хотя бы какого-нибудь угощения для своего внезапного гостя. Сам же герой сел на диван в прихожей и стал осматривать жилище своего фаната. Признаться, он никогда ни к кому, ни к какому фанату в гости не ходил, несмотря на многочисленные приглашения, сегодня это был его первый поход в его жизни. И теперь, оглядывая комнату, он потихоньку стал понимать, насколько сильно Тузи любил Сплендида.

Гостиная была не очень большой. Похоже, к бобренку не так часто приходили, но если его все-таки навещали, то посиделки обязательно превращались в шумную вечеринку. Во всяком случае, сейчас в комнате царил небольшой кавардак: тут и там были разбросаны вещи, на околодиванном столике горой возвышалась немытая посуда, пахло сыром и прочими продуктами. Но это все были мелочи. Главное в гостиной было то, что на стенах. А там в рамках висели самые красивые плакаты и вещи вместе со Сплендидом. Всего рамок было четыре, по одной на каждую стену. Одна таила в себе самый первый номер комиксов о супергерое, выпущенную еще лет, пожалуй, пять назад. Другая – маленькую футболку с символом летяги, которую, возможно, Тузи надел первую в своей жизни. Третья рамка скрывала под собой плакат с Великолепным, где тот поднимал огромную глыбу. А четвертая…

В четвертой рамке белка-летяга увидел рисунок Тузи. Конечно, бобренок не отличался художественными задатками, но было видно, что над этим произведением он работал очень долго и очень усердно. На рисунке был изображен Сплендид и сам Тузи. Они сидели на цветастой лужайке в обнимку и смотрели на небо (оба героя были изображены со спины, лиц практически не было видно). А там облака сформировались в некое подобие замка, который был открыт всем и вся. Там не было крепостных стен и защитного рва. Зубастик, указывая пальцем на этот «замок», будто говорил: «А вот там мы бы с тобой жили. И никому не отказывали бы в помощи. Мы бы помогали всем нуждающимся, наказывали бы всех преступников и перевоспитывали бы их». На глаза супергероя навернулись слезы. Еще никогда он не видел таких трогательных произведений, сделанных от чистого сердца.

– Ты извини, что у меня тут не убрано, – сказал Тузи, вернувшись со стаканом чего-то горячего. – Кстати, я тут кофе тебе развел. Прости, что не поинтересовался у тебя, какой ты больше любишь: растворимый или заварной… А, ты смотришь на рисунок, – бобренок проследил за взглядом своего кумира. – Неужели тебе нравится это?

– Тузи, – Сплендид не мог держать себя в руках. – Почему ты мне раньше этого не показывал?

– Ну, я думал, тебе будет неинтересно, – замялся Зубастик. – Ты же всех спасаешь, какое тебе до меня дело.

– Ты с ума сошел? – Великолепный был слегка возмущен подобным заявлением. – О чем такое ты говоришь? Мне не до тебя?! Да как ты вообще мог такое подумать!

– Прости, – снова замялся бобренок. – Ну, я просто подумал, что раз твой долг – защищать слабых и беззащитных – то я буду своими рисунками и фанатизмом только мешать. Стану обузой, а я не хочу этого.

– Милый Тузи, – Сплендид взял руку подростка и прижал к своей груди. – Ты даже не представляешь, как мне, честно говоря, не хватает такой преданности. Ты по сути единственный, кто не стремится завладеть мною полностью, кто просто стоит в сторонке, но при этом не перестает верить в меня и обожать меня.

Эта речь очень смутила бобренка. Он довольно редко виделся со Сплендидом непосредственно, без его маскировки, да и то все эти разы он был в толпе фанатов, которые едва не сносили героя своими вопросами. В принципе, Великолепный был прав – Тузи был единственный, кто не принимал во всем этом безумном «интервью» участия, а лишь тихо стоял и смотрел восторженными глазами на героя, не осмеливаясь подойти к нему поближе. Щеки у Зубастика покрылись румянцем, скрывшим веснушки, сам подросток как-то сжался и неловко улыбнулся.

– Да ладно уж, – сказал он. – Давай уж кофе пить, а то он остывает.

Парочка прошла на кухню, там было более-менее прибрано. На столе уже стояли два блюдца: одно с конфетами, другое с ягодами. Сплендид уселся за этот стол, а Тузи стал хлопотать. Наконец Зубастик и сам сел напротив, при этом стараясь не смотреть прямо в лицо своему кумиру. По двум причинам: во-первых, бобренок немного стеснялся самого Великолепного, а во-вторых, не хотел показывать свое искалеченное лицо. Но летяга сам взял за подбородок Тузи своими длинными пальцами и слегка потянул на себя. Покачал головой, вздохнул и спросил: