Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 50 страниц)

Так они и сидели вместе, молча, еще полтора часа. Уже давно солнце зашло, а на небе показался тонкий-тонкий лунный серп. Звезды настоящей россыпью драгоценных камней засыпали все небо. Внимательный наблюдатель различил бы в этом скопище небесных светил Млечный Путь – слабо мерцающую звездную дорожку, выглядящую как пролитая на стол жидкость белого цвета. Хэппи-Долл уже уснул, вот погас последний огонек в доме – там жил Лампи, закоренелый сова, который любил поздно вечером посмотреть телевизор, перекусывая Бог весть каким по счету бутербродом. И теперь городок, едва освещаемый звездами, походил на каменистый берег, посыпанный какой-то магической пыльцой.

– Смотри, Кэтти, – енот взял кошку за подбородок и слегка поднял. – Звезда падает.

– Надо бы желание загадать… – задумчиво ответила девушка.

– А что бы ты хотела пожелать? – спросил старший близнец, одновременно доставая заветную коробочку.

– Я хочу… – черношерстная задумалась, потом подняла голову, закрыла глаза и выпалила: – Чтобы мы с тобой всегда были вместе, как муж и жена.

Сразу же средний палец правой руки Кэтти почувствовал, как на него надевают что-то холодное и округлое. Кольцо. Блэк сразу же посмотрела на загадочно появившийся предмет украшения… И остолбенела, не умея найти нужных слов.

Это было действительно кольцо. Золотое. Украшенное тремя драгоценными камнями – бриллиантами. Вероятно, они ценились не меньше, чем в двадцать с небольшим карат. При свете звезд по всему колечку можно было разглядеть гравировку в виде вишневой ветки с плодами. Само по себе кольцо в общем виде было похоже на обручальное, просто немного приукрашенное. И оно могло означать только одно.

– Ты будешь моей… Женой? – прошептал Ворюга в ухо возлюбленной, слегка касаясь его губами.

С минуту кошка не отвечала. Все мысли, все эмоции внутри нее сбились в одну кучу от предложения енота в шляпе. Она пыталась сосредоточиться, но не могла. Сколько раз за всю свою жизнь она встречалась с молодыми животными. Которые точно так же дарили ей кольца, цветы, иногда конфеты и шоколад. Которые водили ее в разные романтические места. Которые говорили ей комплименты и клялись в своей любви. И которые через какое-то время охладевали к ней, не находя больше ничего интересного и привлекательного.

Но еще никто, никто не делал ей предложения выйти замуж. Причем в такой обстановке… И так быстро, буквально через месяц после знакомства.

– Д-да… – только и смогла прошептать она.

А через мгновение Шифти впился в ее губы французским поцелуем. Он целовал нежно, осторожно, тихонько углубляя поцелуй собственным языком, пытаясь выловить робкий язычок возлюбленной. Та же блаженно застонала, порозовела и чуть-чуть прикрыла глаза. Мир вокруг нее вдруг сжался до нее и енота. Как будто на свете существовали только они… И маленький ребенок, который хоть и не сформировался в плод, но все-таки давал о себе знать легкой мигренью и некоторой тяжестью в области живота. Енот и кошка забылись, отдаваясь друг другу. Он гладил ее по талии, по бедру, по животу, легонько массировал грудь. Она же просто мурлыкала и вибрировала всем телом, делясь с ним собственным теплом и лаской.

Поцелуй закончился. Но чувства остались. Шифти поправил свою шляпу и посмотрел на Кэтти-Блэк. Та выглядела немного утомленной. Неудивительно – то, что она пережила, обычно отнимало слишком много душевных сил.

– Может, пойдем ночевать в наш дом?

– А как же Лифти? Он же сегодня выписался и вернулся домой? – лунные глаза вопросительно посмотрели в изумрудные. – К тому же у тебя дома нет большой кровати…

– Я поговорю с братом – он поспит на диване. Я ему и одеяло, и подушку дам, – заверил старший близнец. – А наши кровати мы сдвинем. Ну, так что? Поедем ко мне?

– Давай.

Енот убрал скатерть, опустевшую миску от вишни и корзину в багажный отсек грузовика. Затем он бережно взял кошку на руки, усадил рядом с собой, сам сел за руль, и машина плавно поехала к дому близнецов.

Доктор вошел в темную комнату. Там было очень темно, не горела ни одна лампа. Темнота была настолько густой, что ни один нормальный зверь, пусть даже обладавшим острейшим ночным зрением, не смог бы ничего различить. Но ярко-красные глаза демона видели все даже в такой кромешной завесе тьмы.

А видел он то, что его удовлетворило и едва ли не обрадовало. Он видел пленников. Сниффлс и Гигглс исправно выполняли свою задачу. За один только день они выполнили половину приказа – изловили троих жителей Хэппи-Долла. И теперь несчастные были накрепко прикованы цепями и связаны ремнями. Их глаза были завязаны черной плотной тканью, а рты – профессионально заткнуты кляпами. Они сидели в каком-то кругу спиной друг к другу и тихо мычали, уже не надеясь выбраться из своего дрянного положения.

Чешуйчатая рука Доктора коснулась чьей-то головы, покрытой треуголкой. Под ней он нащупал единственный волос, завитый в подобие свиного хвоста. Почесав первую жертву за ухом и насладившись ее мелкой дрожью, он коснулся второй головы. На этот раз он ощутил, как пленник резко вздрогнул и замычал в кляп. Улыбнулся. А потом он перешел к третьей голове. На затылке чувствовался узел от наглазной повязки (черные повязки для глаз были накладными, не имели узлов). А вот это тело просто глубоко задышало, словно бросая вызов Доктору.

Тот лишь усмехнулся. Он был доволен. Хоть он и не приступил к исполнению своего плана, еще даже не была готова эта комната, но он уже чувствовал прилив сил, несмотря на сопротивление ошейника. Он питал ненависть, страх и физическую боль, которую испытывали пленники, пытаясь вновь ослабить свои путы.

– Сидите, сидите, – проговорил он, когда собрался уходить. – Вам еще предстоит испытать настоящую боль, настоящую панику… Вы будете чувствовать, как ваши мышцы скручивает атрофия, которая еще даже не тронула вас. Ваши органы чувств будут посылать вам ложные сигналы физической боли… Но не сейчас. Мне еще нужны трое.

С этими словами он вышел из темной комнаты, оставив пленников мычать в кляп, глубоко дышать и испытывать ужас от ожидания неизвестности. Он был неимоверно доволен. У него уже было трое – выдра, бобренок и летяга. Оставались еще трое, которые были ему необходимы – медведь и два енота-близнеца.

И хотя достать эту тройку было гораздо сложнее по причине таинственных сил, окруживших нужных жертв и отгораживающих от демона, а также из-за ошейника, давившего его шею, Доктор уже заранее предвкушал свою победу. Он знал, он чувствовал, что теперь-то ему точно ничто не помешает осуществить задуманное. Вся надежда теперь возлагалась на подчиненных «Доминэру» Гигглс, Сниффлса, Каддлса и Лампи.

– Как только они добудут еще троих пленных и эту шельму, – сказал он сам себе, глядя в разбитое зеркало. – То я наконец-то смогу начать давно забытую игру детства. Пришло время вспомнить старую добрую карусель…

====== Глава 34. Исчезновения ======

Кэтти-Блэк шла по мягкой, слегка щекочущей пятки траве. То тут, то там по обе стороны от кошки возникали деревья. Двух типов: вишневые и денежные. Очевидно, что эти стволы с разной по цвету листвой символизировали девушку и ее возлюбленного. И понятно, какие кого именно. Только вот… Непонятно, почему ее символ – именно вишня? Это розовое деревце, с красивым стройным стволом, так интересно изгибающимся по мере роста, приятно пахнущее и осыпающее прохожего своими розовыми лепестками… Оно как будто дарило свою ласку всем вокруг, делилось своей нежностью и любовью с окружающими.

Потом Кэтти поняла – она сама является таковой. Стройной, красивой, привлекательной… Пусть и черной, не розовой. Она дарила всем свою ласку, даже несмотря на свой странноватый характер, развитый в результате пребывания в субкультуре эмо и работы в отделе полиции патологоанатомом. Немного кислой, но с бархатным вкусом собственных поцелуев. Лепестки ее мурлыканья также услаждали, как и настоящие лепестки цветов. И от нее приятно пахло… Пахло любовью и нежностью.

Размышляя таким образом, кошка углублялась все дальше в лес, вдыхая запах вишни и денег. Стволы деревьев все больше приближались друг к другу, окружая свою гостью, но не напирая на нее. Они как будто хотели просто укрыть ее своим одеялом из листьев, уложить, устроить поудобнее и дать ей насладиться отдыхом. Шелестеть своими кронами ей в треугольные ушки, нашептывая ей какие-то непонятные то ли слова, то ли предложения… На своем древнем языке растительности.

Кэтти-Блэк надоело ходить по тропинке, хотя усталости она не чувствовала. Она села между двумя деревьями, как раз между вишней и денежным деревом. И сразу же почувствовала своей спиной чье-то тепло. Чью-то не очень широкую грудь. Чей-то носик на затылке. Чьи-то губы на ушке. А потом зеленые лапы нежно обняли ее за торс. Правая ладонь гладила по животу, словно беременной девушке на девятом месяце, а левая просто прижимала кошку к еноту. Кэтти догадалась, что позади нее сидел Шифти, только вот она не могла понять, ждал ли он ее в лесу, или тоже пришел на это самое место одновременно с ней. Она решила не вдаваться в подробности. Она замурлыкала и начала ластиться к любимому.

– Мой маленький котенок… – зашептал Ворюга, едва касаясь губами ее ушка. – Мой котеночек… Маленький… Так бы и гладил тебя всю свою жизнь… Моя маленькая девочка…

– Эй, – едва улыбнулась черношерстная. – Я не маленькая… Я твоя ровесница.

– А для меня ты всегда будешь маленькой… – с ноткой упрямства шептал енот в шляпе. – Ты так мило сворачиваешься, когда тебя обнимаешь… Мяукни, пожалуйста…

Девушка порозовела. Просто еще никто никогда не просил ее мяукнуть. Она всячески старалась скрыть свой естественный звук, боясь, что он может оказаться некрасивым, хриплым, сиплым, еще каким-нибудь. Вот и сейчас она пыталась найти предлог, чтобы не выполнить просьбу Шифти. Но тут енот начал правой рукой чесать ее за ушком, продолжая шептать всякие комплименты. От такой ласки кошка замурлыкала, впала в состояние экстаза и, совершенно не соображая, тихо и нежно произнесла:

– Мяу…

– Какое у тебя красивое мяуканье… – радостно зашептал зеленошерстный. – Такое… Чистое, словно хрусталь. Звонкое… Голосок у тебя словно музыка…

Кэтти-Блэк снова порозовела. Она, в принципе, помнила, что не так давно она точно так же случайно мяукнула, и Ворюга сказал, что ей нравится ее «Мяу«… Но столько событий прошло после того случая, что кошка уже забыла об этом. Так что сейчас для нее этот комплимент, можно сказать, был в новинку. Девушка потерлась, устраиваясь поудобнее в объятиях енота и постепенно забываясь и снова впадая в состояние экстаза.

Мир вокруг стал плыть и терять четкие очертания. Вот уже вокруг парочки не росли деревья с зеленой и розовой кронами, были только какие-то странные размытые пятна соответствующего цвета. Да и они сами как-то вдруг стали пятнами… Размытыми, непонятными, словно два нежных облачка, обнимающихся друг с другом. Но Кэтти-Блэк и Шифти не обращали на метаморфозу никакого внимания. Им было все равно. Главное – они были рядом друг с другом. И сейчас им никто не мешал наслаждаться собственным теплом и лаской.

Но потом… Что-то изменилось. Что-то пошло не так. Нет, сад не начал вдруг умирать, да и ничто не разлепляло Шифти и Кэтти-Блэк друг от друга. Парочка просто вдруг почувствовала что-то… Чужое. Кто-то вторгся без приглашения и без всякой причины в сад енота и кошки, где по определению могли существовать только они. И это что-то… Нет, это было два что-то. Двое неизвестных приближались к возлюбленным… Нет, уже не двое. Четверо!

Ворюга и Кэтти разлепили глаза. Сразу же все вокруг приобрело свои очертания обратно. Вроде бы все было нормально – тот же дивный сад с вишневыми и денежными деревьями. Тот же яркий колоритный запах вишни и денег. Те же листья, опадавшие с крон и ласкавшие своих гостей и, так сказать, хозяев. Но все же что-то было не так… Чуть позже оба поняли, что именно.

Действительно, в их райский личный уголок проникли четверо чужих существ. Ну, не совсем чужих, влюбленные знали их, просто… Здесь этим четверым было не место. А именно Сниффлсу, Гигглс, Лампи и Каддлсу. Они приближались к парочке с четырех сторон, окружая ее и не давая заранее возможности сбежать куда-либо. Енот прижал кошку крепче к себе, словно маленькое домашнее существо, словно зверька, которого собрались обидеть какие-то плохие существа (пусть даже в лице друзей). Причем и девушка, и парень в какой-то момент почувствовали, что от пришедших исходила какая-то странная энергия… Злая, негативная, поглощающая все счастье, какое может существовать на земле.

– Шифти… – Кэтти робко прижалась к возлюбленному. – Что это? Почему они идут на нас?

– Я, думаешь, знаю? – шепотом ответил тот, поглаживая черношерстную по голове и пытаясь успокоить ее. – Я и сам хрен знаю, как они сюда попали… И какого хрена мы им понадобились.

Между тем четверка «гостей» приблизилась к парочке и замерла. Енот и кошка стали пристально рассматривать их. И обнаружили такую странную вещь: зрачки в глазах муравьеда, бурундучихи, кролика и лося расширились до предела, почти полностью скрывая радужки и белочные оболочки. И эта странная неподвижность, словно подошедшие были роботами, ожидавшие команды. Команды кого-то, кто желал что-то сделать с парой.

– Шифти… Мне страшно! – девушка сильнее прижалась к парню и уткнулась лицом в его грудь, не желая больше смотреть на пришедших существ.

– Не бойся, Кэтти, не бойся, – Ворюга пытался успокоить свою возлюбленную, но у самого хвост затрясся. – Что вам всем надо? Какого хрена вы сюда приперлись?

– Ты пойдешь с нами, – монотонным голосом проговорили Сниффлс и Гигглс, обращаясь к вору в шляпе.

– Она пойдет с нами, – немного позднее так же монотонно сказали Лампи и Каддлс.

– Чего? – возмутился старший близнец. – С чего ради? Мы с моей девушкой никуда не пойдем. И вообще: валите-ка вы все нафиг отсюда, это наш сад! Вам здесь не место! Наш сад!!!

Но секундой позднее пара поняла, что больше никакого сада нет. Только пустота. Серая, черная, белая – все оттенки бесцветья. Куда же делась розовая вишня? Куда исчезли денежные деревья? Где теперь сложный двойной запах? И куда пропал шелест листвы? А где листья, так приятно укутывавшие любовников, словно в лоскутное одеяло?

Ничего больше не было. Все исчезло. Испарилось буквально в один момент. Оставив только шестерых существ. И субстрат, на котором они стояли. Непонятной природы. Вроде бы и твердый, но при всяком движении енота или кошки вдруг становившийся жидким и постепенно засасывающий их. То есть болотный. То есть трясина. Это не в шутку испугало как парня, так и девушку. Последнюю особенно. Она хотела было снова прижаться к своему возлюбленному, но тут началось то, чего пара так боялась.

Сниффлс и Гигглс схватили Шифти за руки, бурундучиха прижала к его носу какую-то тряпку, отчего старший близнец, дернувшись и зарычав, безвольно обмяк в руках похитителей, после чего те потащили зеленошерстного куда-то в темноту. Там сверкнули две ярко-красные точки и исчезли, сокрыв за собой ученого и девчонку. Остались только Лампи, Кэтти-Блэк и Каддлс. Черношерстная сразу поняла, что сейчас произойдет. Поэтому, не говоря ни слова, она попыталась дать деру.

– Ты пойдешь с нами, – монотонным голосом проговорили кролик и лось, последовав за ней размеренным шагом и даже нагоняя ее.

Кошка не слушала их. Эта фраза только подхлестывала ее, и она бежала дальше. Но как в том сне про черноту, свет и Флиппи, чем дальше она бежала, тем больше увязала в липком субстрате. Вот уже ей с трудом удается вытащить из хлюпающей грязи половину голени. А это был предел ее возможностей. Однако она все не останавливалась. Сердце ее стучало неимоверно, отдаваясь в висках. «Скорее, скорее! – подгонял мозг. – Беги, беги! Прячься! Спасайся!». И Кэтти спасалась как могла.

Однако в какой-то момент две пары сильных рук схватили ее. Желтая лапа зажала ей рот, а голубые сильные ладони вытащили ее из трясины. Сразу же Дылда и Лапочка, не говоря ни единого слова, потащили перепуганную до полусмерти девушку в неизвестном направлении, кролик все также зажимал рот ей. Блэк билась и извивалась, истошно мычала и пыталась хоть что-то сделать, чтобы освободиться и убежать. Тщетно. И тогда до кошки дошло…

Когти. Ее естественное оружие. Она улучила момент, выпустила из пальцев правой лапки четыре полупрозрачных роговых образования и с силой махнула рукой насколько могла. Сразу же подушечки почувствовали теплую жидкость, ушки услышали хрипловатый стон и крик, а лунные глаза различили среди белой и черной шерстки красный цвет…

– Кэтти, очнись! Проснись! Это я, Шифти! – истошно вопил старший близнец, похлопывая девушку по щекам и пытаясь привести ее в порядок.

Та сидела на кровати и как-то отрешенно смотрела на свою правую руку. На ней была кровь. Из пальцев нагло торчали когти и все никак не хотели убираться обратно. Пальцы еще чувствовали тепло жидкости, даже какую-то странную пульсацию. Красные бусинки скатывались по пальцам на ладонь, и Кэтти-Блэк с детским любопытством наблюдала за этим, иногда меняя положение своей конечности, создавая таким образом едва заметные красные узоры.

Ей не было страшно от того, что она снова применила когти против своего возлюбленного. Он ее уже простил и перебинтовал себе руку и грудь. Она просто пыталась понять, что означал тот сон с садом и «гостями». У нее было плохое предчувствие. В ней словно проснулось ее шестое природное чувство и давало такой тихий тревожный звоночек – что-то пойдет не так. Что-то произойдет. Что-то плохое. И это что-то будет угрожать здоровью и жизни не только ей, но и Шифти и, возможно, кому-то еще из знакомых и симпатичных кошке существ.

«Но что же может случиться? – думала она, пока Ворюга суетился вокруг нее. – Их похитят? Может быть. Покалечат? Тоже вероятно. Убьют? Не исключено. Только кому это понадобится? Зачем? Для чего? Или для кого..? И почему мой кулон… Так странно светится и греет мне грудь?». В самом деле, цифра 3 на кулоне слабо светилась мягким золотистым цветом вкупе с сапфирным блеском, а металл приятно согревал кожу под «жабо» своей хозяйки. При этом украшение не просто делало эти мистические вещи, оно пульсировало. Мерно и тревожно. Словно о чем-то предупреждало, предостерегало. Тревожно оповещало, подстегивая на действия. Любые, лишь бы не сидеть на одном месте и не предполагать, что же может случиться.

– Кэтти, ну что ты смотришь на свой кулон? – енот, наконец, перестал суетиться, сел рядом с кошкой. – Что ты нашла в нем такого интересного, кроме цифры 3 и сапфиров?

– Посмотри.

– Ну, смотрю, ладно, вот, – зеленошерстный послушно посмотрел на украшение возлюбленной.

– Ты видишь это? – задумчиво спросила та.

– Что я вижу? – парень посмотрел на кулон девушки и удивился. – О-па… Он светится. Почему?

– Сама не знаю, – пожала та плечами. – Может, это что-то значит? Вот Лифти сейчас ушел магазин продуктов обчищать… Чувствую я, что-то пойдет не так. У меня… Плохое предчувствие, понимаешь, Шифти?

– Ой, да не переживай ты, – отмахнулся зеленошерстный, запивая кофе. – Он за себя сможет постоять, я это знаю. Иногда работаем одиночками, ну, только когда поругаемся. Но мы никогда не попадались полиции даже будучи одни, без напарника. Всегда выпутывались из передряг. А мой брат самостоятельный. Доверься мне!

Если бы старший близнец знал всю правду о Докторе, а также о том, что этот монстр сделал со Сниффлсом и Гигглс, и еще то, что эти двое уже успели похитить троих существ (причем два из них были достаточно сильными), он был бы сейчас не так уверен в своем младшем брате. Наоборот, он бы сейчас взял пистолет и пулей бы помчался на поиски Лифти.

Енот без шляпы стоял у прилавка и наблюдал за покупателями. Он выбирал момент, когда можно будет пустить ложную тревогу, чтобы все эвакуировались. Он уже знал, где спрячется сам, чтобы его не заметили – в отделе с зеленью. Уже все было готово, осталось только пустить искру и дымок. Надо было только дождаться, когда посетителей будет гораздо меньше. Но почему-то сегодня их было даже слишком много. Чересчур. Казалось, что весь Хэппи-Долл решил в этот день прийти и нарочно позлить его.

Не нужно спрашивать, почему Хитрюга ждал именно малого количества покупателей. Все просто – время. Когда идет эвакуация, обычно существа поддаются панике и бегут из магазина гурьбой, мешая друг другу в узких дверях. И чем больше таких тупых зверей будут толкаться, тем дольше затянется эта толкучка, будет давка, кого-то раздавят, все такое… Да еще кто-нибудь из последних успеет заметить, как он, младший близнец, грабит магазин, и даст сигнал полиции. Что было вору очень не на руку.

Вот он и ждал. Долго. Часа, пожалуй, два. Пока зверушки бродили, Лифти тоже успел прогуляться по гипермаркету, описать пару кругов, заглянуть в комнаты для персонала, заприметить пару мест, где могли бы храниться деньги, а также жертв сегодняшнего ограбления. А их было немало.

Вот, например, Сниффлс набирает себе полную тележку хозяйственных товаров и электроприборов, явно дорогих. Это свидетельствовало лишь о том, что у муравьеда было очень много денег. «Хм, а мы его что-то даже ни разу не обчищали… Надо бы наведаться к нему, – подумал про себя енот без шляпы. – И обчистить его… Вдруг он богат, как ДиМиш?». Он уже вспоминал, как пробраться в то железное дерево, обходя все изобретения и новейшие системы сигнализации. Да, их там может быть дохрена, но это для братьев не проблема. Сколько раз они вместе ломали сигнализации. А иногда не трогали системы оповещения, а просто проникали внутрь абсолютно без палева. И грабили. Подчистую.

А вот Гигглс идет и смотрит себе новый розовый бантик, примеряя то один, то другой, никак не решая, какой же оттенок ей лучше подойдет. Как будто эти рюшечки имели оттенки… «Блин, да они же одинаковые! – мысленно кричал Хитрюга бурундучихе. – Они идентичны друг другу, дура, ничем не отличаются! Просто возьми себе одну такую хрень, и все!». Но нет, не суждено – Смешинка все выбирала и выбирала. Особенно ее беспокоили бантики «вишневого» и «кирпичного» оттенков. Она стояла буквально перед дилеммой, какую же из них стоит брать. Поминутно она ворчала, сокрушаясь о том, что все банты слишком красивые, чтобы выбрать хотя бы один. В конце концов, енот без шляпы решил больше не наблюдать за ней, оставить ее на волю случая и пойти дальше.

Вдруг девчонка обернулась и встретилась взглядом с вором. И что-то ему не понравилось в этих розовеньких глазах. Что-то неестественное, не принадлежащее этой вертихвостке. Как будто это было не она вовсе. Младший близнец попытался понять, что именно, но его отвлек истерический смешок. Он тряхнул головой и обернулся на звук, уже зная, кого увидит.

И точно – Натти сейчас скидывал с прилавков, обчищая их полностью, все сладости и содовые газировки, какие только поступили в продажу. «Конечно, блин, – фыркнул вор. – И почему у нас в городке до сих пор не повесили на входах в магазины со сладостями табличку с предупреждением: Кто хочет сладости – приходите до Натти?». Действительно, уже как-то давно в Хэппи-Долле установилось, что кто хотел конфет или содовой газировки, тот должен был быть настолько изворотливым или прозорливым, чтобы быть всегда раньше Сладкоежки в очереди за этими лакомствами. Ну, и еще сильнее вдобавок – вдруг бельчонок взбуянится и начнет драться? Лифти хотел было и этого психопата записать в списки ограбленных, но потом передумал. Еще чего доброго этот своим ором полицию привлечет.

А вот следующие кандидаты на ограбление… Нет, не кандидаты. Просто мелкие пацаны, у которых и воровать-то нечего совсем. Бельчонка и то больше смысла имело. Каддлс и Траффлс. Опять покупали какую-то хрень для очередной совместной вечеринки. Пицца, газировка (которая сохранилась после набега Натти), чипсы, сухари, еще какая-то вредная пища… Даже конфеты, которые бельчонок, видимо, не заметил. При этом Лапочка все время что-то трындел без умолку, все время чему-то восхищался, а вот Трюфель помалкивал, видимо, компенсируя разговорчивость друга своей незаметностью. Кролик скакал, прыгал, все набирал всякую дрянь, а свинтус лишь плелся за ним и катил вперед тележку. Складывалось такое ощущение, что серошерстного просто насильно потащили в магазин, он тут не по собственной инициативе или воле.

Лифти усмехнулся и переключился на Лампи. Тот просто стоял и выбирал, какое же молоко ему лучше взять. Разница была невелика, всего в каких-то жалких долях процентов жирности, но для лося, видимо, это было просто гигантская разница. Иначе как объяснить то, что он так напряженно смотрит на каждые упаковки и внимательно изучает их? «Ты бы еще это молоко пить начал бы на разность вкуса и жирности, – ехидно подумал Хитрюга. – Вот прям сейчас открыл бы и прямо здесь начал бы дегустацию». Но к его легкому разочарованию, Дылда оказался не таким дураком, чтобы открывать непробитые через кассу продукты. В конце концов, он просто взял третью упаковку, положил в тележку и остался еще доволен своим выбором. Енот без шляпы лишь закатил глаза.

Все, больше в магазине не было никаких покупателей. Был только кассир в лице Мима, да разве у него что-то утащишь? У него же вся мебель была ненастоящей, братья в этом один раз уже убедились, когда сейф умыкнули. Так что задерживать внимание на немом олененке смысла не имело. Младший близнец поискал и вошел в служебное помещение.

Там он, убедившись, что никого из персонала магазина нет, достал из-за пазухи своего пальто что-то большое, тяжелое и увесистое. Дымовуха. С большим объемом дымящегося газа внутри. Этой бомбочки должно было хватить с лихвой, чтобы активировать пожарную сигнализацию и заставить всех зверушек покинуть здание целой толпой. И послужить отвлекающим маневром, пока он будет утаскивать еду. Идеальный план, осталось только раскрыть эту штучку и запустить желательно в самую середину магазина.

Убрав предохранитель с дымовухи, Лифти уже хотел было выйти из каморочки, куда он вошел, как вдруг он наткнулся на непонятно откуда взявшихся Сниффлса и Гигглс. Они стояли по стойке «смирно» и пристально смотрели на него. Не отрываясь и не моргая вообще, словно они не были живыми существами.

– Какого хрена вы сюда заявились? – сердито спросил Лифти. – И вообще, что вы тут забыли? Эта комната только для персонала!

– Ты пойдешь с нами, – послышались ему в ответ два синхронно прозвучавших голоса.

– Хрена с два! Я никуда с вами не пойду, малышня! – заорал енот без шляпы. – А теперь с дороги!

– Ты пойдешь с нами, – вновь проговорили муравьед и бурундучиха, загораживая зеленошерстному дорогу.

– Ах так?! – возмущенно прокричал тот, доставая пистолет. – Ну, все, сейчас вы получите у меня!

Он набросился на непрошеных гостей, но те вдруг начали демонстрировать неплохую физическую подготовку. А потом случилась небольшая потасовка. Посетители, что находились недалеко от служебного помещения, то есть Траффлс и Натти, сначала недоуменно осмотрелись, пытаясь понять, откуда исходит звук. Затем свин и бельчонок поняли, что происходит, и с мальчишеским любопытством заглянули туда, где еще совсем недавно слышались звуки борьбы и многоэтажные маты.

Но в служебном помещении буквально за секунду до прихода зевак все стихло, а еще через секунду все пропало. Никого не было. Хотя Трюфель и Сладкоежка могли бы поклясться на месте, что в той комнате была всего одна дверь, и те, кто там дрался, просто не могли выйти незамеченными. Единственное, что увидели мальчишки, когда пришли сюда – оставленная кем-то тяжелая, увесистая металлическая штуковина, по форме похожая на газовый баллон. Внутри нее были свернуты в тугой рулон какие-то бумаги, они чем-то неприятно пахли. Неподалеку валялась зажигалка, видимо, ушедший, точнее исчезнувший собирался пустить искру.

– Хи-хи, интересно, что бы это могло быть? – заинтересовался Натти, поднимая с пола дымовуху и с интересом разглядывая ее.

– Хрюк, я бы посмотрел сейчас, – свин был прост; он взял зажигалку, пустил искру и поднес огонек к рулону внутри металлической «оболочки».

Сразу же повалил дым. Он заволок все служебное помещение и распространилось дальше, вглубь магазина. Сработала сигнализация, все зверушки испугались и в легкой панике покинули магазин. Даже Трюфель и Сладкоежка ринулись к выходу.

А если бы они чуточку задержались, то увидели бы, как из-под завала вещей в комнате вылезли две фигуры, несшие третью.

Флиппи было сегодня что-то не по душе. Его все время что-то тревожило. Что-то внутри него шевелилось и пыталось вырваться наружу, дать о себе знать. Ну, вообще это был Берсерк. Он не был убит той колыбельной до конца, он еще существовал. Но теперь он как будто смирился с тем, что он не нужен своему хозяину как активный защитник, стал пассивным и тихим, лишь изредка предупреждал об опасности, если таковая могла возникнуть.

Вот и сейчас, злобный медведь шебуршал в душе ветерана и постоянно хрипел ему в голове: «Ты должен быть осторожен. Тебя ждет засада. Обязательно. Возьми с собой нож!». Конечно же, Прапор нож не взял, когда собрался на прогулку. Он ему был попросту не нужен. Он не видел в окружающих зверушках какую-либо угрозу для собственного здоровья и жизни и не понимал, как может Берсерк видеть. Этот псих все время твердил о тиграх, постоянно говорил о какой-то непонятной засаде, что ждет доброго хозяина у того на пути.

Из-за этого Флиппи даже вступал в разговор сам с собой. И втайне радовался, что он один, и его никто не может увидеть и услышать.

– Почему ты опять мне трындишь о тиграх? – спрашивал он свое отражение, что глядело на него желтыми глазками.

– Привычка, – пожимал Берсерк плечами.

– Хорошо, это опустим. Тогда почему ты мне говоришь о засаде? О западне?

– Шестое чувство. Интуиция.

– Я не верю тебе.

– А разве мое шестое чувство подводило тебя на войне?

Вопрос альтер-эго застал Прапора врасплох. Он не нашелся, что ответить. Действительно… Интуиция его темной стороны не раз спасала его самого, выручала из плена, даже вытянула из бамбуковой клетки, разорвав лианы, которыми он тогда был связан. Берсерк как будто тогда всеми жилами чувствовал опасность и предупреждал заранее, а если его хозяин не справлялся, сам вступал в дело, разрезая врагам, только-только приготовившимся схватить медведя, глотки и иногда для полного впечатления тигров-недоумков вырезая сердца или кадыки.

Берсерк тогда почти полностью завладел Флиппи. Завладел его телом, мышцами, нервами… Разумом. Но только почти. Самая крохотная долька подсознания была маленьким убежищем для доброго Флиппи. Во время войны он не мог выбраться наружу, только по желанию альтер-эго. Тогда медведь был управляемой куклой в руках такого изощренного палача-кукловода. Но когда война закончилась, и больше не было ни тигров, ни оружия, ни даже клинка, которая была готова вонзиться в сердце бывшего военного, Берсерк почему-то ослаб… Видимо, он тогда впервые осознал, что война не может быть вечной, потому впал в уныние. И это послужило некоторым прорывом в возвращении Прапора назад, в реальность.