Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 50 страниц)

Он встал и, недовольно бурча себе что-то под нос, стал собирать бутылки, закрывать их, а пустые – выкидывать на помойку. При этом он выглядел весьма мрачно и угрюмо. То ли он еще не протрезвился после устроенной им ночной одиночной пьянки, то ли его раздражало столь резкое появление гостьи в доме – в любом случае, за все это время он не произнес ни слова, только послал кошку присесть на диван в гостиной. Та послушно выполнила просьбу вора, устроилась на диване с краешку и стала терпеливо ждать, одновременно оглядывая дом новым взглядом. Раньше она не особо обращала внимания именно на гостиную, когда Шифти ее «похищал», она смогла рассмотреть внимательно только спальню, где они тогда и ночевали. Теперь же, когда она сама пришла, у нее было в распоряжении все время.

Гостиная была просторной и довольно уютной. Диван стоял прямо посередине комнаты, словно обозначая, что в этой комнате он – хозяин. На противоположной стене располагался огромный плазменный телевизор со стерео-колонками и прочими аксессуарами, типа DVD-проигрывателя, караоке, игровой приставки и интернет-модема – видимо, телевизор можно было подключить к Сети и смотреть именно то, что на данный момент хотелось именно близнецам-енотам. На одной стене, где был выход на кухню, висела коллекция старинных монет, окруженная не менее старинными, раритетными картинами, наверняка украденными из каких-либо музеев. На другой стене, у проема в спальню, висели пистолеты, ружья, винтовки и прочее огнестрельное оружие. У выхода на улицу Кэтти увидела множество расписных фарфоровых ваз, кажется, тех, которые считались вазами династии Мин. В углу рядом с одной такой вазой на постаменте, как в музее, стояла открытая шкатулка, инкрустированная рубинами и алмазами, внутри которой лежал довольно странный камень, похожий чем-то на орех. Этот «желудь» показался кошке до боли знакомым, так что она подошла чуть поближе, чтобы рассмотреть…

– Крипторех, – сказал Лифти, который подошел к гостье со спины. – Да-да, именно этот орешек и есть единственная слабость Сплендида-Сэверза. Мы с Шифти его очень часто использовали против супергероя, когда грабили в очередной раз магазин, музей, банк или кого-либо. Мда… Было славное время, было время красивых грабежей и крутых погонь…

– А где сейчас Шифти? Почему он не дома? С ним что-то случилось? – спросила Кэтти, но тут поняла, что задала вопрос очень некстати.

Хитрюга посмотрел прямо в глаза девушке. Долго он так смотрел своими голубовато-зелеными радужками, изучая и «ощупывая» душу черношерстной, и это на долю секунды напомнило ярко-красные драконьи глаза демона в Тартаре. Енот не говорил ни слова, было слышно только его тяжеловатое, слегка прерывающееся словно от всхлипов дыхание. Кэтти-Блэк это не понравилось, она сглотнула и напряглась изо всех сил. Она нутром чувствовала, что сейчас будет что-то, отчего она вновь почувствует себя одинокой и никому не нужной. Ну или просто одинокой.

– Где Шифти, спрашиваешь… – наконец произнес тихо младший близнец. – Он еще очень долго в доме не появится. Его считают невменяемым, сумасшедший, сбрендившим. И хотя у нас в городке уже все знают, что мы после смерти каким-то немыслимым образом возрождаемся, Шифти все равно не дали амнистию… Даже разбираться не стали.

– Лифти, ты о чем? Что ты такое говоришь? – девушка заволновалась, схватила вора за плечи и начала трясти. – Не говори загадками, умоляю! Скажи все прямо!

– Да в дурке он, в дурке! – рявкнул тот, отцепляя черные лапки от своих плеч. – Когда обнаружили, что он тебя окончательно прикончил в больнице, когда его поймали с поличным на «месте преступления», его без разговоров повязали, бросили в самый охраняемый отсек дурдома и теперь за ним пристально следят!

Кошка, едва услышав это, оцепенела. Она с минуту простояла, не шевелясь и переваривая в голове всю информацию, поступившую ей в голову так внезапно. Сначала она просто не могла принять все то, что сказал Лифти. Потом в мозгу постепенно восстанавливались причинно-следственные связи, и только тогда Кэтти осознала, какое ужасное положение сложилось из-за ее, кажется, восьмой смерти.

Это Шифти ее убил, чтобы спасти от смерти в Тартаре, и из-за этого его без разбирательств положили в психбольницу.

– О нет… – прошептала она, отшатываясь назад и едва не сбивая одну из ваз династии Мин. – Что же… Как же так? Почему?

– Думаешь, я знаю? – фыркнул младший близнец, пожимая плечами. – Меня вообще к брату не допустили. Мол, вдруг он решит и меня убить заодно? Вдруг у него от всей этой кутерьмы крыша поехала?

– Но почему никто не выяснил причину? – черношерстная уже взахлеб допытывалась до Хитрюги. – Ведь можно было просто спросить, почему Шифти так сделал, потом у меня все спросить… Неужели никто-никто не пытался во всем разобраться?! Никто?!

– Сниффлс пытался. Говорил, что вообще в психбольницы не сажают кого попало, впрочем, как и в тюрьму, нужно установить связь между убийством и твоей болезнью, выяснить мотивы и причины такого необычного поступка… Но Лампи, как мне потом рассказывал наш муравьед, только презрительно заявил, что «у меня диплом, а не у вас, так что это у меня образование, и я решаю, что надо делать, а что не надо», – последнее Лифти произнес спародированным голосом лося.

– Нет… Так нельзя! Лифти! – она взяла зеленошерстного за руку и потащила за собой. – Мы снова пойдем к Лампи! И выпишем Шифти из психбольницы! Нельзя так с ним поступать, он не сумасшедший!

И они оба помчались в сторону мрачноватого белого здания, похожего на обычную больницу, но при этом имевшую весьма дурную репутацию хотя бы потому, что из этого дома никто не уходил нормальным ранее.

– Кэтти-Блэк, мисс, я Вам в последний раз повторяю, – с раздражением говорил Дылда кошке. – Шифти должен пройти курс лечения. Попытка убийства, которую он совершил, произошла в состоянии аффекта, к тому же он все время говорил о каких-то демонах, скелетах с косой, которые ему поручают совершить Ваше убийство. И Вы считаете это нормальным?

– Да послушайте же Вы меня! – Кэтти, не зная, как еще доказать этому бестолковому сохатому свою правоту, повысила голос. – Все, что он говорил про демонов и смерть – это правда! Вы должны мне верить! Вы ведь сами несколько раз были свидетелями появления этого демона, который нас постоянно убивает и возрождает!

Тут Лампи так посмотрел на пришедшую, что та поняла – теперь он и ее считает поехавшей. Дылда, как оказалось, не помнил ровным счетом ничего из всего того, что помнили другие. Видимо, его мозг был настолько маленьким, что память его была короткой, как у золотой рыбки, всего три секунды. Ну, в данном случае, сутки. Лось долго взглядом «ощупывал» гостью, прикидывая, что бы ей такое сказать. Одновременно он что-то записывал в своем блокноте. Кэтти, не желая более ждать ответа, сама сказала:

– Вы считаете меня сумасшедшей, да? Как Шифти?

– Кхем… – психиатр от такого сначала сам смутился, поскольку он хотел сказать это не так грубо. – Ну, в принципе, судя по Вашим речам, а также по тому, как сильно вы верите в то, что говорите… Ваши убеждения совпадают с убеждениями пациента Шифти.

– Тогда… Тогда запишите меня как больную. Я добровольно соглашаюсь пройти лечение. Только… Посадите меня в одну палату с Шифти. Я хочу его видеть.

– Что? Хм, ну… Это невозможно чисто из соображений безопасности. Видите ли, у Шифти выражена агрессия, аффект и жажда чьей-либо смерти, а Вы были его первой явной жертвой. Увидев Вас, он наверняка попытается…

– Не попытается. Поверьте мне. Просто запишите меня и посадите с ним в одну камеру. А если что-то случится… Я готова понести за это ответственность. Полностью.

Лампи, опешив от такого поворота событий, сначала хотел было возразить, но едва он взглянул в лунные глаза кошки, понял, что ему не переубедить девушку ни в чем. Ее нынешнее состояние было очень похоже на состояние Шифти. Поразмыслив и пораскинув мозгами, лось все-таки записал ее как новую больную, ввел «нужный» диагноз, после чего проводил черношерстную в комнату, где на данный момент находился старший близнец. Там он открыл ей дверь, впустил ее саму и начал медленно и нехотя закрывать проем.

– Шифти? – тихо спросила Кэтти, едва железная дверь закрылась за ее спиной, а в замке звякнул ключ. – Шифти, ты слышишь меня? Шифти? Пожалуйста, отзовись!

Никакой реакции. Вор в шляпе сидел по-прежнему в углу мягкой комнаты, поджав ноги и скрыв их под своим хвостом, с опущенной головой, и ни на что не реагировал. Но при этом он не спал. Его губы странным образом шевелились, словно енот пытался что-то сказать вслух, да голосовые связки ему отказали в самый неподходящий момент. Под глазами у него девушка различила темные круги, из чего можно было сделать вывод, что он вообще не спал последние сутки. Его розовый нос стал сухим, и это было явным признаком нездоровья. Сам Шифти так успел похудеть за сутки, что смирительная рубашка висела на нем мешком, и вор мог беспрепятственно освободиться. Однако он этого не делал. Вместо активного движения и активных поисков способа побега он просто сидел и смотрел куда-то в одну точку.

– Шифти… – Кэтти-Блэк села рядом с любимым. – Ты меня слышишь, Шифти? Я жива… Как и в прошлые разы. Я уже знаю все. Это ведь ты меня убил тогда? Я знаю, зачем ты это сделал. Во всяком случае, я догадываюсь. И я тебя ни в чем не виню. Ты правильно сделал, что добил меня окончательно. Иначе бы ты меня потерял уже навсегда… Ничего. Теперь мы снова будем вместе. Так ведь? Шифти… Шифти! Ну пожалуйста, не молчи! Скажи мне хотя бы слово! Шифти-и-и-и-и!

И кошка, крепко обняв парня за шею и уткнувшись ему носом в плечо, горько заплакала. Конечно, она подозревала, что убийство могло вызвать у енота весьма неоднозначную реакцию, что он будет себя винить в этом и очень сильно извиняться перед девушкой… Но она и подумать не могла, что дело зайдет настолько далеко, что Ворюга от собственных действий глубоко уйдет в себя, не реагируя даже на потуги любимой вернуть его в реальность. Вот и сейчас он никак не реагировал на плач и рыдания черношерстной, словно бы его это не касалось. Только губы его зашевелились сильнее, словно бы в этот момент он пытался сказать что-то очень важное, что-то, что Кэтти должна была услышать прямо сейчас.

Долго так они оба просидели в комнате под ехидным наблюдением камеры. Последняя иногда поворачивалась и прокручивала объектив, настраивая зум, но парочка на это не обращала внимания. Девушка, отплакавшись, теперь тоже просто молча сидела, сжавшись в комочек и поджав хвост. Ей уже не хотелось ничего: ни есть, ни пить, ни даже куда-либо пойти. В ее голове крутилось только одно желание – чтобы Шифти вернулся в норму как можно скорее, и чтобы они вместе вышли и куда-нибудь уехали вон из Хэппи-Долла. Потому что обстоятельства в свете последних событий стали очень сильно нагнетать на психику кошки, и она чувствовала, что еще одно такое «приключение» с летальным исходом – и ей уже будет невозможно покинуть эти четыре стены.

– Шифти… – проговорила она вновь. – Если ты меня слышишь, знай – я всегда буду рядом с тобой… Несмотря ни на что. Я буду любить тебя всегда, даже если вдруг ты будешь заглядываться на других девушек… Только… Только умоляю тебя… Пожалуйста, хоть как-нибудь, но дай мне сейчас знак, что я тебе не стала безразличной, и что это убийство действительно было мне на благо! Умоляю! Хоть как-нибудь!

С минуту ничего не происходило, от Ворюги не следовало никакой реакции. Кэтти-Блэк, решив, что большего она от него ничего никогда не добьется, хотела было встать и пойти к выходу, как тут она почувствовала, что Шифти положил свою голову ей на плечо. При этом он по-прежнему глядел куда-то вдаль, но при этом взгляд его был другим. Глаза сверкали от подступивших слез, из груди доносились тихие всхлипы. А потом он тихо, еле слышно выговорил:

– Люблю…

Первая неделя в психиатрической лечебнице для обоих была очень тяжелой. Старший близнец все не двигался, лишь изредка ерзал, чтобы удобнее сесть. А Кэтти-Блэк сидела рядышком и постоянно что-то ему говорила ласковое на ухо, пытаясь таким образом вернуть его в сознание. Им приносили еду, и кошка, съедая только половину своей порции, кормила Шифти с ложки, иногда даже уговаривая его открыть рот, потому что тот, казалось, вообще ничего вокруг себя не слышал и не замечал. Спали они в этой же самой комнате, при этом девушка укладывала парня себе на колени, гладила его по голове, пела ему колыбельную или рассказывала сказку, после чего целовала в лоб на ночь и сама засыпала с тревогой на сердце. Два раза случалось так, что Ворюга либо терял сознание и проваливался в глубокое забытье, по физиологическим параметрам очень похожим на смерть, либо начинал вести себя совсем не так, как ожидала того Кэтти-Блэк и Дылда.

Один раз, в конце этой недели, Шифти впал в странный яростный припадок, чем очень напугал черношерстную и обеспокоил Лампи. Он рычал, пускал пену изо рта, ругался трехэтажным матом, кого-то проклинал и связанными руками пытался сделать движения, будто собираясь кому-то выцарапать глаза или разодрать грудь и живот. При этом он говорил довольно странно, будто обращаясь к кому-то третьему, находившемуся в мягкой комнате, однако к кому именно, кошка поначалу не могла понять. Говорил он про боль, про страдания, про смерти, а также про то, что кто-то получал от этого явное удовольствие… И тут Кэтти догадалась, что в этот самый момент Шифти разговаривал с тем самым демоном, которого она видела накануне в Тартаре.

По счастью, этот припадок вскоре закончился, и енот, успокоившись, снова стал неподвижным изваянием, смотрящим в одну точку. Черношерстная, убедившись, что ему более не грозит опасность, а также он более не попытается кого-либо ударить или оцарапать, снова обняла его, поцеловала в щеку и тихо заскулила какую-то песенку:

Может, болезнь, может, печаль

Нас разлучила, и нас просто жаль.

Ты далеко, тебя не найти…

Но не могу я тебя отпустить.

А я так хочу, чтобы помнил ты –

Не заметишь любовь с высоты.

Шифти слушал, повернув свои треугольные ушки в сторону возлюбленной, однако его лицо принимало все такое же пустое выражение. Но было видно, что постепенно он возвращается в реальность, ему становилось все лучше и лучше. Вот уже дыхание выровнялось, сердце забилось сильнее, нос стал по-прежнему влажным и холодным, а в глазах потихоньку возвращалась жажда жить. Слабая, едва заметная улыбка озарила его лицо, образуя маленькие ямочки на щеках. В бакенбарды покатились слезы, отчего шерсть на щеках вскоре стала мокрой.

– Спасибо… – только и смог он прошептать девушке, после чего он заснул.

В ту ночь оба они спали уже спокойно, без страха и боязни за свои жизни.

Лампи выписал Кэтти-Блэк и Шифти только через два с половиной месяца. Перед выпиской Ворюга прошел дополнительный осмотр и психоанализ. Лось очень долго и очень придирчиво анализировал показания, словно он не хотел выпускать из мягкой комнаты того, кто, по его мнению, был потенциально опасен. Для него мало было Флиппи с его шизофренией, которого психиатр все никак вылечить не мог, так еще и старший близнец, который грабил всех и вся, а тут еще и убивать стал на глазах у всех. Но в конце концов Дылде пришлось давать положительный диагноз, поскольку все показания енота были в норме, никаких отклонений, пусть даже малейших, у него более не наблюдались.

Когда парочка покинула неприветливые, суровые и холодные стены психлечебницы и вышли на улицу, на них дохнуло декабрьским морозным воздухом. Они аж вздохнули с удивлением, настолько их удивила столь резкая перемена в пейзаже.

Листья с деревьев уже давно опали, теперь растения стояли голыми, и солнце просвечивало сквозь ветки, образуя на земле замысловатые узоры из солнечных зайчиков. Сама земля была покрыта снежным одеялом, причем, судя по толщине покрова, уже давным-давно. По лесу, находившемуся недалеко от больницы, бегали туда-сюда побелевшие от смены сезона зайцы и посеревшие белки. Первые постоянно вставали на задние лапки, поднимали свои уши на макушку и прислушивались к каждому шороху, дергали носиком, после чего ускакивали дальше, а вторые забирались на ветки повыше, искали в деревьях дупла, доставали оттуда заранее припасенные орешки и с задорным писком лузгали их.

– Ух ты… – восхищенно выдохнула Кэтти-Блэк, приближаясь к лесу. – Снег… Настоящий! И его так много! Ох, как же давно я не видела такой снежной зимы…

– Что, неужели в вашем Хэппи-Биг-Тауне его зимой не бывает? – с улыбкой спросил Шифти, следуя за черношерстной.

– Ну, Хэппи-Биг-Таун не мой… Но ты прав, там снега зимой почти не бывает. Только грязь и слякоть… Это пытаются компенсировать с помощью искусственно созданного снега, но радость не та, понимаешь?

– Да, я прекрасно понимаю. Но знаешь, где противнее всего зимой находиться? В Нейс-Форесте. Это самое отвратное местечко… Наполненное всякими бандюганами, преступниками и мафией всех мастей. И мало этого – город находится на самом юге страны Хэппи, поэтому там вообще одни дожди идут.

– Ого, а откуда ты знаешь об этом городе?

– Приходилось там бывать однажды с братом, когда мы от Сплендида спрятались. Ладно, пошли лучше в город! Скоро Рождество, в Хэппи-Долле наверняка уже ярмарки открылись.

– Ярмарки?! – тут лунные глаза Кэтти-Блэк радостно засияли, а сама она, как ребенок, захлопала в ладоши. – Ой, хочу-хочу-хочу-хочу-хочу! Пошли, пошли быстрее!

И она, схватив енота в шляпе за руку, потянула за собой. Тот только засмеялся в ответ и постарался ускорить шаг. При этом он с легким и приятным удивлением наблюдал за возлюбленной. Он никогда еще раньше не видел ее такой счастливой и такой радостной. В ней проснулась какая-то детскость, ее поведение напоминало поведение пятилетнего малыша, впервые попавшего в парк аттракционов или на ярмарку. Она бежала вперед, с нетерпением помахивая хвостом, смотрела вперед, выискивая сквозь стволы деревьев Хэппи-Долл, радуясь при этом каждому встречному зайчику, белочке или птичке. Из ее образа исчезла та вечно грустная и всего пугающаяся девушка, заместо нее пришла совсем крохотная кошечка-девочка, радующаяся жизни.

– Ох, Кэтти… – тихо проговорил он, обогнув еще один овраг. – Наверное, ты такой была в детстве… Такой глупенькой, наивной, но в то же время хорошенькой и симпатичной. Как жаль, что ты такой была…

Кэтти-Блэк же все слышала. Она с самого начала пути в городок чувствовала на себе его пристальный взгляд, изучавший каждое ее движение. Она все чувствовала. Она все понимала. И в один момент, когда из-за леса уже показались очертания Хэппи-Долла, когда они оба уже вышли из леса, она остановилась, повернулась к Шифти и тихо прошептала ему на ухо:

– Если хочешь, я постараюсь быть такой, какой ты меня сейчас видишь, всегда. Теперь, когда мы снова вместе, и нам никто не мешает быть так всегда до конца наших дней, я буду очень сильно стараться быть жизнерадостной и веселой, радоваться, как сейчас, любой встречной маленькой симпатичной зверушке. Ты только скажи мне.

– Кэтти, Кэтти… – Ворюга покачал головой и улыбнулся. – Конечно же я хочу, чтобы ты была такой всегда. Пожалуйста, будь такою для меня, а?

И он горячо и крепко обнял ее, одной рукой поглаживая по спине, а другой почесывая за ухом. Сразу же он почувствовал вибрацию тела возлюбленной, а его уши уловили тихое мурлыкание удовольствия. Кошка прижималась к еноту и широко улыбалась.

– Я такой буду, Шифти… – прошептала та. – Обязательно. Ну, а теперь, пошли на ярмарку? Я так давно на них не была, уж и позабыла, насколько там весело!

– Ух ты, смотри, смотри, плюшевый енотик! Очень на тебя похож!

Кэтти-Блэк указала на висевших под крышей одной из палаток плюшевых игрушек в виде енотов. Они были довольно крупными, по всему видать, одни из главных призов. И действительно, они были очень похожи на самого Шифти, только шляпы недоставало. Сама же палатка была стандартной. На противоположной стене стояла полка, а на ней – три пирамиды жестяных стаканов. У владельца высилась горочка из жестких мячей. Сам владелец, коим оказался какой-то приезжий из Хэппи-Фореста черный лис, был немного сонный и оттого угрюмый, подкидывал в руке монету и явно скучал – ярмарка-то только-только открылась, посетители еще не успели набежать. Но едва заметив приближающуюся парочку, он оживился, встрепенулся и заговорил бойко и быстро:

– Проходите сюда, попытайте свое счастье в меткости, и вы, может быть, выиграйте себе какого-нибудь плюшевого друга!

– Хм, Кэтти, а хочешь, я тебе выиграю этого енота? – Ворюга с хитрым прищуром посмотрел на черношерстную.

– Хочу-хочу-хочу! – та захлопала в ладоши. – Будем вместе его обнимать!

– Ого, вы хотите выиграть один из наших главных призов? – лис еще больше оживился. – Но этот приз очень непросто выиграть! Нужно сбить все три пирамиды стаканов только за три раза. Уверены, что справитесь, мистер енот?

– Да легко! – Шифти подбоченился и гордо вскинул голову. – У меня в школе стояло «отлично» за метание «гранаты» вдаль и в цель. Так что я сразу же выиграю этого енота!

– Что ж, тогда берите эти три мяча и бросайте! Удачи!

И лис, забрав пять долларов, дал старшему вору три мяча, предварительно проверив их на увесистость и пригодность к метанию. Енот в шляпе взял один, взвесил его в руке, посмотрел на Кэтти-Блэк. Та стояла, затаив дыхание, ее глаза сверкали интригой и азартом, было видно, что она всем телом и душой болела за зеленошерстного, желала ему удачи. Хвост ее гулял из стороны в сторону, выражая нетерпение, ушки были прижаты к голове, усики и бакенбарды встопорщены и вытянуты. «Что ж… – Шифти глубоко вдохнул и выдохнул. – Раз уж я пообещал, что выиграю этого плюшевого енота, значит, я должен выполнить это обещание. Так, ладно… Как там в школе учили? Надо сосредоточиться… Ничего нет, кроме этой пирамиды жестянок…».

– Целься раз… Целься два… И-и-и-и-и…

Бросок. Мяч на большой скорости и со свистом летел в сторону правой крайней пирамиды. Удар. Звуки грохота. Жестяные стаканы пирамиды все как один разлетелись в разные стороны, словно при взрыве подложенной под центральную нижнюю жестянку петарды. Первая пирамида была «уничтожена» наповал. Еще один бросок. Тот же свист мяча, тот же удар, тот же грохот, и вот уже вторая пирамида рассыпалась в пух и прах. И вот, наконец, третья пирамида разделила участь своих первых двух сестер. Все они были сбиты за раз.

– Ого, мистер енот, да вы прирожденный стрелок! – с восхищением и легким азартом воскликнул лис, снимая с крюка одного из плюшевых енотов и протягивая его Кэтти-Блэк. – Вы по праву заслужили его. Надеюсь, он вам очень нравится.

– Да-а-а-а-а! – кошка хихикнула, после чего подбежала к Шифти, обняла его и поцеловала в щеку. – Спасибо тебе большое!

– Вы, если хотите, приходите еще, – доброжелательно улыбнулся владелец аттракциона. – А вообще – желаю вам как следует повеселиться!

Старший близнец и кошка, крикнув «Спасибо!» лису, пошли дальше вдоль палаток. А на ярмарке потихоньку набирался народ со всего Хэппи-Долла. Вот уже и Гигглс с Петунией, две подружки, вертелись около палатки, похожей чем-то на бутик. Каддлс и Тузи прочно засели в тире, подстреливая из винтовок банки, бутылки и жестяных животных. Флиппи с Флейки тихо и мирно прогуливались, при этом избегая особо громких мест. Похоже, они искали «Аллею Романтики», но пока что их поиски были не самыми удачными. А вот и Натти, терроризировавший продавца сахарной ваты, прося у того порцию все больше и больше, так что та едва не заполонила всю палатку. Тут же, рядышком с ватой на своей бессменной вахте находился фургончик мороженого Кро-Мармота, который успел каким-то образом переделать свою машину из простой палатки в мини-кафе. Сам сурок предлагал не только шарики мороженого, но и горячий кофе или глинтвейн. Словом, везде царила атмосфера приближающегося праздника.

Кэтти-Блэк, оглядывая весь этот праздник жизни, заулыбалась и очень сильно прижала игрушку к себе, отчего плюшевый енотик издал забавный звук: «Ми-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!». Кошке уже давно, кажется, лет семнадцать не доводилось веселиться, тем более с близким ей существом. А тут такая возможность… Ну как ее можно было упустить? Нужно было столько всего попробовать, столько посмотреть, столько сладкого съесть, прежде чем ярмарка окончится. Поэтому черношерстная постоянно отбегала то вправо, то влево, с интересом рассматривала витрины и завороженно глядела на вкусности на прилавках.

– Что, хочешь чего-нибудь из сладкого попробовать? – тихо засмеялся Шифти, наблюдавший все это время за ней. – Давай тогда пойдем в мини-кафе Пра-Сурка, там немного посидим. А заодно я тебе кое-что скажу.

– Что это? Секрет какой-нибудь? Или что? – сразу же заинтересовалась девушка.

– Ну, это и секрет, и просто маленький факт, – с загадочной улыбкой ответил енот. – Вот пойдем в кафе, там мы возьмем себе что-нибудь перекусить, тогда я все и скажу.

Кошка, поняв, что просто так эту маленькую тайну она ни за что не выпытает, послушно пошла вслед за енотом в шляпе в сторону кафе. Кро-Мармот, несмотря на давние прошлые выходки со стороны близнецов по отношению к нему, довольно тепло встретил пару, сразу же предложив им глинтвейн и по два шарика мороженого каждому. Ворюга, тут же на месте и заранее расплатившись за перекус, взял в руки горячие стаканы с дымящимся темно-бордовым напитком, поставил их на столик поближе к окну, потом забрал мороженое, сам сел и начал потихоньку отпивать глинтвейн. Кэтти-Блэк сделала то же самое. Тут ее мордашка приняла забавное выражение, будто бы она только что попробовала лимон, и сама она немного закашлялась.

– Что, непривычно? Никогда не пила глинтвейн? – спросил старший близнец, едва сдерживаясь от доброжелательного смеха. – Ничего, скоро привыкнешь. Зато знаешь, как согревает в холодную зимнюю стужу? У нас в Хэппи-Долле зимой обычно холодно, как в Заполярье, хе-хе. Так что только глинтвейн может спасти от замерзания. Ни какао, ни чай – именно глинтвейн.

– Ну ладно-ладно, я это уже поняла, – Кэтти вытерла рукой верхнюю губу. – Ну так что за секрет, который ты мне хотел рассказать? Ну не томи, ну скажи-и-и-и-и-и!

– Хорошо, сейчас скажу. В общем. – Шифти принял еще более загадочное выражение лица, наклонился поближе к черношерстной, к самому ее уху, после чего прошептал. – У нас с братом завтра День Рождения.

– Да ты что? Правда?! – радостно изумилась девушка, чуть отпрянув от кавалера.

– Ну да, – кивнул головой вор. – Нам исполняется двадцать семь. И я вот хочу устроить моему братцу… Сюрприз.

– Ну и какой же это сюрприз? Ну расскажи!

– Ладно, вот, слушай…

Этой ночью Лифти, единственный житель Хэппи-Долла, который не пошел на ярмарку, поскольку ему было попросту не с кем провести время, а потому весь день проведший в пьянке, спал очень крепко. По всему огромному дому разносился его храп. Бутылка коньяка стояла рядом с его кроватью, похоже, Хитрюга пил алкоголь прямо из горлышка, наплевав на все нормы дозы. В спальне царил жуткий кавардак, впрочем, как и во всем доме – с момента, как Шифти и Кэтти-Блэк оказались в психлечебнице, он вообще ни разу не убирался, даже банально пыль не протирал, не то, чтобы убрать раскиданные носки.

В три часа ночи входная дверь тихо отворилась, и в дом зашли две тени. Одна принадлежала кому-то мужского пола с большим пушистым хвостом и шляпой на голове, другая – девушке с непослушными волосами и каким-то большим мягким предметом в обнимку. Эти тени, едва пробравшись в дом, стали быстренько наводить порядок, стараясь особо не шуметь. Но Лифти, похоже, вообще не собирался ни на что реагировать. Казалось, что если бы в прихожей начал шуршать Сплендид со своим извечным чувством справедливости – младший близнец и ухом бы не дернул.

Наконец дом был приведен в должный вид. Тени, закончив работу, облегченно выдохнули и посмотрели друг на друга.

– Вот и все… – проговорил мужской голос. – Теперь осталось самое главное…

– Подарки? – спросил женский голос.

– Не-е, подарки успеем еще подарить… Сейчас нужно сделать то, что делают всем в день их появления на свет. Ты давай, держи его крепче, чтоб не сбежал раньше времени, а я все сделаю.

– Ладно.

Тени, кивнув головами, приблизились к спящему Лифти. Тот захрапел громче, но только на другой бок перевернулся. Женская фигурка осторожно уложила енота на спину, сама ручками прижала его в районе груди. А мужская фигура, размяв руки и пальцы, ухватилась за треугольные ушки енота без шляпы, приготовилась и…

– Раз! Два! Три! Четыре! Пять!..

====== Глава 44. Роковая встреча ======

Комментарий к Глава 44. Роковая встреча Эта глава посвящается JCMV_343, а также ее фанфику “Губительная Жажда” – она вдохновила меня на срединный сюжет этой главы :3

– Ай-ай-ай-ай-ай-ай, мои ухи, ухи-ухи-ухи-ухи-ухи! – Лифти, еще толком не проснувшись, завопил и рефлекторно схватился за свои уши, пытаясь спасти их от выдергивания старшим братом. – Пусти мои ухи, дебил, или я тебе глаза выбью!

Но Шифти сдаваться так просто не собирался. Он продолжал дергать треугольные локаторы младшего енота на себя, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться во весь голос. Кэтти-Блэк, крепко державшая вора без шляпы и не дававшая до последнего дерга встать, тоже еле сдерживалась, чтобы не захихикать и не развеселиться. Только через пять минут, когда уши Хитрюги были выдерганы все двадцать семь раз, его наконец отпустили. Тот уже не мог заснуть, он вскочил, держась обеими руками за горящие уши, рыча и оглядываясь по сторонам. Когда же его заспанные глаза увидели пучившуюся от смеха пару, он заорал:

– Ах ты, Шифти, дрянь такая, за уши мои по ночам дергаешь?! Это, вообще-то, моя фишка! Ну все, тебе сейчас наступит кабздец! Советую тебе сейчас вместе со своей пассией бежать, иначе я вам обоим отомщу!

Енот без шляпы тут же схватил подушку и размахнулся, но тут же получил подушкой в ответ по лицу, причем так сильно, что младший близнец аж на пол попой шмякнулся. Не успел он опомниться, как ему уже нанесли второй такой разящий удар. Началась подушечная битва, в которой старший вор имел явное преимущество вследствие элемента неожиданности. Кошка, отойдя в это время в сторонку и присевшая на опустошенную кровать, сидела и просто наблюдала за этой сценкой, решив не вмешиваться в типичную братскую перепалку. Но ей не удалось спокойно посидеть – Лифти, заметив «легкую добычу», подхватил Кэтти-Блэк за талию, притянул к себе и прокричал Шифти:

– Если еще раз ударишь – заберу твою невесту себе, хе-хе-хе!

– Э-э-э-э-э, ты что, попутал берега, что ли? – тут же набычился Ворюга, замахиваясь для нового удара. – Хрена с два она станет твоей только потому, что ты захотел! А ну отпустил ее, сейчас же, а то я перейду на кулаки и кастеты!