Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 50 страниц)

Кэтти-Блэк буквально отпрянула от своих знакомых. Она не могла узнать их под такой внезапной личиной. Она почувствовала здесь подвох. Она вгляделась в глаза Рассела и Тузи. Точно: вместо доброжелательных и дружелюбных взглядов она увидела твердость, холодность, неприступность. К тому же, их радужные оболочки стали вдруг рубиново-красными, а зрачки – драконьими (не кошачьими, а именно драконьими). Складывалось такое ощущение, что эти двое были не ученик и учитель, а два наемных секьюрити, нанятых на охрану президента страны и теперь выполняющие свою функцию, пока охраняемый объект находился в Хэппи-Долле. Даже дыхание у них упорядочилось и пришло в один ритм, не говоря уже о сердцебиении. Они даже не моргали. С минуту оба животных так и стояли по стойке „смирно“, не шевелясь и не обращая внимания на листья, прилипшие к их лицам и плечам. А потом вдруг расслабились, встряхнули головами, словно просыпаясь от гипноза.

– Что это с вами было? – спросила Кэтти-Блэк.

– А разве с нами что-то было? – удивились выдра и бобренок.

– Да.

– И что же?

– Как только я спросила вас, кто является вашим директором, вы как-то… Изменились. Словно вами кто-то управлял со стороны. Как будто вы были под гипнозом, и за вас кто-то говорил…

Зубастик и пират снова переглянулись. Они не могли уже ничего понять из происходящего. То Шифти ведет себя странно с их точки зрения, проявляя совсем не свойственные ему черты характера, то вдруг новенькая начинает подозревать какого-то странного гипнотизера и чревовещателя. Расселл и Тузи решили больше не обращать внимания на странности. Они пожали плечами, повернулись к кошке и сказали:

– Ну, может, что-то и было. Ладно, мы и так много времени потеряли. Пошли.

И троица направилась в сторону школы. Никто не заметил, как из-под отцветшей вишни, из кучи листьев выглянуло что-то блестящее, золотистое. Оно пристально следило за тремя животными, в особенности – за кошкой. А потом тут же исчезло.

– Ну, Каддлс, ты признаешь свою вину перед Кэтти-Блэк?

Кролик сидел на стуле перед учительским столом. Чувствовал он себя неважно, словно преступник на допросе. Внутри него как будто было пусто, словно из него выжали все жизненные соки. Он перебирал пальцы, пытаясь успокоиться, однако под пристальным взглядом Флиппи было сложно взять себя в руки, тем более, когда он сам понимал, что на физкультуре он поступил неправильно. И все же он не очень хотел признавать свою вину, особенно сейчас, и уж тем более перед тем, кого Каддлс невольно побаивался. Поэтому он беспрестанно ерзал на стуле, оглядывался по сторонам и про себя молился, чтобы его поскорее отпустили домой. Он даже не смотрел на кошку, которая сидела рядом с ним, поскольку немного стыдился ее, хотя она, казалось, вовсе не глядела на него с укором, она вглядывалась почему-то в окно.

Флиппи пристально посмотрел на кролика. В принципе, ему был понятен этот страх перед ним. Он и сам иногда пугался, глядя на себя в зеркало и видя там Берсерка вместо нормального медведя-ветерана. Но сейчас ему было не до своего внутреннего альтер-эго. Ему совсем недавно рассказали, как этот кролик обошелся с кем-то очень нехорошо. И теперь ему приходилось проводить воспитательную беседу. Он еще раз посмотрел на виновника, а потом на гостью. Что-то смутно знакомое показалось ему в этой женской фигурке. Однако его воспоминания все время обрывались и куда-то проваливались, не давая ни малейшего прояснения. Словно кто-то ему подчистил память прямо на том самом моменте, когда Прапор впервые встретил эту кошку.

Флиппи не стал больше мучить себя. Вновь повернулся к Каддлзу и повторил свой вопрос:

– Так, Каддлс, ты признаешь, что ты виноват в этом инциденте на физкультуре?

– Да, – буркнул кролик. – Признаю.

– Тогда повтори мне еще раз все то, что я тебе говорил во время нашей беседы.

– Я не должен оскорблять других только потому, что я сам получил неудовлетворительную оценку или проиграл в игре, и при этом никто не виноват в моих неудачах. Также я не имею права оскорблять других при помощи стереотипов, поскольку это может привести к серьезным и практически необратимым последствиям, из-за которых я могу остаться один. Это может охарактеризовать меня как нецивилизованного и невоспитанного индивидуума, придерживающегося девиантного поведения и плохо воспитанного.

– Достаточно, – Прапор облегченно вздохнул. – Что ж, основное ты усвоил. А теперь самое последнее, и я тебя отпущу.

– Что это? – кролик приготовился к самому худшему.

– Пожалуйста, извинись перед Кэтти-Блэк.

Эта фраза была для Каддлса как гром посреди ясного неба. Он еще ни разу в своей жизни ни перед кем не извинялся. Конечно, случаев, когда кого-то обижал, было превеликое множество, но потом он снова дружил с ребятами, как будто между ними и не было никакого конфликта. Однако сейчас была одна из тех ситуаций, из которой он не видел никакого выхода. Каддлсу очень не хотелось извиняться перед кем-либо публично, прямо на глазах Расселла и Флиппи. В другой ситуации, если бы он был с этой кошкой наедине, он бы еще, может быть, и попросил прощения. Но прямо здесь…

– Ну? – прервал молчание выдра. – Что же ты молчишь? Или ты так и не осознал свою ошибку?

– Знаете, я не думаю, что это так необходимо, – сказала Кэтти-Блэк. – Я… Я уже не обижаюсь.

– Ой, а раз так, – сразу же оживился кролик. – Давайте мы все спокойно разойдемся, а?

– Нет уж, приятель, мы еще не закончили, – возразил Расселл, после чего обратился к новенькой. – Кэтти, дорогая, я, конечно, и сам был бы рад все это поскорее закончить. Но правила есть правила, этот молодой кролик не в первый раз ускользал от ответственности. Его надо научить правилам хорошего тона.

– Но… – замялась девушка. – Но я не хочу никого принуждать. Я считаю, это… Это как-то неправильно.

– О, дело говорит! – вступил в разговор опять Каддлс. – Ну, так я могу идти?

– Сначала – извинись, – чуть рыкнул Флиппи. – Потом можешь отправляться на все четыре стороны.

Кролик тяжело вздохнул. Наступил момент истины. Внутри него кто-то всколыхнулся и начал сопротивляться воспитательной работе, предлагая всевозможные варианты бегства: через окно, через вентиляцию, через дверь, в конце концов. Но тут он снова встретил строгий взгляд Прапора, и ему показалось, что в них сверкнул огонек того самого Берсерка. Сердце его моментально ушло в пятки, он живо отвернулся, встретился взглядом с кошкой, подошел к ней и выпалил на одном дыхании:

– Кэтти-Блэк, прости меня, пожалуйста, за то, что я тебя обидел на уроке физкультуры и причинил тебе боль баскетбольным мячом. Клянусь, я больше так с тобой не поступлю. Мир?

И он протянул руку. Кэтти посмотрела в его солнечные глаза. Она видела в них какой-то непонятный страх, но в то же время и искренность его слов. Она слабо улыбнулась, пожала его ладонь и сказала:

– Не волнуйся, я совсем не обижаюсь. Надеюсь, мы станем друзьями.

Флиппи и Расселл посмотрели друг на друга с некоторым удовлетворением. Все. Они могли, наконец-то, расслабиться и разойтись по домам. Они выпроводили Каддлса из кабинета завуча, строго наказав ему в следующий раз, что, если он еще раз так поступит, то простой беседой он не обойдется. Сами тоже вышли, только кошка почему-то задержалась. Она снова посмотрела в окно. Оттуда она вновь увидела отцветшую вишню, под которой еще совсем недавно она сидела. Кэтти-Блэк вспомнила енота, его изумрудно-зеленые глаза, его порыв. На ее языке все еще держался вкус вишни, той самой, которую ей сорвал Ворюга.

– Кэтти, подруга, ты чего? – спросил Расселл.

– А? Я ничего. Я иду.

И кошка вышла наружу, не обратив внимания на позолоченную статуэтку, стоявшую на одной из полок шкафа с прозрачными дверцами.

– Первое сентября две тысячи девятого года. Что ж, с новым учебным годом меня. Целых три месяца я не заступал на этот пост. Да что тут поделаешь? Ладно, продолжаем. Два трупа, один свидетель смерти. Начинаю перепись погибших.

– Первая жертва: Малыш. Время смерти: двенадцать часов тридцать семь минут. Погиб от удара током вследствие просовывания пальца в розетку. Причиной смерти является недосмотр Папаши.

– Вторая жертва: Траффлс. Время смерти: восемнадцать часов три минуты. Умер от отравления недозревшими и испорченными трюфелями, которых он учуял вблизи фабрики.

– Свидетель смерти: Папаша. Видел уже мертвого Малыша, не подозревая о гибели последнего (хотя, у него возникали сомнения, но они быстро отпали). Является косвенным виновником смерти Малыша.

– Теперь немного о Кэтти-Блэк. Сегодняшний день только подтверждает мою гипотезу об ее предназначении в Хэппи-Долле. Да, похоже, эти небесные уроды постарались на славу. Признаю, если эта шельма действительно является оружием против меня, тот оно совершенно. У кошки есть свои сильные и слабые стороны, они равноценны, что делают ее такой же, как все. Однако меня не проведешь… Каким-то образом она нашла меня. Пока не могу понять, что конкретно движет ею, но очевидно, что она имеет какую-то наводку на меня. Иначе бы она не спрашивала этих двух дурней про меня. Будем надеяться, что моя простенькая манипуляция не приведет Кэтти-Блэк ко мне. А если и приведет, то… Эх. Что ж, придется устранить ее. Жаль, а она меня сильно заинтересовала. К тому же, этот роман под отцветшей вишней… Хотелось бы посмотреть, до чего все дойдет, как далеко зайдет.

– Заканчиваю перепись. Приступаю к операции, зачистке и коррекции.

====== Глава 12. Перемены ======

Прошла первая учебная неделя. Ученики постепенно вернулись из летнего каникулярного отдыха к мерной школьной жизни: количество домашнего задания постепенно дошло до статической величины, количество уроков в день – тоже. Но, тем не менее, ребята каждый день находили минуту свободного времени и проводили его в своих любимых занятиях или хобби – в общем, кто как мог. В принципе, жизнь в Хэппи-Долле практически не изменилась, если не считать небольшого изменения в виде затишья в первую половину дня. А так все шло по стандартному сценарию: все отдыхали, переговаривались между собой, делились новостями.

Кэтти-Блэк после того случая с Каддлсом, тем не менее, не перестала посещать школу чисто из интереса. Рассел, который был кошке более-менее знаком, показал ей все здание, даже те места, куда ученики никогда не заходили, например, подвал, где хранились боеприпасы на случай нападения, а также аварийный запас противогазов, аптечек и прочей лабуды для экстренных ситуаций. Самой кошке это место показалось довольно пугающим. Ей это почему-то напоминало фильмы ужасов, в которых жертву затаскивали именно в такие подвалы, а потом мучительно убивали. Если бы она только знала, что злодейка-судьба обязательно сведет ее сюда как раз для этой цели…

Изменились и отношения Кэтти с жителями городка. В первую очередь она познакомилась с учениками. С каждым из них у нее были разные отношения, от довольно теплых (как с Гигглс, Петунией, Натти или Сниффлсом) до натянутых (как в случае с Каддлсом). А потом Кэтти-Блэк познакомилась с учителями и работниками школы, то есть, с взрослой ее частью. Их было не очень много в отличие от более юной части школы. Всего их было шестеро: учитель истории и географии Рассел (которого новенькая давно знала); учитель биологии, физики и химии Лампи (кошка знала его, но очень немного, видела пару раз); учитель технологии и математики Хэнди (тоже знала и видела пару раз); учитель физкультуры и главный (фактически, единственный) повар Кро-Мармот; учитель основ безопасности жизнедеятельности и обществознания, а также главный охранник Флиппи; и, наконец, учитель литературы, иностранного и хэпперского языка Сэверз.

Каждый учитель был рад знакомству с новой жительницей. Каждый рассказывал кошке что-либо о себе, расспрашивал ее об ее жизни до появления в Хэппи-Долле – одним словом, каждого интересовали одинаковые вещи. Кэтти-Блэк уже сама устала отвечать на почти одинаковые вопросы, а потому старалась перехватить инициативу и чаще сама спрашивала своих новых знакомых об их личной жизни. Заодно она делала снимки и все время записывала что-то в своем дневнике. Но сколько бы новые знакомые ни пытались выведать, что она там пишет, кошка либо отмалчивалась, либо отвечала очень туманно и уклончиво.

И все же были среди взрослой аудитории школы такие личности, которые сильно интересовали новую жительницу как внешне, так и глубоким душевным миром и характером. Ими были Сэверз и Флиппи. Причем знакомство с последним едва не стоило ей жизни.

Третьего сентября, в четверг кошка появилась в школе. Все ученики были приятно удивлены ее появлением. Дело в том, что второго числа ее не было. Никто не знал почему. Но при этом строили различные версии. И все-таки большинство ребят считало, что Кэтти просто отсиживалась у себя дома и переживала ту обиду, которую ей нанес Каддлс, хотя кролик едва ли не клялся, что он как раз в первый день учебы помирился с новенькой и извинился перед ней за свои оскорбления. На самом же деле кошка просто знакомилась с той частью жителей Хэппи-Долла, которые в школе не работали по разным причинам: Папаша и его Малыш, Крот и Диско-Бир. Последний, едва познакомившись с Кэтти, едва не потащил ее на свидание, девушка еле-еле уговорила медведя повременить с романтическими вечерами, да и вообще с такого рода отношениями.

Так вот, третьего числа Кэтти-Блэк пришла в школу примерно во время большой перемены. Ученики в это время гуляли в школьном дворе и занимались каждый своим делом. Кошка отметила для себя несколько групп учащихся. В первой группе были Гигглс, Петуния, Флейки и Лэмми – вся женская половина не только школы, но и всего Хэппи-Долла. Они о чем-то шептались друг с дружкой, ели конфеты, кокетничали с мальчиками и весело хихикали. Во второй группе был весьма странный и необычный состав: Тузи, Натти и Сниффлс. Они что-то мастерили, при этом они выглядели весьма сосредоточенными, даже бельчонок-сладкоежка и тот вел себя крайне тихо, лишь изредка что-то восклицал. В третью группу входили Каддлс, Мим и Траффлс. Судя по всему, это была группа экстрималов, любящие спорт и опасные виды деятельности: кролик играл в футбол и катался на скейте, олененок выполнял различные опасные цирковые трюки на моноцикле, а свин показывал приемы единоборства, а также проделывал акробатические упражнения. И только братья-близнецы держались обособленно, иногда подкрадываясь то к одной, то к другой, то к третьей группе и что-то им предлагая. Видимо, они занимались нелегальной продажей украденных где-то вещей, потому что они все время опасливо оглядывались, будто боясь слежки со стороны учителей.

Оглядевшись и не найдя скамейки, Кэтти-Блэк отошла в сторонку, не очень желая присоединяться к какой-либо группе учеников, и оперлась о стенку под окном. Она еще раз окинула взглядом полянку, где сидели ребята. Тут она встретилась глазами с Шифти. Сразу же у обоих на щеках появился румянец. Енот в шляпе смотрел на кошку до тех пор, пока его брат не влепил ему подзатыльник. Между братьями завязалась ссора, рисковавшая перейти в потасовку. Кэтти со стыдом смотрела на перепалку близнецов, но вмешиваться она не стала. Почему-то ей казалось, что этим она только помешает, она только сильнее рассорит их. Потому вздохнула, достала из своего рюкзака свой маленький альбом, карандаш, присмотрелась к пейзажу и стала рисовать.

Она рисовала достаточно долго. Пару раз к ней подходили ученики. В первый раз это была Гигглс. Бурундучиха пыталась заглянуть в альбом новенькой из чистого любопытства. Но Кэтти-Блэк не дала посмотреть зарисовки, ссылаясь на их конфиденциальность и свою собственную стеснительность. Тогда Смешинка пригласила девушку к своей группе, предложила выпить чаек с печеньем или сок, что кошка предпочтет. Та же ответила вежливым отказом. Пожав плечами, Гигглс ушла обратно к девчонкам. Что-то сказала им, после чего девушки многозначительно взглянули на Кэтти-Блэк и тихо засмеялись. Видимо, что-то задумывали, очень похоже, что чуть ли не силой потащить кошечку по магазинам или что-то около того.

Вторым «гостем» был Тузи. Его лицо, как заметила позднее девушка, уже совсем оправилось, там остался лишь шрам на правой щеке. Бобренок был менее настойчивым. Он просто спросил у новенькой об ее самочувствии, имея в виду рану в районе правой подмышки. Убедившись, что с Кэтти все в порядке, подросток кратко рассказал о Сниффлсе и Натти, а также ту самую историю, когда эти две противоположные личности вдруг стали лучшими друзьями. Дело все было в том, что у бельчонка был синдром саванта. То есть он хоть и учился средне, перебиваясь с тройки на четверку, зато обладал талантом в шахматах и шашках, умело обыгрывая местных гроссмейстеров и даже компьютер. Как раз на одном из турниров против суперкомпьютера, который изобрел муравьед, Сладкоежка победил машину практически детским матом. Именно так и подружились Натти и Сниффлс.

Кэтти-Блэк была немало удивлена подобной историей. Конечно, она много раз в своей жизни встречала примеров, когда две совсем непохожие особы могли стать намного ближе, чем те, у которых было много общего. Как, например, ее дружба с псом Билли-Догом. Но чтобы умник, который на самом-то деле был очень пассивен и практически ни с кем не общался, просиживая все дни напролет за изобретениями, подружился с бельчонком, бывшим как минимум неадекватным и тоже почти не имевший друзей – это было сложно для понимания. «Интересно, – подумала кошка. – Два нерда, ботан и почти наркоман… Странноватая привязанность».

Зубастик между тем, закончив свой рассказ, вернулся к своим товарищам. Там они продолжили что-то изобретать, однако Кэтти-Блэк было уже неинтересно. Она вернулась к рисованию. Вот уже была намечена линия горизонта, вот и первые деревья нарисовались, кошка уже приступала к прорисовке самого пришкольного двора и одного из учеников. Но тут подул сильный ветер. Он вырвал из рук кошки листок с зарисовкой, а потом разбросал вокруг остальные листы альбома, всячески подкидывая их и осложняя сбор. Кошка стала отчаянно собирать свои рисунки, словно опасалась, что кто-то может увидеть их. Она встала на колени и вылавливала листок за листком.

Тут она наткнулась на чьи-то ноги. Кэтти резко встала, лицо ее покраснело. Она посмотрела на незнакомца. Это был летяга. Он был одет в белую выглаженную рубашку, на шее висел красный галстук. Из кармана рубашки торчали карандаш и красная ручка. На носу незнакомца красовались строгие «учительские» очки в роговой оправе, а под ними на глаза почему-то была надета красная повязка. Однако вскоре кошка забыла об этой маленькой детали, поскольку увидела, что в руках у летяги были ее рисунки.

– Позвольте мне Вам помочь, – проговорил незнакомец глубоким низким голосом.

– Спасибо… – тихо ответила Кэтти, забирая листки. – Я… Я сама справлюсь…

– А Вы красиво рисуете… Кэтти-Блэк, – летяга вгляделся в одну из зарисовок и прочитал подпись. – Вы давно этим занимаетесь?

– Не очень… – было видно, что под дружелюбным взглядом летяги новенькая совсем стушевалась, еще чуть-чуть – и она совсем перестанет что-либо говорить.

– Вас что-то во мне смущает? – спросил между тем учитель.

– Ничего… Просто… Я никому не показываю свои рисунки…

– Почему же?

– Они… Я не очень хорошо рисую.

– Что за чушь, – незнакомец улыбнулся. – Вы отлично рисуете. Кстати, меня зовут Сэверз, – и он протянул кошке руку.

Кэтти-Блэк не пожала ему в ответ. Она разглядывала этого учителя. Что-то смутно знакомое ей казалось в этом мужчине. Красная повязка под очками, льдисто-синие глаза, хорошо накаченная фигура, голос – словно она это уже где-то видела и слышала. Тут она вспомнила один из своих странных снов, где ее вначале кто-то убивал, душил, а потом кто-то другой спасал. И, между прочим, этот второй кто-то был очень похож на летягу, что стоял сейчас перед кошкой.

От такой задумчивости Кэтти не заметила, как один листок, плохо вложенный в стопку, снова упал на землю. Она потом наклонилась, чтобы поднять, но Сэверз опередил ее. Он хотел было протянуть рисунок кошке, но едва он взглянул на содержание картинки, как вдруг его лицо преобразилось. Вроде бы незаметно, но кошка смогла разглядеть: скулы напряглись, глаза как-то странно забегали, дыхание участилось, хоть и не сильно. Новенькая попыталась забрать рисунок, однако летяга не отдал, даже как-то отодвинулся. Но потом, спохватившись, он протянул листок, смущенно краснея.

– Извините, пожалуйста, – сказал Сэверз. – Прошу прощения за бестактность, я должен был попросить у Вас разрешения. А сейчас прошу извинить, мне пора.

С этими словами он круто развернулся и куда-то ушел. Кэтти-Блэк с недоумением посмотрела ему вслед, а затем на тот рисунок, который ему отдал летяга. И ей стало понятно, отчего учитель вдруг стал таким: на листе бумаги был изображен почти такой же летяга, как и он сам. Только вот картинный летяга был супергероем, метавшим из глаз лазерные лучи и парившим над землей. Сэверз же, судя по виду, такими способностями не обладал, хоть и был достаточно крепкого телосложения. «Неужели он мог подумать, – размышляла кошка. – Что я могу подозревать его в двойной жизни? Нет, не может быть! Это ведь уже пережиток комиксов, заезженная выдумка художников… Надо бы ему все объяснить». И недолго думая она побежала вслед за летягой.

Нагнала она его уже в школе, в здании. Как раз в этот момент он входил в свой кабинет, собираясь там запереться на какое-то время, возможно, чтобы переосмыслить увиденное.

– Подождите! – крикнула Кэтти-Блэк. – Подождите, пожалуйста, я сейчас все объясню!

– В чем дело? – недоуменно спросил Сэверз. – Вам что-то нужно?

– Простите меня, пожалуйста, я просто хотела вам объяснить… – под взглядом учителя кошка опять стушевалась. – По поводу этого рисунка… И вообще…

– А что Вы хотели объяснить? – все также удивленно спрашивал летяга. – Разве я говорил, что чего-то не понял?

– Не в этом дело… Я… Я видела Ваше напряжение… Вы как будто что-то странное увидели.

– Ах, это, – учитель только рукой махнул, хотя, опять же, его глаза забегали. – Да ничего страшного, просто тот персонаж с рисунка был так похож на меня, я аж испугался, уж не следили Вы за мной… Ой.

Он прикрыл рукой рот. Он тут понял, что едва не проговорился. Однако слово – не воробей. Теперь летяга ждал реакции кошки, что она сейчас обо всем догадается, и тогда – пиши пропало. Однако тут его ждал сюрприз.

– Да как так можно? – воскликнула Кэтти-Блэк. – Я Вас, откровенно говоря, в первый раз вижу… Просто… Мне просто один сон снился… Странный такой…

– В смысле «странный»? Разве не все сны бывают такими?

– Ну… Понимаете, этот сон, он… Он как будто был и не сон, а явь, но все как-то путается в голове… Все, что я оттуда помню: меня кто-то душил, а потом кто-то другой спас… И по фигуре он был похож на Вас…

– И что дальше? – учитель спрашивал и одновременно готовился к тому, что он будет вынужден прибегать к крайним мерам собственной маскировки.

– Я не помню… – прошептала кошка. – Я потом проснулась, в груди все болело… Пока я лежала, я нарисовала это, – она показала на свой рисунок, а потом воскликнула: – Да что же это я несу! Я сейчас же выкину эту дурацкую работу!

С этими словами она почти молниеносно оказалась у мусорного ведра в кабинете. Она безжалостно скомкала листок с рисунком, открыла мусорный бак и уже хотела выкинуть бумагу, как вдруг сильная рука Сэверза остановила ее порыв. Она подняла голову и вновь встретилась с его глазами. Между тем летяга бережно вытащил из лапки кошки скомканную картинку, аккуратно разгладил ее и сказал:

– Не надо ничего выбрасывать, Кэтти-Блэк. Простите меня, пожалуйста, за это недоразумение. Это я виноват в том, что ввел Вас в этом заблуждение. Мне не стоило так напрягаться и так волноваться. Можно я оставлю этот рисунок у себя?

– Д-да… – Кэтти совсем растерялась, не зная, что и сказать по этому поводу.

– Вот и отлично, – улыбнулся Сэверз и положил работу в свой стол. – И еще раз прошу прощения. Кстати, звонок прозвенел, – в самом деле, из коридора послышался школьный звон. – У меня сейчас урок. Кстати, не хотите ли Вы остаться здесь, посмотреть на учеников, понаблюдать за ними? Мне, к слову говоря, о Вас немного рассказывали.

– Что именно?

– Ну что Вы любите наблюдать за всеми, и при этом предпочитаете просто тихо сидеть в сторонке, а не общаться непосредственно с кем-либо. Так что скажете?

– Ну… Я, пожалуй, буду не против.

Как раз в этот момент дверь открылась, и в кабинет вошли ученики. Это был класс, состоявший из Петунии, Лэмми, Траффлса, Мима и братьев-енотов. Как только ребята вошли, они, едва завидев новенькую, сразу же обступили ее и стали выражать свою радость по поводу ее визита. И только близнецы остались в стороне. По двум причинам. Шифти вновь покрылся румянцем и просто старался особо не смотреть на Кэтти-Блэк, все время глядя то в окно, то на парту. Лифти же пристально следил за своим братом. Потом он гневно зыркнул на кошку и сделал ей недвусмысленный жест: «Я слежу за тобой», после чего сел вместе с Ворюгой за парту.

Между тем остальные ученики, совсем позабыв об уроке, буквально не давали бедной новенькой проходу. Они заваливали ее вопросами, спрашивали об интересующих их деталях ее жизни до приезда сюда – в общем, все по обычной программе. Сэверз сначала на это никак не реагировал, он лишь многозначительно взглянул на девушку, давая ей понять, что в принципе такой порыв учеников познакомиться с ней неизбежен, лучше потерпеть. Кэтти кивнула в ответ и стала терпеливо отвечать ребятам. Однако вскоре ей больше не пришлось мучиться.

– Так, дети! – воскликнул учитель. – У нас, между прочим, начался урок. Прошу вас всех разойтись по своим местам и приготовить свои учебники.

Спорить с Сэверзом никто не стал. Видимо, он был очень строг и не терпел каких-либо возражений. Поэтому через минуту все уже стояли у своих парт по стойке «смирно», а их тетради и книжки лежали в аккуратных стопках. Учитель усадил всех, и урок наконец-то начался. Летяга начал что-то рассказывать, а ребята слушали и записывали (за исключением Ворюги и Хитрюги, у которых и без того уже все тетради были исписаны, весь материал был записан, они лишь повторяли). Кэтти-Блэк сидела на задней парте ближе к окну, смотрела то на зверушек-подростков, то в окно, одновременно пытаясь начать новую зарисовку, чтобы не скучать, поскольку она довольно быстро заполнила свой дневник. Тут ее взгляд остановился на еноте в шляпе. Тот сидел и едва не спал, что-то пожевывая и играя вместе с братом в своем телефоне. Подняв глаза, Шифти встретился взглядом с кошкой и моментально отвернулся. Видимо, он боялся проявлять свои чувства не только при брате, но и при всех остальных, предпочитая оставаться хулиганом и вором.

Девушка достала из альбома листок бумаги, отточила свой карандаш и приступила к работе. Сначала на рабочем месте появились вспомогательные линии: кружки с насечками, прямые линии, складывавшиеся в подобие каркаса, черновые варианты глаз, рта, пальцев рук. Потом эти линии исчезли, оставляя лишь главные контуры тела. Закончив тело, кошка нарисовала лицо. Оно давалось ей с большим трудом, поскольку она хотела передать все черты Шифти и потому постоянно поглядывала на енота в шляпе, несмотря на гневные взгляды младшего близнеца.

Вскоре урок закончился. Все ученики гурьбой повалили из кабинета, однако они все же пытались найти предлог, чтобы поговорить с новенькой, либо же увести ее в другое место, но Кэтти-Блэк вежливо отказывалась. Последними вышли близнецы. Лифти все время подгонял Ворюгу, что-то злобно шепча ему в ухо, за что едва не получил кулаком в глаз. Старший близнец, казалось бы, был настолько смущен появлением кошки в его классе, что еще чуть-чуть – и он совсем перестанет быть собой. Наконец вышли и они. Сэверз прикрыл за ними дверь, открыл фрамугу, налил себе крепкого кофе и спросил:

– Кстати, Вы будете кофе?

– Нет, спасибо, я не пью, – помотала головой Кэтти-Блэк.

– Ну, а я, с Вашего позволения, немного выпью, – он глотнул из пластикового стаканчика. – Ну, как Вам класс?

– Ну, я не знаю… Вы не могли бы мне рассказать обо всех учениках в этом классе поподробнее?

– Почему бы и нет? С удовольствием.

И до конца школьного дня Сэверз проговорил с кошкой, рассказывая ей об этом классе. Все равно у него больше уроков не было, у другого класса в этот день не было уроков хэпперского или иностранного языка и литературы. Посетительница слушала с интересом, хоть это было и не сразу заметно. Кончилось это все тем, что она вернулась к себе в номер только где-то в половине шестого вечера, будучи немного уставшей и утомленной. Однако ей после такой беседы стало еще любопытнее, и она решила на следующий день снова прийти в эту школу.

Четвертого сентября, когда девушка вновь объявилась в школе, а ученики сидели в это время в своих кабинетах и потому ничего не знали об этом, она могла спокойно, без чьей-либо помощи, самостоятельно осмотреть коридоры. Она вдохнула еще не выветрившийся запах краски и медленно пошла по залу, передвигаясь почти бесшумно.

Коридор был длинный, широкий. С одной стороны были довольно большие окна с широкими подоконниками, возможно, для того, чтобы учениками можно было сидеть на них. С другой же стороны чинным рядком находились одинаковые двери кабинетов разных специальностей: по истории, по географии, по обществознанию, по литературе, по русскому языку, по математике и так далее, и так далее. Между этими дверьми висели картины. Было не сразу понятно, кто их делал, но судя по технике можно было догадаться, что рисовали ученики этой школы. Вот висели работы Гигглс, содержащие все оттенки розового цвета и наполненные жизнерадостными мотивами. А вот Кэтти-Блэк разглядела какую-то не очень аккуратную, нарисованную словно дрожащей рукой работу. Она принадлежала Чудачке, той самой стеснительной дикобразихи, которую кошка видела первого числа. В общем, на стене были разные картинки. Была даже работа Шифти. Всего одна, но именно она приглянулась девушке.

Там был изображен вишневый сад. В весеннее время, когда деревья цветут и покрываются белоснежными и нежно-розовыми цветочками. Эти же самые цветочки, целые и не очень, летели по воздуху, поддуваемые слабым ветерком. Между деревьев текла маленькая речушка, усыпанная еще не убранными жухлыми листьями и не до конца растопившая лед на себе. Кое-где можно было увидеть почерневшие сугробы и лужи, переходившие в грязь, но все-таки было понятно, что действие картинки происходило ближе к апрелю. Вся работа была выполнена в грубых мазках, но при определенном ракурсе она невольно вызывала нежные романтические чувства у зрителя.