Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 50 страниц)

Медведь подержал героя в руках. Осмотрел его с головы до ног. Впервые в жизни ему наконец-таки удалось убить своего заклятого врага. Конечно, он был удивлен, как еще такой герой не сразу начал его бить, едва завидев Кэтти-Блэк, а стоял в толпе, как остолоп. А также его поразило то, что ему удалось так быстро и легко уничтожить летягу. Почти без каких-либо потерь и ран. Берсерк отбросил загноившееся тело в сторону, посмотрел в коридор, туда, куда убежали остальные. Прислушался. Улыбнулся и сказал:

– Раз, два, три, четыре, пять – я иду вас всех искать! Кто не спрятался – я не виноват…

Сниффлс, Рассел и Натти спрятались в комнате для уборщиков. Они сидели там и не шевелились, слушая каждую минуту чей-то отчаянный вопль. Таким образом, прозвучало уже шесть предсмертных криков. Значит взбешенный Флиппи либо выкосил один класс, либо просто шестерых школьников, либо же школьников и кого-то из учителей. Никто в уборной не прислушивался особо.

Сладкоежка нервно хихикал, обнимал свой портфель, в котором хранились сладости, и едва не плакал от страха. Сниффлс тоже поддался этой панике. Он очень часто дышал, было даже слышно, как бьется его сердце. И только Рассел старался сохранять спокойствие. Сначала он просто оперся о дверь и не произносил ни звука. Он ждал, что Прапор найдет их и начнет ломать дверь. Но шло время, а помимо чужих предсмертных криков да злобного смеха больше ничего не было слышно. В конце концов, выдра успокоился и приоткрыл дверь. Его сердце сразу же ушло в пятки от увиденного.

Коридор был весь залит кровью и чьими-то органами. Неподалеку от двери валялась голова Петунии. Чуть дальше Рассел с ужасом узнал рога Лампи. Сам Флиппи стоял в коридоре, прислушивался, осматривался, даже принюхивался, словно хищник, ищущий жертву. Учитель истории и географии испугался, когда ярко-желтые глаза уставились на дверь в каморку. Пират стал молиться, чтобы ветеран не обнаружил ни его, ни запаниковавших учеников. Медведь же, видимо, решив поискать в другом месте, развернулся и хотел было уйти, как вдруг Натти, который сидел в самом пыльном углу, вдруг громко чихнул.

Берсерк резко обернулся. Поймав взглядом дверь, он улыбнулся, достал свой нож и сладким тоном проговорил:

– Пора – не пора, выходи со двора! – и пошел прямо к каморке.

Рассел, Сниффлс и Натти, осознав свою безысходность, закрыли дверь. А шизофреник, засмеявшись от такого проявления страха, начал что есть силы бить по куску дерева. Было ясно, что еще пара-тройка ударов – и троице наступит конец. Ботаник и Сладкоежка схватились друг за друга и с отчаянием посмотрели на пирата. Тот же, поняв, что он сейчас несет ответственность за учеников, вздохнул, решился и крикнул:

– Я выхожу, яррр! Свистать всех наверх! На абордаж, лопни моя селезенка!

И он выскочил наружу, вытащив свой клинок и скрещивая его с мачете медведя. Началась драка. Ученики как завороженные смотрели на битву. Но когда учитель прикрикнул на них, они схватили все свои пожитки и ринулись вон из подсобки. Они надеялись, что учитель сможет задержать Прапора, и успеют выбраться из школы. Но через секунду прямо перед ними откуда ни возьмись возник Берсерк. В одной руке у него было окровавленное мачете, в другой – голова Рассела. Видимо, битва продолжалась очень недолго, а пирата что-то подвело. В любом случае, мальчики остановились как вкопанные, а когда контуженный Прапор начал приближаться к ним, они таки среагировали. Точнее среагировал бельчонок. Он заорал, истерически захохотал и убежал, а муравьед, не поняв, что случилось, через секунду висел на клинке.

– Знаешь, – проговорил Флиппи, выковыривая сердце из жертвы и критически осматривая жизненно-важный орган. – Может, твои мозги и впрямь чудесны, учитывая твой интеллект… Я даже уверен, что с твоими мозгами ты проживешь без сердца не семь, а десять минут. Но вот, кстати, твое сердце… С ним все очень плохо. Прости, но тебе все же придется умереть. Ты занимаешь слишком много места в этом мире. К слову говоря, почему же тебя твой друг не бросился спасать?

Но Сниффлс не ответил. Он пытался встать, отползал от маньяка и из последних сил боролся за жизнь, хотя подсознательно он ясно понимал, что без сердца ему долго не протянуть. Берсерк, презрительно фыркнув, не стал добивать ботаника. Он пошел в ту сторону, куда убежал Сладкоежка. В голове у него сейчас творился такой беспорядок из яростных и безумных мыслей, что если бы мы могли побывать там, в голове медведя, мы бы погибли после первых же шагов…

– Давай, Флиппи, – звучал в его голове низкий и глубокий голос. – Прикончи Натти. Еще немного осталось, скоро ты вдоволь насладишься своей целью… Ведь кошка никуда не убежит, так ведь?

– О да, – засмеялся Прапор, не заботясь о том, что со стороны он выглядит еще большим безумцем. – Никуда эта падла не сбежит. Скорее всего, проплачется, помычит и успокоится, смирится. А, вот ты где, мальчик. Хочешь конфету?

– Нет! Нет! Нет!!! – послышался на всю школу отчаянный вопль.

– Но смотри, остались ведь еще близнецы, – продолжил голос в голове, когда Сладкоежка был прикончен. – Насчет Лифти можешь не волноваться, но вот Шифти…

– Ничего. Если этот гаденыш и попытается спасти свою пассию, то он сам же и погибнет, хе-хе-хе.

Шифти затаился в мужском туалете. Сначала он несколько раз пытался пулями пробить стекло окна (он всегда носил с собой револьвер на всякий случай). Осознав, что это бесполезно, к тому же потратив все свои пули, Ворюга выматерился и стал напряженно думать, что же теперь ему делать. Ведь, насчитав все предсмертные крики, он понял, что остался совсем один. А это значит, что сейчас ему следует делать ноги, и желательно поскорее. «А как же Кэтти-Блэк? – вдруг вступил внутренний голос в разговор. – Она же сейчас сидит связанная в его подсобке! Найди, спаси ее! Даже если тебе придется умереть от руки этого психа!». И енот в шляпе недолго думая открыл дверь туалета. Он уже хотел было выйти, как вдруг чья-то рука схватила его за плечо и потащила в одну из кабинок, а вторая рука, пахнущая каким-то антиквариатом, зажала ему рот, чтобы тот не вскрикнул.

– Ты с ума сошел? – зашипел Хитрюга, глядя прямо в глаза брату. – Ты вообще головой думаешь? Он же тебя уничтожит!

– А чего это ты вдруг за меня испугался? – грубо ответил старший близнец, отнимая руки Лифти от себя. – Ты уж за свою шкуру трясись, а ко мне вообще не приближайся!

– Чего?

– Что слышал. Ты просто мразь! Из-за тебя мы влипли в эту дрянь… Да, да, не смотри на меня так. Из-за тебя. Если бы ты, мерзкий подонок, не обидел бы Кэтти, она бы не пришла и не накричала бы на меня, Тузи бы не заорал, как командир роты, а Флиппи бы не слетел с катушек! В общем, отстань от меня, видеть тебя больше не могу!!!

– Ты что, так и пойдешь, без оружия, да?! – ехидно крикнул вслед енот без шляпы. – Насколько я помню, ты все свои патроны потратил только на то, чтобы пробить бронированное окно!

– А вот сейчас я это исправлю.

С этими словами старший близнец размахнулся и так ударил своего младшего, что тот буквально снес своим телом стенку кабинки, отшатнулся назад, ударился головой об писсуар, отчего тот разбился, и потерял сознание. Из его уха и ноздрей потекла кровь, но Шифти сейчас было не до этого. Он подошел к телу, обыскал его, нашел револьвер и пистолет. «Надо же, – успел подумать вор. – Однако мой брат запасливый. Ладно, плевал я на него. Если его убьет этот шизик, я вообще бровью не поведу. Даже рад буду. Пора спасать Кэтти-Блэк». Он засунул оружие в карманы, осторожно выглянул в коридор и, убедившись, что засады нет, стремглав помчал к подсобке.

Оказавшись через минуту на месте, Ворюга призадумался. Дверь была мощной, на вид крепкой. Так просто ее нельзя было выломать. Повертевшись около нее, вор приставил ухо к двери и прислушался. Из каморки доносились всхлипы и сдавленные стоны. Видимо, кошка из последних сил надеялась, что хоть кто-нибудь придет к ней на помощь и вытащит из этого ада. Это обстоятельство заставило сердце Шифти биться сильнее. Он посмотрел на замок. И тут же улыбнулся. Замок-то был простенький, его можно было с легкостью взломать. Енот снял шляпу, достал оттуда набор отмычек, быстро нашел нужную и отпер дверь.

Войдя внутрь, он обнаружил, что в подсобке было темно. Так что после первых шагов он умудрился опрокинуть стол с чайным сервисом. Из-за поднявшегося шума из-за дальнего угла комнатенки послышался испуганный стон, а потом шорох тершейся об кафельный пол шерсти. Вор, привыкнув к полумраку, быстро приблизился к пленнице и коснулся ее плеча.

Девушка взвизгнула сквозь кляп и задергалась, думая, что Флиппи уже пришел за ней. Но потом она почувствовала, как кто-то развязывает ей руки и ноги, после чего она уже самостоятельно сняла мешок. А вот кляп Ворюга ей помог вытащить, ибо медведь-ветеран в порыве ярости достаточно глубоко запихнул тряпку в рот. Кошка встала, но потом тут же села, потому что ноги у нее затекли от долгого пребывания в веревках. Да и руки почти занемели, и теперь кровь пульсировала в конечностях, больно отдававшись в фалангах пальцев. Шифти заботливо потирал ей пальцы, возвращая им подвижность, одновременно нервно оглядываясь.

– Зачем ты пришел за мной? – со слезами спросила Кэтти-Блэк. – Ты же меня не любил…

– Неправда! – ответил вор. – Это все неправда. Я никогда и ни за что не написал бы тебе подобные гадости.

– Тогда почему…

– Во всем виноват Лифти.

– Что?

– Мой брат. Это он украл у меня телефон и от моего имени звонил тебе, чтобы нагрубить, унизить и оскорбить. Он же писал тебе СМС с всякими гадостями! Понимаешь, он просто ревновал меня к тебе и всячески пытался разрушить мои с тобой отношения вот такими вот методами! Пойми, я лично тебя очень люблю и…

– Не надо больше… – жалостливо проговорила девушка. – Слишком много говоришь, у меня голова кругом… Не пойми неправильно, но в том мешке было неимоверно душно, я… Я сейчас упаду, Шифти.

Енот в шляпе заботливо подхватил возлюбленную к себе на руки, когда та начала опасно склоняться в сторону. И снова ее лицо очутилось рядом с его ликом. Он вновь поразился тому, насколько прекрасной была Кэтти-Блэк вблизи. Он и несколько минут назад, до того как Флиппи слетел с катушек заметил, что она красива даже тогда, когда злится и ругается. Но сейчас…

– Так, так, так, – прервал его мысли хриплый голос. – Кто к нам это пришел? Ого, это же сам Ромео пришел погибать ради Джульетты. Прямо Шекспир в готовом виде. Осталось только яду дать несчастному кавалеру…

Старший близнец с испугом, но потом с вызовом посмотрел на виновника кровавого побоища в школе – Берсерка. Игра в маньяка обещала продолжиться (а возможно, и закончиться) прямо здесь и сейчас, в подсобке.

====== Глава 26. Когти, безумие и свобода ======

Что такое безумие? Это хороший вопрос. Однако не нужно мне сейчас давать такое определение, что безумие, мол, это психическое расстройство, связанное с проблемами мозга и рассудочной деятельности. Вы, очевидно, вновь перепутаете безумие с сумасшествием. Чувствую, что у вас, читателей, возникает следующий вопрос: «В чем же разница между этими понятиями? Они же синонимы!». Нет, ребята, это не так. Это две совершенно разные вещи. И я вам докажу это.

Во-первых, они отличаются первичными симптомами.

Сумасшествие – это действительно психическое расстройство. Однако любые болезни, связанные с нервной системой и психикой, всегда незаметны неопытному глазу. Когда кто-то сходит с ума, первые признаки видны не сразу. Только когда эта болезнь доходит до высшей точки, становится все понятно. Но одновременно и поздно что-либо менять. Безумие же видно сразу, едва оно проявляется. Ибо это очень яркая форма поведения, проявляющаяся в агрессии и ярости. Мы сразу можем понять, когда кто-то обезумел.

Во-вторых, разница заключается в их продолжительности.

Сумасшествие длится всю жизнь больного. Да, можно задавить мысли психа всякими таблетками. Можно подержать его в психлечебнице, связав смирительной рубашкой и засунув ему кляп в рот. Можно спокойно и рассудительно убедить сумасшедшего, что, мол, его мысли – неправильны, аморальны, они не принимаются обществом. Но все равно сумасшедший останется таковым на всю жизнь, психическая болезнь – одна из неизлечимых. А вот безумие легко выводится. Чем? Да просто спокойствием и проявлением сочувствия к зараженному. Просто не делайте резких движений и не говорите слишком грубых слов – и безумие пройдет, как простуда. Или же просто намекните безумцу о его действиях, дайте ему зеркало и заставьте его посмотреть на себя со стороны.

В-третьих, эти вещи отличаются причиной появления.

Чаще всего сумасшествие связано с какой-либо психической травмой. И не столь важно, будь это сильный испуг или же какое-то сильнейшее разочарование. Просто когда кто-то психически травмируется, у него полностью меняется осознание мира, кардинально изменяется мировоззрение. Вот именно поэтому больных и называют сумасшедшими – они сошли с определенного, разрешенного обществом ума. А вот безумие чаще всего возникает в состоянии аффекта, в наивысшей точке гнева. Тогда, когда ты доведен до белого каления. Когда ты разъярен и очень сильно обижен.

В-четвертых, жертвы болезней по-разному смотрят на свои действия.

Сумасшедший хоть и может убить всех, хоть он и может совершить что-нибудь противозаконное, за что его вполне резонно могут посадить, но он отвечает за свои поступки. Он, конечно, не почувствует угрызений совести, но он может признать за собой свою вину (хоть и легко, как будто он просто отнял у ребенка конфету или толкнул кого-то в грязь). Он может признаться в том, что кого-то убил. Безумец же никогда не признает свою ошибку или вину. Он всегда найдет виноватого, на которого можно выплеснуть свой гнев. И даже если он отправил кого-то на тот свет, и никого не было рядом, чтобы свалить вину, он все равно не признается в своем преступлении. К тому же мозг его будет специально искажать истину, выстраивая историю совершенно в другом порядке.

Ну и в-пятых, весь секрет разницы кроется в состоянии мозга на время болезни.

Во время сумасшествия больной сохраняет способность рассуждать и думать. Псих может схитрить, слукавить, придумать план мести. К тому же все сумасшедшие – невероятно терпеливые существа. Они могут ждать нужного момента сколько угодно. А еще они могут быть весьма вежливыми и учтивыми со своей жертвой, чтобы окончательно придать последней атмосферу безысходности и отчаяния. А вот безумец… Он не думает. Он действует. Он в основном полагается только на свои инстинкты, только на свою эмоцию, что сейчас им движет. А ведь всеми безумцами движет только ярость. Эти больные действуют сразу, бездумно, они жаждут скорейшего отмщения.

В принципе, вот именно в этих пяти пунктах и состоит разница между безумием и сумасшествием. Я уже вижу вопрос: «К чему это небольшое отступление?». Да к тому, что в той ситуации, в которой мы оставили енота, медведя и кошку, были псих и безумец. Понятное дело, что сумасшедшим был не кто иной, как ветеран. А вот безумцем была… Бедная девушка. Точнее она была на самой грани.

Шифти посадил Кэтти-Блэк на близстоявший стул, встал в боевую позицию и напряженно посмотрел на своего оппонента. Обстановка была похожа на вестернскую сцену. Не хватало только губной гармошки для полной атмосферы. Ни енот, ни медведь не двигались. Лишь смотрели друг другу в глаза, пытаясь уже зрительно надавить на противника. Рука Ворюги периодически дергалась в сторону оружия в карманах, а пальцы Прапора – к клинку или к гранате. Первый нервно дышал, едва скрывая свой страх, но при этом будучи готовым отразить любой удар. А вот второй был спокоен, словно прибрежная скала.

Кэтти же сидела на стуле и с ужасом наблюдала эту неподвижную сцену. Ей было гораздо страшнее, чем Шифти. Она не скрывала своих чувств. Она открыто дрожала, было слышно, как ее зубы неистово стучали, отбивая своеобразный ритм, как из груди доносились тихие отчаянные всхлипы. Кошке сейчас очень хотелось либо потерять сознание, либо проснуться у себя в номере, лишь бы не видеть всего этого и не переживать. Что угодно, лишь бы не боятся и не ждать неизвестного ей поворота событий.

– Ну что, Ромео? – проговорил Берсерк. – Ты так и будешь стоять? Или все же сделаешь что-нибудь?

– Я не стану атаковать, – тихо ответил Шифти. – Я буду лишь защищаться.

– Трижды «ха-ха». Ты посмотри на себя. А ведь раньше ты бы первым открыл пальбу средь бела дня, не задумываясь о последствиях. Или я ошибаюсь?

– То было раньше.

– А теперь-то что?

– Теперь совсем иной случай. И вообще, хватит уже болтать! – грубо начал енот в шляпе. – Ты либо нас с Кэтти-Блэк отпустишь, и никто из нас не пострадает, либо придется разбираться по-плохому!

– Ты прав, – слащаво протянул Флиппи. – Мы заболтались что-то с тобой, а ведь я жажду действия… И раз ты так ставишь условие… То сдохни, подонок!

С этими словами ветеран резким и почти неуловимым глазу движением вытащил клинок из ножен. Одновременно с этим старший близнец таким же быстрым рывком достал пистолет и револьвер, целясь в голову своему врагу. От таких резких движений кошка взвизгнула, схватилась коготками за свой стул и начала потихоньку отползать назад, чем создала неимоверный шум. Медведь злобно зыркнул на нее и хотел было прикрикнуть на нее, как вдруг раздались два громких выстрела, и он с рыком схватился за правое плечо и шею. Пуля от револьвера пробила ключицу насквозь, а вот пуля от пистолета лишь поцарапала сонную артерию. Но тем не менее, оттуда тонкой и быстрой струей потекла кровь. Посмотрев на свои темно-красные пальцы, Берсерк гневно зарычал:

– Ублюдок! Подонок! Ты мелкий зеленорожий червяк! Сопляк!

– Если ты посмеешь ее хоть пальцем тронуть, – невозмутимо начал Шифти, обхватывая рукой кошку за торс и прижимая к себе. – То ты получишь свинец уже в голову!

– Ты смеешь угрожать мне, щенок? – с безумной тупой злобой спросил Прапор, доставая другой нож. – Ты? Мне? Угрожаешь?! Да что ты вообще мне можешь сделать, сопляк?! Я прошел войну от начала и до конца, убил кучу ублюдков-тигров, и почти все они молили меня о пощаде! Но потом снова кидались на меня с целью убить! Однако я выжил! Всему назло выжил! И ты считаешь, что после этого я отступлю перед каким-то мелким воришкой с этой жалкой пушкой?

– Знаешь, мне совсем не интересно, что ты там прошел, с кем воевал, – с ноткой равнодушия ответил Шифти. – Главное, что ты поднял руку на эту кошку. Ты, контуженный ублюдок, поднимаешь руку на ни в чем не повинную девушку! Где твоя воинская мораль, а?

– Ты еще смеешь мне тут о морали вякать? – медведь определенно взбесился. – Ну, все, подонок, сейчас я тебя этими вот руками об стенку размажу! А ее я получу! Это моя добыча! Хотя нет, предлагаю тебе выбор. Раз уж ты заговорил о чести и морали, вот тебе легкая дилемма: либо ты отдаешь мне эту шельму, а сам уходишь и остаешься в живых, либо я убью тебя, а потом и ее.

– Ага, щас. Так я и ушел. После дождичка в четверг, держи карман шире, – Ворюга и бровью не повел на угрозы. – Никуда я не уйду, ибо эта кошка – моя и только моя. Я ее люблю!

Кэтти-Блэк до последнего слова сначала просто удивлялась тому, как эта нынешняя ситуация была похожа на один из ее кошмаров во время болезни из-за розы паразита. Слова был почти такие же, и ситуация тоже… Только вот не было Сниффлса, Гигглс и Натти, превращенных в Берсерков. Но вот когда прозвучала последняя фраза «Я ее люблю!», она удивленно посмотрела на енота. Глянула в его изумрудно-зеленые глаза. И поняла, что зря она тогда накричала на него.

Ведь глаза Шифти выражали искреннюю любовь и желание защищать эту девушку от всего, что могло бы угрожать ее жизни. Даже готов был драться с этим сумасшедшим, превосходившим его по всем параметрам и определенно бывшим не прочь как-нибудь изощренно расправиться с «самонадеянным» влюбленным.

– Шифти… – прошептала Кэтти-Блэк. – Прости меня, пожалуйста, за тот крик…

– Не сейчас, ладно? – немного грубо прервал ее енот, после чего обратился к медведю: – Ну так что? Все, что ли? Иссякла твоя энергия?

– Заткнись! И сдохни! – заревел Флиппи.

Он замахнулся и что есть силы рубанул по руке Ворюги, которая держала пистолет наготове. От такого поворота старший вор застонал, оружие выпало у него из пальцев и упало на пол, успев выстрелить и дать осечку. Но Кэтти близнец не выронил, а только крепче прижал к себе. Прапор с кровожадной улыбкой смотрел, как Шифти, сдерживаясь от стонов, еле-еле доставал револьвер, после чего с легкостью выбил и это оружие, заодно ранив наглеца в плечо.

Теперь енот был абсолютно безоружен и в плохом физическом состоянии. Кровь обильно текла у него из ран, но у него просто не было возможности хотя бы зажать вскрытые участки тела. Постепенно его лицо бледнело. Поняв, что больше ему не удастся сопротивляться, Ворюга повернулся спиной к ветерану, закрывая собой тело кошки и одновременно глядя в глаза цвета Луны. Он тяжело дышал, и девушка чувствовала его запах. Она вновь была смертельно напугана. Кэтти взяла старшего близнеца за щеки и, едва сдерживая слезы, прошептала:

– Шифти… Ты в порядке?

– Кхе-кхе, – прохрипел тот. – Да, все нормально. И не из таких передряг приходилось выпутываться, – он наитием почувствовал, как медведь приготовился к решающему удару. – Но, наверное, тут уже я не выкручусь. Я лишь хочу сказать тебе, что я тебя действительно люблю. Просто знай это, ведь нам с тобой, наверное, больше не получится встретиться…

– Довольно нежничать!!! С меня достаточно этого сентиментального бреда! – Флиппи схватил Шифти за шкирку и с силой оттащил его от возлюбленной. – Как ты хочешь умереть? Медленно или быстро?

– Я бы предпочел, чтобы он остался в живых, – послышался тут знакомый всем до боли голос.

Сразу же что-то очень тяжелое ударило Прапора по голове, отчего тот безвольно разжал пальцы и схватился за темя, но сознание не потерял. Енот в шляпе, воспользовавшись секундной заминкой, схватил Кэтти-Блэк на руки и выбежал вон из подсобки, где тут же наткнулся на Лифти, державшего в руках лом.

– Брат? – недоуменно спросил он. – Что ты делаешь? Ты же вроде можешь погибнуть!

– Знаешь, я вот тут подумал, – начал Хитрюга, отводя близнеца с девушкой подальше. – Что раз уж ты ради этой шельмы готов даже с этим маньяком драться, то значит, в ней действительно что-то есть. К тому же… – тут он замялся. – Я, если честно, хотел бы извиниться перед тобой.

– Передо мной?! – со смешком переспросил старший брат. – Ты смеешься? То, что ты сделал, не прощается! Или хочешь сказать, что тебе вдруг стыдно стало? Да я в жизнь не поверю в это!

– Знаешь, да! Мне стало стыдно! – заорал енот без шляпы, не стерпев такого к себе обращения. – Помнишь, как мы с тобой два года назад с тобой Сплендида избили?! Ты тогда говорил точно так же, и ничего же!

– Мальчики! – взвизгнула Кэтти-Блэк. – Осторожнее!

Предупреждение было сделано как раз вовремя: Флиппи, очнувшись от удара, с ревом набежал на братьев. Шифти успел отскочить и потянуть за собой кошку, а вот Лифти уже висел на клинке и кашлял кровью. От такого зрелища реакция разделилась: старший близнец лишь хмыкнул, но лицо его все равно стало немного грустным, Прапор дико захохотал, выковыривая сердце вкупе с легкими, а вот кошка… Она окончательно испугалась, села на пол, схватилась руками за голову и завизжала от страха, заревела, из ее глаз потекли слезы.

«Боже мой, Боже мой, – думала она про себя. – Почему сегодня? Почему это со мной происходит?! За что? Я ненавижу… Я ненавижу всех! Как мне все это надоело!!! Я хочу, чтобы это все кончилось прямо сейчас! С меня хватит!». Она не обратила внимания на то, что из подушечек ее пальцев начали потихоньку выходить маленькие коготочки, которые она всю жизнь скрывала и никогда не пускала в ход. Также она, как и другие, не увидела, что из-за двери подсобки на это кровавое побоище смотрела позолоченная статуэтка, хищно сверкая своими красными глазками.

– Кэтти, вставай! – Шифти вывел девушку из ступора. – Бежим быстрее отсюда!

– Он убил Лифти… – тихо прошептала та, бездумно плетясь за енотом. – Он убил Лифти. Ха, он его убил. Убил! Убил! Убил!!!

– Да, убил, – терпеливо объяснил Ворюга, похлопывая возлюбленную по щекам и пытаясь привести ее в чувство. – Успокойся, его, к сожалению, уже не вернуть. Нам надо сейчас самим спасаться!

– А смысл? – пустыми глазами Кэтти-Блэк посмотрела на парня. – Он ведь все равно нас догонит и убьет… Убьет. Убьет! Хи-хи, да, убьет! – глаз ее задергался, она принялась кричать. – Мы все погибнем! Нам всем конец! Как ты этого не видишь, Шифти?! Вот как?!

– Успокойся! – в свою очередь крикнул на нее енот в шляпе. – Что ты разоралась, он может нас увидеть! Да замолчи ты!

– Не смей на меня орать!!!

С этими словами кошка, совершенно не контролируя себя, подняла правую руку, растопырила пальцы, громко мяукнула и как следует рубанула воздух. Послышался крик и стон. Ворюга с удивлением приставил целую руку к щеке, нащупывая там след от царапин. Он даже с каким-то испугом посмотрел на девушку, а потом спросил вполголоса: «За что?». Но Кэтти-Блэк его не слушала. Она уже не сознавала, что творит. Ее мозгом овладели тупая животная ярость, гнев и страх, заставлявшие ее проявлять основной кошачий инстинкт самосохранения – когти. Она надвинулась на енота и посмотрела в его глаза. Ей хотелось увидеть боль.

Бедолага Шифти не узнавал свою возлюбленную. Глаза цвета Луны больше не выражали ничего, кроме животной злобы и садизма. А затем на него посыпались удары. Кошка царапала его нещадно, в основном целясь в лицо. При этом она действовала еще и ногами и кричала:

– Чтобы знал, как на меня поднимать голос! Чтобы ты наконец поумнел и понял, что мы все равно погибнем!!! Я лишь помогаю тебе умереть не от руки этого психа! И вообще, ты будешь мне сопротивляться или нет?! Отвечай, сволочь!!!

Ворюга молчал. Он лишь поднял руки, чтобы хоть как-то защитить лицо. Он уже чувствовал слабость от потери большого количества крови, потому он сел, прислонившись к батарее. Тут он вспомнил слова Лифти и его упоминание о событии двухлетней давности. «Как странно, – подумал он перед тем, как окончательно умереть. – А ведь эта ситуация очень похожа на тот момент, когда я бил Сплендида Крипторехом… Черт, ну почему мне все напоминает об этой дурацкой истории?!». Додумать ему не удалось: сознание помутилось от недостатка кислорода и крови, и вскоре зеленое тело обмякло, перестав сопротивляться.

Кэтти-Блэк, удостоверившись, что Шифти действительно умер, встала, отдышалась и осмотрелась вокруг. Вся обстановка, до того момента пугавшая ее, теперь вызывала какое-то странное чувство садистского восторга. Она широко улыбнулась и громко расхохоталась, раскидывая руки в стороны и кружась на месте. Впервые за всю свою жизнь ее голова была свободна от страха и печали. Впервые она чувствовала себя защищенной. И впервые она чувствовала, что ей хочется еще кого-нибудь убить. Она стала жадно искать глазами новую жертву, но, к сожалению, Берсерк убил всех в этой школе, кого только можно было. Даже Флейки. «Ха, как комично, – подумала девушка. – Видимо, на этот раз он все-таки не пожалел ее. А ведь мог… И тогда я бы убила ее, о да. Ну, ничего. Есть еще один, кого я могла бы отправить на тот свет… И даже есть повод, чтобы так сделать!».

– Флиппи, – слащавым голосом позвала Кэтти-Блэк. – Выходи, где бы ты ни был! Давай поиграем с тобой в «Кошки-мышки», а?

– С удовольствием, – услышала она позади себя хриплый голос, после чего с безумной улыбкой обернулась.

Прапор стоял, держа в одной руке окровавленную шляпу Рассела, а в другой – клинок. Он смотрел на свою последнюю жертву. Он уже примерно знал, что с ней собирается делать, он уже успел продумать весь план от начала и до конца. Он сейчас просто наблюдал за обезумевшей от созерцания убийств кошкой. Ему это зрелище доставляло немалое эстетическое удовольствие. И он в душе смеялся тому, что собиралась с ним делать эту никчемная родственница Тигриного Генерала, поскольку у нее это было написано буквально на лице. «Вот она, наконец, проявила себя во всей красе, – подумал он. – Вот они, гены дядюшки Генерала… Интересно, как она меня атакует? Просто набросится? Хотя чего я предполагаю… Безумные никогда не действуют по плану, они всегда бьют в лоб, не то что психи».

Кэтти-Блэк же пристально смотрела в ярко-желтые глаза своего врага. Она была вне себя от ярости. Ее распирало желание поскорее исполосовать морду этому уроду. «Ведь это он во всем виноват! – крутилось у нее в голове. – Он убил всех! И Лифти, и Шифти! – она уже забыла, что сама же убила возлюбленного, да и вообще не воспринимала тогда свое действие всерьез. – Теперь он должен поплатиться! И я убью его!!!».

Она встала на четвереньки и приняла позу дикой кошки, готовящейся к нападению. Это немного удивило Берсерка, но потом он почувствовал на своем лице резкую царапающую боль, после чего он ослеп на один глаз. От нахлынувшей боли он громко зарычал и вслепую замахал клинком. Но все мимо – Кэтти довольно ловко уворачивалась от ударов. Вскоре Флиппи был оцарапан в грудь и в ногу, после чего медведь понял, что голыми руками кошку ему не взять, уж слишком она быстра, впрочем, как и все представители кошачьих. В голове у него родился новый план. Он встал, отбросил нож в сторону и выжидающе посмотрел на свою жертву целым глазом.

Та стояла вновь в позиции приготовления к атаке. Ее хвост хлестал по бокам, явно выражая ее ярость. Из ее груди доносилось лишь шипение и рык. Временами Кэтти-Блэк выла, словно бездомный кот, готовящийся к драке.

– Забавно, – проговорил Берсерк. – Что ты только сейчас стала драться. Что же ты раньше так от меня не защищалась? – ответа не последовало. – Что же ты молчишь? Или оглохла? Чего ты добиваешься своими выпадами? Ты же знаешь, что я сильнее.

– Заткнись, урод! – прошипела кошка, приподнимаясь и приближаясь к врагу. – Ты убил всех в этой школе! Ладно бы ты только меня убил, так нет, ты должен был всех поголовно уничтожить! И что самое главное, ты убил Шифти!!! Ты его убил!!!

– Неужели? – ветеран приподнял бровь. – Тогда почему все тело этого несчастного енота, которого я не трогал, покрыто царапинами точь-в-точь такими же, как у меня от твоих когтей?

Кошка недоверчиво взглянула на труп Ворюги и осеклась. Он действительно был весь исцарапан. «Что?! – подумала девушка. – Но… Но как?». Тут она посмотрела на свои руки. И сразу же коридоры школы наполнились отчаянным криком. Кэтти-Блэк с ужасом осознала сейчас все то, что она натворила за последние десять минут. Вся ярость куда-то исчезла, безумие – тоже. «Неужели… – вновь пронеслось в голове у нее. – Неужели это я его убила? О Боже мой… Что я наделала?». А увидев еще и лицо Прапора, так она вообще впала в ступор, ее охватил шок.