Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 50 страниц)

Возобновившийся плач прервал его мысли и заставил его вновь вернуться к своей первоначальной цели. Он на всякий случай взял одеяло и тихо начал прокрадываться к ванной комнате. Стоны и тихие «мяу» не стихали. Старший близнец с минуту стоял на месте, не решаясь первым постучать и как-то начать разговор. Но потом он вздохнул, взял себя в руки и тихонько, пару раз стукнул в дверь. Все стихло. В номере повисла гробовая тишина. Потом девушка, судя по звукам, встала, что-то взяла со столика (непонятно, что именно, но очевидно для того, чтобы защититься) и тихо приоткрыла дверь. Шифти увидел ее розовый, немного красный носик, забавно задергавшийся, словно принюхиваясь. Он встал за дверью, готовя одеяло.

Сначала кошка не высовывала свой нос дальше дверного проема. Она что-то высматривала, но в коридоре было слишком темно, и ей пришлось высунуть голову. Оглянувшись и не обнаружив никого, она осторожно вышла наружу, держа в руке порожнюю банку от дезодоранта в качестве дубинки наготове. Она вся дрожала, из груди доносились всхлипы отчаяния. Рука с баллончиком дрожала, казалось, еще чуть-чуть – и она просто выронит свое подручное оружие.

Ворюга засмотрелся на эту женскую фигурку. Он пока еще не видел всего того, что с ней на самом деле случилось. Он видел лишь то, как она дрожала и как она плакала. И сердце его защемило от такого жалкого зрелища, к горлу подкатил комок, больно раздиравший горло, буквально заставляя енота заплакать. Но он держал себя. Шифти осторожно подкрался к девушке сзади, да только тут его нога задела дверь. Та поползла назад и с негромким, но в данной обстановке буквально раздирающим уши и очень неожиданным для обоих звуком щелкнула закрывающим замком. И это стало для вора очень опасным, едва ли не пагубным, потому что последовала молниеносная и весьма необычная для кошки реакция.

Та, оказавшись в полной темноте и услышав звук закрывшейся двери, испуганно взвизгнула, круто развернулась на месте и с силой швырнула пустой баллончик туда, где предположительно находился вторженец. Но снаряд, пролетев за миллиметр от лица гостя, с металлическим звоном стукнулся об стенку, а потом упал на пол. Сразу же Кэтти-Блэк почувствовала, как это неизвестный накинулся на нее, и вскоре она, не успев опомниться, была крепко замотана в собственное одеяло. Оно даже захватило ее рот, так что при попытке закричать девушка услышала лишь мычание. А вторженец между тем крепко держал ее и прижимал к себе, не давая ей возможности вырваться. При этом держал как-то странно… Вроде бы и сильно зажимая к себе, но делая это нежно и осторожно, словно боясь повредить ее, как хрустальную вазу.

– Тихо, Кэтти, тихо, успокойся, – услышала она знакомый голос у самого уха. – Это я, Шифти. Все хорошо, тебя никто не тронет. Все прекрасно, я просто пришел навестить тебя.

Его слегка хрипловатый голос, его уверенный тон вкупе с каким-то странным бархатом и нежностью возымели свой эффект – кошка перестала дергаться и полностью поддалась еноту. Тот, отдышавшись, бережно перехватил ее на руки и понес в спальню. Оказавшись там, он уселся на кровать, прислонился к стенке и крепче обнял Кэтти-Блэк. Та все еще всхлипывала, но одновременно доверчиво, словно котенок, которого только что забрали из приюта, прислонялась щекой к бакенбардам парня. Сквозь одеяло он почувствовал мурлыкание. И тоже завибрировал всем телом, отдаваясь приятному и сладостному чувству долгожданной встречи, несмотря на то, что никакой долгой разлуки не было.

Так они и сидели с минуту, не говоря друг другу ни слова. Ворюга слегка ослабил натяжение одеяла, так что возлюбленная могла поудобнее закутаться и устроиться у него на коленях. Спать обоим совершенно не хотелось. Кошке – потому что глаза ее были настолько наплаканы, что из-за слез было больно закрывать веки. Еноту – потому что он был слишком взволнован нынешним состоянием любимой. Если раньше это можно было объяснить розой-паразитом, то сейчас… Сейчас он опасался, что проживание девушки в Хэппи-Долле вместе со всеми несчастиями (которые он вспомнил вместе со своими смертями) все-таки свели ее окончательно с ума.

– Почему ты пришел ко мне? – спросила тут хозяйка номера. Тихо, шепотом, без какой-либо эмоции.

– А? Что? – переспросил Шифти.

– Почему ты пришел? – чуть громче, но все так же безэмоционально повторила Кэтти-Блэк.

– Просто так, – пожал плечами енот в шляпе. – Увидеть тебя хотел.

– И ты… Не обижаешься на меня?

– За что?

– За… Это, – лапка кошки, высвободившись из одеяла, едва коснулась его шрама на лице.

– Нет… Совсем, – прошептал Ворюга. – Это ты меня прости, что накричал на тебя вчера. Я понимаю, ты была напугана, и… Я не должен был так на тебя давить. Нужно было просто вывести тебя из того жуткого места, спасти… Что с тобой? Почему ты снова плачешь?

Ответа не последовало. Кэтти просто заплакала. Так же тихо и жалостливо, при этом она совершенно не стеснялась того, что у нее есть свидетель ее слез. Она уткнулась еноту в грудь и всхлипывала уже там. Вор был очень обеспокоен таким поворотом событий. Ему, откровенно говоря, не нравилось психическое состояние кошки. Чего доброго она действительно стала сумасшедшей и больше не будет в состоянии адекватно воспринимать этот чертов мир убийств, насилия, гнева и… Хотя может быть, ее мозг правильно сделал, что отошел от реальности? Не желая более терпеть эти смерти, этот постоянный страх неизвестной, но такой близкой гибели…

Шифти не помнил, что на него нашло. Он просто взял одной рукой лицо девушки, притянул к себе и впился в ее губы. Страстно, желанно, но в то же время достаточно осторожно. Его язык прошелся по сомкнутым зубкам кошки, а потом по ее верхней губе. Сразу же он почувствовал небольшие углубления шрамов там, где могли бы прокусить клыки. Он, прекратив поцелуй, удивленно посмотрел на лицо Блэк, в особенности на ее верхнюю часть губы. Так и есть: там виднелись две отметины, из-за которой сама губа превращалась в подобие «заячьей». Похоже, что бедная жительница отеля вчера как-то умудрилась прокусить себе ее до крови и даже насквозь…

Неприятное открытие заставило Шифти по-новому взглянуть на свою любимую. Он снял с нее одеяло. Луна, до того момента не достававшая своими лучами до пары, наконец осветила черношерстное тщедушное тельце. И старший близнец буквально ахнул от ужаса и удивления. То, что он увидел, было выше его ожиданий. Это было даже хуже, чем тогда, когда он на пару с братом избил Сплендида двумя годами ранее.

Кэтти-Блэк была вся покрыта шрамами, в основном глубокими и заметными даже издалека. На лбу виднелась полоска еще не до конца зажившей кошки и едва-едва проросшей, но уже не черной, а темно-серой шерстки. То же самое было и на губах. Белое «жабо» на груди с рыжим краями, до того бывшее таким пушистым и густым, теперь заметно поредело и еле-еле скрывало полуголую грудь девушки. Кстати говоря, вокруг каждого такого «холмика» Ворюга различил тонкую полосу шрама от ножа, словно молочные железы отрезали от хозяйки. Тревожно пробежав глазами по телу, грабитель почти с истерическим ужасом увидел на плоском животе кошки белое образование в виде буквы I. Осторожно коснувшись этого места, он понял, что тут действовали медицинской нитью. Причем довольно толково зашили, только почему-то нитка была именно белого цвета.

– Где еще шрамы? – вопросов у енота в шляпе на самом деле было много, но он задал первым именно этот.

– На ногах и руках… – равнодушно прошептала та, показывая свои покалеченные конечности, с которых еще не полностью была смыта кровь и на которых увеличились «перчатки» и «туфельки». – Флиппи мне выдрал когти, и…

– Флиппи? – едва не заорал зеленошерстный парень. – Этот ублюдок все-таки пытал тебя? Скажи, пытал?!

– Да, – спокойно ответила девушка.

– Ну, погоди у меня, гребаный военный, найду – пристрелю! – Ворюга начал сыпать проклятиями налево и направо, не брезгуя отборным матом. – Из-под земли достану, ты у меня заживо сгниешь под моим пистолетом, я тебе…

– Шифти, пожалуйста, – всхлипывая, умоляла Кэтти-Блэк. – Успокойся. Ты только сам себя погубишь. Не надо никому мстить, – и она, уткнувшись в подушку, снова заплакала.

Вор понял, что его возлюбленная права. Весь его гнев куда-то улетучился. Он сел на стул неподалеку от кровати. Посмотрел на девушку. Та плакала, почти ревела. Было видно, что ей сейчас очень плохо. «Как же ей помочь? – подумал гость. – Не думаю, что игры с лазером и всякие там подарки помогут ей… Ох, чувствую я, ей нужно нечто большее. Но что именно? А она так прекрасна, даже когда плачет… Очень привлекательная». Он почувствовал вдруг какую-то странную тягу к этому женскому телу. Он хотел завладеть этой тщедушной фигуркой, завладеть полностью, не с помощью простых объятий и каких-либо слов. Тем самым способом, которым любой парень и девушка, искренне любящих друг друга, навсегда переплетают свои судьбы в одно целое и, если повезет, надежно скрепляют его появлением маленького чуда.

Увлекаемый этим страстным порывом, енот подошел к Кэтти, уложил ее на кровать, убрав одеяло чуть подальше, и сам лег, слегка нависнув над телом возлюбленной. Та перестала плакать, и лунные глаза немного удивленно уставились на него. Ворюга не обратил внимания на этот взор. Он сначала осторожно коснулся лба хозяйки номера своими губами, словно мама, целующая болячку своему ребенку. А потом он снова страстно впился в ее губы, со свойственной ему жадностью питая ее энергию. Язык его наконец-то прорвался сквозь робко прикрытые клычки кошки и нашел ее язычок. Девушка сначала упиралась, она пыталась убрать голову и прекратить поцелуй, ставший для нее довольно неожиданным поворотом событий. Однако затем она прекратила сопротивляться, поняв, что это бесполезно. А старший близнец между тем, сбросив шляпу в сторону, поскольку она надвигалась ему на глаза и определенно мешала, перешел на шею и плечи. Тут он немного разошелся, его зубы легонько впились в кожу.

– Ай… – простонала Кэтти-Блэк. – Шифти, мне больно… Что ты делаешь?

– Прости, – виновато порозовев, ответил тот. – Просто… Ты такая прекрасная… А твое тело… Даже несмотря на шрамы оно идеально.

Он замолк. Его ладони тут очутились на возвышенностях груди, грубоватые пальцы начали легонько массировать холмики, избегая места шрамов. Тут уж кошка совсем удивилась, и она вновь начала упираться. Она схватила запястья Ворюги и попыталась их отвести от своей груди, но тут же вновь была поймана поцелуем в губы. Енот в шляпе явно не хотел ее отпускать ни при каких обстоятельствах, и потому прибегал к любым доступным ему сейчас мерам, чтобы не позволить своей возлюбленной из-за своей замкнутости прервать начатое. Вскоре девушка сдалась и лишь предупредительно касалась рук парня, когда ей становилось больно. Хоть она и начала испытывать неведомое ей доселе чувство наслаждения, но последствия шрамов никто не отменял.

– Ты… – прошептала она, когда зеленошерстный вновь перешел на шею, целуя ее и проводя по ней языком. – Ты со всеми девушками так поступал?

– В каком смысле? – немного удивился вор.

– Я уверена, ты со здешними девушками заигрывал… Ну, с Гигглс, с Петунией…

– Ну да, было такое дело, – честно и безбоязненно признался Шифти, однако потом он соврал: – Но еще никогда я не заходил так далеко, как с тобой. Не было желания.

– А сейчас оно у тебя есть?

– Да…

Ворюга убрал одну руку от груди и начал плавно вести пальцами по животу, изредка щекоча свою возлюбленную. Та в ответ улыбалась, тихо смеялась и слегка дергалась, пытаясь убрать свои бока от щекотки. В какой-то момент из ее губ донеслось тихое, но уже совсем другим тоном: «Мяу!». Сама кошка вздрогнула, а вот енот, глядя на ее реакцию, улыбнулся, наклонился к ее уху, коснулся мочки губами и прошептал:

– Знаешь, а мне нравится твое мяуканье, – он провел свободной рукой чуть ниже пупка, потом еще ниже, словно что-то проверял. – Хм, ты очень теплая и немного влажная, – он поцеловал ее в губы, после чего чуть приподнялся и сказал сладким бархатом: – А теперь расслабься. Подумай о чем-нибудь хорошем… Остальное я сделаю сам.

Он переплел свои пальцы с пальчиками кошки и приготовился. Кэтти-Блэк блаженно прикрыла глаза и представила себе вишневый сад. Тот самый, который она несколько раз видела сначала во сне, а потом на школьном рисунке Шифти. Сразу же ее словно перенесло туда, в это райское место, где были лишь он и она. Она забылась. Не сном. Мечтой. Сладостной, такой далекой и очень близкой.

Она даже не сразу почувствовала резкую пронзительную, можно сказать мучительную боль ниже пупка, где-то между ног, которая, правда, исчезла через несколько минут, показавшимися ею долгими. Ее мозгу было как-то не до боли, не до повреждения некоторой части тела. Он затерялся в мыслях между деревьев вишен, посылая девушке ложное ощущение запаха розовых цветочков. А потом сад исчез. Все вокруг позеленело, что-то большое и пушистое обвилось у ее ног в районе бедра, а сама она почувствовала какой-то ритм… И она сразу узнала этот ритм, хоть ни разу в жизни она с ним не сталкивалась. Что-то мягко окружило ее, и она задвигалась в определенном такте.

Он и она полностью забылись. Они отключили свое рациональное мышление, доверяя свои тела лишь первичным инстинктам, которые исправно выполняли свою функцию. Мышцы без посторонней команды двигались в такт друг другу. Енот и кошка лишь смотрели друг на друга, не говорили друг другу ни слова и наслаждались каждой своей клеточкой. Правда, иногда от боли и непривычки девушка стонала и прикусывала нижнюю губу, и парень, замечая это, смягчал толчки, целовал возлюбленную в шею, в губы, в ушко, в верхнюю часть груди, проводил по коже языком и нежно гладил по ключице, животу и талии. Они уже ничему не удивлялись. Даже когда Шифти внезапно остановился, они уже оба знали, что сейчас будет. Сразу же по ним большой взрывной волной прокатилось то самое сладостное и незабываемое, сильнейшее наслаждение, какое только можно испытать. От такого прилива эйфории Кэтти-Блэк едва слышно простонала и прикусила губу – было и больно, и приятно. Она ощутила, как ее тело наполняется чем-то новым, чем-то незнакомым… И желанным.

Ворюга, довольно рыкнув от нахлынувшего удовольствия, снова поцеловал возлюбленную. Но на этот раз мягко и нежно, без той страсти, что была в начале. Он, наконец, устроился рядышком с черношерстной, перестав нависать над ней, поскольку сам жутко устал и, честно сказать, изрядно вымотался. Однако он все не отпускал кошку, обнимал и прижимал к себе, будто боясь, что она сейчас испарится, словно мираж. А Кэтти в ответ обвила своими тонкими ручками его торс, нежно массируя его спину. Шифти от такой ласки замурлыкал и потерся носом об ее красный воспаленный носик. Тут же он почувствовал легкий заряд электричества, отчего он удивленно вздрогнул.

– Что с тобой? – взволновалась Блэк.

– От тебя… Идет заряд, – ответил енот. – Это с тобой что?

– Ах это, – равнодушно прошептала кошка. – Это Флиппи… Он провел по мне довольно мощный электрический заряд. Видимо, я еще не полностью разрядилась, – при этих словах она взглянула в глаза любимому и улыбнулась.

Старший близнец увидел этот взгляд. И буквально поразился тому, насколько он изменился. После тех сладостных минут, когда существовали только он и она, глаза цвета Луны преобразились. Если до этой ночи они просто выражали тоску, печаль, отчаяние и смирение, даже если сама девушка улыбалась и отшучивалась, то теперь они были наполнены желанием жить дальше. Делить эту жизнь с ним и только с ним, дарить жизнь кому-то, кто должен жить. Лунные глаза желали любви. Настоящей, искренней и верной. И вор, несмотря на свою природу, был готов дать ей то, чего она хотела. Конечно, в обмен на то, что эта кошка будет принадлежать лишь ему одному.

– Шифти, – Кэтти-Блэк осторожно коснулась его груди и слегка оттолкнула от себя. – Можно я… Ненадолго отойду?

– Что? – не расслышал Ворюга, будучи увлеченный своими мыслями.

– Мне нужно отойти. Пусти меня, пожалуйста.

Енот с какой-то грустью и большой неохотой отпустил возлюбленную. Та встала, но потом тут же села – силы ее куда-то исчезли. Но потом она снова поднялась и уже легкой походкой направилась в ванную. А старший близнец сел. Он до сих пор ощущал эту сладостную эйфорию, наполнившую его, кажется, до единого гена попорченной кривой преступной дорожкой ДНК. Еще никогда он не был так счастлив. Даже когда он совершил с братом грандиозный набег, еще проживая в Хэппи-Полисе, и при этом остался незамеченным полицией. «Черт возьми, – подумал он. – Эта кошечка сейчас и меня сведет с ума… Хотя пусть. Мне все равно, главное, чтобы она была всегда со мной и принадлежала лишь мне, а не какому-нибудь там танцору диско. Я даже своему брату ее не отдам, если ему вдруг ударит в голову. Кстати, может, все-таки стоит помириться? Вроде бы сам признался во всем, и его желание звучало искренне…».

Рассуждая таким образом, Ворюга вдруг обратил внимание на то, что как-то долго Кэтти-Блэк сидит в ванной. Подождав еще пять минут, старший близнец встал и направился в сторону двери. С некоторым удивлением он обнаружил пустой баллон из-под дезодоранта, который был накануне использован в качестве метательного снаряда. Было странно, почему девушка до сих пор не убрала его. Должно быть забыла. Из двери доносились какие-то странные звуки, не то плач, не то смех. Зеленошерстный резко открыл дверь, слегка щурясь от света лампы.

Кошка сидела на краю ванной, обернув полотенцем грудь и нижнюю часть своего туловища. Видимо, она только что умывалась. На полу, прямо между ее ног вор различил неумело размазанное пятно крови вместе со свежими алыми каплями. И сразу же все понял.

– Так ты..? – он не договорил, потому что возлюбленная кивнула. – Ты раньше никогда этим не занималась? – его охватила какая-то дикая радость. – Ты впервые?! – он схватил улыбающуюся кошку в охапку и закружил на месте.

– Шифти! – засмеялась та, пытаясь удержаться, дабы не вылететь из цепких рук. – Подожди, я еще не все сказала!

– Ну что еще? – гость бережно поставил хозяйку номера на ноги. – Говори, не томи меня!

– У меня… Должны… У меня должны были скоро начаться критические дни.

Эта фраза вконец убила Шифти. Сначала он не совсем догнал, что имела в виду его объект страсти под выражением «критические дни», но потом мозг услужливо подбросил ему в сектор воспоминаний школьные лекции про женские органы и их ежемесячные проблемы, сопоставил это с недавними событиями… И отключился, давая волю воображению. «Не может быть, – наконец прозвучал голос в голове Шифти. – Это значит, что… Это может значить только одно!». Он снова схватил Кэтти-Блэк в охапку и закружил еще сильнее, а та смеялась, поняв реакцию своего любимого. Они настолько увлеклись этим танцем счастья, что едва не упали в саму ванну.

Закончив плясать, енот вышел из ванны, давая кошке возможность закончить свои процедуры. Когда же она вышла, он снова схватил ее и, не давая уже ни малейшего шанса ей сбежать, понес в спальню. Но не доходя до кровати, остановившись прямо в дверном проеме, он лукаво посмотрел на черношерстную. Та прочитала в его изумрудный глазах какую-то игривость и идею.

– Может, сыграем? – нежно спросил Ворюга, опуская кошку на пол.

– Ну я не знаю… – притворно замялась девушка. – Я, конечно, жутко устала после нашего… Ну, понимаешь сам. Хотя, пожалуй, я не буду против. Но во что?

– А во что ты больше всего любишь играть?

– Я давно не играла… Помню, в детстве я очень любила играть со своей сестренкой Кэтти-Уайт в прятки. Я все время была водой.

– Так давай сыграем! Только чур я первый прячусь.

– Эй, – с некоторой досадой протянула Кэтти-Блэк. – Почему я опять вода?

– Просто так, – ехидно улыбнулся енот.

– Так нечестно! – попыталась возмутиться возлюбленная, но зеленая рука легонько зажала ей рот.

– Просто считай до десяти, – шепнул ей в самое ухо, касаясь губами мочки, Шифти. – Я так спрячусь, что ты меня никогда не найдешь, даже если пустишь в ход свое кошачье ночное зрение.

Девушка, недоверчиво посмотрев на парня, улыбнулась, встала в углу, прикрыла глаза и стала медленно считать. При этом она попыталась услышать, куда же побежит ее любимый. Но кроме своего голоса ее ухо не уловило ни единого звука. «Куда же он мог спрятаться? – подумала она, тщательнее прислушиваясь. – Не может быть, чтобы он просто взял и испарился…». Досчитав до нужного количества, она резко развернулась, полагая, что енот решил спрятаться у нее за спиной. Но никого не обнаружила. Тогда она вышла из спальни и стала обыскивать номер. Очень тщательно, проверяя едва ли не каждую полку шкафа.

Но прошло, казалось, полчаса, а она так и не смогла найти прятавшегося парня. Кошка начинала потихоньку раздражаться, а также подозревать, что ее любимый жульничал и мухлил. Поискав еще раз на кухне, она окончательно поняла, что не найдет енота, даже если она каждую молекулу комнаты здесь обыщет, хотя номер сам по себе был небольшим и было вообще непонятно, как этот вор умудрился настолько хорошо спрятаться. Поэтому она решила схитрить. Встав в коридор, она нарочито громко зевнула и сказала притворным уставшим голоском:

– Ой, что-то я устала искать… Может быть, теперь ты будешь водить? Хотя нет, я же тебя не нашла… Придется сама с собой в прятки играть.

С этими словами Кэтти-Блэк чуточку отодвинула свою кровать от стены, так, чтобы образовалась небольшая щель, легла туда таким образом, чтобы ее тельце немного углубилось в дырке, закрылась одеялом и замерла, стараясь тише дышать и вообще не издавать ни единого звука. В квартирке повисла мертвая тишина. Не было слышно даже такого привычного тиканья часов в прихожей и комариного писка (хотя последнее можно объяснить тем, что на дворе же наступила осень, были случаи первых заморозков, потому-то кровососы и исчезли).

Кошка не шевелилась. Она знала, что Шифти рано или поздно сам пойдет искать ее. Поэтому терпеливо ждала этого момента. Ушки ее шевелились в сторону любого малейшего шумка, но то были все не шаги. И не шорох шерсти о пол. Один раз она почувствовала, как что-то коснулось кровати, возможно, даже село, но она отогнала от себя этот «морок». Она, конечно же, не догадывалась, что Ворюга действительно смухлевал, когда прятался, просто меняя место своего укрытия, а сейчас, узнав, что возлюбленная прекратила попытки найти его, просто уселся на кровать и едва сдерживался от смеха.

– Знаешь, я не думаю, – наконец сказал он. – Что это место, куда ты легла, подходит для хорошей игры в прятки.

Сразу же черношерстная почувствовала, как рука легла ей на плечо и начала поглаживать его. Она напряглась и замерла, стараясь слиться хотя бы фактурно с матрасом и оттянуть момент своего поражения. Но енота в шляпе, опытного грабителя, мошенника и плута, который сам кого хочешь одурачит, нельзя было обмануть. Он с минуту просто поглаживал тельце девушки под одеялом, потом попытался повернуть его, но кошка уперлась и не двинулась с места. Тогда зеленошерстный второй рукой взял оставшийся кусок одеяла и ловко подоткнул его под Кэтти, так что край начал свисать с матраса на пол. Возлюбленная, не понимая, что происходит, все-таки повернулась, и тут же была снова замотана в одеяло, на этот раз полностью.

– Все, попалась! – торжествующе воскликнул старший близнец, прижимая ерзающую добычу к себе. – Ты проиграла! Теперь ты точно моя!

– Так нечестно! Ты жульничал! – отозвалась Блэк и хотела уже было еще что-то сказать, но Шифти не дал ей этого сделать – снова поцеловал ее в губы.

Кошка застонала от недосказанных слов, но потом расслабилась и блаженно прикрыла глаза. Теперь она уже не смыкала зубы, как при первых двух поцелуях. Этот продолжался чуть дольше, и он был уже ни страстным, ни нежным. Просто поцелуем любви, вроде бы таким обыденным, но в то же время по-своему уникальным. Мир снова потерял очертания для них, да и время тоже остановилось. Они оба хотели остановить это мгновение, чтобы оно длилось бесконечно долго. Однако остановиться все-таки пришлось. Енот взял кошку за подбородок, приблизил ее лицо к себе и прошептал ей:

– Ну, я же вор. Чего ты от меня ожидала? Что я с тобой буду честен?

– Но ты же меня любишь, – шепнула в ответ Кэтти. – Так почему бы тебе не быть хотя бы со мной до конца откровенным?

– Да, люблю. Но это не значит, что я буду всегда правдивым и никогда не буду врать тебе.

– Тогда это будет не любовь.

– А что же?

– Я… Не знаю.

– Сама же не знаешь, а начинаешь учить меня любви, – беззлобно улыбнулся Шифти и лег на кровать, расправляя одеяло и устраиваясь рядом с возлюбленной.

Девушка, когда почувствовала его неширокую, но сильную грудь, снова обвила его торс тонкими ручками, уткнулась носом чуть ниже шеи любимого и вдохнула. Она снова почувствовала тот самый запах денег, который стал для нее самым лучшим, что могла бы создать природа. Да и сам енот был для нее идеальным, несмотря на все его недостатки и на его «профессию». «Пусть он вор, – думала она. – Главное, что он пришел ко мне… Утешил. А я, дурочка, еще боялась, что он не обрадуется, когда узнает, что у меня… Может появиться маленький. Но мне почему-то кажется, что раньше бы он и бровью не повел бы на это заявление, просто рукой бы махнул и пошел грабить дальше… Значит, он меня действительно любит. И любит безоговорочно».

И они оба вскоре уснули. В номере слышались лишь тихое женское сопение и едва слышимый мужской храп.

Статуэтка, находившаяся на пыльной верхушке шкафа номера, со звоном упала на пол и преобразовалась в чешуйчатую фигуру. Красные глаза алчно горели в темноте, любой случайный прохожий, увидев две ярко-красные точки, точно бы дал деру от страха. А чуткое ухо уловило бы злобное, животное рычание, наполненное гневом и ненавистью к спящей парочке.

«Доктор» видел все. Он был свидетелем всего с того самого момента, как Шифти проник в номер. И тогда он просто измывался желанием просто взять и внезапно оглушить обоих – ее и его. Навести на них тот самый морок, который вырубал любого, на кого неизвестный действовал. Но что-то ему все время мешало. И ему приходилось отсиживаться в своей маскировочной оболочке и просто наблюдать за тем, какими счастливыми становились лица возлюбленных, как они по-глупому играли в прятки, как они противно целовались…

Но наконец-то эти двое уснули. Теперь они не могли его заметить. Поэтому он смог, наконец, приобрести свою обычную внешность. Он приблизился к кровати. Кошка и енот, обнявшись, мирно спали и улыбались. Им снился, пожалуй, один и тот же сон. Наверное, красивый, прекрасный. Но «доктору» было абсолютно плевать на их счастье. Наоборот, его трясло от одной мысли, что кому-то может быть радостно. Его хвост, не слушаясь воли хозяина, беспрестанно бил по полу, отбивая гневный такт.

– Все, скотина, – прохрипел незнакомец, замахиваясь на девушку. – Приготовься сдохнуть и застрять в петле времени!

Но тут кулончик с цифрой 4, украшенной небесно-голубой бирюзой, слабо засветился, и большая когтистая лапа, напоровшись на какое-то невидимое препятствие, отскочило и пульсирующей болью отозвалось в теле хозяина. Сама черношерстная поморщилась и застонала, но тут же зеленая рука парня нежно помассировало голову возлюбленной за ухом, и кошка успокоилась, вновь улыбнулась.

– Проклятье! – зашипел «доктор», держась за свою раненную руку. – У нее есть защита! И как же я раньше не догадался об этом… Ведь был же случай! Ну, ничего. Я все равно до нее доберусь. Может, не сегодня, не сейчас, но завтра – точно! Когда она будет совсем одна и беспомощная изменить свою судьбу – тогда она и застрянет во времени, не в силах что-либо поменять!

С этими словами неизвестный злобно рассмеялся, круто повернулся на одном месте и ушел восвояси, оставив влюбленную пару досыпать эту прекрасную лунную ночь наедине.

====== Глава 30. Шестая смерть, или Петля времени ======

Это случилось внезапно. Даже как-то слишком быстро, никто из свидетелей и участников сцены не понял, что произошло. Как будто кто-то нажал на перемотку, чтобы пропустить этот самый момент, но тут техника дала непоправимый сбой, полностью перестав слушаться хозяина.

Кэтти-Блэк погибла. На следующий же день. Вечером. На глазах у Шифти, тот отделался лишь парой хороших ушибов. Ее раздавила какая-то лихая, почти неуправляемая машина. Его просто отбросило в сторону. Она оказалась раздавленной между капотом и стволом дерева. Он же просто прокатился по траве, потеряв пару крайних зубов. Они оба хоть и не ожидали такого поворота событий, ведь они еще помнили ту самую ночь, навсегда перевернувшую их жизни, но они уже знали, что на следующий день все будет вновь в порядке. Непонятно, конечно, как именно все наладится, кто или что оживит кошку, но возлюбленные просто решили всегда ждать друг друга к завтрашнему утру, если вдруг что-то случится. Они договорились об этом еще перед сном, когда они засыпали в обнимку. Вот и тут то же самое.

– Кэтти! – кричал Ворюга, пытаясь оттолкнуть машину от ствола, где была прижата его любовь. – Ты как? С тобой все хорошо? – вопрос был глупым, но ничего другого у енота в голове не было.

– Больно… – спокойно прошептала та. – Грудь болит. Легкие царапает, к тому же кровью заливает. Не бойся, все хорошо… Все будет нормально. Давай завтра пойдем с тобой в какое-нибудь кино? А то я с двенадцати лет не ходила…

– Давай, – тоже успокоился старший близнец. – Хочешь, я помогу тебе, чтобы ты не мучилась? А то ты… Мне очень жаль тебя, не хочу, чтобы ты страдала.

– Не надо уже… Все. Все в норме.

И кошка подняла глаза на звездное небо, ожидая, что на следующий день она проснется у себя в номере, в своей уютной постели. Солнце ей опять защекочет носик, какая-нибудь случайная мушка сядет ей на ухо, она встанет и пойдет тут же к Шифти. Они снова будут вместе ходить, держась за руки, и болтать, целоваться, задумывать большие планы на будущее…

Вот только завтра не наступило. Мироздание, вырвавшись из-под контроля пульта-времени, дало сбой и заело на одном и том же промежутке.

Кэтти-Блэк проснулась в своей постели. Она лежала, прислонившись спиной к прохладной шершавой стене. Кто-то обвил ее руками, захватывая ее руки и прижимая к себе, словно мягкую игрушку. Нос девушки уловил знакомый запах денег и чье-то мерное дыхание, а потом спящая красавица почувствовала мягкую, щекочущую лицо шерстку. Шифти спал рядом и обнимал ее. Его усы дергались от каждого малейшего движения кошки, бакенбарды тоже шевелились. Сам он храпел, слегка приоткрыв рот, так что можно было разглядеть его клычки и передние резцы. Его хвост, распушившись, нежно обвивал Кэтти за поясницу, слегка поглаживая ее по телу и бедру и вызывая приятное ощущение, как в детстве.