Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 50 страниц)

Не мы решаем, когда родиться. Наше появление на свет решают отчасти родители, а отчасти – удача слияния необходимых половых клеток, а дальше – обстоятельства, в котором проживают наши предки.

Не мы решаем, когда болеть. Вирусы сами нас «находят», здоровых людей, различными путями (чаще воздушно-капельным), внедряются к нам в клетки и, огибая иммунную защиту организма, вызывают болезни.

Не мы решаем, когда влюбляться. Наш организм, наша физиология устроена так, что едва мы увидим особенного, то сразу же нам в мозг бьют гормоны, даже если мы сами не хотим связывать свою жизнь любовью.

И не мы решаем, когда умирать. Стареющее существо, которому все равно жить осталось считаные дни, естественным образом будет пытаться всеми силами прожить дольше, но Смерть не обманешь, она в любом случае придет за тобой.

Так что думать, что мы можем избежать болезни или смерти – ошибочно. Так же, как и думать, что своей роковой судьбы, когда твои планы рушатся, когда тебе множество раз приходили знамения твоей неизбежной участи, можно избежать, лишь устранив то, что, по сути, является только катализатором неотвратимого – тоже ошибочно.

От судьбы не убежишь. Ее нельзя обмануть. Ее можно лишь только оттянуть, не более. Ибо судьба – это большой маховик, который не остановится уже после запуска, пока не достигнет определенного положения или заданного конца своего движения…

– Ты кто?! – кричал Лифти, натягивая цепи на руках и ногах и пытаясь вырваться. – Отпусти нас, ты, рептилия недобитая! И что тебе нужно от Кэтти-Блэк?! А ну сейчас же пусти нас!

Однако цепи, удерживавшие енотов, были крепкими и очень прочными. Воры в буквальном смысле оказались в западне, выбраться из которой пока не представлялось возможным – не было ни отмычек, ни маленьких напильников, ни ножовки, ни даже банального острого ножа. Ворюга рычал, метался, бился и вырывался как мог. То, что сейчас происходило на его глазах, могло означать только одно: кто-то явно хочет убить его девушку, причем у него же на глазах, видимо, для того, чтобы вор в шляпе почувствовал свою беспомощность.

Однако демон не среагировал на крики Хитрюги. Он лишь довольно улыбался, глядя на перекошенные от гнева морды близнецов и на испуганное личико его жертвы. Огонь не давал последней уйти без увечий и ожогов, так что ей пришлось в итоге отползти в центр круга, сжаться в комочек и дрожать от страха и ужаса. Лунные глаза смотрели прямо на драконикуса. Тот же, в свою очередь, уже проник в круг, не получив никакой боли от адского огня, поднял одну руку и выпустил свои большие металлические когти, так что те сверкнули в свете пламени.

– Что ж… – начал он, описывая круг за кругом около Кэтти-Блэк. – Пришло время наконец-то покончить с тобой раз и навсегда. Пора тебя уничтожить…

– За что? – всхлипнула черношерстная, поднимаясь на ноги. – Что я сделала?! Почему я должна умереть?! Я не хочу! Не хочу, не хочу, не хочу!

Доктор, глядя на эту сцену, только усмехнулся. Наконец-то он видел перед собой не самодовольную блохастую кошку, которая всепрощающим взглядом смотрит на Берсерка, отрывающего ей конечности, которая влюбляет в себя самых закоренелых преступников, даже спаривается с одним из них и образует детей, которая раздавливает его самого, владыку физической смерти, на машине с таким пафосным взглядом, что аж противно становится, а перепуганную до смерти девушку, со стеклянными глазами смотревшую в лицо своей погибели. Это только заводило демона, и он, желая напоследок развлечься, схватил Кэтти-Блэк за лицо, впившись когтями ей в кожу, и приблизил к своему лицу.

– Что ты сделала? – спросил он довольно мягко, и голос не вязался с его грубостью движений и действий, что еще больше пугало. – Что ты сделала? О, да многое… И в первую очередь ты встала на моем пути! Именно ты стала моим главным препятствием к моей давней цели! И из-за тебя я обречен теперь носить это!

И он продемонстрировал ничего не понимающей Кэтти-Блэк браслеты, ошейник и колодки, покрывшиеся слоем запекшейся крови. Они сияли в свете огня, отливая чистым серебром и кроваво-красной проржавевшей медью. Приглядевшись, кошка увидела на оковах какие-то странные знаки, очень похожие на руны. Однако рассмотреть их получше не удалось – в ее глаза снова впился драконий взгляд, жаждавший крови.

– Ты должна помнить свое мучение в Тартаре, когда я тебе рассказывал свою маленькую предысторию, не так ли?

– Что? Тартар? Ты о чем?! – плача, спросила черношерстная.

– Не ври мне! Ты ведь сама говорила этому синему рогатому олуху о своем пребывании в Тартаре, когда он упек твоего любименького Шифти в палату для особо опасных психбольных! Как помнишь, Дылда ведь и тебя посчитал психически нездоровой! Ну да не об этом… Пять лет я строил эту больницу, пять лет я создавал вокруг себя эту простенькую систему вашего дня: живешь – умираешь – возрождаешься. И ведь все это сделано для одной простой цели: набрать как можно больше сил, больше энергии, чтобы стать сильнее…

– Ага, еще один олух, жаждущий всемирной власти, ага! – фыркнул Шифти, дергаясь на койке в цепях. – Отпусти нас! Отпусти Кэтти-Блэк! Или ты будешь иметь дело со мной!!!

Демон обернулся на голос. Его глаза налились кровью, сам он гневно зарычал. Отпустив кошку, отчего та тяжело упала на кафельный пол, он медленно подошел к привязанному Ворюге, наклонился к нему. Енот не сводил с морды драконикуса глаз, он всей душой желал освободить свои руки и расцарапать это дышащее миазмами ненависти и животной злобы лицо, чтобы и глаз не осталось, чтобы этот гад ослеп, разучился дышать и подох от потери собственной крови, как последняя скотина.

– Иметь дело… С тобой? – переспросил между тем Доктор, обнажая свои клыки. – Я бы с удовольствием с тобой побеседовал бы… Но ты знаешь, что перебивать собеседника крайне невежливо? Неужели тебя мамочка не учила правилам хорошего тона, а? Ах да, у тебя же мамочка сдохла еще тогда, когда вы у нее начали воровать всякие брошки-побрякушки, я забыл…

– Моя мама, а также наши с ней отношения тебя не касаются, урод! – рыкнул енот в шляпе и плюнул врагу в лицо. – Отпусти меня!

– Что ж, – демон вытер свою морду, после чего обнажил свои металлические когти. – Похоже, ты по-хорошему не понимаешь и понимать не хочешь… А я ведь не хотел тебя калечить и делать тебе больно, просто поразвлекаться с твоей психикой… Но теперь ты меня вынуждаешь так поступить. Надеюсь, тебя этот легкий удар по твоим кишкам образумит, и ты заткнешь свою вонючую воровскую енотовую пасть!

И он с силой полоснул когтями по животу пленника. Шифти резко выгнулся, громко закричал от боли, потом кое-как дотянулся руками до образовавшегося разрыва под ребрами и зажал рану. Кровь хлестала сквозь его зеленые пальцы, унося за собой жизненную силу. Ворюга стремительно побледнел, закашлялся и ослабленно откинулся на койке, зажмурив глаза. По его щекам покатились слезы, исчезавшие в зеленых густых бакенбардах, из его груди донеслись тихие стоны, наполненные болью и неверием в то, что происходило. Старший близнец не мог поверить, что теперь он ничем не может помочь ни Кэтти-Блэк, ни своему брату, ни даже себе. Он просто не хотел в это верить.

Лифти, видевший эту сцену, невольно содрогнулся от ужаса и перестал дергаться. Он не хотел постигать такую же боль, как и его брат, но и признавать свою слабость перед драконикусом он не мог уже из принципа. Ситуация сложилась сложная, можно сказать, неразрешимая. С одной стороны – Кэтти-Блэк и Шифти, а также их возможное будущее потомство. С другой стороны – очень сильный противник, способный одним ударом своей лапищи прикончить любое живое существо, даже ему подобное, то есть дьявола. Дилемма, даже можно сказать, судьбоносный выбор действий. Либо жизнь и счастье родного брата, единственного из родственников, оставшихся в живых, либо своя собственная шкура…

Тут хвост Хитрюги чуть дернулся, вываливая в лапу хозяину что-то твердое и металлическое, по форме напоминавшее напильник для распиливания оконных решеток тюрьмы. «Эх… Была не была!» – подумал енот без шляпы и начал надпиливать свою цепь.

– Итак, теперь, когда ты, дурак в шляпе, заткнулся, я могу продолжить, – между тем говорил демон, возвращаясь в круг. – На чем я остановился? Ах да… Я пять лет работал над тем, чтобы накопить могущество, большее, чем у моих старших братьев, дабы потом сместить их с их территорий и превратить их в своих подчиненных. И я почти достиг этого, пока не появилась ты! Ты дала всем местным жителями вспомнить все свои смерти, а также именно ты заковала меня в эти чертовы оковы, которые теперь давят на меня, душат и мучают кошмарами! Все, к чему я стремился, все, что я создавал, все, чего я добивался, все теперь валяется под этими обломками! – он провел рукой, указывая на обломки больницы. – Сначала я довольно снисходительно и лояльно относился к твоим действиям, просто удивлялся твоему складу ума, иногда даже восхищался тобой и твоими действиями… Взять хотя бы твою операцию на тебе же, когда ты нашла в себе мой жучок. Я тогда думал, что до твоей маленькой головки никогда не дойдет, кто за всем этим стоит, что тебе никогда не удастся все понять и разгадать. Что ж… Это была моя ошибка. Я тебя недооценил. Слишком недооценил. Но сегодня я исправлю свою ошибку и отправлю тебя туда, откуда ни одна живая душа не вырвется – в Тартар, на вечные муки и вечные скитания без возможности обрести покой!!! Да будет принесена Жертва!

Огонь запылал сильнее, поднимаясь трехметровой стеной и отдавая сильным жаром. Кэтти-Блэк сразу же вскочила и отбежала в центр круга, где было не так жарко, поджала хвост и задрожала от страха и ужаса. Ей было очень страшно, она так же, как и Шифти, не могла поверить в то, что это ее конец, что больше она никогда не сможет никуда пойти, никогда не сможет радоваться, а ведь она только недавно избавилась от своей вечной хандры…

«Неужели это все-таки мой конец? – подумала она, глядя в драконьи глаза, полные беспощадной ярости. – Значит, все зря… Я зря прожила свою жизнь. Я ничего не успела добиться… Я даже не успела выйти за Шифти замуж, а ведь мы так хотели отпраздновать свою свадьбу. Что ж, остается мне только принять свою погибель от руки этого… Монстра…». Кэтти-Блэк закрыла лицо руками и зажмурилась, приготовившись к своей смерти. Жизнь начала молниеносно пробегать перед ее глазами, при этом оставляя запоминающиеся картинки.

Детство, проведенное в Хэппи-Форесте вместе с Кэтти-Уайт и Элис с Луис. Задорный крик белой троюродной сестренки, подбадривавший Блэк на какие-нибудь смелые поступки. Ехидный смех лисиц, в очередной раз укравших у какого-то дельца новую побрякушку и продавшую ее втридорога. И мать, давно погибшая, но так запомнившаяся маленькому черному котенку своей нежной колыбельной.

Отрочество, прошедшее в Хэппи-Биг-Тауне, в Высшей Академии имени Леона Рыка. Однокурсники и просто молодые животные академии, иногда подкалывавшие робкую и нерешительную кошечку, но чаще все же просто игнорировавшие ее, и это Кэтти-Блэк считала нормальным, даже лучшим исходом. Первая встреча с парнем-котом, который вроде бы выглядел умным и довольно благородным и вежливым, но на деле оказавшийся эгоистичным и капризным мальчиком, избалованным родителями.

Взрослая жизнь, которая протекла в основном в конторке судмедэксперта в отделении полиции Хэппи-Биг-Тауна чуть дальше от центра города. Встреча с Билли-Догом, их отношения друг с другом, небольшие передряги с начальством полиции, совместная работа, а также совместные посиделки то у кошки, то у овчарки. Глуповатые на первый взгляд, но всегда такие нужные и полезные жизненные советы. Теплые объятия с единственным настоящим другом, теплые летние вечера в парке.

И, наконец, Хэппи-Долл. Всего-то три-четыре месяца здесь, но зато какие остались воспоминания… Пожалуй, самые важные в ее жизни. Первая встреча с близнецами и первая встреча взглядами с Шифти. Знакомство со всеми жителями. Беседы со Сплендидом. Гигглс, Петуния, их чаепития. Случайные вечера с Диско-Биром, похожие на свидания вслепую. Дом Мола с мрачноватой обстановкой. Дружелюбный и заботливый Рассел. И, наконец, настоящая, искренняя любовь Шифти.

Все это теперь исчезало. Все это теперь должно было превратиться в воспоминания. Пропасть. Уйти в небытие вместе с Кэтти-Блэк. Большая драконья лапа с железными когтями уже была в замахе, готовая сделать сокрушительный неотвратимый удар. Кошка уже мысленно попрощалась с дергающимся на койке Ворюгой, наблюдавшим за этой сценой с ужасом и паникой, с Хитрюгой, который когда-то ее ненавидел, со всеми-всеми, кто имел в ее жизни хоть какую-то роль, и выдохнула…

– Эй, ты, железножопый, ты ничего не забыл?! Может быть, тебе стоило бы быть со своими вещами поосторожнее?! Хранил бы ты их в каком-нибудь дьявольском сейфе, а то их любой дурак взять может, только лапу протяни!

Тихий шелест записи диктофона. Знакомые обрывки фраз: «Заканч… Перепись… Приступа… Опера… Зачистке… Рекции…». А потом – удар чего-то мелкого и пластмассового об пол и звук раздавливаемого аппарата. Лифти, который успел за несколько минут, которые демон проговорил своим «эпичным» монологом о целях и планах, освободиться, раздавил и разломал предмет, свидетельствовавший о существовании Доктора на этой земле и о его деятельности здесь, в этой самой больнице. Последнее, что могло бы о нем свидетельствовать. Сразу же из разломанного диктофона словно вылетела какая-то душевная составляющая, что-то прокричала и развеялась по ветру, исчезнув навсегда.

Лапа демона от такого маневра остановилась буквально в миллиметре от груди Кэтти-Блэк, задрожала и ослабленно опустилась вниз, перестав на некоторое время слушаться своего хозяина. Драконикус, не веря всему тому, что произошло, чувствуя подступившую непонятно отчего слабость, изумленно посмотрел на енота без шляпы сквозь адское пламя, который как раз поломкой диктофона и привлек его внимание. Тот стоял, уверенно глядя на растерянного врага, и ухмылялся.

– Но… Но как? – недоумевающе спросил Доктор. – Как ты вырвался из цепей?! У тебя ведь не было никакой отмычки!

– Мой хвост никогда меня не подводил, – поделился секретом младший близнец, демонстрируя в руках напильник, а потом взмахнул своей пушистой конечностью. – Вот и сейчас он сослужил мне большую службу, предоставив мне средство для побега. Ну так что? Угомонишься? Или мне еще чего-нибудь уничтожить? – Лифти демонстративно огляделся по сторонам, после чего схватил схему Воскресительной машины. – Пожалуй, я сожгу это!

– Нет! – заорал демон, готовя свой хвост к атаке; он уже понял, к чему приводит уничтожение найденных им среди осколков предметов. – Больше я тебе не позволю ничего уничтожать! Я тебя убью, мразь!

И рептилия, начисто забыв о своей первоначальной цели, перепрыгнула через пламя и набросилась на младшего близнеца. Началась серьезная драка, причем не на жизнь, а буквально на смерть. Лифти прекрасно осознавал, что его противник – не просто какой-нибудь полицейский из Хэппи-Фореста, не бандит из Хэппи-Нью-Сити, не какой-то там бугай из Нейс-Фореста, а самый настоящий демон, у которого все, даже зубы, были металлическими. И что сам драконикус превосходил енота по силе, ловкости, координации – в общем, по всем параметрам в сотни, а то и в тысячи раз. Но на кону у младшего енота стояла не собственная шкура, не всемирное богатство, а благополучная жизнь собственного брата вместе с его возлюбленной. Младший близнец просто не мог допустить, чтобы какой-то там демон, пусть даже пришедший из самого Ада, разрушил все мечты и будущую семью.

Удар за ударом енот наносил Доктору, скача вокруг него, но при этом удерживая в одной лапе ту самую схему. Глядя на копящуюся ярость у рептилии, Хитрюга понял, что эта бумажка, впрочем, как и диктофон, который он недавно сломал, были для чешуйчатого чем-то очень важным. «Эге, – догадался он. – Да ведь это вполне может быть ключом к нашей победе! Нужно только все это уничтожить, и тогда этому гаду наступит конец!».

Он уже хотел было разорвать схему на клочки, но тут Доктор сделал подсечку хвостом. Енот упал на спину на пол и невольно разжал лапу с бумагой. Ветер подхватил ее, не давая ни одному, ни второму поймать, и унес куда-то далеко. Дравшиеся сначала вместе побежали в сторону улетевшей схемы, но, поняв, что теперь ее уже не достать, так высоко и далеко она улетела, остановились и стали вместе переводить дыхание. Лифти, отдышавшись, посмотрел на демона… И тут же его лицо очутилось в мощной лапе разъяренного драконикуса.

– Готовься к смерти, подонок! – прорычал Доктор, яростно дыша и пуская пену изо рта. – Сейчас я тебе выпущу все кишки, украшу ими свою новую больницу, а твои легкие, мозг и сердце пойдут мне на ужин! Знаешь, как хорошо они будут усваиваться?! Что ж… Твои последние слова? Будешь что-то говорить?!

Хитрюга начал задыхаться в лапе демона. Он начал хаотично оглядывать обстановку, ища хоть что-нибудь, что могло бы его спасти. Но положение было весьма отвратительным. Вокруг валялись одни обломки, похожие друг на друга, в центре коридора все еще пылал огненный круг, в котором беспомощно сидела Кэтти-Блэк, а на койке неподалеку стонал Шифти с раной на животе, которая, кстати говоря, уже перестала кровоточить и теперь, судя по лицу старшего близнеца, просто саднила. Не было ничего, что помогло бы в этой ситуации и склонило бы все в пользу троицы. «Ох, дело дрянь… Похоже, я все-таки именно так и закончу – бесславно и очень мерзко» – подумал Лифти и повернул голову в сторону, лишь бы не видеть перед собой эти драконьи зрачки.

Тут он заметил какую-то странную фигуру, возникшую в дрожащем от пламени воздухе. Она была очень необычной, худой, словно бы на скелет набросили монашескую сутану, а череп закрыли капюшоном, чтобы не сразу распознали в ней останки кого-то уже давно умершего. В костлявых руках этой фигуры виднелось что-то вроде обыкновенной косы для покоса урожая зерна, только увеличенной в два раза. Но самое главное – в бездонных глазницах черепа енот различил два огонька василькового цвета.

То была Смерть. Не просто смерть, приходящая в виде вечного сна, а самая настоящая Смерть с косой, которая стоит у изголовья кроватей тех людей, кому она откроет дверь в новую жизнь. Невозможно было понять, то ли она была галлюцинацией, то ли игрой воображения умирающего от угарного газа мозга Лифти, то ли она была самой настоящей, материальной. Скелет тихо приложила палец к зубам, словно бы просила опешившего енота не выдавать свое присутствие, после чего она тихонько подошла к койке с пленным Шифти, одним ловким движением косы надрезала цепи, а затем пальцем указала на разбитое зеркало в золотой раме. И исчезла, скрывшись в темноте, в тени деревьев.

Хитрюге не нужно было более объяснять, что и как нужно было делать. Он понял все намеки пришедшей на помощь невесть откуда Смерти. Повернул свое лицо обратно, смело посмотрел в глаза Доктору, улыбнулся и сказал довольно тихо:

– Что, хочешь услышать мои последние слова, да, ящерица?

– Что? – демон чуть наклонился, подставляя свое перепончатое ухо. – Говори громче, тварь ты дрожащая, я хочу услышать ясно и отчетливо, что ты хочешь сказать на прощание перед своей смертью!

– Я хочу сказать тебе, железножопый… Брат, лови! И ломай зеркало!

И Лифти метко бросил напильник в сторону койки. Шифти быстро среагировал, поймал орудие бегства, допилил сдерживавшие его цепи, встал, придерживаясь одной рукой за живот, подбежал к зеркалу и опрокинул его на кафельный пол.

Звон окончательно разбитого стекла. Осколки всевозможных размеров и форм, летящие во все стороны словно снежинки в зимнюю погоду. Странные голоса, похожие на голоса всех жителей Хэппи-Долла, скрытые в звоне и треске. А потом – крик. Такой же крик, как и при поломке диктофона. Синий дым, появившийся из-за уже полностью потемневшей рамы, взвился над руинами, что-то прокричал и на большой скорости унесся ввысь, в небо, да так, что от его неожиданно резкого старта погас адский огонь на круге Жертвы.

Снова Доктор почувствовал неимоверную слабость. Ноги ослабли, и он осел на землю, невольно отпустив младшего близнеца. Дышать драконикусу стало гораздо труднее и тяжелее, в горле чувствовалось что-то острое, словно он только что разом оглушил целую банку перца чили. Ошейник, браслет и колодки засверкали, явно свидетельствуя о том, что вскоре демону придет черед возвращаться в Тартар. И вот это было своего рода последней каплей в выдержке Доктора, в его терпении и адекватности. Он вышел из себя окончательно, теперь в его голове не было места ничему разумному, только безумному.

– Ах вы мрази… – зарычал он, вставая и исподлобья глядя на реабилитировавшуюся троицу. – Так вас, оказывается, совсем непросто достать, как я думал… Ну почему вы постоянно мне мешаете?! Почему вы все время вставляете мне палки в колеса?! Я просто хочу вас уничтожить! – тут он истерически закричал, уже походя на вышедшего из себя зверя, которого постоянно преследовали неудачи. – Я что, разве много прошу?! Я разве многого хочу?! Ах, ну да, вы ведь тоже жить хотите, вы тоже хотите быть счастливыми, веселыми, бла-бла-бла… Ха-ха-ха-ха-ха… А знаете что? Да я на ваши все эти чувства и розовые сопли плевал с сорокового этажа! Да! Плевал!!! И много раз!!! Мне абсолютно похер на ваши мечты, меня абсолютно не колышет, что вы чего-то хотите добиться!!!

Демон отвернулся от енотов и кошки, сжав руки в кулаки. В этот момент он больше всего походил на ребенка, которому не купили новую игрушку. Лифти, Шифти и Кэтти-Блэк недоуменно переглянулись друг с другом, уже ничего не понимая. Только что перед ними находился демон, повелевавший их смертями, а теперь это был просто капризный драконоподобный ящер, которому помешали сделать что-то плохое. Непонятно было, как на это все нужно было отреагировать. Смеяться ли? Или же будет разумно просто уйти восвояси, пока еще есть возможность? Троица предпочла второе.

– Ну и куда это вы собрались?! – едва заслышав шаги, Доктор резко развернулся и зыркнул на замерших животных уже безумным взглядом. – Я ведь еще не отпускал вас! И не отпущу!!! Вы меня довели, сучары, теперь я не буду более с вами церемониться!!! Теперь я вас всех уничтожу навсегда!!! Вас более никто не вспомнит, вы больше никогда не увидите эту чертову землю!

Драконикус встал на все свои четыре лапы, встал в позу хищника, а потом прыгнул. Прыгнул очень высоко в сторону Кэтти-Блэк. Он уже приготовил свои когти, вокруг рта образовалась пена, на шее вздулись вены, хвост дрожал, готовясь потом вонзиться в чью-то плоть и влить яду, сам демон начал издавать истерический смешок, как вдруг…

Кулон с цифрой 1 на шее кошки засверкал, засиял и ослепил всех присутствовавших. Все погрузилось в ослепительно белый свет.

Кэтти-Блэк открыла глаза только через минуту после того, как почувствовала, что ничего не происходит. Огляделась. То, что предстало ее взору, было не похоже ни на что. Вернее, было похоже… На вокзал Хэппи-Биг-Тауна, с которого она отправлялась в Хэппи-Долл. Только вот он был весь белый, словно бы из чистейшего мрамора, известняка и кое-где из жемчуга. А еще тут вообще не было ни одного пассажира, ни одного провожающего. Было довольно странно… Но в то же время абсолютно не страшно. Будто здесь ничто не угрожало кошке, она была здесь в полной безопасности.

Тут девушка услышала какой-то странный стон. Обернувшись на звук, Кэтти увидела перед собой дракона, стоявшего на коленях и согнувшегося в три погибели. Его чешуя медленно выпадала, образуя вокруг него эдакий круг из металлических лепестков. Все тело драконикуса было облито кровью, которая вытекала из протертой кожи на руках, щиколотках и шее. Казалось, что чешуйчатый неимоверно страдал, и он мечтал лишь об одном – избавиться от оков и вновь обрести свободу.

– Ему уже ничем не помочь… – тут послышался голос, давно знакомый Кэтти-Блэк, но так давно ею не слышимый. – Тьма полностью поглотила его душу. А ведь когда-то давно он был славным дракончиком, подававшим надежды.

– М… Мама? – кошка резко обернулась и встретилась взглядом с ее мамой.

Высокая черная кошка. Но очень красивая, таких на свете только поискать. Ее черная шерстка переливалась в свете этого странного места, чем очень походила на серебро. Ушки, при жизни вечно прижатые к голове, сейчас стояли торчком и прислушивались к каждому шороху. Большой хвост, оканчивающийся белым концом, махал медленно из стороны в сторону. Усы плавной дугой висели. Сама кошка стояла, смотрела на Кэтти-Блэк и ласково улыбалась, казалось, даже глаза ее, вечно грустные отчего-то, улыбались.

– Мама! – воскликнула девушка и подбежала к своей матери, крепко обнимая ее. – Но… Но это получается, что я… Я умерла?

– Нет, – тихо и нежно ответила женщина, поглаживая дочь по непослушным волосам. – Но это была твоя последняя ненастоящая смерть.

– Значит я… Все-таки проснусь завтра? Вместе с Шифти, да?

Тут лицо матери стало каким-то грустным, таким, какое оно всегда было при жизни, как запомнила Кэтти-Блэк. Она взяла свою дочь за руку и куда-то повела, уводя все дальше и дальше от драконикуса, оставляя того и дальше страдать в своих серебряных оковах.

– К сожалению, доченька, тебе придется повременить с жизнью на земле, – начала она. – Когда ты одолеешь этого демона, то у тебя закроется доступ в мир живых. Дело в том, что будет просто некому тебя оживлять.

– Нет… – Кэтти-Блэк замотала головой, не веря своим ушам. – Нет! Нет, нет, нет, нет, как же так? Я ведь… Я ведь только начала по-настоящему жить! Я не могу, просто не могу умереть! А как же мой Шифти? А как же наша семья? А мои… Мои будущие дети? Как же быть с ними? Если я не вернусь… То как Шифти это перенесет?

– Тс-с-с-с-с-с, – мать приложила палец к губам кошки, улыбнувшись. – Не нужно так пугаться. Это будет не настоящая смерть. Я попросила у Смерти дать тебе… Как бы сказать… Убежище на то время, пока все не уладится. Я обещаю тебе, придет время, и ты снова увидишь его изумрудно-зеленые глаза, а вместе с тобой на этот свет придут два замечательных ребенка. Я тебе помогу их воспитать, пока они будут только с тобой.

Непонятно, почему, но именно эта речь успокоила Кэтти-Блэк, и она уже пошла спокойнее. Ее ноги тихо отстукивали по кафелю вокзала. Лунные глаза пробегали по знакомым чертам перрона, по побеленным скамейкам, по будкам кассы, по закусочным, по палаткам хот-догов и сандвичей. Здесь все было знакомо, но в то же время все выглядело как-то ново и необычно.

– А почему именно вокзал? – спросила кошка у матери.

– Думаю, это ты должна у самой себя спросить, – улыбнулась в ответ женщина. – Сейчас прибудет твой поезд… Я сейчас скажу лишь, как тебе нужно победить Доктора.

– Мама, только… А откуда ты знала, кем он был когда-то? Он ведь был обычным драконом, наверное, тысячи лет назад.

– Да. Это так. Но ведь мне как твоему ангелу-хранителю и духу должно быть известно все, что нужно, не так ли? Что ж, смотри внимательно на свой кулон. Именно он тебя защищал. Так пусть же он поможет тебе в последний раз. Пусть он навсегда запечатает твоего врага. Иди, Кэтти-Блэк. Я буду с тобой всегда в твоем сердце. И помни – смерть не так страшна, как порой может показаться. Это не конец. Это лишь начало чего-то нового…

И мать, наклонив голову своей дочери к себе, поцеловала ее в лоб. Кэтти-Блэк, подавив в себе слезы и проглотив горький комок, медленно пошла к краю перрона, к которому прибыл скороходный поезд. Он оказался тоже очень похожим на тот, в котором она когда-то уехала в Хэппи-Долл. Все было так странно и символично… Даже купе, где устроилась кошка, было таким же. Блэк, усевшись на кресло, посмотрела в окно, чтобы в последний раз увидеть свою мать.

Но ее там не оказалось. Поезд тронулся…

Черношерстная открыла глаза. Снова она была в разрушенной больнице. Позади нее стояли в напряжении Лифти и Шифти. Последний зажимал свою рану на животе, тихо постанывая, но готовый к новой драке ради его возлюбленной. Лифти выглядел более свежим, хотя следы от когтей драконикуса все еще остались у него на теле и на лице. В руках у младшего близнеца был напильник. Кажется, он им собирался драться, как ножом. Ну, а перед кошкой стоял сам Доктор.

Он стоял, тяжело дышал, чуть кашляя кровью. Его глаза, наполненные кровью и яростью, с ненавистью глядели на девушку, словно пытаясь прожечь ее насквозь. Ошейник, браслеты и колодки вибрировали, надавливая пленнику на его конечности и причиняя ему явную боль. Ему ничего не стоило просто напрыгнуть на Кэтти-Блэк и убить ее одним взмахом лапы, но он не двигался, будто что-то ему мешало. Глаза его смотрели чуть ниже лица кошки. Тут девушка вспомнила, что на ней все еще был кулон.

– Как? – спросил демон. – Каким образом он тебя защищает? Как?!

– Это делает моя мать, – спокойно ответила Кэтти, снимая с себя цепочку и бросая ее в сторону демона. – Пришла пора с тобой покончить, Доктор! Твое время истекло!

– Не-е-е-е-е-е-ет! – драконикус завопил, пытаясь снять с себя образовавшуюся между браслетов, ошейником и колодками серебряную цепь; поняв, что теперь для него действительно все кончено, он гневно зарычал, накинулся на своего врага, схватил его в охапку и проревел. – Тогда я заберу тебя вместе с собой! Как по мне, так это будет честным обменом!!!

Не успели Ворюга и Хитрюга понять, что же произошло, как вдруг гигантский столб света охватил демона и кошку. Доктор, полностью скованный и ослабленный, под действием силы тяжести полетел вниз, под землю, прямо в горящее адское пламя. Тело Кэтти-Блэк же, проворно выскользнув из когтистых железных лап, подлетело чуть-чуть вверх и скрылось в свете, словно бы не долетая до небесного зенита.

– Шифти… – сказала кошка перед тем, как закрыть глаза. – Пожалуйста, не забывай меня…

Вспышка. Сильный толчок сбил енотов с ног. Громкий крик пронесся ввысь и замолк. По всему Хэппи-Доллу прошлась странная волна. В эту ночь жители городка проснулись с тревожными мыслями и чувствами, а потом еще долго не могли понять и вспомнить, что же конкретно могло произойти.

Когда старший близнец пришел в себя, первое и, пожалуй, последнее, что он увидел за весь последующий день – это бездыханное тело его возлюбленной. Но по лицу можно было подумать, что она просто уснула. Уснула вечным сном.

====== Эпилог. Два года спустя ======

Где-то далеко в лесу, на очень маленькой неприметной полянке возвышался искусственно созданный холм. На его вершине стоял большой валун с надписью, нацарапанной прямо на граните: «В память о моей любимой девушке. Покойся с миром. Надеюсь, что небеса будут к тебе справедливы. Твой возлюбленный». Это была могила. Могила, созданная Шифти для Кэтти-Блэк втайне от других. Только енот знал местоположение этого места, более никто.