Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 50 страниц)

– Твою мать… – прорычал он, собирая с пола свежие осколки и складывая их в мешок для трупов, чтобы хоть как-то привести больницу в более-менее приличный вид. – Как так вышло, что эта паршивка умерла не в Тартаре? Я ведь ей не позволял умирать там, в реальности, в мире смертных, даже если ее показатели были критическими… Да и Сниффлс ее поддерживал с помощью своих дрянных медикаментов, капельниц… Что же ее… Убило? Да… Тут только это и напрашивается – ее кто-то убил. Но кто?! Кто?! Эту сучку ведь все любят безмерно, к тому же все теперь пытаются ее защитить от моих действий… Даже Шифти изменился ради нее, Шифти, который на пару с Лифти считался просто неисправимым вором на пару со своим мелким братом-говнюком! Тогда что же ее убило?

Тут он заметил, что обстановка вокруг как-то странно и незаметно для него поменялась. Во всяком случае, исчезла комната, в которой находились он и зеркало, обычная кладовая с медицинскими и пыточными инструментами и старыми кассетами с записями диктофона превратилась в какой-то огромный пустой зал без видимых стен и освещения, однако все равно по какой-то причине была видна опора и золотая рама зеркала. С разных сторон доносились какие-то странные звуки, похожие на свист воздуха в вентиляции и на чей-то тихий писк или визг. Также куда-то исчез запах формалина и крови, такой привычный и обыденный для драконикуса. Вместо этого в воздухе витала какая-то опустошенность, неопределенность и точно такая же зыбкость, как и тогда, в кошмаре с Тартаром, и в больнице. И это очень не понравилось демону.

Держа мешок с осколками зеркала в лапе, он сначала не двигался, пытаясь разобраться, каким образом его перекинуло в такую даль… И в такую непонятку, в такую странную, угнетающую и пугающую пустоту. Но потом, выяснив, что, просто молча стоя на одном месте и топчась ногами, закованными в колодки, он таким образом ничего не добьется, Доктор отложил мешок в сторону и просто пошел, куда глаза глядели. Явного ориентира, кроме разбитого почти полностью зеркала, все равно не было, так что было без разницы, куда идти, главное, что просто куда-то.

А между тем непонятный звук скрипа, свиста и визга начал усиливаться. И что интересно – куда бы чешуйчатый ни свернул, куда бы ни пошел, куда бы ни направился, тревожный звук все нарастал и нарастал, словно бы тот, кто издавал его, каким-то непонятным образом притягивал демона к себе или же следовал за ним, точно выверяя траекторию своего движения так, чтобы демон оказывался прямо перед источником. И тут пленник серебра услышал чей-то тихий шепот, почти сравнимый по громкости с фоновым звуком:

– Доктор… Доктор… Доктор… Доктор… Доктор… Доктор…

Сначала он никак на это не среагировал, решив про себя, что теперь, помимо кошмаров, он еще и слышит какие-то галлюцинации. Но когда шепот стал отчетливее и яснее, демон весь напрягся и стал оглядываться. Это не могло быть помутнением рассудка, шепот был слишком явным. Голос ему почему-то показался знакомым. Женским. Тихим. Пугливым. Робким. Боязливым. Чуть-чуть мяукающим. «Где я мог слышать такой противный мне голос? – задумался Доктор, останавливаясь и оглядываясь. – Почему он мне омерзителен до судороги? Почему он мне знаком? И почему меня он раздражает? Причем сильно раздражает… До дрожи… Я ненавижу этот голос! Ненавижу! Где этот паршивый владелец голоса? Я хочу убить его… Убить! Убить!!!».

– Доктор… Доктор… Доктор… Доктор… – продолжал твердить тот же шепот, становясь все отчетливее и отчетливее.

Демон, вконец разозлившись и зарычав, побежал прямо вперед, обнажая свои когти и зубы. Его и без того бесило нынешнее положение, полное загадок и тайн, которых он по отношению к себе терпеть не мог, так еще и этот голос, который его манил и одновременно выводил из себя. Не имея мочи более слышать шепот, Доктор разогнался и побежал в сторону источника звука, который стал усиливаться и становиться все громче и громче, по силе сравнимым со звуком разрыва какой-либо ядерной взрывчатки. Когда же драконикус приблизился достаточно, чтобы различить того, кто шептал и чуть-чуть поскуливал, то… Как-то странно остановился, едва замахнувшись своей когтистой лапой. Да и голос стих, повисла полная тишина.

Та, которая испортила ему все планы, та, которую он не мог убить полностью при всем желании, та, которая изменила многих в Хэппи-Долле, та, которая почти разгадала его тайну, стояла перед ним и смотрела ему прямо в глаза. Взгляд был странным. Печальным, отчаянным, напуганным, но в то же время яростным, обозленным, сверлящим. И одновременно с этим пустым. Столько эмоций, столько всего смешалось в этих лунных глазах, так что даже Доктор не смог найти в них какого-то одного смысла, просто увяз. Он просто встал, как вкопанный, и углубился взглядом в глаза ненавистного врага. «Они… Такие… Ужасные… – подумал он, чуть приближаясь к ней. – Но в то же время прекрасные, словно Луна в ясную тихую ночь…».

Неизвестно, сколько времени так прошло, только вдруг кошка, чуть подняв голову, опять прошептала своим тихим, робким и пугливым голоском:

– Доктор… Доктор… – и тихо, едва слышно заплакала.

Всхлипы словно разбудили демона. Он тряхнул головой, зажмурился, проморгался, а потом по-новому взглянул на свою бывшую жертву. И невольно начал пятиться назад, поскольку увиденная им картина оказалась совершенно неожиданной… Пугающей даже для него, для того, кому был не ведом страх, кто сам внушал страх и ужас.

Кошка оказалась вся изранена, наружу через рваные и рубленые дыры в коже и мышцах, сквозь сломанные и раздробленные кости вываливались сердце, кишки и легкие, из царапин буквально фонтаном била кровь и ручьем тек мерзкий желто-зеленый гной, обе жидкости смешивались, превращаясь в противную жижу. В некоторых местах плоть настолько прогнила, что сквозь мышечные волокна и нервные ниточки можно было различить беловато-красные кости. А на пальцах вообще ничего, кроме самих костей и когтей, не было. Глаза у жертвы стали черными, а зрачки – белыми. И этот пустой взгляд был устремлен на демона. Складывалось такое ощущение, что сейчас этот ходячий полуистлевший труп напрыгнет на Доктора и вырвет его черное сердце, пропитанное дьявольской силой…

Но случилось нечто другое. Внезапно руки Доктора как будто перестали его слушаться, в дело вновь вступили его оковы. Правая лапа выпустила когти полностью, создавая тянущее неприятное ощущение, словно кто-то извне пытался выдрать драконикусу когти. Затем эта рука непроизвольно поднялась вверх, в позе замаха, пальцы приняли соответствующие позиции, а затем… Резкий непроизвольный взмах, вслед за ним – сильный разящий удар. Теплая кровь на пальцах и ладони. Жжение ржавеющего металла чешуи. И крик. Пронзительный и резкий, сродни женскому визгу.

Кошка, оказавшись почти распиленной, разорванной на четыре части, совсем изуродовалась, теперь было невозможно различить не то что лицо, даже голову. Но при этом она каким-то образом продолжала жить, хотя половина мозга уже вытекла из размозженной и раздробленной черепной коробки, а нижняя челюсть с тихим стуком упала куда-то под ноги. Из выцарапанных глаз продолжали течь слезы, но теперь не простые, а кровавые. С минуту черношерстная простояла так, неведомо каким образом плача и постанывая от нанесенной ей боли, а затем…

Визг. Прыжок. Громкий и противный кошачий вопль. Адская боль в местах оков. И тьма.

…, а смерть – лишь переход…

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – Доктор, истошно крича, продрал свои основные веки и оглянулся по сторонам.

Дом. Точнее, номер гостиницы в Хэппи-Долле. Тот, в котором проживал его злейший враг. Он пустовал, в комнате витал привычный для незаселенного номера запах пыли и старья. Только вот на шкафах, подоконниках и столах не было никакого слоя пыли, даже миллиметрового, все было только что вымыто и протерто. Рюкзак, одежда и предметы личного пользования были аккуратно сложены в гардеробе. Казалось, хозяин номера просто ушел за ночными покупками в круглосуточный гипермаркет, хотя такового не имелось в городке вообще, ближайшее такое заведение находилось в Хэппи-Форесте, что выше на горе.

Но не обстановка квартирки удивила демона. Его больше поразил тот факт, как он здесь оказался. В конце концов, он никогда ни к кому в чужие дома просто так не залезал, разве что только за очередной кровавой жатвой, да и то довольно редко… Например, в квартире Мола. Однако как он оказался в доме черной кошки, а главное, зачем и почему – было не ясно. «Что ж, – подумал драконикус. – Во всяком случае, здесь обстановка более миролюбивая, чем у меня в больнице… Хотя бы ни одного призрака здесь не водится, уже хорошо. Но все же стоит здесь осмотреться… Я почему-то более чем уверен, что это все – еще один мой кошмарный сон».

Встав с кровати, при этом удивительнейшим образом не промяв матрас и одеяло под собой, драконикус, сжимая зубы от боли в ногах от колодок, пошел к двери. Всякий шаг давался ему с трудом, а внутри нарастало странное беспокойство, ощущение, будто там, за куском дерева с незамысловатым узором, его ждет какая-то опасность, то, чему он будет не в силах противостоять. Но Доктор уже не собирался останавливаться на полпути. Да и не мог он – ноги, подчиняемые колодками, сами несли его к цели. Он положил свою когтистую лапу на ручку, медленно опустил ее, и дверь неспешно и скрипуче открылась наружу.

За пределами номера гостиницы было очень темно. Так же темно, как и в Тартаре, ничего нельзя было различить в темноте, особенно опоры, по которой можно было бы идти. И тихо… Неимоверно тихо. Ни одного шороха, ни шепота, ни скрипа, ни даже шелеста ветерка в коридоре, как это было в больнице. Новая пустота. Новый… Новый кошмар, которого так не хотел демон.

– Неужели я все-таки опять вижу кошмар? – Доктор сглотнул, не смея сделать шаг вперед. – Но ведь это невозможно… Я – демон, и для меня нет понятия сон… Тогда почему я снова вижу сон? Кошмар? И почему мне так стыдно?! Почему во мне… Просыпается тяга к самоуничижению, самобичеванию?! О, нет… Нет-нет-нет! Только не это!!!

Тяжело задышав, демон попытался было закрыть дверь, но ее не оказалось. Каким-то образом он очутился в самой гуще этой темноты, один, без средств к нахождению ориентира. Доктор, осознав, в каком положении он теперь находится, буквально запаниковал. Хвост со скорпионьим жалом замахал во все стороны, рефлекторно выделяя яд, который едва не попадал на чешую своего хозяина, но эти действия были бессмысленными и бесполезными. И хотя сам драконикус это понимал, он бессознательно продолжал искать выход из пустоты, которая начала его нагнетать. Везде слышались стоны, вроде бы и тихие, но в то же время душераздирающие, невыносимые. Кое-где сквозь темноту жертва видела мертвые тела. Сначала они были вроде бы целые, невредимые, как будто почившие умерли своей смертью, от старости или болезни. Но с каждым новым шагом трупы все больше гнили и покрывались черными пятнами, от них все сильнее несло отвратительным запахом, в некоторых местах можно было уже увидеть гнезда опарышей, так же омерзительно вылезавших из своих обиталищ…

Демон, вроде бы привыкший видеть такие жуткие и тошнотворные картины ежедневно по нескольку раз за сутки, здесь же начал ощущать доселе неведомое ему отвращение и омерзение. Откуда-то снизу живота вверх начал подкатывать противный комок, желудок начало тянуть и скручивать в приступе рвоты, хотелось отойти в сторонку и как следует прочистить свой желудок. Драконикус буквально чувствовал, как под чешуей его кожа начала зеленеть от такого ощущения.

Внезапно Доктор почувствовал, что его правая рука против его воли потянулась к запястью левой кисти руки. Когти стали продирать чешую, затем кожу, а потом… Они нащупали сквозь продранную кожу и мышцы что-то округлое, гладкое и чуть-чуть скользкое. И резко потянули. Оказалось, что это что-то круглое было капиллярной веной. И она, разбрызгивая кровь из образовавшегося ветвистого разрыва, теперь столь зверским образом покидала тело, причиняя хозяину сильную боль, сродни нанизыванию органов на металлические проволоки. Демон шипел и ревел, слезы проступили на глазах, но остановить свое столь странное поведение он не мог. Его тело, как и в прошлые разы заточения, существовало отдельно от головы.

Пока браслеты управляли кистями рук чешуйчатого, методично выдиравшими кровеносные сосуды от мала до велика, колодки на ногах несли свою жертву все дальше в пустоту, навстречу неизвестному. И чем дальше, тем больше темнота и пустота нагнетали на драконикуса. Тот сначала пытался сопротивляться, хотел было вернуться назад, в безопасный в данной ситуации квартирку общежития, однако вскоре он понял, что теперь ему не вырваться. И тут…

Тут кто-то сзади подбежал к нему. Тихо, но быстро и незаметно. Укол в шею. Не очень больно, однако жидкость, которую влили внутрь уже выковырянной яремной вены, начала сжигать Доктора изнутри, заставляя того скрючиться в три погибели и встать на колени. «Кислота Сатаны!» – только и успел подумать демон физической смерти, прежде чем этот яд успел добраться до его мыслительного центра мозга. Он упал на невидимую опору, из его рта потекла слюна вперемешку с его собственным ядом, кровью, и все это обрамлялось жемчужного цвета пеной. Чешуя стала выпадать с ошеломляющей скоростью, покрываться ржавчиной и рассыпаться в подобие праха. А затем что-то стало сильно давить на ахиллесовы сухожилия Доктора, разрывая их и лишая драконикуса возможности двигаться на ногах, ломая кости и суставы щиколоток…

– Теперь ты никогда не сбежишь от меня! – проговорил женский мурлыкающий голос, чья-то тень подошла к демону и наклонилась, поравнявшись с его лицом.

Взгляд. Лунные глаза. Ярость. Маленькие коготочки выковыривают его яркие драконьи глаза…

… жизнь и смерть неразрывны…

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!! – в очередной раз распахивая свои основные веки, Доктор очнулся, тяжело задышал и стал снова осматриваться.

Довольно странное помещение. Вроде бы и палата, но в то же время тут не было койки – была кровать. Только почему-то она была с ремнями для запястий и щиколоток. Рядом стоял столик, очень простой – всего-то металлический квадрат на четырех ножках. Пахло почему-то обивкой. Присмотревшись получше, драконикус понял, почему – стены были обиты диванной кожей с наполнителем, они были мягкими, впрочем, как и пол с потолком. Под потолком проходили ничем не прикрытые трубы, с которых свисали тяжелые цели с крюками, словно с живодерни. Единственное маленькое окошко было зарешечено вдоль и поперек, отчего на пол падали ровные квадратики лунного света. С противоположной стороны кровати Доктор увидел массивную железную дверь с двумя отверстиями – одно для обзора, другое для просовывания подноса с казенной едой.

– Где это я? – вслух проговорил демон, вставая с кровати. – Это здание мне что-то напоминает… Мягкие стены… Ремни на кровати… Припаянные кровать и столик… Тяжелая металлическая дверь… Я что, в психбольнице?

И словно в подтверждение его гипотезы откуда-то справа, сквозь стены, послышался дикий крик какого-то пациента, содержавший трехэтажный мат, а после – звуки ударов и драки. Похоже было на то, что ближайший сосед по палате по какой-то причине взбесился, вышел из себя и решил напасть на всех, кто зайдет к нему в комнату, даже на медицинский персонал. А судя по вразумительным и членораздельным речам, призывавшим к спокойствию, звону бляшек и трения кожи о кожу – псих дрался со своим лечащим врачом, видать, последний его уже крайне достал, но его тут же решили повязать.

Не желая более оставаться в дурдоме и ждать своего доктора, демон подошел к двери. На вид она довольно мощная, даже самый сильный бугай-смертный не смог бы ее пробить. Но вот драконикусу даже со своими оковами она была по зубам. Легко взломав замок своим железным когтем, Доктор отодвинул преграду, вышел из своей комнаты-палаты… Он остановился. Ибо то, что ему представилось, было довольно неожиданно, совсем не то, что должно было быть в нормальной психиатрической лечебнице. Скорее это было похоже на живодерню или на морг с крематорием.

Повсюду была кровь. Где-то свежая, словно кто-то только-только приложил окровавленную руку, или же чью-то голову били об эту самую стену, а где-то – высохшая и уже потемневшая, приобретшая темновато-бордовый оттенок. Такая же обстановка постоянно была в больнице у самого демона. В коридоре изредка можно было увидеть откатанные из палат койки с ремнями для фиксации, а также какие-то странные предметы, облитые кровью. Чуть позже выяснилось, что это было не что иное, как куски чьей-то плоти, зверским образом откушенные и оторванные от неизвестных хозяев. Похоже, в этой психбольнице психи не просто сходили с ума, но и промышляли каннибализмом.

Доктор, глядя на все это, шел по коридору, периодически заглядывая во все окошки железных дверей, где это было возможно. Однако почему-то все палаты и комнаты были пусты. Не было ни единого пациента, хотя звуки драки и ругани все равно были явными, словно это все происходило где-то недалеко, стоит только сделать шаг-другой.

– Я опять вижу кошмар, – как-то даже спокойно заключил демон, заглядывая в очередную комнату и обнаруживая ту же пустоту, что и везде. – Да сколько можно? Это, кажется, уже четвертый кошмар… И как я вообще умудрился заснуть? Когда? Как? Где? И как мне теперь проснуться окончательно, чтобы там, где я очнусь, была бы реальность, а не очередной плохой сон.?

Ища ответы на свои вопросы, драконикус продвигался все дальше и дальше вглубь психиатрической лечебницы. Он не замечал, что чем дальше он заходил, тем больше кусков плоти и оторванных органов валялось на полу, крови стало гораздо больше, она даже капала с потолка, словно кто-то сверху пролил целый бидон, если не два, с красной жизненной жидкостью, на стенах стали появляться кровавые надписи подобно тем, которые он навеивал своему ненавистному врагу во сне, когда та еще была на пороге своей пятой или шестой смерти. Крики, ругань, плач и звуки ударов не затихали, но одновременно с этим не становились громче. Как будто это все было просто фоном, ничего не значащим для Доктора.

Вот обычный холл с обычными палатами. Они были для обычных пациентов, у которых были стандартные психические заболевания. Дальше – большой просторный коридор с более массивными железными, возможно, двойными дверьми. За ними скрывались комнаты для тяжелых случаев, внутри не было окон, а обивка была более мягкой, чем в обычных – это чтобы больные не пытались убиться головой об стену.

А вот так называемый «зал смерти», обычно скрытые от чужих глаз. На народном языке это простой морг. Множество шкафчиков и ячеек, некоторые были открыты. Они демонстрировали взору плененного демона ноги и тела некогда погибших зверушек, от белки до медведя и лося. Тут Доктор обратил внимание, что тела были ему смутно знакомые… Приглядевшись, он понял – это были трупы жителей Хэппи-Долла. Всех, без исключения. «Странно… – подумал драконикус, чувствуя холодок, пробежавший по спине. – Если мне это снится, то почему тела такие реалистичные? А если это реальность… То каким образом получается, что мертвые тела жителей находятся здесь, а они сами еще живут, смеются и радуются всему на свете, и я слышу их и вижу прямо за этим окном?! Что-то здесь не так… Что-то, чего я сам уже не понимаю…».

Доктор остановился. Уж слишком все было странно. У него складывалось впечатление, что он сейчас находился в том месте, где были собраны все призраки прошлого, призраки тех, кого он убил за все эти несколько лет своего правления на территории. И эти призраки сейчас заманивают своего убийцу в ловушку, собираясь расквитаться с ним за все те жуткие и изощренные убийства, пытки и насилие во всех смыслах этого слова.

От такой весьма неприятной догадки у драконикуса яд и кровь в жилах застыли. Странное чувство, похожее на панику и паранойю, мерзкими и липкими щупальцами стало обхватывать и обволакивать тело, проникая под каждую чешую и щекоча нервы. Демон развернулся на сто восемьдесят градусов и хотел было дать деру из дурки, как вдруг он опять почувствовал, что его тело больше не слушается его и двигается отдельно под руководством оков. Колодки, больно сжав щиколотки, понесли жертву в сторону двери в конце коридора. Страх все больше и больше накатывал на чешуйчатого, но что-либо предпринять он уже не мог, он теперь мог лишь наблюдать.

Дойдя до двери, рука Доктора сделала непроизвольное движение, улегшись на ручку, опустила ее и открыла кусок железа, а ноги снова сами понесли тело внутрь комнаты. Когда же действия оков прекратились, и конечности вновь стали послушными голове, демон взглянул на того, кто находился внутри палаты… И замер.

Это был енот зеленого цвета. Вокруг глаз, насколько смог разглядеть драконикус, наблюдалась характерная окраска шерсти в виде более темной зеленой стереотипной маски вора. Большой и пушистый хвост енота был полосатым, чем-то похожим на расцветку старинной тюремной робы. На голове у него красовалась светло-зеленая фетровая шляпа с темной лентой у полей. Этот головной убор каким-то образом не спадал с головы своего хозяина, хотя она были сильно опущена, будто бы енот просто спал. Но самым примечательным в его внешности была, смирительная рубашка, которой зеленошерстный был связан по рукам.

Доктор, не понимая ровным счетом ничего, хотел было уйти восвояси, найти выход из психбольницы, но ноги словно приросли к полу, не слушались его. «Опять эти колодки!» – выругался про себя демон, а затем он услышал звук захлопнувшейся и запершейся двери. Теперь у него не было пути отступления, он остался один на один с тем, кого он тысячу раз убивал вместе с близнецов, с тем, у кого был самый низкий рейтинг выживания на пару с братом, с тем, кого ненавидело все общество до мозга костей, с тем, кто ранее не брезговал ничем ради легкой наживы…

Драконикус не стал поддаваться панике, как в прошлый раз. Он просто стоял на месте и осматривал палату, которая оказалась гораздо чище и, можно сказать, уютнее той, в которой он проснулся. Не было следов крови, не было ни единого следа от когтей на обшивке – вероятно, пациента поместили сюда после того, как обездвижили и нейтрализовали. Однако сколько же он так сидел? Несколько часов? Дней? Лет? Додумать демону не удалось – в этот момент енот резко поднял голову и вперился своими изумрудно-зелеными глазами в кроваво-красные глаза чешуйчатого, словно зрея в самую душу…

– Ты убил ее, – тихо произнес он, поднимаясь на ноги. – Ты убил всех нас. Ты… Ты…

И пациент, легко освободив свои руки от длинных рукавов, которые, как оказалось, и не были закреплены, стал приближаться к демону. Тот снова попытался отпрянуть, отбежать в угол, но колодки делали свое дело – не позволяли сдвинуться своей жертве ни на миллиметр. А енот между тем все приближался и приближался. Вот уже можно было видеть, как его глаза налились кровью, когти высвободились из пальцев рук, процарапывая ткань рукавов, зубы стали острее, оскалились, как у голодного хищника на охоте, хвост замахал из стороны в сторону, из глубины горла донесся злобный дикий рык.

– Ты убил ее… Из-за тебя она жертвует собой ради нас, – говорил он сквозь зубы, из-за чего речь была немного неразборчивой. – Она страдает… Ее жизни утекают на глазах… Но тебе этого мало. Ты хочешь наших новых страданий… Ты вечно нас пытаешь… Ты подвергаешь нас жуткой боли, невыносимой гибели, агонии и пыткам… И ты питаешься нашей болью, нашими страданиями… Но за что? Хотя вопрос тут не уместен… В любом случае, теперь ты в ловушке.

Доктор, опять ничего не понимая, снова попытался сбежать, однако колодки еще сильнее впились ему в щиколотки, не давая и шанса на побег. И тут еще и браслеты обездвижили его руки, лишая возможности хотя позу защитную принять. А она сейчас очень понадобилась, потому что енот, безумно зарычав, с пеной изо рта накинулся на драконикуса, нанося ему удар за ударом, продирая металл чешуи насквозь. Взбесившийся старший близнец словно пытался добраться до кровеносных сосудов и внутренностей и выдрать их из тела своего врага.

– Это тебе за моего брата Лифти! – вопил он, пиная, кусая и царапая Доктора. – За то, что вселился в его тело и пользовался им, как дешевым костюмом! – сильный удар в грудь, и несколько чешуек слетели прочь, оголяя кожу. – А это тебе за всех наших жителей и соседей в Хэппи-Долле! За то, что причинял им невыносимую боль, заставлял их убивать друг друга, даже путем случайности! – новый удар – теперь уже с лица упала чешуя, выставляя напоказ нечто, напоминающее кожу. – А это… Это тебе за мою возлюбленную. За ту, которую ты готов каким угодно способом убить ради своей жажды крови! За Кэтти-Блэк!!!

И енот, окончательно разозлившись и обезумев от гнева, начал изо всех сил душить демона. Сначала тот никак на это не реагировал, лишь странно улыбаясь, но потом он почувствовал, что начинает хуже видеть, перед глазами побежали круги, дышать становилось все труднее и труднее. Сразу же сообразив, что это наступает кислородное голодание, а вместе с ним – удушье, Доктор вцепился руками в лапы зеленошерстного, пытаясь разжать его мертвую хватку. Но последний от действий своей жертвы только сильнее разозлился, выпустил один коготь посильнее и начал медленно и методично выцарапывать глаза демону. Точно так же, как и кошка в предыдущем кошмаре…

– Я убью тебя, скотина! Я клянусь, я отомщу тебе за все смерти, которые происходили со мной и со всеми жителями Хэппи-Долла! Ты сдохнешь, и твоя смерть будет хуже, чем у самой последней скотины, у самой гнусной бродяги! Сдохни, мразь!!!

Острая жгучая боль в глазнице. Вырванные драконьи глаза в последний миг зрения. Слепота…

… исчезнет одно – и мир погрузится в небытие.

Так Доктор метался из кошмара в кошмар, всякий раз он просыпался в непривычном и необычном для себя месте, будь то психушка, пень в лесу или чья-нибудь квартира. Каждый раз после пробуждения демону приходилось идти во тьму, поджидавшую его с другой стороны, а если он сопротивлялся – в дело вступали колодки, больно сжимая его щиколотки и раздирая ахиллесовы сухожилия, из-за чего драконикусу было все труднее ходить.

И всякий раз в кошмарах кто-то на него нападал… Не только Шифти и Кэтти-Блэк, но и другие жители Хэппи-Долла. Все они жаждали мести, все они обступали демона, и все они убивали его самым жестоким образом. То глаза выцарапают, то руки оторвут, то отрежут ему суставы на ногах, а то и просто вырвут все внутренности, включая сердце. Но порой Доктор сам себя убивал, правда, несознательно, не по своей воле. Вырывал монтировкой лучевые кости и ребра, засовывал руки в мясорубку, превращая свои пальцы в фарш, закалывал себя ножом…

В конце концов, ему это надоело. Собравшись вновь с силами, он стал выкарабкиваться из кошмарной западни, из сонной ловушки в реальный мир. С каждым новым сном он становился все злее и злее, в груди его рождался уже не холодный расчет чужой смерти, а тупая животная ярость, жаждущая лишь крови и криков.

– Я найду ее… – рычал он, разрушая новый миф. – У нее еще одна смерть… А меня еще не заключили в цепи. Я найду и уничтожу эту кошку, прежде чем она станет причиной моего нового заточения в Тартар! Даже если это займет месяцы или годы… Плевать уже на моих братьев, плевать на власть – пока жива она, мне надо заботиться о своей шкуре, а не о своей репутации! Я уничтожу ее!!! Уничтожу!!!

Жизнь – бесконечна, а смерть – лишь переход; жизнь и смерть неразрывны, исчезнет одно – и мир погрузится в небытие.

Комментарий к Глава 42. Колодки Сорян, что опять задержала, однако мне нужно было набраться вдохновения именно для этой части. Я его долго искала, искала буквально самые мерзотные вещи… И нашла.

“Пила 3D”, игра “Neverending Nightmares”, а также канал на YouTube “Страшилки от Дядюшки” вместе с соответствующим разделом видео (именно со страшилками) помогли мне воспроизвести ту обстановку, какую вы наблюдали в главе.

Я дебил. Моя муза уже который час плачет и ноет в углу, поджав коленки. Кажись, я ей нанесла психическую травму…

====== Глава 43. Снова вместе ======

Кэтти-Блэк довольно скоро вернулась обратно в Хэппи-Форест после того трагического случая в больнице. Сниффлс выписал ее, едва та смогла вновь вставать и ходить. При этом он, правда, не упомянул, почему кошка погибла, и где сейчас Шифти. Ученый тогда посчитал, что лучше будет промолчать, чтобы не травмировать и без того, как ему казалось, сломанную и разрушенную психику черношерстной, чтобы и ее в психбольницу не направить в тот же отдел, что и Шифти – ибо такое известие девушка могла воспринять слишком болезненно. Тем более, что он был тогда бессилен что-либо сделать с нынешним положением старшего близнеца, да и не он решал сейчас его судьбу…

Поэтому Кэтти, едва выйдя из стен больницы и ни о чем не подозревая, направилась прямо к дому близнецов, чтобы повидаться со своим любимым и немного поведать о том, что она пережила во время своей очередной смерти, получить поддержку и ласку от возлюбленного. Она уже представляла себе, как они буду сидеть на диване перед окном, глядеть на звезды, считать их, загадывать желания при падающем небесном светиле… Разговаривать ни о чем, о пустяках. Может быть, они будут молчать и мысленно только соглашаться или не соглашаться друг с другом, но не суть. Главное, что они снова будут вместе. Но когда она переступила порог дома близнецов, она обнаружила только Лифти, и то в странном положении…

Вокруг него находилась добрая куча бутылок всякой выпивки, от текилы до коньяка, который, кстати, сейчас и глушил младший близнец. Сам он сидел за столом, подперев голову одной рукой, а другой вцепившись в рюмку, словно за кусочек чистого золота. Похоже, он спал, так как он не отреагировал на появление неожиданной гостьи с утра пораньше, глаза его были закрыты, на стол из его приоткрытого рта тонкой ниткой стекала слюна, а по всей комнате разносился его храп.

– Боже мой… – прошептала Кэтти-Блэк, подходя к еноту и тихонько тряся его за плечо. – Лифти… Вставай. Уже утро. Просыпайся…

Никакой реакции не последовало, только Хитрюга еще больше склонился набок, грозясь всем телом мешком упасть на пол и там продолжить свое путешествие по стране Морфея. Поняв, что так просто она не добьется от него ровным счетом ничего, кошка вздохнула, набрала из крана в стакан холодной воды и плеснула прямо в лицо спящему вору.

– Во-о-о-о-о-о-о-о-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – от неожиданного похолодания и такого варварского пробуждения Хитрюга завопил и все-таки упал на пол, роняя рюмку и едва не ломая стул. – Кто, где, когда, какого хрена?! – дальше примерно минуту близнец матерился, и только после этого он увидел перед собой Кэтти-Блэк. – Тьфу ты… Ты, что ли? Выписали, все-таки…