Текст книги "Тайна Хэппи-Долла: Чернила (СИ)"

Автор книги: KroccovepMan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 50 страниц)

И именно тогда и началась борьба за обладание и безраздельное управление разумом. Раз за разом злобная сторона искала аналоги войне, она жаждала крови, для нее это стало целью жизни – вернуться в военную обыденность. Но сколько бы он ни пытался, все равно Флиппи вылезал обратно и загонял Берсерка обратно в подсознание, одновременно пытаясь разбудить в нем совесть. А сейчас… Сейчас альтер-эго понял, что эта борьба абсолютно бессмысленна. Особенно когда он услышал эту колыбельную…

– Нет. Не подводило, – после долгого молчания Прапор все же заговорил. – Но сейчас нет никакой войны. Я не нужен никому в качестве пленного. Ты это понимаешь?

– Да, – кивнул головой Берсерк в отражении. – Войны нет, это я уже понял. Да и давно уже понял. Но пойми, поверь мне хотя бы сейчас – тебя ждет засада. Тебя схватят.

– Знаешь что, пошел-ка ты… – Флиппи сглотнул ругательство, оделся и вышел в парк.

– Хе, ну-ну… – прошептал в ответ альтер-эго и растворился в зеркале.

Медведь шел прогулочным шагом по парку… Ну, ему так казалось, что он шел прогулочным шагом. На самом деле он почти бежал. Не оглядываясь и не смотря по сторонам. Слава Богу, в парке почти не было никого, кто мог бы встретиться ветерану. Однако… Все же была парочка личностей, которая вдруг ни с того ни с сего появились из-за леса.

Сниффлс и Гигглс. Серый и розовая. Умник и вертихвостка. Муравьед и бурундучиха. И оба они были, кажется, настроены решительно. Они встали прямо у Флиппи на пути, не давая ему пройти. Они встали по стойке «смирно» и пристально смотрели ему прямо в глаза. Бывшему вояке это не понравилось. Он попытался было оттолкнуть ребят, что те только сплотились и еще больше уперлись, не давая ему прохода. А когда Прапор попытался пойти обратно, то Ботаник тотчас же преградил ему дорогу. Медведь оказался зажатым между зверушками.

– Эм… Привет, Гигглс, привет, Сниффлс, – вежливо начал тот. – А что вы здесь делаете в столь поздний час в парке?

– Ты пойдешь с нами, – монотонно проговорили Ботаник и Смешинка, игнорируя вопрос.

– Я не понял? – удивился ветеран. – Что это значит? Что значит «ты пойдешь с нами»?

– Ты пойдешь с нами, – невозмутимо продолжали говорить подошедшие.

– Я с вами никуда не пойду, пока не узнаю ответы на все вопросы, – начал злиться Флиппи. – Зачем вы пришли сюда? Почему в такое позднее время? И что конкретно вам от меня нужно?

– Ты пойдешь с нами, – складывалось такое ощущение, будто у этих ребят в голове заела пластинка и теперь проматывала одну и ту же фразу.

Флиппи это совсем не понравилось. Он решил уйти из парка, запереться у себя дома и никого не подпускать к себе даже на метр. «Наверное, Берсерк был прав, – думал он. – Это все-таки похоже на засаду… А если так, то нужно срочно валить, пока не поздно!». Он кое-как вырвался из окружения и очень быстрым шагом пошел в сторону своего дома, стараясь не оглядываться и не чувствовать страха. Мало ли, а вдруг муравьеду и бурундучихе вкололи какие-то вещества, которые сделали из этих зверушек монстров, способных учуять малейшие признаки беспокойства и дрожи?

Но далеко уйти ему не удалось. Из лесу послышался дикий хохот. Медведь вздрогнул и испугался. Он стал пристально разглядывать чащу. Там была какая-то фигура, до боли знакомая Прапору, но он все не мог припомнить, кто это был. Между тем фигура, бешено скача и прыгая, приближалась к ветерану. И все время, почти все время слышались безумные хихиканья. «Ну все, – сглотнув, решил про себя медведь. – Теперь это точно засада. Третий пришел, сейчас меня грохнут на месте… Что же делать? Оружия-то у меня нет…».

– Привет, Флиппи, хи-хи! – крикнул зеленый бельчонок, выводя перепуганного Флиппи из прострации и полной паники.

– А, Натти, это ты, – облегченно вздохнул тот. – Фух, а я уж подумал, что ты – маньяк какой или еще что похуже. А что ты здесь делаешь?

– Да так, хи-хи, автомат один громил! – отмахнулся Натти. – Представляешь, в последнее время эти автоматы со сладостями стали такими жадными. Я им, хи-хи, деньги даю, а они сладости не кидают, хи-хи! Вот как это, хи-хи, называется, а, Флиппи?!

Но медведь не успел дать ответ на свой вопрос, как Сладкоежка начал нести какую-то тираду о том, как он провел день. В принципе, ничего интересного: снова утро в целой горе фантиков, снова чистка зубов леденцом, завтрак в виде чая с огромной дозой сахара и измельченных мармеладок в молоке. Потом очередная вылазка в кафе и покупка еще одного мешка с сахаром. Поход в магазин и покупка еще одной зубодробилки. В общем, все как обычно.

Натти говорил эти вещи без умолку, совершенно не давая своему собеседнику вставить хоть одно слово. Он уже и забыл о его существовании, ему почему-то думалось, что рядом с ним идет не медведь-ветеран, а его друг муравьед-ученый, который всегда молчал и слушал такие длинные, пространные, но пустые речи. Даже светло-зеленая шерстка и немного хрипловатый голос не могли убедить бельчонка в обратном. Порой он даже вставлял фразу: «Понимаешь, Сниффлс?», что говорило о его полной дезорганизации.

Прапор только усмехнулся и попытался вообще не слушать своего внезапного напарника. Ему уже было хорошо от того, что с ним был хоть кто-то из жителей Хэппи-Долла, пусть даже такой психованный, как Сладкоежка. Во всяком случае, ветерану казалось, что теперь ему опасность не грозит ни в коем случае.

Но ему так казалось.

– Так вот, и вот сейчас я такой иду по парку и тут вижу – автомат! – говорил Натти, размахивая руками. – Конфет – видимо-невидимо! Только денежку опусти и бери! Но опять случилась эта дурацкая история! Я, хи-хи, заплатил, набрал код, а эта консервная банка, хи-хи, мне ничего не выдала!!! Сказала, что произошла какая-то ошибка! Я, хи-хи, попытался тогда вернуть свои деньги, но, хи-хи, не тут-то было! Этот автомат уперся, пищит и ни в какую! Ну, тут уж мне пришлось наподдать этому дурак, хи-хи, показать, кто здесь главный и кто заслуживает, хи-хи, сладостей! Понимаешь, Сниффлс? – тут бельчонок оглянулся и обнаружил, что он один. – Э… Ты где? Куда ты ушел? Хм, ну ладно. Домой, наверное, пошел. И я тоже пойду…

Он зевнул, потянулся и направился в сторону дома. Он не увидел, как между деревьями мелькнули две фигуры, несшие за руки и за ноги третью, которая очевидно была уже в забытьи.

– Да… Да, да, да! – Доктор был вне себя от радости. – Енот и медведь у меня в руках! Карусель почти готова! Интересно, как эти два недоумка? Наверное, уже прижились…

Чешуйчатая лапа коснулась головы с треугольными ушками. Пленник, до кого коснулись пальцы, зарычал в кляп, хоть было почти не слышно. Было ощущаемо, как руки его, закованные в кандалы, затряслись от гнева и сжались в кулаки, жаждавшие врезать кому-нибудь по морде, в первую очередь – тем, кто захватил енота, связал и оставил его здесь. Удовлетворившись этим, демон прикоснулся к другой голове, покрытой армейским беретом. Но на этот раз он ничего не почувствовал. Видимо, второй заложник еще не до конца проснулся и не осознал, где он находится. Неудивительно – его достали ближе к ночи, когда этот недоумок, пытаясь вновь избавиться от «интуиции» своего альтер-эго, ушел поздно вечером гулять.

Впрочем, гнева предыдущего пленника было достаточно для Доктора. Он был доволен. Все было почти готово к осуществлению его плана.

– Остался последний неудачник, второй енот-близнец, – говорил он, глядя в зеркало. – Его, конечно, достать труднее всего… Как и кошку. Впрочем, не важно. Я достану и их. Даже если… Почему у меня шея мокрая? Я что, потею?

Он приложил руку туда, где было, по его предположению, мокро, то есть под ошейником, в очередной раз сдавившем его шею. Он был очень удивлен тому, что он почувствовал. Там действительно была жидкость. Но абсурдность предположения заключалась в том, что Доктор, по сути, являлся драконикусом, рептилией. А рептилии, как известно, не потеют. Демон посмотрел на свою руку… И замер от некоего животного ужаса.

– К… К… Кровь? – зашептал он, а потом завопил: – Кровь!!! Почему у меня кровоточит шея?! Ошейник… – он зарычал. – Все ясно. Это новый этап… Физический ущерб. Теперь… Нельзя терять ни дня, ни часа, ни минуты, ни секунды! Или я уничтожу эту кошку, сотру ее с лица земли, или же я сдохну, как последняя бездомная псина!!!

====== Глава 35. Сон сбывается… ======

– Не волнуйся, Кэтти. Я уверен, Лифти просто уехал в другой городок, он скоро вернется. Может, он на какую-то вылазку поехал, или просто разведать что-нибудь. Не плачь и не хнычь, пожалуйста, я сам переживаю очень сильно! Думаешь, мне легко ждать возвращения брата, при этом не зная абсолютно, где он может быть?

Уже два дня, как Хитрюга пропал без вести. Шифти и Кэтти-Блэк обнаружили это еще в день пропажи, когда младший близнец не вернулся с грабежа продуктового магазина. Парочка поняла, что Лифти пропал, потому что тот обещал вернуться к обеду, но пришло время ужина, а енота без шляпы все не было и не было. Сначала влюбленные немного поволновались, особенно кошка, и по ее просьбе старший брат начал беспрестанно звонить младшему. Но после, пожалуй, двадцати или больше попыток стало ясно, что вор без головного убора все-таки куда-то пропал. Иначе бы он обязательно ответил на звонок в какой-то момент. Или написал бы СМС-сообщение, мол, извини, но я сейчас в другом месте – некоторые обстоятельства вынудили меня пойти туда, а не вернуться домой.

Где-то с этого момента волнение пары начало возрастать. Причем в геометрической прогрессии. Ладно бы, если бы пропал только Лифти. Так нет, как оказалось, куда-то исчезли Рассел (после той рыбалки его никто не видел, а он должен был открыть тогда забегаловку вечером), Тузи (Каддлс вместе с ним договорился на какую-то маленькую вечеринку, но бобренок не пришел, а дома его не было), Сплендид (во всяком случае такое решение возникло потому, что он не прилетел на помощь Гигглс, сломавшей обе ноги из-за попадания под гнилую балку старого здания) и Флиппи (Натти рассказал о внезапном исчезновении своего собеседника из парка). Было ясно одно – эти исчезновения были неспроста. Тут что-то было замешано мистическое. Что-то, что очевидным образом нагнетало обстановку именно этой парочки, не давая им ни одного спокойного дня.

Да и кулон на шее Кэтти-Блэк начал светиться более ярко, а пульсация стала сильнее, чаще и интенсивнее, она почти переросла в вибрацию. Кошка и енот не на шутку встревожились, теперь уже всерьез воспринимая этот тревожный знак. Они смотрели новости, почитывали главные и кричащие заголовки газет, просматривали объявления на стенах домов, когда выходили на улицу порознь, искали хоть какую-нибудь зацепку, которая позволила бы им хотя бы чуточку приблизиться к разгадке нависшей над городком очередной тайны. Тщетно. Оставшиеся жители Хэппи-Долла только руками разводили, хмурили лица и говорили одно и то же: «Мы знаем ровно столько же, сколько и вы».

– Что бы это могло значить? – спрашивала девушка себя на третий день после пропажи Лифти, задумчиво глядя на свой кулон и сидя на краю кровати.

– Не знаю, – немного грубо отозвался парень, хотя вопрос явно был риторический. – Может, ничего и не значит. Может, все пропавшие уехали куда-то и очень скоро вернутся, и все вернется на круги своя. Вполне возможно.

– Прямо все уехали? Почти единовременно? – черношерстная посмотрела на своего возлюбленного.

– А почему бы и нет? – пожал плечами тот. – Рассел мог уплыть в другой город рыбой торговать. Он говорил, когда вот так вот пропадал на пару дней, что обычно в такие промежутки времени он плывет в другой город и торгует там рыбой. Сплендид, может быть, на какой-нибудь комик-кон уехал, раздавать автографы этим тупым фанатам. Или какие-нибудь лекции там про безопасность и меры предосторожности. Да и Тузи мог туда же смотаться вслед за своим кумиром. Или же бобренок решил нагрянуть к своим родственникам, хрен знает. Флиппи, должно быть, поехал в другой город на лечение – ты же помнишь, Берсерк у него еще крутится и вертится в его башке, хоть ты его и присмирила своей колыбельной. А Лифти… Ну, я уже говорил, куда он мог поехать.

– И ты думаешь, что все эти события могли произойти одновременно? Все сразу? Буквально через каждый день? – лунные глаза с сомнением воззрились в изумрудные.

– Я этого не исключаю. Может, какое-нибудь совпадение.

– Слишком маловероятное и даже невероятное… – тихо сказала кошка. – Но с другой стороны… Шифти, пожалуй, я соглашусь с тобой. Пусть это совпадение совсем невероятно, но все же имеет место быть. Потому что мистика… Пусть она и бывает здесь, но проще поверить в твою теорию. А раз так, то это значит, что тут нет причин волноваться. Все образуется.

– Вот и замечательно! – с этими словами зеленошерстный крепко обнял любимую за плечи и прижал к себе, утыкаясь розовым носиком в ее серые непослушные волосы. – Значит, зря мы провели эти два долбанных дня в поисках и догадках. Уверен, все растрясется и решится само собой! Давай уже забудем о плохом. Может, займемся чем-нибудь вдвоем? Давай прогуляемся в парке, в какой-нибудь его тихой части?

Этот невинный вопрос, хоть Ворюга и не подозревал, совсем решил вопрос с кулоном – он перестал светиться, греть грудь хозяйке и пульсировать, потух и снова стал обычным кулоном с цифрой 3, украшенной сапфирами. Словно осознал, что больше он не в силах подавать свой сигнал и предупреждать парочку о неведомой им опасности.

А ведь она подстерегала их. Буквально за углом. За следующим поворотом тропинки парка, куда Шифти и Кэтти-Блэк немедленно и без обсуждений пошли, чтобы развеяться и забыть тревоги, предаться взаимной ласке и погрузится в свой собственный райский уголок, в особое состояние души.

Доктор меланхолично покручивал первую карусель с пятью пленниками, уже давно перестав замечать, как они издергались в своих путах, стирая шерстку и кожу в кровь. Он давно перестал замечать их мычание в кляпы и попытки снять с себя наглазные повязки. Тем более они сами больше не особо шевелились, лишь мерно и тихо дышали, изредка постанывая. Неудивительно – для первой тройки прошло без малого четыре дня, последней двойки – три дня. Они успели проголодаться, извести свой организм до обезвоживания. К тому же в комнате было неимоверно душно, воздух был спертым и почти неживым. Пленники почти превратились в живых мертвецов, хотя анорексией еще не попахивало.

Чтобы сохранить заложников в приемлемом состоянии, демону пришлось прибегнуть к нехитрой операции введения своих «пациентов» в подобие летаргического сна с последующими медицинскими мерами ввода питательных веществ в кровь. Теперь бедолаги представляли из себя некий сложный клубок из пластиковых трубочек, по которым перетекала полупрозрачная бесцветная жидкость. Эта жижа постепенно возвращала пленных из их плачевного состояния и поддерживала их жизнедеятельность. Изредка животные вздрагивали, вертели головами, пытаясь осмотреться, мычали в кляпы, после чего опять засыпали с тревожными и пугающими мыслями и с тремором во всех мышцах тела.

Конечно, Доктор не собирался сидеть так с пленниками вечно и питаться только их страхом, поскольку ошейник хоть и перестал выдавливать из него кровь, но ничто не гарантировало нового нажима на сонную артерию и яремные вены и нового кровопролития впустую. К тому же демону нужно было не совсем то, что он имел сейчас.

– Долго… – шептал он. – Слишком долго! Где же эти четверо олухов с «Доминэром»? Они мне и сами нужны… Вместе с шестым пленником и этой шельмой.

Он с тоской и нетерпением посмотрел на вторую карусель, располагавшуюся неподалеку от первой. Она была пустой. Оковы и ремни свисали вниз, изредка позвякивая, и словно бы ждали своих жертв с тем же нетерпением, с каким ожидал демон физической смерти. Карусель лишь тихо скрипела от ржавчины, пытаясь повернуться хотя бы на градус. Что-то еще тихо шумело… Вентиляция. Старая барахлящая вентиляция, которая прокручивала через все здание тот самый спертый воздух, осуществляя хоть малейшую циркуляцию, но свежести не добавляя ни на йоту. Можно было подумать, что вентиляция была проведена только внутри здания, наружу не выходила вообще. Видимо, это было предусмотрено на случай побега пленника.

– Слишком долго они возятся… – повторил Доктор, проводя чешуйчатой лапой по головам пленников и проверяя трубки с живительной жидкостью. – Я уже потерял литр крови и часть своих сил… Я теперь не могу вогнать этих идиотских зверушек в обморок по своему желанию, лишь периодически. Даже чешуя у меня ослабла, скоро начнет активно выпадать. Я стану похож на линяющую рептилию… Худшее, что я мог бы себе пожелать.

Демон встал перед разбитым зеркалом. В самом деле, его кроваво-красная чешуя поблекла и начала терять не только цвет, но и блеск, и прочность. Кое-где она шаталась и звенела от легкого движения или напряжения мышц. На тыльных сторонах ладоней отсутствовал частично чешуйчатый покров, об этом свидетельствовали маленькие шелушащиеся кусочки роговых пластинок, разбросанных по всему полу больницы. Не было сомнений – ошейник постепенно высасывал все жизненные соки из могущественного Доктора, ослабляя его и вгоняя в плачевное физическое состояние.

– Если так и дальше пойдет… – шептал он, глядя в свои ярко-красные глаза, которые вопреки действию предмета неволи не тускнели. – То я скоро окажусь… Там, – последовало нервное сглатывание. – В вечной темнице темных сил… Где я был заточен вместе со своими двумя старшими братьями… Под сильной печатью божка. И не факт, что нас снова освободит какой-нибудь случайный звереныш-идиот, отправившийся в научную экспедицию за исторической сенсацией… Не факт…

Доктор вздрогнул, вспоминая свое заточение. А ведь тогда помимо ошейника он вместе с братьями носил и другие вещи, лишающие свободы. Такие же серебряные, такие же давящие, такие же обжигающие, кричащие и лишающие сил… Ему уже казалось, что он вновь слышит эти крики, закладывающие ему уши, что он вновь ощущает на себе эти ожоги, которые не стерпит даже самый могущественный демон, что он вновь чувствует эту неимоверную тяжесть, пригибающую его к земле и ниже.

А тот факт, что сейчас на шее демона физической смерти красовался один из атрибутов подобного плена, мог означать только одно – каким-то образом кошка была связана с тем миром, куда бросали и заточали всех злобных духов, разошедшихся в своем могуществе и едва не погубивших весь добрый народ поверхности земли. Она словно имела какие-то давние знакомства оттуда или же просто какие-то другие силы связали ее с потусторонним мирком.

– Но как..? – спросил он себя в отражении. – Каким образом? Ведь все ясно указывает на то, что эта ведьма – простая шелудивая кошка… В ней нет ничего сверхъестественного… Ничего, кроме этого чертового кулона… И того непонятного очарования, что соблазнило даже такого закоренелого вора, как Шифти…

Тут отражение в одном из осколков изменилось. Там появилась Кэтти-Блэк. Она робко смотрела по сторонам и к кому-то жалась, розовея с каждой секундой и смущенно улыбаясь. Было очевидно, что она прижималась к своему возлюбленному еноту, но его, к сожалению, нельзя было различить из-за странной мути в отражении. Однако не это было важно сейчас. Драконикус обратил внимание на предмет, находившийся на шее девушки. И какая-то смутная параллель прошла в голове у вершителя судеб Хэппи-Долла.

Золотой кулон с цифрой 3 с сапфирами слабо мерцал и вибрировал, было видно, что хозяйка чувствует подобное. Даже как будто говорила своему партнеру, что цепочка и цифра греют ее шею и грудь… А потом это все прекратилось. Прекратилось странное поведение побрякушки. Совсем внезапно как для демона, так и для хозяйки с ее возлюбленным. Да и ошейник вдруг перестал давить на шею своему невольнику. И кровь остановилась, и слабость более-менее отступала. Доктор почувствовал это. Он был крайне удивлен полученной информацией. Не удивлен – поражен до глубины своего дьявольского нутра.

– Так значит, что… – он недоуменно посмотрел на осколок зеркальной глади, но там уже ничего не было, кроме его отражения. – Значит, она все-таки связана с моим пленом? Через кулон? – он громко фыркнул, насколько это было возможно. – Что ж, хорошо… Значит, она все-таки ведьма, связанная с потусторонним миром! Но как мне теперь ее поймать при таких обстоятельствах..? Тем более как я достану ее кавалера? Наверняка они защищены каким-то полем или довольно могущественным заклинанием, который мне не под силу разрушить… И тогда все, прощай мои планы на уничтожение…

И снова в этот самый момент другой осколок зеркала, более крупный, помутнел и показал странное изображение, однако оно было гораздо более содержательным, чем первая иллюминация более мелкого осколка. Демон немедленно устремил свои красные глаза в представшее изображение и стал со всем своим вниманием и бдительностью наблюдать.

Там был сад. В котором росли вишневые и денежные деревья. Черно-зеленая парочка – несомненно, Кэтти-Блэк и Шифти – мирно прогуливалась по маленьким узким тропинкам, после чего уселась под каким-то раскидистым деревом, осыпаемая душистыми листьями вишни и сильно пахнущими купюрами разного номинала. Енот гладил кошку, обвивал ее талию своим большим хвостом, иногда щекоча бока девушки, и все время шептал ей на ухо какие-то красивые слова и комплименты, а та в ответ мурлыкала и массировала плечи и торс любимого. Вообще, они оба мурлыкали, просто Блэк делала это почти в голос, иногда даже мяукала.

Такая умилительная сцена привела бы Доктора в животную ярость, и его бы точно вывернуло бы наизнанку от концентрации любви, ласки и добра, если бы тут не внезапное вторжение тех самых четверых недоумков, в кровь которых его же стараниями был введен «Доминэр». Лампи, Каддлс, Сниффлс и Гигглс внезапно появились из-за стволов деревьев и окружили слащавых влюбленных со всех сторон, не давая тем прохода. Сначала ничего не происходило. Но потом до чуткого уха демона стали доноситься тихие жалобные фразы, полные отчаяния и страха. Он прислушался и даже пододвинулся ближе к осколку, в котором происходила иллюминация.

– Шифти… Мне страшно! – Кэтти сильно прижалась к зеленошерстному, пряча свое лицо в его шерсти.

– Не бойся, Кэтти, не бойся, – енот старался казаться своей любимой смелым и решительным, но от зоркого глаза Доктора не скрылся мелко дрожащий хвост. – Что вам всем надо? Какого хрена вы сюда приперлись?

– Ты пойдешь с нами, – монотонным голосом проговорили Сниффлс и Гигглс, обращаясь к вору в шляпе; демон от такой речи даже довольно улыбнулся.

– Она пойдет с нами, – немного позднее так же монотонно сказали Лампи и Каддлс, указывая на перепуганную кошку.

– Чего? – старший близнец аж подскочил от возмущения, закрывая своим телом черношерстную. – С чего ради? Мы с моей девушкой никуда не пойдем. И вообще: валите-ка вы все нафиг отсюда, это наш сад! Вам здесь не место! Наш сад!!!

Последнее восклицание звучало, по мнению драконикуса, очень наивно и опрометчиво. Потому что никакого сада вокруг больше не было. Пара недоуменно оглянулась по сторонам, а потом с ужасом посмотрела на немного увязшие в болотном субстрате ноги. Отчаяние и ужас читались в их глазах. А в изумрудных радужках Шифти к этим эмоциям приплетались еще и гнев с яростью и желанием спровадить незваных гостей подальше, не исключено, что и убить, если того потребуют обстоятельства. Блэк всхлипнула, она была до смерти напугана, она едва не впадала в истерику. А дальше началось то, чего так ожидал демон и чего так боялись влюбленные.

Сниффлс и Гигглс, крепко схватив вора за руки, усыпили его хлороформом, после чего новый пленник обмяк и безвольно повис в руках своих «арестантов», лишь пару раз дернувшись и прорычав проклятия. Девушка взвизгнула и попыталась было оттащить зеленошерстного от муравьеда и бурундучихи, но ее ноги крепко завязли в опоре, так что она даже одну ногу поднять не смогла. Между тем ученый и вертихвостка довольно ловко подхватили бессознательного старшего близнеца на руки и потащили его прямо в сторону демона. У того от сложившейся картины глаза злобно сверкнули.

– Ты пойдешь с нами, – монотонно проговорили кролик и лось, когда они остались наедине с кошкой, глядя ей прямо в глаза.

Та сначала от страха не могла и мускулом пошевелить, но потом она опомнилась, яростно замотала головой, выпучив глаза, и каким-то немыслимым чудом вырвалась из топи. Она бежала в противоположную от Доктора сторону, к яркому белому свету, к мнимому спасению. Мнимому – потому что его не было и в помине, свет был обманкой, трясина все сильнее затягивала ее, а подчиненные «Доминэра» неплохо бегали, словно вместе тренировались под личным руководством демона физической смерти. К тому же ни Лапочки, ни Дылда не подчинялись закону кошмара измученной Кэтти-Блэк – они не вязли в субстрате.

Это возымело эффект – через пять минут девушку нагнали, схватили, зажали рот и потащили к драконикусу прямо ему в лапы. Чешуйчатые ладони сложились вместе и начали потираться друг от друга в предвкушении пленения этой несносной девахи. Доктор уже питал страх и ненависть ко всему плохому, которую источала новая пленница, дергаясь в желтых и голубых руках. Он почти ощущал ее трепещущее сердечко в своих грубых пальцах, он мечтал, как он будет смотреть в лицо своему врагу и упиваться болью, агонией и предсмертными визгами, как он будет свидетелем последнего удара самого главного органа и последних минут деятельности мозга.

Однако тут случилось кое-что неожиданное. Черношерстная, по-видимому, не желая сдаваться просто так, без боя, вздернула вверх правую лапу, выпустила свои маленькие коготки и сильно замахнулась, так что воздух аж свистнул от такого улара. Сразу же бело-серое полотно сна разорвалось в клочья и рассыпалось, из четырех рубленных дыр закапала чья-то кровь… Постепенно все вокруг троицы стало резко темнеть и терять очертания. Заключительным аккордом этого светопреставления был громкий хриплый крик боли.

От такого крика у демона едва не заложило уши. Он отпрянул от зеркала, схватился за голову и встал на колени, застонал от боли. В этот момент ошейник с удвоенной силой надавил на его шею, едва не прорезая кожу насквозь и не сдавливая намертво трахею. Минуту длилось такое жестокое мучение и такая пытка, а потом все резко прекратилось, словно кто-то нажал какой-то выключатель. Доктор отдышался, помотал головой, сплюнул кровью на чистенький кафельный пол и тяжело встал на ноги, слегка шатаясь.

То, что случилось сейчас, было для него не только плачевным и очень ущербным для его здоровья, но еще и очень важным в плане информации. Хоть он и вновь пострадал и истек кровью, однако он смог извлечь из своего видения кое-что полезное и ценное, то, что должно ему наверняка помочь.

– Этот сон… – он догадался, что-то, что он видел, было сновидением его врага. – Он может очень подсобить мне с моим планом и моей задумкой… Хе, наверняка кошка, едва проснувшись, подумала, что этот дурацкий кошмар будет ей вещим, что он в скором времени сбудется… Что ж, прекрасно! Я устрою ей вещий кошмар! Очень скоро она окажется в моих руках! И тогда… И тогда… И тогда я наконец-то смогу вновь зажить спокойно, вновь смогу накопить столько энергии, что хватит с лихвой на захват остальных городов страны Хэппи и свержении моих старших, но никчемных братьев!

С этими словами он снова посмотрел на пустую проржавевшую карусель с пустыми «гнездами», которая лишь грустно скрипнула на такую пылкую и громкую речь. Он уже задумывал заранее, кто займет эти места в правильной и прочной фиксации. И также заранее придумывал игру. Для девушки. В которой все правила играли против нее самой.

– Она никогда не вырвется из этой игры, – улыбнулся он собственной задумке. – Ей никогда не выйти победительницей! На этот раз – точно! Она будет моей… Ее смерть принесет мне такой мощный прилив энергии, что, думаю, этой самой энергии мне хватит, чтобы свергнуть своего среднего брата. Ну и где же мои рабы «Доминэра», м?

И он, выйдя из своей больницы, направился прямо в парк, где сейчас мирно прогуливалась его первостепенная цель. Одновременно с этим он подтягивал свои силы и свой маленький отряд по перехвату.

– Как тут хорошо… – прошептала Кэтти-Блэк, вдыхая свежий аромат еловой смолы.

– Вот видишь, я же говорил, – улыбнулся Шифти. – Прогулка тебя успокоит.

Они шли по узкой тропинке в парке. Птички пели и услаждали слух обоих, незаметно превращая мысли в сладкие мечтания. Сначала ни енот, ни кошка не обращали ни на что внимания, они лишь прислушивались к новым трелям и постепенно расслаблялись, забывая прошлые тревоги и переживания, словно их и не было в помине. Однако через пару минут девушка, оглянувшись по сторонам, заметила одну деталь, которая заставила ее невольно вздрогнуть.

В лесу росли деревья двух разных видов, резко отличающихся друг от друга как внешне, так и запахом и некоторыми прочими характеристиками.

Ели и клены. Смола и сироп. Два вида дерева, которые по определению друг с другом не особо уживаются, как денежные и вишневые деревья. И тем не менее они росли в одном парке совершенно спокойно, словно бы и не мешая друг другу, даже наоборот, словно добрые соседи. Еловая хвоя приятно щекотала босые пятки влюбленных, а кленовые пожелтевшие листья шуршали или опадали на плечи пары, превращаясь в подобие погон.

Как уже было сказано выше, это обстоятельство заставило Кэтти-Блэк невольно вздрогнуть и прижаться к зеленошерстному, пугливо оглядываясь по сторонам. Ворюга это заметил, погладил черношерстную по голове и ласково прошептал ей в ухо:

– Что случилось, Кэтти? Чего ты так испугалась?

– Н-ничего… – сглотнула та. – Мне показалось, что…

– Показалось что?

– Ничего. Забудь, – и кошка натянуто улыбнулась.

Парень пытливо посмотрел в лунные глаза своей оппонентки, но ничего не смог в них прочесть, кроме натянутой радости и спокойствия. Пожав плечами, он не стал допрашивать возлюбленную дальше. Парочка продолжила свой путь. Тропинки петляли, иногда кружили и делали большие крюки. Наконец тропка закончилась, приведя енота и кошку в странноватое местечко, по определению значившееся как поляна, но по факту мало на нее похожее.

Это была совсем маленькая лужайка, окруженная кустами и высокими кленами и елями. Солнце почти не проникало сюда, лишь когда оно было в зените. Скамеек не было и в помине. Вернее сказать, тут можно было увидеть пару характерных продолговатых углублений, свидетельствовавшие о том, что некогда здесь было на чем сидеть, но потом лавку почему-то убрали. Возможно, за ненадобностью, или ее когда-то сломали и убрали, а новую поставить поленились. Трава здесь была высокая, ее явно не стригли вот уже несколько лет. Если бы кто-то здесь лег, то тут же бы затерялся и стал бы незаметным чужому глазу.