Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 63 страниц)

Тристан Де Мартель как и все, старается выжить. Ведь если смотреть на прямую, брат и сестра Де Мартель – они никто. Им приходится выживать среди сильных – среди Майклсонов.

– Что вы наделали? – кричит Тристан. – Что ты делаешь со мной, сестра?!

– Я сама ничего не понимаю, но Кетрин провалила задание, – подходя ближе к брату.

– Она рассказала всю правду, – шипит мужчина схватив сестру за горло. – Зачем ты хотела отравить Элайджу!

– Ради твоего будущего, Тристан, из-за страха, – хрипит она. – Элайджа бы умер, а ты официально занял место управляющего. Даже Клаус не смог бы встать на твоем пути.

– Что? Мне плевать Аврора, – Тристан крепко сжимает свою руку на шее сестры. – Ты могла потерять меня. Ты хочешь наблюдать, как я горю в Аду?

– Никогда, брат, – дрожит рыжеволосая, когда он отталкивает ее от себя.

– Тристан, как Элайджа? – Кетрин знает, что сейчас не лучше время, но она должна знать, как он.

– Ты предала его, а он любит тебя и страдает! – мужчина подходит к бару беря в руки две бутылки виски. – Сейчас поеду лечить его и себя!

– Я люблю его, – закрыв глаза повторяет Пирс.

– Тристан, подожди, – Аврора протягивает руку, но покидая бар сестры он даже не посмотрел на ее, впервые его не трогают ее слезы.

Теперь он вновь оставлен в одиночестве, но возможно так даже и лучше. Лучше в одиночестве. В одиночестве лучше справляться с эмоциями. Элайдже легче пережить холод в одиночестве. Огонь сердца Кетрин растопил лед в его сердце. Он хотел поверить в любовь рядом с ней, сделать ее счастливой, но видимо она оказалась только иллюзией, миражем, который каждый раз, когда Майклсон пытался поймать этот образ, то он исчезает. Исчезает в пьяном бреду.

Приехавший Тристан видит в каком состоянии его друг, который уже допил привезенную им утром бутылку виски, и Тристан боится, что Элайджа забросит все дела. Но, дело не в этом, а в том, что Элайджа Майклсон больше не верит в любовь. Он впустил в свою жизнь любовь, а она словно змея, ужалила его. В его сердце осталась кровоточащая рана.

– Я не впускаю людей в свою жизнь, а ее впустил, – отпивая с горлышко бутылки виски шепчет Майклсон.

– Нас окружают предатели, – кивает Тристан садясь рядом с другом. – Вот скажи, может ли женщина причинить такую боль?

– Она может вырвать тебе сердце, убить, – ухмыляется Элайджа. – Когда тебя обманули впервые – это их вина, когда во второй, то виноват уже ты сам. Я виноват сам...

Как можно быть одиноким среди людей? Это слово ты не принадлежишь к этому миру. Это словно ты не связан ни кем и не замечаешь никого. Именно так чувствует себя Элайджа Майклсон, который разорвал все связи. Именно так чувствует себя Тристан Де Мартель, который разорвал все связи с семьей. Все связи разговоры.

Правда сильнее. Правда одержит победу. Кетрин словно на грани жизни и смерти, когда падает на свою постель с бутылкой мартини в руках.

– Я рада, что ты вернулась, – улыбается девушка.

– Я противоречу самой себе, – заплетая язык говорит Кетрин. – Я влюбилась. Я страдаю... Впервые...

– Это и вправду на тебя не похожа, – Вероника смотрит на Пирс. – Ты впервые провалила задание.

– Может я и ушла, но он в моем сердце, и эта встреча не была случайной, – говорит Кетрин не понимая, что уже ничего исправить невозможно. – Мне кажется, что рядом с ним я под наркотиком. Именно он и нужен мне.

– Аврора никогда не отпустит тебя, Кетрин, так, что это только твои мечты, – заявляет девушка, и Кетрин понимает, что это правда.

– Принеси мне оливки, – тяжело вздыхает Кетрин, отпивая белую жидкость.

– Я выслушаю тебя, – улыбается она, останавливаясь в дверном проеме.

– Аврора не встанет на моем пути, – мечтательно говорит Пирс, смотря в свое отражение на бутылке. – Я сделаю все, чтобы Элайджа простил меня, но сначала я верну себе дочь и он поймет ради чего я оставила его.

Боль из-за любви. Кетрин осознает это и не может отступить от цели быть с Элайджей. Она выбрала себя. Она выбрала мишенью себя, подставила под удар себя. А Элайджа этого не знает. Не знает, что она стала жертвой, чтобы спасти его. Она только несколько дней назад призналась ему, Элайдже Майклсону, в своих чувствах. И скрывать не стала, что полюбила. Любовь неправильная, но это любовь. Либо она есть, либо ее нет, либо она умерла.

Нью-Йорк.

Дефне улыбается, смотря на свое отражение в зеркале. Ее губ касается красная помада. Она думает, что так и должна выглядеть плохая девочка гангстера. Она нашла в себе силы сломаться из-за любви. Хорошая девочка сломалась. Кол стоит рядом с ней, отнимает зажженную сигарету из ее рук, и девушка не понимает, зачем он так поступает.

– Помнишь, я сказал, что ты не такая, как все те? – делая затяжку, говорит Майклсон.

– Да, – кратко отвечает она.

– Тебе не нужно меняться ради меня, отказывать от себя, – его рука легонько коснулась ее лица. – Оставайся той милой девчушкой, которую я полюбил, той, которая украла мое сердце.

– Я уже сломалась, Кол, – нервно отвечает та.

– Тогда я починю тебя, – его голос успокаивает Дефне. – И, не нужно курить. Я вижу, что ты новичок и сильно кашляешь. Не губи себя ради меня. Обещай мне это?

– Если ты пообещаешь, не встревать в передряги? – строго спрашивает она, кладя свои руки ему на плечи.

– Обещаю, Ник желает проверить документы, а ты оставайся здесь, – Майклсон тушит сигарету и желает поцеловать Дефне на прощание, но звуки доносящиеся из соседней комнаты, заставляют влюбленных прибежать туда.

Клаус Майклсон сомневался, когда в телефонном разговоре его доверенное лицо – Отавио, сообщает, что Элайджа влюбился в женщину, которая обманула его, должна была отравить его и теперь он расстроен, не желает никого видеть, и разговаривает только с Тристаном. Клаус знает, что Элайджа не впускал любовь в свою жизнь и эта женщина явно перевернула мир его брата. Первые несколько минут слушая Отавио, Клаус думает, что это ложь, но это правда. Правда и Майклсон запускает телефон в стену, так и не дослушивая друга.

– Ник, что происходит? – Майклсон младший наступает на обломки телефона.

– Как так могло получиться? – пожимает плечами Клаус.

– Иди Дефне, – Кол оборачивает ее в сторону комнаты, не желая подвергать ее опасности.

– Что-то произошло? – видя, насколько обеспокоен Клаус, Стефан решает вмешаться думая, что возникли проблемы в бизнесе.

– Какая-то шлюха обманула моего брата, пыталась отравить, но хуже всего, что Элайджа влюблен в ее, – Клаус хватает стоящую на столе вазу, желая разбить ее в дребезги.

– Боже! Только не в моем доме! – останавливает его Кол.

– Стефан, ты сейчас же едешь в Чикаго, чтобы лично привезти мне женщину по имени Кетрин Пирс, найти эту дрянь и припугни, и доставь к моим ногам, – освободившись от хватки брата кричит Клаус. – Если она сумела обвести вокруг пальца Элайджу, заставила его поверить в любовь. Эта женщина Дьявол, и я желаю заключить с ней сделку.

========== Глава 19. Идеальный шторм. ==========

Флешфорвард.Чикаго.

Серая дождливая дорога и тусклый свет автомобильных фар. Сидя на заднем сидении автомобиля, Стефан Сальваторе думает, что Элайджа замкнулся в себе и уже поздно менять что-то. Майклсон не забудет ее, ведь Кетрин, словно цепями заковала его сердце. Его сердце запечатано ее любовью. Перед глазами пелена тумана, ее образ. Ему не хватает ее, ведь Элайджа отпустил ее, даровал свободу и дочь, и поэтому воображение, словно художник рисует ее образ. Элайджа желал забыть, уехать, сбежать от этой любви.

Дождливая дорога.

– Элайджа, ты должен знать, что Хейли с матерью и Хоуп в Новом Орлеане, – тихо и спокойно произносит Сальваторе, прекрасно понимая, что Элайдже станет еще хуже от его слов.

– Спасибо тебе за то, что предупредил, – тяжело вздохнул он. – Я надеюсь, что моя сестра счастлива с тобой.

– Я все сделаю для этого Элайджа, – кивает Стефан. – Она словно королева.

– И, именно так нужно относится к женщине, – на лице Элайджи проскальзывает улыбка. – Но, некоторым женщинам не нравится, когда с ними так обращаются.

– Мне жаль, Элайджа, – неожиданно произносит мужчина. – Любовь должна согревать, а тебя сожгла. Ты еще обретёшь свое счастье.

– Другая мне не нужна, но, я лично даровал свободу Катерине, – и видимо Элайджа сам поверив в это, заставит поверить весь мир. – Я словно задыхаюсь.

Он задыхается из-за своей любви, думая, что лучше бы он не поверил в красивую ложь. Любовь – это обман. Теперь Элайджа Майклсон обманут. Они не рядом друг с другом, и ему лучше сбежать от всего этого.

Звук заглохшего мотора заставляет Элайджу выглянуть в окно, чтобы поинтересоваться у шофёра, почему они остановились. Машина остановилась посреди деревянного моста.

– Что случилось? – спрашивает Майклсон.

– Дальше нельзя, дорогу размыло, – отвечает водитель. – Шторм.

– Чем быстрее мы вернемся в Новый Орлеан, тем лучше, – сохраняя спокойствие говорит Элайджа.

Майклсон откидывает голову на спинку кресла, прикрывает глаза, точно зная, что не уснет. Он не спал уже несколько дней и сон покинул его. Любовь лишила его сна и спокойствия. Ему кажется, что он попал в ловушку любви, но, Элайджа еще не знает, что попал в реальную ловушку. Ловушку из которой может не выбраться живым.

Новый Орлеан. Сейчас.

Ребекка ясно видет лицо Лили, которая дает ей указание на завтрашний день. Ребекка слушает, но желает побыстрее сбежать. Даже в ее доме, Ребекке нет покоя. Даже здесь она не может спокойно вздохнуть.

– Ребекка, не забудь про поездку к портному, – говорит Лили, видя, что блондинка уклоняет взгляд. – Стефану нужно заказать новые костюмы.

– Да, я все поняла, – кивает Ребекка.

– До приезда Стефана ты научишься готовить его любимое блюдо, – продолжает Лили.

– Я никогда не готовила, тем более пасту с говядиной, – морщится Ребекка.

– Научишься, а теперь иди, – и Ребекка улыбается, когда Лили позволяет ей уйти.

Лили думает, что сможет сломать Ребекку. Но женщина не знает, что ее невестка уже сломана давно. Ломать нечего. У Ребекки нет слабых мест. Она любит Марселя, и даже если Лили будет им ее давить, ничего не получится. Ведь для этого сначала надо взять Марселя в свои руки, а он протеже Клауса Майклсона. Пусть она попробует взять вначале брата Ребекки. Если возьмет, то Марселя – легко.

Но Миссис Сальваторе же этого не сделает. Во-первых, Клаус – мужчина. Женщина прав не имела, то эти права имел мужчина. А во-вторых, самое важное, Клаус, король этого города, а Сальваторе здесь никто. Они стали просто частью семьи Майклсонов, но в городе так и остались никем.

В-третьих, Лили не замечает чувства Ребекки к Марселю.

Ребекка открывает дверь в комнату Марселя и замечает, что он задумчиво лежит на постели. Внутри его словно пронесся шторм, который уничтожил все на своем пути. Марсель даже не спустился к ужину, и она , естественно, волновалась о нем. Ребекка понимает, что его что-то тревожит. Она должна убедиться, что с ним все хорошо и этого ей хватит. Она должна остановить от неправильно выбора.

– Марсель, что тебя тревожит? – садясь на постель, она берет его руку в свою. – Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Дела ты ведешь даже лучше, чем Ник, значит ты думаешь о нас.

– Ребекка, я могу совершить ошибку, – Марсель понимает, что ей лучше не врать. – Ради тебя я готов предать любого.

– Все ошибаются, – улыбается она. – Но, не нужно Марсель. Я не позволю тебе убить себя на моих глазах.

– Ребекка, я готов на все, ради того, чтобы мы были вместе, – Марсель приподнимается с постели и смотрит на нее. – Ради нас я готов предать кого угодно, готов умереть.

– Я не переживу этого, – подпрыгивает Ребекка. – Нет! Нам нужно время. Ник вернется и ты поговоришь с ним, а я подготовлю Стефана к разводу. Только не губи себя. Нас...

– Мы уже и так погибли, – тихо произносит Марсель.

– Я принесла тебе кое-что, – Ребекка снимает со своей шеи цепочку, кладет ее в руку Марселю. – Я починила.

– Ребекка, я помню, как ты подарила мне его, – смотря на кулон вспоминает Марсель.

– Это было перед тем, как ты ушел на войну, – улыбается она отпуская его руку. – Мне пора.

Ребекка уходит, замирает, чтобы запомнить его лицо при свете луны, а Марсель остается еще в большем замешательстве. Она уходит вновь играть свою роль. Она просила его не совершать ошибку, но она и есть его ошибка. Он не хочет огорчать ее, но уже слишком поздно. Любовь делает сильнее. Любовь заставляет сражаться. Марсель решил сражаться за нее. Поздно, потому что то, что они выбрали хуже смерти. Ребекка вздрагивает, кладя руку на сердце, когда в коридоре сталкивается с Миссис Сальваторе. Ей кажется, что ее сердце отказало, но она должна обратиться в шторм, чтобы защитить возлюбленного.

– Ребекка, что ты делала в комнате Марселя? – хмурится женщина. – Это недопустимо! Современные женщины утратили всякую мораль! Ведут себя, как женщины необремененные моралью!

– И, бла-бла-бла, – разводит руками блондинка. – Вы живете по старым знакомым, но сейчас совсем другое время.

– Мой сын узнает об этом, – уверенно выкрикивает Лили.

– Говорите! – не уступая ей, кричит Ребекка. – Но, думаю, Стефан огорчится, когда узнает, что его любимая жена осталась без охраны! Я ходила к Марселю, чтобы он обеспечил нашу с Фреей охрану,когда мы поедим в город. Доброй ночи.

Ребекка демонстративно хлопает дверью в свою комнату. Ребекка живет сердцем, и Лили не суждено понять, что сердцу не прикажешь – время такое началось. Началось новое время. Людям, привыкшим к подчинению воли родителей и их воли, не понять волю сердца.

Люсьен Касл сжимает в руках букет маргариток. Он не верил в то, что эта правда.

– Уже восемь, – взглянув на часы шепчет Люсьен. – Она не придет.

" Она не придет " предательски крутится в его голове. Конечно же, как он мог поверить в то, что Фрея придет. Она из богатой, уважаемой семьи, а Люсьен никто. Он всего лишь работает на их семью. Люсьен имел слабость влюбиться в нее, зная, что они никогда не будут вместе. Фрея Майклсон его слабость, та ради которой он пойдет на все. Ей он готов отдать свою жизнь.

Необратимо.

Фрея поправляет ремешок туфель, выпрямляет спину, прежде чем постучать в деревянную дверь.

Стук в дверь. Люсьен замирает и не спешит открыть дверь.

Фрея улыбается, когда открывается дверь и проходит в дом. Она словно оказалась в другом мире. Мире, где нет роскоши. Она оказывается в мире Люсьена, где нет роскоши и богатства. Разожженный камин, минимум мебели, принадлежности для лошадей, в углу стоят сапоги, а на полу расстелена скатерть с едой и свечами. Она оказалась в мире, где важнее чувства, а не влияние и богатства.

– Не дай Бог, чтобы мой отец узнал, что я встречаюсь с прислугой, – неуверенно произносит Майклсон.

– Фрея, – маргаритки из рук Люсьена падают на пол.

– Маргаритки, – нагибается та, чтобы поднять букет.

– Они напоминают мне о вас, – дрожащим голосом прошептал мужчина. – Я не мог позволить себе нормальный букет. Но, умею плести такие замечательные венки.

– Это прекрасно, – улыбается Фрея, садясь на пол.

– Я не верю в то, что вы пришли, – Люсьен садится рядом с ней.

– Моя любимая сестра Ребекка живет вопреки всему и пусть я придерживалась старых правил, но она убедила меня в том, что счастье возможно, – вздыхает старшая Майклсон, смотря в потолок.

– Я помню тот день, когда отец вернулся с банка, узнав, что он банкрот, и чтобы выжить он заключил договор с Сальваторе. Тогда он сказал два слова : Идеальный шторм. Мы потеряли все и мать настояла на моем отъезде к тетушки Далии. Война. Смерть мужа, а затем и смерть ребенка, вот что я назвала идеальным штормом. В моей жизни шторм.

Фрея самая старшая сестра. И она больше относится к старшему поколению, ближе к Сесилии и Лили. Но ее спасает то, что она Майклсон, она из величайшей семьи, в которой никто никогда не сдается, в которой позволено любить по воле своего сердца. Фрее нужно быть привыкнуть, привыкнуть к тому, что нельзя скрывать свои чувства. Нужно плевать на всё: на косые взгляды, на шептания за спиной, на людей, которые этого не понимают. Надо поступать, как Ребекка: любить, идти с любимым до конца, надеяться на светлое будущее, даже если его нет. Надежда придает силу.

А Люсьен, он готов ждать ее, ту в которую он влюблён. Фрея свыклась с новыми правилами и решила идти по воле сердца. Новые правила – новое поколение. Этого не понять ни Миссис Маршалл, ни Миссис Сальваторе. Поздно. Фрея выбрала будущее и разрушение старых правил.

– Я думаю, какой бы могла быть моя жизнь, если бы не эти два слова, – тихо шепчет она.

– Нас всегда преследует прошлое, но прошлое остается в прошлом, у нас есть будущее, – Люсьен касается ее руки, надеясь, что его слова убедят ее.

– И ты веришь в это? – склонив голову на бок, спрашивает Фрея.

– Если быть откровенным, то да, я верю, – кивает Люсьен.

– Если бы каждый вечер в моей жизни мог бы быть таким, – тяжело вздохнула блондинка.

– И, он будет, – голос Люсьена успокаивает ее.

Люсьен сплел для нее венок, а Фрея смотрела в пламя камина, думая, что преодолей она себя сделай шаг вперед, она могла бы быть счастливой. Но, Фрея боится и дрожит, когда Люсьен одевает на ее голову венок.

– Мне пора, – смотря в глаза говорит Фрея.

– Ничего не говори, но мы еще не танцевали, – Люсьен протягивает ей свою руку.

– С этим не поспоришь, – улыбается та.

Ее руки обвивают его шею. Руки Люсьена касаются ее талии, а у Фреи по телу пробегают мурашки. Она обещала ему танец даже нет музыки. Пара движется не в такт музыки, а в такт сердцу. И, возможно Фрея всю свою жизнь мечтала об этом. Ее сердце бешено колотилось в груди, когда она отпускает его руку, выбегая из его дома. Она боится быть счастливой. Она все еще боится себя, осуждения и непонимания, со стороны окружающих, но когда Фрея Майклсон рядом с Люсьеном ее накрывает шторм. Идеальный шторм.

Чикаго. Две недели назад.

Аврора просыпается на одном из столиков своего бара, думая, что это наказание или судьба вновь испытывает ее на прочность и послушание. Она ничего не помнит, но вечером отменилась вечеринка, на которую были приглашены все влиятельные люди города, потому что Аврора выпивала в одиночестве и готова была обратится в шторм, уничтожить все на своем пути. Она не может смириться с тем, что поссорилась со своим братом и не представляет, что будет дальше, а ее рука тянется за бутылкой виски. Осталось только пятно. Черное пятно. Из-за своей выходки она может потерять брата и думает, где он сейчас.

Кетрин просыпается в своей постели, отбрасывая в сторону, лежащую рядом бутылку.

– Дура, – ругает себя Пирс, тянясь за пачкой сигарет.

Она глушит боль алкоголем. Единственным знакомым ей способом. Пирс закурила, убивая себя медленно, мучительно. Главная ошибка Кетрин – любовь. Ошибка. Но сердцу не возможно приказать. Следовательно, это не ошибка, а опечатка. И-то опечатка заключается в том, что она ушла. И, возможно, Элайджа простил бы ее, если бы Кетрин рассказала правду, и о Авроре, о ее планах сделать Тристана владельцем. А также о том, зачем она так поступает. И ответ был бы прост – дочь. Дочь – ее семья. Вспоминая о дочери она бросает сигарету и обещает себе, что увидит малышку. Она вернет себе малышку и защитит ее. Ее дочь никогда не будет жить такой жизнью, что и она.

Никогда.

– Фу, сигаретный дым, – морщится Вероника.

– Где Аврора? – спрашивает Пирс.

– Она внизу, только что дала мне новое задание, некий Джордж Шолтон, – щебечет девушка.

– Мне нужно поговорить с ней, – оттолкнув Веронику, Пирс спешит на первый этаж.

Тристан чувствует, что его предали, и он не может смириться, ведь на этот раз удар слишком сильный. Его родная сестра, ради которой он был готов на все, даже позволил держать собственный бар-кабаре, а она ударила его в самое сердце. Но, возможно такова жизнь, в которой самые близкие могут ударить. Он не судья, чтобы вынести приговор Авроре. Он не хотел разговаривать, видеть людей вокруг себя, но совещание по важным вопросам заставило Тристана приехать раньше, ведь не сумел разбудить Элайджу, который заглушал боль в своём сердце алкоголем. Но, это только поможет заглушить боль, а не избавить от нее. Боль навечно останется в его сердце.

– Отчет в черной папке, – твердо говорит Де Мартель.

– Похоже Мистер Майклсон не соизволит осчастливить нас своим присутствием, – ухмыляется Джордж.

– Я слышал его сердце разбито из-за женщины, – шепчет Лорри.

– Слухи правдивы, как я полагаю, – отзывается Отавио.

– Ему стоит благодарить Тристана, за то, что тот спас его и мы заключили выгодный контракт с Мистером Фордом, – громко произносит Билл.

– Джельтенмены, прошу вас, – голос Элайджи заставляет всех присутствующих мужчин обернуть голову на вошедшего Элайджу. – Продолжим обсуждения.

– Аврора, – говорит Пирс, спускаясь на первый этаж.

– Уйди, – рявкнула Де Мартель отпивая виски. – Это из-за тебя мы поссорились с Тристаном.

– Если ищешь виновных, то посмотри на себя, – отвечает Кетрин. – Ты виновата, Аврора. Твои интриги и тайны.

– А тебе стало легче, когда сказала правду Элайдже? – хмыкает Де Мартель.

– Я хочу увидеть Надю, – заявляет Пирс. – Я так волнуюсь за свою дочь.

– Ты всегда выберешь свою дочь, – она поднимает взгляд на подругу. – Именно поэтому ты все еще здесь. Если уйдешь, то потеряешь ее навсегда.

– Я устала бояться! – срывая голос, выкрикивает брюнетка.

– И, что ты сделаешь? – Аврора уверена в своей победе, ведь прекрасно понимает, что Кетрин пустое место. – Ты ничто!

– Сделаю то, что ненавижу больше всего в своей жизни : Скажу правду, – шепнула она направляясь к выходу из бара.

Нью-Йорк.

Дефне – ребенок, пусть ей и исполнилось двадцать лет. Она переступила ту черту, где заканчивается белое, и начинается черное. Ей тяжело быть черной, но она делает так ради Кола, ради любви к нему. Дефне еще маленькая, не понимает, что Кол ее любит такой, какая она есть, и говорит ей это. Ведь, что ей стоит быть белой в обличии черного? Он говорит : " Не нужно меняться. " Девушка еще не понимает это, желая угодить ему. Дефне не понимает, что он полюбил ее еще тогда, когда впервые увидел ее в баре ее дяди, когда она показалась ему обиженным ребенком с милыми губками. Она еще не понимает, создав в своей голове образ той девушки, которая должна быть рядом с плохим парнем. Она сломала себя и знает это. Она сломана из-за него и Кол Майклсон понимает это. Понимает, что всеми силами должен исправить это, но уже слишком поздно.

– В Нью-Йорке так холодно, – раздавшийся голос в гостиной, заставляет Дефне отбросить в сторону предметы для уборки и пройти в прихожую. – Не привыкнуть.

– Лола, – с облегчением вздыхает девушка обнимая подругу.

– Привет, подруга, – улыбается Лол, обнимая ее.

– Если мой дядя отправил тебя, чтобы вернуть меня домой,то Кола я не оставлю, – твердо заявила Дефне, обнимая подругу.

– И что делать с этой бедой? – спокойно шепчет Лола. – Твой дядя уже давно смирился и осознал, что любовь сломала тебя. Он и вправду думал, что это пройдет, но пусть и вправду Кол окажется твоей судьбой.

– Он моя судьба, – уверенно и не единой капли сомнения в сказанных словах. – Идем, я покажу тебе квартиру и выпьем кофе.

– Я не откажусь от кофе, на улице такой шторм, я замерзла, – говорил Лола следуя за подругой, осматривая интерьер квартиты.

Но, идеальный шторм еще только начинается и сейчас, только, поднимается ветер разносящий песок. Приближающийся шторм предупреждает только о том, что ничто не уцелеет. Этот шторм уничтожат все на своем пути.

========== Глава 20. Не до конца. ==========

Чикаго. Две недели назад. Офис компании Майклсонов.

Здесь ее томило чувство одиночества, тяжкий, навязчивый страх перед тем, что будет дальше, а там... Неизвестность. Там все-таки он, в той бетонной коробке, называемой офисом. Она вспоминала о нем с такой любовью и нежностью, раз так Кетрин верила ему и считала, что ей будет с ним хорошо, значит... Значит, он выслушает ее и поможет. Только он.

– Надо идти... – пробормотала Пирс и смахнула со щеки слезы и обняла себя сама.

Ее опять томила неизвестность, и мучило неясное, туманное и страшное. Что ее ждет?

Прохожие обращают внимание на стоящую женщину, ведь несмотря на холодный сентябрьский день, на Мисс Пирс только платье цвета шампань, расшитое бисером, и длинная нить жемчуга, украшающая тонкую шею брюнетки.

Прохожие, то и дело, оборачиваются смотря на стоящую женщину :

Сумасшедшая? Что-то случилось? Ей плохо? Ей нужна помощь?

Подобные мысли посещали прохожих, но все спешат и у них нет времени. Нет времени – еще одна горькая правда.

Серые тучи сгущаются и Пирс думает, что впереди глубокая осень, а затем и зима, которая в ее сердце продлится вечно.

И вот теперь у нее никого нет, и ничего нет... Нет того, кому она подарила свою свободу. Нет дочери. И не нужны никакие вечеринки и подруги, и все то сумасшествие... Нужно только его прощение и дочь, но их рядом нет и никогда больше не будет... Элайджа никогда не простит ее. Аврора никогда не вернет ей дочь. Никогда. Какое это страшное слово. Самое жестокое из всех слов...

В офисе стояла пугающая тишина, и был слышен только стук каблуков. Перепуганная видом Пирс секретарша попыталась ее остановить. Но, разве можно оставить уже начавшийся шторм?

Она уронила голову на руки и разревелась в голос. Но, никто не придет, никто не утешит, никто не поможет...

Пирс поплелась вперед, не видя ничего вокруг. Ее попытались охранники, она остановилась, осматриваясь.

– Вам сюда нельзя. Покиньте офис, – заговорил охранник. – А иначе нам придется применить силу.

– Да, – та утвердительно кивнула, но двинулась вперед, прямо к двери кабинета из которого слышался голос Элайджи. – Я не уйду, пока не увижу Мистера Майклсона.

Слыша его голос Кетрин немного приободрилась. Кажется, ее ничто не остановит, кроме охранников, скручивающих ее руки.

– Пойдем! – предложил один из мужчин.

Бесполезно убеждать ее в чем-либо. Пирс не сломится и не сдасться. Освободившись от хватки охранников,она замерла на месте прежде, чем открыть дверь и оказаться в зале полным людей. Люди почти не обращали на нее внимания пока Кетрин шла вперед, прямо к столу за котором сидел Элайджа.

– Я останусь с тобой навечно, если ты поможешь мне забрать у Авроры мою дочь! – стала умолять его она, стуча кулаками по столешнице.

– Ну, разве так можно?! закричал один из возмущенных мужчин. – Куда же пропустили женщину?

– Видимо она крепко держит его в своих оковах, если Мистер Майклсон не может ей и слова сказать, – ухмыляется Джордж.

– Извините, – громко произносит Майклсон и все встают со своих мест.

Тристан изумленно вытаращил глаза на Кетрин, когда услышал о Наде и покидая кабинет, прекрасно понимал, что это конец. Конец, потому что Кетрин Пирс расскажет правду.

– Помоги мне забрать Надю у Авроры и я останусь с тобой, – заявила Пирс. – Или я сама, одна, сделаю это, но жить без нее не буду!

– Я боюсь вечности, Катерина. Вечность пугает меня. Так ты оправдываешь свою ложь? Коварство?То, что должна была лишить меня жизнь? – ошеломленный Элайджа смотрит на нее, а Пирс собиралась возразить.

– Мы, матери, как-нибудь сумеем успокоить свою совесть, – возражает Кетрин. – Любовь к детям настолько огромна, что заглушит все, что угодно. Так я заглушала все, то, что я делала.

– Даже предательство того, кто желал провести с тобой вечность? – Элайджа настолько близко к ней, что она вздрагивает. – Отвечай!

– Элайджа, когда ты нашел меня, то это было правдой, в ту ночь на тебя кто-то готовил покушение и это была не Аврора, – не поднимая голову говорит Кетрин. – Я хотела уйти, чтобы не подвергать дочь опасности, но столкнулась с Авророй, которая сказала, что если я буду с тобой, выведаю нужную информацию, то я и Надя будем свободны. Я была наивной и поверила, до того момента, когда она протянула мне пузырек с ядом. Она желала, чтобы Тристан занял твое место. Не доверяй Авроре, но Тристан на твоей стороне. Я бы не смогла лишить жизни того, кого полюбила. Я впервые была с тем, с кем было мое сердце. Полюбила впервые. Но, уже поздно умолять о прощении.

– Так, значит, ты признала свое коварство и ложь! – подвел итог разговору Майклсон. – Если я верну Надю, то что ты будешь делать дальше?

– Уеду, забуду все как страшный сон, буду работать, – мечтательно произносит Кетрин.

– А ты все равно будешь при мужчине, потому что ты беспомощна, не можешь работать и даже не умеешь готовить. Твоя жизнь не имеет никакого смысла, – Элайджа говорит ей правду и Кетрин понимает это. – Я не впускаю людей в свою жизнь, а тебя впустил, в сердце. Я доверился тебя, Катерина. Желал, чтобы ты была только моей, а предала меня и теперь смеешь являться и просить?

– Элайджа, я просто не хочу никому принадлежать, – вздыхает брюнетка.

Элайджа Майклсон впервые не понимает, что с ним происходит, кружится голова. Он все еще любит эту женщину. Любит, но боль предательство сильнее. Предальство словно проклятие нависло над ним. Злоба и обида затуманили то, что она пришла к нему с искренними побуждениями и чувствами. Элайджа не в силах видеть это и простить ее предательства, ведь даже если рана затянется, то останется шрам. Шрам, пустота, как будто она вырвала его сердце из груди. Она не пожалела его, а Элайджа проявил слабость и поддался темноте ударя ее по лицу, и в какую-то минуту даже он не понял, почему сделал это. У его поступка есть оправдание : Ее предательство. Он ударил ее, считая это расплатой за ее предательство и ложь. Элайджа Майклсон считал, что за свой поступок она должна была расплатиться, за мнимость счастья.

Взор Кетрин обращен в пол, она понимает, что жгучую боль на ее щеке она заслужила. Застужала ведь предала свою любовь.

– Впервые скажу, что заслужила, – всхлипывает Кетрин.

Она преодолевает расстояние между ними дотрагиваясь до ткани ее брюк. Она готова валяться у его ног, до тех пор пока он не посмотрит на нее и не простит. На ее глазах слезы и Кетрин думает, что сделала слишком много ошибок и ему будет сложно простить ее. Любовь к нему ломает её, заставляет опуститься на колени.

– Элайджа, прости, я не желала предавать тебя, – умоляет она. – Я люблю тебя.

– Оставайся здесь до моего возвращения, – Элайджа смотрит ей в глаза, прежде, чем отбросить ее от себя.

Больнее?

Это был удал из-за измены возлюбленной. Но, предательство тоже своеобразная измена. Она вернулась и хочет остаться с ним, желает забыть все, только бы он обнял ее, посмотрел в глаза.

Больнее?

Майклсон делает шаг в сторону двери. Элайджа верил ей, а в итоге Элайджа хлопает дверью.

Исчезает.

Больнее?

Кетрин Пирс должна бежать, но не может. Словно ее ноги забыли, как бежать. Она не может бежать от него. Она не может бежать от любви, и это один из законов любви.