Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 63 страниц)

– Но про меня он же ничего не говорил? Я ведь знаю, что в подобные заведения всегда нужны проверенные и надежные люди.

– Если я откажу вам?

– Тогда все узнают о тайнах скрытыми за этими дверями.

– Шантаж. Зачем вам нужно работать официанткой?

– Чтобы доказать своему брату, что я и Марсель сможем выжить благодаря нашей любви. Доказать, что я сильная.

– Если ваш брат увидит вас здесь, то его гордость будет задета.

– И пусть. Вы дадите ваш ответ? Ради Марселя я нарушила все правила, отреклась от всего.

– От такой любви стоит бежать.

– А я больше не бегу от такой любви. Дайте мне ваш ответ завтра.

– Женщина, поставившая на колени мужчину. Вы отважная.

– А сейчас прошу меня извинить. Мне пора.

Встает, поправляя сумочку, а тот не сводит с него глаз садясь на свое место. Отважная женщина, которая не побоялась пойти против всех ради любви. Не побоялась прийти и поставить условие мужчине. Не побоялась и это завораживает Хьюго, который повидал многое, видел, как проливается кровь, но такую отважную и решительную женщину он видит впервые.

*

В руках Керолайн книга из библиотеки Майклсонов. Форбс желала помочь Еве вытереть пыль или убрать посуду, но ей запрещено. Теперь невесте Никлауса Майклсона запрещено выполнять всю грязную работу, которую та выполняла прежде. Теперь время для нее движется медленно, очень медленно. Выйти и подышать свежим воздухом невозможно из-за холода. В этом году весна не спешила вступать в свои права. Единственное, что могла позволить Форбс – это полить комнатные цветы. Да, и цветы она уже давно полила. Без работы и выполнения обычных обязанностей время для Керолайн Форбс застыло, остановилось.

Голоса детей и Пирс заставили взбодриться блондинку, улыбнуться и открыть дверь в библиотеку она не скрывает своей радости встречи с ними.

– Доброе утро, Керолайн, мы идем готовить пирог, – говорит Хоуп протягивая свои руки ей.

– Пирог? – удивляется Керолайн, закрывая книгу.

– Баница, болгарское блюда, я буду учить девочек готовить, присоединяйся к нам, – предлагает брюнетка.

– С радостью, ведь в этой книге изъясняются на французском, и я ничего не понимаю, – тяжело вздыхает Керолайн. – Я ничего не знаю о мире, в который вступаю. Ребекка, по ней сразу можно сказать, что она женщина из благородной семьи, училась манерам и этикету. Я понятия не имею, как войду в мир Никлауса.

– Не думай о плохом напрасно Керолайн, я ведь тоже не принадлежу к высшему обществу, я родилась в Болгарии, была женой обычного человека, который умер защищая меня и Надю от немцев, во время войны, но сейчас в моей жизни появился Элайджа и я рада, что он появился в моей жизни и не считая дочери, он самый ценный подарок в моей жизни, – рассказывает Кетрин. – Когда я впервые увидела Элайджу, то мое прошлое перестало существовать, сердце забилось быстрее, наполнилось удивительным чувством. Рядом с Элайджей я забываю о своем прошлом и мечтаю сидеть дома и заботиться о детях. Без любви нет счастья. Ты ведь любишь Клауса?

– Люблю, – уверенно отвечает Керолайн.

– Тогда все просто, – улыбается брюнетка.

– Мне до сих пор тяжело случившегося тогда, – опускает взгляд. – Я виновата перед вами и Элайджей.

– Я забыла Керолайн, а ты больше не совершай ошибок и не разочаруй, – говорит Пирс.

– Идемте на кухню, – дергает за платье мать Надя.

– Да, идем на кухню и заставим Мистера Хлойссена подвинуться, позовем фрею и Миссис Сальваторе, – смеется Кетрин и пропускает дочь впереди себя.

Нью-Йорк.

Дефне отшатывается в сторону, когда на ее пути встречаются медсестры несущие медицинские носилки. Только переступив порог госпиталя, она чувствует тревогу и желание сбежать и скрыться. Но ее состояние волнует ее и только надежные руки доктора смогут успокоить ее. Успокоить, что с ней все в порядке и ее тошнота связана с беременностью. Отрывает дверь и улыбается пожилой женщине в белоснежном халате.

– Что со мной? – решает спросить Дефне после проведенного осмотра, застегивает пуговицы на своем платье.

– Можете обрадовать своего мужа, – улыбается женщина. – У вас семь недель беременности. Но…

– Но? – морщится Аллен.

– Вам нужно беречь себя, потому что велика угроза потери ребенка, у вас слабый организм, отнеситесь ко всему спокойно относитесь, никаких тяжестей, с вашей плохой свертываемостью крови категорически запрещено раниться и меньше пейте этот ужасный кофе, неизвестно как он влияет на весь организм, – объясняет доктор.

– Как же не переживать, – вздыхает Дефне прикрывая глаза. – Я очень беспокоюсь за своего мужа.

– Видимо у него нервная работа, – проговаривает докторша.

– Очень нервная, – слегка дергает плечами и не трудно понять, что она нервничает.

– Берегите себя и думайте о своем будущем ребенке, сейчас только это главное в вашей судьбе,– желает женщина Дефне, перед тем, как та покидает ее кабинет.

Покинув кабинет доктора Дефне не спешила покидать стены госпиталя решив навестить Елену, которую застаёт в прачечной вместе с голубоглазой блондинкой по имени Вероника. Женщины аккуратно слаживают выстиранные простыни, и обсуждаю, какое же будущее они себе представляют, обсуждают мужчин.

– Брюнет с грустными, серыми, словно океан глазами, – мечтательно произносит Елена. – Надеюсь, я встречу достойного мужчину на своем пути.

– Тогда, шатен с геройской прической и зелеными или серыми глазами, – отвечает подруге медсестра.

– Геройская прическа, – хихикает Дефне, привлекая к себе внимание девушек.

– Дефне, что тебя привело сюда, – улыбается Елена.

– Здравствуй, Елена, я была на осмотре, чтобы подтвердить свою беременность, – подходит ближе и обнимает Гилберт.

– Поздравляю тебя и Коула, уверенна, он обрадуется. Как ты нашла нас здесь? – не понимает Елена.

– Миссис Тернер болтливая особа и рассказа мне, где найти Елену Гилберт, – отвечает Дефне. – Вот я и зашла поздороваться и помочь вам. После замужества у меня множества свободного времени, но все изменится, как только появится ребенок.

– Дефне Майклсон, мой брат дружит с мужем Дефне, а это моя подруга и мы учились с Вероникой в одном колледже, – представляет Елена девушек.

– Рада знакомству, – пытается улыбнуться блондинка.

– Если вы обсуждаете мужчин, то могу сказать, что вы поймете, что это любовь, когда посмотрите ему в глаза, поймете, что вы одно целое, в своих мечтах вы будите видеть только его, сердце начнет стучат быстрее, огонь внутри тебя полыхает и это желание быть с ним, дарить себя только ему не утихнет, ради того, чтобы быть с ним ты готова на любое безумства, а в глазах только любовь и нежность, и жить вам захочется только ради любви, – уверенно говорит девушка, а ее рука касается области сердца, ведь она пережила все это. – Но если говорить правду, то таинство любви должно оставаться только между влюбленными и стыдно такое обсуждать.

– Ты права, Дефне, – кивает Вероника, слаживая очередную белую простынь. – Это должно оставаться только между влюбленными.

Нью-Йорк. Компания Майклсонов.

Руки дрожат, когда секретарь словно ураган врывается в кабинет Жозеля и кареглазый, седоволосой мужчина сразу же понимает, что случилось нечто ужасное. Помогает ей удержать поднос с двумя чашками кофе.

– Миссис Орант? Вы встревожены? – спрашивает мужчина, удерживая поднос.

– Коул Майклсон вернулся и желает принимать участие в управлении компанией? – дрожит женщина. – Я предложила ему вашу помощь, чтобы вы ввели его в дела компании, познакомили с документами. Он просил найти доверенное лицо, которое сможет обучить его.

– Свалился на голову, – вздыхает тот, открывая дверь в свой кабинет, пропуская Тарию вперед. – Идемте и постарайтесь успокоиться.

Ноги забросаны на стол, семейная черта Майклсонов. Осматривает кабинет заостряя внимание на висящей картине, которую когда-то он выбирал лично. После смерти его отца картину не стали трогать, как и все другие вещи. Сюда он вернулся только ради того, чтобы его любимая жена не пережила за его жизнь. Берет в руки ручку, крутит в руках и вздрагивает, как только открывается вдодная дверь в его кабинет.

– Здравствуйте, Мистер Майклсон, – протягивает руку для рукопожатия.

– Мистер Жозель и кофе, – сбрасывает ноги, со стола осматривая секретаршу, которая ставит перед ним поднос. – Присаживайтесь.

– Мне сказали, что вам нужно помощь, – говорит мужчина, садясь за стол.

– Да, чем занимается компания, мне нужно узнать все, – говорит тот.

– Вы ведь вернулись не просто так в компанию? – спрашивает мужчина. – Есть причины? Я прав?

– Я вернулся ради спокойствия своей жены, – признается тот, пораженный осмотрительностью мужчины.

– Вижу, вы повзрослели и готовы принять управления компанией в свои руки, я помогу вам и вооружу вас знаниями, – слегка улыбается Жозель.

Чикаго.

Аврора Де Мартель привыкла сидеть за самым крайнем столиков в своем баре и попросту наблюдать за людьми, которые здесь забывались обо всем и предавались запретному наслаждению приносимым алкоголем. Аврора наблюдала, сидела до самого утра, желала побыть одна, а внутри ее заполняла пустота. Пустота заполняла ее всю и Аврора думала, что ей не спастись и это конец. Ее личный конец. Но сейчас перед ней не только бокал сухого белого вина. Сейчас перед ней сидит Ирма, супруга ее брата, мать будущего племянника или племянница, ее единственный друг, которому она доверила свою тайну, тайну любви. Ирме нужно немного времени, чтобы прийти в себя, после сказанных Авророй слов, но та уважает чувства и сохранит ее секрет, примет его на себя.

– Я бы сказала, что ты в шоке, но я просто выпью свое вино, – говорит Де Мартель поднося к губам бокал. – Жаль, что ты не можешь выпить со мной. Тебе страшно?

– Я не боюсь Аврора, но Тодд, – морщится, закрывает лицо рукой. – Я не верю в это.

– Не веришь, что я встречалась с твоим бывшим женихом? – спрашивает рыжеволосая. – Не веришь в то, что он простил меня, потому что полюбил всем сердцем, а я впервые не желаю все испортить?

– Я верю в то, что любовь сильнее всего, – улыбается Ирма. – Знай, что я найду нужные слова, чтобы убедить Тристана принять все это. Я не верила в судьбу, считая, что человек сам вершит свою судьбу. Но сегодня я убедилась в этом Аврора.

– Я боюсь, что моя болезнь все испортить, – серьезно говорит Аврора.

– Ничего не бойся и Камилла говорит, что это не болезнь, а душевная травма, – успокаивает ее Ирма. – Лучше быть опьяненной любовью, чем вином. Пригласи его к нам на ужин, сходи к нему на работу. Думаю, твои родители были бы рады тому, что пережив столько боли и страданий их дочь обрела свое счастье.

– Моя мать умерла при родах, поэтому я не знаю ее и считаю себя виновной в этом, еще отец, который не обращал внимание на меня, – желает отпить вино, но Ирма забирает бокал из ее рук.

– Тебя мучает чувства вины, и теперь ты понимаешь, как мне тяжело 6ыть в дали от матери, зная, что она живет здесь, сперва я плакала, и никто не знает, как ночами Тристан утешал меня, – отставляет бокал в сторону. – Не пытайся заглушить свою боль алкоголем и не стоит отрицать, что ты мой лучший друг. Тебе тяжело, но нужно держаться. Ты можешь поболтать со мной обо всем. Идем домой, я не выношу сигаретный дым.

*

Лейси сегодня нервничает, даже разбила тарелку, накрывая на стол к ужину, и Дейв просто не мог не заметить такого состояния жены. Ее волнение выдавало то, что женщина встревожена чем-то, но боялась рассказать об этом мужу и поэтому тот принял решение сам спросить жену.Лейси не умела врать и Дейв знал это. Знал и поэтому принял решение спросить на чистоту. Нервничает

И даже проливала слезы до его прихода, ведь Лейси прежде всего мать и ей тяжело быть вдали от дочери от родной крови. Знать ,что сейчас твой ребенок как никогда нуждается в твоей поддержке, а ты в дали от него. Знать, что сейчас Ирме так нужна ее поддержка и совет, а она не может быть рядом с дочерью и от этого на душе Лейси появляется груз, тяжесть, которая тянет ее куда-то в пропасть. Ведь Лейси мать и ей необходимо знать, что с ее дочерью все в порядке и в любой момент она может прижать Ирму к своей груди, поговорить ни о чем. Осознание собственного бессилия словно душит женщину изнутри. Душит, губит и выплескивается наружу со слезинками.

– Лейси, ты плачешь? – хватает за руку, притягивает к себе заставляя посмотреть в глаза. – Что произошло? Ты можешь мне рассказать. Я ведь чувствую, если с тобой что-то не так.

– Ирма, – всхлипывает она, вытирая рукой слезы. – Я места себе не нахожу. Позволь мне увидеть ее, поговорить с ней.

– Ты знаешь, что она сделала,, и давно принял решение, – твердо говорит мужчина. – Нет.

– Сердце матери невозможно обмануть, Дейв, – делает шаг в сторону окна. – Позволь мне навестить ее, поговорить с ней.

– Ты не посмеешь ослушаться меня, а если ослушаешься, то окажешься без всего, одна, твоя дочь выбрала свою судьбу,– уверенно, встает из-за стола, покидает кухню, даже не замечая слез жены.

Плачет, смотря в окно. Картинка расплывчатая, но слишком долго она прятала свою боль. Перед глазами все расплывчато, но Лейси видит огни уличных фонарей. Огоньки фонарей и все.Все потому что она ничего не сможет сделать, не может пойти против мужа и таких женщин как она тысячи. Тысячи молчаливых, покорных, услужливых. Но что станет, если в один прекрасный день прекрасный день они обратятся в безмолвную армию. Армию, которую будет невозможно победить. Раненая. Вздрогнула, обняла себя и впервые задумалась, что зря она считала свою дочь безумной, если та не желала зависимой от мужчины, желала получить образование и работу и теперь Ирма сама распоряжается своей судьбой. Ее дочь желала просто быть свободной и дорого заплатила за это. Дорого заплатила за свою победу. Теперь Лейси понимает свою дочь, как никогда прежде. Понимает, почему та шла наперекор судьбе и всевозможным правилам. Понимает, почему в этой войне за свободу ее дочь не сдалась и победила. Ирма победила, а теперь и ее должна выиграть хотя бы битву. Битву за права общаться с дочерью. Битву, чтобы доказать, что и нее есть права голоса. Такое же права, как и у мужчин. Иногда, чтобы одержать победу нужно покориться, а иногда открыто объявить войну.

Новый Орлеан.

В кабинете нотариуса Стефан Сальваторе молчит, смотрит куда-то вдаль и совсем не слушает вопросы, которые ему задает мужчина. Конечно же, нотариус понимает, что развод это больно и стресс способный вывести из колеи любого , особенно для того, кто любил и был предан. Теперь внутри Стефана Сальваторе только пустота и обида на уже бывшую жену, в голове только одни и те же мысли : « Как? Как она могла поступить так со мной?» Теперь они на расстоянии друг от друга, ведь тогда он не остановил ее. Зачем останавливать того, кто тебя не любит. Вот и Стефан Сальваторе не остановил Ребекку Майклсон и позволил ей уйти навсегда.

Подходит к кабинету, поправляет прическу, которая слегка испортилась после снятия головного убора и зайдя в кабинет одного из уважаемых нотариусов Нового Орлеана она не ожидала увидеть Стефана в таком состоянии : разбитого, с печальным взглядом. Она желала увидеть его другого, но такой Стефан ее пугает.

– Простите, меня задержали, – извиняется Ребекка, присаживаясь в кресло.

– Ты подстриглась, – замечает Сальваторе.

– Да, а вот что стала с тобой, любимый, – вздыхает Майклсон. – Я виновата перед тобой и прошу прощения за всю ту боль, что причинила тебе.

– В моей памяти часто всплывает твой образ, когда ты вошла в кабинет своего брата : такая красивая, и пахло от тебя корицей, – прикрывает глаза вспоминая ее.

– А сейчас я изменилась, Стефан, от меня не пахнет корицей, ведь больше я не пью кофе с корицей и кардамоном, волосы не такие шелковистые и длинные, а губы скрывает алая помада. Я многое что осознала и сейчас желаю быть свободной, в первую очередь от мужчин и открыта объявила войну, – признается Ребекка, беря его руку в свою. – Сейчас у меня нет денег, мой брат думает, что я предала, опозорила, нашу семью, связалась с предателем, но все не так, ведь любовь сильнее всего. Мой подарок тебе – это хорошие воспоминания, так сохрани их, как сохраню их я. Спасибо за то, что был рядом берег мое сердце и душу.

– Помнишь, – слегка ухмыляется Сальваторе. – Ты хотела, чтобы мы поженились? На «Титанике»? Я тогда кричал : « Ты с ума сошла! Этот корабль затонул в тысяча девятьсот четырнадцатом.

– Я говорила, что это же так романтично и там так красиво, – улыбается Майклсон, ведь она не забыла этот разговор и тот поцелуй.

– Особенно айсберг – такая романтичная штучка, – смеется Стефан, касаясь ладони ее руки и понимая, что сегодня она одела обручальное кольцо.

– Вам нужно будет подписать бумаги, что Миссис Ребекка Сальваторе-Майклсон согласна, с тем, что не имеет никаких прав на имущества семьи Сальваторе.

– Я подпишу, – расписывается в месте, указанным мужчиной.

– Мистер Стефан Сальваторе, прошу, поставьте вашу роспись здесь, – Стефан сам берет копию документ, ставя подпись в нужном месте.

Конец. Вместе выходят из кабинета. Это конец и Стефан отчетливо понимает это. Конец их любви. Но Ребекка задерживается, снимает обручальное кольцо подаренное мужем. Подходит к нему и понимает, как же пусто в его душе сейчас, потому что она не сберегла его душу. Целует в щеку, как и бывало прежде и именно такие поцелуи заставляли его улыбаться. Целует в щеку, так что ему кажется, что она близка, но в реальности она далека от него. Целует на прощание и шепчет : “ – Береги себя Стефан и это ты должен мне пообещать. Береги себя и свое сердце для новой, искренней и взаимной любви. Не старайся забыться в алкоголе, ведь это не поможет. Я точно знаю это, и еще, берегись сквозняков, ты часто простуживаешься и легкие у тебя слабые. Спасибо тебе за твою любовь и то, что берег мое сердце. Спасибо тебе, Стефан Сальваторе. Я не забуду нашу историю и твои поцелуи.

Конец. В его руках женское обручальное кольцо, с гравировкой “ Вечная любовь. “ В его руках ее кольцо, а с каждым шагом она отдаляется от него. Снимает свое кольцо и теперь уже смотрит на два кольца, которые еще недавно были символами любви. Вечная любовь разбилась о суровую реальность. Титаник разбился, столкнувшись с айсбергом. Конец. Все разрушено.

Титаник любви потерпел крушение.

========== Глава 46. Nemo. ( лат. Никого. Ни одного. ) ==========

Чикаго.

Nemo.

Никого.

Несмотря на поздний чай Моххамед прекрасно слышит настойчивые стуки в дверь его дома, а если кто-то пришел к нему, то явно нуждается в его помощи. Какая разница во сколько времени раздался стук в дверь его дома – Моххамед обязан помощь.

В спешке набрасывает на свои плечи халат, открывает дверь дома, вдыхает ночной воздух видит перед Тристана и первое, что приходит в его голову это то, что произошло нечто ужасное, но спокойный голос Тристана повествует об обратном.

– Добрый вечер, – начинает Де Мартель. – Я здесь, чтобы передать вам рождественский подарок от Мистера Элайджи Майклсона.

– Рождественский подарок? – удивляется тот.

– Запоздалый, рождественский подарок, – улыбается Тристан, окликает сидящих в машине.

Не верит своим глазам, когда из тени показываются знакомые, такие родные силуэты жены и детей. Не верит даже тогда дети обнимают его. Никого. У него не было никого все эти долгие годы, которые он провел вдали от семьи мечтая, что однажды вся его семья воссоединиться и все будет как прежде. Прижимает к себе детей, чтобы они не видели его слез. Слез радости замечает Зулейка, которая так давно ждала этой встречи. Зулейка видит, потому что она его жена, словно его отражение. Моххамед словно не верит в то, что его одиночеству пришел конец, что то, отчем он мечтал столько долгих лет осуществилось наяву. Сейчас они воссоединился со своей семьей и больше не один. Он больше не одинок.

– На этом моя работа завершена, – Тристан снимает перед ними шляпу. – Мне пора к моей семье. Они тоже ждут меня.

– Пусть Аллах наполнит светом ваш дом, – говорит Зулейка обнимая мужа и детей.

– Пусть в вашем доме горит лампада Аллаха, – благодарит Назира смотря на Тристана.

– Спасибо за то, что вернули мне семью, – изъясняется на английском Моххамед, зная, что Де Мартель поймет его.

– Не нужно благодарности, – словно отмахивается от слов благодарноси.

– Моя семья должник перед вами и Мистером Майклсном, – настаивает доктор.

– Берегите свою семью, – и Тристан даже пытается улыбнуться.

Наблюдает за тем, как вся семья проходит в дом. Теперь те, кто потерялись обрели дорогу к свою счастью. Тристан устал, глаза закрываются, но впереди его ждет еще одно дело : увидеть улыбку своей возлюбленной, когда та увидит детскую.Медленно закрывает за собой дверь автомобиле. Сейчас он одинок и у него не было никого, большую часть жизни он был один. Но сейчас все изменилось, ведь в его жизни появилась Ирма, та кто освободила его от одиночества, на подходе ребенок и Тристан уже любит частичку себя, которая еще не появилась на свет. Ирма избавила его от одиночества и научила любить, сделала его счастливым и тот тоже сделает все возможное и невозможное для того, что его жена и их будущей ребенок были счастливы.

Аврора Де Мартель открыла свое сердце и закрыть его теперь невозможно. Она рассказала свою тайну Ирме и сказанное ей невозможно вернуть. Ирма же сохранит ее тайну, ведь Аврора доверилась ей и иначе быть не может. Аврора впервые доверилась и Ирма не подведет ее, не подорвет доверие близкого человека.

Смеются, проходя в подъезд и у Авроры есть шанс, ведь пока Мелика не открыла дверь она закрывает глаза Ирме. Просто закрывает своими ладонями ее лицо, что Поллет вздрагивает, не понимает чего же желает Аврора, но дверь открывается и они переступают порог квартиры.

– Что происходит? Это какая-то игра? – пытается спросить Ирма.

– Это больше не игра, – хихикает проводя ее в комнату. – Не игра.

Одобрительно кивает видя брата стоящего рядом с деревянной детской кроваткой, а тот улыбается и Аврора понимает его даже с помощью невербальных средств общения. Понимает, ведь они брат и сестра, словно единое целое и так и должно быть.

Подводит Ирму к кроватке, опускает ее руки на деревянные перила кроватки и только после этого отпускает свои руки позволяя ей увидеть долгожданный сюрприз.

Моргает и успокаивается видя мужа, который пусть и устал, но не выдает этого, непринуждённо улыбается кладя свою руку на нее.

– Детская, – решает заговорить Ирма оборачиваясь к нему. – Это… У меня слов нет.

– Тебе нравится? – нахмуривает брови ожидая ее ответа.

– Здесь так уютно, уверена наш ребенок будет счастлив здесь, – пытается успокоить его она. – Мне нравится и конечно же наш ребенок будет счастлив в окружении любящих родителей и тети, верно Аврора?

– Верно, – подмигивает ей рыжеволосая. – Завтра еще привезут заказанный мною игрушки и вещи. Все должно быть самым лучшим.

– Этот подарок от тебя весьма ценный, – ей хочется плакать от радости и наблюдательная Аврора замечает это.

– Только не заплачь, – обнимает Ирму и брата подойдя к ним. – Я знаю, как вы цените это, но я так проголодалась идемте пить чай.

– Чай? – пытается сказать женщина вытирая слезу. – Чай так чай…

– Идемте пить чай, – соглашается Тристан.

Чикаго. Квартира Руди и Тайры.

После возвращения мужа и брата Тайра могла накрывать на стол, чтобы приступить к ужину. Ее брат умыл руки и спешит сесть за стол, ведь мальчик голоден и ему не терпится рассказать о сегодняшнем дне, вот только Руди не спешит выходить из своей комнаты и Тайра, решив поторопить мужа приходит в его комнату заставая его за тем, что тот сидит за посменным столом и что-то пишет.

– Даже дома работа не отпускает тебя, становится сзади пытаясь рассмотреть что пишет ее муж.

– Прости, любимая, – снимает очки кладя их на стол.

– Вскоре я начну ревновать к твоей работе, Руди, а не к симпатичным женщинам, – смеется беря в руки один из листков на котором писал ее муж.

– Ты же знаешь, что люблю я только тебя, – смотрит на жену, которая внимательно читает написанное на листке.

– Nemo? Что это значит? Фамилия твоего клиента? – хмурится женщина внимательно читая одно и тоже слова.

– Нет, Nemo  означает на латыни "Никто" "Никого, “ “ Ни одного.”– отвечает он на вопрос жены в глазах которой только страх и непонимание.

– Я не понимаю, – вздрагивает, пожимает плечами.

– Просто очень скоро у одного плохого человека не останется “ никого” кто бы мог помочь ему, – заявляет тот.

– Руди, мне страшно! – признается она, готова рухнуть на пол, но муж придерживает ее за плечи.

– Ты добрая. Это хорошо. Это по жизни очень пригодится. Другим, – заглядывает на секунду в глаза, а затем целует в лоб и шепчет на ухо. – Не думай об этом, хорошо? Не думай про то что увидела и надпись : "Nemo", потому что это мое дело и вмешивать тебя в него я не желаю. Все поняла? Идем ужинать.

– Я поняла, – кивает, обнимая его за талию. – Нам нужно идти к столу. Нас ждут за ужином.

Новый Орлеан.

Nemo.

Никого.

Хейли Маршалл совершенно запуталась, сбилась с пути и совершенно не знает, как ей быть. Сегодня на ее глазах слезы, а Софие тяжало дышит, прижимая ее к себе. Бабушка Джексона сидит в кресле, прижимает к своей груди Хейли и думает о том, как найти выход из данной ситуации.

– Ты не одна, – успокаивающее шепчет та.

– Я не знаю, как мне быть, – поднимает голову, смотрит на женщину, ведь ее мудрый совет именно то, что нужно ей. – Я не могу выбирать между семьей Хоуп и Джексоном.

– Правильно, – кивает та. – Ты не можешь выбирать между семьями, а значит должна сохранить отношения между двумя семьями. Понимаешь?

– Семейный ужин, Клаус может прийти со своей невестой и убедиться, что Хоуп здесь хорошо, я и Джексон поговорим, – удыбается Хейли смотря на Софие.

– Для женщины главное сохранить гармонию в семье, Хейли и именно это ты должна помнить на протяжении всей своей жизни, – гладит по волосам Маршалл.

– Миссис Кеннер-Маршалл, машина готова, – сообщает вошедшая в гостиную служанка.

– Езжай за дочерью, – говорит Миссис Кеннер. – Сейчас ты нужна своей дочери, а мой внук уже отдал тебе свое сердце и поэтому простит тебе все. Помни, об этом.

– Я обдумаю все это на пути к Хоуп, – встает, улыбается.

– Обдумай, – несколько одобрительных кивков в сторону покидающей комнату Хейли.

Ей нравиться видеть, как улыбается ее дочь, да и Хоуп тоже. Испачканные мукой, но счастливые девочки смеются и ожидают, когда же им будет дозволено испробовать необычный пирог. Присоединившаяся к ним Фрея довольна всем происходящем и поведала о том, что Клаус позволил ей работать в госпитале и обнимая ее, Керолайн действительно верит в то, что ей удалось Никлауса открыть глаза и увидеть свет после нескончаемой тьмы в которой тот находился. Керолайн верит в то, что указала ему путь к свету и так будет всю оставшуюся жизнь.

Слышат шаги, которые приближаются к кухне. Хейли Маршалл приближается к кухне, вновь приехав в особняк Майклсонов она узнала, что ее дочь на кухне и именно туда она и направилась, но никак не столкнуться с Кетрин, которую она видит войдя в кухню. Давние счеты. Давние обиды.Смотрит на Кетрин,как всегда с высока, а Кетрин опускает свою руку, которой обнимала Хоуп. Малышка обнимает вошедшую мать и после того, как Кетрин демонстративно кладет нож на стол, сумасшедший взгляд на Хейли, что ту всю трясет.

– Мамочка, мы готовили пирог, – обвивает руками шею Маршалл, целует ее.

– Да, принцесса, – пытается улыбнуться дочери.

– Керолайн, уведи детей, нам с Мисс Маршалл нужно решить последнюю проблему, – ухмыляется, подталкивает к Форбс свою дочь.

– Да, Керолайн, это последняя проблема только между мной и Мисс Пирс, – соглашается она.

– Я могу остаться, – предлагает Керолайн.

– Нет,выйдите все, – опускает глаза, передавая руку дочери Керолайн, когда та выводит девочек из кухни, закрывая за собой дверь.

Это только их дело. Это их последняя проблема.Проблема, которую они должны решить раз и навсегда. Решить, кто должен остаться. Чуть дышит, думая, что все чувства внутри Кетрин обратились в грязь. Надвигается, думая, что сейчас Пирс нападет на нее, сомкнет свои руки на ее шее, перекроет дыхание, лишит жизни, ведь в тот день, когда Хейли Маршалл решила сгубить невинную душу нарождённого ребенка она убила и Кетрин Пирс. Кетрин Пирс умерла именно тогда и возродилась только благодаря любви Элайджи. Не двигается, замерла на мести и только смотрит на нее холодным, мертвым взглядом и зря Хейли Маршалл-Кеннер боялась, что Кетрин Пирс навредит ей, ведь Кетрин Пирс умерла. Умерла по ее вине и за эту смерть и смерть невинного ребенка Хейли обязана понести наказания.

– Если бы не Элайджа, я бы никогда не узнала, что такое любовь, – медленно говорит Кетрин. – Признай, ты все еще любишь его.

– Я люблю Элайджу, – признается Маршалл смотря в потолок.

– Несчастная любовь, – ухмыляется Кетрин подходя ближе к ней.

– Ты ничего не знаешь о любви, – возражает брюнетка.

– Это ты не знаешь ничего о любви. Любовь не призывает «развлекаться», – говорит Пирс. – Она является смыслом жизни, и одновременно жизнью ты для неё готов пожертвовать всем. Любила ли ты когда-нибудь? Ужасно это, не правда ли? Любовь делает вас таким уязвимым. Она раскрывает вашу грудь, распахивает сердце, и это значит, что кто-то может проникнуть внутрь вас и повергнуть вас в смятение. Я раскрыла свое сердце для Элайджи и уже не смогу закрыть его.

– Зачем тебе говорить все это? – не понимает Хейли.

– Окунувшись в грязь, женщина превращается в камень, – отвечает она.

– Будешь рассказывать в какой грязи ты жила до встречи с Элайджей, а теперь не желаешь упускать выгодного и богатого жениха, – скрещивает руки на груди.

– Я люблю его, вот то, что ты должна знать, – уверенно говорит она. – Сперва ты убила нашего ребенка. Теперь настраиваешь свою дочь против моей. Дети невиновны в том, что происходит между нами.

– Это был плод, о котором я ничего не знала, – хмыкает Хейли снимая белоснежную перчатку.

– Это был ребенок, – не сдерживается, кричит, хватая Маршалл за воротник платья.

– Нет, я даже не знала, – отрицательно кивает головой Маршилл.

– Это уже неважно Хейли, важно сейчас только то, что ты запрещаешь нашим дочерям общаться, – прижимает к столу всем своим весом. – Дружба наших детей лучшее, что могло произойти и разрушить эту дружбу я не позволю! О чем ты думала, когда говорила все гнусности Хоуп!? Настраивать ребенка против ребёнка, лишить дружбы. Прекрати это!

– Прекрати сдавливать мою шею, – хрипит, дожидаясь ответа Пирс.

– Нет, я могу придушить тебя прямо сейчас, перерезать тебе глотку и просто отомстить за нарождённого, желанного ребенка, – улыбается, смотрит на Маршалл словно наслаждается ее мучениями. – О, ты даже не представляешь, как долго я ждала момента, чтобы прикончить тебя.