Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 63 страниц)

Новый Орлеан. Вчера.

Ком в горле. Ребекка Майклсон прекрасно помнит свою прошлую жизнь, а сейчас все поменяла на возможность быть с любимым и терпеть работу официантки это меньшее. При себе у нее очаровательная улыбка, которая и помогала ей выживать. У нее не осталось ничего, кроме любви Марселя, который терпеливо ждал ее у стены закрытого бара. Именно в одну из таких бессонных ночей Марсель решил, что пора сделать свой следующий шаг. Опасный и решительный шаг, только для того, чтобы добиться прощение Никлауса и доказать свою верность ему. Пора ему сделать свой ход в этой игре и у него есть план.

– Марсель, – произносит она, закрывая железную дверь черного входа.

– Как сегодня? Никто руки не распускал?– спрашивает он, беря ее за руки.

– Нет, учитывая, что моя сестра доктор, куда бить я знаю, – хихикает, когда тот обнимает ее за талию.

– Фрея сейчас работает в госпитале, – произносит Жерар.

– Я знаю, лучше расскажи, как обстоят дела с Роже? – интересуется она.

– Я нужен ему только потому, что я такой же, как и твой брат, пойду до конца, – говорит Марсель. – Я и пойду до конца, Ребекка, – твердо произносит Жерар. – Просто доверься мне.

– Я доверяю тебе, – кладет голову на его плечо. – Сегодня было мало чаевых, но думаю, что хватит. Ах, еще меня видели друзья Клауса, так что вскоре он узнает о том, что его любимая сестра прислуживает его друзьям. Что там с таинственным кукловодом?

– Я только знаю, что все это исходит из Чикаго, тот, кто управляет всем этим, явно умен, – рассказывает он. – Он словно паук находится в центре паутины и точно знает, за какую нить потянуть, какую нить оборвать, и начнет он действовать с самого слабого.

– Кол? – ужасается Майклсон.

– Я думаю, что его первой целью именно станет Коул, если уж так желает отомстить вашей семье, – опускает голову.

– Он один в Нью-Йорке, пытается контролировать все после смерти того гангстера, Андре, – объясняет женщина. – Его молодая жена Дефне слишком любит его. Марсель, послушай, это нужно остановить!? Ты можешь это остановить?! В прошлый раз мы предупредили об опасности, может, выйдет и в этот? Я позвоню Коулу или напишу письмо.

– В этот раз может быть слишком поздно, прости, но еще я думаю, что твой младший братец не так уж и глуп, – пытается утешить ее Жерар, поглаживая по плечам. – Обещаю, что очень скоро всему этому придет конец. Все еще только начинается, но я положу этому конец.

– Надеюсь, что все это завершится, Марсель, но главное, чтобы все остались живы, – вздыхает блондинка. – Идем домой.

Клаус Майклсон никогда не доверял слухам, но ему трудно принять то, что его сестра бросила все и теперь не только с Марселем, но и работает официанткой в его любимым закрытом заведении города. Опозорила его на весь город. Сестра самого Никлауса Майклсона, от упоминании имени которого дрожал весь город прислуживает его же друзьям или врагам. Керолайн убеждала его поговорить с ней, и сейчас ей удалось уговорить его поехать и выслушать сестру. Форбс все еще верила о том, что Марсель и Ребекка будут на их июньской свадьбе, а новость о поступке сестры только разозлила Никлауса, что тот решил и вовсе не разговаривать с сестрой.

Смотрит в окно, замечая, как охрана открывает ворота и у главного входа в особняк паркуется машина Джексона Кеннера. Неадекватен, ведь в его руках, оружие, как замечает Майклсон, а значит, у него у Майклсону весьма серьезный разговор, и Клаус лично ответит на его вопросы.

Спускается с лестницы. Открывает двери особняка, чтобы лично встретиться с Джексоном и выслушать его. Сегодня Никлаус Майклсон не сбежит, как привык это делать всегда. Сегодня ему не зачем сбегать. Делает шаг вперед в сторону Джексона, смотрит в его безумные глаза и ждет. Ждет словно осуждённый приговора.

– Если вздумал стрелять, то только не в голову, – ухмыляется тот.

– И куда же пожелает король Нового Орлена, – уверенно произносит Джексон, наводя дуло револьвера на Майклсона.

– Полагаю, где-то у меня есть сердце, – отвечает тот.

– Мне же известно, что сердца у тебя нет, – перебивает его Кеннер.

– Твои источники недостоверны, – говорит Майклсон. – Я слушаю тебя.

– Эдон сказал, что твои люди причастны к взрыву на моем корабле, сказал, что по твоей вине я потерял все. Все! – кричит Кеннер.

– А вот и предатель показал свое личико, крысенышь покинул норку, – с улыбкой на лице произносит Майклсон.

– Значит, он сказал правду? – переспрашивает Джексон. – Эдон сказал правду.

– Я лично приказал ему пустить моих людей на корабль, чтобы она подложили взрывчатку, – спокойно говорит Майклсон, подходя к Кеннеру. – Это сделал я. Я причастен к взрыву. Я хотел вновь доказать всем, что я король этого города, и никто не смеет идти против меня! Никто!

– Погибли люди! – выкрикивает тот, а его руки дрожат, но все же тот наводит пистолет в область сердца Майклсона.

– Об этом я не подумал, – разводит руки в сторону.

– Ты контролируешь весь город, считаешь себя королем, но это не так, – начинает говорить мужчина, смотря ему в глаза, и видеть глаза Майклсона крайне важно для Кеннера, установить зрительный контакт. – Но меня ты не смог контролировать, потому что лесопилка моего дедушки находится на болотах, территории, не принадлежащей к Новому Орлеану. С Роже вы давние враги, и именно поэтому я выбрал его своим деловым партнером. Я не хотел подчиняться тебе. Не хотел быть марионеткой в твоих руках, но поздравляю, ты добился своего и разрушил еще несколько жизней.

– Какой же я молодец, разрушил жизни, погибли люди, – произносит Клаус, прекрасно видя, что Джексон твердо держит палец на курке и в любую секунду готов нажать на него.

– Ты Дьявол, – шипит Кеннер.

– Нет, я грешник, – говорит Клаус, извлекая Colt спрятанный под его пиджаком, всего секунда и теперь они на равных, ведь Майклсон наводит дуло своего оружие на лоб Кеннера. – Я грешник. Я не мог спрятаться от своего судного дня? Кто спрячет грешника от его судного дня? Куда ты бежишь, грешник? Я побежала к Богу. Пожалуйста, помоги мне, Боже, разве ты не замечаешь моих молитв? Не видишь, как я молюсь, стоя на коленях?" Но Бог сказал: "К дьяволу тебя".Бог сказал: "Иди к черту". Я побежала к черту, а он ждал меня. Ждал весь день.

К Богу или Дьявлову?

Время невозможно остановить. Время – это субстанция, состав которой ограничен. Предел терпения Джекона Кеннера и Никлауса Майклсона ограничен и скоро истечет. Предел терпения был ограничен и истек, ведь один из них выстрелит. Один обязательно выстрелит и это вопрос времени.

Успеет ли Хейли Маршалл спасти своего мужа и отца своего ребенка. Это только вопрос времени.

Потирает влажные от волнения ладони, смотрит в окно и не понимает, что происходит. Дышит, думая как бы успеть и остановить, как сделать так, чтобы не стало еще хуже.

Боится не успеть, а машина остановилась по пути к особняку Майклсонов и Яни ничего не может сделать со сломанным двигателем, пусть и пытается устранить поломку, но все его попытки сводятся к нулю. Все свелось к нулю, а Хейли бьет каблуком о железо автомобиля, словно парализованная стоит посреди улицы. Горе парализует, любовь – мотиватор куда серьёзнее. Она, именно любовь мотивирует ее бежать. Бежать вперед. Куда бежит грешник?

– Миссис Кеннер, – кричит в след Иззит.

– Эта женщина точно безумна, не зря же она понравилась нашему другу, – добавляет Филлип. – Бежим за ней.

Запас времени ограничен.

Бежать.

Но куда бежать грешнику?

Бороться.

Джексон Кеннер решил идти до конца, даже если конец приведет его к смерти.

Клаус Майклслон не привык проигрывать и сейчас не проиграет и сейчас не проиграет ведь человеческая жизнь для него ничего не значит, и в таком мире выживают такие, как Клаус Майклсон.

Шум. Элайджа просыпается от принудительно стука в дверь, ведь напуганный охранник решил разбудить Майклсона, надеясь, что он успеет и остановит мужчин.

– Что происходит? – бурчит Кетрин, прижимаясь к груди Элайджи.

– Не знаю, – открывает один глаз, смотря на лежащую рядом женщину.

– Я сейчас убить готова того, кто разбудил нас, – признается Пирс.

– Войдите, – громко говорит Элайджа.

– Они поубивают друг друга! – не успев открыть дверь, вопит охранник, которого словно довели до истерики, а ведь у охранников должны быть стальные нервы.

– Кто они? – спрашивает он, отталкивая от себя Кетрин.

– Ваш брат и Мистер Джексон Кеннер, – не усложняя ничего, говорит охранник. – Прошу, вмешайтесь.

– Что, черт возьми, происходит!? – встает, тянется за своей рубашкой.

– Ваш брат причастен к взрыву и смерти людей на корабле перевозящим груз мистера Кеннера, и тот пришёл сюда с оружием, Никлаус вышел к нему, а нам приказал остаться за дверьми.

– Я уже иду, контролируйте ситуацию, – быстро говорит он, одевая рубашку на свои плечи.

– Как прикажите, – закрывает дверь с обратной стороны.

– Я иду с тобой, – тянется за его шелковым синем халатом Элайджи.

– Ты останешься здесь, Катерина, – приказным тоном, натягивает

– Мы ведь семья, – говорит Кетрин, одевая его халат.

– Да, семья, – кивает Элайджа.

– Вот поэтому я и иду с тобой! – берет его за руку, ведь Кетрин та женщина, которая испытывает чувства ответственности за него. – Идем!

Одно из миллиарда развитие событий. Все может обернуться тем, что может пролиться кровь. Сердце бешено стучит в груди, и Кетрин чувствует это, чувствует, что страх овладел Элайджей, ведь времени у него могло и не остаться, а его брат мог совершить очередную ошибку, напрягает мышцы лица, когда охранники открывают перед ним, и Кетрин дверь. Наконец, его взору предстали двое мужчин наводящих оружие друг на друга. Джексон – чистая душа, но запутавшаяся, душа, желавшая только того, чтобы восторжествовала справедливость. Никлаус – погрязший во тьме, не испытывающий никаких эмоций.

– Довольно! Ты хочешь смерти?– возмущается Элайджа, желает подойти к мужчинам, но Кетрин удерживает его.

– Ты отвлекаешь меня от убийства, братец, – отвечает Клаус.

– Ты лишил меня всего, потому что не можешь контролировать или месть Роже, хотя я не вмешивался в ваши дела, а всего лишь сотрудничал с ним, ради перевозки грузов, – доказывает мужчина.

– Мне надоело слушать его болтовню, – приподнимает бровь, оборачивает голову в сторону брата. – Можно я просто прикончу его?

– Похоже, вы оба уступать не думаете, – понимает Элайджа.

Каково это умирать? Страшно? Впереди только тьма? Джексон Кеннер хотя бы умрет любя, настаивая на своей правоте и смотря в глаза своей убийце. Умрет любя.

– Прекратите все это! – выкрикивает Элайджа, но цепкая хватка Пирс, то, что сдерживает его, не позволяет двигаться вперед.

– Подожди, – тихо шепчет она.

– Твое тщеславие то, что погубит тебя Никлаус, – смотрит на брата. – Погубишь невинную душу? Убьешь? Что ж… Вперед брат…

– Меня ты тоже убьешь?– эхом разносится по территории особняка.

Обессиленная. Бежала, чтобы успеть. Становится между мужчинами, и теперь дуло оружей направленно на нее. Больше всего Хейли Маршалл желает, чтобы все это оказалось кошмарным сном. Сон, который завершится и все станет на свои места. Сейчас она не боится ничего, а только желает положить всему этому конец.

– Остановитесь и ведите себя благоразумно! – отдышавшись, говорит Маршалл.

– Мне плевать, просто в моей коллекции стало бы на один труп больше, вот и все, – пожимает плечами.

– Заткнись! – ударяет Майклсона по щеке, и он видит с какой свирепостью Хейли готова защищать своего мужа. – Ты представляешь, что по твоей вине мой муж банкрот.

– А ты ведь знаешь, что мне наплевать, – хватает ее за руку, когда Хейли желает ударить его по лицу во второй раз.

– Сделаешь больно моей жене и клянусь, что я нажму на курок, – угрожает мужчина, а Клаус верит в то, что Джексон не выстелит, ведь его моральные принципы слишком высоки.

– Пойдете против него – пойдете против меня, – возражает Элайджа, пытаясь тем самым встать на защиту брата.

– Джексон! – выкрикивает Филлип, подбегая к другу и заламывая ему руку, в которой тот сдерживал оружие.

– Ничего, мы успели, – дышит после пробежки за Хейли.

– Теперь можно, – отпускает руку Элайджи.

– Что вы устроили? Как это понимать? – возмущается Элайджа, подходя к брату и схватив его за рубашку, оборачивает к себе и забирая оружие из его рук. – Успокойтесь! Ведите себя благоразумно.

– Глупо взывать Клауса к благоразумию, – морщится Маршалл. – Ты знаешь своего братца, Элайджа. По его вине мой муж банкрот. Именно он виноват во всем случившимся. Я требую, чтобы Клаус исправил все это!

– Я никому ничего не должен, – отталкивает Элайджу, пытаясь пройти вперед.

– Остановись, Никлаус, – пытается образумить его Майклсон.

– И не подумаю, – отмахивается, проходит мимо Кетрин.

– Элайджа, я просто допустить не могла, чтобы пролилась кровь, – медленно проговаривает Хейли. – Я испугалась.

– Все будет хорошо, Хейли, – говорит Кеннер, пытаясь словами утешит жену.

– Повлияй на своего брата, – умоляет Хейли, но в голове все смешалось.

Переутомилась, голодания, недосыпание, волнение. Иначе измученный организм среагировал "отключением" и потерей сознания. Так и среагировал организм Хейли, ведь она вся побледнела, тихо рухнула и только быстрая реакция Джексона не позволила ей упасть на землю. Прижимает к себе жену и совершенно не понимает, что произошло, гладит по волосам, замечая цветок жасмина в ее волосах. Злость и ярость смешались, и он кричит во весь голос. Именно это крик заставляет Клауса обернуться и, обернувшись, он видит слезы на глазах Кеннера, который искренне переживает за свою жену и его сердце рвется из груди. Дышит, смотря на тело Хейли, которое прижимает к себе Джексон, а вокруг его собрались друзья и его брат. Обернулся, ведь он не мог позволить, что смерть матери его ребенка будет на его совести. Смерть матери своего ребенка он простить себе не сможет.

– Быстро все идите в дом, я сейчас позволю личному доктору нашей семье, он осмотрит ее, – словно приказывает, смотря, как Джексон медленно шагает вперед, словно подчинился ему, подчинился, чтобы спасти возлюбленную.

Назад дороги нет. И Джексон чувствует это, поднимаясь вверх по лестницы, кладя жену на постель в комнате принадлежавшей Ребекки. Сидит рядом с ней дожидаясь, прихода доктора и как бы его друзья не пытались быть с ним и поддержать его в столь сложный момент, но Джексон пожелал остаться один и, поняв это Кетрин применила все свои женские хитрости, чтобы убедить Филиппа и Иззета выпить чай или кофе. Держа ее холодную руку в своей, в тот самый момент он понял, что все в жизни бывает лишь однажды, и глупо было подвергать себя опасности, а в итоге пострадала его жена. Как бы ты не старался, ему никогда не пережить те же чувства снова. Никогда не пережить все то, что он пережил с ней, никогда не подняться на три метра над уровнем неба и познать, что такое взаимная любовь. Если она погибнет, то винить он будет только себя и больше никого.

– Прости, – тихо шепчет, склонив перед ней голову.

– Простите, я осмотрю ее? – доктор вошел без стука и только его голос заставил

Джексона оторваться от мыслей и покинуть комнату.

Ожидание.

Ходит по коридору, смотря на закрытые двери комнат. Все же второй этаж был исключительно отдан под комнаты и личный кабинет Никлауса Майклсона, в котором он и скрылся после прихода доктора. Джексон сталкивается с Керолайн на которой сегодня кремовое платье в пол украшенное поясом цвета неба, рукава из гипюровой ткани, только украшаю этот зимне-весенний наряд. Молчит, а Джексон приветствует ее. Напуганная Керолайн оборачивается к стоящей сзади Еве.

– Я не понимаю, что Джексон делает здесь? – тихо шепчет Форбс Еве.

– Джексон желал убить Никлауса, а Никлаус Джексона, – пытается объяснить служанка. – По вине Никлауса Джексон лишился всего. Но Миссис Маршалл стала дурно, и это остановило их. Все хорошо. Хейли сейчас осматривает доктор.

– Что? Почему меня не разбудили? Почему не сообщили? – засыпает вопросами.

– Никлаус приказал вас не тревожить, – виновато произносит чернокожая служанка.

– Я с ним поговорю, это переходит все границы, – злится, но бросает улыбку в сторону Джексона.

Открывает глаза. Перед глазами все расплывается, что Хейли не сразу понимает, где она находится и что произошло. Она всматривается в черты лица сидящего рядом мужчины и понимает, что это личный доктор семьи Майклсонов. Боится шевельнуться, но если она все еще жива, значит, ей удалось победить темноту.

– Что произошло? – вздыхает она.

– Все хорошо Миссис Маршалл-Кеннер, – улыбается доктор. – Ваш муж все это время был здесь, сидел рядом.

– Позовите его, – просит она.

– Как пожелаете, – произносит доктор вставая со стула, закрывая чемодан с инструментами.

– Вы не сказали, что со мной, – спрашивает она понимая, что доктор ничего не сказал.

Открывает дверь. Скрип двери заставляет всех собравшихся в коридоре обратить внимание на вышедшего доктора. Замерли. Замерли даже вышедшие из комнаты, Кетрин с малышкой Надей, Клаус замер держа в руках бумажку, которую он плотно прижимает к себе.

– Примите мои поздравления, Мистер Кеннер! – пожимает руку. – Ваша жена беременна. Поэтому резкое падение давления во время беременности требует лечение и может спровоцировать обморок, что и произошло в случае с вашей женой. Возможна угроза выкидыша. Теперь ей нужен покой и терапия. Целью терапии при этом будет не повышение давления до общепринятой нормы, улучшение качества жизни беременной. Сбор из лекарственных растений, в состав которого могут входить зверобой,можжевельник, земляника,шиповник, тысячелистник,цикорий, береза, крапива, мята или смородина.

– Беременна, – улыбается Джексон, обнимая доктора, который этой новостью осчастливил его.

– Еще раз примите мои поздравления, – обнимает на прощание, беря с Кеннера обещание, что тот будет беречь свою жену.

Счастлива, а иначе быть и не может, ведь новость о беременности всегда радость для женщины. Джексон спешит, чтобы обнять и поцеловать. Эта новость и искренняя улыбка на лице Хейли, луч света во тьме, то ради чего Джексон готов был умереть.

– У нас будет ребенок, – Джексон раскрывает свои ладони, и Хейли видит цветок жасмина.

– Я забыла его в своих волосах, – тянется к волосам, вспоминая, как цветок оказался в ее волосах. – Теперь все будет хорошо.

– Я все сделаю, чтобы удержаться и заплатить долг покупателем материалов, – обещает Джексон, да ведь теперь у него есть весомая и реальная цель.

– Простите, что нарушаю вашу идиллию голубки, – Майклсон замирает в дверном проеме. – Я вспомнил кое-что важное.

– И что же ты вспомнил? – Хейли скрещивает руки на груди, а Джексон сидит рядом с ней, обнимает жену сзади.

– О том, что не подарил вам свадебный подарок, – подходит к постели и кладёт на нее бумагу, которую еще несколько минут назад прятал ото всех.

– И, что это? – Джексон берет в руки бумагу, читает, понимая, что это доверенность на управление заводами принадлежавших отцу Хейли.

– Не удивляйся, – самодовольно говорит Клаус. – Доверенность на управления заводами Мистера Маршелла в Луизеане и как бонус корабль, один из тех, что так любил твой отец Хейли.

– Бизнес моего отца, – произносит она.

– Какая же ты упрямая, волчонок. Возможно, вы предназначены друг для друга... Но помяни мое слово, Джексон, если хоть раз предаешь ее, я выслежу тебя и насажу твою голову на кол и поставлю этот кол в садике твоей бабушки. Теперь бизнес твоего отца в руках твоего мужа, но я ведь грешник, подлый человек, – усмехнулся он, вновь смотря на Джексона и Хейли.

– Спасибо, – встает, протягивает руку, желая поблагодарить Майклсона за его поступок.

– Так теперь ответь на мой вопрос: Куда бежать грешнику? – пожимает ему руку.

– К дьяволу тебе, – уверенно отвечает мужчина.

– Если желаешь чего-то добиться чего-то, то тебе придется плюнуть на все правила и стать грешником, – советует Клаус. – Мы еще выпьем с тобой, друг.

– Боже! Какая счастливая новость перед отъездом, – Лилит Сальваторе расталкивает стоящих в коридоре, только чтобы пройти в комнату Маршалл и обнять ее. – Пусть беременность твоя будет счастливой безмятежной, доченька. Жаль, что твоя мать сейчас не рядом. Поздравляю.

Во всей этой суматохи Хейли замечает единственного человека, который не рад, скривил лицо и этот человек – Кетрин Пирс. Зачем ей радоваться ведь только по вине Хейли Кетрин возможно никогда не станет матерью, не прижмет к груди ребенка, от возлюбленного. Теперь Хейли понимает, какую подлость та совершила тогда. Теперь она понимает, что ее поступок разрушил не одну жизнь. Один ее поступок разрушил жизни. Поступок, в котором она поставила на первое место себя, разрушив жизни других.

– Лицо проще, любовь моя, – останавливается рядом с Пирс и Надей. – На самом деле, я бы не никогда не позволил моему брату быть с такой как ты. Однако в твоем положении я не посчитал это нужным. Как известно, я решил не вмешиваться, позволить брату быть счастливым. Поэтому если и заключит с тобой брак, то только из жалости. Только из жалости.

– Ты желаешь засыпать мою рану солью? Сделать мне больно? Вперед. Причиняйте мне боль, а я выдержу, потому что я и не такое выдерживала, – сдержано говорит Пирс. – Но знай, что в глазах Элайджи я вижу в его глазах, это любовь.

– То, что ты называешь любовью – один период, – продолжает тот.

– Тихо. Или я перережу тебе глотку, – угрожает она.

– Умоляю, мне смешно, – коротко отвечает тот. – Без ребенка ты ничто. В любом случае у тебя ничего нет. Ничего. Никого.

– И у меня могли бы быть дети от того, кого я люблю, – оглядывается, замечая приближающегося Элайджу. – Если бы Хейли не помешала, я бы тоже стала матерью.

– Мне пора, – задевает брата плечом.

– И куда ты собрался? – спрашивает тот, преграждая путь брату.

– Я на встречу с нашей сестрой шлюхой, преподам ей урок, а после, в полдень, с предателем Марселем, который настаивал на том, чтобы я встретился с ним и Роже, – сказал он. – Ты со мной брат? Будет опасно.

– Элайджа, – пытается остановить Майклсона, считать эмоции, хотя ее выражение лица отражает только беспокойства.

– Я поеду за тобой на встречу с Марселем и Роже, а вот с Ребеккой тебе стоит поговорить наедине, – смотрит на наручные часы осознавая, что до встречи еще два часа.

– Встретимся там, обещаю, что будет опасно, – хмыкнул тот, спускаясь с лестницы.

Враги семьи. Именно таковыми считал свою сестру и бывшего протеже. Садится в машину, теперь уже в окружении охраны. Сегодня Клаус Майклсон сыграет в игру. Опасную игру. Машина трогается с места. Возможно, только сегодня Клаус Майклсон замечает всю красоту или возможно его сердце оттаяло из-за любви к Керолайн? Это не известно, но тот согласился на встречу с Марселем после неожиданного звонка. Согласился, допустив мысль, что на него говорится покушение и возможно даже его протеже превзойдёт его. Возможно, смерть поджидает его и пригласит на свидание.

Ребекка сегодня волнуется, как никогда. Утром она проводила Марселя и Джоша, как бы больно ей не было, но риск, на который решил пойти Марсель, оправдан. Риск и опасная игра оправданы, ведь только так Жерар смог восстановить честь Ребекки, что сейчас для него важнее всего. Зажмуривает глаза, убирая тарелки со стола, думая, что весь свой гнев Клаус выместит на нее или Марселя.

– Уже девять утра, – тихо шепчет она, касаясь своей губы и вспоминая короткий поцелуй Марселя перед уходом.

Сердце. Именно сердцем чувствовала, что план Марселя безумен и опасен, но если все сработает, то это докажет ее брату, что любовь сильнее всего. Сердце Ребекки сжимается, но слыша звук мотора двигателя и видя в окно машину брату, а после и его самого, как охранник открывает дверь и самого Клауса приближавшегося к дому. Тот, кого она и не ждала, приближается к дому Джоша. Бежит к двери, все еще пытаясь скрыть улыбку, сделать вид, что ничего не произошло, а ведь на душе Ребекки спокойно при виде брата живого и здорового.

– Как семейная жизнь, сестренка? – поинтересовался Клаус, пытась пройти внутрь, но блондинка не позволяет ему сделать этого.

– Гори в Аду, Ник! – грубо выражается Ребекка. – Что тебе нужно? Ты ведь знаешь, в каком Аду мы оказались.

– Соскучился, – просто отвечает тот, пытаясь всунуть свою ногу в дверной проем, чтобы Ребекка не закрыла дверь.

– Ты пытался меня убить! Отравил! – кричит она, всем телом прижимаясь к входной двери, только, чтобы он не прошел в дом.

– Неплохо, сестренка, могу сказать, что это было одно из твоих изобретений, сильнодействующее снотворное, – применяет силу, отталкивает Ребекку, сдерживающую дверь, и это позволяет ему пройти в парадную дома Джоша.

– Убирайся, – зло шипит она.

– Никогда не думал, что ты такая заботливая. Готовить научилась, – хмыкнул он, проходя в кухню, садясь на стул. – У меня в голове не укладывается, как Марсель покорил тебя сестренка? Такую независимую любящую всякие безумства.

– Любовь, – даже не думая отвечает она. – Ты же знаешь.

– Любовь и есть проблема, – горестно вздохнул он, досадливо покачав головой из стороны в сторону. – Как только Марсель терпит тебя, сестренка. Часто ссоритесь, наверное, из-за твоего скверного характера. Взять, к примеру, твою выходку с работой в баре моего друга. Мужчина не сможет содержать свою женщину. Позор…

– Гад, – ухмыляется блондинка, разбивая тарелку.

– Да, думаю такое понятие, как «стерва» характеризует столь строптивую и неуправляемую женщину, как ты, – коротко отвечает тот, забрасывая нога за ногу. – Прекрати позорить меня сестра и оставь работу!

– Порой, мне кажется, что понятие «стерва» придумала я. Я хуже тебя. Позволь нам с Марселем уехать, – тихо, словно умоляет.

– Нет, решила пойти против семьи, неудивительно, ведь Элайджа остался на моей стороне, у Коула полно своих проблем, бедняжка Фрея готовится к свадьбе, кстати, я беру в жены Керолайн, – говорит он.

– Бедняжка Керолайн, как только она согласилась стать женой такого ублюдка, как ты, – вздыхает, подходя ближе к брату, ведь ей нравится ощущать себя наравне с мужчиной.

– У меня с Керолайн всё совершенно по-другому. Я мужчина, главный только мое слово для моей женщины, она следует за мной, подчиняется только мне и принадлежит только мне. Моя женщина во всем подчиняется мне. Так и должно быть, а то, что происходит у вас с Марселем...

– Чертова любовь, – довольно улыбается Ребекка. – Ты влюбился Ник. Любовь, которую ты считал своей слабостью, стала твоей силой.

– Теперь перейдем к самому интересному, – встает подходя вплотную к сестре, хватает ее за горло, оттаскивает в сторону.

– Ч-ч-ч-т-о тебе нужно? – хрипит блондинка.

– Марсель попросил меня о встречи сегодня и открыто сказал, что Роже там будет тоже, а я уверен, что ты знаешь, каким именно способом эти предатели убьют меня, – произносит тот сильно сдавливая руки на шеи сестры, что та не может дышать, теряет сознание. – Тебе он ведь сказал, сестричка?

– Думай, – прикрывает глаза, из последних сил шипит, при этом, не отводя взгляда от брата.

– Я не знаю, – признает тот, как будто признает поражение. – Поэтому говори или я убью тебя, это и станет моим последнем подарком для Марселя.

– Ты всегда был нетерпелив, – закатывает глаза, кашляет. – Напряги свои мозги. Твоя родная сестра и тот, кого ты спас от смерти, когда его избивал родной отец предатели? Ничего не напоминает?

– Я смотрю, но ничего не вижу, – словно одурманен, отпускает обессиленную Ребекку, которая падает на осколки разбитой ей же тарелки.

– Ничего не видишь, – кашляет, пытается собраться с мыслями.

– Еще увидимся сестра, – единственное, что может произнести Майклсон, оставляя сестру в таком состоянии.

– Помнишь, в детстве ты не любил историю «Свидание в Саммаре»? – слова Ребекки заставляют его остановиться. – Ты не любил эту историю, даже пытался переписать, и все это из-за твоего страха смерти. Ты боишься смерти. Научись наблюдать.

Молчит, ведь ему нечего сказать, и все, что он может – тихо закрыть за собой дверь и это лучше всего. Лучше всего уйти, чтобы не стало еще хуже. Уйти не видя слез на глазах сестры и не знать, что скорее всего на ее прекрасной шеи останутся синяки. Подходит к машине, а ноги предательски подкашиваются. Теперь он вновь боится. Боится того, что ему придется войти в Саммару и столкнуться со смертью.

Госпиталь.

Голова кругом. Фрея Майклсон сегодня чувствует себя разбитой. Первая ночная смена. Ночь, которую она провела рядом с больными. Уставшая, глаза закрываются. Бессонница и усталость превращаются в бессмысленное напряжение. Фрея поправляет косынку на своей голове, смотрит через стекло на лежащих в палате мужчин. Она ведь сама захотела это. Спасать жизни людей во имя погибшей любви. Фрея сильная и выдержит это, ведь именно этого она и хотела. Фрея Майклсон смелая и сильная. Прижимается к холодной стене госпиталя окрашенной в умеренно оранжевый цвет. Почему-то в голове всплывает образ доктора и тот момент, когда она впервые облачилась в такую знакомую форму и пройдя в кабинет доктора стояла и просто смотрела на пожилого мужчину, который касался своей бороды, тяжело дышал и словно сканировал ее взглядом, от которого ей нехорошо. Опускает взгляд, прикрывает запястье правой руки, словно боится всего, что может произойти, если доктор заметит порезы. Беспокойства росло.

– Вы склонны к суициду, – встав из-за своего рабочего стола, говорит доктор.

– Как? – удивляется, думает, но почему-то произносит это вслух.

– Вы скрываете шрамы на правой руке, – подходит к ней, и, коснувшись ее руки, закатывает ткань платья, смотря на шрамы.– Я, может, стар, но не глуп.

– Простите, но моя жизнь, – собравшись с силами, пытается возразить Майклсон.

– Ваша жизнь вам не принадлежит, ведь страдать будите не вы, а те кому вы дороги, – убеждает ее доктор. – Как это произошло? Вы ведь были в Лондоне. Практиковались в лондонской больнице Святого Варфоломея, а значит, нервы у вас должны быть выкованы из стали и ужасов вы повидали.

– Мой муж умер, ребенок родился мертвым, а сейчас мой брат убил моего жениха и о какой семье и жизни можно говорить? – отвечает блондинка. – В моей жизни пронесся идеальный шторм...

– Суицид всегда убивает двоих людей, – отпускает ее руку. – Так что выбросите все подобные мысли из вашей головы. Ваши братья предлагали мне деньги, чтобы я контролировал вас, но я отказался, потому что уверен, что вы сильная женщина и справитесь, а работа и окружающие вас люди помогут вам прийти в себя.

– Могли бы использовать деньги в своих целях, – прикусывает губу, заглядывая в его глаза.

– Я не такой человек, мисс Майклсон, – протягивает ей руку, словно они равны. – С возвращением на службу, сестра Фрея Майклсон, надеюсь, вы спасете одну жизнь. Возвращаться всегда труднее, но я верю, что вы справитесь. Я верю в вас как в первоклассного доктора прошедшего войну и повидавшего многое.