Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 63 страниц)

Плетеная арка украшенная бело-розовыми цветами и розами. Под аркой стоит ее отец и Хоуп засуетилась и сразу же бросилась в объятья, поцеловала в щеку и прошептала : – Будь счастлив, папочка.

Хоуп счастлива, ведь ее отец счастлив и Клаус знает это провожая дочь взглядом, когда та подбегает к Джексону и садится к нему на колени. После стольких долгих месяцев и уговоров Керолайн смирился с тем, что Джексон никогда не займет его место в сердце малышки. Место отца в сердце Хоуп Майклсон никто не займет.

Касается рук Керолайн, когда та аккуратно поднимается по ступенькам, медленно, чтобы не оступиться на каблуках или не задеть шлейф платья.

Тепло рук.

Нежность прикосновения.

– Уважаемые собравшиеся. Сегодня вы собрались здесь, чтобы связать узами брака этого мужчину и эту женщину. Если здесь есть, те кто против скажите сейчас или молчите вечно, – священник улыбается, расправляет руки в стороны. – Прошу, произнесите ваши клятвы.

– Ты сказала мне однажды, что я достоин света и любви. Ты видела свет во мне, тогда, все видели мою тьму. Ты спасла от нескромешной тьмы, Керолайн. Ты моя спасительница. Ты моя совесть. Ты та, кто приняла и усмирила моих демоном. Ты мой свет. Ты все, что дорого мне. Я боялся влюбиться, и не спроста говорят вот это произошло. Я влюблялся в белокурого ангела. Изо дня в день. Ты мой белокурый ангел, Керолайн и так будет всегда. До конца наших дней я клянусь быть с тобой и хранить тебе верность. Этим кольцом я беру тебя в жены и клянусь стать твоей последней любовью, – одевает на палец кольцо украшенное маленькими бриллиантами.

– Я помню, как впервые наши взгляды столкнулись и я словно утонула в ваших серых, словно это шторм. Морской шторм, в котором я утонула. Мы танцевали на Рождество, и каждое прикосновение отражало вашу любовь. Я помню, как ты вы сказали, что без света вы видите только тьму. Я буду вашем светом, пока смерть не разлучит нас. Я люблю вас и сегодня, я не молчу о своей любви. Вы мой, а я ваша. Свет и тьма встретились на своем пути, а значит так и должно было случиться. Этим кольцом я беру вас в мужья и клянусь хранить вам верность. Я буду помнить этот момент за нас двоих, – улыбается, одевает кольцо на его палец.

– Объявляю вас мужем и женой, можете поцеловать невесту, – объявляет священник.

Табу стерты и теперь она официально его. Смотрит в его глаза океаны, из-за которых она тонет. Сейчас его не остановить, а по телу ток, когда тот обнимает ее за талию, притягивает к себе. Тихо дышат, словно дышат друг другом, пульсы бьются в унисон, накрывает ее губы своими и Керолайн словно пропадает, тонет, понимая, что теперь у нее есть каждый день ее жизни, чтобы влюбляться в него все больше и больше. У них есть одна жизнь на двоих, чтобы их любовь крепла.

Чем сильнее любишь, тем больше теряешь чувство реальности. Коснувшись губ, друг друга они потерялись в реальности. Лепестки роз падают на них и Керолайн ее мечты стали реальность. Однажды, ее мечты должны быть стать реальностью и этот день настал.

Красивый июньский закат. Солнце садится, и гости наблюдают за этим. Танец, взгляды полные искр,прикосновения... Все взгляды прикованы к Керолайн и Никлаусу которые танцуют посреди сада. Сейчас нормально, что на них все смотрят. Дать волю чувствам, не думая о последствиях. Позволить себе поцеловать ее на глазах у всех, во время их танца, а она словно сходит с ума. Сходит с ума от счастье. Это не долго и счастливо. Это намного больше.

Отчаянный. Человек с пустым сердцем. Такой была Кетрин Пирс. Беглянка скрывающаяся от всякой любви. Но теперь нет пути назад. В пустоте ничего нет и поэтому она не хочет быть одна. Сейчас рядом с ней Элайджа и она не одна. Его тепло и любовь рядом с ней. Рядом, ведь он обнимает ее сзади и целует в шею, наблюдает за танцующими молодоженами. У нее снова возникло ощущение цельности, как только он коснулся ее. Она вернула себе эту част по которой так скучала. Вернула себе любовь, а Элайджа стал душей дополнением ее. Ее половиной. Элайджа – ее путь. Она вернула себе не только любовь, вручив свое больное сердце Элайджи. Больше того – вернула себе жизнь, свою собственную жизнь. Вернула, но почему она все еще сбегает.

Сбегает, отпускает свою руку, отстраняется от него. Больше всего она желает исчезнуть, уйти с этого праздника, чтобы ее никто не видел, а она не видела лица всех этих людей. Но кто покидает свадьбы рано? Тот, кто сам несчастлив и не желает видеть счастье других. Желает уйти и причина у нее есть – дочери пора спать. Надя еще мала и слушает мать, когда та говорит, что ей пора спать и просить уйти вместе с ней.

Кто уходит со свадьбы рано?

Тот, кто не счастлив и не желает видеть и разделить счастье других.

Больно. Стук каблуков. Уходит, держа дочь за руку, которая разбрасывает лепестки роз.

Больно. Хлопает дверью в комнату, что даже Надя сперва пугается, но ведь малышка привыкла видеть мать такой. Бросает шляпу на постель, наливает стакан воды. Вода хоть как-то поможет заглушить полыхающей внутри ее огонь ненависти. Ненавидит и не может видеть, как счастлива Керолайн, которая украла у нее символ любви. Ненавидит и не может видеть счастливую Хейли и ее округлившейся животик, ведь та украла у нее счастье быть матерью, лишила шанса стать матерью.

Больно. Несколько глубоких вздохов и глотков холодной воды. Садится за туалетный столик и налицепроскальзывает ухмылка, ведь Элайджа заменил разбитое ранее заркало, снимает перчатки, часы, серьги.

Сердце бьется медленнее. Горло пересыхает. Медленно умирает.

Может теперь Кетрин Пирс добилась того, что получила по заслугам? Заслужила тишину.

Тишину и больше никогда не увидит тех пустых лиц, что видела ранее.

– Мамочка, такая красивая свадьба, – щебечет Надя, бегает рядом с Пирс, замечает аккуратно разложенные фотографии, лежащие на постели, берет их в руки, рассматривает изображения.

Кажется, она не слышит голос своей дочери. Смотрит на свое отражение в зеркале и, кажется, Кетрин бы не отказалась от того, чтобы выключили свет и она навсегда оказалась во тьме. Только бы не видеть своего отражение в зеркале. Только бы не испытывать всех тех эмоций.

– Да, слишком много свадеб за последнее время, но свадьба Керолайн и Мистера Майклсона очень красивая, – голос тихий, пытается встать со стула. – Сегодня ты спишь здесь. В особняке слишком много гостей.

– Тогда ты расскажешь мне сказку! Здесь какие-то дяди нарисованы, – малышка протягивает изображения матери.

– Я устала, Надя. Мы просто уснем в тишине. Спи сладко, Надя. Твоя мама любит тебя, и Элайджу тоже. Мама любит вас обоих. – все еще пытается держаться, только чтобы не напугать свою дочь, ведь Кетрин уже давно поняла, что это конец, не пошатнуться, выхватывает фотографии, и словно сходит с ума видя изображения своих жертв.

Это не случайно. Прошлое не могло просто так вернуться. Прошлое преследует и не только ее. Прошлое возвращается, как бы безумно это не звучало. Прошлое вернулось. Прошлое вернулось, чтобы украсть ее у него. Прошлое вернулось, чтобы она сошла с ума и умерла.

Сердце догорает. Последние удары. К горлу подступает кровяной ком. Больно. Черно-белое изображения окрашиваются в красный. Окрашиваются ее кровью.

Сердце кровит. Больно.

Ее сердце догорает, так же как и догорает она. Пошатывается. Теряет сознание падая на пол.

Проиграла. Рухнула на пол сжимая в руках фотографии.

Проиграла. Все рухнуло.

На глазах слезы. Все тело дрожит. Касается побледневшего лица матери, на которое капают ее горячие слезы. Не так все должно было быть. Не таким должен был быть этот лучшей июньский день. Надя услышала, что мама любит ее и для нее это словно прощание. Прозвучала, словно « Прощай. » Рыдает, опускает голову на грудь матери, пачкает волосы кровью. Неужели она больше никогда не увидит мать. Неужели больше мать не обнимет ее, не поцелует, не утешит. Больно. Больно осознавать, что возможно ты осталась без матери. Осталась одна.

Больно, но ведь мать сказала, что любит ее и Элайджу одинаково.

Больно.

Любит.

Встает на ноги, бежит, с трудом открывает деревянную дверь, минут стоявшую у дверей охрану, спускается с лестницы. Видя Надю в слезах и испачканной кровью, крепкие мужчины бегут вслед за малышкой, желают остановить ее. Но она ведь ребенок и гораздо изворотливие.

Позвать того, кого любит ее мать.

Позвать того, без кого Кетрин Пирс замерзает.

Замерзает без него, будто наступила зима.

Жара и зной, но ее морозит и бьёт озноб.

И непонятно, почему судьбой связан их? Почему?

Почему она замерзает? Почему она любит его, а он ее. Любят назло.

Почему людская зависть захотела украсть её? Почему она вновь стала жертвой?

Почему ей больно? Почему она возможно никогда не увидит его?

Больно. Замерзает. Любит.

Сердце остановилось. Но навсегда осталась в его сердце часть её.

Июньский закат. Только он и она. Ребекка была удивлена, что в танце, Марсель старается двигаться в такт музыке. Он ведь не умел танцевать, но ради ее старался не подавать виду. Они танцевали, не обращая внимания на других, ведь слишком были увлечены друг другом. Сейчас в этом мире есть только они и теперь они могут смело заявить, что они любят друг друга. Придерживает шляпу, когда желал наклонить ее в танце. Из этого ничего хорошего не вышло, но кому есть дело до танца, когда они вдвоем и счастливы.

– Можешь поверить, что мы танцуем тут открыто, у всех на виду?

– Нет, чувствую себя как в Раю.

В руках бокал шампанского, сейчас настал ее время. Время говорить. Она просто не может смотреть на то, как он счастлив. Счастлив, наплевав на счастье других. Счастлив рядом с Керолайн. Счастлив и теперь каждое утро будет просыпаться в объятьях возлюбленной, а ведь и Аврора когда-то мечтала о счастливом финале и жизни рядом с любимым. Но, о счастливый финал остался только в мечтах. В реальности финал не всегда может быть счастливым.

Тодд думал, что сможет образумить ее, но у него ничего не выйдет. Она не может смотреть на все происходящее. Аврора Де Мартель просто совершит еще одну глупость.Встает, привлекает внимание стуча ножом по хрустальному бокалу.

– Минуту внимание. Тост. Я желаю говорить, – начинает Аврора отпивая шампанское.

– Наша свадьба не будет свадьбой, без пьяного тоста от Авроры Де Мартель, любовь моя,– шепчет Клаус обнимая Керолайн.

– Я могу говорить только когда пьяная. Но разве это не запрещено? Ох, мне наплевать. Всегда было наплевать.. Здесь столько выпивки. Музыканты, заткните свои скрипки на минуту. Я не поздравляю Мистера и Миссис Майклсон, – закатывает глаза, делая несколько шагов в сторону молодоженов, при этом забирает бутылку шампанского из рук официанта, который наполнял бокалы для пирамиды из шампанского.

Осколки. Бутылка летит в композицию. Разбито. Все разбито, так же, как разбито сердце Авроры.

Взгляд в сторону охранников, по которому становится ясно, чтобы те не вмешивались. Сегодня он позволит ей говорить.

Осколки и разлитый алкоголь. Де Мартель спокойно переступает через них. Все разрушено, так же, как и разрушена ее жизнь. Клаус Майклсон разрушил ее жизнь. Любовь разрушила ее жизнь и обратила в безумную.

– Нет, конечно же, счастье и любовь это так прекрасно, и я тоже когда-то мечтала об этом, но у меня отняли эту возможность, как ты, блондиночка, отняла это украшение у моей лучшей подруги, тебе повезло, что Китти-Кет не разорвала тебя на мелкие кусочки,– ухмыляется, касаясь украшения на шеи Керолайн, смотрит в глаза и понимает, что та ее боится и ей не по себе от такого поведения Авроры. – Я тоже хотела быть счастливой, мечтала безумно влюбиться в того, кто полюбит меня. Мечтала о безумной любви, а в реальности, все оказалось не так. Я обожглась и сгорела, так же будет и с тобой. Ты сгоришь до тла. Любовь к этому мужчине принесет тебе только горечь выплаканных тобой слез и боль. Любовь сжигает все. Я не поздравляю вас. Реальность жестока и когда-нибудь вы сполна заплатите по счетам. Реальность жестока, но сегодня все будет иначе. Мне стыдно это признавать, но я больше не хочу быть одинокой. Теперь я не одна. Сегодня я буду жить по новому. Сегодня я буду жить и двигаться с болью в сердце. Жить дальше, а мое сердце будет кровоточить. Я буду жить тебе назло Ник. Гори в Аду.

Керолайн даже не сразу понимает, что происходит. Не понимает, когда Аврора хватает ее, срывает ожирелые с ее шеи, отталкивает и та оказывается на земле. Платье испачкано грязью и землей.

Клаус даже не сразу понимает, что Аврора истекает кровью. Не понимает, что она увидела нож в руках официанта стоявшего рядом с Керолайн и точно знала, каким концом это может обернуться. Знала, сколько у Никлауса Майклсона врагов желавших ему смерти, сколько желает, чтобы он испытал всю ту боль, что он причинил однажды. Знала и поэтому нанесла удар первой. Нанесла удар в сердце и убила. Кровь и окровавленное лезвие на земле. Кровь. Упала и сама не знала, отчего у неё так внезапно полились слëзы.

Подхватывает на руки Керолайн. Смотрит на тело официанта в сердце которого вонзили нож. Истекает кровью, так же как и Аврора. Теперь Клаус понимает о том, что любовь ранила Аврору в самое сердце. Ранила, как ранит самый острый нож.

– Уходим, не выпускайте никого! Займитесь этим! Хоуп! Хоуп! Спасайте мою дочь! – кричит охранникам, пытается отыскать взглядом свою дочь.

Прижимает к себе напуганную девочку. Джексон крепко прижимает к себе Хоуп спешит последовать за женой, которую желают увести Марсель и Ребекка. Но даже будучи беременной она находит в себе силы сопротивляться и заявляет, что никуда не уйдет без своей матери. Не уйдет. Упрямая и Марсель просто следует за ней, после того, как вслед за Клаусом исчезают Ребекка и Хоуп на руках Кеннера. Теперь они в безопасности. Пробирается через напуганную толпу. Хейли не уйдет без матери и находит ее. Находит ее тело. Побледневшая, на губах кровь, лежит на земле.

Теряет контроль. Желает кричать от боли. Кричать и только ее крик сумеет передать всю ту боль, что она испытывает сейчас. Боль которую испытываешь утратив близкого и родного человека. Боль от потери матери не сравнится ни с какой другой болью. Хейли кажется, что это сон. Нет. Реальность. Из уст вырывается крик. Крик, который не сравнится не с чем другим. Не успела. Слезы. Жерар вовсе не знает, как быть, как сдержать обезумевшую от утраты Хейли, которая к тому же беременна и если с ребенком что-то случится он до конца своих дней не простит себе этого. Не простит, а она сейчас испытывает ту самую боль, от которой можно свихнуться. Ее боль не утихнет и все, что может : схватить ее за руки и потащить, против ее воли к особняку, ведь там сейчас безопасно и если Хейли потеряла мать, то Хоуп не лишится матери.

Слезы на глазах. Устала. Утонула в своей боли.

Больно. Боится не успеть. Тодд прикрывает ее рану своим пиджаком. Руки в ее крови. Аврора думала, что в этой суматохе оставят умирать в одиночестве. Умереть, то что она заслужила? Заслужила уйти в пустоту и обрести покой? Тодд бы никогда не оставил ее. Никогда бы предал любовь, ведь Аврора часть его жизни, часть его сердца.

– Ты и вправду безумна, Аврора, – шепчет, а она видит слезы на его глазах.

– Не то чтобы я не знаю разницу между тем, что правильно, а что – нет, – пытается произнести. – Просто иногда неправильные вещи совершать проще. – Мне больно… я умру и обрету покой или отправлюсь в Ад? Ты веришь в покой?

– Ты умрешь, но не сегодня, – говорит со слезами на глазах.

Несет на руках. Не в силах бороться. Это сильнее. Желание закрыть глаза и погрузиться во тьму сильнее. Сильнее и Аврора не может бороться. Утихла, попыталась охватить его шею руками или дотронуться до его лица, посмотреть в глаза и запомнить его таким. Не может бороться ведь это сильнее Авроры Де Мартель. Закрывает глаза, словно засыпает. Засыпает и это конец?

Неужели это конец?

========== Глава 53. Часть III. Обреченные. ==========

Нью-Йорк. Сейчас.

Держит за руку и Бонни не понимает почему после стольких месяцев Джереми Гилберт все еще находится в смятении. Он ведь мог потерять свою сестру, если бы все завершилось пролитой кровью и кровь Елены была бы него руках и все, что бы оставалось чувства вины до конца своих дней. Все же Коул был прав и если они вместе, то он смог добиться расположения этой женщины. С момента их встречи прошло уже несколько месяцев и после знакомства с Еленой и Дженной Мисс Беннет часто стала появиться в квартире Гилбертов, обрела подругу в лице Елены и Мисс Саммерс. Дженна была рада за своего племянника, ведь пора бы Джереми задуматься о своей семье.

Бонни была удивлена тем, когда он впервые обратил на нее внимание. Остановил в коридоре, который вел к выходу из бара и побоагодарил за пение для всех гостей. Беннет смутилась, но остановилась и протянула ему цветок украшавший ее волосы. Тогда-то Джереми и понял, что сделает чтобы сохранить этот момент навечно в его памяти, как сохранит этот цветок и светлые чувства, которые он испытывает к этой женщине. Тогда-то Бонни поняла, что Энзо был прав и музыка указала ей путь к новой любви и Джемени. Бонни думала, что сгорит заживо ведь ей было больно узнать, что он связан с Сальваторе и Майклсонами, но ничего не поделаешь и страх,.что его может ждать такая же как Энзо постепенно оставлял Бонни. Она позволила себе рискнуть и вновь испытать счастье.

– Тебя что-то беспокоит? – интересуется Гилберт.

– Деймон не лучшая пара для вашей сестры, я уж знаю на что способна эта семья, – вздыхает чернокожая, обнимает сама себя, останавливается. – Просто поверьте мне. Поверьте, что это хорошо, что вы помогли Коулу спастись от смерти и спасли его беременную жену. Но вы подвергли опасности вашу сестру и это будет мучить вас до конца дней.

– Вы правы, Мисс Беннет и чувства вину, куда сильнее, – берет за руку, взгляд опущен вниз. – Но не будем сегодня думать об этом. Сегодня мы будем думать о сам. Идемте в парк?

– Почему бы и нет, – улыбается, крепче сжимает свою руку в его.

Вероника возможно и не желала ввязываться во все это, хранить чужую тайну, знать о преступном мире, гангстерах и бутлеровстве. На ее глазах убили и она уже ввязана во все это и нет пути назад. Нет пути назад. Она посвящена в чужую тайну и не может отвернуться и пойти назад. Она помогает Сальваторе, которые теперь живут в квартире Майклсона. Стефан изо всех сил пытался удержать власть не только между гангстерами, но и в компании Майклсонам. Беспредел. Все рухнуло. Нервы. Да какие нервы если он не мог уговорить сесть за стол переговоров компаньонов Майклсонов, а те из гангстеров, кто были против просто проиграли и мертвы. Сальваторе просто выполнял приказ Никлауса и своего отца. Ему нужно было просто поддерживать порядок, а он просто хотел уйти. Уйти, ведь внутри его уже давно все оборвалось. Словно война прошла внутри его. Война, и он просто устал и проиграл. Проиграл, ведь власть сломала его. Больно. В его голове столько различных мыслей и проблем, которые нужно решить. Голова кругом. Держится за голову и кажется готов биться голов о рабочий стол. Просто в жизни Стефана Сальваторе прошел еще один суетный день.

Смотрит на девушку, которая вошла в комнату и тихо закрыла за собой дверь.Кашлянула, чтобы привлечь его внимание и Сальваторе посмотрел на нее, словно сдался в плен женских глаз. Улыбается смотря ей в глаза. Вероника подошла вплотную к нему,боится, опустила взгляд в пол. Возможно это неприлично, но она касается цепочке на его шеи. Сальваторе нахмуривает брови, не понимает, что делает Вероника, и что ей нужно.

– Ваша мать уснула и ее болезнь отступает, она поправится, от простуды еще никто не умирал, – говорит, смотрит на него и по его виду становится ясно, что он устал.

– Спасибо за твою помощь, – отвечает мужчина. – У тебя доброе сердце Вероника. Я очень ценю твою помощь и поддержку.

– Елена моя подруга, и я не могла отказать в помощи, – тихо шепчет.

– Ты желала еще, что-то спросить? – желает посмотреть в глаза, а та прячет свой взгляд.

– Простите, за такой нескромный вопрос, но цепочка с кольцом, – медленно говорит слова за словом. – Вы вдовец?

– Вдовец, – смеется Стефан. – В некотором роде, да, я вдовец.

– Простите, я не хотела вам обидеть, – смущается, дрожит, нечаянно касается его руки. – Простите. Просто моя сестра вдова и я желала вас поддержать. Это так печально. Мне так неловко.

– Мою жену зовут Ребекка, она жива и здорова, живет в Новом Орлеане, – сжимает ее ладонь. – Я отчаянно любил ее, сломался из-за этой любви, не жалел не каких средств и она была моей королевой. Я всегда говорил : « И упаси Бог, обидеть королеву.» Она не любила меня и выбрала другого. Я поранился, сломался, мне больно, но я пожелал им счастье. Глупо… Пожелал Ребекки счастье рядом с Марселем. Просто ушел… Ушел, а вот теперь еще и решаю проблемы брата Ребекки.

– Вы все равно должны простить их, ведь любовь – это величайшая сила, которую нам дарует вселенная, – убеждает, а тот притягивает ее к себе, усаживает на свои колени и удивляется тому, что та даже не вскрикнула.

– Думаю, я смогу вас удивить, Вероника, – ухмыляется тот.

– Увидимся завтра Мистер Сальваторе, я принесу масло из розмарина, помогает от головных болей, – встает, дыхание неровное, сбитое.

Уходит. Стефан смотрит ей вслед. Свою судьбу решает только он, возможно он вновь поранится?

Уходит незаметно. Печально смотреть за тем, как она закрывает дверь. Сальваторе ругает самого себя, ведь по взгляду Вероники понятно, что девушка влюбилась в него. Влюбилась и теперь все в его руках. Ее сердце в его руках и он может сжать его, выбросить и тем самым выбросить его и причинить Веронику ту боль, что ему причинила Ребекка. Все в его руках.

Их любовный путь только начинается и с этого пути они не свернуть.

Чикаго. Полночь.

Идет вместе с Себостьяном, смеется, кружится посреди улицы, при этом не отпуская его руку. Словно расцветает. Она никогда не любила, но блеск ее в глазах говорит о многом. Он не послушал Аврору, потому что допустить того, что позволяли себе другие он не мог. Он не трус, чтобы воспользоваться и оставить женщину. Не может поступить так, как поступали многие желая развлечься на одну ночь. Просто рядом с ним и не думает ни о чем. Бетта пришла после Кетрин. Пришла к Аврове, ведь больше ей не было куда пойти. Молодая, не обделённая красот, но не знавшая своей судьбы, бежавшая с Берлина после смерти родителей и ужасов, которые в их мирную жизнь принесла война, ведь она не желала жить в одиночестве и жажда новой жизни и приключений заставили ее собрать свои вещи и приехать в Чикаго. Такая жизнь была куда более по душе юной и бунтующий душе. Даже выполняя ужасные приказы Авроры она все равно верила, что все еще возможно лучшее будущее или смерть. Скорее пустая жизнь, которую она проживала заставила бы ее поверить в трагический конец и смерть. Но история Кетрин заставила ее поверить в милосердие и добро. Кетрин выбралась из этого места. Ей помогла любовь, так может и для нее все возможно. Как так вышла, что она пошла на такое? Испортила свою жизнь или же она просто не знала как распорядится ею? Может, она и мечтала о приключениях, опасностях, но все вышло не так.Но вселенная на стороне мечтателей, а Бетта была мечтательницей.

– Фрау, – пытается повторить мужчина. – У вас такой странный язык. Мисс звучит красивее.

– И легче в произношении, – замечает Бетта. – Мне легко дался ваш язык.

– До сих пор удивляю тому, что такая красивая Мисс, как вы, оказалась одной из девушек Авроры, могу заверить, что добытая информация всегда весьма полезна, – говорит наблюдая за тем, как же беззаботна девушка, которая остановилась посреди улицы, чтобы полюбоваться красотой звезд.

– Я бежала от всего того, чего бежали многие, – вдыхает ночной воздух, закрывает глаза. – Войны. Мою всю семью убили во время войны, ошибочно посчитав их предателями. На мою семью донесли, посчитав их шпионами. Мы никогда были связаны подобным, а всю мою семью арестовали и убили, как я узнала позже и с помощью Авроры ,все это было из-за личный выгоды.

– Жаль, – Себастья желает посочувствовать ей, но лучше уж перевести тему разговора, чтобы не кровоточила ее старая рана. – Знаете, я груб, порой неуклюж, но смел, всегда добиваюсь своей цели. А вы? Расскажите о себе. Я ведь помню, как увидел вас впервые, вы улыбались и присели на колени, предлагая выпить. Вы показались мне застенчивой, но смешной.

– Прежняя, смешная Бетта с косичками осталась в прошлом, – не боится признаться, и в большинстве самой себе. – Я смотрю на звезды и всегда думаю, что они отражают все мои несбывшиеся мечтания. Мне пора. Увидимся на вечеринке, когда Аврора вернется с Нового Орлеана.

– Мне кажется, что звезды отражают нечто иное, – улыбается, крепко сдерживает за руку, когда та желает перейти дорогу, вернуться в бар. – Увидимся завтра?

– Сегодня еще не кончилось, – смущается, поправляет мешавший локон волос.

Они и не поняли, кто из них потянулся первым, но мгновение спустя после сказанных слов, девушка ощутила прикосновение губ Себатьяна к своим губам. Ещё каких-то пару месяцев назад представить себе не могла, что когда-нибудь это случится, что кто-то обратит на нее внимание или просто захочет поцеловать не из-за того, что так нужно Авроре и та должна выполнить ее приказ. Его поцелуй не был похож ни на все прежнее. Осторожный. Чувственный. Она чувствовала себя совершенно спокойно. Как будто именно так всё и должно было быть. Как будто звезды ои вправду отражают нечто иное – Любовь. Он рядом с ней и Бетта чувствовала только сумасшедшее биение двух сердец, которое сливалось в единое целое. Она ведь никогда не думала о том, что завтра, Себастьян, возможно, с уверенностью в голосе скажет, что все это было на одну ночь и та, со слезами на глазах только отвернётся. Всё это случится завтра, но сегодня живёт сегодняшним днём.

Тысячи звезд освещают их путь в эту ночь. Звезды зажигаются каждую ночь, напоминая о том, что даже во тьме нужно жить.

Яркая вспышка. Вспышка. Неуправляемый процесс.

Ударная волна относит их в сторону и все, что успел сделать Себастьян только накрыть ее своим телом.

Огонь уже загорелся.

Ожоги.

Больно.

Хрупкая. Отбрасывает взрывной волной.

Все серо. Пыльно. Огонь.

Все разрушено.

Пытается дышать и удержать Бетту, спрятать ее от боли, которую она испытывает сейчас. Боль, когда она видит поднявшейся столб пыли, огонь. Кто-то свершил суд или объявил войну.

Больно, не из-за полученных трав и ожогов. Больно, потому что на ее глазах все рухнуло. Рухнуло то, что было дорого. Все не только рухнуло, но могли умереть и девушки, которые могли умереть или пострадать. Кто виноват, в том, что она испытывает боль. Будто ее задушили. Будто сожгли заживо.

Время не остановить, помогает встать, прижимает к себе. Одежда изорвана в клочья, но нужно идти, спасаться и Себастьян понимает это. Понимает, что если бы она сделала несколько шагов вперед, то могла бы умереть. Могла умереть. Умереть на его глазах и сейчас бы он прижимал к себе ее мертвое остывающее тело. Понимает, что спас ее жизнь.Понимает, что нужно уходить, пока к бару не сбежались жители окрестных домов и не приехала полиция.

Боль пройдет и Себастья уверен в этом. Все проходит. Но ей не легче, на глазах слезы, бьется, пытается вырваться, побежать к разрушенному, горящему зданию. Пытается что-то прокричать. Впала истерику, но он сдерживает ее. Сдерживает из последних сил.

– Нужно уходить, – сжимает крепко свои руки на ее талии.

– Там девушки, моя семья, Аврора говорит, что мы семья, я не оставлю свою семью, – земля словно уходит из под ног, пытается вырваться, ударить его по лицу.

– Я держу тебя, держу, – едва ли его слова утешат ее, но Себастьян мужчина, сильнее ее, оттаскивает в сторону, не позволяет броситься к месту трагедии.

– Я не могу, – губы дрожат.

– Мы уходим, – твердо заявляет Себастьян. – Кто-то в открытую объявил войну Де Мартель и возможно самому Клаусу Майклсону. Понимаешь, мы все в опасности! Все в опасности. Это война и прольется кровь. Кто-то решил отобрать корону у Никлауса Майклсона. Сейчас соберутся люди, которые обязательно помогут.Уходим, Бетта.

Еще вчера они выглядели счастливыми.

Вчера.

Сегодня уже наступило.

Полночь и сегодня наступило.

Сегодня они наблюдают за возвышающемся пламенем, огонь которого завораживает, но так же может испепелить. Сегодня они наблюдают за тем, как все рухнуло и остась только пламя, осколки и обожженные кирпичи. Сегодня они наблюдают за тем, что разрушено, а еще вчера они били счастливы и желали построить счастье.

Новый Орлеан. Несколько часов назад.

Любовь – это смерть.

Стук высоких каблуков. На ногах Фреи туфли на каблуках, ведь теперь нет причины стесняться, а ее походка подпрыгивающая, ритмична и необыкновенное сексуальная. Серые туфли, платье такого же цвета, из легкой ткани, в пол с опущенной талией, без рукавов, ярко алый ремень подчеркивает заниженность талии платье Фреи, но как альтернатива и копромисс, чтобы руки не были открыты, накидка поверх на плеч. Накидка крепилась брошью украшенной рубинами, так же к накидке крепилась алая полоска, чтобы разбавить серость и скучность образа. Все же модные советы от Ребекки подействовали на старшую сестру, чему младшая была чрезвычайно рада.

– Люсьен, – зовет, спускается в подвал, точно зная, где искать своего супруга.

Фрея Касл-Майклсон точно знает, что ее супруг должен быть там, ведь Люсьен должен контролировать официантов, которые разносили алкоголь гостям. Клаус отдал этот приказ, а Касл был вынужден исполнять все его приказы. Любой приказ, любая пролитая кровь в обмен на маленькие крупицы, дни счастье проведенные рядом с Фреей.

– Люсьен, ты обещал мне танец, – говорит Майклсон открывая дверь в винный погреб.

Больше не видит свет в его глазах. Видит только его тело с ножевым ранением в области живота. Внутри его нож. Стоит. Словно сходит с ума смотря темно-алую кровь. Не выдерживает, сросается к ему, упала перед ним, растягивает пуговицы рубашки, пытается извлечь холодное оружие из его плоти. Живой, ведь его дыхание слабое, но он все еще дышит. Пока ее любовь все еще дышит Фрея Майклсон будет бороться. Она будет бороться за свою любовь, а если любовь обернется в смерть, то она будет точно знать, кого винить в том, что ее любовь мертва. Смотрит на нее. Тело ноет от боли, силуэт расплывчатый, но его любовь рядом с ним. Касл находит в себе силы схватить ее руки, от чего Майклсон вздрагивает. Схватил, желает сказать на нависшей над ней тенью. Желает предупредить об опасности ту, которую он любит. Желает, чтобы она бежала от этой тени, бежала из этого места. Бежала от опасности, а он умрет, если так суждено. Умрет, зная, что в последние минуты своей жизни видел ее лицо.