Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 63 страниц)

Рядом с ним, а он крепче держит ее в своих объятьях. Слова не нужны, она нерешительно тянет руку, переплетает их пальцы, и Майклсон шумом выдыхает, осознавая, что она слишком близко, ощущает ее горячие дыхание и то, как ее губы накрываю его. Поцелуй скажет лучше, о том, как она любит. Нежный и чувственный поцелуй кажет ему, то, что она всегда будет рядом. Рядом до конца. Поцелуй, скажет гораздо лучше слов, но Кетрин скажет сейчас. Скажет, что любит. Скажет, пока часы молчат. Словно время остановилось для их двоих.

Часы молчат, но сегодня она не будет молчать о своих чувствах.

Пока он дышит, рядом, пока она держит его руки в своих. Кетрин скажет, пока есть время. Скажет, потому потом может быть поздно.

Скажет именно сейчас. Скажет, что любит.Скажет,пока не поздно.

Скажет пока в его объятьях. Скажет, пока ее губы касаются его.

Берет его лицо в свои руки. Смотрит в глаза. Губы дрожат, но она скажет. Скажет сейчас.

– Посмотри на меня.Только я буду любить тебя так сильно, только я буду тебе верна.Я никогда от тебя не отвернусь, если ты этого не захочешь, ты слышишь, слышишь? Слышишь, я люблю тебя Элайджа Майклсон. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, тоже.

Смотря в ее глаза, Элайджа и вправду верит в лучшее. Верит, в то, что они не обречены. Верит, в то, что им повезет.

Забывает обо всем, как только ее губы касаются его. Чувствует, что она рядом и пойдет до конца. Пойдет с ним в Ад, и отговорить у него не выйдет. Пойдет в Ад, не отпустит, потому что любит.

– Я могу разбудить Надю, – говорит Мохаммед, как только влюбленные прервали поцелуй.

– Нет, я не желаю, чтобы моя дочь плакала, – отвечает Кетрин.

– Если что-то случиться, – тихо, через силу, сильно сжимает руку жены.

– Я позабочусь о ней, защищу ее, пока вы не вернетесь, – обещает Махаммед. – Мы всегда защищаем наши семьи и семьи близких.

Аврора одета в платье-тунику кораллового цвета, на манер древнегреческих, с открытыми рукавами, спереди геометрический вырез. Вздыхает пряча оружие в мягкую сумочку на цепочке. Скрещивает руки на груди, выражает дневальства, что ее муж не притронулся к тарелке с едой, которую приготовила Мелика. Сейчас Тодд думает, что его жена готова шагнуть в Ад, но не ради его. Догадывается, что Аврора не только получила желаемую власть и придумала, свой личный план по спасению Клауса. Хочет сказать, и Аврора чувствует это, но знает, что тот промолчит, поэтому нависает над ним, обнимает и целует в щеку.

– Что ты задумала, Аврора?

– Спасти Дьявола. Иногда выгодно иметь одно зло на своей стороне.

– Я серьезно, Аврора. У нас сегодня встреча с Ками, знакомства с мальчиком.

– Я успею вернуться во время.Совершу маленькое зло и вернусь.

– Будь осторожна.

– Будь хорошим мальчиком для своей плохой девочки.

Чтобы не случилось, Клаус не успокоится, пока не уничтожит любого, кто может навредить ему и его семье. Так было всегда, и, чтобы не случилось Клаус Майклсон и его семья уничтожат любого. Он пережил многое, пролил достаточно крови, чтобы быть королем. Клаус Майклсон. Он был королем, а теперь желает стать лучше для Хоуп. Сделает все, чтобы вернуться к тем, кого он любит и те, кто любят его. Вернется и неважно, что потребуется сделать для этого.

Беспокойная ночь, и не только потому, что Клаус провел ее, пытаясь уснуть на заднем сиденье своего автомобиля. Беспокойства перед встречей с неизвестностью.

Словно он должен встретиться не с человеком, а с пустотой. Должен встретиться с неизвестностью.

Хлопает дверцей автомобиля, сжимает в руках оружие. Наплевать на боль в спине. Сегодня он воин. Сегодня он будет сражаться.

Будет сражаться против любого зла. Но со злом ли он столкнулся в этот раз? Возможно, Клаус Майклсон столкнулся с тем, что сотворил сам.

Война уже объявлена.

Отталкивает и без того, напуганную Фонтану, которая пыталась, что-то сказать, возможно, предупредить о возможной ловушке.

Отталкивает, что напуганная секретарша оказывается на полу.

Клаус Майклсон опасен и никогда не слушает.

Клаус Майклсон вернет, то по праву принадлежит ему.

Один.

Отталкивает дверь, ведущую в кабинет управляющего. Отталкивает с силой, явно желает показать своим врагам то, что в гневе Клаус непобедим.

Непобедим?

Два.

Застыл, словно каменная статуя, видя сидящего за столом мужчину, который расставляет шахматные фигурки на деревянной доске.

Застыл и не понимает, почему его враг так спокоен. Почему Руди один, не привел за собой армию врагов, которые желали расправиться с ним.

Не понимает, а на лице Руди проскальзывает ухмылка. Ухмыляется, потому что сам Клаус Майклсон дрожит от страха. Дрожит и боится сделать шаг в сторону Руди, боится встретиться лицом к лицу. Боится тьмы и пустоты. Пустоты, которая ждет, чтобы поглотить тебя целиком.

Три.

Открытая входная дверь. В кабинет, словно ураган, врываются Элайджа и Кетрин. Боялся опоздать, бежал быстро и готов был на все, чтобы спасти брата, не позволить ему попасть в ловушку.

Сражаться, как семья.

Майклсон отдышался, ведь он спешил, чтобы прийти на помощь брату. Кетрин знала, что Элайджа выберет семью и брата. Знает, что сейчас он напуган. Ее рука опускается на его талию. В жизни Элайджи Кетрин та, кто всегда будет рядом с ним.

Спокойный взгляд. Фигурки расставлены на шахматной доске, а это означает, что игра начинается.

– Не нужно было тебе ходить за мной, брат, – еле шевелит губами.

– Мы всегда сражаемся, как семья и поговорим, как только этот ужасный день закончится, – ослабляет узел галстука.

– Сперва, королева, – берет в руки черную фигуру ферзя. – Мисс Пирс, прошу вас, будет неприлично лазить под ваше платье в присутствие вашего любимого мужа.

« Это королева, она ходит как угодно… »

Ферзь ходит во все стороны по вертикали и диагонали. Самая сильная фигура. Очень эффективен и в защите, и в нападении. Единственный минус, то, что его нужно оберегать от нападений.

Если белый ферзь решит ударить черного, то следующим ходом, черный ударит белого.

Ударит даже не применяя силу.

Ход королевы.

Кетрин порой сама не знает, что делает, но она всегда делает, то, что желает.

С лица не исчезает довольная ухмылка, подходит к столу,приподнимает правую ногу, ставя ее на обитый натуральной кожей стул, отворачивает черную ткань платья, обнаженная оливковая кожи, не скрытая нейлоном чулок песочного цвета. Соблазнительно. Медленно, отворачивает ткань платья. Не позволительно. Кетрин плевать на правила, ведь гораздо важнее, что взгляды мужчин прикованы к ней. Обнаженная полоска кожи. Охватывает руками оружие, которое было закреплено на бедре с помощью кожаного ремня. За всю практику этот способ самый эффективный.

В руках Colt, который Кетрин кладет на шахматную доску. Гордо поднимает подбородок, как учили в детстве, выпрямляет спину и кривит губы в усмешке. Она победила. Вновь. Постукивает пальцами по столешнице, касается холодного металла оружия, посылая недовольный взгляд в сторону Руди, который и не верил, что она способна на подобное.

Ее не учили быть королевой с рождения. Она не придерживается моральных принципов и приличия. Она знает точно, страх – главный помощник в управлении людьми. Эту истину она проверила на своем опыте.

Цена власти – одиночество, и она знает этого. Знает, что власть не стоит этого. Знает, что в этой игре у Руди иные мотивы.

Её жизнь – череда четко выверенных действий, одинаковых дней. Кетрин знает, как действовать. Знает и всегда побеждает.

– Если, хотя бы волос упадёт с головы моего мужа, то знай, что я приду за тобой. Потрачу всю свою оставшуюся жизнь, чтобы убить тебя. Я не остановлюсь.

– Это дела только между мной и Мистером Никлаусом Майклсоном. Вы можете идти.

Пирс смеется, скорее нервно, и думает, что, может, быть она действительно слишком остро реагирует на ситуацию. Знает, что Элайджа не уйдет, а кивок, в ее сторону, означает только то, что она уйти. Уйти, а он останется, и будет бороться за них обоих.

Она задерживает дыхание, когда видит, каким строгим взглядом он смотрит на нее, следит, как она покидает комнату и выдыхает, отпуская тревоги, глядя на легкую улыбку на губах своей жены.

Закрыла за собой дверь, а ему нужна была улыбка. Улыбка, которую он запомнит навечно.

Король – самая главная фигура.

Короля нельзя разменивать, держать под боем фигур соперника. Король требует защиты. Клаус Майклсон нуждается в защите.

Не потому, что король слишком уж слабый как фигура, а потому, что если он погибает, то партия для играющего проиграна.

Проигрыш.

Конец.

В конце игры, когда фигур на доске на порядок меньше, и прямых угроз королю не так много, его сила оценивается примерно как сила легкой фигуры.

Ослабел.

– Я убью тебя! Кто ты такой, чтобы идти против самого Клауса Майклсона.

Гнев.

Ослабел.

В руках Клауса Майклсона заряженный револьвер и тот готов выстрелить. Выстрелит и покончит со всем этим. Положит конец этой игре.

– Присаживайся и если ты так любишь шахматы, сыграем партию? Убьешь меня прямо сейчас, то не узнаешь всей истории. Моей истории. Историю и загадку « Nemo.»

Сжимает револьвер.

Король не должен бояться, даже если все идет не так, как нужно.

Садится напротив Руди, радужка серых глаз словно наполняется тьмой, которая отражает всю его ненависть.

Что ж, Никлаус Майклсон готов сыграть эту партию.

Очень важно запомнить, что когда одна фигура сбивает другую, она становится на клетку сбитой фигуры.

Пешки.

Один ход. Только на одну клетку вперед.

Ходят пешки только вперед. Это единственная фигура, которая не может ходить и наносить удар.

Не может.

Передвигает фигуру. Взгляд падает на Руди, который держит в руках Colt Пирс.

Опасно играть с заряженным оружием, потому что оно обязательно выстрелит.

Один из них не успокоится, пока не убьет другого.

Слон – это сильная, дальнобойная фигура.

Аврора Де Мартель решила действовать решительно.

Она сделает свой ход. Сделает ход по диагонали и пусть не в ее силах перепрыгнуть, через фигуры, действия ограничены, но Аврора не садится. Дошла до двери нужной квартиры, но ей не спешили открывать. Она и надеялась, что ей откроют двери квартиры Бенксов. Нетерпеливая Аврора, привыкшая получать все и сразу сейчас топчется у двери, стучит кулаком в дверь.

Не откроют. Она знает, но попытаться стоит.

– Черт! Я знаю, что вы меня слышите! Я пришла одна и желаю поговорить!

Откройте эту дверь или я вышибу ее, но все равно добьюсь своей цели.

Закрыла глаза. Тайра ведь слышала этот крик, уже как минут двадцать, но у нее нет сил, чтобы повернуть ключ в замочной скважине. Нет сил открыть дверь.

Сонный. Деннис не мог спокойно спать слыша настойчивый стук в дверь. Непрекращаемый стук. Стук, который уже порядком надоел юноши.

Боится, видя брата, который зевает, подходит к Тайре.

– Это прекратится? Этот стук…

– Иди к матери. Не обращай внимание. Иди!

– Хватит! Все может идти к черту!

– Нашей семье грозит опасность, и я пытаюсь сопротивляться этому. Иди!

Быстрым движением поворачивает ключ, отталкивает дверь и видит рыжеволосую женщину.

Тайра думает, что ее брат совершил ошибку.

Аврора суетится, проходит в парадную, вновь добилась своей цели.

– Хороший и умный мальчик, – гладит его по голове.

– Кто ты такая? – спрашивает женщина.

– Рыжеволосая Дьяволица. Слышала обо мне? – ухмыляется, смотря на Тайру.

– Аврора Де Мартель, – ужасается, осознавая, что за женщина стоит перед ней. – Тебе лучше уйти.

– Я никуда не уйду, пока ты не выслушаешь меня, по вине твоего мужа пострадал мой брат, и лучше тебе не знать, каким способом Клаус наказал Тристана, – шипит Аврора.

– Мне жаль, – вздыхает.

– Сейчас я даже думать об этом не хочу, но мы зло, и лучше тебе иметь одно зло на своей стороне, – ухмыляется она. – Идем со мной. Мы должны сделать то, что делают женщины : Остановить мужчин и не допустить проливание крови. Клаус убьет твоего мужа, а потом придет и за тобой, вами всеми.

– Руди тоже не остановится. Он был подростком, когда Клаус сжег его дом вместе с семьей. Клаус думал, что он умер вместе с ними, но ошибся.

– Вот поэтому мы должны вмешаться и остановить это, – убедительно говорит Де Мартель. – Ты со мной? Ты будешь сражаться со мной? Машина ждет внизу. Идем.

– Идем, нужно торопиться, – пугается, осматривается пытаясь найти свою сумку, но получив положительный ответ Де Мартель крепко удерживает ее за руку и тащит вслед за собой.

Конь – самая «вертлявая» фигура на шахматной доске. Он ходит по необычной траектории по сравнению с другими и является единственной фигурой, которая может перепрыгивать через другие фигуры.

Перепрыгнуть.

На шахматной доске все меньше фигур. Пали пешки. Белый слон.

Ладья наравне с ферзем, считается тяжелой фигурой. Ладья считается сильной, но при этом прямолинейной и не очень маневренной фигурой.

Элайджа не может стоять в стороне. Стоять и просто наблюдать за этой кровавой игрой. Одна ошибка может стоить жизни, может пролиться кровь. Это касается их двоих, но Элайджа должен вмешаться.

Страх в глазах.

«Эту фигуру в войне можно сравнить с пушкой. Стреляет сильно и далеко. Ввиду её высокой номинальной стоимости лучше её беречь и держать немного оттянуто, не пуская в гущу событий»

Итак, ладья ходит и бьет по прямой на любые расстояния и во все стороны.

Элайджа здесь и не допустит того, чтобы пролилась кровь. Должен вмешаться, видит страх и в глазах его брата.

– Добро или зло – это тот путь, который мы выбрали, – говорит старший Майклсон.

– Клаус выбрал путь зла, – ухмыляется тот. – Зло бьется в его сердце.

– Ты отнял у меня компанию, взорвал бар Авроры, пожары на складах, что ты еще скрываешь? – держит в руках фигуру « Ладья» – Как все иронично : Я не могу убить тебя, ты не можешь убить. В любом случае тебе придется убить всю мою семью, но после придут наши дети, их дети. Зло не остановить.

– Зло живет в каждом из нас, а какое самое ужасное зло совершил ты? – смотрит прямо в глаза : тяжелым и пронзительным взглядом.

Вспомнить.

Сделать следующей шаг.

Не допустить падение короля.

Не допустить, чтобы королю пришел конец.

Не проиграть партию.

Не допустить « Шах и мат»

– Харрис…

Руди создал эту игру. Рискнул и произнес фамилию в которой кроются все ответы на все вопросы Никлауса Майклсона.

– Нет…

Клаус завершит эту игру.

Нелегко.

Думать. Нельзя убежать. В глазах холод. Готов и нажимает на курок.

Выстрел. Кровь окрашивает шахматную доску.

– Брат!

Испуган, пытается ухватить Клауса за руку, отобрать оружие. Не простит, и его будет терзать чувства вины. Элайджа не простит себе очередной смерти.

Не слишком поздно.

Пошатнулся, прикусил губы. Клаус не просто убивает и проливает кровь. Клаус Майклсон сперва причинит невыносимую боль, насладиться мучениями своему врагу. Выстоит и вновь окажется на вершине.

– Ты уберешься из города до наступления темноты или я убью тебя и всю твою семью.

Смеется даже несмотря на жгучую боль в плече. Он ведь привык терпеть. Терпеть и молчать, боясь навлечь гнев великого Никлауса Майклсона и предстать перед его судом. Но с каких пор Никлаус Майклсон возомнил себя судьей?

Пошатнулся, но не упал со стула. Запах пороха. Смеется. Никлаус Майклсон не желает слушать. Клаус не слушает и решает судьбу с помощью пули в лоб. Ему наплевать, ведь главное показать свою силу и одержать победу. Плевать. Никлаус Майклсон никогда не сожалеет и не проливает слезы.

Необходимое зло.

Элайджи кажется, что он оказался хуже, чем в Аду. Кулаки приведены в боевую готовность, ударяет брата по лицу, надеясь, что хотя бы насилие и боль образумят его. Раз за разом наносит ударив Он готов бить его столько, сколько будет нужно. Его брат заслужил разбитую губу и кровь на лице. Бить по лицу родного брата, ведь Элайджа знает, что только боль сможет вразумить Никлауса. Только так можно спасти его.

Боль пройдет.

Раны затянутся.

– Ты же знаешь, что бесполезно драться со мной, когда я в гневе, брат!

На полу кровь. Элайджа кашляет кровью. Его кровь окрашивает деревянный паркет.

Очередной выстрел. Пуля проходит слишком близко с Элайджей.

Кашляет и не верит, что его брат убьет его, прольет кровь семьи.

– Ты не убьешь меня.

– Убью…

«Сделать ход конем» – в реальной жизни, как известно, так называют какой-то необычный или особо хитрый шаг.

Хитрый шаг Авроры Де Мартель срабатывает.

Конь ходит буквой «Г».

Аврора проникает в главный офис компании, через один из коридоров связывающие главный офис с цех.

Все просто.

Поднимается вверх, выше, нет времени отдыхаться, сердце бешено стучит в груди, она уже вошла в азарт этой игры.

Обстановка накаляется. Аврора понимает, что может опоздать. Аврора обладает мужским характером, редко проявляет покорность и нежность.

Не опоздать.

Тайра не успевает за Авророй, ускоряет шаг.

Не успевает за взрывной Авророй. Не зря же ее называют сумасшедшей.

Спокойно.

Кетрин успокаивается, перестает смотреть на секундную стрелку на своих наручных часах. Секундная стрелка движется вперед, а ей кажется, что время застыло.

Слышит выстрелы, внутри все содрогается. Словно время умерло. Мертвое время.

В этот раз она не может войти и оттого чувства вины мучит ее.

Руки сложены в молитвенном жесте и разве, что Бог может спасти ее.

Спасение. Кетрин Пирс верит в спасение.

Верит и находит спасение в лице вбежавшей Авроры и Тайны. Пирс заключает ее в объятья, даже целует в щеку, готова задушить, вот только Авроре сейчас не до объятий.

Открывает дверь и сама себе дает себе обещание : “ Держать себя в руках. “

– Nemo! – кричит, словно у нее осталось сил только на то, чтобы выкрикнуть это имя.

Добавить огня в пекло.

Из носа вытекает кровь – капля за каплей, но это не пугает Клауса.

Кетрин не боится вида крови, касается лица Элайджи, целует окровавленные костяшки, крепко прижимает его к себе, точно зная, что на черном, не останется следов крови.

– Я рядом, Элайджа.

– Моя Катерина.

Кости ломаются, и внутренности жжет, будто кислотой разъедает. Пуля внутри его плеча. Дырка,которую проделала пуля причиняет невыносимую боль, разъедает.

Теряет силы.

Ранен.

Клаус Майклсон тоже ранен.

– Немо, – не тянет времени, желает быстрее оказаться рядом с мужем, осмотреть его рану.

Темно-алая кровь капает на стол.

Прицелился, сперва, в сердце, затем опустил ствол оружие ниже, к голени Искра.

Клаус Мвйклсон нажал на курок.

Упала, будто по живому режут, когда случается что-то такое...

– Тайра! Нет!

Когда тебе больно, что остается?

Кричать от боли.

У него пальцы дрожат, как у пьяного, а перед глазами плывет и закручивается кругами, спиралями. Перед глазами темнеет и он видет, как упала его жена.

Пахнет кровью.

– Королева берет Короля.

Не хорошо.

Аврорва знает что Клаус, понимает без слов. Или просто чувствует то же. Сейчас все не хорошо.

– Я знаю, но все хорошо, Ник.

Все хорошо. Клаусу хочется рассмеяться, потому что абсурд. Но он только опустит голову и вновь готов выстрелить, не боясь измазаться в крови.

Де Мартель прижимается со спины и пытается отобрать оружие, следит за дулом, чтобы не пострадали другие. Знает, что тот не успокоится и все равно выстрелит.

Одна пуля в стене.

С потолка сыплются частички бетона окрашенного белой краской.

Пыльно и пахнет кровью.

Все хорошо. На самом деле все хорошо, ведь оружие теперь в руках Авроры.

Клаус рычит, хватает ее за плечи, но Аврора не уступит.

– Ты отпустишь их, Ник.

– Только похороненными, на кладбище этого города.

– Нет!

– Катись к черту, Аврора.

Они где-то это уже проходили, и нехорошее предчувствие быстро обращается в тревогу, но Аврора улыбается, потому что... потому что так нужно.

Он не скажет, что любит, потому что не любит Аврору Де Мартель.

– Я сошла с ума из-за любви к тебе, Ник, но ты поступил неправильно со мной. Всегда поступал неправильно. Ты разбил мое сердце, но я здесь, рядом с тобой. Я сражаюсь за тебя. Поступи правильно ради дочери и Керолайн.

Губы с привкусом крови.

Загадка « Nemo.»

И рассудок, что кажется, покидает его.

Доиграть партию и разгадать загадку « Nemo.»

Сфокусированный взгляд на Клаусе. Мужчина и так уже потерял слишком много крови. Готов сойти от этой боли, но ранена его жена и из последних сил тот сползается со стула, ползет к Тайре, чтобы коснуться ее ладони. Коснуться своей окровавленной ладони ее. Быть с ней до конца. Если жизнь игра, то возможно они проиграли.

Опирается на ее плечо, смотрит на Майклсона и даже, если это будут его последние слова, то он скажет.

Перед глазами темнеет.

– Мое имя настоящее Немо Харрис и мне было семнадцать, когда мой дом горел. Я помню, как однажды видел лицо Клауса и тот был зол, потому что мой отец отказался уступать квартиру на нижнем этаже, чтобы ее пере обустроили в закрытый бар. Я видел лицо Клауса и помню, как тот сказал, что мы пожалеем, и огонь уничтожит все, – тихо хрипит мужчина.

– Ты не мог выжить, – дрожащим голосом шепчет Клаус. – Было три обгоревших трупа. Я лично видел тела! Ложь! Ты должен быть похоронен, как и все те, кого я убил!

– Ничто не останется похороненным, – кашляет, кажется, забывает, как дышать. – В ту ночь в моем доме был мой друг, Витор. Третий труп был его, а я выжил, потому что опаздывал и вовремя не вернулся. Я помню, как упал на асфальт и видел, как догорает мой дом, моя жизнь. Ты отнял у меня все, я желал, чтобы в этом мире ты не познал ни минуты счастья. Я вернулся в город с целью уничтожить тебя и твою семью. Я сплотил всех твоих врагов, тех, кто желал тебе смерти. Джордж слепо желал власти, и уговорить его подстроить покушение на Элайджу не составило труда. Роже, желал отомстить за смерть сына. У каждого был мотив. Ты монстр, а я стал таким же. Теперь ты знаешь, что твоя семья принесла в этот мир зло.

Все темно. Перед глазами темно.

– Нет, Немо, – всхлипывает Тайра, прижимает к себе тело мужа, не позволяет упасть. – Если ты меня слышишь, то знай, что ты не монстр. Ты спас меня тогда. Спас от тех мужчин, спас мою честь. Тогда я увидела в тебе хорошее. Тогда я полюбила тебя. Тогда, когда я была напугана, дрожала от страха, а ты усадил меня на скамейку в парке, прижал к себе, а я видела кровь на твоем лице. Тогда я знала, что ты защитишь меня. Я влюбилась в того мужчину и буду любить его вечно.

Тьма и больше нет боли. Ее тело упало рядом с телом мужа.

Там, где тьма нет боли и сейчас Тайра не чувствует ничего.

Nemo. Никого. Ничего.

Милосердие.

Никлаус Майклсон не знает этого слова. Даже не смотрит на тела и кровь.

Стряхивает пыль и побелку со своего пиджака.

Ему наплевать, ведь в этой партии он одержал победу. Он победитель, получил желаемое и может уходить с гордо поднятой головой.

– Никлаус, – грозит Элайджа, протягивая руку вперед, не позволяет ему уйти. – Ты должен поступить правильно.

– Они уже мертвы и им наплевать, – отвечает тот. – Мы можем праздновать победу брат.

– Я не буду праздновать, – пытается повысить тон, но не может ступить вперед, ведь его удерживает Кетрин.

– Твое право, – пожимает плечами Клаус. – Я уходу.

– Никлалаус, мы всегда боролись за семью, защищали друг друга, любыми способами, проливали кровь « во имя семьи» я был монстром, ты видел моего монстра, а я видел твоего монстра брат, – окровавленная ладонь касается светлой ткани пиджака Никлауса. – Пора остановиться и вспомнить о таком слове, как « милосердие.» Пора подумать не только о своей семье. Мы можем спасти этих людей, проявить милосердие. Пора положить этому конец. Настало время искупление. Сделай это ради твоей дочери и женщины, которая верит в то, что в тебе есть свет, верит в твой свет. Я всю жизнь верил в твое искупление, искал его для тебя, верил, в то, что сумею объединить семью, но в какой-то момент я остановился. Остановился, потому что осознал одну вещь : « Чтобы не происходило, как бы далеко мы не находились друг от друга мы остаемся семьей. Семьей, которая всегда сражается бок о бок. В нас бьются сердца Майклсонов. Мы останемся семьей Всегда и навсегда. Мы навсегда останемся семьей даже, если нас будет разделять океан. Мы Майклсоны, семья « Всегда и навсегда.» Наши сердца будут битья в сердцах наших детей и мы должны быть лучше, должны остановиться ради будущего и будущего наших детей.

– Поступай, как знаешь, Элайджа, но место главы компании твое по праву, – Клаус шепчет на ухо, его рука обвивает шею брата. – Поступай, как знаешь брат. Проявляй милосердие, верь в будущее, но сегодня я ухожу. Я окончил эту партию. Моя грязная работа завершена. Сегодня я ухожу.

Один. Дверь закрывается за его спиной.

Шах и мат.

Король сыграл эту партию.

Король может уйти.

На часах 08:21. Солнце восходит над Чикаго.

Это конец дня? Конец Ада? Клаус Майклсон выбрался из Ада?

Нет, только начало.

Начало нового.

Нью-Йорк.

Отвернулся. Марсель отвернулся от нее, пусть и спали они в одной постели. Отвернулся и сейчас они, словно не понимают друг друга. Тишина. Ребекка смотрит в окно, вздыхает и прекрасно знает, что он отвернулся от нее, потому что Ребекка сама спровоцировала это. Знает, что унизила Марселя своим поведением, но Ребекка Майклсон не потеряет свою любовь. А может, она просто играла в любовь?

Разбита и преданна.

Взгляд сфокусирован на окне. Наблюдает, за восходящем солнце. Летнее утро, лучи солнца и голубые облака, белые, словно островки, облака. Раньше, закрывая глаза, Ребекка Майклсон словно витала в облаках. Сейчас она спустилась на Землю, в реальность, в которой она причинила боль тому, кого любит.

Стерва.

Голова кругом. Сейчас она вспоминает, как все начиналось : как Марсель пробирался в ее комнату, как они впервые поцеловались перед тем, как тот ушел на фронт, как он просил ее руки у Клауса, помнит свою свадьбу и то письмо, помнит как тот вернулся и как внутри все ее перевернулась, помнит безумства, помнит, в какой ярости был ее брат и даже попытался отравить. Отравить не только ее, но и всю счастливую жизнь с Марселем, помнит как они выстояли и вернулись.

Они всегда были рядом друг с другом?

Любовь или игра в любовь?

Словно Ребекка Майклсон дошла до края.

Запуталась.

Неужели, все, что они пережили теперь останется в воспоминаниях?

Воспоминания.

Помнит.

Все, как в тумане.

Не желает смотреть на солнца и по зарывается в одеяло.

Темнота.

Не отпускает. Темнота не отпускает.

Не отпускает.

Не скажет, прощай любви.

Сердце не отпускает. Не отпускает Марселя.

Игра в молчание? Остановиться на полпути? Ребекка Майклсон – стерва, которая всегда получает желаемое.

И это называется любовь?

Что она наделала?

Стерва разрушила, разбила сердце ради достижения цели.

У него есть к ней чувства, есть, всегда были. Ребекка Майклсон знает это также хорошо, также хорошо, что она любит его и готова на все ради этой любви.

Сердце разбито. Ребекка не может разделись свое сердце на две части : Семья или любовь. Между этими она не в силах выбрать. Не в силах разорвать свое сердце на две части.

Сердце стервы разбито.

Не отпускает.

Сердце не отпускает.

Нависает над ним, удобно устраивается, сбрасывает с себя одеяло поводит ладонями по обнаженному торсу. Сейчас Ребекка задевает, каждый нерв, клеточку его организма, но забывает как дышать, она словно растворяется в его руках, желает поцеловать.

– Это имеет смысл. Поэтому ты не целуешь меня?

– Я не поцелую тебя, даже если хочу. Но я не хочу. Ты темная Ребекка. Где та, милая и добрая девушка, которой я отдал свое сердце навечно?

– Мм-хмм. Исчезла. Умерла. Мы можем вновь играть в молчанку или ты выслушаешь меня?

– Выслушаю.

– Я скажу тебе глядя в глаза. Мне нужно так многое сказать тебе. Стерва, ты знаешь об этом понятии, возможно, его ввела я. Марсель, ты знаешь, что я сделаю все ради семьи. Даже, когда перед выбором стоит любовь. Ты имеешь права злиться, а я не стану искать оправданий свои поступкам. Я должна была пойти на это, чтобы защитить бизнес, хотя Ника больше волнует другая часть бизнеса, за которую отвечает Стефан. Ты остался со мной до конца, мы были в Аду, вместе спустились в Ад. Мое сердце бьется для тебя, семьи, а сейчас и еще для кое-кого важного. Марсель, зло нельзя победить. Мы будем сражаться со злом всю нашу жизнь и мне плевать на то, что я сама воплощение зла, ради того, чтобы защитить тех, кто мне дорог. Ты знаешь меня лучше всех, Марсель. Знаешь, что я Майклсон и пойду на все, свершу необходимое зло. Ты знаешь… Знаешь, то, что я чувствую к тебе не отпускает мое сердце.

– Ты беременна. Почему ты не сказала мне раньше?

– У нас будет ребенок. Прости, но последние два дня ты только злился, отворачивался от меня и ничего не ел, а сейчас поцелуй меня, мы позавтракаем и ты уедешь в компанию, будешь делать то, что должен делать властный и красивый мужчина : Управлять.

Новый Орлеан.

Лишь утром четвертого дня Фрея Майклсон-Касл осознала, что находится в домике своего мужа, а железные ворота дома ее семьи закрыты. Неужели этот особняк превратится в нечто темное и до жути мрачное. Неужели время возьмет свое и то, что было великим разрушится, останутся обломки, все затянется вьющимися растениями и мхом.

Ее семья покинула город.

Фрея осталась в одиночестве. Связь с семьей вновь оборвана.

Болт и не та боль, которая возникает от повреждения, а ту, которую сложно передать словами, опустошающую боль. Боль, после которой не остается ничего.

Ничего.

Ничего, ведь Фрея Майклсон утратила связь с семьи.

Испытывает самую великую в мире боль. Боль от утраты семьи.

Люсьен, наблюдающие за женой, пришел к выводу, что причина боли его жены – семья.

Внутри нее что-то сломалось.

– Все будет хорошо, я тебе обещаю. Они вернутся, и Майклсоны вернут былое могущества, – Касл был вместе с ней, он пытался ее убедить, но, кажется, она была настроена иначе.

– Они, – хмыкает та. – Моя сестра даже оказалась прощаться. Больно. Ей было больно прощаться и все, что осталось – пустота.

– Они уехали, чтобы вернуть все, – сжимает руки жены.

– Я знаю, любимый. Все мы совершаем ошибки, пришло наше время расплаты, – встает с постели, пытается улыбнуться. – Они уехали, чтобы исправить свои ошибки. – Идем на кухню. Я приготовлю что-нибудь…

– Мистер Касл, – раздается мужской голос после непродолжительного стука в дверь.

– И почему мы не может бежать от людей моего брата и просто побыть вдвоем? – недовольно произносит Фрея, набрасывая на плечи длинный шелковый халат. – Наверное, нас всегда будет троя : Я, ты и твоя сделка с Ником.

– Но, этого того стояло, – легонько касается ее губ. – Идем и узнаем, что произошло.

Он всегда поддерживал Фрею. Он выбрал ее.

Стучавший в дверь человек, сообщает, что привезли коробки, которые сейчас стоят в кухни. Возможно, Фрея решила что-то поменять. Он все узнает и если его жена решила что-то поменять, то это только к лучшему.

– Решила что-то поменять на кухне? – говорит тот, указывая на стоящие коробки.