Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 63 страниц)

– Я же сказал, что оплачу ремонт и дополнительные партии алкоголя за мой счет, – кивает Сальваторе смотря на все это.

Все разрушенной. Аврора сходит с ума стоя посреди всех этих обломков, которые напоминаю ей о прошлом. Она думала, что превратив все в обломки ей станет легче, но не вышло. Стало только хуже, ведь она сама все сломала, разбила, разрушила. Прошлое преследует ее, как бы она не желала все забыть. Она желает забыть но, у не не выходит. Она не в силах оставить прошлое в прошлом. Воспоминания – это то, что сводит ее с ума.

– Идем, Аврора, – Кетрин не боится подойти к ней, обнять и увести в комнату, которая находится на верху.

Авроре Де Мартель достаточно воспоминаний, чтобы заплакать. Авроре Де Мартель достаточно воспоминаний, чтобы сойти с ума.

Комментарий к Глава 29. Как обжигает огонь любви. Meu grande amor (франц.) – Моя большая любовь.

========== Глава 30. А время тикало, тикало... ==========

Нью-Йорк.

– Все может катиться к чертям. Все.

Кол Майклсон повторяет эти слова раз за разом, после того, как прибывшие, на место происшествия полицейские освободили его из железной ловушки, в которую превратилась его машина. Они освободили только его, оставили его Дефне умирать, сославшись на то, что женщиной займутся медики. Кол смотрел на столпившихся полицейских, которые были не так уж и дружелюбны по отношению к гангстеру. Полиция Нью-Йорка была уверенна, что влиятельные гангстеры вновь что-то не поделили, и это привело к тому, что пролилась кровь. Во время беспределов и запретов многие переходили черту дозволенного ради личной выгоды. Полицейские уже и не подсчитывали жертв подобных разборок. Полицейским только жаль прекрасную молодую девушку, которая угасала: медленно истекала кровью, она явно одна из тех молоденьких красавиц, которые становились любовницами парней, на подобие Майклона, а те выбрасывали их после того, как наиграются. Но помочь они ей ничем не могут.

– Вам повторить вопрос, Мистер Майклсон? – твердит мужчина в форме. – Кто желает вам смерти?

Майклсон их всех ненавидел, ведь сейчас угасает его любовь, и он должен что-то сделать. Он должен спасти ее, но все твердили, что Дефне умрет, ведь потеряв столько крови, редко бывает, что человек выживет.

– Мне наплевать, – отвечает он, уходя в сторону машины.

Его не пропускают, но ему наплевать. Обезумел. Сломался. Майклсон отталкивает, угрожает им своим оружием, даже выстреливает в воздух и добивается своей цели, когда его рука обвивает ее шею, когда Кол берет ее на свои руки, он делает это осознанно, вдыхает ее запах, убеждая себя в том, что не потеряет ее.

Обезумел. Сломался. Ей плохо. Она умирает, и что может быть хуже, чем потерять возлюбленную? Но окружающим наплевать. Никто не пожалеет его, никто не будет считать выплаканных им слез по утраченной любви, никто поймет, каково это жить без возлюбленной. Никто вокруг его не знает, каково это любить? Кол задумывается о том, что может потерять ее, но старается не накручивать себя. Ее мучает боль.

– Держись, – шепчет Майклсон, направляясь к одной из полицейских машин.

Обезумел. Сломался. Он не задумывается о том, что будет дальше, но, открыв дверь полицейской машины, Кол укладывает ее, прикладывает к ее ране пальто одно из полицейских, лежащих на заднем сидении. Майклсон даже пытается улыбнуться, прижимая ее руку так, чтобы она удерживала кровоточащую рану.

Время быстротечно.

Полицейский напуган, когда к его виску Майклсон приставляет оружие. Кол не вздумает просить, а получит то, что ему нужно любыми способами.

– Если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги, то жми на педаль газа и гони в самый первый госпиталь, – угрожает Майклсон.

Он переступил запретное ради нее. Напуганный молодой офицер не смеет ему возражать и покорно заводит автомобиль. Суматоха. Когда оставшиеся на улице полицейские понимают, в чем дело, уже слишком поздно, ведь автомобиль трогается с места, скрываясь за поворотом.

– Что стоите? За ними! – кричит офицер, бежав к своей машине.

Обезумел. Сломался. Раньше все эмоции были чужды Коулу, но сейчас он испытывает страх. Страх, ведь она может на вечность закрыть свои глаза. Сейчас он играет по крупному, ведь на кону ее жизнь. Это того стоит.

– Боже, ты реально спятил! – выкрикивает молодой парень по имени Джереми.

– Следи за дорогой, придурок! Если с ней что-нибудь случится, то я отыграюсь на тебе и всех, кто тебе дорог! – шипит Майклсон, закрывая свое лицо руками.

Обезумел. Сломался. Джереми думает, что этому наглому ублюдку нужен психиатр или тюремное заключение. Джереми Гилберт – восемнадцатилетний юноша, статный брюнет с карими глазами. У него есть старшая сводная сестра Елена, красавица, длинноволосая брюнетка с глазами цвета шоколада, а после смерти родителей их воспитывала тетушка Дженна, которая души не чаяла в племяннике и племяннице, гордилась ими. Гилберт с самого рождения желал бороться с преступностью, и это подвигло его поступить в академию полиции, вопреки запретам тетушки и уговором сестры, которые ссылалась на то, что сейчас ужасное, неспокойное время, и они могут потерять его. Он знал, на что идет. И что с того, что его пытались остановить? Он все равно поступил по-своему. Это было его решение – бороться и вершить закон над такими, как Коул. Майклсон с детства готовился к тому, что жалость к нему никто не будет испытывать, и он должен быть сильным, чтобы в нужный момент нажать на курок. И именно таким вырос младший Майклсон. Если он принял решение, то оспорить его было равносильно тому, что попрощаться с жизнью.

Обезумел. Сломался. Но остался сильным. Кол Майклсон растерян. Он задумывается, вникает в то, что натворил, закрывая свои глаза, сглатывает ком, который скопился в его горле, но от этого ему не легче, а боль по-прежнему мучает его, сжимает в грудной клетке сердце. Он болен ей и не переживет ее смерти.

Обезумел. Сломался. Осознанно. Кол считает про себя секунды, но время для него застыло. Он осознает, что натворил и этот поступок равносилен поступку безумца. Но если она выживет, значит, он не зря обезумел.

– Боже мой, я реально спятил, – разводя руки в стороны, говорит Майклсон.

Обезумел. Сломался. Спятил. Осознанно.

Кол Майклсон всхлипывает, стряхивает рукой появившуюся слезу. Каждая секунда для него равносильна вечности. Его руки дрожат, но он не думает убирать оружие от виска Гилберта. Он убийца, ничто и никто его не заботило, и Кол Майклсон готов вернуться к этому. Он готов сделать что угодно, пожертвовать кем угодно, только бы спасти ее. Кол будет настаивать на своем, останется сильным и неприступным, чтобы спасти ее.

Чикаго.

Сердце Тристана стучит быстрее, когда его рука касается отверстия, оставленного пулей в двери. Ведь приехав сюда, он надеялся насладиться музыкой, смехом сестры, сообщить ей о том, что теперь у него есть, с кем разделить жизнь, и он нашел свою большую любовь. Услышав бы эту новость, его сестра непременно порадовалась бы за него и крепко обняла, но случилось явно что-то плохое, и Де Мартель уверен в этом, когда пройдя в бар, он не узнает, во что превратилось все то великолепие, в которое обратила это помещение его сестра. Тристан не узнает, ведь всего того, больше нет. Только разруха. Только пыль. Аврора сама все разрушила. Де Мартель переступает через осколки стекла, разбившихся бутылок алкоголя, ламп, оборванных обоев. Уже светает, но в баре темно, и Тристан с трудом различает лица спорящих мужчин.

– Я влюблён в нее, Стефан, – возражает Майклсон, выпивая янтарную жидкость.

– Что? – разводит руками Сальваторе. – Ты не будешь больше подчиняться брату? Ты влюблён в эту шлюху, но что это означает? Элайджа, ты позоришь себя, топчешь свою гордость.

– Я полюбил ее, и это означает, что она выделилась из толпы, из множества лиц и предметов, которые я вижу вокруг себя, а ты оскорбил ее, – и в тот самый момент Стефан ощущает удар по своему лицу. Элайджа бьет сильно, и сила его удара отбрасывает Сальваторе к столу, а на его губах выступает кровь. – Вот, что это означает.

– Хватит! Только не в моем баре! Прекратите! – выкрикивает Тристан, вставая между мужчинами, и только тогда он понимает, что это Элайджа и Стефан. – Разногласия нужно решать с помощью слов и разума. Что случилось?

– Здесь есть лед? – спокойно произносит Стефан, смотря на своего обидчика. – На его месте я бы ударил не один раз. Я не отвечу на это оскорбление, потому что не прав.

Стефан молчит, дотрагивается до своей раны. Не напрасно Сальваторе спровоцировал Элайджу, ведь только так он убедился, что сдержанный, отвергающий всякие чувства Элайджа открыл свое сердце и полюбил. Сейчас Стефан понимает, что имеет дело не с желанием – владеть именно этой женщиной, не с гордостью, не с обязательствами, не иными чувствами, а именно с любовью. Любовь к Катерине, которая зародилась маленькой, а выросла в большую, пустила корни в сердце Элайджи. Теперь Сальваторе понимает, что с любовью бороться бессмысленно. Теперь он признает, что потерпел поражение.

– Приношу свои извинения, – проглатывая слова, говорит Майклсон. – Я утратил контроль над собой.

– Элайджа, Стефан, – обращается к мужчинам Де Мартель. – Что здесь произошло? Здесь была полиция?

– Клаус приказал привезти Кетрин Пирс к нему из-за того, что эта женщина обманула его брата, и он лично желал отомстить ей, так как Кетрин принадлежала твоей сестре, а решил разобраться своими методами, – оправдывается Сальваторе.

– И привел полицию, унижал женщину, – добавляет Элайджа. – Посмотри на себя, Стефан, ты хуже Никлауса.

– Где моя сестра? – дрожащим голосом произносит мужчина, ведь зная методы Клауса, он и не надеялся, что с Авророй все может быть хорошо.

– Наверху, вместе с Катериной, – отвечает Майклсон. – Идем.

– И что ты решил, Элайджа? – спрашивает Стефан, надеясь на его ответ.

– Ты сдержишь свое слова, и покроешь ущерб, который понесла Аврора, я улажу все дела, и завтра же мы уедем в Новый Орлеан. Пусть Никлаус остается в одиночестве.

Стефан не виноват, что план Клауса рухнул. Его разрушила любовь, и против этой величайшей силы даже сам Клаус Майклсон будет вынужден признать свое поражение.

Де Мартель врывается в комнату, и видя сестру неподвижно лежащую на постели, пугается, изменяется в лице, желает закричать, но сидящая на постели Пирс подходит к мужчинам, жестикулирует, чтобы они молчали.

– Я усыпила ее, но думаю, ты не скажешь ей об этом, – шепчет Кетрин, хлопая Тристана по плечу.

– Разгром в баре вина моей сестры? – спрашивает он.

– Да, – кратко отвечает она.

– Скажи, почему моя сестра стала такой? – останавливает ее Де Мартель, как только Пирс пытается отойти от него. – Она стала такой, после того лета, как открылся свой бар, затем она закрылась в своей комнате, а когда открыла свою дверь, то уже не была, как прежде. Она стала озлобленной на весь мир. Эти приступы гнева меня пугают. Кетрин, ты ее лучшая подруга, и если ты не враг моей сестре, желаешь ей лучшего, то расскажи мне правду. Что с ней происходит? Это из-за мужчины? Из-за смерти Армина? Скажи мне, правду… Я боюсь за свою сестру.

– Тристан, я не могу сказать правду, потому что поклялась Авроре, – шепотом отвевает Пирс. – Все перемешалось. В ней все перемешалось: злость, обида, ненависть, презрение и любовь. Как можно испытывать такие разные чувства к одному человеку. Твоя сестра испытывает. Она бежит от прошлого, от своих воспоминаний, от себя.

– Она страдает из-за мужчины, – понимает Тристан, а Пирс ухмыляется.

Ее усыпили, и, приходя в себя, Аврора видит перед собой столпившихся людей, которых Кетрин пытается вывести их комнаты. Ей нужно побыть одной, как объясняет Кетрин девушкам, следуя за ними к выходу. Авроре кажется, что небо обрушилось на ее голову, все смешалось, все спуталось: чувства и мысли. Аврора помнит, как кричала, смеялась, рвала обои, вспоминая все, что пережила, проклинала Клауса и Стефана, себя, да и не стоит лгать, что Аврора проклинала весь мир. Вспышка гнева. Она словно сошла с ума. Голоса девушек, которые пытались ее упокоить, чашка кофе. Она плакала, глотая горький напиток. Тьма. Она погрузилась во тьму, крепкий сон, и ничего не помнит. Забвение. Аврора не помнит, сколько проспала, и как это произошло. Произошло по вине Пирс, которая подмешала снотворное в чашку кофе Авроры.

– Уже утро? Сколько я проспала? Как это произошло? – быстро проговаривает рыжеволосая, закрывая свое лицо руками.

– Мы пили кофе с Глорией и Вероникой, после ты уснула, – объясняет Кетрин.

– Да, что-то такое припоминаю, – жмурится она, держась за голову.

– С тобой все хорошо, сестра? – интересуется Тристан, садясь на край постели, заставляя сестру посмотреть на него.

– К черту! – выкрикивает Аврора.

– Что с тобой происходит, сестра? – мужчина аккуратно берет ее руки в свои. – Поговори со мной. Что тебя тревожит?

– Я полюбила мужчину, который взял у меня все, а в замен не дал мне ничего, из-за него я перестала жить своей жизнью, замечать, что происходит вокруг меня, людей которые окружали меня, мой взгляд был обращен к нему, в те счастливые дни, что мы провели вместе, и я искала его, – еле шевеля губами, произносит Аврора. – Искала его в прошлом.

– И где он сейчас? Как его имя? Это Армин? Другой мужчина? Назови мне его имя, сестра! Я готов убить того, кто причиняет боль моей сестре! Убить того, кто так обошелся с моей любимой сестрой, единственной семьей, – быстро задает вопросы Тристан, сжимая руки в кулаки.

– Я не хочу говорить, брат, – отрицательно кивает Аврора. – Он бросил меня. Все кончено. Все кончено, но я бегу. Бегу не в будущее, а прошлое. Желаю обернуться и переписать историю, конец которой я уже знаю. Тот мужчина поступил бы со мной так же, но я желаю вернуться, вновь пережить все то, что испытала. Я желаю обернуться в прошлое, жить в том времени, когда я была счастлива рядом с ним, испытать то, что испытывала рядом с ним. Я желаю жить прошлым. Желаю вернуться в прошлое.

– Но это невозможно? Невозможно жить прошлым, – непонимающе произносит он, смотря в ее глаза полные слез.

– А я желаю жить прошлым. Тристан, одна часть меня желает бросить все, сжечь, разрушить и уехать в другой город, начать новую жизнь, а другая моя часть желает ничего не менять и жить в прошлом, другая моя часть держится за прошлое, не может отпустить его, – объясняется Аврора. – Я теперь другой человек, который потерял надежду. Я – человек, который не боится боли. И я теперь уже не стану прежней. Я закрыла свое сердце на замок, а ключ выбросила.

– Я не оставлю тебя сестра, я всегда буду рядом с тобой, – обещает брюнет, заключая сестру в свои крепкие объятья.

– Обещай, что будешь защищать меня даже от самой себе, – всхлипывая, шепчет ему на ухо Аврора.

– Не думай об этом, сестра, я всегда буду рядом с тобой, – клянется ей Тристан, ведь сейчас его сестре плохо.

Он ни за что не оставит ее, сделает все, чтобы его сестра освободилась от этого. Он должен сделать все, чтобы Аврора освободилась от оков любви. Его сестра зависит от него, а значит, Тристан бросит все, забудет о собственной жизни, забудет обо всем, только бы спасти ее. Если ее спасение зависит только от него, то он сделает все. Он слышит ее спокойное дыхание, и теперь его сестра в полной безопасности. Им уже давно пора было поговорить. Люди думают, что никто не сможет помочь им, наши проблемы – это наши проблемы. Аврора думала, что ее проблема с Клаусом только ее. Это не так. Наши проблемы – это проблемы и наших близких людей. Ее проблемы – это проблемы и ее брата.

А время тикало, тикало...

Кетрин словно видит Элайджу на сквозь и понимает, что означают его жесты. Пирс извиняется перед подругами и приближается к нему, видимо, она потеряла разум, если следует за ним. Видимо, Элайджа потерял разум, если влюбился в нее, прижимает ее к стене.

Стерва и дурак.

Она смотрит на его, касается его руки, но теперь испытывает только холод. Она убила все то тепло, что было между ними. Теперь нет того тепла, что они испытывали на двоих. Она убила ту любовь, что зародилась в нем к ней. Другой ее не согреет. Зачем он пришел? Зачем он заставил ее выйти в коридор и прижимает к стене. Чего он хочет? Растоптать их чувства окончательно? Но он любит ее, а когда любишь, здравый смысл замолкает.

– Я люблю тебя Катерина, и ничего не могу поделать с этим, – шепчет ей на ухо Майклсон, вдыхая ее запах. – Завтра я уезжаю в Новый Орлеан, и ты можешь последовать за мной. Поехали вместе со мной, Катерина, и возможно, нам суждено быть вместе. Я верю тебе. Я хочу этого. Это мое проклятие. Я хочу тебе верить.

– Элайджа, не стоит скрывать, что у меня было много мужчин, но в этой раз все иначе. Нет, на этот раз нет, это совсем другое. Я не хочу искать объяснений. Любовь не знает причин, она возникает из неоткуда, из ничего, – вдыхая, говорит Кетрин. – Я люблю тебя, но моя свобода… Я ценю свободу. Я боролась за свою свободу столько лет…

– Почему ты вернулась сюда, будучи свободной? – перебивая ее, произносит Майклсон.

– Элайджа, если бы я хотела, то не вернулась, но мне некуда пойти, к тому же все эти девушки – моя единственная семья, теперь же Аврора не станет меня удерживать, но теперь – это мой шанс, – смотрит на него Пирс. – Я не хочу быть связанной ни с кем: ни с тобой, ни с Авророй, ни с кем!

– Аврора не будет удерживать тебя бесконечно, ведь я сдержу свое слова, и ты свободна, никто не причинит тебе боль, ни Аврора, ни Стефан, и в особенности мой брат, никто, – тяжело вздыхает Элайджа, когда ее рука касается его груди. – Я умею не только выигрывать. Ты свободна.

– Элайджа, я уже так давно борюсь за свою свободу, – улыбается Пирс.

– А я всю жизнь дорожу свободой, но в один миг отрекся от неё ради тебя, – отвечает Майклсон, примыкая к ее губам.

Стерва и дурак.

Она тянется к нему, запускает ладошки в его волосы. Микс гормонов, вырабатываемых мозгом влюбленного человека равен тому, что человек получает при приеме амфетамина. Именно это вызывает сильное волнение, учащенный пульс, расширенные зрачки.

Все кажется особым. Это чувства затянуло их. Им было хорошо, но как прежде уже не будет. Им хорошо было или это все выброс гормонов в головной мозг? Кетрин верит в это. Она верит в то, что любовь – это химия, микс гормоном, который приравнивается с употреблением амфетамина. Он определенно тот, кто является ее наркотиком. Рядом с ним она словно под действием амфетамина. Она вдыхает его запах, словно порошок наркотика, растворяется в этих чувствах, утопает. Рай для нее быть с ним, Ад – ее слова, ведь она сказала, что желает быть свободной.

Любовь это – химия. И не яд, и не наркотик. Этот поцелуй убивает их, отнимает все тепло, и тот амфетамин.

Любовь – наркотический препарат, химия или чувства, боль или яд? Элайджа запутался, но любовь другой не согреет его, не заменит ему ее, только с ней он находится под действием этого наркотика, название которого – любовь. Он верит, что любовь – это чувства, а не химия. Чувство, словно у тебя за спиной выросли крылья, и ты можешь летать, но в один определенный момент ты можешь упасть и разбиться. Чувство, которое он испытывает рядом с ней. Он не жалеет, что придался чувствам поцеловал ее, она не остановила его, и тот обжегся, а ее слова словно разряд тока, ведь она сказала, что желает свободы. Этот поцелуй убил все то тепло, убил их. Элайджа словно умер, уже в который раз. Элайджа умирал каждый раз, когда она прерывала поцелуй. Она отняла его жизнь, ведь прервав поцелуй, Пирс опускает взгляд, прижимается к холодной бетонной стене. Она не остановила его, когда должна была сделать это, и теперь он умер, замерз. Он умер, но не пожалел о том, что почувствовал все это. За ее поцелуй он готов умереть не один раз. Последний поцелуй, как думает Майклсон. Прощальный поцелуй убеждает себя Кетрин. Последний, ведь с этим поцелуем они забрали тепло, которое испытывали на двоих. Поцелуй прерван, сердце перестает бешено стучать в груди, возвращается в привычный ритм, зрачки адаптируются под свет лампы. Действие амфетамина завершилось, и начинается ломка. Химия любви невероятно проста и разрушительна.

– Закрой глаза, – просит Элайджа, и она выполняет его просьбу.

– Элайджа, – ее глаза закрыты, но она чувствует каждое его прикосновение и хлопок застежки на ее шее.

– Прощай, Катерина, – бархатный голос Майклсона ласкает ее слух.

Любовь – наркотический препарат, яд, боль, Он или она? Кто виноват? Кто? Но если ему суждено, то он потеряет ее. Лишится этого чувства, что испытывал рядом с ней, лишится действия амфетамина. Он пытался избавиться от этого чувства, но помнит, как любил ее, как желал провести с ней вечность. Любовь определенно чувство. Чувство, которое сковывает тебя цепями. Спускаясь с лестницы Элайджа думает, что он дурак. Дурак, если оставил ее. Он уходит, и теперь она забирает с собой все то тепло. Теперь ему холодно, и если ему суждено быть вдали от нее, то Майклсон покорится судьбе, но не сотрет все чувства, что испытывает к ней. Теперь открыв глаза, она наслаждается тишиной. Наслаждается тихими шагами на лестнице. Он уходит, а она даже не думает о том, чтобы остановить его. Кетрин Пирс виновата перед ним, думая, что он считает ее стервой. Да, она стерва, потому что ее слова убили его, принесли боль, большую, чем что-либо в этом мире. Она забрала все то тепло, а Элайджа оставил ей последнее напоминание о себе: антикварную камелию. Это украшение, он преподнес ей в подарок, и после ее ухода хранил в боровом кармане пиджака, в надежде, что однажды вернет его ей. Элайджа вернул ей украшение, но не вернул тепло, что они испытывали друг к другу. Кетрин мечтала, что они будут вместе, но теперь это только мечты. Все это в мечтах, и ее тонкие пальцы касаются украшения, висящего на ее шее. Украшения – единственного напоминание о том, что счастье было возможным. Любовь – это химия, наркотический препарат, приравненный к действию амфетамина. Действие этого препарата рано или поздно закончится. Закончится, и после это начнется ломка, ведь это чувства вызывает привыкание. Если после его ухода, она испытывает ломку, то стоит поверить в то, что любовь – это химия, наркотический препарат, приравненный к действию амфетамина. Он тихо ушел, забрав собой этот амфетамин.

А время тикало, тикало...

Куда он тихо ушел? Ушел без нее? Она вдыхает, закрывает глаза, медленно спускаясь на пол. На ее глазах слезы, ведь неужели ее мнимая свобода дороже любви или Кетрин Пирс боится, что может быть счастливой, то, что ее сердце не остынет к нему, что это уже вызвало у нее зависимость. Кусает губы алые, тянется за сигаретой, чтобы закурить и вдыхать этой едкий сигаретный дым, думая, что это поможет это успокоить ее. Один наркотик заменить другой. Она вспоминает, тогда как любила его, смеялась рядом с ним, наслаждалась его мягкими губами, когда они соприкасалась в поцелуи, и это чувство словно полет. Полет, который закончился падением. Ее счастье в лице – Элайджи Майклсона.

Стерва и дурак.

Стерва, потому что обманула его, сказав, что желает свободы, что все это было нереально, и это чувства угасло. Этому чувству пришел конец, как приходит конец действию амфетамина.

Дурак, потому что поверил ей. Поверил в ее очередную ложь, запутался в сетях ее лжи, а она так хотела сказать правду. И если ему суждено потерять ее, стереть чувства, научится жить в мире без нее, то именно так и поступит Элайджа Майклсон. Этому чувству пришел конец, как приходит конец действию амфетамина.

Действию амфетамина пришел конец.

А время тикало, тикало...

Новый Орлеан.

Ева составляет бокалы и видит, как хозяйка дома ходит из угла в угол, Ребекка явно чем-то обеспокоена, встревожена и на ее душе многое скопилось после разговора с Деймоном. А если он прав, и Стефан откажет ей в разводе и убьет Марселя. Ведь она прожила со своим мужем не один год, и знает, каким он может нежным и чутким, и в то же время грубым и жестоким. Ребекка знает, каким может быть Стефан.

В тот вечер он хотел, чтобы она танцевала только с ним. Они поженились несколько дней назад, и наслаждались друг другом. Стефан Сальваторе был готов на все, чтобы завоевать ее любовь. Эту вечеринку организовал Клаус перед их отъездом в Италию. Именно Майклсон настоял, чтобы они побыстрее покинули США. Клаус надеялся, что его сестра полюбит Стефана. Ведь если Ребекка будет несчастлива с мужем, то это будет его вина. Его сестра будет несчастна по его вине. Клаус Майклсон контролировал абсолютно все, вот только любовь Ребекки к Марселю он не в силах контролировать, и это выводит его из себя. Клаус обнаружил в комнате сестры письмо, которое она написала Марселю, рассказывая в нем, как же она несчастна и желает, чтобы ее брат убил ее, ведь принять смерть будет куда легче, чем жить с нелюбимым. Она в отчаянье, и ей легче укрыться в могиле.

– Моя жена, королева, и весь мир будет у ее ног, – громко говорит Сальваторе приближаясь к ее губам.

– Стефан, – заходится смехом Ребекка, отвечая на поцелуй мужа, охватывая его лицо своими руками, облаченными в белоснежные перчатки.

Клаус всегда решал проблемы, по мере их поступления, и сейчас, спускаясь в гостиную, он намерен окончательно решить проблему с любовью его сестры в Марселя. Он настроен решительно, расталкивая гостей, и приближается к столику, за котором сидели Ребекка и Стефан.

– Ребекка, – Майклсон хватает сестру за руку, притягивая ее к себе и тем самым прерывая ее поцелуй со Стефаном.

– Мне больно, Ник, – возмущается Ребекка, ведь ее брат прижимает ее к себе, заламывает ее руку.

– Клаус, – кричит в начале Стефан, вставая из-за стола, и по привычке тянется за своим оружием. – Ребекка сказала, что ей больно.

– Писать письмо мёртвому человеку, желать себе смерти, – шепчет ей на ухо Клаус. – Марсель мертв, и тебе нужно смириться с этим.

– Что ты сделал с письмом? Ты рылся в моих вещах, наглый ублюдок! – шепчет в ответ Ребекка.

– Сжег, бросил в камин, и сейчас ты пойдешь и сожжешь фото, сделанное в Рождество, и все, что тебе напоминает о нем! – говорит ей Майклсон.

– Это единственное фото Марселя, а он считал тебя другом, семьей, создателем и спасителем, но в реальности ты ничто, – позволяет себе высказаться Ребекка.

– Я сказал, Ребекка, и, значит, так ты и поступишь! – рявкает Майклсон.

– Ты не можешь исправить меня, потому что я не сломаюсь под твоим давлением, Ник, – хмурится Ребекка, не скрывая, что ей противно общество брата.

– Отпусти ее, – возмущается Стефан, желая направить на обидчика его возлюбленной оружие.

– Иди, Ребекка, – мужчина отталкивает от себе сестру. – Реши вопрос и возвращайся к мужу.

– Он мне не муж, – бурчит себе под нос блондинка, следуя к выходу из гостиной.

Майклсон уходит, а на ее глазах выступают слезинки, ведь она знает, что ее брат бьет по самому больно, что тот ударит по зажившей ране, и та вновь будет кровоточить. У ее брата есть такое свойства – бить по самому больному. У нее есть чувства к Марселю, ничто в этом мире больше не имеет значения и не изменит этого. Клаус не в силах встать на пути любви, как бы он не пытался. Ребекка знает, что не подчиниться ему будет еще хуже, и она вынуждена сделать, то, что сказал Клаус. Ее брат такой человек, и как бы она ненавидела его, она любит его, просто потому что он ее брат. Она любит его даже, когда ненавидит. Стефан стал невольным свидетелем ссоры брата и сестры. Он увидел подобное впервые и недоволен тем,как Клаус обошелся с его теперь уже женой, а Майклсон, как ни в чем не бывало улыбается, хлопает Сальваторе по плечу, и тот опускает оружие.

– Мне не нравится, как ты обращаешься с Ребеккой, – говорит Стефан.

– Налейте мне и моему другу, – приказывает Майклсон, усаживая Стефана за стол. – Ты сделал ее своей королевой, и я верю в то, что вы будете счастливы. Успокойся. Выпьем?

– Куда ушла Ребекка? – спрашивает он, тяжело дыша, пытаясь усмирить свой гнев.

– Фреи плохо, а слушает она только Ребекку, – врет Клаус. – Поэтому я себя так вел. Хотя, тебе стоит бояться, ведь характер у Ребекке хуже, чем у меня.

– Но я сделаю ее счастливой, – убедительно говорит Стефан, поднимая принесенный официантом бокал виски.

– Выпьем за ваше счастье и отъезд в Италию, – говорит Майклсон, поднимая бокал.

Хейли боится, что ошиблась, сказав Джексону : " Да. " Ведь ей придется прожить с ним жизнь, быть верной ему. Но ведь Хейли не может ждать Элайджу, который словно слабак боится признать своих чувств и молчит. Пора забыть, все, что она испытывала к нему и прекратить проливать слезы. Хейли решила, что слезам, которые она проливала до утра пришел конец. Этому пришел конец, чтобы началось новое. Очень скоро начнется ее новое. В ее жизни будет муж, который будет верен ей и любить ее, а она будет счастлива рядом с ним, с любовью ждать его возвращения. Хотя, кому пытается соврать Маршалл. Такой идеальной жизни у них не будет, ведь сердце Хейли отдано другому. Будут просто прожатые вместе дни.Пройдя в гостиную Маршалл наблюдает за служанками, которые расставляют посуду, расстилают скатерти, ставят вазоны с цветами, еще она видит опечаленную или обеспокоенную чем-то Ребекку.

– Тебя что-то беспокоит? – спрашивает Хейли, смотря на Ребекку.

– Твоя помолвка, которую щедро оплатил Джексон, – натягивает улыбку Ребекка. – Этого я не ожидала. Я ведь планировала помолвку Элайджи. Он так влюблен в ту женщину, если бы ты слышала, с какой теплой и нежностью он произносил " Катерина ".

– Она обычная путана, Ребекка, которая разбила его сердце, – произносит брюнетка. – Конкуренты подослали ее к нему, желали убить.

– Прости, я взболтнула лишнего, – извиняется блондинка.– Но, зная своего брата, скажу, что он не впускает любовь в свое сердце, а ее впустил.

– Больше не произноси его имени при мне. Я запрещаю, – твердо говорит Хейли. – Я начинаю новую жизнь, Ребекка.

– Это правильно решение, подруга, – Ребекка тянется к ней, чтобы заключить ее в свои объятья.

– Ты просто обязана спланировать мою свадьбу, – просит она, обнимая подругу.

– Это будет незабываемая свадьба, а ты будешь самой красивой невестой, – обещает Ребекка.

– Ребекка, Хейли, – голос Марселя заставляет их посмотреть на него. – Я привез алкоголь.

– Прекрасно, ты не забыл о том шампанском, что я просила? – спрашивает она, отстраняясь от Хейли. – Ты мог и забыть. Я спущусь в подвал и лично все проверю.

– Я все сделал, – отвечает Жерар, глядя в ее глаза.

– Билеты у тебя на руках? – шепотом спрашивает она, проходя мимо его.

– Да, билеты у меня, – таким же тихим того отвечает он.

Техас.

Фермерский старый домик, несколько сараев для скота, гараж. Все такое обыденное, но когда рядом с ним Сейдж, все это казалось особенным. Ей этого хватает. Рядом с ней любимый человек, у них двое детей, и Сейдж Майклсон не жалеет, что в один день все бросила ради него. Она улыбается, держит в руках письмо, которое несколько минут назад принес почтальон, ожидает, пока пробежит несколько гусей и отрицательно кивает, видя, что ее дети ссорятся, вырывая друг у друга деревянную палку.