Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 63 страниц)

– У меня есть только его адрес, – мужчина записывает адрес и протягивает ей бумажку.– Теперь попрошу вас уйти, мисс Пирс.

Она уходит, ведя дочь за руку. Все-таки Кетрин Пирс перестала верить. Верить людям. Верить себе. Она верит только времени, которое теперь стало ее злейшим врагом. Ей лучше умереть, вновь сбежать, нежели испытывать муки любви. Время ее злейший враг. Враг, от которого она не сможет сбежать. Враг, который может ей вернуть то, что она потеряла. Но Кетрин готова сдаться, зная, что Элайджа никогда не простит ее. Ей легче бежать от времени. Не чувствовать совсем ничего – это заманчиво, когда чувствуешь себя настолько отвратительно, что готов добровольно лишить себя жизни. Всего. Кетрин уходит, зная, что сейчас Элайджа проклинает себя за то, что поверил такой, как она, закурит сигарету, стряхивает пепел и убеждает себя в том, что она была с ним не по воле сердца. В ее жизни он такой не первый. Она обманула многих, и он всего лишь один из тех дураков, попавших в ее паутину. Она лгала многим и не удивительно, что Элайджа не поверил ей. Но ее чувства были правдой, и ему она подарила свою свободу. Кетрин уходит, словно тень, и на ее глазах появляются слезинки. Таких, как она, называют стервами. Но даже такие способны любить и проливать слезы. Кетрин Пирс плачет так впервые в жизни. Кетрин Пирс таскует впервые. Сердце Кетрин Пирс сжимается, потому что она полюбила, и впервые осталась ни с чем. Даже присутствие дочери не сможет помочь ей прийти в себя. На ее щеках слезы, и это говорит только о том, что в стерве Кетрин Пирс осталось что-то человеческое.

Осеннее небо окрасилось антрацитовым цветом. Кетрин Пирс кажется, что это ее последний день, ночь, вздох. Кетрин Пирс смотрит на это ночное небо и клянется, что сотрет все, что было до Элайджи и сохранит все то, что было между ними, даже если его нет рядом. Пирс уверенно идет вперед, уставшая и голодная Надя обессилена и не успевает за матерью. Надя упирается, и это заставляет Пирс остановиться и посмотреть на дочь.

– Мама, куда мы идем? – шепчет малышка. – Домой? Я хочу кушать.

– Нет, мы идем к одному человеку, и если все будет хорошо, то ты останешься там, пока я не вернусь, – в слезах отвечает Кетрин.

– Ты плачешь? Я не хочу быть вдали от тебя, мама! – упрямится малышка отпуская ее руку.

– Идем, – она хватает дочь за руку и ведет ее за собой.

На ее глазах слезы, и она понимает, что ее дочь противится, не желая разлучаться с матерью, но так нужно ради безопасности малышки, пусть Надя еще не понимает этого. Сейчас только ее мать сумеет защитить ее. Сейчас не время слез, и Кетрин теперь не ждет и действует сама. Сейчас она готова на все ради безопасности Нади.

Нью– Йорк.

Кол медленно приближается к своей квартире, а в голове мысли: Зачем я ей? Зачем такой, как я такой невинной и любящей женщине, которая сломала себя? Мысли ,словно улей пчёл, навязчиво жужжат в его голове. Майклсон поднимается по лестнице и тихо открывает входную дверь.

Лоле все же удалось зародить семя сомнение в разуме Дефне, которая после ухода подруги занималась домашними делами. Хотя, как можно спокойно заниматься домашними делами, если в голове мысли о том, что в один прекрасный день ты можешь плакать у гроба возлюбленного. Дефне тяжело вздыхает, пытаясь изо всех сил отогнать от себя эти тяжелые мысли, и это достаточно сложно. Она дрожит, когда холодные руки Кола касаются ее плеч, а губы шеи.

– Испугалась? – усмехается тот, обнимая ее.

– Да, – дрожащим голосом прошептала девушка. – Я думала, ты в баре моего дяди вместе с братом. Вы поговорили?

– И, именно поэтому ты приготовила ужин, – говорит он.

– Я всегда буду ждать тебя, – она оборачивается к нему.

– Сегодня я решил провести время с тобой, а Ник, сказал, что даст время исправить недочеты, поручил больше времени проводить в фирме, а с поставкой алкоголя теперь все наладилось, – Кол говорит это с улыбкой на лице. – Он очень скоро вернется в Новый Орлеан, а на Рождество и мы поедим туда. Моя сестра устроит прекрасную вечеринку. Клаус думает, что может все контролировать, а люди для него куклы.

– Люди не куклы. Ты не можешь просто играть с ними, а потом засовывать обратно в коробку, когда тебе надоело, – кивает та.

– Мой брат может играть людьми, но ты мой разум, – довольно шепчет Кол, примыкая к ее губам.

– Я буду защищать тебя даже от твоего родного брата, – уверенно произносит та. – А сейчас садись за стол, я подам ужин.

Кол наблюдает за ней и знает только то, что он любит ее. Кол Майклсон любит эту девушку, а она защитит его от любого зла. Она стала жертвой любви, и ради того, чтобы защитить любимого готова сбросить свою овечью шкуру и оскалить зубы волка. Теперь и Майклсон готов перегрызть горло любому, ведь им управляет любовь. Кол жил в мире фальши, где слова « настоящий » утратило смысл. Но Дефне Аллен настоящая, и полюбила его по-настоящему, отдала ему свою душу. Она будет с ним и в горе и радости.

– Соль? Я не знала, сколько тебе сыпать соли, поэтому не солила мясо, – спрашивает она.

– Соль? – удивился Майклсон, усаживая ее к себе на колени.

– Что это за вольности, вы себе позволяете, Мистер Майкслон? – хихикает она.

– Поужинай со мной, и завтра придет служанка, которую я нанял,– едва улыбнувшись, шепчет он.

– Я и сама могу справиться с домашними делами и готовить умею, моя мать была поваром, – пытается возразить та, но Кол накрывает ее губы своими.

– Прекращай это! – произнесла она, ударяя кулаками в его грудь. – Ужинаем, иначе будет невкусно.

– Но я могу рассчитывать на продолжение? – с надеждой спросил он.

Чикаго. Две недели назад.

Будучи итальянцем, Стефан Сальваторе не любил дождь и слякоть. В такую погоду он словно задыхался, мечтая о солнце. В такую погоду он задыхался, не мог дышать полными легкими, и ему нелегко признать, что климат этой страны тяготит его. Машина заворачивает на одну из улиц Чикаго, и как бы огни этого ночного города не слепили его, Стефан Сальваторе всегда умел находить выход даже из самого ослепительного света. Тьма и Свет всегда боролись в нем, и, видимо, это и было особенность его характера. Водитель останавливается, чтобы узнать дорогу к гостинице, где должен был остановиться Стефан. Молодой водитель из Нью-Йорка не знал дорогу и спросить у прохожих было единственным верным решением. Пирс отшатывается в сторону, закрывает собой дочь, и вся грязная вода оказывается на ее платье. Она смотрела на пятно и молча думала, что неприятности происходят только с ней. Но в реальности такое может случиться с каждым. Кетрин Пирс разводит руками, а Стефан, открыв дверь, выходит на улицу и смотрит на нее сверху. Ему кажется, что она боится его, но в реальности она расстроена из-за платья, ее лучшего и любимого платья. Они встретились среди мокрой после дождя улицы.

Она брела по улочкам в поисках спасения и защиты для своей дочери.

Люди пробегают мимо, не обращая на них внимание.

Он приехал сюда, чтобы выполнить задание порученное Клаусом и проявить свою темную сторону.

Ее мечты разрушились, словно карточный домик, а точнее, она сама все разрушила и неприятность с платьем только одна из всего, что она пережила за последнее время.

Он встречает её однажды среди улиц Чикаго и, рассматривая ее лицо, Стефан словно вспоминает солнце, то самое палящее солнце Италии, на которое он боялся посмотреть в детстве. Солнце слепило его глаза, причиняло боль, и именно поэтому он отводил свой взгляд от солнца. Сейчас с ним происходит то же самое. Она слепит его, словно палящее солнце. Она ослепила его, такого холодного и бесчувственного, как будто высохшего изнутри.

– Вы ведёте себя как подонок, – недовольно произносит Пирс.

– А ведь я нравлюсь многим именно потому, что я подонок, – ответил Сальваторе. – А что делает женщина посреди улицы, в одном легком платье, с ребенком? Сейчас в Чикаго дуют неспокойные ветра.

– Чикаго город ветров, и мое положение вас не касается! Я сама сумею себя защитить! – грубить она.

– Я всего лишь хотел спросить , – неуверенно говорит он. – River Hotel.

– Прямо, и на перекрестке поворот на право, – осведомила Кетрин.

– Ждете кого-то? – качает головой он.

– Я решила, что ничего не буду ждать. Ничего и никого. Мне и так хорошо. Без всех. Просто жить. Просто для себя. Просто в свое удовольствие. То, что суждено, придет само, – вздыхает она, но взглянув в его глаза, Кетрин решает обескуражить его своим вопросом. – Я вам нравлюсь, признайтесь?

– У меня есть любящая жена, к которой я отношусь, как к королеве, но огонь в твоих глазах не зажигает, а сжигает меня.

– Так и должно быть, – делает заключение Кетрин.

Кетрин сразу бросается в глаза. Только она умела казаться доступной, но быть недосягаемой.

Она неправильно, чужеродно выглядит в своём легком испачканном платье, с испуганным ребенком за спиной. Он думает, что она поссорилась со своим мужем, и тот прогнал ее с ребенком на руках.

– Спасибо, Миссис… – благодарит ее тот.

– Мисс, – исправляет его она.

Он садится в машину, глядя на нее, ручающуюся его на глазах. Стефан не верил в то, что это возможно, но они встретились на улицы. Кетрин все еще живет прошлым, и это разрушает ее.

.

========== Глава 25. Нет пути назад. ==========

Новый Орлеан.

Чернокожая служанка Ева являлась единственной подругой Керолайн, которой она полностью доверяла. Вот и в эту бессонную ночь лежа в постели девушки болтали, как всегда обсуждая происходящее.

– Теперь в этом доме пройдется буря, которая сотрет все, – тихо шепчет Ева. – Стефан ведь не даст согласие на развод.

– Но, Ребекка и Марсель любят друг друга, и это так прекрасно, – с улыбкой на лице говорит Форбс.

– Тебя привлекает сама мысль о любви, – отвечает Ева. – Клаус все еще ждет тебя.

– Ты видимо сошла с ума, думая, что у нас с ним может что-то быть, – Керолайн решает перевести разговор на другую тему. – Если Ребекка уйдет, то хозяйкой дома станет Мисс Маршалл и тогда всем нам конец! Надеюсь, все останется, как прежде.

– А если хозяйкой дома станешь ты? – серьезно спрашивает девушка. – Я вижу лучше, как вы смотрите друг на друга.

– Я была бы справедливой и понимающей,всегда бы улыбалась, позволяла бы вольности служанкам и главное выходные, чтобы они могли проводить время с теми, кого любят, – мечтает она.

– Мечтать не запрещено, – произносит Ева.

– У меня были бы такие же красивые платья, нет, я бы заказала даже лучше, чем у Ребекки, и пальто с настоящим мехом, – продолжает та.

– Главное, чтобы Ребекка не услышала, – протягивает девушка.

– Или же она будет пытать нас всеми известными ей способами, – и Керолайн позволяет себе засмеяться.

Смех затихает и Форбс приподнимается, смотря в окно. Она всерьез задумывается о том, как бы изменилась ее жизнь будь она и вправду хозяйкой дома. Каждый день она просыпался бы в окружении роскоши, и рядом с ней был бы любимый человек, и она обязательно подарила бы ему сына. У нее была бы своя семья, о которой так она так мечтала. Они жили бы счастливо, стали бы семьей. Настоящей. У нее во служении были бы служанки и охранники, личный автомобиль, обязательно без крыши и с водителем, множество нарядов и украшений. Керолайн наслаждалась бы жизнью выпивая чашечку кофе в саду и наблюдая за тем, как играет их ребенок, а когда бы Майклсон возвращался к ним, то целовал бы ее, садился рядом, держал ее руку в своей, передавая этим прикосновением все, что он чувствует к ней,и они были бы безгранично счастливы вдвоем. Она любит Клауса и сложнее всего ей было принять его тьму на себя, и вместе с этом признать свою чувства к нему. Она каждый раз смотрела в его глазах и словно пьянела. Пьянела не выпивая бурбон, ведь смотреть на нее мог только он. Керолайн что-то чувствует к нему, да и после всего пережитого Клаус Майклсон первый человек, который проявил к ней милосердие и понимание. Между ними есть понимание, но любовь она не могла признать, потому что знала насколько Клаус погряз во тьме и его руки по локоть испачканы кровью. Его тьма не позволяла ей сделать шаг в его сторону, ведь как только Керолайн сойдет с дороги света, то тьма поглотит ее. Она боялась больше никогда не увидеть света. Керолайн тяжело вздыхая оставляя свою идеальную и счастливую жизнь в мире иллюзией и мечтаний. Мире, который она сама придумала и ей там уютно. Она счастлива хотя бы в мире мечтаний, ведь в реальном мире, полным запретов ей не позволено мечтать.

Чикаго.

Сидя на заднем сиденье автомобиля Стефан думает о ней и том, насколько же гордой и свободной может быть женщина. Именно эта черта характера и привлекла его в Ребекки. Она всегда стремилась к тому, чтобы быть независимой и свободной. Она сумела привлечь его внимание, но не более, ведь в его сердце только Ребекка. Стефан мог заглядываться на других женщин, но не более.

– Думаете о той женщине? – спрашивает водитель.

– Подобные женщины, они словно солнце испепеляют тебя, – произносит он. – И, как только такие женщины говорят да, то интерес к ним исчезает.

– Хорошие девочки, становятся плохими и притягивают к себе, словно магнит. Это верно, – соглашается шофер останавливая машину. – Мы приехали в ваш отель.

Пройдя в отель Стефан Сальваторе удивлен, что к его приезду все уже готова, и работник гостиницы проводит его в номер. Стефан Сальваторе готов разыграть спектакль и для этого ему нужно привлечь на свою сторону доверенных лиц. Сальваторе забрасывает нога за ногу, тянется к телефону набирая один из номеров.

– Соедините с шерифом Бородьен, – требует Сальваторе.

– Ожидайте, – на другом конце раздается приятный женский голос.

И пока Стефан ожидал ответа, он осматривал номер в котором ему теперь предстоит жить. Просторная двухместная кровать из натурально дерева усланная шелковым покрывалом поверх которого лежат маленькие подушечки, в центре потолка висит стеклянная люстра, и дополнение спальни шкаф с комод над котором висит зеркало. Сейчас Сальваторе сидел в гостиной, которая отличалась более роскошным интерьером и множеством маленьких деталей, которые добавляли уют во всю эту гамму среднестетестического гостиничного номера.

– Саид Бородьен, полиция Чикаго, слушаю вас, – произносит мужчина.

– Здравствуй, старый друг, – уверенно говорит Стефан.

– Кто говорит? – непонимающе шипит мужчина.

– Уже и забыл? – усмехается тот. – Стефан Сальваторе. Мне нужна твоя помощь.

– Встань в очередь, – возмущенно шипит мужчина.

– Мне напомнить? – Сальваторе перекладывает телефонную трубку к другому уху.

– Моего брата отпустили из отделения полиции Италии, по просьбе твоего отца, – разочарованно произносит Саид. Спасибо за напоминание.

– Нужна женщина, и ее имя Кетрин Пирс, – строго говорит он. – Живой.

– Две недели, – вздыхает шериф.

– Один день, Саид, – говорит Стефан. – Переверни весь город, но найти ее. Клаус Майклсон лично желает увидеть эту женщину, ведь она обманула его брата, и тебе не стоит напоминать то, как Майклсоны обходятся со своими врагами. Я жду тебя завтра в отеле River Hotel.

Сальваторе кладет трубку не желая больше разговаривать. Он точно знает, что шериф Чикаго выполнит его любой приказ. Его резкая речь послужит тому, что Сайд выполнит приказ в срок, и видимо грубый командный голос Сальваторе унаследовал от отца, как и то, что все его приказы выполняются в ту же секунду. Стефан Сальваторе король жизни добьется поставленной цели, и весь мир будет у ног короля.

Пирс замирает у деревянной двери внимательно смотря на листок в своих руках. Адрес верный и значит доктор остановился именно здесь. Стуча в деревянную дверь она только надеется на то, что в этот раз судьба будет благосклонна к ней и именно в этом доме она найдет спасение для себя и своей дочери. Она верит в то, что здесь именно тот человек который поможет ей, и ведь зря судьба привела ее к порогу этого дома.

Мохаммед просыпается, и ему кажется, что стук в дверь это лишь мираж. Мужчина осматривается по сторонам, но в комнате только он. Настойчивый стук усиливается и то, что казалась миражем оказывается реальностью, и доктор набрасывает на свои плечи халат, подходит к двери, чтобы открыть ее, ведь дверь его всегда открыта: и для пациентов, и для тех, кто запутался. Моххамед не может отказать тому, кто нуждается в помощи. И сейчас открыв дверь он видит ее лицо. Лицо женщины, которую он спас около двух недель назад, а она испугалась его и прогнала, а теперь она стоит на пороге его дома, в испачканной одежде, такая несчастная и дрожащая от холода, ведь температура на улице не более двух или семи градусов цельсия, а за ее спиной прячется Надя, которая напугана и голодна, да и скитание по кварталам города утомили ее. Судьба. Возможно это судьба, ведь будучи мусульманином Мохаммед верил в судьбу, а Кетрин отвергала это понятие. Но, сейчас свела их вновь. Мужчина осматривает ее с ног до головы и только разочарованно вздыхает. Пирс думает, что сейчас он прогонит ее, ведь зачем ему нужны ее проблемы. Но, он не откажет ей в помощи и протянет свою руку, чтобы она почувствовала, что в трудную минуту она не осталась одна.

– Проходите, – говорит он, жестикулируя руками, как бы приглашая ее пройти.

– Мне нужна помощь, и да, ты был прав, – вздыхает Кетрин, словно признавая свое поражение. – Я все делала ради нее. Нади своей дочери.

– Я ошибаюсь крайне редко, – мужчина проводит их в кухню. – Вижу ребенок голоден, сейчас разогрею ей кус-кус, а нам сварю кофе с кардамоном.

– Спасибо, – сумела выловить из себя Пирс садясь за стол. – Я думала, что мне не от кого ждать помощи.

– Двери моего дома всегда открыты, – спокойно говорит он перелаживая блюдо в тарелку. – Что произошло? Что привело тебя ко мне?

– Меня шантажировали Надей, и я делала все ради нее : обманывала, убивала, спала с мужчинами, – еле говорит Кетрин опустив голову. – И, так было, я всегда сумела заглушить голос совести. Так было до встречи с Элайджей, ведь глядя в его глаза я испытала нечто прекрасное. В его глазах была бездна, в которой я готова была тонуть. Мое сердце забилось быстрее, и я впервые была с тем, к кому тянулось мое сердце. Я была с ним, потому что желала быть только с ним, а не потому что мне приказали. Я должна была отравить его, но не смогла сделать этого и ушла оставив записку. Позже, когда мне отказались вернуть дочь, я пошла в офис Элайджи и рассказа ему всю правду, и расплатилась за свою ложь тем, что он ударил меня. Я думала, что смогу все изменить, но не вышло. Я доверила Элайджи свою свободу, и он освободил меня от всего этого, вернул дочь. Но, теперь он не желает видеть меня, а я все еще верю, в то, что он простит меня, ведь я все так же желаю быть с ним. Только с ним. Теперь мне не нужен никакой другой мужчина. Я не взгляну на другого. После всего того, что я пережила с Элайджей я не смогу взглянуть на другого.

– В моей стране за твои деяния тебя зашвыряли бы камнями или притащили бы на площадь, как публичную женщину и восемьдесят раз ударили плетью, – серьезно говорит он ставя перед Надей тарелку с едой.

– Мне уже страшно, – вздрагивает Пирс, слыша его слова. – Как хорошо, что я не в одной из восточных стран.

– Но в отличие от ваших обычаев, наши женщины защищены, и мужчина никогда не бросит ее, а западные мужчины оставляют женщину, как только наигрались, – заявляет мужчина, выбирая приправу для кофе.

– У меня выбора, как согласится, – соглашается она.

– Я покушала! – восклицает Надя.

– Отведи ее спать, а после поговорим, – шепчет Мухаммед.

Уложив дочь на диван, и накрыв ее одеялом, Пирс возвращается в кухню, где на столе уже стояли чашки кофе.

– Я запуталась, – закрывая лицо, произносит Пирс.

– Разумная женщина добавляет сахар во все, что она говорит мужчине, и убирает соль из всего, что мужчина говорит ей, – цитируя восточную мудрости, он выпивает кофе. – Пей кофе. Моя жена разумная женщина. У нас двое детей: дочь и сын. Но я не смог взять Зулейку с собой. Они вдали от меня, и мое сердце сжимается, но я могу посылать им деньги. Я скучаю по ним.

– Гадость! – морщится Пирс после того, как попробовала напиток.

– Горько, – отвечал он, продолжая пить кофе. – Сейчас и Элайджи горько, ведь он расценил это, как предательство.

– В прошлый раз ты сказал мне довериться сердцу, и что из этого вышло? – возмущается Пирс, напрягая мышцы лица, что на лбу выступает венка.

– Не спеши, все, кто спешат уже давно на кладбище, – отвечает он.

– Очередная мудрость, и бла-бла-бла, – она разводит руки в стороны.

– Я видел, как Элайджа смотрел на тебя, и он простит тебя, – убеждает ее Моххамед. – Ты предначертана ему судьбой. Никто не в силах изменить предначертанное.

– Я не верю в судьбу, – с грустью произносит брюнетка. – Но все же, как ты можешь пить эту гадость?

– Терпение, – улыбнулся тот, поднося к своим губам чашку.

– Терпение, – повторяет она, отпивая напиток из чашки. – Мне некуда идти, и я вернусь к тем людям, и в течение нескольких недель буду исполнять все, что мне говорят, но мне хотя бы заплатят, и я смогу купить билеты. Я вновь заключу себя в добровольную тюрьму. Поезд в Болгарию, откуда я родом, только через месяц, и еще неделю ждать корабля в порту. Я желаю только, чтобы этот кошмар завершился, и я смогла спокойно жить вместе с дочерью. Воспитывать ее. Быть рядом. Я ужасная мать, потому что вновь оставляю ее. Я ухожу и все, о чем прошу: если я не вернусь за ней двадцать седьмого числа, то позаботься, чтобы она росла в хорошей семье, а не в приюте.

– Тебя могут убить? – ужасается он.

– За все, что я сделала, вполне могу расплатиться пулей в лоб, – кивает Пирс, ставя чашку на стол. – Спасибо.

Она встает из-за стола, и Моххамед понимает, что слова благодарности это все, чем она может заплатить, но и такая плата его устраивает. Пройдя в гостиную, Кетрин садится на край дивана, где спала ее дочь. Она всматривается в ее личико и думает только о том, что судьба несправедлива по отношению к ней. Брюнетка гладит дочь по волосам, целует в лобик, вдыхая ее запах. Она собирается уходить, но Мохаммед останавливает ее.

– Для нас нет понятия "чужие дети", – уверенно говорит доктор. – Я все сделаю для твоей дочери, но ты можешь остаться.

– Для меня нет пути назад, – и Моххамед читает в ее взгляде то, что называют пустотой или безвыходностью. – Я найду способ уехать с ней или умру, но у моей дочери не будет такой печальной судьбы, что у меня.

Она закрывает за собой дверь и уходит, не обернувшись. Она уходит, ведь точно знает, что если обернется, то не сможет вернуться. Она уходит, не ища себе оправдание, ведь станет только хуже. Она готова умереть от боли, но по привычке прикусывает губу и сжимает руки в кулаки. Вокруг ее пустынная улица, и всем наплевать на то, что она пережила и на то, что ей еще предстоит пережить. В этом мире она одна и будет сражаться до конца. Вокруг нее пустота, и она в эпицентре этой пустоты, идет вперед, уверяя себя, в том, что тьма ее вечный спутник.

Новый рабочий день для Ирмы начинается с того, что женщина опаздывает на работу и по счастливому случаю избегает участи сломать каблук. Телефон в приемной буквально разрывается и сбросив пальто она бросается к аппарату, поднимая телефонную трубку.

– Приемная Мистера Майклсона, слушаю, вас, – отвечает она.

– Вас беспокоит из компании Ford Motor, – отвечает женщина. – Мне необходимо узнать выслали ли необходимые документы на имя Генри Форда.

– Да, я лично занималась этими документами, – произносит Ирма.

– Спасибо за информацию, – говорит женщина прежде чем положить телефонную трубку.

– Всего доброго, – только и успевает сказать Ирма.

Джордж сегодня в хорошем расположении духа, ведь до управление компанией ему осталось сделать один единственный шаг– убрать Элайджу. Самый тяжелый шаг уже сделан, и Тристан ушел. Элайджа утратил доверие к своему другу и в этот раз Джорджу даже не пришлось прилагать усилие. Тристан ушел и теперь он ощущает спокойствие с свободу, словно старый пес сорвался с цепи и теперь волен делать все, что вздумается. И, для осуществления задуманного у него уже все готово. Он прольет кровь ради задуманного. Он убьет Элайджу и теперь ему ничего не помешает. Он заполучил должность Тристана, и теперь желает заполучить еще больше.

Мужчина перешагивает через женское пальто цвета горького шоколада и обращает внимание на Ирму, которая будучи в столь курьёзной ситуации улыбается, снимает шляпу клош, и поправляет прическу. Она умела посмеяться над собой и это, пожалуй, было один из положительных качеств. Ее красота и чувства юмора всегда привлекала его внимание и теперь он решает, что в его новой жизни есть места для столь привлекательной и умной любовнице, которую можно знакомить с друзьями и они несомненно будут завидовать ему.

– Мисс Поллит, пройдите в мой кабинет, – строго говорит мужчина закрывая за собой дверь.

У нее есть семь секунд и схватив папку с отчетами, которую подговорил Тристан она спотыкается, спешит, но по прежнему улыбается и после не продолжительного стука и позволения войти проходит в кабинет.

– Отчет, который подготовил Мистер Де Мартель перед своим уходом, – тихо говорит она кладя папку на стол.

– Скора все изменится, моя дорогая Ирма, – его рука касается ее руку и девушка испытывает все возможное отвращение, но старается скрыть свои эмоции.

– Что вы имеете в виду, Мистер Джордж? – спрашивает она.

– Очень скора все узнаешь, – он встает из-за своего стола, и подойдя к ней вплотную убирает локон ее волос, целует в шею. – Ты ведь умная девочка, и я предоставлю тебе возможность решать : Уйти или остаться. Подумай и прими верное решение.

– Как я поняла, вы предлагаете мне роль красивой куклы, с которой можно развлекаться, а когда надоест выбросить через порог? – шипит она, оборачиваясь к нему. – И, таким способом решить проблему. Все скажут, сама виновата или не поверят обиженной женщине.

– Я тебя не обижу, и ты останешься здесь, если будешь делать все, что я скажу, иначе, да, ты окажешься за порогом, без средств на существование, об этом я позабочусь, – грозит он ей, прекрасно понимая, что она знает, с каким не желанием женщин принимают на работу.

– Я выполняю все, что скажет мне Элайджа, – шепчет она ему на ухо, и после этих слов награждает его пощечиной, смены тон на более высокий. – Иногда и мусор приходится убирать. Вы мусор!

– Считай, что ты уволена! – зло выкрикивает он, дотрагиваясь до покрасневшего место удара.

– Считайте, что я ушла сама, – отвечает Ирма, захлопывая за собой дверь.

Выйдя из кабинета, она сталкивается с Элайджей, который держит в руках ее пальто. Зайдя в приемную, он обнаружил, что посреди комнаты валяется пальто, и просто не мог не поднять его. Ирма выглядит напуганной или скорее заторможенной, но она должна взять себя в руки или уйти. Если она сейчас не скажет, то так уйдет, держа все в себе. Уйдет, промолчав и сдержав все в себе, как и положено женщине. Но, сегодня она не будет молчать.

– Ваше пальто, Мисс Поллит, – Элайджа протягивает ей вещь. – Вы куда-то собрались?

– Собралась подальше из этого места! – выкрикивает она, выхватывая пальто из его рук.

– Объясните, что произошло?! – Майклсон проводит ее к стулу и помогает присесть.

– Я скажу, а вы послушайте и попытайтесь меня понять, – вздыхает она. – Права женщин ущемлены, мы не можем даже лишнего слова сказать. Мужчины доминируют, и так было очень много веков. Они используют женщин, управляют нами и мы вынуждены подчиняться. Но, я не желаю. Больше не желаю. Вы не слышали, что этот ублюдок предложил мне. Кем он себя возомнил? Я желаю быть свободной, и теперь я понимаю это. Я желаю быть свободной, как никогда раньше. Мистер Джордж Эрролл уволил меня, потому что я отказалась подчиняться.

– Но, я ведь нанимал тебя, и уволить тебя могу только я, – Майклсон приобнимает ее. – Я поговорю с ним, а ты возьми свои вещи и отдохни. До конца недели у тебя оплачиваемые выходные, и если ты не передумаешь, то в понедельник я подпишу нужные бумаги. Мы договорились?

– Договорились? – кивает она, набрасывая на свои плечи пальто.

Ей не терпится уйди, и девушка застегивает пальто, одевает перчатки и шляпу-клош. Она спускаетя с лестнице улыбаясь, и как только она выходит на улицу, вдыхает прохладный воздух, то словно весь тот туман, который скопился в ее голове рассеивается, и теперь она размышлять трезво. Она решает, идти вперед. Идти, справляясь со своей внутренней злобой. Она бросила все и идет вперед.

Новый Орлеан.

Ребекка шагает на кухню, под пристальным взором Лили. Она решила довести дело до конца, и поступить с Ребеккой так, как бы поступи с ней ее свекровь. Она сломает ее ради того, чтобы ее любимый сын смог жить в мире с ней.

Это не лучшее утро Ребекки Майклсон, и ей так недостает того, что она не увидела Марселя, который ушел еще до ее пробуждения. Майклсон в очередной раз бросает кусок сырого мяса на стол. Она всего лишь желает жить, как ей хочется, но, увы, она не может делать то, что ей хочется. Лили заставила ее проснуться в шесть утра и силой притащила на кухню заставив готовить любимое блюда ее супруга. Лили наблюдает за ней, а Ребекка, которая никогда не имела дела с кухней считает это абсурдным, а Лили тем, что это будет уроком для ее строптивой невестки, которую она должна усмирить и подчинить.

– Я не буду готовить мясо, имея столь дорогой маникюр, – возмущается Ребекка.

– Я попробую, и если мне не понравится, то ты будешь готовить заново, – строго говорит она. – Ты должна слушать меня.

– Вы не смеете так, разговаривать со мной! – не выдерживает Майклсон и уже готова замахнуться на нее.

– Прекратите! – появившееся Фрея, становится между ними.

– Я не буду готовить! – кричит Ребекка.

– Пока нет твоего мужа, я его доверенное лицо, и ты будешь слушаться меня! – не уступает Лили, думая, что она права.

– Что здесь происходит? – Сесилия замирает в дверном проеме.

– Мой маникюр мне обошелся дороже, этого куска мяса, – кричит Ребекка и Лили это не нравится. – Я не служанка!

– Я еще раз повторяю, что пока я доверенное лицо твоего мужа, и оскорбление, нанесенное мне, это оскорбление, нанесенное ему, – спокойно говорит она.

– Я не позволю топтать меня! – Ребекка думает только о том, чтобы набросится на Лили.

– Ты останешься здесь пока не приготовишь пасту, – Лили оборачивается и приближается к Сесилии. – Мисс Маршалл, выйдем в сад выпить чая.

– Это прекрасная идея, – женщина пропускает Лили вперед.

– Да она змея! Дьяволица! Хозяйка дома я. Я! – Ребекка посылает оскорбление в адрес Лили, как только шаги в гостиной затихли.

– Успокойся сестра, я рядом, – Фрея прижимает к себе сестру, понимая, что ее объятья сейчас то, что поможет ее сестре, и Ребекка нуждается в ней, как никогда прежде.