Текст книги "Сумасшедшие двадцатые (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 63 страниц)

– Передай ей записку, – Люсьен кладет в ее руку записку покидая ее комнату. – Спасибо тебе за все, Керолайн. Ты словно луч света.

– Беги уже Ромео, я все сделаю, – Керолайн обнимает его на прощание.

Чикаго. Две недели назад.

Элайджа Майклсон стоит по среди холла гостиницы. На его руках девушка, лицо которой изуродовано до неузнаваемости. Брюнетка дышит через раз, и с каждым новым вздохом жизнь покидает ее. Элайдже кажется, что это несправедливо,что кто-то поступил так с ней. Она дрожит на его руках, пытаясь открыть глаза, но впереди только мрак. Работники кружат вокруг мужчины пытаясь узнать, что же произошло, ведь сейчас, как никогда было опасно и рейды полиции в закрытые заведения. Если эта девушка в чем-то виновата и ее оставили умирать, словно прокаженную. В то время каждый пытался защитить только себя.

– Мистер Майклон, – решается произнести один из работников.– Женщина, что случилось. Где вы ее нашли? На вас напали?

– Она все еще жива. Я нашел ее и принес сюда, – отдышавшись отвечает Мужчина. – Кто осмелился так поступить с женщиной? Избить и оставить умирать. Это возмутительно!

– Сейчас такое время, никто не отвечает за свои поступки, но стоит вас предупредить, что если это связано с полицией, – серьезно произносит работник гостиницы. – Мы не желаем иметь дела с полицией Чикаго.

– Я отвечаю за свои слова, и уверяю, что всю вину возьму на себя, – Элайджа крепче удерживает ее на своих руках. – Сейчас я поднимаюсь в свой номер, и чтобы через час лучшие доктора были здесь! Я все оплачиваю! Всем молчать, пока не выяснится правда, и за молчание я тоже плачу. Сейчас принесите воды и полотенца в номер. Быстро!

Элайджа поднимается по лестнице, а его любовь засыпает на его руках. Любовь засыпает, ведь его объятья словно колыбель и даруют ей покой. Смешенные мысли, невыносимая боль и когда она вновь пытается глаза, то видит перед собой лицо матери. Лицо той, кто подарила ей жизнь и всегда была рядом, искренне любила дарила ей все свое тепло. В самые худшие моменты мы вспоминаем тех, с кем нам было хорошо, кто поддерживал нас. Ей плохо без матери и в бреду она вспоминает ее лицо и шепчет : – Мама, мне плохо без тебя. посмотри, что со мной сделали. Твоя дочь умерла.

Она не понимает, что произносит это вслух, но ей больно и плохо, одиноко, и она словно умерла, но рядом с ней Элайджа, который все слышит и не отпустить ее из своих объятий. Пара глотков воздуха и он знает, что эту боль не заглушит, вот только поцелуй в лоб заберет все ее кошмары.

После объятий с Фрей, Хоуп бежит на встречу отцу и крепко обнимает его, а тот рад встречи, которую он любил больше жизни. Ее появление изменило его жизнь и теперь Клаус готов отдать свою жизнь за дочь. Они встретились и словно только они двое существовали. Отец и дочь.

– Я так скучала, папочка, – шепчет Хоуп обнимая отца за шею, который кружит ее на руках.

– Я тоже скучал, – отвечает Клаус опуская малышку на землю. —Дорога не утомила тебя? Как твое самочувствие?

– Все хорошо, – улыбается Хоуп подбегая к Ребекки и обнимая ее.

Идем, я покажу тебе твою новую комнату, – Ребекка держит племянницу за руку ведя ее в особняк.

Клаус пытается улыбнуться помогая Сесилии выйти из автомобиля, и женщина демонстративно обнимает его.

Майклсон протягивает руку Хейли, но та не позволяет ему помочь ей и самостоятельно выходит из автомобиля. Конечно Клаус понимает, что она все еще зла на него.

– Я ждал, что ты будешь милой, волчица, – в своей манере ухмыляется Клаус.

– Заткнись, – шипит Маршалл поправляя сумочку на своем плече и шагая вперед, ведь все, что она желала – это избежать общество Майклсона.

========== Глава 3. Забыть невозможно. ==========

До Чикаго. Две недели назад.

В гостиничном номере темно, ведь Элайджа лично задвинул тяжелую ткань штор, после того, как уложил девушку в постель, у изголовья которой собрались лучшие доктора Чикаго, которые осматривали пациентку, и им было наплевать на то, что произошло, ведь им хорошо платили за молчание. Ее глаза закрыты, и Элайдже кажется, что вместе с ней угасает и он. Угасает огонь, пылавший в его сердце. Он печален и не сможет жить, если отпустит ее. Сейчас он готов отдать все, чтобы ее кошмары обратились в прекрасные сны, наполненные счастьем. Элайджа отказывается от предложенных одним доктором капель, которые помогут ему уснуть. Элайджа не уснет, пока его любовь не откроет глаза. Возможно, это судьба испытывает его, или же он волнуется за девушку, которая смогла проникнуть вглубь его сердца. Майклсон открывает свои глаза, смотря на огни ночного Чикаго. Люди, словно муравьи, и все спешат куда-то, и, возможно, это не закончится, и люди всегда будут куда-то спешить. В его руках тлеет сигарета, и Майклсон не сразу понял, что кто-то дотронулся до его руки и направил ее в пепельницу, чтобы тот потушил сигарету. Элайджа смотрит в глаза доктору. Мохаммед – доктор лет тридцати четырех, который прибыл в Чикаго из Египта. Переезд дался тяжело, но тот смог заработать больше денег для содержания всей семьи, которая осталась в Египте. Мохаммед достаточно умен, внимателен и образован, чтобы заметить такие мелочи, как взгляд влюбленного мужчины.

– Да, вы что-то хотели сказать? – Элайджа внимательно смотрит на доктора.

– Вы больны, – на ломанном английском объясняет доктор. – Вы больны болезнью, имя которой любовь. Та девушка – ваша болезнь, и не стоит так волноваться, ведь она жива. У меня есть средство – масло алоэ вера, и это поможет ей. Я помогу.

– Но,– пытается возразить Элайджа.

– Я видел, как вы смотрите на нее, я и помогу, – кивает доктор.

– Я заплачу, сколько нужно, – улыбается Майклсон, хлопая доктора по плечу.

– Деньги – нет, а благодарность я сохраню в своем сердце, – говорит доктор, отстраняясь от него.

К утру Элайджа Майклсон вспоминает слова доктора Мохаммеда, когда все покинули комнату гостиницы. Все покинули его, а он не сомкнул глаз, сидел у изголовья, лично занимался ее ранами. Элайджа Майклсон не мог забыть слова доктора о том, что он болен. Болен неизлечимой болезнью – любовью. Элайджа Майклсон смотрит на нее лицо, и пусть у нее ужасный вид, ее лицо словно умерло, но его глаза не увидят ее уродства. В его глазах она красавица. Глаза влюбленного слепы. Влюблённые больны неизлечимой болезнью.

Новый Орлеан. Сейчас.

Хоуп бежит вверх по лестнице и Ребекка не успевает за своей племянницей.

– Хоуп, – смеется Ребекка.

– Ты должна догнать меня, – Хоуп оборачивается к блондинки, которая открывает дверь новой комнаты малышки.

Новая комната гораздо больше, чем была прошлая и Хоуп кажется, что здесь гораздо больше света и туалетный столик с зеркалом, стеклянные висюльки, а на двухместной постели восседает фарфоровая кукла. Ребекка сдержала обещание. Хоуп сбросив свои детские туфли и взяв в руки куклу, прыгает на постели. Поведение Хоуп явно заставляет Ребекку улыбаться и сегодня она позволит ей делать все, что пожелает малышка, ведь она вернулась домой, и смех Хоуп слышан по всему особняку.

Этот смех слышит весь особняк, ведь Хоуп счастлива, ведь ее семья едина. Ее настоящая семья теперь вместе и большего малышки для счастья не нужно. Больше всего родители Хоуп желают, чтобы она думала, что семья едина. Смех Хоуп слышит и Хейли, которая поднимается вверх по лестнице. Слуга несет ее чемоданы, а рядом идущей Клаус решает вновь заговорить с ней.

– Пусть Хоуп думает, что мы семья, – негромко произносит мужчина.

– Даже не думай, что я буду жить с тобой в одной комнате, – холодно отвечает Хейли. – Я буду жить в комнате Элайджи, а моя мать остановится в моей комнате. Но, ты прав и пусть Хоуп думает, что у нас все хорошо.

– И, что подумают о матери моего ребенка, которая живет в комнате моего брата, – Клаус разводит руками, указывая прислуге в какую комнату отнести вещи Хейли.

– Мне наплевать, – шепчет она, вплотную подходя к нему, а затем отворачивается и следует за прислугой.

Ей действительно было наплевать на то, что думает Клаус, который мог причинить боль любому, но и с готовностью выстрелит в сердце обидчика его дочери. Он не желал причинить боль Хоуп. Сейчас он только и желает забыть слова Хейли, которая, уходит в комнату его брата. Клаус Майклсон знал, что Хейли чувствует к его брату все то, что никогда не чувствовала к нему.

Хейли закрывает за собой дверь и оказывается в том месте, где она желала быть счастливой рядом с тем, кого она любила. Любовь затуманила ее рассудок и ради этой любви она готова упасть. Хейли падает ради этой любви. Падает на постель и закрыв глаза перед ней всплывает его образ. Хейли Маршалл уже давно заболела неизлечимой болезнью, и в этом мире нет ни доктора, ни лекарства способного излечить ее, нет средства, которое заглушит ее чувства. В ее сердце осколок, который причиняет ей боль, но вопреки всему она любит этот осколок. Хейли желает, чтобы кто-то забрал себе ее воспоминания, стер, излечил ее. Она закрывает глаза, дотрагиваясь кончиками пальцев до пухлых губ.

В этот день Хейли проснулась с улыбкой на лице. Она помнит, как после ссоры с Клаусом Элайджа утешал ее, принес на своих руках в комнату, сказав, что здесь она будет в безопасности. Впервые она с улыбкой на лице ведь рядом с ней был мужчина ее мечты, словно рыцарь или джельтенмен сошедший со страниц французского романа о любви и верности. В таких романах любовь преодолевает все преграды и возлюбленные обязательно будут вместе, идти по жизни рука об руку. Хейли потягивается, встает с постели и улыбается, сидящему за столом Элайджи, который писал что-то и излучал новые документы.

– Доброе утро, – улыбнувшись, Элайджа продолжает изучать документы. – Не желал тебя будить, и я уже ухожу.

– О, толкается, – смеется та, дотрагиваясь до своего живота.

– Как ты себя чувствуешь? – интересуется тот, зная, что Хейли пережила после вчерашнего вечера.

– Хорошо, и спасибо тебе большое, Элайджа, ты защитит нас, – Хейли дотрагивается до его лица, оборачивает к себе. – Я хотела поговорить. Сказать сейчас.

– Я дал слова, что всегда буду защищать тебя, и не нужно больше слов, Хейли, – вздыхает Майклсон, собирая нужные документы в папку.

– Элайджа, ты всегда рядом со мной и знаешь о моих чувствах, – она нагибается и целует его в губы. – Ты знаешь, что я люблю тебя.

– Это не правильно, Хейли, сквозь поцелуй шепчет Элайджа, отходя от нее. – Не правильно. У нас нет будущего. Все просто. Живи ради будущего ребенка, не ссорься с моим братом. Живи не из-за любви ко мне. Будь свободна.

Элайджа опускает голову, замирая у двери. Он знает, что это не правильно, все его чувства к Хейли неправильны, и значит у них не может будущего. Она мать ребенка Клауса, а он его брат, и чтобы не было они никогда не будут вместе. Никогда означает вечность и Элайджа уходит не видя слез на ее глазах. Пару секунд назад она была счастлива. В ее памяти будет день изо дня всплывать тот поцелуй и момент счастья, который она познала и. Но, счастье сменилось слезами. На глазах Хейли слезы ведь она осознала, что это конец. Конец, и Хейли была вынуждена смириться и жить дальше, приняв отказ Элайджи.

Сесилия прекрасно видит опухшие от слез красные глаза дочери,когда вся семья собралась за ужином, и то, что Хейли не притронулась к еде. Но, она решила промолчать, зная, дочь ее не послушает ее. Вот только Марсель не выходил из со своей комнаты, ссылаясь на то, что ему нужно изучать документы, ему передал Клаус. Фрея улыбалась сидящей рядом Хоуп, которая к тому, что ее тетя всегда одета в черное. Ребекка держит за руку мужа и кладет в его тарелку курицу. Клаус наблюдает за дочерью, доедая свой ужин. Молчание спрашивает только Хоуп, которая смешит всех, рассказывая о жизни за городом и том, как ловила кузнечиков. Керолайн пользовалась временем в свою пользу и подложив записку от Люсьена в книгу Фреи спускалась в столовую за Хоуп.

– Мисс Майклсон, идем те спать? – спрашивает Керолайн, становясь за плечо малышки.

– Ник, я думала, что она уйдет, – возмущается Ребекка бросая нож на стол.

– Я служу теперь Хоуп, – медленно шепчет Керолайн.

– Я оставил ее только потому, что она хорошо служила все это время, сердце мое, – обращается Клаус к сестре. – И, можешь не волноваться за свои платья Ребекка. Я куплю тебе новое.

– Ник, ты простил прислугу! Одумайся! Она уронила утюг на деревянный пол! Она могла сжечь нас! Лучше ей держаться от меня подальше, – Ребекка встает со стула и демонстративно покидает столовую.

– Характер, – улыбается присутствующим Клаус.

Стефан спешит извиниться за поведение жены и покинуть столовую. Фрея остается на чаепитие, ведь ей неудобно отказать Хейли и Сесилии. Она остается, чтобы поговорить о неважном, и выслушать последние светские сплетни. Керолайн уводит Хоуп в комнату, где помогает ей переодеться в ночную рубашку, а показывает ей куклу, подаренную тетей. Керолайн говорит, что эта кукла, словно ангел, будет оберегать ее от всех бед, и малышка улыбается. Керолайн смеется, слушает все то, что говорит Хоуп, и этим самым располагает малышку к себе, которая крепко обнимает ее. В этом и заключается смысл существования Керолайн – излучать свет и дарить улыбку. Хейли возвращается, когда малышка допивает молоко с медом и ставит бокал на поднос Форбс, которая гладит ее по волосам и желает спокойной ночи. Маршалл говорит, что сама уложит пятилетнюю дочь спать и Керолайн может быть свободна, и Форбс спешит исполнить приказ, тихо закрывая за собой дверь.

Видимо это судьба или что-то того, но сейчас блондинка не вздрагивает, когда Клаус прижимает ее к стене. Клаус Майклсон совершал вещи и похуже этой, так что смотря ему в глаза Форбс думает, что было бы прекрасно ударить его подсосом по голове.

– Как она? – спрашивает мужчина.

– Хоуп? О, она просто чудо и ангел, – шепчет блондинка.

– Я волнуюсь за нее, – признается Клаус. – Признаюсь, что все стало сложнее, когда она начала говорить. Однажды я накричал на нее, и не знаю, помнит ли она это.

– Ей нужна семья, – Керолайн ловко выскальзывает из его объятий. – Все просто. Но, вы, Мистер Майклсон, можете нанять себе личного психотерапевта, если вас терзают какие-то темные мысли.

– А если я выбрал тебя,в качестве собеседника, любовь моя, – ухмыляется Клаус.

– Нет! Определенно нет! – ступая вниз по ступенькам, повторяет Керолайн.

Она спешит исчезнуть, ведь солнечная Керолайн боится признаться себе в том, что тьма Клауса притягивает. Она слышала, что Клаус может даже убить если ему это будет угодно. Даже свет тянется к тьме, и ее тьмой был Клаус Майклсон. Керолайн бежала от этой тьмы желая сохранить свет пылавший в ее сердце.

Может Клаусу Майклсону и двадцать шесть, но он жил так, будто весь мир был у его ног, и Клаус верил в это. Верил и с лёгкостью убеждая в этом остальных.

Может Клаус Майклсон и никогда не у кого не спрашивал разрешение. Зачем ему это нужно было. Вот и сейчас он поступал, как считал нужным. С наступлением рассвета он уедет в Нью-Йорк, а пора он принял решение с Хоуп. Клаус Майклсон не спрашивает разрешение, чтобы провести время с дочерью, и ложась в постель рядом с Хейли и малышкой Хоуп он уверен в том, что именно в такие моменты Хоуп чувства, что между ними есть связь и они настоящая семья. Она чувствовала, что они семья, а больше ей и не нужно.

Прошлое остается в прошлом, и слыша смех Ребекки доносящейся из комнаты напротив Марсель Жерард сжимает лист бумаги в комок, отбрасывает его в сторону. Марсель желает забыть, но сдается, воссоздавая в своей памяти ее улыбающееся лицо. Это заставляет его подойти к окну и потянуться за сигаретой. Марсель вдыхает дым от сигареты, закрывает свои глаза, от не может уснуть, как и его любовь к Ребекки и поэтому он шепчет : – Боже, пусть эта любовь уснет.

В ту ночь бессонница не позволяла им уснуть или же им было хорошо вместе. Им семнадцать и их души словно сплелись воедино. Они молоды и влюблены и лежат в одной постели.

– Твои родители подумают, что мы занимаемся чем-то непристойным, – шепчет Ребекке Марсель.

– А чем могут заниматься двое подростков, закрывшись в комнате, – смеется блондинка, ближе подвигаясь к Марселю, который лежит рядом с ней, в ее постели. – Пусть думают, но знаешь, после этой ночи ты обязан будешь жениться на мне.

– И, женюсь, Ребекка, – Марсель касается ее лица. – Мне просто нужно было поговорить с тобой, и поэтому я проник в твою комнату.

– Просто разговаривать не так уж и дурно, тем более слушаешь меня только ты, – вздыхает она нависая над ним.

– Я не могу видеть тебя такой грустной, – и только при свете луны Ребекка замечает какой же красивый Марсель, а его сердце стучит быстрее.

– Порой мне не хочется жить, – признается она.

– Не говори так, Ребекка, и я даже думать тебе об этом запрещаю, – парень заключает ее в свои стальные объятья.

– А ты готов ради меня умереть? – спрашивает она.

– Да, – кивает Марсель. – А ты живи ради меня и улыбайся. Обещаешь?

– Да, – вновь смеется она обнимая его. – Я готова. Я клянусь жить и смеяться только ради тебя.

– Осторожно. Никогда не произноси эту клятву, не подумав, – и он шепчет это ей на ухо, а она решается поцеловать его в губы.

Она наградила его поцелуем и о большем Марсель и не смел мечтать. Она признала свои чувства к нему, и он свои. Ребекка больше не думала о смерти по ночам. Марсель теперь жил и дышал только для нее. Их чувства взаимны и это фантастически, как и то, что они не позволяли себе зайти дальше, как бы близко не были друг к другу. Они действительно проговорили до утра, смеялись и поклялись не повторять клятву.

–

Стефан целует ее шею, заставляя Ребекку хихикать и смеяться.

– Живи ради меня и улыбайся. Обещаешь? – спрашивает Сальваторе. – Мне так нравится наблюдать за твоей улыбкой.

– Правда Стефан? – Ребекка в его объятьях, но почему-то они не согревают ее, и она произносит пустые слова. – Я готова. Я клянусь жить и смеяться только ради тебя, Стефан.

Ребекка смотрит в глаза мужа, но перед не вовсе не Стефан, а Марсель и это заставляет ее ужаснуться, прикрыться одеялом и вспомнить клятву.

– Осторожно. Никогда не произноси эту клятву, не подумав, – дрожащим голосом прошептала блондинка.

– Ребекка, все хорошо? Что за клятва? Любимая? – интересуется Сальваторе.

– Прости, – Ребекка закатывается в одеяло и спрыгнув с постели подходит к окну. – Засыпай. Я сейчас тоже лягу.

Бессонница душит Ребекку и она не может дышать. Ее руки тянуться к портсигару и дрожащими руками Ребекка поджигает пламенем зажигалки сигарета. Это помогает ей успокоится. Ребекка все еще дрожит, шепчет: – Черт! Пусть эта любовь уснет. Уснет... Засыпай любовь...

Чикаго. Две недели назад. Утро. Закрытый Бар. Кабинет Авроры Де Мартель.

Рыжая дьяволица Де Мартель прекрасна в своем гневе, как и безумстве. Охранники принесли ей подсигар ее лучшей танцовщицы Кетрин Пирс, которая исчезла прошлой ночью. Тристан отправил на ее поиски лучших людей, ведь он не желал расстраивать сестру, а имея влиятельного брата Аврора не боялась полиции и имела права на слова. Но, все бесполезно, и часовые поиски не дали результатов. Девушку не нашли и плохие новости привели Де Мартель в ярость. Сейчас она в ярости и ее брат уклоняется от летящих в его бумаг и пепельницы.

– Контролируй свой гнев, сестренка, – уклоняясь от летящих предметов произносит мужчина. – Тихо... Тихо...

– Твои люди не нашли женщину! Она нужна мне! Лучшая танцовщица моего бара не могла исчезнуть, – кричит Аврора беря в руки статуэтку.

– Возможно задержалась у кого-нибудь, – пожимает плечами Тристан. – Или ушла по своей воли.

– Нет! – запуская статуэтку выкрикивает Аврора. – Переверните весь мир, но найдите мне эту женщину! Я надеюсь на тебя, брат. Она не могла уйти, ведь у меня трехлетняя дочь, Надя. Она так просто не могла уйти. Уйти она не может!

– Ты родилась манипулятором, сестренка. И, почему ты так обеспокоена ее судьбой? – мужчина приближается к сестре, заключает ее в свои объятья, замирает в ожидании ответа. – Скажи мне правду.

– Тристан, как ты думаешь я узнавала информацию конкурентов и спасала тебя, – на ухо шепчет Аврора. – Она не просто лучшая танцовщица в моем баре. Она добывает нужную информацию и знает слишком много. В своем деле Кетрин лучшая из худших. Лучшая из худших.

========== Глава 4. Лучшая из худших. ==========

Кетрин Пирс является лучшей из худших в своем деле. Но, когда-то она не была столь жестокой и расчётливой. Когда-то она была счастлива и верила в любовь. Тогда ее имя было Катерина Петрова. Тогда они в Болгарии, жили вместе с семьей и мужем. Ее отец выдал ее замуж за Лубена, когда ей было семнадцать и юная Катерина ещё ничего не знала о любви. Она верила в любовь и думала, что это чувства рождается из совместной жизни. Но, Катерина горько ошибалась. Ей хотелось, чтобы это чувство разжигало огонь в ее сердце, но муж был к ней холоден даже после рождения дочери. Она думала, что это пройдет и нужно время. Может Лубен и был холоден, но мнение жены всегда уважал и старался прослушиваться к ней. Так было и в этот день, когда Катерина уговорила мужа уехать из Софии в село к ее родителям, по которым девушка скучала. Она улыбалась держа шестимесячную дочь на руках, думая, что встреча с матерью и сестрой поможет ей прийти в себя. Она только лишь хотела увидеть своих родителей, а увидела возвышающееся пламя. Немецкие солдаты убили всю ее семью и Лубена, который привлек их внимание на себя, чтобы жена могла скрыться в лесу. Она все видела, и ей хотелось кричать от боли, которая разрывала ее уничтожала, но она искусывает губы в кровь, чтобы не закричать и бежит, чтобы спасти дочь. Она не помнит сколько бежала, но она должна была выжить ради себя и дочери. Тогда она впервые выжила и умерла потеряв все. Она осталась одна в этом мире. Осталась наедине со своей болью. Катерина осталась в Болгарии. Кетрин уехала в Чикаго. Она уехала, и поклялась, что больше не прольется кровь. Она не прощает и прольется теперь кровь врагов.

Чикаго. 1919 год.

К несчастью боль со временем не утихла. Она должна была рассеется, гнев утихнуть, но с годами становилось только хуже. Она утратила всех и словно ей вонзили нож в спину. Кетрин выживала живя на пороге бедности, в одном из беднейших кварталов Чикаго. Она выживала с годовалой дочерью на руках, бралась за любую работу, чтобы прокормить и уберечь дочь, чтобы у них с малышкой Надей была крыша над головой. Кетрин жила только ради дочери, чтобы у нее была возможность на лучшее будущее.

За порогом бедности и жалкого существования была не та красивая фасадная жизнь, которую вели богатые, устраивающие вечеринки люди.

Аврора прислушается к крикам, понимая, что случилось что-то и она непременно должна узнать. Де Мартель не особо горела желанием проезжать подобные, рабочие кварталы, но то, что она увидела заставило ее выйти из автомобиля.

– Молчи женщина! Ты слишком много говоришь! – выкрикивает мужчина ударяя Кетрин по лицу.

– Я тоже имею право говорить, – от удара она пошатнулась. – Я сказала, что в этом месяце ты взял большую плату, чем требуется с той пожилой пары, что живет на втором этаже. Не справедливо!

– Вижу ты решила оказаться на улице с дочерью, – выкрикивает тот смотря на Пирс.

– Плевать! – Кетрин оказывается за рядом с мужчиной и несколько точных ударов и это сбивает его с ног и оказавшись сверху она сдавливает руки на его шеи. – Не смей так поступать или я убью тебя. Понял?

– Понял, – хрипит мужчина, когда та отпускает руки.

Аврора смеется, поправляя воротник пальто. Женщина смогла дать отпор мужчине и это удивляет, особенно в то время, когда мужчина имел власть над женщиной. Кетрин не боялась ведь ей было наплевать. Тогда мир Авроры изменился и она поняла, что ей нужно прибрать к своим рукам худших из лучших и использовать их для своих целей. Целей, чтобы бизнес брата не пострадал, чтобы она могла защитить его, ведь решить с помощью пули в лоб и вовсе не составляло труда.

– Аврора Де Мартель, – представляется та смотря на девушку. – Ты меня поразила.

– Катрина Петрова, – произносит Пирс смотря на рыжеволосую девушку, облаченную в дорогую одежду.

– Желаешь выбраться из этого места? – спрашивает она.

– Больше всего, – улыбается Пирс.

– Собирай вещи, и да, Кетрин Пирс, тебе лучше подходит, – смеется та.

1920 год.

Становлению Кетрин Пирс послужило не только причинная ей боль, но и то, что она искала себя в этом мире. Она лично отрезала свои длинные волосы и этому не было никакого объяснения. Аврора обучала ее тому, как быть леди и вести себя. Год обучения и Кетрин Пирс стала выполнять то, что она говорила. Поначалу ей было тяжело принять то, что она должна будет убить, если Аврора прикажет, а пока в ее обязанности входило соблазнения и получения информации. Они договорись, и Пирс думала, что они подруги. Кетрин стала ее правой рукой. Но, у нее была слабость: Дочь. Аврора решила, что пора лишить Пирс и этой слабости, чтобы та окончательно была в ее власти. Аврора Де Мартель прекрасно поняла, что у каждого есть слабость и именно так можно управлять людьми.

– Надя, – Пирс открывает дверь в комнату, в которой они жили с дочкой.

– Ее здесь нет, Кетрин,– Аврора оборачивается к ней.

– Аврора, что происходит? Где моя дочь!? Верни мне мою дочь! – Пирс прижимает ее к стене.

– Она у меня и ты можешь видеть Надю, когда я разрешу тебе это, ее безопасность вот твоя цена, – смеется Аврора.

– Жаль, что я не поняла, какая ты тварь, – хрипит Пирс.

– Я умру и она умрет. Это то, кем мы являемся Кетрин : Манипуляции в своих целях, – Де Мартель заламывает ей руку. – Мы плохие, так и живем.

Так и жила Кетрин Пирс убив в себе все то, что можно было назвать хорошим. Нет, она убила в себе все то, во что верила. Убила всякие эмоции. Она просто убила себя, словно наложила на себя руки. Она плохая, так и стала жить. Жить используя свою красоту в качестве слабости мужчин. Теперь она управляла мужчиной. Теперь игрой управляла она, и стоит признать ей это нравилось. Теперь ей нравилась такая жизнь. Теперь она смирилась и жила. Теперь она стала лучшей из худших.

Чикаго. Две недели назад. Гостиница. Номер Элайджи.

На пару секунд Кетрин поверила в чудо. Чудо, когда с рассветом она сумела открыть глаза. Кетрин поднимает голову, осматривает себя, и понимает, что поверх ее платья одет халат и это уже хорошо. Она встает с постели и видит не знакомого мужчину, который уснул у изголовья, и внимательная Кетрин замечает окровавленное полотенце в его руках . Пирс ухмыляется вставая на ноги. Голова кругом, и Кетрин не сразу понимает, что это вовсе не от алкоголя. Она не понимает, где находится, но уютный номер ей нравится. Кетрин привлекают блики создаваемые стеклом люстры и она пытается улыбнуться, дотянуться до них рукой, но боль сковывает ее. Кетрин Пирс никогда не медлит, ведь в любом задании она была в два раза отчаяннее и смелее всех тех, кто работал на Аврору. Вот и сейчас она находит в себе силы подбежать к зеркалу и заглянуть в его, и то, что она видит в отражении приводит ее в ярость. Ярость, ведь в несчастное зеркало летит все, что попадается ей под руку. Лицо в ссадинах, кровоподтеках и видя все это в отражении Кетрин вскрикивает, падает на пол пытается руками снять бинты. Имея чувствительный сон Майклсон вздрагивает и открывает глаза смотря на сидящую брюнетку, которая закрывает лицо руками и рыдает. Отбросив полотенце, Майклсон спешит подойти к ней и обнять, заключить в свои крепкие объятья, давая понять, что теперь она под его защитой и отныне никто не дотронется до кончика ее волос.

– Тебе больно? Все пройдет, только не проливай слезы, мне невыносимо их видеть, – шепчет ей на ухо Элайджа. – Я излечу твои раны.

Но, она не верит, потому что пережила слишком много боли. Она утратила веру и доверие. Пирс теперь действует. Действует решительно прижимая Элайджу к полу, нависая всем своим весом и сдавливая руки на его шеи.

– Как я здесь оказалась? Кто ты такой? Отвечай или я убью тебя! – твердо произносит она и Элайджа видит насколько безумны ее глаза.

– Я то знаю, кто я такой, а вот ты? – Элайджа спокоен и стареется не спровоцировать ее своим поведением.

– Считай, что тебе повезло, – ухмыляется Кетрин. – Я Дьяволица.

Комментарий к Глава 4. Лучшая из худших. Надеюсь, вы оцените мои старания и порадуете меня отзывами и оценками.

========== Глава 5. Веселье только начинается. ==========

Новый Орлеан. Сейчас.

Клаус Майклсон испытывает странное чувство, когда просыпается чувствуя чью– то голову на своей груди. Открыв глаза Клаус понимает, что его обнимает дочь. Только тепло дочери дарует ему успокоение. Только Хоуп заставляет его жить, словно воскрешает из мертвых.

– Папа, – улыбается Хоуп прижимаясь к нему.

– Хоуп, все будет хорошо, папа рядом, – Клаус целует дочь в лоб.

– Клаус, – вздрагивает проснувшаяся Хейли прикрываясь одеялом. – Как ты здесь оказался?

– К сожалению, я не должен спрашивать у тебя разрешение, чтобы видеть дочь, – грубо отвечает Клаус, вставая с постели. – Мы семья.

– Ты меня напугал, – хрипит Хейли.

– Мама, папа, – она смотрит на родителей, чувствуя, что родители злы.

– Все готово к отъезду мы скоро отправимся в путь, – Клаус гладит дочь по волосам.

– Ты уезжаешь? – Хоуп не желает отпускать отца. – Я буду скучать.

– Я вынужден уехать, но, моя маленькая волчица, я привезу тебе подарок, – улыбается Клаус. – Я люблю тебя. Помни. Этого они никогда не смогут отнять.

– Я тоже тебя люблю, – в силах Хоуп только поцеловать отца, прежде чем тот покидает комнату.

Чикаго. Две недели назад. Гостиничный номер Элайджи.

Обездвижен и безоружен, как кажется Кетрин, а она и не думает ослаблять хватку. Она привыкла бороться и управлять игрой. Она чувствует себя спокойно только тогда, когда управляет игрой. Кетрин Пирс всегда управляет игрой, и надеется, что и в этот раз она победит.

– Я нашел тебя избитую около закрытого бара, тебя оставили умирать, а я женщин защищаю, – хрипит Элайджа.

– Значит ты спаситель, – Пирс ослабляет хватку и Майклсон может дышать.

– Да, – Элайджа ощупывает себя в поисках оружия Colt Single Action Army 1873, и когда он находит оружие, представляет его к виску Кетрин, то ощущает, что игрой управляет он. – Перестань трястись и говори. Как твое имя? Всю правду. Во что ты ввязалась. Говори, чтобы я мог тебя защитить!

– Colt, я стреляла из подобного, – смеется Кетрин. – Мой отец дал мне имя Катерина, но все зовут меня Кетрин.

– Катерина, – шепчет Элайджа, и ему так хочется добавить : "моя."

– Я вышла на улицу, когда на меня напали, это были убийцы и они искали некого Элайджу Майклсона, у них явно был заказ на него, а значит, он очередной ублюдок или очень богат. Они пытались узнать где он, но я не знаю кто это такой, своим появлением я испугала их, пыталась защищаться, но, – выдыхает Пирс. – Вот и вся правда. Теперь ты, и по осторожнее с оружием. Может и выстрелить, и это тоже правда.