Текст книги "Наследники. Покорители Стихий (СИ)"

Автор книги: KateRon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 81 страниц)

Боль обрушилась неожиданно, накрыла и погребла под собой – какая-то сила вырвала её из тела и потащила сквозь чёрный тоннель навстречу леденящим душу воплям, стонам и визгам. Она очутилась в мрачном подземном каземате, освещённом чередой факелов, – ни холода, ни сырости не ощущалось в этом непривычном состоянии, – только отвратительный, всепроникающий, приторный запах крови. Флёр стала невесомым облачком, зависшим под потолком и способным лишь видеть, слышать и воспринимать боль. А боли было так много, что сердце отказывалось вмещать её и многократно разрывалось, умирая с каждым растерзанным домовым эльфом, тут же возрождаясь, чтобы умирать снова и снова. Флёр не могла кричать, не могла двигаться, не могла вмешаться – только смотреть, как неистовствует Малфой, с ног до головы покрытый запёкшейся кровью, с горящими диким огнём глазами на мертвенно-белом лице и сияющими в свете факелов призрачным светом серебристыми волосами. Её оставшееся в Хогвартсе тело, вытянувшись, застыло на кровати неподвижной, окаменевшей статуей, широко открытые глаза смотрели в потолок безжизненным взглядом, только слабо подрагивали пальцы, и из заживших крестообразных надрезов, оставшихся после Обряда, сочилась тёмная густая кровь.

Смерть каждого эльфа ослепительной молнией пронзала её душу, боль каждого разрывала, уничтожала, корёжила её безмолвное и беспомощное существо. Она сама связала себя с ними, пробудила их, отдав свою частицу и получив взамен безграничную вечную преданность… и их кровь, смешавшись в чаше, стала единым целом – в жизни и в смерти… Только когда последнее хрупкое тельце перестало содрогаться в конвульсиях, когда последнее маленькое сердечко остановилось – израненная душа Флёр с головокружительной скоростью вернулась назад по чёрному тоннелю, обрушилась в неподвижное тело и забилась в нём, корчась в бессильном отчаянии. Слёз не было, не было даже голоса – она упала с кровати и молча каталась по полу в жуткой безмолвной истерике, разрывая на себе одежду, царапая лицо, вырывая волосы, безуспешно пытаясь исторгнуть из себя ощущения боли и смерти, запредельного ужаса и могильного холода.

…Чарли открыл дверь лазарета без труда – видимо, мадам Помфри не предполагала, что его настойчивость может достичь подобных пределов, и не рассчитывала на его появление в столь несусветную рань. В серо-розовом утреннем свете молодой человек увидел упавшую ширму, сползшие на один бок простыни – и Флёр на полу, молча бившуюся в судорогах, исцарапанную, окровавленную, в изодранной рубашке, с разметавшимися спутанными волосами. Он кинулся к ней так быстро, что едва не врезался в кровать, попыталась поднять на руки, но она оттолкнула его, с нечеловеческой силой впечатав в стену – на миг он даже перестал дышать.

– Флёр!!! – Чарли не узнал внезапно севший собственный голос, а девушка ничего не услышала, продолжая царапать и рвать себя. Глаза её были зажмурены, на губах выступила розовая пена. – Что с тобой?!! Что случилось?!! – он с третьего раза поймал её руки и сжал мёртвой хваткой, не давая скрюченным пальцам приблизиться к горлу и лицу. Она продолжала биться, не издавая ни звука, не открывая глаз. С огромным усилием преодолевая жуткую пляску её тела, Чарли встал на ноги и поднял девушку. Заведя ей руки за спину, он сжал запястья в одной своей ладони, другой рукой подхватил под колени, и сел на кровать, прижимая её к себе. Некоторое время судороги ещё продолжались, становясь всё слабее, девушка приоткрыла глаза и, увидев Чарли, прильнула к нему всем телом, будто надеялась влиться, раствориться, спрятаться в нём навсегда. Он ощутил, как каменные, сведённые судорогой мышцы расслабились, Флёр запрокинула голову и зарыдала в голос, захлёбываясь, причитая и вскрикивая.

Кажется, вбежала растрёпанная мадам Помфри в криво запахнутом халате и с ночным чепцом вместо волшебной палочки в руке. Кажется, она прыгала вокруг Чарли, требуя объяснений, всплёскивая руками и пытаясь отодрать от него Флёр. Но он лишь упрямо мотал головой в ответ на все вопросы и предложения помощи, отчего-то твёрдо зная, что девушке сейчас нужнее всего именно это – его руки, его тепло, его крепкие объятия. Он давно выпустил её запястья, и Флёр уткнулась ему в грудь, вцепившись в мантию, быстро промокшую насквозь. Он чувствовал прикосновение сырой ткани, сырой от её слёз, чувствовал, как рыдания сотрясают Флёр, но это было уже не так страшно, как безмолвные конвульсии. Чарли почти ни о чём не думал, неосознанно бормоча что-то полушёпотом на ухо девушке и плавно покачиваясь, как в юности, когда Перси, – а впоследствии Рон или Джинни – просыпались, крича о приснившемся кошмаре (одни близнецы всегда спали безмятежно).

Флёр потихоньку затихала на плече, глубоко вздыхая и хлюпая носом. Опустив глаза, Чарли увидел кровь на её запястьях, дрожь пронзила с ног до головы:

"Я узнаю, кто это сделал, и он пожалеет…"

Девушка подняла исцарапанное лицо с красными опухшими глазами и тут же спрятала его в ладонях:

– Ох! Не смотри на меня сейчас…

– Как ты меня напугала…

– Прости… – выдохнула Флёр еле слышно и вновь взглянула на него сквозь пальцы, – ой, не надо… – дрожащая ладошка бережно коснулась его щеки. Чарли не заметил, как слёзы навернулись на глаза, размывая очертания предметов. Он на миг зажмурился, отвернувшись, быстро вытёр лицо и стиснул её ещё крепче:

– Как это случилось? Кто? И почему?

– Сегодня ночью Малфой убил всех домовых эльфов замка Слизерина, – прошелестел безжизненный голос Флёр, – всех до единого… – она уткнулась в свои колени, плечи судорожно вздёрнулись, серебристые волосы стекли на пол.

– Откуда ты узнала?… – не глядя на Чарли, она протянула ему тонкие руки с судорожно стиснутыми кулачками… и бордовыми отметинами на запястьях:

– Обряд Древней Крови… он соединил нас навсегда…

– Соединил? Так крепко, что ты… что ты чувствовала их смерть?! – он в ужасе встряхнул её, голова мотнулась, как цветок на тонком стебле. Флёр подняла глаза – огромные тёмно-синие озёра застывшей муки:

– И чувствовала… и видела… и была там… – голос задрожал, – Малфой терзал их, рвал на части… – слёзы опять заструились по щекам, тело сотрясла конвульсивная дрожь. Чарли испугался, как бы судороги не возобновились. – Я смогла пробудить их память, но не сняла заклятие Вечного служения, намертво приковавшее их к замку, и они не могли уйти, убежать, – тихо продолжала Флёр, – я обещала вернуться… они поверили и ждали… а я ничего не успела сделать для них… Я во всём виновата! Глупая недоучка! Самонадеянная идиотка! Они спасли меня, сохранили в тайне моё Истинное Имя, а я… я ничем не смогла помочь им… – Чарли молчал, он слишком хорошо знал это чувство безграничной вины и беспомощности, поэтому и не мог найти слов.

Слегка встряхнув рукой, он крепко сжал в ладони волшебную палочку и наклонился над запястьями Флёр, шепча заживляющие заклинания. Она благодарно прижалась щекой к его склонённой голове и притихла. Постепенно глаза её из тёмно-синих становились фиолетовыми – отчаяние и безысходность уходили, уступая место жгучей ненависти:

– Малфой… Я отомщу! Уничтожу его! Покалечу его детей, прокляну этот род до седьмого колена, так чтоб им никогда не видать покоя – ни в жизни, ни в смерти! – Чарли поднял взгляд – Флёр казалась сейчас воплощением древней мстительной богини – с искажёнными, перекошенными чертами, оскаленным в жуткой усмешке ртом… она была страшна и ужасающе прекрасна одновременно.

– Ты говоришь, как Малфой… – тихо произнёс молодой человек, глядя на девушку внимательно и строго. – Не уподобляйся ему. Нельзя идти дорогой мести – ты потеряешь себя, сожжёшь душу…

– Чего-о?!! – выдохнула она возмущённо. – Что за дурацкие изречения?! Как ты можешь так говорить?! – оттолкнув от себя его руки, Флёр вскочила и отпрянула к окну, едва не упав. Чарли ринулся поддержать, но она резко отстранилась. – Не подходи!!! Тоже мне – нашёлся проповедник! Ты ещё посоветуй подставить другую щёку, простить Малфоя, обнять его и плакать вместе на могилках эльфов! – невзирая на напряжённость момента, Чарли не удержался от нервной улыбки, представив Малфоя, рыдающего на могиле домовика – большего абсурда трудно было вообразить.

– Он ещё и смеётся! Конечно, ты же не видел, как Малфой их убивал! Как кромсал, жёг, душил… маленьких, хрупких, беззащитных… Это нельзя прощать, понимаешь?! За это надо карать самым безжалостным образом! – кричала Флёр, потрясая маленькими побелевшими кулачками перед его носом, глаза метали сиреневые молнии.

– Прощать врагов невероятно сложно… Я не смог пока научиться… – негромко сказал Чарли, глядя в окно, где сияющее утреннее солнце поблекло, затянутое дымкой облаков, грозивших постепенно перерасти в снежную тучу, – но мстить, проклинать и карать – значит, идти путём того самого Малфоя, которого ты так ненавидишь… становиться такими же, как он… – молодой человек поднял глаза на Флёр, – я не говорю, будто это легко…

– О! Хватит проповедей! – тряхнула головой Флёр. – Сама разберусь! Оставить Малфоя безнаказанным – преступление! Ясно тебе?! Я не смогла спасти и защитить тех, кто доверился мне – так хоть отомщу за них… Ты даже не представляешь, насколько это было чудовищно, зверски… Невыносимо! – слёзы вновь навернулись на глаза. Девушка судорожно вцепилась в подоконник. Чарли обнял её сзади, крепко прижав к себе:

– Держись, бесстрашная моя Спасительница, – прошептал он, – ты сильная, ты сможешь…

– Не оставляй меня… – вдруг тихо-тихо пролепетала Флёр, – пожалуйста, будь сегодня со мной весь день, хорошо? – она развернулась и заглянула ему в глаза, – и завтра… и потом… С тобой я ничего не боюсь… с тобой я действительно становлюсь сильной… Не уходи, ладно? – Чарли молча кивнул, кусая губы – через два дня он должен быть в Китае, он уже дал слово. Язык прилип к гортани и отказывался служить, у него не хватило духу сказать Флёр об отъезде прямо сейчас.

– Как-то мне нехорошо… голова кружится… – девушка покачнулась, Чарли подхватил её и бережно уложил на кровать:

– Тебе надо прилечь… и немного поспать, набраться сил, – Флёр послушно прикрыла глаза, тут же крепко стиснув его руку:

– Только не уходи!

– Я на секундочку – всего лишь загляну к мадам Помфри, попрошу у неё укрепляющего зелья…

– Ничего не надо, – девушка взглянула на него из-под полуопущенных ресниц, – просто посиди со мной… – Чарли осторожно присел на край кровати, не отнимая руки. Флёр нежно поглаживала его пальцы, погружаясь в дремоту. – …А где рисунок?! – вдруг спохватилась она, испуганно распахивая глаза. – Тот, который я дала тебе на хранение?

– Вот он, – Чарли извлёк из кармана мантии маленький рулончик пергамента, немного испачканный бурым с одной стороны, – я шёл сюда вернуть его и поздравить тебя с Рождеством… Кстати о поздравлении! – он осёкся: одной рукой прижав к груди рисунок, вцепившись другой в его руку, Флёр уже спала – встряска оказалась столь мощной, что организм истощил почти все резервы и требовал немедленного восстановления сил. Стараясь не двигаться и не дышать, молодой человек аккуратно вытащил палочку. Еле слышно произнося заклинания, он залечивал ссадины на лице и груди Флёр, заживлял искусанные губы, убирал синяки. Она крепко спала, улыбаясь во сне в ответ на тёплые прикосновения.

Дверь приоткрылась и в очередной раз заглянула врачевательница, вопросительно взглянув на Чарли – предлагала помощь. Молодой человек отрицательно покачал головой, мадам Помфри сокрушённо вздохнула и безропотно скрылась в своём кабинете – как бы она ни относилась к вейле, та, прежде всего, пациентка и, значит, её исцеление являлось первоочередной задачей. Хогвартская медсестра рвалась выполнять свой долг, но понимала, что в данный момент Уизли справится лучше.

Указывая палочкой на стены и потолок, Чарли вырастил фиалки, потом на прикроватной тумбочке, распространяя ни с чем не сравнимый аромат, задымилась чашечка кофе, снабжённая Подогревающим заклятием, а рядом на блюдце горкой воздвиглись румяные булочки. На дивные запахи вновь откликнулась мадам Помфри, на мгновение выглянув из своего кабинета и тут же скрывшись обратно, – трогательная сцена явна не предназначалась для посторонних глаз.

…Флёр проспала целый день, и Чарли неотлучно просидел возле неё, вглядываясь в спокойные черты лица, прислушиваясь к дыханию, боясь пошевелиться, переменить позу и отнять затёкшую руку. Боль и страх в его душе смешивались с нежностью и обожанием – удивительный, сводящий с ума коктейль, именуемый любовью. Ночью сон сморил его, и он прикорнул тут же, полусидя-полулёжа, уткнувшись головой в её подушку.

Наутро Флёр проснулась отдохнувшей и чувствовала себя гораздо лучше, даже готова была резво вскочить на ноги, но, скосив глаза, замерла – рядом спал Чарли.

"Он так и просидел со мной весь день и всю ночь?!" – сердце запрыгало, готовое выскочить из груди. И тут она увидела фиалки на стенах и потолке, кофе и булочки на прикроватной тумбе, ощутила восхитительные запахи… Весенние цветы на Рождество, её любимый кофе… Щемящая нежность и благодарность охватили её, горло свело, защипало глаза… Не желая потревожить, девушка осторожно повернулась на бок, чтобы лучше видеть Чарли, сунула рисунок на тумбочку и кончиками пальцев легко дотронулась до его щеки, провела по тёмным шелковистым бровям, коснулась губ… Серые глаза приоткрылись, сквозь сонный туман в них сверкнула радость, Чарли сграбастал Флёр и впился в неё поцелуем – долгим, страстным, ненасытным. Она отвечала, с удивлением замечая, как всё её существо напитывается энергией, прибавляются силы, поднимается настроение, сердце поёт утренней птичкой – словно живая вода вливалась в неё, растекаясь по венам… Это было потрясающее ощущение!

Но идиллию быстро нарушила мадам Помфри. Решительным шагом войдя в лазарет, целительница заявила о необходимости немедленно осмотреть пациентку. Чарли попробовал возражать и хотел остаться, но хогвартская медсестра оставалась непреклонна. Уизли упрямо отказывался покидать помещение, боясь, что обратно вернуться будет гораздо сложнее.

– Даю честное слово – едва закончу, тут же позову вас! – уверяла мадам Помфри, Чарли колебался. – Ступайте, мой друг, – улыбнулась строгая врачевательница с неожиданной теплотой и сочувствием, – я займу немного времени, вы не успеете даже как следует соскучиться… – молодой человек поднялся, всё ещё не решаясь уступить:

– Скажите, когда-то здесь была душевая – я могу воспользоваться? – мелкая хитрость – возможность вроде бы уйти и в то же время остаться.

– Конечно! – улыбнулась мадам Помфри, – всё, как прежде, – в Хогвартсе немногое меняется с годами…

Обменявшись с Флёр сияющими взглядами, Чарли вышел в дверь на противоположном конце лазарета. Медсестра с тяжёлым вздохом покачала головой, но промолчала, встретившись со счастливыми и смеющимися васильковыми глазами.

Подставляя лицо тугим струям прохладной воды, он думал о том, что этот день – последний, и что надо непременно сказать Флёр, чем раньше, тем лучше… И как заставить себя сказать… и как заставить себя уйти… И почему он пошёл на поводу у Дамблдора, согласившись лишь на двухдневную отсрочку… Дамблдор! Он же собирался непременно поговорить с ним – времени осталось так мало!

Чарли решительно выключил душ, наскоро вытерся и второпях одёлся. Приоткрыв дверь, выглянул в лазарет – мадам Помфри колдовала с призванными баночками и порошками, Флёр сидела на кровати, прижимая к груди одеяло. Вопросительно приподняв брови, Чарли мотнул головой в сторону врачевательницы, девушка расширила глаза и пожала плечами, приложив палец к губам, молодой человек со вздохом кивнул и на лице проступило такое несчастное выражение, что Флёр прыснула и послала ему воздушный поцелуй. Он совершенно по-мальчишески порозовел и расцвёл широкой радостной улыбкой, на щеках заиграли обожаемые ею ямочки. …Он уже давно скрылся за дверью, и звук шагов затих, а перед глазами Флёр отчётливо стояла картинка – высокий стройный силуэт в полуприкрытом дверном проёме, влажные тёмно-рыжие пряди, змейками прилипшие ко лбу и шее, расстёгнутый ворот рубашки, небрежно накинутая на одно плечо мантия и сияющая белозубая улыбка… Она зажмурилась – запомнить, запечатлеть, сохранить навсегда этот образ – чтобы ни ждало впереди, счастье – вот оно, рядом, и – будь что будет потом…

Размашисто вышагивая по коридорам, Чарли удовлетворённо отмечал – за много лет, прошедших после окончания учёбы, он не забыл дорогу в учительскую и даже помнил все исчезающие ступеньки на многочисленных лестницах – детские воспоминания самые прочные… Пробиться в кабинет Директора без приглашения было занятием безнадёжным, поэтому Уизли счёл логичным поискать Дамблдора в учительской, а в случае неудачи – попросить помощи у знакомых преподавателей, или же связаться по внутренней связи, кажется, таковая имелась между комнатой отдыха учителей и пресловутым круглым кабинетом – самым таинственным местом во всём Хогвартсе. Его расчёт оказался верен, – директор пребывал в учительской, греясь у камина и о чём-то негромко беседуя со Снейпом, жертвовавшим время своего свободного урока на проверку эссе третьекурсников.

– Профессор Дамблдор… Профессор Снейп… Извините за вторжение – вынужден прервать…

– Проходите Чарли, очень кстати! Я сам собирался послать за вами – мистер Олливандер утром прислала кое-что. Северус, продолжим чуть позже, не возражаете?

– Как угодно… – буркнул Снейп, передёрнув плечами и неприязненно глянув на Уизли. Чарли помнил профессора зельеделия двадцатипятилетним самонадеянным болваном, с первых дней своего преподавания сумевшим настроить против себя весь Хогвартс. Северус Снейп тоже не забыл бывшего капитана гриффиндорской квиддичной команды – полное отсутствие таланта к зельям, крайняя изобретательность по части едких каверз, презрение ко всяческим взысканиям и идиотская улыбка, которая всегда вызывала ассоциации с ненавистным Блэком.

– Профессор Дамблдор, мне нужно поговорить с вами…

– Это секретно? Или можно здесь? – директор вопросительно глянул поверх очков-половинок. Чарли зыркнул на Снейпа, тот ответил твёрдым равнодушным взглядом, давая понять – уходить он не намерен.

– Э-э-э… В общем, ничего секретно, но…

– Присядьте! Видите ли, мой друг, я утром провёл кое-какие эксперименты и немного увлёкся, – виновато развёл руками Дамблдор, – мой кабинет… он слегка пострадал… там сейчас домовые эльфы наводят порядок… Фоуксу тоже досталось, бедняге – его Хагрид осматривает… – Чарли оценил беспокойство за феникса, прозвучавшее в голосе старого мага. – Поэтому нам с вами придётся говорить здесь… А ваши палочки я пришлю чуть позже, с ними всё в порядке – коробка оказалась из очень прочного дерева, – улыбнулся Дамблдор.

– Мистер Олливандер прислал две? – уточнил Чарли

– Конечно! Великий Мастер никогда ничего не забывает!

– Спасибо за хлопоты – я сам как-то не подумал об этом, приноровившись к чужой палочке. Направьте счёт в Гринготтс, пожалуйста.

– Уже сделано. Так о чём вы хотели поговорить со мной? Мы вроде бы обсудили основные детали вашей поездки… Вечером зайдёте ко мне – я дам последние инструкции и необходимые бумаги, с Высшим Советом Магов всё согласовано.

– Спасибо, – Чарли склонил голову в вежливом поклоне, и опустился на ближайший стул – он уже смирился с неизбежностью разговора в присутствии Снейпа. – Я хотел попросить вас, сэр…

– Всё, что угодно, друг мой, – с готовностью откликнулся директор.

– Речь о Фл… о мисс Делакур. – начал Чарли, не глядя на собеседника и тщательно подбирая слова. – Она пережила огромное потрясение… нечеловеческую встряску… Вы же знаете про Обряд Древней Крови? – Дамблдор кивнул, Снейп вздрогнул. – Она соединила свою кровь, и кровь домовых эльфов замка Слизерина… а вчера ночью Люций Малфой убил этих эльфов, всех… и их смерть прошла через неё… – профессора застыли в безмолвии, каждый отлично понимал значение прозвучавших слов. – Сэр, я прошу вас, отправьте мисс Делакур домой как можно скорее! Ей надо набраться сил… и там она будет в безопасности… подальше от Малфоя…

– Чарли… – Дамблдор с хрустом переплёл пальцы, – видите ли, мать мисс Делакур навещала её сразу же по возвращении – привезла девушке новую волшебную палочку и настаивала на немедленном аппарировании домой. Мы колебались, опасаясь за здоровье мисс Делакур, а она сама категорически отказалась покинуть Хогвартс, полагаю… – директор глянул в глаза молодого человека, – из-за желания быть рядом с вами…

– Но сегодня вечером меня уже здесь не будет! – Чарли вскочил на ноги. – Я вас очень прошу – отправьте её домой! Она собирается мстить… она полезет на рожон – прямо к Малфою… а ему только этого и надо!

– Ну, уж нет! – яркие голубые глаза сверкнули. – Я не могу отправить её во Францию, если только она сама не пожелает этого. Но могу обещать со всей ответственностью – мисс Делакур не покинет хогвартских стен! Я отвечаю за неё не только перед родителями или перед вами, мисс Делакур – не простая ведьма… Одним словом, мы поговорили – и она согласилась, с разрешения мадам Максим разумеется, заняться приготовлением зелья, снимающего заклятие Ненаносимости. Профессор Снейп пошёл мне навстречу и любезно предоставил одну из своих лабораторий в пользование мисс Делакур. – Снейп кивнул, однако, уже не так угрюмо и мрачно, как в начале разговора. – Мы договорились, что как только она окрепнет – сразу же приступит к изготовлению зелья. Следовательно, мисс Делакур займётся важным делом и ей некогда будет думать о Малфое. А за безопасностью я буду следить лично. Устраивает вас такое положение дел?

Чарли молча смотрел на директора. На первый взгляд всё складывалось как нельзя лучше… Что же его беспокоило? Что царапало душу?

– Профессор Дамблдор… если я правильно понял, Флёр будет готовить для вас своё зелье… А потом? Когда она закончит – что вы планируете потом? Какие у вас ещё планы на её счёт?!

– Как вы смеете, Уизли! – Снейп вскочил, гневно сверкая глазами. – Не зарывайтесь!

– Тише, Северус, вы же видите – мальчик судит немного предвзято – вот и всё, – старый маг добродушно улыбнулся. – Потом? У меня была мысль предложить мисс Делакур провести Обряд Древней Крови с хогвартскими домовыми эльфами, не знаю, как она отреагирует – пока не спрашивал об этом…

– То есть, вы хотите максимально использовать возможности Флёр?! – Чарли сам не понимал, что на него нашло, ему казалось жутко неправильным и несправедливым стремление директора не просто защитить и обеспечить девушке покой и безопасность, но при этом ещё и попытаться извлечь какую-то пользу из её пребывания в стенах школы. Или он действительно судит предвзято?! Ведь не для себя же старается Дамблдор – для Хогвартса, разумеется…

– Я не собираюсь эксплуатировать ничьи таланты и возможности, – строго ответил старый маг. – Я просто пытаюсь сберечь Равновесие всеми доступными мне средствами. А их не так уж много… Не зря я и вас просил о помощи, Чарли…

– Да… Простите, профессор Дамблдор, я не всегда понимаю вас… и я очень беспокоюсь за мисс Делакур… Если бы мне не приходилось уезжать, всё было бы проще! – воскликнул Чарли, выдав главную причину своего нервного поведения.

– Но вы же знаете – кроме вас никто не сможет выполнить моё поручение, – вздохнул Дамблдор. – Пай Линь ждёт именно вас…

– Знаю! И ещё раз прошу простить! – Чарли склонился в поклоне. – Только, пожалуйста, сберегите Флёр, то есть мисс Делакур… Вы можете это сделать! Мерлином заклинаю – обеспечьте ей безопасность!

– Хорошо-хорошо! Не волнуйтесь так, мальчик мой! – Дамблдор привстал и успокаивающе похлопал Уизли по плечу. – Всё будет в порядке, я обещаю. Нет! Лучше так – я даю вам слово, с мисс Делакур ничего не случится!

– Спасибо… – тихо выговорил Чарли, – и простите меня за резкость…

– Идите, друг мой, – кивнул директор, улыбаясь доброжелательно и немного устало. – Отдохните перед дорогой… И не забудьте зайти ко мне вечерком. До встречи!

Чарли возвращался в Больничное крыло не то чтобы очень успокоенным, но всё же обнадёженным обещанием Дамблдора – страх за Флёр немного отступил. Теперь ему предстояло сообщить девушке о своём отъезде, и это было труднее всего. С замирающим сердцем и обрывками рассудительных фраз, крутящимися на языке, он распахнул дверь лазарета… И окаменел. У постели Флёр сидел Билл. Они весело болтали, Флёр смеялась. Чарли показалось, что прошло несколько часов, пока брат повернул голову, и девушка подняла улыбающиеся глаза – его заметили.

– Привет шалопаям! – Билл мгновенно оказался рядом и заключил Чарли в крепкие объятия – это выглядело довольно забавно с учётом разницы в росте. – Ну, Тигрище, ты и заставил нас поволноваться!

– Кто-о?! – Флёр удивлённо распахнула глаза. Билл с готовностью пустился в объяснения:

– Меня мама звала Львёнком – ведь я родился в июле, и всегда носил лохматую гриву. Когда появился на свет этот оболтус, – брат размашисто хлопнул Чарли по плечу, – мама прозвала его Тигрёнком – он был гибкий, как кошка, и всегда немного сам по себе. Наш Перси именовался Котёнком – мама его баловала больше всех, ещё бы – семейный гений! Близнецы как-то сразу стали Бесёнками, а Джинни – милым Бельчонком. Вот только Рон всегда оставался Рончиком…

– Как здорово! – засмеялась Флёр. – Какая у вас замечательная семейка!

– Эй… – Билл подёргал младшего брата за рукав. – У тебя столбняк? – Чарли, не отрываясь, глядел на Флёр, и выражение его глаз трудно было описать словами. – Ты что – привидение увидел, братец? Так здесь это обычное дело… Ты в Хогвартсе, – забыл?!

С лица девушки медленно сошла улыбка, глаза стали огромными и серьёзными

– Я, пожалуй, пойду, – безжизненным голосом произнёс Чарли, поворачиваясь на каблуках.

– Погоди, Тигрище! – встрепенулся Билл. – Подожди меня в библиотеке! Мы чертовски редко видимся – а тут такая удачная оказия! Я аппарировал сюда, наплевав на дурацкие запреты, и выторговал себе несколько свободных дней – вроде рождественских каникул. Хоть поговорим нормально, никуда не спеша!

– Конечно… – так же без выражения ответил Чарли и вышел.

– Билли, – тихо позвала Флёр, – иди сюда… – старший Уизли вернулся к её кровати и недоумённо пожал плечами:

– Что это с ним? Ты не знаешь?

– Знаю… Видишь ли, Билли, кое-что произошло за последние две недели…

– То есть?

– Полагаю, многое изменилось… – задумчиво произнесла Флёр. – Я хочу расставить все точки над i, чтоб не осталось недомолвок… Полгода назад мы с тобой решили мирно распрощаться, оставшись друзьями, так?

– Так… – Билл помрачнел. – Вернее, это ты решила… Мы переписывались, и я надеялся…

– Зря надеялся, – безжалостно отчеканила Флёр. – Мы – друзья, не более.

– Так что же тогда изменилось?! – резко спросил Билл, наклоняясь к её лицу. Флёр улыбалась, дразняще изгибая губы. Он потянулся к ним – влажным, манящим… Маленькая рука остановила его – быстро и решительно:

– Я люблю Чарли… – тихо выговорила Флёр.

– Что-о?! – Билл отпрянул и вскочил на ноги. – И когда это вы успели?! Ведь он постоянно пропадает в забытой богом глуши и нянчится с драконами. С людьми ему не интересно! Как он умудрился заморочить тебе голову?!! Вот ведь негодяй! – в следующую секунду волшебная палочка уже целилась ему в нос.

– Не ругай Чарли! А то я сделаю тебе какое-нибудь маленькое проклятие – недолгое, но противное, – Флёр забавно сморщилась, но в васильковых глазах не было и тени улыбки. Билл растеряно смотрел на неё и ясно осознавал – она не шутит… это правда…

– Но как же так?..

– Прости… – девушка легко коснулась его руки, голос звучал грустно, но твёрдо. – Будем друзьями…

Чарли стоял, прижавшись спиной к каменной стене, в двух шагах от двери лазарета. Он никак не мог сосредоточиться и решить, куда идти – голова стала странно пустой, звеняще-лёгкой, зато в груди поселилась такая тяжесть, что невозможно было сдвинуться с места. Трудно сказать, сколько времени прошло, когда дверь отворилась, и стремительной походкой вышел Билл:

– О! Ты здесь, братец! Ждёшь? Как славно! Я хотел с тобой поговорить – мне нужен верный человек в Египте, сам-то я пока не могу вырваться из Лондона… Пойдём в библиотеку, там сейчас пусто – школяры празднуют в Хогсмиде или в своих гостиных…

"Значит, Флёр ничего не сказала ему… Иначе Билл как-то среагировал бы – возмутился, наорал, или удивился… Значит, она промолчала… Почему?.. Почему?!! Она боится его потерять?!" – Чарли смотрел на брата, словно видел впервые:

– Прости… Я не смогу… вечером отправляюсь по поручению Дамблдора…

– А! Тогда всё ясно… Не смею перебегать дорогу сэру Альбусу! – Билл привычным жестом хлопнул брата по плечу. – Сейчас я тоже навещу Директора, а после обеда встретимся в библиотеке, идёт?

– Ладно, – Чарли машинально кивнул и сделал над собой невероятное усилие, пытаясь сказать, – Флёр и я…

– Не волнуйся! – тут же подхватил брат. – С ней всё будет в порядке – мадам Помфри отлично знает своё дело! Да и я побуду в Хогвартсе несколько дней, пригляжу за ней…

Чарли показалось, будто на него обрушился потолок.

– Спасибо… – пробормотал он и направился к двери в лазарет. Билл проводил его внимательным взглядом:

"Чёрти что творится… Ну, ты даёшь, братец!"

Флёр приподнялась и протянула руки ему навстречу, порозовевшая, весёлая:

– Эй, можно, я тоже буду звать тебя Тигрёнком? Иногда? – и увидев выражение его глаз, мгновенно испуганно замерла. – Что случилось?..

– Сегодня вечером я отбываю в Китай, – отчеканил Чарли, разглядывая её как-то очень внимательно. Флёр поёжилась под неприятным взглядом и негромко произнесла:

– Но ты же обещал остаться со мной…

– Дамблдору я обещал раньше…

– Но как же так?! Ведь ты говорил, что не бросишь меня одну… – её глаза распахнулись по-детски беспомощно.

– Я не могу – я дал слово. Да и Билл здесь – ты теперь не будешь одна… – ему почти удалось сказать это невозмутимо.

– Билл?.. При чём тут Билл?! – вскрикнула Флёр и уронила руки на одеяло, – не уходи… я… я совсем не знаю, что буду делать без тебя… как быть… Не уходи!.. – Чарли мгновенно позабыл все свои мрачные мысли и опасения, сел рядом, обнял, зарылся лицом в её волосы:

– Прости… пожалуйста, пойми! Это очень важно для Хогвартса! И это могу сделать только я… дело касается драконов…

Странная апатия навалилась на Флёр – впервые она ощутила непривычное чувство бездумного безразличия сразу после истерики, когда не хотелось шевелиться, не хотелось говорить и жить… Но тогда это ощущение мгновенно улетучилось от рук, взглядов, нежного шёпота Чарли…

– Хогвартс, драконы, этот ваш хитрый старикан – только они имеют значение для тебя…

– Это – вся моя жизнь. Так же, как ты и семья, – негромко ответил он.