Текст книги "Наследники. Покорители Стихий (СИ)"

Автор книги: KateRon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 81 страниц)

Они прошли к столу, и Блэк, легко подняв огромный хагридовский чайник, стал разливать дымящийся напиток в большие чашки. К удивлению Гарри, те оказались разноцветными – кажется, Сириус стал первым за последние несколько лет, кто решил помыть посуду по-настоящему. Потом они сидели молча, сжимая в руках горячие глиняные посудины. Гарри осторожно косился на крёстного, замечая его нервозность и одновременно собранность, почти скрытые за ироничным добродушием. Или же эта напружиненность тигра перед прыжком – обычное состояние Сириуса, и Гарри просто не замечал его раньше? Они ведь, по сути, так мало знали друг друга, так мало бывали вместе, и почти совсем не вели задушевных бесед – отчего же и мужчине и мальчику было так уютно молчать наедине, настолько, что не хотелось прерывать словами это редкое ощущение.

– Я, собственно, хотел попрощаться, – начал Блэк, и в тёмных глазах метнулось что-то неуловимое, Гарри назвал бы это печалью, если б успел заметить. Глаза Сириуса были так же чёрны, как и у Снейпа, только в отличие от профессора зельеделия, отражали малейшие движения души, словно, та, оставив телу роль хорошо отлаженной машины, жила только в глазах, на дне которых чёрным пеплом прятался ужас Азкабана. Гарри вздрогнул:

– Попрощаться? Ты уходишь, Сириус?! Но… Тебя ведь всё ещё ищут… Это опасно!

– Опасно? – переспросил Блэк, тонкие ноздри дрогнули, белые зубы сверкнули в бесшабашной улыбке. – Это замечательно! Да и кто это здесь говорит об опасности?! – крёстный лукаво подмигнул. – Тот, кто пошёл в Тайную комнату на свой страх и риск спасать сестру Уизли? Или тот, кто спас меня от Поцелуя дементоров, а? Кто-кто, а ты у нас всегда действуешь осторожно, избегая опасности – верно, Гарри? – Сириус уже смеялся, откидывая волосы со лба и сверкая ослепительными зубами. Юноша почувствовал, как сами собой его губы начинают растягиваться в ответной улыбке. И сразу в крови вскипело что-то странное, искристо-холодящее… "опасность – это замечательно"… Гарри с удивлением ощутил, что одной половиной своего сердца он смертельно боится за крёстного, а другой – столь же страстно завидует ему.

– Не могу же я только прятаться, надо ещё и пользу приносить, – с лёгкой усмешкой произнёс Сириус.

– А куда ты направляешься? – не утерпел Гарри. – Дела Ордена? Поручение Дамблдора? – и тут же смутившись, почувствовал себя любопытным первоклашкой.

– И то, и другое. И третье… Мне необходимо провести ряд испытаний в рамках нашей работы с профессором Флитвиком, Дамблдор просил разведать подступы к замку Слизерина. А кроме этого… я собираюсь выследить Петтигрю, – Блэк выплюнул это имя с таким отвращением, словно его едва не стошнило, весь подобрался, наклонившись вперёд, и злобно оскалился, став сразу же удивительно похожим на разъярённого пса.

– Выследить Червехвоста… Он вместе с Малфоем на побегушках у Волдеморта, я видел их в конце лета, во время нападения дементоров на Диагон-аллею…

– Я знаю, мне писали. Тебе здорово повезло, мальчик мой, когда помощь подоспела вовремя, – Сириус похлопал Гарри по руке. – А Питер… Питера я поймаю сам, – чёрные глаза полыхнули мрачным огнём, и юноша отчётливо представил ужас, какой испытает Петтигрю, когда увидит их… Повисла пауза, во время которой Гарри пытался найти слова, способные убедить крёстного остаться, и не находил – потому как сам поступал бы также.

– И всё же, Сириус, не забывай об осторожности…

Лёгкий взмах руки, небрежное пожатие плеч, многозначительная гримаса – и словно не было мгновение назад пылающих ненавистью глаз и оскаленных клыков:

– Я был аврором, Гарри, и неплохо ориентируюсь в различных ситуациях, – крёстный подмигнул и быстрым движением взъерошил юноше волосы, и без того торчащие в разные стороны. – Знаешь, а Джеймс обожал специально лохматить свою шевелюру, особенно когда на горизонте наблюдались девушки, он считал, будто подобный беспорядок придаёт ему бравый вид, – невпопад проговорил Сириус, и в голосе его зазвучала удивительная нежность. – Джеймс… Ты так похож на него, мальчик мой, и в то же время совсем непохож… – крёстный умолк, воспоминания против воли нахлынули на него.

Огонь в камине разгорался, озаряя сторожку яркими отсветами. Тени плясали по стенам, полосы танцующего света выхватывали из темноты то прочный, но неуклюжий стул, то сверкающий воронёной сталью арбалет на стене, то загадочные инструменты, сваленные в углу. В захламлённости комнаты, в кособокой, но добротной мебели, в сопении свернувшегося клубком спящего Клыка был какой-то особый, диковатый уют. Сириус шумно втянул носом воздух – из камина пахнуло дымом: порыв ветра забил его обратно в трубу…

– Джеймс был мне больше, чем брат, – негромко продолжил Блэк, – его семья приняла меня, когда я убежал из дому… Мне всегда нравилось родовое гнездо Поттеров – внешне чопорное, но согревающее обитателей неброским уютом и душевным теплом. Однако я никак не мог понять – как можно прожить всю жизнь на одном месте?! После школы пришла свобода, и опасная работа стала главным смыслом моего существования – так счастлив, как в те годы, я никогда больше не был. И женитьбу Джеймса я воспринял как блажь и глупость – нас ждут великие дела и дерзкие операции, а Джей решил утонуть в горшочках герани и мокрых пелёнках, да ещё и утопить в них нашу Рыжую Ведьму! Поначалу мы даже ссорились… А потом я стал замечать, как меня всё чаще тянет в маленький домик, увитый плющом, где смеющаяся Лили накрывает стол в саду под яблонями, – Блэк осёкся и закашлялся. Отдышавшись, хмуро продолжил, – прости, Гарри… Я не научился быть родителем раньше, нечего надеяться, что научусь теперь. Да и кто сможет заменить сыну отца… Уж точно не закоренелый бродяга, вроде меня, – он резко подвёл черту, глаза сверкнули промелькнувшей болью и потускнели. – Прости, я снова покидаю тебя – время не ждёт, враги не дремлют, и меня опять зовёт дорога. Но ты знай… – крёстный мучительно подбирал слова, – чтобы ни случилось… я везде найду твой след, и приду по первому зову.

– Сириус… – горло перехватило, голос стал чужим и непослушным, – ты обязательно возвращайся… Всегда! – Гарри сам не ожидал от себя таких слов. Крёстный крепко сжал его ладонь:

– Постараюсь… – он встал, одной рукой быстро обнял юношу за плечи и тут же отпустил. Отошёл в сторону и, запрокинув голову, стал изучать висящие под потолком пустые клетки и силки. У Гарри как-то вмиг стало абсолютно пусто на душе, словно неведомый сквозняк выдул все чувства и мысли, он зябко поёжился и глянул на Сириуса. Тот оторвался от созерцания хагридовской охотничьей амуниции, дёрнул плечом и резко развернулся к крестнику:

– Послушай, я тут ещё кое-что собирался тебе сказать. Очень важное. Именно поэтому и встретиться предложил здесь – не хочу, чтобы Дамблдор знал содержание нашего разговора, – Блэк стал серьёзен и строг, около губ обозначились резкие складки. – У меня никогда не возникало больших разногласий с Директором, однако… – он вернулся к столу, задумчиво переставил чашки и вновь сел, навалившись грудью на край и вперив взгляд в крестника, – основные наши разногласия касаются тебя, Гарри. Я уверен – человек должен знать обо всём, что имеет к нему непосредственное отношение, – Блэк невесело усмехнулся, горькая морщина залегла между бровей. Гарри удивлённо вскинул глаза на крёстного, сердце тревожно забилось – что же Сириус имеет в виду?..

– Мы с Джеймсом в свои шестнадцать лет были намного младше тебя, мальчик. Самовлюблённой глупости и задиристого гонора хватило бы на несколько школяров… Мы казались себе исключительными, непревзойдёнными, уникальными – и вели себя соответственно, как два выдающихся балбеса. Со временем всё ушло… а твой отец стал одним из лучших людей, которых я знал… У тебя нет времени, Гарри, и ты повзрослел гораздо раньше сверстников. Это – и причина, и следствие того, что сделал Дамблдор, отправив тебя на 10 лет в семью закоренелых магглов, лишив всякой связи с волшебным миром и даже знания о нём. И всех последующих лет в Хогвартсе, когда директор до последнего не вмешивался в те опасные авантюры, в которые ты влипал по велению судьбы. Дамблдор оставлял тебя один на один с абсолютно взрослым выбором и непростыми решениями, и ты справлялся с ними без скидок на возраст…

– Значит, вся моя жизнь – это такая тренировка по Боевой магии, заранее продуманная и предопределённая?! И никто не спросил моего мнения и не стал считаться с моими желаниями и надеждами… – прошептал Гарри, впиваясь взглядом в глаза Сириуса.

– Но разве тебя заставляли вновь и вновь принимать бой, который не каждому взрослому волшебнику по плечу? Ведь ты всегда мог переложить решение на плечи преподавателей, например… И кто тебя заставлял верить мне и спасать? Или упрямо говорить правду, когда все вокруг считали тебя самовлюблённым лгуном?

– Ну… Кто-то же должен… – нахмурившись, пробормотал юноша, дёрнув плечом.

– Вот именно. Кто же, если не ты, – почти торжественно произнёс Сириус, и глаза его отчего-то засияли. – Насколько мне известно, в прошлом году профессор Дамблдор поведал тебе о Пророчестве, – юноша угрюмо кивнул, ему до жути не хотелось касаться этой темы. – О чём там шла речь, напомни, пожалуйста.

– Смысл в том, что мы связаны с Волдемортом, и один из нас должен убить другого, или умереть сам, – Гарри смотрел в растрёпанную метелью темноту за окном… – или погибнуть вместе, – тихо добавил он.

– Верно. Это – твоя задача, твоё предназначение, твой бой… – Блэк заглянул в глаза крестника, и добавил чуть громче. – И ты обязан рано повзрослеть, чтобы принять его и победить.

– Стать убийцей или жертвой… – с горечью выдохнул Гарри, покачав головой, – славное предназначение! Достойно уважения.

– Именно – достойно, и ещё как, – взгляд Блэка стал суров и жёсток, хотя голос звучал так же негромко. – Любой человек с отвращением относится к убийству, и поднявший руку на себе подобного до конца жизни будет мучиться угрызениями совести – всё это так. Однако… Вряд ли я окажусь рядом в ТОТ момент, поэтому хочу сказать сейчас: когда встанешь один на один с Томом Реддлом, бывшим когда-то человеком, вспомни о тех, кто останется за твоей спиной – о Гермионе, о Роне, о миссис Уизли, обо всех знакомых и незнакомых, которые надеются на тебя и которых ты обязан защитить. Подумай, имеешь ли право ставить чистоту своих рук выше их жизней? – прищуренные глаза Блэка жгли юношу, так же, как и горькие, страшные слова. Чашка глухо стукнула о стол, выскользнув из пальцев Гарри, он этого не заметил, он смотрел на крёстного. Тот казался спокойным, но воздух вокруг вибрировал, как над нагретыми камнями в жару.

– Так уж повелось – за всё хорошее требуется платить высокую цену и кто-то должен убивать, защищая других… Когда дерьмо переливается через край, все зажимают носы и брезгливо отворачиваются, кто-то должен идти и чистить выгребную яму. Может, для тебя это прозвучит дико, но такова жизнь. Ты не имеешь права дрогнуть и засомневаться в решающий момент, потому что слишком многое зависит именно от твоей готовности не только отдать свою жизнь, но и в честном бою забрать чужую. Это – главное, что я хотел сказать тебе, хотел объяснить…

Гарри потрясённо молчал, опустив глаза и отвлечённо разглядывая прихотливый узор светлых порезов на тёмной древесине столешницы. Умолк и Блэк, невидящим взором уставившись в окно, за которым на разные голоса выл и пел ветер.

– …Когда я впервые переступил порог дома Поттеров – родителей Джеймса, – тихо проговорил Сириус, не глядя на собеседника, – мне сразу бросился в глаза огромный – во всю стену – портрет Годрика Гриффиндора и его личный девиз, гравированный на раме… Знаешь, какой? – Гарри отрицательно покачал головой, – Quissenonego – в переводе с латыни это значит: "Кто же, если не я".

Ветер бросил в окно пригоршню снега так сильно, что стёкла жалобно звякнули, потом взвыл в трубе, попытался просочиться сквозь щель под дверью… Огонь в очаге разгорелся ярче, наполняя комнату теплом и уютом, молодецки треснул полешком, разбросал оранжевые искры. Сириус встал и кочергой поправил пылающие чурки. Взглянул через плечо на крестника. Мысли Гарри явно бродили где-то далеко, глаза широко распахнулись – он смотрел вперёд, чуть запрокинув голову, и выражение, проступавшее на его лице, являло смесь то ли гордости, то ли горечи и… надежды. И Сириус Блэк впервые за всю свою искорёженную жизнь беззвучно помолился о том, чтобы этот мальчик смог выстоять, выдержать все испытания, и – выжить.

– Личный девиз… – слова выговаривались трудно, – а почему я никогда не знал… И никто не рассказывал…

Блэк помрачнел:

– Лучше о твоей семье расскажет Дамблдор, он обещал это сделать, – крёстный опустил глаза под требовательным зелёным взглядом. – Но я ещё не закончил. Мы не зря вспомнили о Пророчестве, – Сириус едва заметно перевёл дух, ему предстояло нарушить слово, данное Дамблдору, но он считал себя обязанным поступить так ради Гарри. – Дело в том, что в прошлом году Дамблдор сказал не всю правду – Пророчество состояло из двух частей, и директор открыл тебе только первую.

– Что?! Неужели первой недостаточно?! – юноша вскочил на ноги. Ему захотелось кинуться вон из этой дымной, пропахшей гиппогрифами и лазилями сторожки, на свежий воздух – подальше от невыносимых разговоров, от тяжести ответственности, которая становилась всё весомей, обретая беспощадную ясность. Но Гарри не двинулся с места, он смотрел на очень бледного Сириуса и ждал.

– Сядь, – слово упало с глухим стуком. – Ты имеешь право знать, чтобы видеть, куда идёшь и зачем.

Медленно отодвинув стул подальше от стола, Гарри развернул его спинкой вперёд и уселся верхом, уперев подбородок в руки, скрещённые поверх кривоватой перекладины.

– Во второй части Пророчества, которое Трелони произнесла через несколько часов после первой, трясясь в карете по пути в Хогвартс, говорилось о рождении наследников Основателей, тех, в ком возродится сила Покорителей Стихий. Альбусу Дамблдору устами своей внучки вещала Кассандра Трелони – знаменитая прорицательница… – Гарри молчаливо слушал, замерев в напряжённом тревожном ожидании – неужели сейчас приоткроется тайна, к которой они с друзьями безуспешно пытались подобраться?!

– Покорители Стихий должны будут уничтожить сущность Тёмного Лорда и предотвратить войну, которая, в противном случае, похоронит привычный мир и почти всё человечество.

– Что значит – сущность Тёмного Лорда? – настороженно поинтересовался Гарри.

– Не знаю, – хмуро откликнулся Блэк.

– Выходит, нет такой уж необходимости именно мне убивать Волдеморта? – с тщательно скрываемой надеждой спросил юноша, – значит, с ним можно справиться с помощью магии Стихий?

– Нет. Именно ты и только ты, Гарри, должен убить Тома Реддла. Если ты этого не сделаешь – погибнешь сам – и наследников останется трое. Втроём они не смогут справиться с армией Тёмного Лорда, Стихии выйдут из-под контроля и вся планета будет повергнута в хаос, – Сириус резко взмахнул рукой, подавшись вперёд, и опустевшая крутобокая чашка, подпрыгивая, с глухим стуком покатилась по столу.

– Выходит, то, что должно нам помочь, нас же может и уничтожить? – Гарри почти ничего не видел вокруг, кроме глаз крёстного, которые говорили с ним яснее и подробнее, чем слова.

– Стихии не добрые и не злые, они просто есть, и благодаря им и их единству существует Равновесие. Волдеморт собирается овладеть силой Стихий, чтобы захватить власть над миром и перекроить его под себя. И только четверо Покорителей вместе способны его остановить. Тогда война не начнётся…

– Откуда ты это знаешь, Сириус? – прищурившись, требовательно и недоверчиво спросил Гарри.

– Дамблдор рассказывал Джеймсу и Лили, когда уговаривал их спрятать тебя и прибегнуть к заклятию Хранителя Тайны. Я тоже был с ними… – голос Блэка неожиданно сорвался и охрип, лицо перекосила болезненная гримаса.

В хижине вновь, в который уже раз, наступила тишина. Гарри пристально смотрел в огонь, пламя отражалось в очках, скрывая глаза и превращая лицо в странную маску. После долгой паузы Сириус негромко продолжил:

– Я тогда дал слово Директору, что буду молчать о Пророчестве, сегодня я нарушил его… Я поступил так для того, чтобы ты знал как велика ответственность твоя и твоих друзей. И в какой вы находитесь опасности.

– Это мои друзья в опасности, а не я! – воскликнул Гарри. – Для меня уже всё предрешено, и я могу спасти себя только сам. А вот люди, находящиеся рядом со мной, смертельно рискуют! Волдеморт будет целить в них, чтобы уничтожить меня. Я должен защитить моих друзей, Сириус, ты ведь понимаешь! Я отвечаю за них… – мужчина и мальчик замерли, вглядываясь в глаза друг другу, одинаковое чувство пронзило обоих.

– Я понимаю, – сказал Сириус, и подхваченная им многострадальная чашка жалобно хрупнула в руке.

– И Покорители… Нужно, ведь, найти двух других наследников, вдвоём с Кристиной мы мало на что годны, – юноша обхватил голову руками.

– Ну… каждый способен на многое, если заставляет жизнь, – мрачно изрёк Блэк, продолжая сжимать в руке треснувшую чашку, как величайшую драгоценность. – Ты считаешь, недавнее происшествие на Мини-турнире не показало вашу мощь? – слабая улыбка озарила лицо Сириуса отблеском внутреннего света, он пристально смотрел на крестника.

– О! Это было здорово! – Гарри поднял глаза, мгновенно засиявшие радостью, почти прогнавшей выражение суровой обречённости, которое не покидало их на протяжении всего разговора.

– Дело в том, что сотворить Радужную Сферу могут только четверо Покорителей Стихий, собравшись вместе, – тихо выговорил Сириус, опустив взгляд. Гарри вздрогнул и уставился на него, осознавая. Радостный лучик исчез, по лицу медленно разливалась землистая бледность:

– Гермиона… Нет… только не её… – умоляющий голос звучал глухо, побелевшие пальцы вцепились в спинку стула, – только не её…

– Значит, других тебе не жалко?! – оскалился Сириус. Гарри вздрогнул, словно крёстный ударил его.

– Неправда! Я не хочу, чтобы кто-либо ещё шёл со мной одной дорогой! Там впереди только кровь и смерть – и больше ничего, я знаю. И это мой путь, остальные должны жить, – зелёные глаза сверкнули, голос окреп.

– Не выйдет, – с тихой горечью сказал Сириус, – один в поле не воин, тем более – в таком.

– Но только что ты говорил, что всё зависит от меня!

– От тебя зависит многое – больше, чем от других, больше, чем от кого-либо ещё на этом свете… Но сила человеческая в единении, в дружбе и в любви, – Сириус подался вперёд, почти к самому лицу крестника, впиваясь в него глазами. – Вам придётся защищать и отстаивать право людей жить под этим небом, защищать весь наш человеческий мир, поэтому вы сильны только вместе и только вместе можете победить!

Они замерли, наклонившись друг к другу. В камине загудел огонь, ветер взвыл в трубе, пустые клетки под потолком закачались, отбрасывая по стенам тени, похожие на бьющих крылами призрачных птиц. Гарри отвёл глаза и опустил голову на скрещенные руки:

– Сириус, это ведь только предположения? Ведь ещё не известно наверняка, кто именно Наследники? – тихим и странно сдавленным голосом проговорил юноша. – Скажи мне…

– Дамблдор проверяет, – пожал плечами крёстный, – но лучшего доказательства, чем Радужная Сфера, нет. Её никто не видел почти тысячу лет – есть только описания в книгах…

– И… Рон?!! О, Мерлин! Это значит, что Рон… что он… – Гарри не смог выговорить "сын Волдеморта и наследник Слизерина", это казалось абсолютным бредом.

– Да – вопрос с Уизли предельно загадочен, – кивнул Блэк. – Директор собирается всё выяснить, но ты старайся не оставлять Рона одного, с ним может произойти всякое… И вообще, вам четверым следует всё время держаться вместе, так гораздо легче будет защититься от любой неожиданности. А ваша защита сейчас выходит на первый план. Волдеморт уже начал охоту – на тебя пятнадцать лет назад, а недавно – на мисс Равенкло, которую, наконец, смог разыскать.

– Сын Снейпа…

– Зелье предназначалось для Кристины, но Микки выпил его раньше сестры, – Сириус сжал кулаки, желваки заходили на скулах.

– А… как же наследник Слизерина – его Волдеморт тоже хочет убить? – Гарри вдруг отчётливо вспомнил глаза Рона, ставшие ярко-синими и абсолютно чужими, когда тот с яростной ненавистью глянул на него однажды. Внутренности завязались узлом, и все страхи, перемешанные с виденным на уроках Прорицания, нахлынули на него, грозя утопить в холодном ужасе.

– Не думаю, – отозвался Сириус, – иначе, к чему все эти сложные комбинации с его рождением…

– Это не Рон, – твёрдо сказал Гарри. – То есть, Рон может быть Покорителем, кем угодно, но только не сыном Волдеморта.

– Есть вещи, не зависящие от нас, которые надо принимать как данность, – невесело усмехнулся Блэк, машинально крутя в пальцах остатки чашки. – Но в одном я, действительно, уверен – как бы не запутывались родственные связи, чья бы кровь не текла в жилах, по духу Рон – настоящий Уизли, а это главное.

– Точно… – после короткой паузы тихо откликнулся Гарри, опустив глаза. Он вспомнил разговор перед Хеллоуином, когда Рон попросил друга никому не рассказывать о его снах и предчувствиях. – Не может Рон предать всех нас, он же мой друг, – слова прозвучали странно, будто вопрос.

– Друг никогда не может предать … – тихо-тихо выговорил Сириус изменившимся до неузнаваемости голосом и аккуратно положил осколки на стол. У Гарри по спине пробежали мурашки, он искоса глянул на крёстного. Тот поставил локти на колени и, опершись подбородком о ладони, смотрел в тёмное окно. Окаменевшее лицо с горящими чёрными глазами напоминало лик древнего карающего идола. Парню стало не по себе. Он вскочил и, плохо соображая, что предпринять, схватился за чайник, намереваясь подвесить его на крюк в очаге. Почти полный – этот огромный хагридовский монстр стремительно повлёк его к земле, Гарри чертыхнулся и впился в него двумя руками. Услышав звяканье и бормотание, Сириус перевёл отсутствующий взгляд на крестника, глаза постепенно обретали привычное выражение. Гарри, пыхтя, водрузил непослушного гиганта на крючок и пошевелил угли. Спиной он чувствовал, как медленно-медленно Сириус возвращается сюда, в хижину Хагрида, из тех жутких сумрачных далей, в которые он только что соскользнул.

"Смог бы я выжить, проведя 12 лет среди дементоров? – неожиданно подумал Гарри, – выжить и не разучиться радоваться и любить? Я холодею от ужаса при мысли о том, что мне предстоит сделать, умираю от страха за Гермиону, за Рона и самого Сириуса… Как мне научиться устремлённости и твёрдости крёстного?! Я должен…" – у него дрожали руки.

Блэк подошёл и встал рядом, медленно взяв у юноши кочергу, поправил огонь, вздохнул. Они помолчали, чувствуя плечом друг друга. Гарри мучительно соображал, как бы увести разговор в другое русло – тема Пророчеств, избранных наследников и предначертанной судьбы переполнила чашу – он чувствовал себя вымотанным, выжатым, оглушённым. Только смятение, боль и обречённость – и где-то в глубине души мрачная решимость: "Я должен… Кто же, если не я".

…Глядя на танцующее в камине пламя, Гарри вдруг вспомнил Аврелеуса и сразу же потянулся к нему – за поддержкой… Ответа не было…

– Сириус, ты не знаешь, почему до сих пор нет вестей от Хагрида и Чарли Уизли? Что стряслось с драконами? – спросил он раньше, чем подумал, что это не самый лучший поворот разговора.

– Мы знаем только, что они вылетели более двух недель назад, и вышли на связь один раз – у границы Румынии, – негромко ответил Блэк. – Дамблдор направил по их маршруту несколько проверенных людей, и скоро они должны вернуться с вестями.

– Как считаешь, что-то случилось? – прожигая взглядом крёстного, тревожно вопросил Гарри.

– Стараюсь об этом не думать. Надо надеяться на лучшее, дорога – непредсказуемая вещь.

– Я не слышу Аврелеуса… Никак не могу до него достучаться!

– Это тот самый дракон, с которым ты побратался? – Сириус поднял голову, в глазах мелькнул интерес.

– Да. И около двух недель назад он словно пытался что-то мне сообщить, и не успел… – Гарри зябко передёрнул плечами. – Сириус, это Волдеморт?

– Вполне возможно. Вероятность очень высока, – рассеяно кивнул крёстный, думая о чём-то своём.

– Почему, ну почему, он всегда опережает нас?! – юноша шарахнул кулаком по спинке стула. – Всегда оказывается хитрее, предусмотрительнее, расчётливее!

– Всегда ли… – тихо отозвался Блэк, глядя в камин. – Он не предполагал, что матери свойственно защищать своего ребёнка до самопожертвования, он не думал, что ребёнок может стать сильнее взрослого, он не знал, что собственная палочка может отказаться ему служить, он так и не понял, как мальчишка вышвырнул его вон из своего разума… Он считает, что всё можно купить – требуется только достойный эквивалент, и он рассчитывает победить смерть, подмяв под себя и перекроив окружающий мир, – крёстный говорил монотонно почти без выражения. – Он уверен, что люди жалкие слабые твари и смерть – самое страшное на земле…

Гарри пытался осмыслить сказанное и понять Сириуса:

– Но ведь люди бывают очень разные… А смерть… смерть тех, кого любишь… – горло перехватило, голос иссяк.

– Это война, Гарри! – хрипло отозвался Блэк. – Здесь каждый пытается уничтожить другого, опередить, расставить капкан, ударить посильнее! Глупо рассчитывать на доброту врага или на его совесть. Наш нынешний враг не разменивается на мелочи вроде кодекса чести! – казалось, Сириус продолжал давний и застарелый спор. – На войне, как на войне – надо вести расчётливую и хитрую игру и не давать врагу ни малейшего шанса, тогда исход партии будет зависеть от тебя…

– Партии, игры… Сириус, ты говоришь так, словно это – просто шахматы! Увлекательная игра!

Блэк покачал головой:

– Не увлекательная… До смерти захватывающая… Грязная и мерзкая до жути. Но другого пути нет.

– Убивать, терять друзей, сходить с ума от страха за них – это единственный путь?! – Гарри почти кричал, злость и отчаянье переполнили его, а боязнь потерять тех, кого считал своей семьёй, пронзала почти физической болью. – Мой путь?! Я не хотел этого предназначения, я не хочу ничего слышать о пророчествах и ответственности! Неужели нельзя просто жить?!

– Нельзя, – сурово ответил Сириус. Он распрямил плечи, взгляд стал строг и спокоен. – Мы в ответе за тех, кого любим. И защищая их, должны делать всё, что можем, всё, что должны и всё, что сделать невозможно.

Гарри осёкся и умолк. Краска удушливой волной залила щёки:

– Прости, Сириус… Мне не стоило…

– Тебе досталась очень тяжёлая ноша, – крёстный обнял его за плечи, – не стыдись. Ты не бездушное орудие убийства. Ты – человек с человеческим сердцем, и в этом твоя сила. А Пророчества… Не стоит им слишком верить, – крёстный улыбнулся одними глазами, – жизнь всегда более непредсказуема и многовариантна. Мне в юности гадалка предсказала, будто я погибну от руки своей кузины – "она отправит тебя живым на тот свет"… Что ж – в прошлом году это чуть-чуть не осуществилось! Но жизнь оказалась хитрее!

Гарри, у которого воспоминания о прошлогоднем происшествии с Сириусом вызывали приступы застарелой боли, молча покачал головой.

– В любом случае, что будет, то и будет – наше дело встретить это достойно, ведь так?

– Так, – Гарри взглянул в глаза крёстного. – Сириус, ты вернёшься?

– Я постараюсь, – крёстный превратился в собаку, толкнув лапой дверь, выбежал в метель и, ловя свой хвост, закружился в полоске жёлтого света, падающего на снег из дверного проёма. Гарри вздохнул и, накинув мантию, вышел следом. Ощущение недосказанности и, одновременно, переполненности мыслями и чувствами после этого тяжёлого разговора не покидало, требовалось время, чтобы всё обдумать и уяснить для себя. И вместе с тем, росло осознание, будто пройден какой-то рубеж, в груди медленно зарождалась холодная уверенность и решимость. Гарри тряхнул головой и быстро зашагал рядом с трусившим рысью Мягколапом.

Мантия продувалась насквозь, и ветер злобно высвистывал остатки тепла из-под толстого сукна, но Гарри, погружённый в свои мысли, почти не замечал этого. Мягколап, чья густая шерсть надёжно защищала от непогоды, беззаботно бежал впереди. Вдруг он замедлил движение и, вскинув голову, втянул воздух чутким собачьим носом.

– Что, Сириус? – притормозил Гарри, – ты что-то слышишь?

– Похоже, там человек – у кромки Запретного Леса… – рядом с юношей уже стоял Блэк, напряжённо вглядывающийся в темноту, так же, как раньше он в неё внюхивался. Гарри ощутил странный спазм в сердце и увидел на фоне едва светлеющего снега, оттенявшего черноту Запретного Леса, еле-еле различимый силуэт, выделявшийся аспидно-чёрным на серо-чёрном фоне.

– Идём! – скомандовал Сириус, и рванул в сторону леса. Гарри, поколебавшись секунду, решил – Блэк по запаху уже определил того, кто прогуливается в такое неподходящее время в столь неудачном месте, и если крёстный зовёт его туда – значит, опасности нет. Юноша засветил палочку и догнал Сириуса.

Вскоре уже не осталось сомнений – некто в чёрной мантии медленно брёл, склонив голову навстречу ветру, увязая ногами в глубоких сугробах, не замечая тропы. Ветер был силён, но не настолько, чтобы вынудить человека склоняться чуть ли не до земли. Гарри и Сириус легко опередили странного путника и, преградив ему дорогу, осветили своими палочками. Перед ними предстал профессор зельеварения. Хотя скорее, дедушка профессора, настолько дряхлым стариком казался сейчас Снейп – глаза запали, черты лица заострились, щёки и лоб прорезали глубокие морщины.

– Эй, дружище Северус, вышел прогуляться? – окликнул его Блэк.

Алхимик выпрямился и, едва заметно покачиваясь под порывами ветра, устремил невидящий взгляд поверх голов своих преследователей. В свете палочки Гарри отчётливо увидел выражение его глаз, и похолодел. Он не смог бы описать этот взгляд. Наверно, если бы у дементоров имелось лицо – глаза были бы именно такими: абсолютно пустыми – пустыми, как Ничто, засасывающее сознание за гранью безумия… Тьма плескалась в этих глазах, и свет палочек уходил в неё мгновенно, исчезал, словно проглоченный чёрной дырой.

– О! Ты выпил экспериментальное зелье, дражайший Северус? Или объелся мухоморами? Или доза оказалась смертельной? – поинтересовался Блэк, поигрывая палочкой.

– Погоди, Сириус, – поморщился Гарри, – с ним что-то не так…

– Точно! Впервые вижу обкумаренного профессора! – тут же подхватил неугомонный Блэк.

Снейп, услышав голос Гарри, медленно опустил глаза к его лицу – капюшон сполз, волосы торчали в разные стороны, в свете палочки поблёскивали очки, а глаза казались чёрными от расширенных зрачков. Вдруг, резко склонившись, словно переломившись пополам, Снейп впился скрюченными пальцами юноше в плечи. Тому показалось, что ключицы хрустнули, он вскрикнул от неожиданности и боли.