Текст книги "Бабье царство. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)
– Тогда некая молодая особа сама берётся за дело. Проводит беседу с местной стражей и те, хотя окончательно ей и не поверили, всё же хоть и вяло, но зашевелились. Сама же она в это время, правильно рассчитав кого и где следует ожидать, готовит на нас ловушку.
– Куда мы все со всей дури и влетаем.
– Результат – набег сорван, мы здесь. На скале посреди острова на озере, Бог знает где именно. Но, как я подозреваю, до наших земель отсюда вёрст с пару тыщ будет.
– Всё. Угрозы для её спокойствия больше не существует. Она может спокойно выполнить функцию, ради которой забилась в эту глушь, родить здоровое сильное потомство.
– Длинная череда странных совпадений, результатом которых стало то что есть. Очень конфортное для ведьмы окружение.
– И всё, тем или иным образом связано с этой, как ты её назвала соплюшкой.
– Тебе ещё что-то надо доказывать? Может, достаточно?
– Не играй с огнём, Кара. Легион разгромлен. И ещё до вчерашнего дня я думала что мы были единственные из тех кто выжил, – внимательно посмотрела она ей прямо в глаза. – Будем упорствовать, почувствует с нашей стороны угрозу, уничтожит нас окончательно.
– Небольшая задержка с очередным караваном с продуктами и оружием, и от нас здесь не останется даже костей. Местные людоеды всё подчистят.
– А ей и делать то ничего особо не придётся. Только попридержать дежурный караван с оружием и всё.
– Повторяю. Кара, не играй с огнём, – тихо, с внезапно проявившимися угрожающими нотками в голосе, тихо прогворила Игрена. – Один твой неосторожный шаг и мы все погибли.
На долгое время возле дымящей рядом с ними жаровни, меж двух сидящих друг против друга подруг стояло напряжённое, грозовое молчание.
– Не верю, – угрюмо буркнула Кара. – Не хочу верить и не верю, слишком всё за уши притянуто.
Ты её не видела, – вдруг хрипло, сдавленным голосом проговорила Кара. В голосе её вдруг прорезалась такая глухая, звериная тоска, словно она уже с ней прощалась.
– Шахту? – равнодушно хмыкнула Игрена. – Кстати, забери, – протянула она ладонь с золотым песком в сторону подруги. – Не стоит из-за пригоршни золота умирать.
– Пригоршни? – как-то странно глянула на неё Кара. – А что если я тебе скажу, что это далеко не пригоршня? Что это вообще, даже не малая, а самая ничтожная часть уже добытого? – играя интонациями хриплого голоса, подчеркнула она. – И привезла я её лишь чтобы тебе показать.
– Специально выбралась ко мне сюда, чтобы показать эту малость? – насмешливо подняла левую бровь старая амазонка. – Не смеши меня росказнями. В отличие от тебя я не считаю наших хозяев дураками и будь уверена, даже если у вас что-то есть, всё придётся здесь же и оставить.
Более чем уверена что баронесса уже что-то заподозрила. Не зря она вас, по твоим же словам долго и упорно трясла. А раз так, то тем или иным образом обязательно вытянет из вас это золото до последней крупинки. Ну и стоит ли тогда так корячится? Даже из-за лишней рюмки этого столь чудного напитка.
Вряд ли что отсюда вывезешь через их земли. А через земли ящеров вы наверняка уже пытались выбраться.
– За прошедшие полгода небось уже не одну попытку сделала? – усмехнулась на понимающе. – Что в результате? – требовательно взглянула она на Кару.
По странно дрогнувшему голосу амазонки, Кара сразу поняла что её подруга лишь старается выглядеть невозмутимой, а сама небось голову себе сломала, как бы сбежать из этих краёв.
– Три, – невозмутимо отозвалась она. – Две группы на север, в сторону Лонгары, одна на юг, в сторону Поморья. На восток, к Малой Лонгаре даже не пытались соваться. Слишком далеко и слишком много впереди ящеров. Все три попытки неудачные.
Первой попробовали на юг, через горы. Сама Танька Дьяченко пошла. Мы с ней решили не рвать друг дружке гланды, а разойтись полюбовно. Тогда это казалось возможным. Я остаюсь и держу лагерь пока она находит дорогу. Горы Танька прошла без проблем. Там вышли на поморскую равнину и быстро, быстро смотались обратно. Страшное место. Все воюют против всех. Анархия. Никаких законов, никаких правил. Из отправленной в ту сторону полусотни обратно вернулись трое, включая и Таньку. С нашим скудным запасом оружия соваться туда гарантированная смерть.
Следующий наш шаг был уже в сторону севера. Теперь энтузиазма у неё было меньше, – хищно ухмыльнулась Кара. – Но всё одно, решала идти сама. Посовещавшись выбрали маршрут к Большой Лонгаре, а там, на берегу попробовать как-нибудь переправиться через реку. Камышовые плоты – вещь знакомая, – усмехнулась с ноткой ностальгии в глазах Кара. – Ушла Танька и не вернулась. Через неделю, не дожидаясь возврата группы, сразу отправили вторую следом. Очень уж нетерпелось.
Вторая группа вернулась через две недели. Сказали что в неделе пути от лагеря нашли останки первого отряда. Съеденными. Дальше они уже не пошли, поняли что шансов прорваться нет. Решили немедленно возвращаться. Из всей группы вернулось менее половины. И то только потому что смогли оторваться от погони.
Но зато разобрались куда нас занесло. Предгорная терраса северного склона Большого камня. До Лонгары, до дома – полторы тысячи вёрст, – тихо, на грани слышимости проговорила Кара. – Через земли подгорных, через их леса и поля. Польоры тысячи вёрст, – словно сомнамбула глухо повторила Кара. – Шансов пройти ни малейших.
Там в селеньях подгорных ящеров творится что-то непонятное.
– Что именно, – хмуро перебила её Игрена. – Говори чётче, не мямли. Командир ты или так, погулять вышла.
– Их слишком много, – тихо проговорила Кара. На вспышку подруги она не обратила внимания. – Их непонятно слишком много. Деревни подгорных, которые должны были бы стоять полупустыми из-за постоянных потерь в стычках с пограничными левобережцами, переполнены молодняком. Такого просто не может быть. Но это есть. Непонятно, откуда их столько.
Но ты и сама должна была что-то такое почувствовать. Эти странные, непрекращающиеся нападения, о чём все в вашем лагере, да и в соседних только и говорят, как нельзя лучше укладываются в то о чём рассказала вторая группа.
Ящер здесь какой-то странный. Выше, крепче и совсем не тупой, как у нас здесь в предгорьях и дома, на границе.
Видать постоянные стычки с левобережцами способствуют росту умственных спсобностей особей, – невесело усмехнулась она. – Что ещё более странно.
Но всё равно это не объясняет почему у них деревни переполнены молодняком.
Собственно именно из-за этого наша вторая группа и не прошла. Все дороги оказались перекрыты плотными, многочисленными заслонами. Такого никто из нас просто не ожидал.
Так что, дороги у нас, кроме как обратно через Старый Ключ нет. Вот я и думала, если что, то добытым втихаря золотом откупиться от наших хозяев.
Малой его частью, – многозначительно посмотрела она в глаза Игрены.
– Насколько малой, – хрипло проскрипела та. – Настолько малой, что ведьма отберёт всё? Ты же знаешь, с поречной ведьмой нельзя договориться. Она всегда сделает так как надо ей. И как только она узнает про вашу шахту – отберёт всё. Потому что ей нужно золото.
Между подругами установилось мрачное, тягостное молчание. Безысходность тяжким грузом давила на пленчи.
– А может и не отберёт, – вдруг неожиданно проговорила Игрена. – Даже наверняка не отберёт.
Если мы поведём себя правильно и… если мы ей будем нужны, – тихо проговорила она, глядя прямо в глаза Кары.
Слушай сюда, подруга, – склонилась она близко-близко к лицу подруги, словно собираясь поцеловать.
На лице Кары не дрогнул ни один мускул. Подобные провокации давно её уже не трогали. Прищурив глаза, она настороженно смотрела ей в глаза. Способности Игрены Молчаливой мгновенно оценивать и анализировать окружающую обстановку она всегда завидовала. Потому сразу и пришла к ней, понимая что одной ей из капкана, куда они попали, не выбраться.
Кара была не дура и давно уже, не хуже своей подруги всё просчитала. А просчитав поняла, что одной ей, даже с золотом, и даже с несколькими сотнями вооружённых амазонок у себя за спиной, с этих озёр не выбраться. Единственный путь был через Старый Ключ. А там… Золото неизбежно отберут, а отряд её уничтожат. Не та добыча золото, чтоб оставлять его каким-то пленным. И это была одна из основных причин, по которой она, как только узнала что Игрена жива, бросила всё и примчалась к своей старой подруге. Примчалась сама, а не послала кого-нибудь из младших. Дружба дружбой, а золото золотом.
– Золото мы отдадим ведьме. Не спорь! – резко осекла она вскинувшуюся было подругу. – Не спорь, а выслушай.
Если мы тупо пойдём против ведьмы, она нас тем или иным способом, но уничтожит. Но если мы сыграем на её стороне, она хоть часть, но обязательно нам оставит. И часть немалую, потому что мы будем ей нужны, а своих ведьмы поддерживают всегда. Даже потом, когда мы расстанемся, если у нас дома что-то пойдёт не так, мы всегда сможем попростть у неё помощи. Поречные ведьмы добро никогда не забывают. Даже в самой ничтожной доли.
Впрочем, как и зла, – с кривой гримасой на лице тихо проговорила Игрена.
Надо только её заинтересовать. Серьёзно заинтересовать.
А вот как раз заинтересовать то её мы и можем. У нас есть то, что ей надо. Первое – само это золото.
Но то, что ты мне принесла и то, на что намекала – это для неё так, мелочи с которыми не стоит и возиться.
Ну сколько могут добыть твои девочки в шахте, урывками от основной работы по добыче железной руды? Пусть даже и в очень богатой шахте на очень богатом месторождении. Мелочь. Ничтожно мало по сравнению с тем, что потребуется ведьме для возвращения домой. Да ещё к тому ж чтобы и нам что-то весомое осталось.
А домой она вернуться захочет, тут можно не сомневаться.
Поэтому, стоит ей только узнать о золоте, мы останемся на этих озёрах навсегда. И будь уверена, внешне совершенно естественная причина для того чтобы оставить нас здесь навеки, у неё найдётся.
Я долго думала, зачем нас так поспешно бросили на город? И пришла к выводу что настоящей целью набега был не захват и не грабёж города, а уничтожение ведьмы. Кому-то она очень сильно мешает. И это наш шанс.
Эти два дня я не только тяжёлые мешки разгружала, но ещё и слушала, о чём между собой говорят прибывшие с обозом ящеры и егеря. Расспрашивала девочек, что пришли с моей сотней из других лагерей. И думала.
Вывод однозначен. Из своего дома ведьму выгнали. Но и в городе, куда она забилась, чтобы в спокойном месте выносить и родить своё потомство, у ведьмы проблемы. Большие проблемы. Никому в своём городе не нужна поречная ведьма с которой одни только проблемы.
И она это понимает.
А раз понимает, будет искать пути как бы выполнить своё предназначение: родить здоровое, сильное потомство и вернуть утраченную собственность. Культ семьи. Семья не должна иметь никаких проблем. Очень сильно развитый культ семьи у поречных ведьм. И на это надо сделать упор.
На эти две важнейшие для неё цели ей нужно золото и армия. Ни того, ни другого у неё сейчас нет. Но есть у нас, – хищно улыбнулась амазонка. – Я тут подсчитала и поняла, что легион наш не пропал. Если собрать всех вместе, у нас будет не менее пяти-шести тысяч, если считать с теми кого выгнали и кто остался дома. Добрать недостаток не проблема. Обучить новобранцев – ещё легче. Есть даже база – здешние острова.
Но легион – это деньги, большие деньги. На его возрождение. Оснащение и содержание нужны очень большие деньги. Вспомни, какое у нас было огромное вспомогательное хозяйство, на котором собственно всё и держалось.
Остаётся – самое главное. Решить вопрос с золотом. Будет золото, на него у той же ведьмы купим оружие и она с охотой нам его продаст. Будет оружие – будет совсем другая игра. Ведьме не так нужно золото, как нужны наши мечи. Опираясь на них она выполнит обе функции. А мы вернёмся домой. Но не нищими оборванцами и попрошайками, а с деньгами и боевой слаженной единицей, с которой Совету Матерей придётся считаться.
И мы заставим их ответить за всё что они сделали. Слишком многие в республике недовольны творящимися в Совете делами. Но пока за недовольными нет реальных сил. С нами и нашим золотом они будут.
Времени у нас до весны. Сколько золота реально вы можете добыть? Какова месячная добыча? – требовательно уставилась Игрена на Кару.
– Пока что месячная добыча под две сотни золотников. Этого мало, я понимаю. По любому этого мало. Потому я и здесь.
– Два фунта, или чуть больше восемьсот грамм, – задумчиво проговорила Игрена. – Не густо. С такой добычей к ведьме не подойдёшь, ловить нечего. И на наших планах можно спокойно ставить крест. Подумай хорошенько, что можно сделать? – требовательно уставилась она на Кару.
– А вот это зависит от тебя, – тихо проговорила Кара, пронзительно глядя на неё.
– Поясни, – сухо буркнула Игрена.
– В последние дни перед тем как у нас произошёл спонтанный бунт, – Кара многозначительно улыбнулась, – мы решили прислушаться к рекомендациям наших тюремщиков и загнали под землю на добычу руды ящеров, – улыбнулась Кара. – А потом нам пришлось изобразить внезапно возникшие средь них беспорядки и побег пленных с нашей шахты. Добыча сразу упала и хозяева всполошились. Думаешь просто так эта ведьма тут же примчалась к нам на рудник, проверить почему упала добыча.
Еле отбрехалась, – Кара с облегчением вытерла мгновенно выступившую на лбу холодную испарину. Даже до сих пор она с содроганием вспоминала недавний визит баронессы в свой лагерь.
В результате она теперь пригнала меня сюда, чтобы я с тобой договорилась о ловле пленных.
– О ловле чего? – изумлению Игрены не было предела. – У вас там что, ящеров своих мало? Ты ж сама говорила что соседние деревни переполнены ящерами. Так в чём дело. Взяла сеточку и сбегала в соседнюю деревеньку на ловлю парочки пленных, – с отчётливо различимым ядом в голосе заметил она.
– Не шибко то и сбегаешь, – сразу помрачнев возразила Кара. – На мне одна шахта, так твоя ведьма норовит повесить ещё одну. Да и с ящером у нас там проблемы.
Я же тебе русским языком говорю, с ящерами творится что-то странное. Все соседние с нашей шахтой роды подгорных ящеров откочевали от нас подальше. Не понравилось им что мы больше не довольствуемся тем что они сами в охотку за хлеб нам добывают, а требуем гарантированной нормы. Да и норма выросла вдвое, – Кара хитро, с намёком подмигнула подруге.
Сунулись из предгорий на равнину. А там те самые, странные молодые яшеры. Если загнать в шахту, то работают как звери, но… Большое такое но. Чтобы добыть одну такую особь, нам приходится за ней чуть ли не неделю бегать по лесам, пытаясь её отловить. Да и не факт ещё кто кого поймает. Я же говорю, какие-то они эти молодые, умные. Пару раз в такие засады попадали, что едва сами ноги унесли.
Вот я, как только узнала что ты жива, так сразу к баронессе, так, мол, и так, есть такой товарищь у нас, большой спец в этом деле. И если она хочет чтобы добыча руды была на том же уровне что и прежде и даже росла, то нам необходимы рабы. Тьфу ты, – выругалась Кара. – Опять забыла что здесь нет рабов. А мы с тобой не рабы, а эти, – она сморщила брезгливо лицо, – как их – военнопленные.
А тут эта ведьма ещё потребовала от нас выделить дополнительно людей для организации тут неподалёку на озёрах ещё и добычу каменного угля. У неё, видите ли сталевары жаловаться стали что ящеры, доставлявшие им ранее оттуда каменный уголь в обмен на хлеб, перестали уголь поставлять. Зима у них, транспорта нет, а на себе, да на волокуше, мол, много не уволочёшь.
Вот она с нас и потребовала организации ещё одного рудника, теперь уже по добыче каменного угля. Проблем больших в том нет, добыча идёт открытым способом, в карьере. Но рук рабочих не хватает. Вот мне и поставлена задача – где хочешь, а добыть шахтёров.
Не добуду, сама в шахту пойду кайлом махать. Тогда и о золоте придётся забыть, – угрюмо проворчала она. – Так что, выручай подруга.
– Интересно девки пляшут, – задумчиво пробормотала себе под нос Игрена. – Очень интересно. И что? Они действительно работают? Хорошо работают?
– А чего им не работать, – Кара равнодушно пожала плечами. – Жрать захочешь, будешь работать. А жрать им там в предгорьям, ближе к горам, совсем нечего. Голод там, ещё страшней чем ты можешь себе даже представить. Там, честно говоря, они сами в шахту лезут, даже понукать не надо. Вот только одна беда, мало их, чертовски мало. Но я подумала и решила, что если тут набрать пленных, и загнать побольше пленных на добычу и золотой руды, и каменного угля, и железной руды, то тех, местных послушных ящеров можно поставить над ними надзирателями, чтоб контролировали добычу.
– Они хоть и тупые-тупые, но управляемые, в отличие от новых. Вот с теми – не договоришься. Тех можно только заставить. Но заставить – можно, – подчеркнула Кара, многозначительно глядя в глаза Игрены. – Сложно, тяжело – но можно.
Ну а если ящера и вовсе под землю загнать, то его и охранять не надо. Каменные стены лучший охранник. А ты выдаёшь ему норму жратвы в соответствии с количеством добытой руды, или того же каменного угля, и живи себе спокойно. Сбежать ему из-под земли некуда. Жрать хочется, вот и будут вкалывать. Проверено. Главное, чтоб пленные были. А у нас их там уже нет. Тех, кого ещё не выловили – откочевали далеко, твари. Боятся уже. Вот я и говорю, на тебя вся надёжа. У нас на сотни вёрст вокруг всё буквально вымерло, а у тебя они сами чуть ли не в самый лагерь лезут. Такая удача.
Ведьма как про то узнала, так её прямо всю затрясло. Всё бросила и поспешила сюда, чтоб здесь на месте организовать ловлю рабов. Вот и меня с собой взяла, чтоб было с тобой легче договориться. Понимает, что мы ей нужны.
Вот тебе и зацепка – можно сыграть на этом её интересе. А чем больше пленных, тем нам легче будет смухлевать с добычей. Тогда и добыча золота пойдёт уже не на золотник, а на пуды. Думай, подруга, думай. Где нам взять пленных?
– Сколько тебе надо, – хрипло пробормотала Игрена. Похоже, идея с ловлей ящеров для работ на шахтах ей понравилась. – И какова моя доля, – вдруг неожиданно деловым, сухим тоном холодно поинтересовалась она.
Помолчав, Кара некоторое мгновение молча смотрела на неё.
– Половину добычи сразу кладём на общие нужды: оружие, амуниция, то, сё. Четверть равными долями всем островам и нам. Последнюю четверть делим по процентам в зависимости от доли добытых каждым пленных.
Кроме твоего, тут ещё шесть островов таких. С нами – всего восемь долей.
Ваша основная задача – поставка рабов. Нужны здоровые, крепкие мужские особи. Дети, женщины – половинная доля. Соответсвенно, чем больше особей ты поставишь, тем выше и доля твоего острова. Тем более, что, как я договорилась с ведьмой, часть стоимости от добытой вашими пленными руды пойдёт на погашение и ваших долгов.
– Что ни говори, а знать, что ты кому-то чего-то должна, не доставляет большого удовольствия.
Сухой, деловой тон Игрены тут же согнал появившуюся на лице Кара лёгкую улыбку.
– Я спросила, ты не ответила. Сколько надо рабов? – чётким, акцентированным голосом тихо проговорила она.
– Тысячу, – улыбнулась Кара. Ситуация её забавляла. Тут бы хоть сколько-нибудь рабов добыть, хоть десяток, а эта интересуется их количеством.
– Будет, – глухо отозвалась Игрена. – Я этих тварей не то что тысячу, я тебе за наших съеденных ими девочек две тысячи добуду. А понадобится и три. Главное, моя сотня со мной. А с ними я тут таких дел наворочу…
Улыбка медленно сползла с лица Кары. Безумный план, в реальность которого она и сама ещё недавно не верила, хоть всем упорно твердила обратное, прямо на глазах начинал претворяться в жизнь.
– За победу, – разлила она по рюмкам последние капли когнака.
– За победу, – поддержала тост Игрена, чокаясь.
Возвращение.*
Баронесса Изабелла де Вехтор сидела дома, возле своего любимого камина, и сунув ноги в тёплых меховых тапках вперёд, чуть ли не в самое пламя, наслаждалась комфортом любимого кресла. Наконец-то она была дома.
Нет! Всё же эта дурацкая идея с инспекционной поездкой по озёрам, по Великому Озёрному Пути в Тысячу Верст, при всей её привлекательности, богатстве полученных результатов, красивости горных потрясающих пейзажей и выявившихся просто шикарных перспектив, досталась ей тяжело. Даже несмотря на то, что все с нею в поездке носились буквально как с хрустальной вазой.
И ящеры и егеря всячески старались услужить ей и облегчить тяготы пути, прекрасно понимая насколько ей в её нынешнем положение это может быть тяжело и тягостно.
Но вся их помощь помогала мало. Две тысячи вёрст по зимнему лесу, по льду рек и озёр. Тысяча туда и тысяча обратно…
Если только там действительно тысяча в один конец, а не полторы и не все две. Кто их там считал эти зимние вёрсты. Слава Богу что у самой ума хватило вернуться обратно с половины пути, и не заезжать во все дыры, куда первоначально так хотелось заглянуть. Хватило и того что она увидала в первых же дух лагерях. Желания ехать дальше и смотреть на нечто подобное и в других местах, отбило сразу же.
У Беллы словно вживую перед глазами всплыли самые разнообразные сценки, увиденные ею во время экспедиции. Слишком много она увидала, слишком были яркие впечатления…
– Слишком много информации, – как высказала ей сразу же после приезда банкирша Маша во время их первой же встречи. – Сиди Белка дома, отдыхай и вспоминай, – посоветовала она. – Что ты видела, где. И всё, всё, всё. Отдохнёшь недельку – поговорим. Если кое-кто нам не помешает, – с грустной улыбкой кивнула она на уже большой, чуть ли не на последних сроках живот Беллы.
Белла осторожно погладила живот. Всё же хорошо что она прервала свою экспедицию и поторопилась обратно домой. Подошло время рожать и делать этого в глухом заснеженном лесу, даже несмотря на то, что вокруг тебя будут суетиться десятки самых дорогих, самых знающих врачей ящеров и местных травниц с повитухами, не было ни малейшего желания.
Как хорошо что она успела вернуться до родов.
Белла взяла с маленького круглого столика, стоящего рядом с её креслом чашечку с лимонниковым напитком. Он хорошо прочищал мозги. И пока её ещё окончательно не отвлекли заботы о будущих детях, надо было постараться вспомнить что же там на самом деле произошло, при посещении лагерей пленных амазонок. И что там было такого, что резануло ей по глазам, но осмыслить тогда у неё так и не получилось.
– "Всё же беременной, да чуть ли не на последних сроках, отправляться в тяжёлую зимнюю экспедицию на санях куда-то в Пущу, могла только идиотка. Верх идиотизма, – мягко пожурила она сама себя. – Но заниматься самобичеванием не будем. Тем более что всё более менее нормально кончилось. Вернёмся лучше мыслями к тому что там произошло".
Отхлебнув горячего тонизирующего напитка, Белла погрузилась в воспоминания…
Карьер…*
Широкие, но мелкие угольные ямы, многочисленными чёрными на белом пятнами покрывающие склон какой-то широкой долины, в первом месте их посещения, не произвели на Беллу поначалу должного впечатления. Сколько глава местного рода подгорных ящеров Шир Гурый ни пытался убедить её, что именно его роды, род Ржавого Камня и Бурой Лисицы, готов поставить к ним на завод требуемое сталеварами количество угля, в обмен на продовольствие, Белла не впечатлилась. Даже с учётом копающихся в этих мелких копанях стариков и детей, было сразу понятно что к весне, ко времени когда вскроются реки и можно будет сплавлять на плотах и дощаниках уголь на завод, много, сколько Василию было надо, эти не добудут. Их было слишком мало. На такое богатое месторождение угля и при такой лёгкой, поверхностной добыче, местных подгорных ящеров было откровенно мало.
Первый угольный карьер откровенно разочаровал её.
Зато второй – порадовал.
Но гораздо большее впечатление на неё произвёло не само второе место добычи каменного угля, честно говоря, мало чем отличающееся от первого, а способ. Способ добычи угля здесь – это было нечто.
Распятые для устрашения, на косых крестах из толстых брёвен подгорные ящеры с равнины не заметить было трудно, однако, она умудрилась.
– Более тупые охраняют более умных, – было первое, что она услышала, остановившись потрясённая прямо перед одним из таких крестов.
Сразу не замеченный за огромным валуном, закрывающим вид на место распятия, перекрещенный буквой "Х" большой толстый крест с привязанным к нему живым ещё ящером, производил – потрясающее впечатление. Которого, в её положении, Белле всё-таки следовало стараться избегать. Такие сильные впечатления ей ныне были прямо противопоказаны.
Впрочем, равнодушие с которым она осмотрела тогда казнённого, признаться, удивило и её саму.
– Что это? – безразлично поинтересовалась Белла. Что-то бело пятнистое на белом, привязанное к каким-то косым столбам, первоначально её совсем не впечатлило, оставив равнодушной. Да и что ей было до каких-то ящеров.
– Консервы, – точно такой же равнодушный отклик Кары, местной хозяйки и начальника одного из лагерей пленных амазонок не вызвал в душе Беллы ни малейшего шевеления.
– Мясные консервы, – уточнила Кара. – Хлеба не хватает, вот и пришлось пойти на кое-какие издержки. Пусть своих едят. Раненых и ослабших. Всё нам меньше мороки с погребением.
– Откуда здесь раненые? – нахмурившись, Белла внимательно посмотрела на внешне старающуюся держаться невозмутимо амазонку.
– Так они тут между собой всё никак не выяснят, кто из них главнее, – с коротеньким смешком хохотнула амазонка. – Род какого-нибудь Чёрного Муравья, воюет с родом Серой Утки. Когда от того и от другого остаются лишь женщины, старики и малые дети, на их земли приходит род Зелёной или Колченогой улитки с равнины, и подъедает оба ослабших рода. Причём, съедает в самом натуральном смысле этого слова, прямо с костями. Они из них варят какую-то особую костяную похлёбку, которая у них очень ценится беременными и ослабшими.
– Не желаешь попробовать? – с невинным видом поинтересовалась она у Беллы.
Добившись в ответ яростного, бешеного взгляда, невозмутимо продолжила, словно ничего и не говорила.
– Но и этот третий род тоже, в свою очередь подпирается откуда-нибудь с севера ещё каким-нибудь другим родом, ещё более мощным. И которому, что удивительно, тоже хочется кушать.
Места здесь бедные, почвы тощие, песчанистые. Много на их не вырастишь. Да и земледельцы из подгорных ящеров – аховые. Вот они и жрут друг друга.
Круговорот питательных веществ в природе, – с глубокомысленно довольным видом пробормотала Кара. Видно было что ей нравится, то, что она говорит.
– Угу, – задумчиво хмыкнула Белла. – Если только не считать того, что слабых и ослабших вытесняют всё более и более сильные роды подгорных ящеров с Прилонгарской равнины. А там копятся сильные и мощные. Которые уже потом, когда кончатся свои, примутся за нас. Мы для них ведь тоже звено в пищевой цепочке, тоже мясо, – сердито бросила она удивлённой её недовольством Каре.
Белла с нескрываемой брезгливостью смотрела на творящуюся вокруг мерзость.
Периодически подходя к распятым, охранники и жители посёлка из местных ящеров отрезали острыми ножами куски мяса с тел распятых. Места отреза тут же чем-то присыпали, каким-то серым порошком, и поливали сверху беловатой, вязкой жидкостью, после которой крики распинаемых тут же прекращались. Похоже, это было какое-то сильное антисептическое средство, приносящее быстрое забытьё съедаемым.
Крупные белые пятна этой вязкой белой субстанции густо-густо покрывали тела распятых. Казалось, они уже совсем покрылись белой, внешне как бы известковой коркой, мало чем отличимой от белого снега вокруг.
– А белое это что? – хмуро поинтересовалась Белла.
– Какая-то растительная анестезия, – постаралась удовлетворить её любопытство Кара. – Что это – нам не интересно. Дрянь какая-то. Жуют какие-то корни, потом сплёвывают в кувшин, добавляют ещё какой-то дряни и оставляют всё это на какое-то время в тепле и в темноте. Через неделю получается вот такая гадость.
Чего эта странная баронесса, сама непонятно с чего в её положении потащившаяся куда-то зимой по тяжелой дороге, интересуется такой ерундой, Кара совершенно не понимала, и оттого испытывала сильный дискомфорт. Всё непонятное настораживало. А баронесса эта вообще была одна сплошная загадка.
– "Надо взять на заметку, – думала Белла, провожая глазами отошедшего от креста охранника. – И поговорить с Ли Дугом или с кем-либо другим, кто у них ведает врачеванием. Вдруг это что-то интересное, что-то новое в медицине".
Повернувшись к постоянно держащемуся за её спиной старшему десятка её охраны Крутур де Суану, тихим невыразительным голосом, чтобы не слышала Кара, приказала.
– Анестезию эту белую, растительную добыть. Но аккуратно, не привлекая особого внимания. Если кто заинтересуется, отвечайте – мол, чудит баронесса. И только. Или вообще на себя сваливайте, мол, вам самим интересно. Но всё об этом продукте узнать. И чтоб к нашему отъезду был не только сам образец, но и вся технология его изготовления. Даже если это просто пожевали и выплюнули, а потом приложил к больному месту.
Если это обезболивающее – надо взять рецепт на заметку. Нам надо всё. Всё что только может пригодиться.
Откинувшись на бархатистую спинку любимого кресла, Белла невольно поёжилась. Воспоминания были крайне неприятные. Даже сейчас, спустя несколько недель после посещения той небольшой деревеньки подгорных ящеров, её пробирал мертвящий душу озноб.
Она поспешила переключиться на другие, более приятные воспоминания. Белла постаралась вспомнить хоть что-то, что было хоть каким-то светлым пятном в ту её поездку. Вспоминалось плохо. Светлых моментов было откровенно мало.
Если не считать за такое использование откровенно рабского труда, двулично называемого в этой приютившей её компании. трудом военнопленных.
– Ящеры охраняют ящеров, – тихо хмыкнула Белла.
Протянув ноги ещё ближе к огню, она задумалась. В этом что-то было, какая-то внутренняя правда. Одни подгорные ящеры людоеды охраняли других подгорных ящеров людоедов. Вторые добывали для первых каменный уголь в карьере и железную руду в шахте. И за это получали хлеб, который и позволял им и их семьям не вымереть в нищих предгорьях от голода. Откровенно рабский труд, ничем даже для приличия не прикрытый.
И никого это не волновало, потому что одни людоеды истребляли других людоедов. А за победителями в свою очередь следили опять пленные. Теперь уже для разнообразия амазонки.
– Тонкая политика, – хмыкнула Белла. – Настолько тонкая что и не понять кто есть кто.
"Но зато какая эффективность. И какой странный выверт мозгов, – подумала она. – Да-а, господа Сидор и Димон неплохо придумали. Горы каменного угля, горы заготовленной на вывоз весной, богатейшей, перебранной умелыми руками железной руды.
