Текст книги "Бабье царство. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 45 страниц)
– А вы, госпожа банкирша, когда-нибудь видели наши винокуренные заводы?
Изабелла, повернувшись к Маше, смотрела на неё холодным, внимательным взглядом.
– Да как-то раньше не приходилось видеть, – озадаченно откликнулась Маша. – Откуда?
Внимательно посмотрев на Изабеллу, и прикинув что-то в уме, Маша, видимо пришла к какому-то определённому выводу и с решительным видом произнесла:
– Баронесса, а с чего это вдруг такая реакция? У вас что-то не так с вашими заводами?
– Да с заводами всё не так, – обречённо махнула баронесса рукой. – Я вообще, о другом, – Изабелла, на миг, замялась и, тяжело вздохнув, продолжила, – Пожалуй, только теперь, увидев этот ваш "маленький" заводик, я, кажется, начинаю понимать, что моё баронство господину Вехтору, и вправду, было совершенно ни к чему. Раньше, сколько он меня ни уверял в обратном, что только какая-то, как он выражался, "производственная необходимость" заставила его принять баронский титул, я ему не верила. У меня даже в голове не укладывалось, что кому-то может быть просто не нужен мой титул, что его могут купить лишь просто так, лишь для того, чтобы потом свободно, не привлекая враждебного внимания амазонок, прикупить себе пару тысчонок каких-то лошадей. Что главное не титул, а лошади.
– Невероятно! Как же наш род пал.
– Какое-то время в коляске стояла тишина, нарушаемая только поскрипыванием рессор, шелестом шуршащего под колёсами песка, да доносящимся издалека едва слышными матюками корчующих пни мужиков. Только баронесса, с растерянно недоумённым видом сидела молча и задумчиво кивала головой каким-то своим грустным мыслям, в состоянии какой-то рассеянной прострации, как бы сама не веря в то, что только что сказала.
Маша, грустно глядя на задумавшуюся баронессу, негромко заметила:
– Говорила я вам, говорила, что титул ему практически навязали, что его просто заставили принять баронский титул на общем собрании нашего клана, а вы, значит, мне так тогда и не поверили, – грустно заключила Маня. – А ведь это я фактически заставила его принять этот баронский титул. Чтобы он не лез к моему Корнею с этой женитьбой и лошадьми. Чтоб не отвлекал его от преподавания в Учебном центре. Ну, да ладно, – махнула она рукой. – Дело прошлое. Может, хоть эта поездка убедит вас в обратном.
– Однако не будем отвлекаться, – вернулась она к деловому тону. – У нас на всё про всё есть только пара, тройка часов, чтобы успеть вернуться обратно до темна. Действительно, что-то я сегодня с утра задержалась, – посетовала она. – А уже чай не лето, дни короткие. Да и выехали мы сегодня явно поздновато.
– Так что надо попытаться с инспекцией уложиться в светлое время. Опять спешка, – грустно констатировала она. – Но иначе, придётся оставаться здесь ночевать, а мне бы этого не хотелось. Дочка маленькая дома ждёт, да и муж беспокоиться будет.
– Впрочем, вы можете здесь и одна остаться. А завтра с утречка, не торопясь, вернётесь. И лошади, и коляска на заводе найдутся, да и охрана у вас своя. Гостевой домик здесь тоже есть и довольно таки уютненький. Мы раньше с Корнеем часто, бывало, здесь на ночь оставались, пока шло строительство крепостной стены.
Отвернувшись в сторону, Маша мечтательно улыбнулась каким-то своим счастливым воспоминаниям.
– Нет, спасибо за приглашение, – покосилась на неё баронесса. – Но я уж, как-нибудь и у себя дома переночую.
Проскочив подъёмный мост, через подъездной ров с виднеющимся на дальнем левом конце рва большим водяным колесом недостроенной мукомольной мельницы, они попали в полумрак проезда надвратной башни и теперь колёса тихо постукивали по широким плахам пустынного, тёмного проезда. Едва выехав на свет, коляска неожиданно снова попала в длинный, узкий проход, образованный двумя глухими стенами стоящих по бокам проезда высоких деревянных строений, с нависающими над проезжающими широкими стрелковыми гульбищами второго яруса.
Не успела Изабелла понять, куда они попали, как коляска, выскочив на небольшую площадь, образованную торцами стоящих по кругу домов, медленно подкатила к высокому, изящному деревянному терему, стоящему прямо напротив въездных врат.
– Маша!
Первым подскочивший к коляске высокий, сутулый молодой мужик в ярко красных штанах и в роскошном, двубортном зелёном пиджаке, надетом прямо на голое тело, безтолково суетясь, орал, аж захлёбываясь от восторга.
– Маша! Наконец-то, – молитвенно сцепив ладони перед грудью, он яростно потряс ими, закатив глаза высоко вверх. – Наконец-то, Бог услышал мои молитвы, – снова возопил он с истерическими нотками в голосе. – Сделай ты хоть что-нибудь с этими иродами. Опять по килограмму не довезли, поставщики хреновы. Зерна полно, а мы снова стоим. Второй день стоим. Мочи моей больше нет. Я их когда-нибудь убью. Всех. Разом. Кривым и ржавым тупым ножом, чтоб дольше мучились. Может, тогда они поймут, каково это стоять, смотреть на полные лари… И ни хрена не делать! – громко, с нотками истерики в голосе заорал он.
Маша, видимо привычная к подобным встречам, с виноватым видом посмотрела на Изабеллу, и постаралась незаметно отодрать судорожно вцепившегося в край её платья длинные и сильные пальцы мужика.
– Хорошо, хорошо, Александр Степаныч, – несколько раз кивнула она ему головой. – Хорошо! – оттолкнула она его руку в сторону. – Не надо так волноваться. Что-нибудь придумаем. Для того, собственно, и приехали. Кстати, познакомьтесь, – повернулась она к баронессе, указывая на неё рукой, – Изабелла де Вехтор, жена нашего Сидора. Александр Степанович Степной, – управляющий всего этого комплекса, – повернулась она обратно к мужику в роскошном пиджаке.
– О-о-о!
Восторженный вопль весьма странного управляющего, распугал окрестных ворон, до того спокойно сидевших на крышах окружающих заводскую площадь высоких амбаров.
Несчастная баронесса даже съёжилась от неожиданности, шарахнувшись в угол коляски. Явно не ожидая столь бурных восторгов и поздравлений по случаю нового знакомства, она с широко распахнутыми от изумления глазами пережидала накатившую бурю.
Немного ошарашенная и ещё больше смущённая, Изабелла, едва придя в себя после взрыва восторгов управляющего, поторопилась укрыться за спиной Маши.
– Госпожа Изабелла, госпожа Изабелла, – не дав ей встать с места, управляющий ужом втиснулся к ним в коляску и, оттеснив Машу в сторону, страстно вцепился в её руку.
С улыбкой блаженства на лице, яростно её тряся, не давая подойти к ней никому из остальных встречающих, он продолжал кричать, расплывшись в счастливой улыбке клинического идиота.
– Рад! Чертовски рад! Наконец-то мы вас увидели, а то только слухи до нас доходят, что мол, женился наш Сидор, а жены то его так до сих пор никто и не видел. А тут вы. Сама! Лично! Рад! Очень рад! Сидор счастливчик, – смотрел он на баронессу влюблёнными глазами, тараторя безумолку. – Он мерзавец. Он от всех вас скрывал, и я его теперь понимаю. Вы такая! Такая!… Такая красивая, такая изящная, такая…, – закатил он в экстазе глаза к небу.
– Так, всё! – стараясь перекричать поднявшиеся восторженные поздравления, заорала отчаянно Маша. – Хватит, кому говорят! Вы совсем замучаете бедную девочку, а мне ещё завод ей показывать.
– Сашка! – оборвала она управляющего, собравшегося ещё что-то добавить такое же восторженное. – Иди делом займись. Пожрать чего-нибудь сообрази, а то мы с утра во рту маковой крошки не держали. Жена твоя известная мастерица, так что беги, готовь угощение. Ну, а мы тут уж без тебя по заводу пошныряем. Потом то к тебе обязательно заскочим пообедать, ты, главное, не волнуйся. Как только всё покажу, так сразу и к вам.
– Бегу, бегу, бегу!
Управляющий, как бы опамятавшись, бросился расталкивать весело гудящую толпу из своих домочадцев и работников завода.
Разогнав всех по рабочим местам, он дал возможность Маше с Изабеллой свободно вздохнуть и наконец-то выйти из коляски.
– Сашка здешний директор, или по-местному – управляющий, – Маша кивнула в сторону наконец-то скрывшегося в тереме мужика. – Специалист, просто чудо. Нам очень повезло, что он согласился с нами работать. Но, как и у всякого чуда есть у него и свои тараканы в башке. Не любит он почему-то рубашки, – пояснила она. – Терпеть их не может. Сколько их ему не дарили, не носит. Зима, лето – неважно. Жена с ним борется, борется, всё безполезно, – расстроенно развела она руками. – А вот пиджаки, просто обожает. И чем ярче расцветка, тем лучше. Прям, попугай какой-то, – усмехнулась она по-доброму. – У него этих пиджаков штук двадцать, наверное, если не больше, на все случаи жизни. Вот, увидишь, когда будем уезжать, он уже будет в другом. Наверняка в красном, или жёлтом, под хорошее настроение, – усмехнулась она.
– Ну-с, – в радостном предвкушении потёрла она ручки, поворачиваясь в сторону заводских корпусов, – приступим.
– Прошу, – простёрла она руку вперёд, на манер легендарного Ильича. – Перед вами, дорогая баронесса, казармы охраны и казармы рабочих, которые пока, временно проживают на территории завода, или, если вам так хочется называть её, крепости.
– Потом, со временем, выше по реке мы планируем строительство большой деревеньки для рабочих завода. Уже и место присмотрели. А освободившиеся казармы под какие-нибудь цеха приспособим.
Маша, с видимым удовольствием указала на те два самых больших двухэтажных терема, стоящих по бокам ведущего от надвратной башни к терему проезда, и так неприятно поразивших вначале баронессу.
– Как видите, сударыня, – гордо заявила она, – из ворот крепости попасть на территорию завода, можно только проскочив узкий проход между двумя высокими глухими стенами. А это весьма и весьма проблематично, – кивнула она на стрелища второго яруса, нависающие над проездом.
– Это, – Маша повернулась налево, – наши складские корпуса, – указала она на огромные, двухуровневые амбары, высящиеся с левой стороны от въездных врат. – Там собирается и хранится зерно, поставленное нашими поставщиками.
– До момента, когда можно будет его загружать в бродильные чаны, – протянула она руку направо, указывая на другое, внешне точно такое же здание. – Там бродильное отделение, цех перегонки, очистки, разлива, упаковки, и прочие, прочие, прочие службы, – небрежно кивнула она в ту сторону.
– Но! – усмехнулась Маша. – Начнём мы экскурсию с так понравившейся тебе надвратной башни. Потом пройдёмся по внешним стенам, посетим казармы с рабочими и в конце займёмся собственно заводом. А вот там, – Маня заговорщицки подмигнула Изабелле, – начнём мы со складов. С самого, так сказать, начала. Это, к тому же, самое интересное место. Оно так здорово устроено, что посмотреть его следует обязательно.
Следующий час с лишним Маша безжалостно таскала баронессу по всей крепости, залезая буквально во все дыры. Они облазили всё. И надвратную башню, сверху донизу, где Маша с гордостью продемонстрировала Изабелле большой металлический водонапорный бак будущего водопровода, и почему-то разобранную большую водоподъёмную машину, сконструированную Сидором заодно с профессором и мастеровыми из города, но так и не введённую до сих пор в работу. Чего-то там не хватало, но Маша не знала точно чего, так что не стала акцентировать на том внимание, быстренько проговорив это скороговоркой.
И мукомольную мельницу показала, тоже, кстати, пока недостроенную. И многое, многое ещё чего, такого же для любой женщины интересного.
Потом они прошлись по всем крепостным стенам всего оборонительного периметра завода. И по низу, по галерее, где Маня показала ей готовые каменные фундаменты с большими подвалами, под будущие угловые башни. Укрытые сверху временной кровлей они были пока временно законсервированы. И по верху прошлись, по стрельбищу, долго постояв на смотровых плошадках наблюдателей, полюбовавшись окрестностями.
И широкий, сухой пока ещё крепостной ров Маша Изабелле показала, с противоположной от речки стороны крепости, где они собирались устраивать отстойники завода, чтобы не загрязнять реку. И даже рукой махнула куда-то в сторону, выше по реке, показывая предполагаемое место расположения будущей деревни рабочих этого завода.
И лишь после того, как Маня посчитала что любопытство баронессы должно было быть полностью удовлетворено, она с уверенным видом направились к заводским корпусам, хвастаться уже собственно цехами.
Здесь она, как говорится, вывернулась буквально наизнанку и показала Изабелле всё что только смогла. И огромные, расписные яркими красками деревянные лари для зерна, специально изготовленные таким образом, чтобы по рельсам можно было их легко и свободно перемещать и по амбару, и по всей территории завода, легко двигая по рельсам двухтонный короб под навесами, защищающими их от дождя и снега. И большие чугунные бродильные чаны с хлюпающей закваской, и огромные перегонные кубы с длинными змеевиками, правда, постаравшись побыстрее проскочить этот вонючий цех. И снова потащила её назад, к своим любимым хлебным амбарам. Тут они застряли надолго. Маша была в ударе и ей хотелось похвастаться. Поэтому вводная экскурсия сильно затянулась.
– А вот это въездной пандус второго уровня.
С гордым видом, Маша, как будто это она лично строила, ткнула пальчиком в пологий каменный наклонный пандус меж двух амбаров, ведущий на широкую площадку меж двух ворот второго яруса стоящих рядом амбаров.
– По ним любая лошадь свободно подымает телегу прямо к ларям своих хозяев. Им только и остаётся, что разгрузиться в короб и всё, – гордо указала Маша на широкий и пологий прогон, поднимающийся вверх.
Поднявшись по пандусу на второй этаж, она поспешно затащила баронессу в распахнутые настеж ворота правого амбара и, ткнув сапогом в огромный, обшитый толстыми металлическими полосами деревянный короб, в который как раз какие-то мужики ссыпали зерно из стоящих рядом мешков, гордо заявила:
– А вот это и есть тот самый ларь под зерно про который я тебе столько всего рассказывала. Как видишь, ни малейшего труда не составляет его отогнать куда надо, – показала она на щуплого мужичка, в этот момент легко сдвинувшего с места тяжёлый, выше его роста двухтонный ларь и спокойно покатившего куда-то вперёд.
– Вот так его можно двигать по рельсам куда тебе только надо. Хоть на мельницу, если требуется на муку смолоть, хоть прямо в бродильные чаны.
– Ты не поверишь, как легко их опорожнять, – уверенным, деловым тоном частила она. – Для этого, практически, не надо затрачивать ни малейших усилий, – с восторгом нахваливала она найденное простое инженерное решение. – Ларь на колёсиках по рельсам, идущим над линией бродильных чанов, загоняется прямо в требуемое место, а потом, стоит только дёрнуть за рычаг, – Маша показала на большой рычаг с боку каждого короба, – и он моментом освобождает отверстие внизу этих ларей. И зерно сыпется прямо в бродильный чан.
– Всё устроено таким образом, что со всем этим справится и ребёнок. Единственная трудность, что короба первого уровня надо поднять над бродильными чанами – на второй уровень. Пока подымаем их вручную с помощью воротов. Но и здесь не сегодня, так завтра мы решим эту проблему. Автоматизируем, используем гидроэнергию пруда, как только он окончательно наполнится. Собственно, он для того и создавался.
Повернувшись к ней, Изабелла перевела вопросительный взгляд с коробов на Машу и неожиданно поинтересовалась:
– Никак не пойму. Почему я здесь не вижу подземные зернохранилища? Почему у вас нет больших подвалов? Это же прекрасное место для хранения. Никакой пожар не страшен, не то, что в этих деревянных сараях. Почему здесь нет каменных строений, одно дерево. Это же опасно. Сгореть всё может.
Изабелла, остановившись в воротах амбара, вопросительно посмотрела на несколько озадаченную её вопросом Машу.
– Изабелла! – Маша, остановившись рядом с ней, недоумённо на неё посмотрела и с едва заметной смешинкой в голосе уточнила. – В нашем географическом регионе зерно не хранят в подвалах. В подвале, как ни вентилируй, а всё равно сыро. Всё-таки климат в этих краях не засушливый, и дождливых дней здесь гораздо больше, чем солнечных. Здесь под землёй, если что и можно хранить, то исключительно бочки с зельем вот этим. – Маша повернулась к штабелю со сложенными возле ворот амбара уже запечатанными бочками с готовой продукцией и постучала костяшками пальцев по крайнему в ряду бочонку. – Там, конечно, можно установить бродильные чаны. Даже наверняка, – хмыкнула она, на миг задумавшись. – Но уж никак не зернохранилище. Вот для них, – кивнула она на штабель, расположенный прямо под открытым небом, – неплохо было бы конечно расстараться, да отстроить несколько подвалов поглубже.
– Да уж больно всё что ты говоришь дорого. Может быть, как-нибудь потом. По крайней мере, после того как завод начнёт приносить прибыль. И не забывай, что у нас здесь климат более влажный, чем в ваших краях. У нас в подвалах сыро и зерно может заплесневеть.
– А пожар? – скептически глянула на неё Изабелла.
– Со временем переделаем, – холодно отезала Маша. – Но пока…, Маша с сожалением развела руками в стороны. – Увы.
– Так что технические проблемы хоть и есть, но решаются. Гораздо хуже другое, – неожиданно погрустнев, тяжело вздохнула она. – С самого начала у нас возник конфликт с поставщиками. Не заладились, так сказать, отношения. Вот они на нас с тех пор волком и смотрят.
– И что, большие проблемы? – вяло поинтересовалась баронесса, лишь бы поддержать разговор. Проблемы с личным отношением к местному населению её не интересовали ни в малейшей степени.
Выйдя вслед за Машей на улицу, они спустились по пандусу вниз к широко распахнутым воротам первого уровня. Присев на удобно стоящую в закутке возле ворот широкую изящную скамейку, с высокой прямой спинкой и резными подлокотниками, они обе с облегчением вытянули вперёд гудящие от усталости ноги.
Невольно щурясь после сумрачного цеха, они с удовольствием сидели, отдыхая и греясь в лучах яркого полуденного солнца, надолго замолчав и молча рассматривая заводской двор со снующими по нему рабочими.
– Когда только начинали строиться, у нас с поставщиками была предварительная договорённость, что они выступают соучредителями этого завода, – неожиданно тихо, без вступления начала Маша. – Но они нарушили все договорённости по началу работ. Абсолютно все. Запили, загуляли. То свадьбы пошли косяком, то похороны, то вообще непонятно какие праздники, типа "Дня взятия Бастилии". Вот и пришлось их послать на Кудыкину гору, а на освободившееся место принять в соучредители Городского Голову. Чтобы не срывать сроки начала работ.
Вот и вышло, что если бы раньше они получали от завода процент с прибыли от произведённой продукции, то сейчас они простые поставщики. Мы им гарантируем сбыт их зерна и не более того. Теперь они на нас смотрят волком и не могут простить потерянных доходов. Так и гадят по мелочи.
– Так замените, – хмыкнула баронесса, – всего делов то.
– Некем. Всего делов то, – сердито бросила Маша, тоскливо обведя взглядом пустой заводской двор, как будто на нём могли появиться новые поставщики.
Своего то зерна у нас нет и не скоро будет. А от потребного для нормальной работы завода объёма, дай Бог если только треть где-то на стороне наскребём, остальное же поставки местных хуторян. Тех самых с которыми мы вдрызг разругались. Конечно, постепенно картина меняется. Когда завод строили, повырубали большие площади лесов. Древесину пустили частью на крепость, частью пережгли на древесный уголь, частью она ещё лежит в штабелях, ждёт своего часа. Дорогу в город тянем, мосты, переправы строим. Вырубку постепенно расчищаем, готовим под пашню. Так что, думаю к будущей весне у нас будет пахотных площадей не менее чем на половину требуемого объёма зерна. По крайней мере, зерно, собранное с наших земель, позволит нам поддерживать более, менее непрерывный цикл производства.
Но всё равно, – Маша с сожалением развела руками. – Чем больше обрабатываемые площади, тем больше и проблем с ними. Теперь земля есть, но за неё надо ещё и с городом рассчитаться, потому как не рассчитали и оказались в тридцативёрстной зоне прилегающих к городу земель. Придётся за неё теперь платить, чтоб перевести в собственность. Голова обещался помочь, – тяжело вздохнула Маша.
Представляю себе во что ещё нам выльется помощь одного из самых пронырливых людей города, – мрачно буркнула она.
Да и не кончатся на этом все наши проблемы. Ведь надо найти ещё и тех, кто стал бы её обрабатывать на наших условиях. А это самое сложное. Нет людей. Так что, нам в ближайшие пять, а то и больше лет, при всём нашем желании не произвести столько зерна, сколько за год может переработать один этот завод. Даже если будет готовая пашня.
А таких винокуренных заводиков у нас ещё в проекте несколько предусмотрено. И везде та же самая безрадостная картина. Правда, уже без проблем с землёй, учли предыдущий печальный опыт.
Нам, – грустно заметила Маша, – для нормальной работы зерна катастрофически не хватает. И если мы с нашими поставщиками ещё и окончательно рассоримся, то завод встанет совсем.
И, тем не менее, как мы ни прогибаемся под поставщиков, завод фактически стоит. Можно, конечно, обманывать себя, закрывать на это глаза, придумывая разные причины, отговорки, но факт имеет место быть, – неожиданно с тяжёлым вздохом, тихо добавила она.
– Так может, ты расскажешь поподробнее, что у вас здесь происходит? – внимательно посмотрев на неё, тихо спросила баронесса. – Если ничего и не посоветую, так хоть выговоришься.
– Видишь ли, Изабелла, – медленно проговорила Маша, посмотрев баронессе прямо в глаза. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если я буду обращаться к тебе по имени?
– Не буду, – кивнула головой Изабелла. – Раз уж нам приходится тесно общаться, то лучше и обращаться друг с другом по имени.
– Хорошо, – согласно кивнула Маша. – Тогда, слушай.
– Основных условий нашего договора с поставщиками всего лишь три. Остальные вполне рядовая мелочь.
– Первое, самое главное условие, это невозможность использования поставленного сырья до момента его полной оплаты. По принципу, заплатил – пользуйся. Не можешь вовремя заплатить – плати штраф за срыв оплаты. Второе, это десятидневный срок оплаты выполненной поставки зерна.
– Третье – это уже с нашей стороны, так сказать им в пику. Оплата поставленного зерна только в случае его полной поставки. Уж больно здесь народ оказался необязательный. То понос у них, то золотуха, то ещё что. Вот мы и настояли включить этот пункт.
И поначалу, особенно первое время сразу после сбора урожая всё шло просто великолепно. Мы сразу завезли первую партию оборудования, построили первые сараи, хуторяне тот же час привезли первые партии зерна и дело завертелось.
А потом, начались трудности. Первой всплыла проблема со сроками и пошло…
Изабелла внимательно слушала, чуть склонив вправо к плечу голову.
– Срок поставок установлен в течение года. От жатвы до следующего урожая. Но как оказалось, это можно подразумевать не как время сразу после обмолота и сбора урожая, достаточный для того чтобы выполнить взятые на себя оязательтсва перед заводом, а как долгий ленивый период от конца жатвы и вплоть до первого дня жатвы следующего года.
Видишь ли, сроки поставок ни с кем конкретно не обговаривались, поскольку, как бы с самого начала предполагалось, что все заинтересованы в скорейших поставках зерна, и естественно быстрейшего получения прибыли.
А оказалось, всё далеко не так. Оказывается, поставщики не заинтересованы в выдерживании графика поставок. Потому что для них его как такового вообще не существует. Они даже слов оказываются таких не знают – график поставок. Им важна обязательность оплаты и определённость по срокам получения денег за сырьё. Всё!
Интересная тут сложилась практика. Они заранее завозят большую часть зерна и хранят её на складах завода столько, сколько им требуется, фактически ничего за это не платя. То есть мы им по условиям договора как бы обеспечиваем хранение произведённого зерна. Дармовое заметь.
Поди, как удобно, – недовольно проворчала Маша. – Пока нет всего объёма, никто его ларь не трогает. Бывает и так, что до нужного количества партии не хватает буквально одного килограмма. Во! – раздражённо воскликнула Маша, яростно размахивая руками, – совсем, как сейчас. Амбары битком забиты зерном, но ни у одного из поставщиков договора поставок не закрыты. Завод стоит, а они какую-то часть зерна от договорного объёма не довозят месяцами, под совершенно дикими предлогами. То одно, то другое, то третье. А в последнее время вообще перестали давать объяснения. Нет, и всё. У нас убытки, а им хоть бы что. Им нужны деньги к определённому моменту. Сейчас вот, например, свадьбы у них пошли. А потом будет масленица. Вот они к началу праздников и подгадывают.
А в последнее время это стали платежи амазонкам и ящерам за контрабанду. Я иногда думаю, что именно поэтому на наш завод за все полгода его существования ни разу и не нападали, ни ящеры, ни амазонки.
Получается, что мы их как бы резервный, страховой фонд.
Или вот тебе, пожалуйста, случай, прекрасно характеризующий сложившееся положение.
Три месяца назад, Сашке Игнатову амазонки спалили хутор за какие-то его перед ними провинности. Так он перезанял два мешка зерна, что нам недопоставил и получил деньги сразу за всю партию. Ну и мы ему естественно сразу навстречу пошли, как погорельцу. На другой же день всё быстренько оплатили. Он на эти деньги живо отстроился и теперь живёт в тереме лучше прежнего. А если бы он заранее к нам не вывез своё зерно, то сейчас бы бедствовал как многие в городских казармах для переселенцев.
А после него так и пошло, – Маня в раздражении потеребила полу своего платья. – Как отрезало. Ни один хуторянин после того случая так до конца по объёмам и не рассчитался. Привозят почти всю партию, но не до конца, а как деньги дома кончаются, тут же тащат буквально один мешок, а потом нагло требуют деньги за всю партию, поставленную ещё два месяца назад. Никакого графика, никакого порядка. Полное чёрте что творится.
У них никакой головной боли с сохранностью зерна, а ты вертись как хочешь. Охрану содержи, стены крепостные строй, мельницу для них мукомольную строй, потому как своей ни одной у них в округе нет. Всё чего им здесь не хватет строй, и по первому их требованию за всё сразу плати. Прям дед Мазай, чес слово.
Как видишь, наша пунктуальность имеет ещё и обратную сторону.
Дальше больше, – возмущённо вскинулась Маша. – Естественно зерна начинает не хватать для нормальной работы и естественно мы начинаем обращаться к поставщикам с предложением воспользоваться хотя бы частью их уже завезённого зерна. Те со скрипом, но соглашаются. Но требуют чтобы мы дополнительно оплатили штрафы за использование чужого сырья до момента окончательного с ними расчёта. Приходится платить, чтоб завод окончательно не остановился.
Дошло до откровенного безобразия. Даже Голова уже включился в этот их новый заработок. Совсем недавно предложил нам заём под процент, чтобы мы расплатились с нерадивыми поставщиками в положенный срок. Каково? – Маша злыми, белыми от бешенства глазами смотрела не видя на баронессу.
– Ну и что вы ему ответили? – заинтересовавшись, Изабелла внимательно глядела на неё. – Заработал он на задержке поставок?
– Щаз! – криво ухмыльнулась Маша. – Так я ему и позволила. Кто угодно, только не он. Да и всегда можно найти скрытые резервы.
Интересное в тот момент у него было выражение лица, – невесело проговорила Маша, с задумчивым видом теребя кончик своего платья. – Не лицо, а рожа, на которой, аршинными буквами написано разачарование. Компаньён, блин!
Так что, дорогая Изабелла, проблема такая есть и как из неё выкарабкиваться, я пока не знаю. Других поставщиков нет и нам некем их заменить.
Конечно, местных мужиков понять можно. Зачем держать зерно или деньги у себя дома. Тот же пожар, или набег, или град, понос, золотуха, – поморщилась она. – Можно разом всё потерять. А тут всё под надёжной защитой. Одной охраны только сорок человек держим. Ужас! И это, не считая собственно рабочих, которых тоже не менее десятка. А если посчитать людей с ближних хуторов, что при нужде тут же стекаются в крепость, то под сотню бойцов тут точно набирается. А это уже серьёзная сила. Тем более что обычно шайка что ящеров, что амазонок не превышает полусотни, а то и меньше, – Маша с рассеянным видом так и продолжала пальчиками теребить свой подол.
Ну а понадобились денежки, подвёз пару мешков на завод и не позже чем через десять дней, денежки получил. Удобно, – Маша раздражённо хлопнула себя по колену. – Столько денег замороженных мёртвым грузом в кассе лежит без движения, а им плевать.
Особенно погано стало, как амазонки ввели эту их блокаду, – резко повернулась она снова к Изабелле. – Обороты сильно упали, а у нас куча средств фактически заморожена. Ни туда, ни сюда. Деньги должны вертеться, работать. Только тогда от них есть прок. А здесь они лежат мёртвым грузом, – Маша с презрительной гримасой на лице, пренебрежительно махнула рукой. – Даже если это золото, толку от него чуть.
– Значит, зная примерные сроки поступления наличных денег в банк и размер оборотных средств в кассе, можно организовать дело так, что вас можно и разорить? Или, как Голова, предоставить вам кредит с суммой выплат по процентам заведомо ниже возможных убытков, и таким образом ещё и заработать на вас. Пусть не так много, но ведь заработать же. Или, как эти хитрые поставщики, вынудить фактически увеличить закупочную цену зерна на сумму штрафов, – с любопытством посматривая на Машу, Изабелла недовольно покачала головой. – Ловко.
– Интересная мысль, – вздрогнула от неожиданности Маша.
Очнувшись от своих грустных дум, она посмотрела на Изабеллу холодным, заледеневшим сразу взглядом.
– Что-то с такой точки зрения я на эти наши договора даже не смотрела. А ведь и правда, – прищурив сердитые глаза, задумчиво пробормотала она. – Так ведь на нас можно и денег заработать. И хороших денег.
Но чтобы разорить, – задумчиво процедила она едва слышно, – это ты уж чересчур. Кишка тонка. Перед сезоном сбора урожая собирается специальный фонд для сезонных закупок. Из него и производятся все выплаты. И суммы там намного большие, чем требуется для закупок зерна для одного такого вот завода
Но сама идея твоя интересна. После твоих слов, я вообще смотрю на этот наш договор совершенно с другой стороны. Скооперировались, блин, – Маша едва слышно, зло выругалась. – Всё здесь и так висит на соплях, а тут ещё эти… кооператоры упражняются в изыскании дополнительных заработков.
