Текст книги "Бабье царство. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 45 страниц)
Раздражённо хмыкнув, она повернулась к находившемуся здесь же рядом Старосте и Стальнову. Насмешливо посмотрев на обоих, спросила:
– Мне вам напомнить, господа Старшина, – подпустила она яду в голос, многозначительно посмотрев при том исключительно на Стальнова, – как вы нас встречали в воротах города, когда мы собрались выгнать их из города. А потом наперегонки бросились вербовать себе на работу этих самых амазонок, твердя, какие они хорошие, да незаменимые работники?
– И с тех пор так в городе и торчат, между прочим, – ехидно закончила она.
– Ты их не замай, – недовольно буркнул Голова. – Они бабы справные и дело своё прекрасно знают. И место своё, кстати, тоже. Больше никуда не лезут. От них городу прямая польза идёт. Вон, – кивнул он на Кондрата, – даже главный кузнец наш подтвердит, что работники из них дельные.
– Ну да, – довольно кивнул тот головой. – Стал бы я иначе за них тогда так хлопотать, кабы у них не было толковых кузнецов. Чуть ли не каждая вторая мастер, каких поискать. Что с кожей могут работать, что с металлом, что с деревом.
А у вас один сплошной перевод на корм подгорным ящерам, на мясо. Неудачникам, вытесненным конкурентами с равнины. По слухам, из тех двух с половиной тысяч, что вы там поселили на островах, уже осталось неболее тысяч двух. Остальный уже ящеры съели.
– Да уж, – насмешливо заметила Маша, – что есть, то есть. Питаются ящерки мяском, питаются. Но речь не о том. Ты в сторону то разговор не уводи, Кондрат. Сколько вы сами на них заработали? Много?
Да и со сбытом, как я слышала, у вас проблем нет, – усмехнулась она. – Почитай всё, что они делают, сбываете тут же через реку, тем же амазонкам. Не плохо, не плохо, – насмешливо покачала она головой. – Скоро можно будет устраивать постоянную паромную переправу через Лонгару возле устья Каменки, настолько там у вас хорошо налажено регулярное сообщение между берегами. Только вот что вы будете делать через пару лет, когда к городу подступятся ящеры. Два года, а то и меньше, это недостаточный срок, чтобы хорошо заработать, но вполне достаточный, чтобы снять угрозу с этой стороны.
Или вы думаете задержать их опять на Чёрной речке? Не выйдет, силёнок маловато.
– Опять ты за своё, – раздражённо бросил со своего места Староста.
Вот тут у меня лежит интересная записочка, – перебил он попытавшуюся возмутиться Маню, поднимая со своего стола какой-то листок пергамента. – И в ней перечислено имущество, на которое вы умудрились вступить в права всего за пару месяцев после банковского кризиса.
Я имею в виду те самые территории, занятые нынче подгорными ящерами, – ухмыльнулся он, глядя на Машу холодным, пронзительным взглядом. – Вы, наверное, думали, что ваши телодвижения по оформлению за собой прав на брошеное имущество никому не заметны и не интересны? Так вот тут то, вы и ошибаетесь. Мы сразу же стали пристально за вами наблюдать, как только вы стали этим заниматься.
– Мы в своём праве, – холодно улыбнулась Маша ледяной, явно скопированной у Изабеллы фирменной холодной улыбкой. – Ваши бывшие закладные, наше нынешнее имущество.
– И что же мы тем не менее теперь имеем? – криво усмехнулся Староста.
Он встал со своего места и медленно прошёлся перед рядом сидящих по кругу членов Совета. Помахав молча в воздухе взятым листочком, он вернулся обратно на своё место и, повернувшись к Маше, с укором заметил.
– Здесь всё! – ткнул он пальцем в листок, повернувшись и внимательно посмотрев на собравшихся. – И если кто желает ознакомиться с этим перечнем земель, рудников, шахт, болот разных с рудными запасами и прочего всякого разного, – насмешливо склонил он голову, поворотясь обратно к Маше, – то прошу всех ко мне. Вам сразу станет ясна подоплёка и основная причина по которой эта неугомонная компания старается нас втравить в столь опасное и совсем нам не нужное предприятие.
Собственность! Брошенная прошлыми хозяевами безхозная собственность, – оглядел он всех собравшихся торжествующим взглядом. – Полученная банком практически за безценок, фактически даром.
– Но им этого мало, – понимающе усмехнулся он. – Вы себе даже представить не можете, сколько они дополнительно скупили за безценок брошенного там имущества, – усмехнулся он. – Практически всё, что мы когда-либо заложили в этот их банк, в напрасной попытке получить хоть малую толику средств на собственные нужды. Всё они присвоили себе.
Эти мерзавцы втихомолку оформили на себя все наши бывшие закладные, а теперь желают за счёт нашей крови вернуть себе эти земли и эту покинутую прежними владельцами собственность. Я уж не говорю, про те земли, на которые они покушаются у тех, кто их обрабатывает, – кивнул он в сторону Головы.
Или вы думаете, что мы не знаем об этой вашей программе возврата земель некоего Васятки, к слову сказать, родственника не вашего Сидора, а нашего Головы. И которого, вы умудрились принудить с вами остаться. А теперь вы претендуете уже и на эти земли.
– Давай ка ближе к теме, – вдруг резко оборвал его Кондрат Стальнов. – Если мы все начнём считаться здесь собственными проблемами, то засидимся заполночь. Так что со своими проблемами разбирайтесь в частном порядке, тем более что нам всем прекрасно известна вся эта грязная история с землями Васятки. И не тебе её вспоминать! – рявкнул он на Старосту в полный голос. – Короче! Давай по делу!
– Короче? – вопросительно изогнув бровь, переспросил Староста. На Кондрата при том он недобро, многообещающе покосился. Впрочем, тому было всё равно. – Пожалуйста! Они хотят за наш счёт поживиться, а я этого не хочу. Не желаю! Этого достаточно? – вдруг рявкнул теперь уже он на кузнеца. – Так, короче?
– Достаточно, – нвозмутимо кивнул головой Кондрат. – Я думаю, что для всех собравшихся здесь картина вполне ясна, и дальше продолжать бессмысленное обсуждение бредней не имеет ни малейшего смысла. Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что ряд новых жителей нашего Города явно зарвался в своих потугах выбиться в лидеры и готов подставить под удар все наши многолетние усилия по поддержанию мира в нашем регионе.
– "А ты сам разве не новый житель этого города? – пронеслась в голове у Маши ехидная, насмешливая мысль. – Чего ж ты тогда выступаешь?"
По-твоему то, что творится вокруг, можно назвать миром? – поражённо уставилась на него Маша.
Переглянувшись недоумённо с Корнеем и профессором, Маша, окинула взором всех присутствующих демонстративно недоумевающим взглядом и недоверчиво переспросила:
– Вот эта перманентная, не прекращающаяся ни на один день война с ящерами, это, по-вашему, мир?
– Да! – короткоо кивнул головой Кондрат. – Это мир! Худой, плохонький, но мир. А вот то, что предлагаете вы – вот это война.
– Значит, по-твоему, если грабить и убивать нас, то это мир. А вот, если делать всё то же самое, но только по отношению к подгорным ящерам, то это война? – Маша вопросительно взглянула на него, и, переведя взгляд на всех присутствующих, недоумевающе спросила:
Здесь что, все так думают?
– Не надо так всё усугублять, – попробовал исправить негативное впечатление от речи кузнеца Голова. – Конечно, то, что на границе происходит, нельзя назвать миром, но и ввязываться в открытые столкновения с вполне замирёнными ящерами, нам бы не хотелось.
– Какими ящерами? – ахнула Маша. – Замирёнными?
Да где вы тут видели замирённых ящеров? – недоумённо посмотрела уже на него Маша. – Вам же русским языком было сказано. Только что. Что всё это временно! Что не позднее, чем через два года они с новой силой навалятся на нас. И чтобы этого не допустить, надо их уничтожить сейчас, поодиночке, когда они ещё достаточно слабы и не вошли в полную силу.
Сейчас, весной, это наиболее удобное время. Не дать им отсеяться, чтоб ни у кого из них по осени не было своего зерна. Тогда многие ящеры из тех до кого мы не доберёмся, просто не доживут до будущей весны. Это сразу подорвёт их силы и надолго освободит наши земли от их набегов. Ваши, между прочим, земли, в первую очередь, как наиболее ближние к ним, – повернулась она к стальным членам Совета.
Следующий час у них опять прошёл в дурацких спорах, пререканиях и обвинениях друг друга во всех смертных грехах. Ни до чего так и не договорились, лишь одно стало окончательно ясно. Погромить ящеров никто бы не отказался, но вот, одна только беда, никто не желал прикладывать для того никаких усилий.
Если бы кто-то это сделал, то все с удовольствием бы воспользовались плодами этой победы, но проливать свою кровь, никто не хотел.
В конце концов, все окончательно сошлись на том, что сформулировал Голова в своей заключительной речи:
– Мы всё понимаем и со всеми вашими доводами согласны. Кто бы спорил. Но у нас нет желания заниматься этими проблемами. Хотите, есть желание – возитесь. В конце концов, даже то, что вы вступили в права по старым закладным на всяческие ископаемые и земельные участки, это ваше право. Хотите себе вернуть? Сколько угодно!
Но только своими силами, – вдруг ставшим жёстких холотдным голосом отрезал он. – Всё, что только сможете. А не хватит своих сил, так наймите людей. Мы же со своей стороны, не будем вам ни в чём препятствовать. И пусть все, кто захочет, присоединяются к вам. В конце концов, если вы ящеров немного пощиплете, хуже от того никому не будет.
Мы даже не будем мешать вам нанимать своих людей, дабы кто из наших родов захочет присоединиться к вам и поучаствовать в вашей авантюре.
– Понятно, – устало кивнула головой Маша. Спорить и доказывать свою правоту ей надоело. – Это называется, колотитесь, как знаете, а мы потом поделим вашу добычу.
– Очень хорошо, что вы это понимаете, – с холодной усмешкой на губах заметил Староста. – Теперь уже у вас не будет иллюзий, на счёт нашей позиции.
– Её и не было, – раздражённо огрызнулась Машка.
На этом, собственно, совещание Городского Совета и закончилось. Единственное, что адовало – что все члены городского Совета подтвердили слова Головы. Теперь никто не будет препятствовать охотникам из кланов, если таковые вообще появятся, принимать участие в задуманном землянами предприятии.
Интересный разговор… *
Рабочий кабинет Марьи Ивановны Корнеевой, после истории с визитом в банк Ивана Дюжего, когда на примере своей секретарши-подруги Дашки Маша поняла, насколько оказывается легко было подслушать любые ведущиеся в кабинете разговоры, был радикально перестроен.
Между её кабинетом и рабочим местом Дарьи был сделан небольшой тамбур с двумя, плотно закрывающимися массивными дверьми, а закуток, в котором ранее, практически среди посетителей банка сидела Дарья, теперь был отгорожен от основного помещения зала большими бронированными стёклами, по спецзаказу изготовленными Марком на стекольном заводе.
Для связи же с самой Дарьей, к её столу из кабинета был протянут шнурок с колокольчиком на конце, дёрнув за который, Маша всегда могла вызвать к себе секретаршу. А подёргав в определенной последовательности, так и сразу предупредить что ей в данный момент требуется.
Там же, рядом с Дарьей был оборудован и дополнительный пост охраны. Официально, так сказать внутренняя линия обороны, последний рубеж перед кабинетом, чтобы посторонний, минуя охрану напрямую не попадал к руководству банка.
Основная же цель этого поста была не допустить подслушивание кем-либо ведущихся в кабинете руководства деловых переговоров. Цель, как бы не афишировалась, но судя по недовольному лицу Дарьи, сердито посматривающей на Машу, та прекрасно поняла в чей огород был этот камень.
Наверное, после того случая она уже не раз и не два пожалела, что была в тот день несдержанна. Но, как говорится, поезд ушёл. И ничего сделать она уже не могла, хоть ей такое положение дел сильно не нравилось.
Но, теперь сохранности в тайне ведущимся в кабинете разговорам был дан жёсткий приоритет.
Вот потому-то сразу на следующий день после собрания в Городском Совете Маша с Беллой и уединились именно здесь, а не как обычно у Беллы в землянке.
Здесь не было ни ящеров, ни других посторонних ушей, а намеченные для обсуждения вопросы требовалось обязательно проговорить.
– Дорогая Изабелла, – Маша, сидя в своём кресле, медленно помешивала серебряной ложечкой в чашечке с лимонниковым чаем. Внимательно глядя в глаза баронессе, она полюбопытствовала:
– Развейте мои сомнения. Может, я, конечно, и ошибаюсь, но мне показалось, что вы сознательно не поднимаете на наших общих с ящерами совещаниях вопрос о том болоте, где, предположительно находится корень мифической мыльнянки. Я права, или, всё-таки, ошибаюсь?
– Ничуть, Маша, – едва заметно склонила голову Изабелла. – Вы совершенно правильно заметили, что я не подымаю этот вопрос, и я удивляюсь, почему вы этого не заметили гораздо ранее.
– В чём же тогда дело, Изабелла? – Маша, вопросительно заломив бровь, смотрела на неё из-под чуть прищуренных век. – Они же как бы наши союзники? Или вы так не считаете?
Бароны Вехторы всегда тем и отличались, что никогда ничего не забывали и всегда хорошо учили историю, – негромко, чётко акцентированным голосом проговорила Белла. – А история сосуществования людей с ящерами на этом континенте никогда не отличалась ни дружбой, ни взаимопомощью.
Между людьми и ящерами всегда была кровь. И временное бедственное положение одного, двух, да пусть даже и трёх кланов ящеров, в этом многовековом противостоянии ничего не меняет.
Всё это благолепие лишь временно, – подчеркнула она.
В отличие от увлёкшихся опасной терпимостью землян, Белла вот именно этот момент понимала прекрасно. И была настроена крайне решительно, чтобы донести сей факт до их сознания. Затевать совместные дела с людьми, не разделявшими её взглядов на вполне определённые вещи, для их совместного будущего было чревато. А планы у неё были грандиозные.
Поэтому, начать соответствующую обработку она решила с Маши, как с наиболее подверженного её влиянию и наиболее близкого ей члена этого коллектива. И, просто как с женщины наконец-то.
– Поймите, Маша, – проговорила она жёстким тоном. – Вся прошлая история человечества однозначно учит. Пока ящеры слабы, они всегда добрые и послушные. И всегда готовы идти на любые формы сотрудничества с людьми. Но стоит им только окрепнуть и почувствовать свою силу, они всегда поворачиваются к людям совсем другой своей стороной. Совершенно не похожей на нынешнюю сусальную картинку.
И преценденты в истории тому были. И не раз, и не два. Следовало только внимательно изучать историю. Особенно историю взаимоотношений людей и ящеров на этом континенте.
Когда-то давно, несколько сот лет назад, там далеко, на Малой Лонгаре тоже были человеческие государства, думавшие ужиться с ящерами бок о бок. С тех пор прошло много лет, и о тех государствах даже память стёрлась из людских воспоминаний. И никто теперь в тех местах, кроме самих ящеров уже не живёт.
Где Малая республика, называвшаяся так по месту своего расположения ровно в середине течения Малой Лонгары, в месте поворота её на юг, там где сейчас волоки с Великой Лонгары на Малую? Сейчас даже забылось что и река там была названа по имени республики, а не наоборот, и совсем не потому что она короче Большой, или, как её ещё называют Великой Лонгары.
Где Низовое княжество князей Низовых, располагавшееся в устье Малой Лонгары, славившееся своими бескрайними лиманами с осетрами? У тех князей даже на гербе был отмечен осётр. Где баронство Исток, находившееся в верховьях всё той же Малой Лонгары, как понятно уже из самого названия. Где многие другие, бывшие там по реке и по соседству княжества и баронства? Где Малые вольные речные республики, от которых на сегодняшний день осталась одна Амазония, да какой-то рыхлый конгломерат вольных городов в центре Левобережной равнины? Причём вольных уже довольно условно, поскольку многие порядки на этих землях всё больше и больше напоминают баронские. А низовье, так совсем уже превратилось полностью в настоящие княжества. Там правит уже которое поколение князей Устьинских. Чего не было ещё с сотню лет тому назад.
И всё это напрямую связано с давлением со стороны ящеров. Люди сами вынужденно меняют формы общественной жизни и отнюдь не в лучшую сторону. Вам такие рассуждения могут показаться странными, – усмехнулась понимающе Белла, – но тем не менее это так. Бароны де Вехтор никогда сами себя не обманывали.
Но, возвращаемся к интересующему нас вопросу.
Как видите, Маша, вся река Малая Лонгара ещё четыреста лет назад была полностью заселена людьми. А о ящерах в тех местах и слыхом не слыхивали.
И где теперь они все?
Даже память о том из большинства архивов и исторических хранилищ людей постарались изъять всякие добрые господа, не желающие помнить, как они говорят, плохое, так называемые "чёрные года".
Таких существ история ничему не учит. Особенно, когда подобные им заинтересованные лица старательно помогают её забыть, аккуратно изымая из архивов и в тайне или под благовидными предлогами уничтожая покрытые пылью неугодные рукописи.
Я была хорошей учиницей, Маша. И в отличие от многих других, родовые и семейные архивы в своё время изучала внимательно. И у меня были прекрасные учителя, не обращавщие внимания на хорошо проплаченные заинтересованными лицами из Империи модные веяния. И были тщательно сберегаемые родовые предания и семейные архивы, хранимые от разорения.
Они и сейчас у меня есть. Только вот место их нахождения никто кроме меня и иных, к сожалению, немногочисленных наследников рода Вехторов не знает. И никогда не узнает, чтобы их также не разорили, потому как на то слишком много охотников.
И в то, что возможен симбиоз с ящерами – я не верила никогда ни на йоту, чтобы вы все мне тут ни говорили. Потому как хорошо училась и и у меня были правильные учителя.
И я помню старую истину: "Знающий прошлое – владеет будущим".
У меня дети, Маша, – жёстко посмотрела она в упор, в самую глубину её глаз. – И я хочу, чтобы у них это будущее было. А с ящерами на одном континенте нам вместе не жить.
Поэтому, я не собираюсь делиться с кем-либо сведениями об этом корне. Даже с союзником. Дружба дружбой, а табачок врозь, как говорят в иных местах, – холодно усмехнулась она. – Сегодня он союзник, а завтра срашный враг который знает все твои сильные и слабые стороны.
Слишком велика цена вопроса, Маша. Если вывод о роли этого корня в процессе получения той самой ткани подтвердится, то тут возможны многие варианты. И практически все для нас неприемлемые.
Не забывайте – у нас сейчас практически нет сил чтобы сохранить за собой приоритет в этом вопросе. А значит и от основных доходов нас могут легко отстранить.
Не забывайте, формально то болото находится на землях ящеров. Пусть и подгорных, но ящеров. А с имперскими у них довольно близкие отношения. Да и сама Империя считает все занятые ящерами земли подвластными себе, не забывайте об этом. И если нас с вами там просто съедят, то с нашими так называемями союзниками, обойдутся очень даже вежливо. Глядишь, ещё и нашим мясцом их угостят, как знатных гостей.
И вот что я вам ещё скажу, уважаемая Марья Ивановна.
Изабелла прервалась, внимательно, демонстративно осмотрелась по сторонам в пустой комнате, где кроме них никого не было, словно выискивая не подошёл ли к ним кто со спины посторонний, и тихо проговорила.
– Маша, давайте договоримся не произносить название этого растения даже в разговорах между собой. Слишком велика цена вопроса, чтобы мы даже случайно выболтали кому-либо хоть какие-то данные, могущие навести врагов или конкурентов на след. Пусть для нас всех это растение будет называться…, – Белла задумалась, подбирая подходящее название, и вдруг резко, словно только что вспомнила, бухнула. – Росянка!
Пусть будет обычная росянка. Тоже болотное растение. И тоже довольно редкое. И очень для нас со всех сторон удобное растение. Жрёт комаров и мух. И официально, для всех, выращивать её мы будем для борьбы с гнусом в болоте на дороге в Долину.
Мошка, мол, заела. Ищем любое средство чтоб хоть как-то облегчить наши здешние мучения. И там, и в иных подобных местах.
И это, кстати, вполне может быть достоверным. Потому как росянку, я знаю. У нас дома, особенно там где есть заболоченные участки вдоль торговых трактов, специально её высаживают. Чтоб на тракте было поменьше комаров и мух.
Кто там будет смотреть что мы сажаем на окрестных болотах, – усмехнулась она. – Росянку, или какую-то мыльнянку. Никто разбираться не станет. А то можно и в перемешку посадить.
А вот ящеры наши могут и заинтересоваться, хотя очень не любят воду. Поэтому из долины их следует аккуратно, но убрать.
Поэтому в настоящее время вопрос с корнем этого растения стоит следующим образом.
Белла, немного нервничая встала со своего места и несколько раз быстрым нервным шагом прошлась взад-вперёд по кабинету.
– Во-первых. То, что получилось у профессора без использования корня росянки, уже готовый товарный продукт, имеющий самостоятельные права на существование. Именно из него мы шьём полевую форму для амазонок. Требуется проверка в полевых условиях.
Но, что более важное, даже в нынешнем виде они вполне устраивают ящеров по предъявляемым требованиям к бинтам. То есть, поставленная задача практически решена. Вполне удобоваримый продукт.
Даже жалко переводить его на одежду для амазонок, – улыбнулась она.
– Ну да, – с коротким смешком бросила Маша. – Одна беда. Тот, первый продукт был лучше качеством. Намного лучше.
Тогда остаётся только прояснить для себя один вопрос. Удовлетворятся ли сами ящеры полученным продуктом? – Маша, высоко дугой выгнув бровь, вопросительно посмотрела на Беллу.
– Думаю, вполне, – суховато отозвалась та. – То, что профессор сделал с тканями путём своих опытов, намного подняло ценность этих, самых обячных тканей в глазах ящеров. Они, практически такие, как им надо. Ну да, согласна, чуть хуже тех, первоначальных.
Да что там говорить, много хуже первоначальных. Но первые ткани уже практически все извели, и воспоминания о них начинают постепенно из памяти стираться. Уже нет такого чёткого понимания того, что вначале была принципиально другая ткань. Принципиально во многом лучше, чем то, что сейчас получается у профессора. Раньше было серьёзное качественное отличие. Теперь его нет, смазалось.
Но ящеры согласны и на это, ведь всё остальное много хуже. Кстати! Они усовершенствовали профессорские бинты, внеся свою лепту в процесс их производства. Они дополнили их своими мазями, и на выходе получился просто невероятный продукт. Бинт не позволяет быстро истечь кровью, а мази, на основе той белёсой дряни с озёр, заживляют, чуть ли не моментально.
И главное, обработанная этим составом ткань не вызывает нагноения на ране. Обладает явными антисептическими свойствами. Со всех сторон великолепный продукт. А то, что совсем не то что было первоначально, так и что. Что было уже забылось, – задумчиво хмыкнула Белла.
– Теперь, второе, – снова покосилась на Машу Белла. – Мы не знаем, что нам даст этот корень. Той пары корешков, что Колька нашёл у себя в котомке и отдал профессору на проверку, для полноценной серии опытов недостаточно. И планировать боевые действия в расчёте на то, что отбив это болото мы сразу решим всю проблему – гарантировано лишняя кровь.
Третье. Маша, представьте на миг, что нашим ящерам стало известно о существовании этого корня. Их действия? Представила?
Никого не слушая, они бросают всё, все свои силы на завоевания этого болота. Там идут бои – результат, запасы сырья уничтожаются.
В конце концов, в самом неблагоприятном случае, может быть уничтожена вся эта популяция. Поверьте, это вполне реально!
Вы что, не понимете? Любой эндемик можно элементарно уничтожить. Даже просто вытоптав, к примеру.
И самое плохое – о нём становится известно уже подгорным ящерам. Видя такой повышенный интерес к этому болоту, ящеры бросают все свои силы на нас, пытаясь выяснить что там может быть такого интересного, что привлекло к данному месту такое повышенное внимание.
И от нас остаётся одно мокрое место, – мрачно бросила она.
И где нас после этого надо будет искать? Нас сметут, как прошлогодний лист.
На какое-то время в комнате установилось молчание.
– Если придерживаться данной концеции, то сразу возникает вопрос, – первой нарушила молчание Маша. – В чём тогда наш интерес?
Изабелла, глядя на Машу, загнула мизинец на левой руке.
– Во-первых. На отстаивание корня за собой. В любом случае, при любом раскладе – за собой.
Повторюсь. Слишком велика цена вопроса. Особенно для ящеров. Мы не знаем, как они себя поведут в этой ситуации. И желания это узнать лично у меня нет.
Знаете, как говорят. Хочешь потерять друга – дай ему в долг.
Во-вторых. Поняв из-за чего затеян весь этот сыр-бор, подгорные ящеры бросают на защиту болота все свои силы, и мы гарантировано его теряем. Наш важнейший ресурс, корень росянки мы потеряли. Вы этого хотите добиться?
Замолчав, Белла несколько мгновений выжидаельно смотрела на Машу. Не дождавшись ответа, продолжила.
– В-третьих. Мы ничего не знаем о его биологии. Абсолютно ничего! Надо бросить все силы на максимальное выяснения причин того, что с ним связано, с этим болотом. Почему именно там растёт эта трава и больше нигде в другом месте. Может это не так. Мы же не знаем ничего. А может его можно разводить как любое дикорастущее растение? Этим же надо заниматься! Кто это будет делать? Я? Вы? Ящеры?
Да они воды боятся, как огня. Для них выращивание растений – тёмный лес. А водное, или как в данном случае – болотное растение для них вообще чудо! У них же в Империи принудительно и достаточно давно были уничтожены все кланы земледельцев. Все! Поголовно! Почему они так за вас и схватились. Ведь на настоящий момент они простые собиратели и скотоводы, как говорят в наших местах, козопасы. Они не ростят, они собирают. Все их травянистые лекарства исключительно из дикоросов. Культурных растений нет ни одного. Почему лекарства их такие и дорогие. Потому что редкие.
И ещё вопрос. Кто его, этот корень, будет собирать? Мы, или ящеры? Может, они из-за такого ресурса, всё же нарушат свою нелюбовь к воде? Вдруг окажется что не такие уж они и водобоязненные неумелые земледельцы. Ведь занимались же они раньше земледелием? Занимались.
Ну и зачем нам это надо?
И я ещё раз повторюсь. Нам известно о факте его произрастании только в одном болоте. Но! Никого после Кольки там давно не было. Что там на самом деле произрастает и в каком количестве, мы не знаем. Действовать надо тайно, и только тайно, и никак иначе.
– И без ящеров, – жёстко отрезала Белла.
– Сразу встаёт вопрос кто? И никого кроме вашего мужа, Корнея, я в этом качестве не вижу. Но у него своих дел, совершенно с этим не связанных, полно. Тогда опять вопрос всплывает. Кто?
– Сидор, – флегматично бросила Маша поморщившейся Белле. – Или он, или Димон. Больше некому. Но Димон отпадает, потому как к железкам всяким у него куда больше лежит душа, чем к растениям. Если возьмётся – гарантировано завалит. И остаётся у нас…, – Маша уже откровенно нагло ухмылялась глядела прямо в глаза Белле. – Остаётся у нас…, – подпустив в голос интригующих интонаций повторила она. – Один только Сидор.
– А если более серьёзно подойти к данному вопросу? – поморщилась Белла. – Поймите, Маша, я ничего не имею против господина Сидора, но нельзя же его совать в каждую бочку затычкой. Когда он появится в городе… Если, – жёстко осекла она холодным голосом возникшую на губах Маши улыбку. – Если он появится в городе, то у него тут хватит дел и помимо возни с какой-то мифической росянкой.
Подумайте? Может у вас есть соображения на тот счёт как бы можно было это дело провернуть тишком, без посылки на то болото большого отряда или даже целой экспедиции. Нужно то, два, три человека. Как Колька со своим отцом. Тихо сходили туда. Набрали что надо и сколько надо. И тихо обратно вернулись. Никто и не узнал: где были, что делали. Вот как надо действовать.
– Сучка что ли послать? – впав в задумчивость тихо пробормотала Маша. – У Сидора с Лешим дружба, не разлей вода. Сучок у него вроде бы как на посылках работает. Так что если тот прикажет, Сучок и не вякнет. Мухой сбегает и притаранит оттуда хоть мешок, хоть два. Да и внимания он к себе не привлекёт. А если захватит с собой ещё и Тихона, дружбана своего лохматого, то они не мешок, а несколько тонн того корня принесут. Надо только им будет авоську побольше на спину пошить. Ты лично этим и займёшься, – бросила она короткий, насмешливый взгляд на Беллу. – Скрытничать, так скрытничать.
– Тихон это?… – вопросительно взглянула на неё Белла.
– Медведь, Катенькин кавалер, – с тяжёлым обречённым вздохом пояснила Маша. – Уже весна. Скоро что тот, что другой проснутся после зимней спячки, если уже не проснулись. И не сегодня, так завтра обязательно появятся у нас. И ты с ними обоими тогда поближе познакомишься. Тихон хороший мужик, правильный, хоть и медведь. Безбашенному Сучку он отличным противовесом будет.
– Вот этих двоих деятелей мы и пошлём. Надо их к делу пристроить, а то опять повадятся носиться с Рыжим по улицам на Сидоровом мотоцикле. Будут соседских кур давить, а мне потом с хозяйками объясняйся.
– И никто их в лесу даже не увидит, – пришла она к окончательному решению. – Вот!
В словах Беллы была несомненная правда. И как ни неприятно это было осознавать, но просить Сидора тишком сходить за каким-то мифическим корнем это было уже что-то из области фантастики. Слишком он стал в городе заметной фигурой. И если он пропадёт, да ещё сразу после возвращения, даже на несколько дней, это мгновенно вызовет ненужные толки и тут же привлечёт к ним внимание. А вот этого то как раз было и не надо.
– А Сучок это кто? – удивлённо воззрилась на неё Белла.
Если она до того и слышала от кого-либо какие-то невнятные разговоры о внуке Лешего Сучке, отданном Лешим в учёбу Сидору, то, похоже действительно только самые невнятные. И каких-либо планов на него строить не могла по определению – не знала о чём, точнее о ком идёт речь. Сейчас же, услышав о дружбе Лешего и Сидора, необычайно воодушевилась
– А что, – невнятно пробормотала Белла. – Вот это уже вполне реально будет.
Только про мотоциклы можешь сразу забыть. Тут недавно ребята сталевары с литейного приходили. Забрали к себе на завод оба мотоцикла, и Сидоров, и Димона. И даже не сказали за какой надобностью. Невнятное что-то пробормотали про какой-то сюрприз и больше я из них и слова не вытянула.
– И ты отдала? – изумилась Маша. – Вот так просто взяла и отдала? Два мотоцикла?
Щедро, – покрутила она головой. – Очень щедро с твоей стороны. Или чень глупо, – рассердилась она. – Они же стоят… тыщ по сорок каждый. И тебе не жалко?
