Текст книги "Бабье царство. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 45 страниц)
Если они чего и ждали, то только определённости своей дальнейшей судьбы и ничего более. И первая же фраза об этом тут же вызвала бурный взрый чувств, бурю эмоций и поток слёз. Отревевшись, близняшки поуспокоились и уже гораздо спокойней смогли поговорить по интересующей всех теме.
– Дома нас ничего не ждёт, – сразу же определилась со своим будущим самая из них боевая – Лия. – Голые казармы в Речной Страже, где даже личных вещей имеем право иметь только строго определённый перечень. Да вечные бои на постоянной войне: или на реке, или на берегу, пока не убьют, или не покалечат. Из семьи у нас была только мать, да и ту недавно убили в каких-то клановых разборках. Есть ещё сестра, третья близняшка. Но где она сейчас – неизвестно. Как раз этой осенью, после того как пришло от нас известие, что корпус, где мы служили, уничтожен русскими, соседи дом наш сожгли, родовой участок заняли. Возвращаться совсем некуда стало.
– Добрые у вас, как я посмотрю, соседи, – тихо пробормотала себе под нос Маша.
– Можно подумать здесь другие, – тихо хмыкнула Лая, покосившись на неё.
– А тут Димочка, – Лия сердито глянула на сестру, недовольная что её прерывают, – пещеры с тайнами, ягодники. Колоссальные, на сотни гектар. Не то что наши три десятины тощей болотистой землицы дома, которых и тех уже нет.
– Компания, опять же, интересная. Один только профессор, чего стоит, – покосилась она на сразу смутившегося профессора. – Обещал нас выучить азбуке и счёту. И действительно учит. А баронесса? – с тихим ужасом, пополам с восторгом выдохнула она.
– Наконец, вы Маша. Властная и самостоятельная женщина. В таком положении и тянущая на себе мужа и огромное хозяйство банка, в котором вы стали самым главным президентом.
Корней удивлённо покосился на невозмутимую Машу, которая, похоже, любопытный перл молодой девчонки просто пропустила мимо ушей. До сего момента он даже и не предполагал что его оказывается на себе кто-то куда-то ещё и волокёт.
– "Вот две молодые дуры, – с весёлым, тут же задавленным смешком подумал он. – Что значит воспитание у амазонок. Совсем мужика за человека не считают. Если действительно останутся, тяжело им придётся. Хотя, тут всё зависит от Димона. Сумеет справиться – будет сыт, пьян и обласкан. Нет – так и будет бегать по Приморью, пока смерть свою не поймает на кончике стрелы.
Кстати, – неожиданно озадачился он, – а о каком таком особом положении Машки они упоминали?"
– Вы не думайте, что мы такие непонятливые, – с умным видом продолжала меж тем вещать Лия. – Мы прекрасно понимаем, что это за работа такая, и что такое иметь в вашем положении детей, и что они для вас значат.
– "О, блин! – в панике заметалась мысль Маши. – Муж ещё не знает, а эти две шалашовки уже догадались. Кошмар!"
– Тут бурная, интересная жизнь, а там… скука, – продолжала вещать речитативом амазонка, – голые казармы, да муштра без малейших перспектив на будущее. Или ты думаешь, что мы кому-то там нужны? – криво улыбнулась Лия. – Да мы расходный материал, солдатское мясо.
– У нас говорят пушечное мясо, – тихо откликнулась Маша.
– Как не называй, суть одна, – хмуро бросила вторая, Лая. – Там мы никто, здесь мы всё.
– Вернёмся сейчас, заставят аборт сделать. А если будут слишком большие сроки и будет угроза для жизни, дадут родить, а потом отберут детей в приют. А ты сама пошла служить дальше, – с кривой гримасой на лице, тихо проговорила какая-то из близняшек. – Ещё и колоссальные долги на шею повесят, за специальное медицинское обслуживание. Республика на тебя потратилась, образование дала, воспитывала, кормила, поила, в легион Речной Стражи служить отправила. В конце концов даже аборт залетевшей дуре сделала. Так чего ты хочешь. Служи! А про детей забудь. Дети не твои. Они Республики.
– Что же вы тогда довели мужика до того, что он от вас сбежал? – хмуро бросила ей Маша. – Полгода прошло, а он и не думает возвращаться. Да и неизвестно ещё, как он себя поведёт, если вообще, вернётся, – хмуро бросила близняшкам Маша, мрачно поглядывая на скуксившихся амазонок.
– Кто же знал, что оно так повернётся, – тихо проговорила Лия.
– Хотелось, как лучше, чтоб у мужика ни в чём отказа не было, чтоб, как сыр в масле катался. А оно вона как вышло, – грустно добавила вторая.
Маша, мрачная, как грозовая туча сердито посмотрела на Корнея с профессором. Оба два, как один, тут же, мгновенно отвели глаза, явно не желая принимать никакого участия в решении их судеб.
Так и не дождавшись от них никакой реакции, Маша презрительно фыркнула, бросив в их сторону ещё один, уничижительный взгляд. Поняв что они ей не помошники, недовольным голосом проговорила:
– Ну, муженёк, давай, высказывай своё мнение, – требовательно потеребила она его за рукав.
Покряхтев, посопев, почесавшись во всех местах, Корней, недовольно зыркнув на профессора, что-то уж слишком озабоченно рассматривающего на пустой совершенно стене пещеры, недовольным голосом ответил, ещё раз мрачно на него покосясь:
– Ну, – тут же застрял он на первом же слове. – В том бардаке, что творился у нас последние дни. они явно были на нашей стороне. Даже эти их подруги, крестьянки, к ним примкнули. Так что с этой стороны, у меня к ним претензий нет. Ну а чего от них потом ожидать, я не знаю. – И замолк, мрачно уставившись в ту же стену, что изучал и профессор.
– Та-ак, – насмешливо протянула Маша, – один высказался. Осталось дело за вторым, таким же многословным. Говорите, профессор, – тихим голосом поторопила она его.
Профессор, оторвавшись от изучения совершенно пустой стены, мрачно зыркнул на периодически посматривающего на него, насмешливо ухмыляющегося Корнея. Раздражённо почесав неряшливый, заросший седой щетиной подбородок, недовольным голосом проворчал:
– Я вообще не вижу причин лезть в семейные дела Димона. Он их пригрел, сразу обоих, или обеих, – запнулся он, уточняя. – Это его жёны, причём обе. А то примем сейчас какое-нибудь решение, так будьте уверены что любое наше решение ему не понравится. Вы же знаете, какой занудой он может быть. Житья же нам потом не даст. Поэтому, пусть разбирается сам. Не маленький.
Маша, скептически посмотрев и на этого советчика, так от него и не дождавшись больше ничего, тяжело вздохнула и подвела итоги:
– Ну, раз эти мерзавцы явно самоустраняются, то вот что я скажу вам, бабоньки. Живите пока как жили. Будете заниматься питомником в долине. Место здесь тихое, как раз вам, в вашем положении подойдёт. Возьмёте себе в помощь свою подругу, что единственная осталась из тех, кто с вами раньше был. Тем более что заняла она правильную сторону. Если ещё кто понадобится, то говорите, варианты рассмотрим. Вам, в вашем положении, втроём тут явно не справиться. Так что – не стесняйтесь. Набирайте штат помошниц, столько, сколько надо.
– И насчёт того что тут зимой делать нечего – не беспокойтесь, – улыбнулась как-то нехорошо, с намёком Изабелла. – Тот срач, что остался возле пещер после вывода из долины нефтяного заводика лет несколько придётся исправлять. Но начать надо сейчас, немедленно.
– И начните с того, чтобы немедленно вырубить остатки поломанных деревьев и выкопайте пеньки от ранее вырубленных. А на их место – посадите новые. Работы – до весны хватит. Так что можете смело набирать бригаду и в десять и в двадцать человек.
Но учтите, начнёт кто проявлять интерес к другим пещерам, или ещё каким образом совать свой нос куда не надо…, – голос Изабеллы заметно похолодел, черты лица заострились, и на расслабившихся было девчонок глянул суровый, беспощадный лик истинной поречной дворянки, – немедленно доложить, а такого любопытного сразу взять на заметку.
Напоминаю вам ваше истинное положение. Власти республики официально от вас отказались, выкупив пленных из последнего набега и не заплатив за вас ни ломаной монетки. Вам не простили занятой всеми вами позиции нейтралитета во время мятежа.
Надеюсь, вы теперь понимаете своё положение и чем это для вас обернётся в случае измены уже здешним властям. Отказавшись от вас, власти Амазонии фактически обрекли вас на безправное положение. Теперь любой может вас закабались без каких-либо для себя последствий. Так что, если б даже у вас и осталась родовая земля и дом в Амазонии, возвращаться вам всё равно было бы некуда. Потому и дом ваш там разграбили, что вы теперь были никто, пустое место.
И соседи здесь ни при чём, – бросила она холодный взгляд на Машу. – Это месть властей.
Поэтому, от вас потребуется максимальная лояльность к местным, в данном случае городским властям. Не забывайте этого. И предупредите своих подруг какими неприятностями для них может кончиться их расхлябанность и возможная лень. Пока вы нужны. Так что постарайтесь максимально использовать предоставленные вам возможности для закрепления в городе. Другого места у вас больше нет.
Маша удивлённо слушала монолог Изабеллы. Из того что та сказала, она мало что поняла, но основное уловила. Та их о чём-то предупреждала, о чём-то хорошо тем знакомом и понятном, но что так и осталось тайной за семью печатями для самой Маши. Впрочем, у неё и своих хлопот хватало, чтобы ещё вслушиваться что Изабелла говорит, или вмешиваться в её дела.
Изменившийся голос Изабеллы был видимо хорошо девчонкам понятен, потому как появившиеся было улыбки на их лицах мгновенно пропали, и они смотрели на Беллу уже не как на случайного здесь человека, а как на своего непосредственного командира. Это было удивительно, но тут Маша не могла ошибиться. Такие лица были слишком хорошо ей знакомы, чтобы что-либо спутать. Так курсанты мужа последнее время смотрели на Корнея, как на своего начальника и командира, должного, а главное, имеющего полное право распоряжаться их жизнью и смертью.
Укол ревности слабо кольнул Машино сердце, но она поспешила выбросить дурные мысли из головы, потому как прекрасно понимала, что соревноваться в умении командовать людьми с потомственной дворянкой ей можно было и не мечтать. Та сразу, сходу даст ей сто очков вперёд.
Впрочем, ей этого и не надо было делать. У каждой их них была своя судьба и свой путь. И с Беллой её жизнь, при всём равенстве нынешних условий, никогда не пересечётся. Они были и всегда будут разные. И мешать друг другу никогда не будут. У каждой было своё.
– Ну-с, – довольно потёрла она ручки. – Раз и с этим разобрались, то и с принятием решения по вашей дальнейшей судьбе, подождём. Пусть сначала Димон вернётся и сам определится, а там и видно будет. Нужны вы ему будете, значит, оставит. А нет? – Маша на миг прервалась, бросив внимательный взгляд на округлившиеся и пополневшие фигуры близняшек, и чему-то, ухмыльнувшись, весело добавила, глядя на их ставшие вдруг сразу слегка встревоженными лица. – Да не боись! Не бросим. Одних, с дитятями вас не оставим.
– Какими такими дитятями? – тут же сердито перебил её профессор.
Весь вечер занятый внимательным рассматриванием стен, потолка, пола, входной двери, пустынного, покрытого снегом пространства питомника и всего остального движимого и недвижимого имущества в долине и пещере, включая и все произрастающие на улице деревья, он, видимо только сейчас очнулся. И не поняв о чём идёт ресь, тот час же возмутился.
Сердито посмотрев на Машу, а затем, переведя недовольный взгляд на близняшек, профессор раздражённо заворчал.
– Где это ты тут дитёв видела, Маша. По-моему, это уже давно не дети. Дылды половозрелые. И за свои дела должны отвечать. Если бы не их дурацкая сексуальная активность, то и Димон бы не сбежал.
– Дитяти! – возмущённо воскликнул он. – Да и Сидор бы никуда без него не поехал. Тогда, глядишь, и мятежа бы этого дурацкого не было, – совсем уж не логично заметил он. – Глядишь, всё бы повернулось совсем не так. Не так кроваво, – тихо добавил он.
– Хоть вы то профессор, не сыпьте соль на раны, – недовольно поморщилась Маша.
Огромное количество погибших с двух сторон во время набега, совершенно неожиданное для той и для другой стороны, до сих пор было для Маши незаживающей раной. А уж то, что им приписали ещё и добивание раненых после боя, вообще бесило её. Хотя тут-то, конечно, они сами были виноваты.
– Всё было сделано совершенно правильно, – тихий голос Лии, неожиданно перебил Машу, недовольную вмешательством профессора, и собравшуюся было разнести того в пух и перья.
– Что? – удивлённо повернулась к ней Маша.
– Только так и можно было их остановить, – продолжила Лия, дождавшись установления мёртвой тишины в зале. – Если бы вы с ними церемонились, как там, на Девичьем поле, то они бы на этом не остановились и продолжали бы раз за разом пытаться завладеть городом. А этот приказ баронессы о поголовной резне и особенно о том, чтобы сбрасывать трупы в воду, резко охладил их пыл. Она добилась того, что те, кто мечтал о лёгком наскоке и последующем приятном грабеже, потом провели несколько дней в низовьях реки, вылавливая трупы. Несколько дней такой работы у кого хочешь, отобьют всякое желание к вам сюда соваться. Поэтому, они никогда больше к вам не полезут. В другие места может быть. Даже наверняка. А сюда нет, никогда. Мы хорошо знаем психологию своего бывшего начальства. Трусливые ничтожества.
Была бы на их месте Тара, так она бы не остановилась ни перед чем, пока бы не отомстила, а те, кто сейчас на её месте, не такие. Пожиже будут. Им бы лишь пограбить, да мошну свою личную набить, а о мести они даже не задумываются.
Мстить? Кому? За что? – горькая гримаса исказила её красивое лицо.
Мы им никто. Убили кого из нас, так и хрен бы нами.
Поэтому, о нынешних властях в Речной Страже и в правительстве республики можете спокойно забыть. Они своё получили и теперь успокоятся. А вот Тару, – многозначительно замолчала она, подчёркивая этим своё замечание. – Тару, настоятельно советуем вам опасаться. Пока она жива, постоянно держите её в поле своего зрения. Она никогда не простит вам такого отношения к её девочкам и стольких смертей.
Маша, переглянувшись с Изабеллой, медленно перевела свой взгляд на профессора с Корнеем. Внимательно выслушав речь амазонок она немного помолчала, а потом тихо проговорила:
– Вот оно, значит, как. А мы то всё недоумевали, чего это чуть ли не половина десанта вдруг взяла и остановилась, а потом чуть ли не бегом бросилась обратно. А им, оказывается, хватило. Что ж, – задумалась Маша. – Это следует тщательно проверить. И если это действительно так, то всё совершенно меняется. Значит, со стороны амазонок, можно набегов больше не бояться.
– Это так, – кивнула головой и вторая. – Тем более что пленные, те, кто попал не в ваши руки, а другим, в один голос утверждали, что Тара была ещё задолго до нападения отстранена от командования и распоряжалась там опять княжна Подгорная. Почему всё так прошло бездарно.
– Вы, оказывается уже и это знаете, – бросил на них задумчиый взгляд профессор. – Сидя здесь одни, в уединённой долине, вы оказывается знаете то, что лично я узнал только что, прямо перед нашей поездкой сюда…
– Пришли сведения, что это подтверждают, – бросил он взгляд на внезапно заинтересовавшегося разговором Корнея. – Тара действительно была отстранена от командования. Давно ещё, чуть ли не летом. И в её бывшем легионе к настоящему времени уже даже сотников ею назначеных не осталось. Никого, кого бы она лично когда-то командные должности ставила.
– Операцию полностью провела княжна Лидия Подгорная. Опять! Так что, таким количеством трофеев мы обязаны именно подгорной княжне, её полководческим талантам. Жаль вот только, что почти все лодьи десанта первой волны почти что сгорели, – с сожаление поцокал он языком. – Вот бы Сидор порадовался. Хотя…, – профессор кончиком указательного пальца почесал висок. – Это как посмотреть. Перед тем как сгореть, некоторые ещё и утонули. Так что корпуса, глядишь, в большей части ещё и целыми окажутся.
– Сколько возни то теперь сразу возникло, – сердито проворчал он, тихо, себе под нос.
– Надо вытащить их на берег – проверить, – неожиданно закончил он свою мысль на этой оптимистической ноте.
Мысли Изабеллы.*
Зима словно ждала сигнала по которому можно было бы ей вступить в свои права. Таким сигналом для города Старый Ключ стал мятеж пленных амазонок и попытка захвата города.
После этого погода вдруг словно опамятовалась и вспомнила что она подзадержалась на вроде бы как положенные по календарю морозы, и стремительно, в две недели вернула себе свои позиции. Реки наконец-то встали скованные льдом. В лесах выпал полуметровый слой пушистого, кипельно-белого снега, поля побелели, дороги замело, так что найти их в лесу можно было лишь по просеке. А в полях и на открытых участках, передвигаться можно было лишь зная хотя бы примерное направление, настолько всё вокруг стало ровное и безликое. А в городе буквально только что бившая ключом жизнь застыла и замерла.
Праздники, устроенные в честь начала зимы и успешного отражения набега воинственных соседок закончились. Погибших похоронили, тризны по ним справили, даже немногочисленных пленных, захваченных во время набега, сбагрили с рук. Руководство республики ещё до морозов успело подсуетиться и выкупить захваченных при последнем набеге пленных амазонок, сразу заплатив выставленную городскими властями крупную сумму.
То что и в этот раз она мало чем отличалась от той, что затребовал за пленных с Девичьего поля Сидор Вехтор, летом прошлого года, на удивление городских властей ничуть не остановила руководство Республики. Выкуп быстро был заплачен и пленные тут же были отпущены домой. И ещё до ледостава они отбыли.
И лишь после этого всем в городе стало окончательно ясно, что пленные с Девичьего Поля, захваченные летом прошлого года во время перегона лошадей из низовий Лонгары в Старый Ключ, так и останутся в городе. Никто, ничего за них не собирался платить. Они вдруг оказались никому не нужны.
Никто из этих оставшихся в городе пленных не выступил против города Старый Ключ во время набега и мятежа, и руководство республики этого им не простило. Воспользовавшись тем, что формально на момент пленения они пребывали как бы в юридическом вакууме, их бросили на произвол судьбы. И дальше они могли рассчитывать исключительно на собственные силы. Чем незамедлительно и воспользовались городские власти. Цена на рабочую силу и услуги амазонок буквально обрушилась.
Огромные суммы долга, на которые до того никто из них не обращал ни малейшего внимания, теперь тяжёлыми веригами внезапно повисли у них на ногах.
Поэтому и вопрос возврата затраченных на них средств и их долговых выплат для пленных сразу перешёл в практическую плоскость. Если они не хотели на всю оставшуюся жизнь оставаться в плену и существовать на фактически рабском положении, им надо было выкупаться самим. И казалось бы ленивые, ни на что не годные, равнодушные ко всему пленные амазонки бросились не просто работать, а натурально вкалывать, стремясь побыстрее освободиться от навязанного им ярма.
Возвращаться домой, теперь, после фактического отказа от них руководства республики, им стало невозможно. Да и выпавший сразу после набега снег, мороз, сковавший льдом реки, практически перекрыли все пути-дороги, отрезав от дома. Фактически на всю зиму они оказались заперты в городе.
И за каждую работящую, физически крепкую, здоровую, готовую буквально за гроши работать амазонку в городе установилась самая настоящая драчка. Да и сами пленные амазонки не отказывались теперь от предлагаемых работ. Они брались теперь за всё, составив в том немалую конкуренцию ящерам. Поэтому вчера ещё тихая, умиротворённая жизнь города сразу забила ключом.
И больше всего в этом выиграли кланы, кому после разгрома на Девичьем поле армии амазонок достались пленные. Владея правом распоряжаться пленными, они становились фактически монополистами, с которыми теперь надо было договариваться об использовании труда пленных. И неплохие с дешёвого труда пленных комиссионные, серьёзно пополнили не одну клановую казну. Посреднические услуги оказались весьма и весьма выгодными.
Так что, когда нашего профессора одним таким ясным зимним днём выдернули из его лаборатории в Берлоге, попросив заскочить в Совет в свободную для него минутку, он не стал откладывать. Предвкушая ещё один жирный заказ от городских властей на разработку и производство какого-нибудь очередного клея или пропитки, или ещё чего-нибудь такого же интересного, чем постоянно последнее время озабачивали его городские ремесленные гильдии, он не стал тянуть и поспешил в Управу.
Да и теплилась у него в душе мысль, что и их клан наконец-то вспомнят и попросят у него оказать содействие в использовании труда принадлежавших их клану пленных. Всё же там было не менее семи с половиной сотен голов, и возможные комиссионыые весьма бы неплохо пополнили его личную казну. Денег ему с убытием Сидора в Приморье постоянно не хватало. Машка, мерзавка, резко ограничивала его аппетиты, считая что он больше занимается чистой наукой, чем практическими исследованиями, которые можно было продать и получить хоть какие-то деньги. Ну а поскольку она в химии понимала чуть больше, чем в какой-нибудь реакции холодного синтеза где-нибудь на северном полюсе, то и разговаривать с ней было трудно.
Убедить её в необходимости оплаты профессорских исследований можно было, но очень трудно. Маша была практичный человек, поэтому последние полгода профессору больше приходилось рассчитывать в оплате своих работ на собственные финансы, чем на клановую казну. Потому он и хватался за любой призрак, который мог принести хоть какую-то копейку.
Проведя в Управе чуть ли не всё утро и весь день за пустыми, не несущими никакой информации неопределёнными разговорами, на крыльцо Совета он вышел уже в наступающих сумерках, имея на лице маску озадаченного, ничего не понимающего человека. Что вокруг происходит, он искренне не понимал. К работе его химической лаборатории, просьба властей посетить как можно скорей Управу не имела ни малейшего отношения. Вообще было ничего не понятно. Пустая болтовня, разговоры вокруг да около, ничего конкретного и постоянное заглядывание в глаза, как будто он что-то знал, а говорить не хотел, а они от него хотели что-то получить. И назойливые попытки его разговорить о чём-то. Вот если б только он знал о чём.
Оставался один путь – разобраться самому. Надо было посетить источник беспокойства городских властей – баронессу Изабеллу де Вехтор.
Как не хотелось туда идти, в свой бывший дом, а надо было встретиться с баронессой.
– "Что-то эта дамочка чем дальше, тем всё больше доставляет нам хлопот", – угрюмо подумал профессор. Маска беззаботности и всё понимающего человека, медленно сползла с его лица. Идти категорически не хотелось, а надо было. Следовало разобраться на месте и понять, что происходит.
– Ну что ж, пошли, поговорим, – угрюмо буркнул он куда-то в пространство.
Хорошо что на крыльце в этот час никого не было, иначе подумали бы что профессор заговариваться стал. А в свете творящихся вокруг непоняток, только этого ему сейчас и не хватало.
Выпавший накануне снег толстым пушастым ковром покрывал улицы города, и пёхом добираться чёрт знает куда, на далёкий от Управы южный конец города, не такому уж и молодому человеку, оказалось не так уж и легко. На Кривую улочку в Глухой тупик, как теперь официально называлось это место в южном посаде, профессор добрался уже в полной темноте.
Родная землянка встретила его двумя маячащими фигурами часовых у ворот и приветливо горящим в ночи одиноким огоньком окна жилой землянки. Больше никого ни на улице, ни во дворе профессор не заметил. Кивнув старым знакомым ящерам, он прошёл в калитку.
Совершенно непривычный вид засыпанного недавно выпавшим снегом внутреннего пространства двора, неожиданно теплом отозвался на сердце.
– Рыжий, чертяка, – довольно проворчал он, весело потрепав по голове мгновенно нарисовавшегося рядом с ним молодого лиса. – Выздоровел, бродяга. Ну, веди к хозяйке.
– Смылся. Ага! Мышковать побежал, – развеселился он, когда лис, вместо того чтобы прогуляться с ним до жилой землянки, куда-то мгновенно исчез.
Подойдя к входной двери он дёрнул за свисающий с правой стороны от входа кожанный шнурок. Едва слышный за толстой входной дверью колокольчик и сразу раздавшиеся вслед за тем шаги, показали что дома кто-то есть.
– Привет, Дашка, – поздоровался он, заходя и закрывая за собой входную дверь. – Баронесса дома?
– Возле камина сидит, о чём-то думает, – зашипела передавленным голосом Дарья. – Не велела беспокоить, но на тебя, я думаю это не распространяется.
– Ты к нам надолго? – тут же буквально прилипла она к нему, схватив за руку. – Возвращайся, – тихо заканючила она, снизу заглядывая в глаза. – Без тебя скучно. А уроки я все сделала, как ты и велел. Можешь проверить. Я каждый день в комнате у тебя печку топлю, чтоб тебе было не холодно, если ты вдруг вернёшься.
Возвращайся, старый, – снова заглянула она ему в глаза. – Не такая уж она и плохая.
– Кх-м, – прокашлялся профессор. В горле что-то запершило. – Ладно, – совсем смутился он. – Я подумаю.
– Тогда я побежала самовар ставить, – мгновенно повеселела Дашка, буквально метеором бросилась всем телом на дверь, ведущую из прихожей на кухню. – Я счас, – уже оттуда раздался её голос.
Ещё раз прокашлявшись, профессор с чувством небольшой неловкости открыл дверь в гостиную.
– "Похоже, за последний месяц я как-то успел от этого дома отвыкнуть", – сердито подумал он.
Стоящий в воздухе едва уловимый запах смолистого дыма, от горящего в камине можжевельника, тонкий аромат дорогих женских духов и царящий в комнате полумрак от горящей на столе одинокой свечи и отблесков горящего в углу камина, сразу настраивали на романтический лад. Обстановка была самая соответствующая.
В углу, возле камина, спиной к нему сидела баронесса Изабелла де Вехтор и молча смотрела на огонь. На скрип входной двери она не обернулась.
– Здравствуйте, баронесса, – профессор решил первым нарушить стоящее в комнате молчание.
– И вам не хворать, профессор, – раздалось от камина.
– О-как? – несказанно удивлённый ответным приветствием, профессор прошёл в комнату и присел на стул возле стола.
– Уж от кого, от кого, а от вас Изабелла, я таких слов не ожидал услышать.
– Положение диктует, – как-то непонятно отозвалась та. – Раз уж попала в такую среду, то надо соответствовать, – тут же пояснила она с кривой гримасой, исказившей её красивое лицо.
Зачем пришли? – сухим деловым тоном сразу перешла она к делу. – Только не говорите, что так поздно вы пришли домой чтобы переночевать в тепле. Мол, обратно в Берлог возвращаться поздно. Наверняка были в Совете и они вас там заболтали до ночи, пытаясь выпытать из вас то что вы сами не знаете.
– И чего же я такого не знаю? – тихо спросил профессор. Странная, резкая реакция баронессы на его сегодняшний приход показалась ему довольно интересной. – Поведайте мне, баронесса, что здесь происходит? Почему меня отрывают от моих исследований в Берлоге и тянут в город, в котором мне делать нечего. Меня, занятого человека?
Что же так интересует городские власти, что они так мне и не сказали зачем меня столь поспешно из Берлога вызвали? – усмехнулся он.
Профессор уже понял что перед ним сидит настоящий виновник всех его сегодняшних недоразумений и сейчас он получит ответ на все свои вопросы. Настроение его резко пошло вверх.
– Вас вызвали чтобы вызнать что такого стало известно баронессе де Вехтор, что она озаботилась строительством новой крепостной стены вокруг всего южного посада.
– А вы озаботились? – удивлённо поднял брови профессор. Новость была необычная. Она ошарашивала.
– Я что, похожа на больную? – скупо усмехнулась в ответ Изабелла. На профессора она бросила мимолётный, косой взгляд. – Даже по самым скромным подсчётам, крепостная стена вокруг всего южного посада стоить будет миллионы. А где вы у меня их видели? Не говоря уж о том, а нахрена оно мне надо, – ухмыльнулась она.
– Ну, – замялся профессор. Поведение баронессы, и особенно её непривычный, вдруг ставший таким странно знакомым слог, ошарашивали. Он не знал как и реагировать. – Я не знаю ваше финансовое положение.
– А зачем мне это, вы не задались вопросом? – в царящей в землянке темноте глаза её как-то странно блестнули. – Зачем мне делать чужим людям такие дорогие подарки?
– Значит, дело не в деньгах и не в стене, – тут же сделал профессор для себя правильный вывод. – Что произошло?
– Ничего, – невозмутимо отозвалась баронесса. – Ничего такого, чего бы вы не знали.
– Тогда остаётся выяснить о чём вообще идёт речь, – улыбнулся профессор. Словестная пикировка с молодой, красивой женщиной настраивала на весёлый, шутливый лад.
– Речь идёт о том, почему напавшие на город амазонки, прорвавшись из района порта, не стали прорываться дальше к центру, как логично вроде следовало бы предположить, а бросились к нам, сюда в южный угол.
– Упс, – озадаченно проговорил профессор. Появившаяся было улыбка медленно покинула его лицо. – А вот это уже интересно. И что же такого произошло за последнее время, баронесса, что спустя чуть ли не месяц после прошедшего, вы вдруг озаботились подобным вопросом.
– Ваши слова.
– Мои? – неподдельно удивился профессор. – А что я такого сказал?
– Что нападением на город непосредственно руководила княжна Лидия Подгорная.
– И что? – озаботился профессор. Он пока что ничего не понимал. – Что в этом такого?
– А то, – хмыкнула Изабелла. – Что первоначальное всеобщее убеждение всех в городе о том, что прорвавшиеся из района порта амазонки решили окольными путями, по краю города, кривыми пустыми улочками пробраться к южным вратам, и ударом в спину защитникам помочь наступающим с юга своим войскам, не выдерживают никакой критики.
– С чего это вы решили? – осторожно полюбопытствовал профессор. Некие подобные мысли и так крутились последнее время у него в голове. Но услышать им подтверждение из уст этой молодой, взбаламошной, как он сам ещё недавно думал, девчонки, он никак не ожидал.
– С того что командовала нападением княжна Подгорная? – неверяще в подобную глупость, переспросил он.
– Да, – тихим, чётко акцентированным голосом откликнулась Белла.
– Хм, – буркнул профессор. – Смелый вывод. Поясните.
– Первое. Напавшие со стороны речного порта амазонки, прорвавшись через район портовых бараков, никак не могли знать что со стороны южных ворот у них ничего не получилось. Между двумя группами нападавших не было прямой связи. Они ориентировались исключительно по времени, когда и где каждая из них должны были оказаться. Это вытекает из всей логики происходящего.
Второе. Даже если они узнали что южные ворота никто не откроет, прорываться туда удобнее было бы прямо из центра, от внутренней крепостной стены, где они уже были, двигаясь по Широкой улице прямо к южным воротам. Делать круг, чтобы сбоку зайти, пройдя по якобы пустым улочкам южного посада, бред полный.
