Текст книги "Бабье царство. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)
Вскочив, Маша в раздражении стукнула кулачком по стенке амбара и в сильном возбуждении несколько раз прошлась из стороны в сторону перед сидящей на лавочке Изабеллой.
– Ладно, – раздражённо махнула она рукой, – пошли дальше осматривать завод. Хотя ничего нового ты там уже не увидишь. Но осмотреть всё равно надо, чтобы у тебя не сложилось совсем превратного представления о заводе.
Изабелла улыбнулась, глядя на возбудившуюся, красную от злости Машу и неспешно поднявшись медленно двинулась за убежавшей вперёд Машей, внимательно присматриваясь ко всем в изобилии разбросанным повсюду диковинам, на которые та не забывала ей указывать.
– Извини, Маша, – снова обратилась она к ней чуть погодя, сразу прервав поток её красноречия. – Меня всё мучает один и тот же вопрос. Зачем вам столько ларей для хранения зерна?
Тяжело вздохнув, Маша с обречённым видом, великомученицы повернулась к Изабелле и принялась заново объяснять:
– Каждый ларь, это своего рода эталонная расчётная единица. Это ёмкость строго определённого объёма. На этот объём рассчитана вся технологическая цепочка завода.
Он заполняется от каждого конкретного поставщика. Ведь в расчёте на конкретных людей завод и строился. Каждый такой поставщик привозит зерно к нам в амбар и пока не заполнит все свои лари заранее оговоренным объёмом зерна строго определённого сорта, его зерно не трогают. И естественно не оплачивают, чтоб быстрей привёз остаток.
Как только заполнил, поставку тут же оплатили и дальше уже зерно участвует в процессе производства. Но до тех пор пока в ларе не хватает хотя бы одного килограмма зерна, использование данного конкретного ларя может разрушить всю технологичемкую цепочку.
Наше производство ценно именно высоким качеством выпускаемой продукции. Именно это нам позволяет держать высокую цену на произведённый продукт. И именно из-за высокого качества произведённого продукта у нас и нет отбою от покупателей. У других проблемы есть, а у нас нет.
В этом деле нет мелочей. Любая пересортица резко снижает ценность конечного продукта. И чтобы этого не допустить мы и пошли на подобное разделение. У одного пшеница твёрдых пород. У другого – мягких. У третьего – рожь, у четвёртого пшено. И так до бесконечности.
Короче, не будем вдаваться в детали, поверь мне на слово – такой подход обусловлен сложившейся технологической цепочкой. И мы просто вынуждены так поступать.
Понятно? – покровительственно улыбнулась она.
– Нет, – с усмешкой бросила Изабелла.
– Как нет, – растерялась Маша. Улыбка сползла с её лица.
– Не проще ли вести учёт поставок на бумаге, как все и делают, а не в ларях, – пожала плечами баронесса. – Бумага же места меньше занимает. Зачем зерно каждого поставщика держать по отдельности. Один ларь полный, а рядом стоит десяток полупустых. К чему это? Ссыпайте поочерёдно в короба и по мере заполнения сдавайте на хранение, если вам зачем-то надо его хранить. Сразу сколько коробов освободится, а соответственно и места.
– Не пойдёт, – с сожалением покачала головой Маша. – Зерно ведь всё разное. Есть рожь, есть пшеница разных сортов. Всё разное. Соответственно совершенно разный конечный продукт. А мы тем и славны, что у нас продукт строго определённого качества.
С самого начала мы взяли за правило выдерживать высшее качество произведённой продукции, – снова сбилась она на менторский тон. – И этим же можно объяснить столь высокую доходность данного предприятия. Другие стоят, спроса нет, а у нас в воротах упаковочного цеха расхватывают.
А менять отработанную технологию, – Маня с сожалением покачала головой, – очень дорого. Пока мы этого не потянем. Да и несчастного профессора просто физически на всё не хватает. Кто кроме него этим сможет заняться?
Внимательно посмотрев на неё, Изабелла разочаровано хмыкнула. Из того, что Маша ей наговорила, она ничего не поняла. Кроме одного. Та не хочет ничего менять, чтобы ей ни говорили.
– Ну и почему бы вам, хотя бы для начала, не собирать зерно по сортам, а не по хозяевам? Проще говоря, один цех под один тип сырья, другой под другой и так далее. Тогда и никакую технологическую цепочку перенастраивать не надо. Одно сырьё, ну, там, рожь, пшеница, хоть и от разных поставщиков, но даст один продукт на выходе. А что до хозяев, то какое вам до них дело.
Или ещё проще. Разбить всю технологическую цепочку на ряд отдельных процессов, на выходе из которых получать продукт строго определённого качества. Где уже не будет иметь значения, какое зерно вы туда засыпали, рожь или пшеницу.
– Вот у нас, в замке, был горшечник. Так он говорил, что если глина плохо замешана, то из неё не сделаешь хорошего кувшина, сколько ты его не поливай глазурью. Если глина хорошо замешана, но плохо слеплена, то из хорошей глины не получится красивого кувшина. Если глина хорошо замешана и красиво слеплена, но полита плохой глазурью, то из её и в этот раз не выйдет хорошего кувшина. В процессе создания хорошего кувшина нет ни одного маловажного этапа, на котором можно было бы схалтурить.
– Вот и профессор что-то подобное говорил, – задумчиво посмотрела на неё Маша. – Что-то о необходимости контроля каждого звена в технологической цепочке. Может, действительно отказаться от разделения поставщиков? – задумалась Маша. – Тогда, по крайней мере, больше места освободится, – задумчиво хмыкнула она.
– А насчёт поставок совсем просто, – недоумённо посмотрела на неё Изабелла. – Зачем вы принимаете зерно, когда оно привезено не полностью?
– То есть как? Как это зачем? – удивлённо посмотрела на неё Маша. – Затем, что, мы просто обязаны его принять, – мрачно буркнула она. – По договору. И потому ещё, что боимся потерять поставщиков.
– А вам нечего терять, – Изабелла раздражённо передёрнула плечами. – У вас ничего нет. Завод стоит. Сырья полно, а завод стоит – значит – сырья у вас нет. А раз нет, то зачем хранить то чего нет.
– Чего? – недоумённо уставилась на неё Маша. – Ты повторить можешь что сказала? – ухмыльнулась она. – Только помедленней и почётче. А то я что-то мысль твою не уловила.
– Если поставщик привёз какой-то объём зерна, а вы не можете им воспользоваться, значит его для вас нет и он вам не нужен. Значит пусть разворачивается и уматывает туда, откуда явился, – ледяным тоном отрезала баронесса. – Всё!
– Сейчас нет, потом есть, – вскипела Маша.
– Никакого потом для вас нет, – отрезала Изабелла. – Я вам на двух пальцах показала как вас можно в один момент разорить. А вам нужны ещё примеры. Может хватит?
Мне уже понятно, что как только вы окончательно отстроитесь, вас разорят. И не сделали этого до сих пор по одной единственной причине. Ваше производство отстроено в лучшем случае на треть. Башни крепостные угловые ещё не готовы. Мельница не готова. Очистные сооружения не готовы. Оборудования, многого, которое ещё требуется, даже не завезено. Всё связано на живую нитку, тяп-ляп.
Но лично я, даже в таком виде постаралась бы его у вас отобрать. Тем более что у вас явно забуксовал процесс строительства. А операция по захвату чужого имущества не терпит даже малейшей остановки. Уж я то знаю. Сама от таких охотников настрадалась. Так что скоро вам следует ожидать попытки захвата. Готовьтесь, – ухмыльнулась хищно Изабелла. – Судя по тому что у вас здесь творится, ждать вам осталось недолго. Месяц, два и начнётся.
Или ты считаешь что я не права? – ледяным тоном спросила Изабелла.
Зачем вам надо предоставлять свои амбары для бесплатного хранения? – Изабелла сердито смотрела на Машу.
– Ну…, – Маша, как-то растерянно глянула на неё. Немного запинаясь, неуверенно заметила. – Чтобы не останавливаться. Чтобы, так сказать, не терять темп. Чтоб всегда под рукой было зерно. Во всяком случае, если очень надо, то можно и договориться с поставщиками о временном использовании их сырья. Так сказать, в долг.
– Ну да, – хмыкнула Изабелла. – И заплатить лишние деньги за нарушение именно вами условий договора. Вы очень богаты, Марья Ивановна Корнеева? Настолько богаты что готовы выкинуть на ветер немалые деньги вообще непонятно за что?
– Выходит что так, – недовольно поморщилась Маша.
– Думаю здесь нет никакой проблемы, – внимательно глядя на Машу, решительно проговорила Изабелла. – Вопрос только в вашем желании или нежелании конфликтовать с поставщиками.
– Что ты имеешь в виду? – настороженно повернулась к ней Маша.
– Первое и самое главное. Вы должны для себя понять, что ваш завод фактически не работает. Он у вас стоит, – серьёзно глядя на Машу, отрубила баронесса. – Что толку с того, что у вас амбары забиты зерном, если вы не можете им воспользоваться.
– Ну, это ерунда, – неуверенно отмахнулась от её слов Маша. – Ты же видела, сколько зерна в тех ларях. Считай, что на весь год мы уже сырьём обеспечены. А поставщики что, никуда они от него не денутся. Довезут остаток, и можно будет дальше работать.
– А пока будете стоять? – скептически хмыкнула Изабелла. – Хранить, оберегать, защищать. Вывести из оборота и омертвить в кассе огромную кучу денег, чтоб можно было сразу расплатиться с поставщиком, не уплачивая штраф, если вдруг на тот момент в кассе не окажется свободных средств? Нет, – покачала она головой. – Маша, это не выход. Думаю, что надо заставить поставщиков привозить весь оговоренный объём разом, раз уж вы уже выделили деньги на его закупку. Это их немного расшевелит. Пуд, так пуд, два, так два, ну, и так далее. Ведь в договоре стоит объём и он фиксирован. Он не больше и не меньше, он точно определён. Следовательно, любое, подчёркиваю, любое изменение объёма можно трактовать как нарушение условий договора и, соответственно, вы можете требовать с них неустойку за его невыполнение.
– Уже прошло несколько месяцев после окончания уборки, а по поставкам зерна они до сих пор так и не рассчитались. Надеюсь, штрафы за это вы в договор включили?
– Не рассчитались, – Маша в раздражении пнула ногой какой-то короб, возле которого они с баронессой застряли. – А штрафы вообще можно применить лишь в конце следующего лета.
– Вот и отлично, раз вы всё понимаете, – насмешливо посмотрела на неё баронесса. – У вас на заводе одни нарушители. Единственная трудность, – развела она руками с ехидной ухмылкой, – стребовать эти штрафы вы сможете только в первый день новой уборочной, а до этого дня ещё чуть ли не полгода. Ну и что. Не хранить же чужое зерно даром ещё несколько месяцев?
Если кто согласен довезти в течении недели – хорошо, с тем можно дальше работать. Нет – пошёл на фиг, как говорит мой дражайший супруг.
По любому, через неделю вы все свои замороженные средства свободно сможите пустить в оборот.
Выйдя после тёмного цеха на яркое солнце, Маша, с рассеянно задумчивым видом уставилась куда-то в сторону центрального терема.
– Интересный подход.
Ба! – тихо протянула она. – А вот, кстати, и наши голубчики, те самые нарушители, о которых мы только что с вами рассуждали, баронесса, – негромко проворчала Маша, сердито глядя на кого-то, стоящего возле терема.
Кстати, – повернулась она к Изабелле, глядя на неё холодным, испытующим взглядом. – Не желаете поразвлечься? Предлагаю именно Вам объяснить нерадивам поставщикам их новое качество?
– Почему бы нет, – хмыкнула та, приставив ладонь козырьком ко лбу и внимательно присматриваясь к тем, на кого Маша обратила её внимание.
– Первым у крыльца стоит тот самый Сашка Игнатов, с которого всё и началось, – кивнула Маша в ту сторону.
Раздражённо поморщившись, она быстро отвернулась от стоящих возле терема мужиков.
– Лёгок на помине, – сердито проворчала она. – Шизокрылый сокол. Видать, прослышал гадёныш, что я приехала, вот и явился. Он теперь у хуторян нечто вроде лидера. Наверняка думает как бы из меня деньжат дополнительно выбить за несанкционированное использование чьего-либо зерна. С ним то мы рассчитались, а вот у дружков его…, – Маша задумчиво почесала кончиком пальца висок. – Наверняка у кого-нибудь в ларе не хватает пары, тройки килограммов, а остальное всё давно уже привёз.
Ну что, – повернулась она к Изабелле, – берёшься на место поставить?
– Значит, – Изабелла внимательно посмотрела прямо в глаза Маши, – я разбираюсь с ними на своих условиях? Так как я считаю нужным?
– Официально, ты жена Сидора, и имеешь на это полное право, – усмехнулась Маша, глядя прямо ей в глаза.
– Хорошо, – хмыкнула Изабелла. – Тогда пошли, будем ругаться.
Медленной, неторопливой походкой уверенных в себе женщин, они решительно двинулись в сторону стоящей у высокого крыльца небольшой группы плотных и крепких мужиков, молча и терпеливо дожидающихся, когда они подойдут поближе. Рядом с ними ненавязчиво держалась в стороне группа до зубов вооружённых огромных, двухметровых ящеров, внимательно на них посматривающих. Судя по ответным косым взглядам, мужикам такое повышенное внимание явно не нравилось.
На самом крыльце, на верхней ступеньке сидел хмурый управляющий Степной, в том же самом пиджаке, в котором он их встретил, всё так же надетом на голое тело, и так же, как и стоящие внизу мужики, молча и угрюмо смотрел на приближающихся барышень.
– Что-то вы не торопитесь.
Стоящий в первых рядах высокий, красивый мужик в расшитом яркой вышивкой богатом кафтане первым нарушил молчание, не дожидаясь пока они подойдут поближе.
Внешне безстрастно глядя на подходящих женщин, он медленно покачивался, уточкой переваливаясь с носка на пятку, и, постукивая себя по сапогу длинным вишнёвым кнутовищем, внимательно глядел на них своими тусклыми, с какой-то мутной паволокой рыбьими глазами.
– Мы уже заждались, а вы всё где-то ходите и ходите.
– А собственно, что вам надо? – глядя на него, с едва сдерживаемым раздражением сквозь зубы холодно поинтересовалась Маша.
– А то ты не знаешь, – усмехнулся мужик. – Завод то ваш стоит, а значит и к нам у вас наверняка есть интерес. Почему-то нам кажется, что вы желаете нарушить договор и взять наше зерно без предварительной оплаты, – нагло ухмыльнулся он. – Вот мы и пришли согласовать условия и возможность этого.
– Ах, это, – поморщилась Маша. – Тогда не ко мне. Это вот к Изабелле де Вехтор, жене Сидора. В его отсутствие, она будет заниматься всеми финансами этого завода.
– Да нам то собственно без разницы, – криво усмехнулся мужик. – То ли, сидорова жена, то ли сидорова вдова, – весело рассмеялся он, нагло уставясь на высокую грудь баронессы.
– А вот это ты зря, – тихо заметила баронесса, глядя на наглого мужика сразу заледеневшим взглядом. – Для начала, изволь представиться, наглец, раз уж сам заявился сюда.
– Александр Валерьевич Игнатов, – насмешливо глядя прямо в глаза Изабелле, склонил тот голову перед ней, прищёлкнув каблуками своих сапог. – Поставщик их баронских величеств Сидора де Вехтора. Выбран обществом поставщиков согласовать условия использования нашего зерна, в нарушение, так сказать, вами условий договора.
Баронесса, едва сдерживая чувство брезгливости, окинула фигуру стоящего перед ней мужика пренебрежительным взглядом, и брезгливо поморщившись, нехотя поинтересовалась:
– Ну и что же вы хотите за нарушение, как вы считаете, нами условий договора, – флегматично глядя на Александра Игнатова, равнодушно поинтересовалась Изабелла.
– Много чего, – насмешливо заметил он, снова нагло уставясь на грудь баронессы. – Но пока что, хорошо бы небольшой штрафик нам с вас получить, госпожа баронесса, а там, можете и брать зерно, когда вам будет угодно.
– Нам будет угодно, чтобы вы выполнили условия договора, – равнодушно глядя на наглого мужика, спокойно заметила баронесса. – Уважаемый, – обернулась она к управляющему, мрачно сидящему на верхней ступени и сузившимися от собственного безсилия злыми глазами глядящему на происходящее у подножия крыльца.
Управляющий! – уже гораздо громче, резко повысив голос, раздражённая баронесса звонко хлопнула ладонью по перилам крыльца.
– Принесите, пожалуйста, договора с этими субъектами. А заодно и расчётные книги по поставкам.
Дождавшись, когда директор оторвёт казалось намертво прилипшую к ступеньке крыльца задницу и принесёт ей экземпляр договора и расчётный том с записями поставок, Изабелла, взяв из его рук аккуратный кусок бересты с текстом договора, углубилась в чтение.
– Ну вот, – удовлетворённо сказала она после того, как, внимательно прочитав договор, нашла последнюю запись. – Читаем про первого в вашем списке желающих получить штраф, – ткнула она договор под самый нос мужика. – Юрий Мороз.
Где тут Юрий Мороз? – подняла она взгляд на толпу мужиков.
– Ну я, – вышел вперёд какой-то мужик, внешне совершенно не выделяющийся из толпы подобных.
– Читаем, – бросила на него внимательный, косой взгляд Изабелла. Мужик ей определённо не нравился. Какой-то он был мрачный и злой. И опасный. С таким надо было быть крайне осторожной.
– Написано, поставить десять тонн зерна. Написано? – вопросительно взглянула она на мрачного мужика.
– Написано, – утвердительно кивнул тот головой. – Мой договор. Мои десять тонн.
– Теперь смотрим, – Изабелла нашла нужную запись в расчётном томе и ткнула в неё пальцем. – На сегодняшний день поставлено девять тонн девятьсот девяносто девять килограммов. Точно? – внимательно посмотрела она на него.
– Точно, – несколько озадаченно уставившись на неё, подтвердил Мороз.
– Ну и где последний, недостающий один килограмм? – вопросительно взглянула на него баронесса. – Где те самые десять тонн, согласно условиям договора?
– По сусекам наскребу, привезу, – глядя на неё равнодушными, пустыми глазами, безразлично хмыкнул мужик.
– Вот когда будет, тогда и привезёшь, все десять тонн, разом. Согласно условиям договора, – равнодушно бросила баронесса, со стуком захлопывая книгу учёта. – А пока что, забирай то, что на сегодняшний день привёз и вымётывайся с завода к чёртовой матери. Здесь не богадельня и не подают.
Это касается всех здесь присутствующих, – неожиданно громко крикнула баронесса, обращаясь уже напрямую к стоящим перед ней мужикам. – Поставки только согласно условиям ваших договоров. У кого какой объём, тот такой и должен привезти. Если не хватает хоть двухсот грамм, договор считается невыполненным. На хранение зерно не принимается. Ни за деньги, ни просто так. Всё, – повернулась она в сторону изумлённо глядящих на неё Игнатова с не менее изумлённым Морозом. – Вы свободны. На очистку ларей или довоз недостающего зерна даю неделю. И то только из уважения к Марье Ивановне. Иначе бы просто выбросила ваше зерно свиньям на улицу.
Через неделю приеду, проверю. Если у кого-нибудь не окажется освобождён ларь с недопоставленным зерном, не сомневайтесь, выброшу. Хотя нет, – остановилась она. – Прикажу высыпать в пруд, пусть рыбки питаются. Им тоже что-то кушать надо.
Всем понятно? – громко прокричала она в лица столпившихся у крыльца молчаливых, мрачных мужиков. Всем, – утвердительно кивнула она сама себе головой, внимательно присмотревшись к молчаливым, угрюмым лицам стоящих напротив неё мужиков. – Тогда до встречи через неделю.
– Э-э, нет, – очнулся неожиданно Сашка Игнатов, – так не пойдёт. Согласно нашему договору, вы обязаны принимать на хранение наше зерно.
– Конечно обязаны, – повернувшись к нему, усмехнулась хищно Изабелла. – Десять тонн, в твоём случае. И десять тонн в случае его, – ткнула она в сторону Мороза пальцем. – Но их нет, – с сожалением развела она руками. – Нет! И поэтому мы не можем принять на хранение твои девять тонн девятьсот девяносто девять килограмм. Не соответствует условиям договора, – насмешливо посмотрела она ему прямо в глаза. – Ну а поскольку ты у нас один из самых крупных поставщиков, то тебе и даётся целая неделя на вывоз того, что успел привезти. Ну а с другими будем разбираться по отдельности.
И остальным, на будущее, – повернулась она к молчаливой толпе злых мужиков, стоящих напротив крыльца. – Приём товара производится только в течение одной поставки. Весь объём только за один раз. Вас слишком много, чтобы тратить на каждого по несколько дней, раз, за разом принимая у каждого по несколько килограммов от оговоренного объёма. Поэтому, если нет всего объёма, можете даже не приезжать, ничего приниматься не будет. Если у кого нет лошадей для одновременного вывоза, то ему будет предоставлены услуги транспортной компании, которая будет сформирована при заводе, как раз на такой вот случай. Оплатить услуги транспортной компании, опять же сможете зерном. И последнее, – усмехнулась она, глядя на мрачные рожи мужиков. – Все именные лари с этого дня ликвидируются. Внутренние дела завода и его технология, вас никоим образом не касаются. Все отношения только строго в рамках ваших персональных договоров. Объём, сроки, оплата. Всё, свободны. Пшли вон, – равнодушно бросила она.
Повернувшись спиной к угрюмо молчащим мужикам, баронесса молча поднялась на высокое крыльцо и, посмотрев в широко распахнутые глаза недоумённо глядящего на неё управляющего, ткнула ему прямо в грудь бересту с договорами и книгу с учётными записями.
– Это тебе, и чтоб в течении недели привёл всё в норму. Приеду, проверю. Понятно?
Взгляд пронзительно голубых глаз баронессы, казалось, как взгляд змеи заворожил управляющего. Странно как-то вздрогнув, он быстро, быстро закивал головой, бормоча что-то невнятное себе под нос. Отчаянно вцепившись в книгу, он судорожно прижимал её к груди, словно боясь её потерять.
– Нас, вообще-то будут здесь кормить, как некоторые недавно обещали? – насмешливо глядя на него, поинтересовалась Изабелла.
– Да, да, да, – снова отчаянно закивал головой управляющий. – Конечно. Обед вас ждёт. Всё, как положено, в лучшем виде.
Маша, внимательно присмотревшись к мрачным, недовольным неожиданным результатом встречи лицам поставщиков, брезгливо поморщилась и, отодвинув плечом застывшего столбом ближайшего к ней мужика, спокойно прошла мимо них к крыльцу.
Поднявшись на высокое гульбище, и на миг, остановившись, она обернулась назад и, посмотрев мужиков, мрачно глядящих ей в спину, негромко, чуть прищурив на ярком солнце глаза, заметила:
– Не хотели по-хорошему, будем по-плохому.
А тебе, Степной, – повернулась она к ошарашенному управляющему, так и стоящему соляным столбом посреди крыльца, – в недельный срок подготовить списки должников по поставкам и выяснить причины, по которым они до сих пор не рассчитались. Подготовишь разные списки. Кому помочь, а кого выгнать. И обрати особое внимание на Игнатова с Морозом и на эту группу товарищей, – кивнула она на стоящих внизу крыльца мужиков. – Лично выясни причину, по которой они вовремя зерно не поставили. Будем решать как с ними дальше быть.
И подтолкнув вперёд так и не пришедшего в себя безвольно переставляющего ноги управляющего, Маша прошла в терем, резко захлопнув за собой входную дверь, разом отрезая за спиной все звуки сразу же враждебно загомонивших хуторян.
За всеми этими разговорами и затянувшейся экскурсией, и так краткое время, отведённое ими на посещение завода пролетело незаметно. Поэтому, если они хотели вернуться засветло, им следовало поторопиться.
Обратная дорога. *
Как директор не старался их задержать, угощая всё новыми и новыми деликатесами, на которые действительно оказалась знатной мастерицей его жена, но они не стали больше задерживаться, ограничившись лёгким перекусом наскоро, чуть ли не всухомятку.
И тепло простившись с большим директорским семейством, не задерживаясь, погрузились в коляску, вместе с парочкой больших тёплых бутылей с парным молоком и здоровущей корзиной с ещё горячими пирогами, ватрушками, да разными домашними вкусностями. Их за короткое время экскурсии по заводу Маши с Изабеллой, успела наготовить жена управляющего, оказавшаяся искусной мастерицей.
Никого из тех, что встречал их с требованиями о дополнительной оплате во дворе уже не было. Поэтому они спокойно простились с заводскими работниками и буквально спустя пять минут весело катили по плотине заводского пруда, мягко покачиваясь на мягких рессорах.
– Значит, не любишь, когда тебя шантажируют?
Едва только они пересекли плотину, Маша первой нарушила установившееся в коляске молчание, насмешливо глядя на увлёкшуюся разбором корзины Изабеллу.
Переведя взгляд с ещё махавших в воротах, прощающихся заводчан, на вольготно раскинувшуюся, на противоположном сиденье баронессу, она улыбнулась, глядя, как та, с горящими от предвкушения глазами копается в корзине, пытаясь отобрать ватрушку попышнее.
– Не люблю, – рассеянно откликнулась баронесса, с мечтательным видом глядя на зажатую в руке ватрушку.
Видно было, что поспешный, лёгкий перекус у управляющего не утолил разыгравшегося голода, и теперь Изабелла с упоением копалась в корзине, перебирая деликатесы.
Разом запихнув в рот чуть ли не половину тщательно выбранной ватрушки, он с тихим блаженством, тут же нарисовавшимся на лице, невнятно чавкая набитым ртом, поторопилась заметить:
– Особенно когда это такие наглые скоты, как этот ваш Александр Игнатов.
Эта сволочь у меня запомнит сидорову вдову. А забудет, так я ему напомню. Надо будет, и не раз, не два, и не три. По гроб жизни помнить засталю.
Ведь я же прекрасно понимаю, что вы делаете для таких мелких поставщиков, как этот ваш Александр Игнатов и прочие. По большому счёту, в условиях установившейся торговой блокады и падения спроса, они не имеют ни малейшей возможности продать своё зерно никому, кроме вас. И вести себя подобным хамским образом с людьми, идущими им навстречу, это мерзость. То, что они что-то там продают амазонкам, так это ерунда. Цены там фактически бросовые. Ведь и вы же могли под предлогом блокады снизить расценки, как сделала практически вся Старшина в городе для своих поставщиков. Так ведь вы же не стали этого делать. Хоть для вас это и трудно! – неожиданно рассердившись, баронесса гневно уставилась на Машу. – И эти мерзавцы воспользовались первой же подвернувшейся возможностью, чтобы вас же и прижать. Мерзость! Да ещё целую тактику выработали.
Изабелла с гневно сузившимися глазами и раскрасневшимся от злости лицом молча уставилась в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Машей. Она надолго замолчала, нервно выстукивая дробь пальцами по обивке дивана.
– Да, – задумчиво протянула Маша, внимательно глядя на неё. – Умеешь же ты попасть не в бровь, а в глаз, – хмыкнула она, покачав головой. – Значит, не веришь ты в людскую благодарность.
– Верю! – баронесса, повернув голову к Маше, прямо взглянула ей в глаза. – Верю! – повторила она, яростно мотнув головой. – Но только не такого быдла, как этот Игнатов и этот Мороз.
Баронесса наклонилась близко, вплотную приблизив к Маше лицо, и в упор, глядя ей прямо в глаза своим пронзительным взглядом, тихо заметила:
– Такие, никогда не бывают благодарными. Никогда!
Вы фактически спасли семью Игнатова от разорения, а он организовал вам проблемы. А потом так всё подгадал, чтобы ещё и нажиться на ваших трудностях. Ведь он же специально ждал твоего приезда, ошиваясь где-то поблизости от завода. Я специально уточнила у директора. Хутор Игнатова чуть ли не сутках пути от завода. И он никак не мог оказаться тут сразу же после нашего приезда. Значит, он специально ждал где-то поблизости, когда ты появишься на заводе, чтобы предъявить свои требования. И он, и все остальные, что находились рядом с ним. А это значит, что они все, или какая-то достаточно большая часть ваших хуторян уже сумели сорганизоваться и сознательно настроились на выколачивание из вас дополнительных доходов. И главный у них организатор, это он, Александр Игнатов, первым понявший как на вас ещё можно сделать деньги.
– Из истории с сожжённым хутором он наверняка сделал один единственный вывод, что это не вы такие из себя благородные создали систему, защищающую его и таких, как он от разорения. Нет, – Изабелла раздражённо дёрнула щекой. – Наверняка он себя считает самым умным, самым оборотистым, самым ушлым. Сумевшим так ловко использовать представившуюся возможность, чтобы ещё что-то и поиметь с таких олухов, как вы. Или я не права?
Повернувшись к Маше, Изабелла уставилась на неё своими пронзительными, ясными глазами, всем своим видом выражая требования немедленного ответа.
– Да и в истории с этим вашим Головой мне многое не ясно. Не удивлюсь, если вдруг станет известно о сговоре между ним и вашими мелкими поставщиками. Очень на то похоже, что обе стороны действуют по взаимной договорённости.
Такое складывается впечатление, что вас прощупывают на прочность и одновременно готовятся разорить. Игнатов со своими с одного боку наседает, а Голова с другого, постепенно укрепляет свои позиции в вашем совместном предприятии. Это сговор, явный сговор. Возможно даже, что Голова что-то им пообещал.
– Но даже если между ними и нет сговора, это ничего не меняет.
– Похоже, что вас местные не любят гораздо больше, чем Голову, который формально отобрал у них их проценты. Видимо, они считают, что виноваты не они, что запили. Это, мол, дело житейское. Не Голова, что вовремя подсуетился. Это то, как раз в их глазах, ставит ему большой жирный плюс. В их глазах он представляется таким же, как они сами. Таким же оборотистым, хитроватым мужичком, так же, как и они, способным вовремя подсуетиться и не упустить выгодный момент. Как тот же Игнатов, вовремя подметивший особенность, которую можно ловко использовать в своих интересах.
А как подобное поведение выглядит с нравственной точки зрения для таких не важно.
Игнатов подобен Голове, а Голова подобен Игнатову. Он такой же, как они. Потому и претензий к нему нет. Нет, не было и не будет, – холодным, злым тоном как отрезала Изабелла.
– Тебе сколько лет? – задумчиво глядя на неё, неожиданно спросила Маша. – Ты рассуждаешь совсем не как молоденькая девочка.
– Мне много лет, – грустно ответила ей Изабелла. – Я младше вас, Марья Ивановна, но давно уже не молоденькая девочка. Потому что за все последние годы не было ни единого дня когда бы меня не пытались убить, отравить, обмануть или хотя бы что-то поиметь с меня. Ни одного!
Именно такие, как этот Александр Игнатов и Мороз подняли мятеж против меня и фактически лишили весь мой род всего достояния. Точно такие же Игнатовы и Морозовы, которых когда-то пригрел мой отец, потом выступили против нашей семьи, как только его не стало. Как только стало известно, что лев мёртв, шакалы сразу начали грязную возню по отнятию у нас нашего достояния, заработанного тяжёлым трудом нескольких поколений нашей семьи. Того, что наша семья копила и нарабатывала веками. Все эти управляющие, которые сейчас прибегают и кланяются, испугавшись барона Сидора с его простейшим путём решения вопроса.
Как только он утопил в реке самых главных зачинщиков, так остальная мелкая шушера сразу же прибежала каяться, готовая вернуть ранее награбленное.
