Текст книги "Бабье царство. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)
– Тем более что в прошлый раз, до мятежа амазонок, мы с Изабеллой туда и собирались, но так и не попали, – флегматично продолжила меж тем Маша.
– Ну, а там заодно прокачусь и на стекольный, там рядом. Посмотрю как у Марк Иваныча идут дела. А то, что-то от него в последнее время вестей не было. Такое впечатление, что они все там повымерли. Раньше то хоть раз в неделю, то раз в две недели, но появлялись оттуда вестовые, а теперь уж которая неделя кончается, а от них ни слуху, ни духу. Не случилось ли там чего? Тем более и пленных туда отправили, проверить бы надо.
– Изабеллу с собой возьму, если она не будет против, – кивнула она в сторону так молча и просидевшей весь вечер в углу баронессы. – Ей как раз хотелось посмотреть на наше художественное производство. А получится, так и заказать на заводе кое-что из столовых приборов.
– Ну, а потом будем считать, считать, считать. Надо ставить точку в этом вопросе.
– Может, нам действительно будет выгоднее пойти на объявление банка банкротом, – тихо и грустно закончила она.
Глава 6 Давно отложенная поездка…
Сталелитейный завод. *
Если бы только их компания не вкладывала кучу труда и денег в эту дорогу, ведущую к сталелитейному заводу, доводя дорожное полотно чуть ли не до идеального совершенства, неизвестно когда бы они и добрались в эту глушь. Хотя, зима, снег, заносы, конечно всё это серьёзно задержало их в пути. Приходилось местами буквально по пояс продираться сквозь сугробы, резко замедлив своё передвижение. Да ещё у Маши явно были проблемы с топографическим маразмом, коль выехали они опять не с самого раннего утра.
Как Изабелла её не торопила, а Маша всё равно опять задержалась на пару часов у себя в банке по каким-то своим сверх неотложным делам, непонятно с чего свято уверенная что они успеют засветло. Дурь несусветная, как будто для любого неотложного дела не нашлось бы какого другого времени.
Короче говоря, в дороге им пришлось заночевать в холодной, насквозь промороженной пустующей избе дорожного трактира, из тех что они строили на будущее вдоль всей трассы. Потому уже оттуда постарались выехать пораньше, ещё до рассвета. Но всё равно на сталелитейный завод они прибыли уже глубоко заполночь. Поэтому ни о каком посещении производства в тот же день, точнее ночью, не могло быть и речи.
Впрочем как и о том, чтоб на него вообще попасть.
Хорошо ещё, что их вообще пустили на заводскую территорию. Ночью. Да ещё с удобствами разместили в гостевом домике, а не оставили до утра пережидать с внешней стороны завода под стенами. На морозе.
И то только после того, как взбешённая Маша, успев охрипнуть за полчаса пустого переругивания с охраной, пообещала лично оборвать всем охранникам уши, если они сейчас же не разбудят какого-нибудь своего начальника. И если этого не будет сделано немедленно, она их всех тут же на месте покусает. А потом она кому-то из их начальства точно набьёт морду, а уж те потом обязательно их не забудут. И набьют морду уже им, козлам таким. Ну и далее всё в таком же роде: грубо, зримо и не выбирая сравнения с эпитетами.
Похоже, только эти угрозы, да гневные вопли ящеров, весьма недовольных перспективой провести холодную зимнюю ночь под открытым небом у подножия заводской стены, вынудили равнодушно выслушивающую их вопли охрану наконец-то сжалиться и всё же послать за дежурным инженером.
Терпеливо прождав под забором ещё чуть ли не полчаса и так никого не дождавшись, Маша наконец-то не выдержала:
– Бараны чёртовы, немедленно позовите дежурного инженера! – опять завопила она сорванным уже голосом.
– Спит, велел не будить.
– Спит? – ахнула Маша. – Как так. Какой же он после этого дежурный?
Часовой, свесившись через край ограды, долго молча рассматривал сидящих перед ним в коляске молодух и наконец выдал незамысловатую фразу:
– А твое, баба, какое дело? Печь только сегодня вечером загрузили, да и то не до конца. Умаялся человек, вот и спит без задних ног. Которые сутки на ногах, не спим, спешим чугун варить, чего тебе не понятно. Мы тут все замотались вусмерть, еле ноги таскаем. Не хватало ещё незнакомцев на ночь глядя на завод пускать.
– Кто тут незнакомец, – Маша коротно, но замысловато выругалась. – Тогда зови недежурного.
– А недежурного тоже нет. Уехал к копалям на болота, принимать сырьё. Будет завтра.
– Я тебе уши оборву мерзавец, – зашипела окончательно выведенная из себя Маша. – Если немедленно не разбудишь этого бездельника.
– Немедленно сюда ко мне этого вашего дежурного! – уже окончательно не выдержав издевательств, заорала она под насмешливым взглядом баронессы. – Поднять эту сволочь с постели!
– Что, не слушаются? – тихо, только чтобы было слышно Маше, насмешливым тоном поинтересовалась Изабелла. – Я смотрю, здесь порядка побольше будет, чем на твоём любимом водочном заводе. Видимо, специфика такая, – насмешливо добавила она, глядя, как на стене пропал коптивший там факел, и охранник, негромко ругаясь, вяло побрёл куда-то в сторону. – Похоже, что тут нет винных паров, расслабляющих мозги у охраны, – тихо рассмеялась она.
Дальше всё решилось удивительно быстро. Едва только появившийся за частоколом ограды какой-то человек, оказавшийся тем самым пресловутым инженером, и он высунул за ограду голову, как мгновенно признал личность и Маши, и Изабеллы. Их обоих до того он часто встречал в городе, и ворота завода сразу же перед ними распахнулись, впустив внутрь усталый караван путешественников, торопливо, пока не выгнали, въехавших на заводскую территорию.
Правда, попытка Маши покачать права и возмутиться непочтительным поведением охраны, и её требования немедленно наказать ленивого охранника, была инженером тут же вежливо, но довольно жёстко и безцеремонно пресечена, как безполезный для обсуждения предмет.
Тоном, не терпящим возражения, дежурный инженер проинформировал девушек, что охрана действовала в рамках полученных инструкций, не допускать на территорию завода после захода солнца никого. И если бы охрана поступила иначе, то уши бы охране оборвал уже он сам, лично.
– Госпожа банкирша, – окончательно разозлившись, заорал он, когда Маша, не вняв его доводам, попыталась, ещё что-то возразить. – Даже если бы вас и признала охрана, то приказать ей вас впустить на территорию завода могу только я и никто другой. Скажите спасибо, что вас вообще там на месте не пристрелили. Вы прекрасно осведомлены о том, чем мы здесь занимаемся. И визиты без предварительного оповещения у нас не приветствуются. И вы должны были об этом знать. Мало ли что мы тут делаем! Мало ли чем заняты. Сказано не пускать, – чуть ли не матом орал он на Машу. – Значит не пускать! И мне плевать что ты хозяйка! Порядок для всех один! Почему заранее не известила?
Не дождавшись ответа от ошарашенной такой резкой отповедью Маши, сердито проворчал:
– Поэтому, все разговоры и своё недовольство советую вам раз и навсегда прекратить. И заруби себе на носу. Пока мы не проверим что за вами не приплелось никакого чужого, так ни вас, ни кого другого на завод не пустим. Держали бы и дольше, пока бы не разобрались. Так что радуйтесь что так быстро проверили в ночи, нет ли кого лишнего за вами.
– Да я тебя, Васька, мерзавец, уволю….
– Да плевать! Напугала. Ха! – душераздирающе зевнув, равнодушно откликнулся инженер. Оторавшись, он мгновенно успокоился. – Хоть высплюсь нормально. Хоть один раз за последние полгода. Совсем задолбали уже со своей работой, времени поспать совсем не осталось. Да ещё шляетесь по ночам, спать не даёте. Да я тебя сам уволю! Нажалуюсь Сидору, он тебе быстро мозги вправит, чтоб не мешала работать.
Маша дикими, неверящими в происходящее глазами смотрела на обнаглевшего непонятно с чего сталевара. Но по всему виду того было отчётливо видно, что мужик смертельно устал и ему было уже на всё буквально наплевать. И если она будет нажимать, у того может и сорвать резьбу. Поневоле приходилось сбавлять обороты.
Устало, душераздирающе зевнув, так что Маше показалось, у него вывернется челюсть, инженер повёл их в гостевой домик, устраивать на ночь, никак больше не реагируя ни на рассерженное шипение Маши, ни на недовольное бурчание ящеров.
Поэтому, следующим утром они обе встали, хоть и отдохнувшими, но будучи всё ещё довольно раздражёнными после вчерашней весьма негостеприимной встречи.
Однако утреннее солнышко и спокойный, глубокий сон в прекрасно обставленной, тёплой комнате на чистых, накрахмаленных простынях, быстро прогнали остатки вчерашнего дурного настроения.
Плотно позавтракав на удивление вкусными и ещё тёплыми пирожками, с самого рассвета их оживавшими на столе вместе с крынкой тёплого ещё парного молока, они обе, при сопровождении всё того же вчерашнего инженера, терпеливо всё утро ожидавшего их на крыльце, отправились знакомиться с производством.
А посмотреть тут действительно было на что, даже не смотря на то, что на участок с доменной печью их не пустили. Там как раз заканчивались последние загрузки каких-то непонятных присадок и мешать раздражённым, усталым и злым рабочим, не стоило.
Вообще всё вокруг было какое-то странное. И самое странное было то, что все, абсолютно все вокруг были какие-то вымотанные, еле таскающие от усталости ноги.
Но и помимо этих непоняток на заводе хватало всякого интересного. Ну если не считать, конечно, постоянных жалоб инженера на то, что ему совершенно не дают работать, завалив всяческим хламом по самые уши и загрузив непрофильными делами.
– Я вам что, Плюшкин? – жаловался он Маше, периодически бросая косые, недовольные взгляды на баронессу, – Понятно, что это всё вам надо. Но мне то оно зачем?
Я понимаю, что и медь, и сталь вам нужны. Но зачем же было везти всё это ко мне на завод? Что, не нашлось другого места для склада? Почему надо меня завалить всяческим хламом. У вас же есть какие-то там огромные склады под Берлогом. Там и продать можно. Туда и везите. Зачем же ко мне? У меня своё производство, мне здесь склады устраивать не с руки. У меня готовые отливки чугуна и так некуда сваливать, а тут это добро мешается. У меня внутренний двор не резиновый.
И медь, и олово, и бронза, и ещё какой-то цветной металл, которого даже названия никто не знает, и ещё какие-то редкости, типа вольфрама и цинка. Нахрена? – уныло жаловался он, ведя их куда-то в дальний угол двора, показать хлам, которым, по его словам, завалил его Сидор. – Куда мне всё это?
Вот полюбуйтесь, – ткнул он рукой во множество неаккуратных, засыпанных снегом больших куч какого-то разнообразного металла, хаотичными буграми возвышающихся на обширном, жутко захламлённым заднем дворе завода. – Даже разобрать толком не успеваем, рук не хватает. А от него всё везут и везут. Везут даже то, что мы сами могли бы здесь выплавлять. А последнее приобретение, так вообще, какие-то порошки в мешках привезли, тонн двадцать. И сказали, что ещё будет. Все крытые склады у меня забрали под этот порошок, класть некуда, а они говорят, что ещё привезут. А на улице это дерьмо оставлять нельзя, промокнет. Назвали эту дрянь каким-то флюсом и говорят, что штука очень ценная. А что именно это такое, толком не объяснили. Бумажку, говорят, с описанием потеряли.
Раззявы! – устало зевнув, выругался сталевар.
Теперь придётся ждать пока заново вместе с Сидором записи не восстановят, потому как сами проверить не можем, лаборатории нет. Ничего нет, – раздражённо махнул он рукой.
– Кто говорит то? – растерянно переспросила Маша, глядя на окружающее ничего не понимающими глазами.
– Да возчики его с егерями, наглые, – раздражённо отмахнулся от неё инженер и заново заворчал, как и не прерывали.
Да я и сам вам одних только названий разных флюсов с десяток назову. И какой из них мне привезли? А у меня ни лаборатории, чтобы это определить, ни оборудования для этого никакого нет. И людей свободных, ни человечка.
Сказали, чтобы разбирались с профессором. Ну и где тот ваш профессор? – гневно уставился на девушек инженер. – Чего вы его с собой не привезли этого старого бездельника?
Не дождавшись ответа от растерянно хлопающих глазами девиц, он в столь же экспрессивной манере продолжил, насмешливо ухмыльнувшись:
– Можно подумать, что без него никто не смог бы с ним разобраться, с этим вашим флюсом.
Если уж везёте всё ко мне, то извольте и оборудования для лаборатории мне поставить, чтобы я мог работать, а не собирал непонятно что по углам, как хомяк. Маша! – повернувшись к ней, он неожиданно жалобно посмотрел ей прямо в глаза. – Маша, я не хомяк! И мне запасы на зиму не нужны! Вообще, сколько можно говорить о том, что если строишь завод, то надо его всем положенным оснащать, а не только одной единственной доменной печью.
Мне вообще то, расширяться уже пора. Мне сталь начинать варить надо. У меня руды – море, угля – горы. А я заперт в этих старых, душных стенах, – недовольно махнул он рукой на новенький деревянный тын из мощных дубовых брёвен, виднеющийся из-за ещё не успевшего потемнеть сруба большого точно такого же новенького, как и ограда, большого амбара.
Маша, мне нужна своя заводская лаборатория. Мне нужен свой цех огнеупорного кирпича. Да и от обычного я бы не отказался.
Маша, у меня горячее производство. Мне из дерева здания строить нельзя, пойми ты. Мне кирпич нужен.
Мне нужна маленькая такая печечка для варки редких марок стали. И желательно не одна. И сталепрокатный цех мне бы не помешал. Чем больше, тем лучше. И вообще, мне надо расширяться и расширяться. У меня планов громадьё и у меня всё для этого есть. И людей я найду, и места вокруг полно, и сырья навалом всякого разного. А если с расширением решим, то сырья и ещё больше будет. Уж ты мне поверь, – Василий со значительным, довольным видом, уверенно помахал перед Машей рукой.
Можно с другими добытчиками договориться о поставках сырья. Никто не против нам его продать. Только бери. Мало желающих сталь варить, все остальные норовят ею только торговать. Так что, только свисни и нас завалят рудой. Любой, на выбор. Хоть железной, хоть медной.
А чтобы с углежогами не возиться, я могу по поводу каменного угля даже с подгорными ящерами договориться. Да-да, – с насмешкой в глазах покивал он головой. – С теми самыми, с людоедами. Тут рядом, – инженер как-то непонятно дёрнул левым плечом, с таинственным видом кивая куда-то в сторону. – Они его рубят у себя в шахтах понемногу, и к нам сюда на продажу сами же втихомолку и таскают, чтоб городские не знали. А то, не дай Бог, прознают, пришибут наших поставщиков, чтоб дешёвой конкуренции не создавали.
А если мы будем у них там, на месте уголь и руду забирать…, – сразу как только зашла о том речь, Василий необычно воодушевился. Видно тема была для него животрепещущая, хорошо знакомая и требовала немедленного решения, – то они вообще нас углём и рудой завалят. По дешёвке, – значительно глянул на Машу инженер. – гораздо ниже той цены, что установилась на руду в городе.
Только бери. У них же, кроме как на своём горбе и таскать то не на чем. А у нас ушкуи, – пояснил он на сразу затуманившийся взгляд Маши, растерянно смотрящей на него. – Жрать то все хотят, а у них ничего кроме этого угля, да ещё всяческой руды и нет. Чуть ли не в ногах валялись, так слёзно просили купить хоть что-то.
Ну, я у них и купил…, – Василий замолчал, с таинственнм вдом глядя на Машу. – За хлебушек. Много, за сущие гроши, – с чувством нескрываемой внутренней гордости от удачно заключённой сделки проговорил он. – Вот, – кивнул он в сторону возящихся возле доменной печи людей, – сейчас загружаем. И руда, не чета нашей болотной будет, и уголёк каменный, получше того кокса, что Сидор зачем-то из Приморья мне приволок пять тонн, – недовольно поморщился он, покачав осуждающе головой.
Всё у нас есть, Маша. Одного только не хватает, – раздражённо заметил он. – Мозгов у вас там в вашем городе не хватает. А у меня даже химики свои есть, пара человек. Зачем мне ваш профессор. У него что, своих дел не хватает? Или заняться нечем? Или у него в сутках сорок восемь часов?
Где обещанная Сидором лаборатория? Где? – возмущённо уставился он на неё.
Уже сколько времени этот хлам валяется у меня на заднем дворе, а я даже не представляю толком, что же это такое. А вдруг что ценное?
Маша, когда у меня будет своя лаборатория? Ну не может Сидор сейчас поставить мне её из Приморья. Я всё понимаю, нет их там. Но есть же у нас свой стекольный завод. Есть же Трошинская кузня. Что, нельзя было у ребят заказать для меня оборудование, ну хотя бы тоже лабораторное стекло? Или они что, не могут сделать простейший микроскоп? Чем они там вообще у вас занимаются? Прислали намедни сотню бензиновых ламп. Ну и что? Нахрена они мне? Лучше бы гидротурбину для выработки электроэнергии соорудили! Маленькую, на пару десятков киловатт. Я бы его на плотине у себя поставил вместо мельничного колеса и свет бы себе провёл.
Или паровой молот бы сварганили. Что, мозгов нет? Единственное на что мозгов им хватило, так это на землечерпалку. Да и та я слыхал недавно сгорела, – безнадёжно, как на что-то пустое махнул инженер на девчонок рукой.
А лампы эти: керосиновые, бензиновые, свечи, лучины задолбали уже! Света! Света нормального хочу. Лектричества!
Инженер, остановившись посреди двора, сердито посмотрел на двух совсем зашуганных им девиц, растерянно глядящих на него и совершенно не знающих, как и реагировать на неожиданный напор.
– Меня отсутствие электричества вот как задолбало уже. – пожаловался он, постучав ребром ладони по горлу. – Живём, как в каменном веке, хотя давно могли бы и свет провести.
Ну ладно раньше меди на провода не было. Так теперь же пол склада медными чушками забито. Накатать из них проволоки, любой дурак может. Генератор соорудить, как два пальца…., – покосился он на молчаливых собеседниц.
А! – безнадёжно махнул он на них рукой, – что с вами говорить. Это надо с Сидором разбираться. Или с Димоном, на худой конец. Те бы давно дело решили так, что здесь бы уже два нужных мне завода стояло. А с бабами только о шпильках, да тряпках и говорить можно.
Когда Сидор будет обратно? – покосился он на них. – Куда его чёрт понёс? Что у вас там в городе вообще происходит, в конце-то концов?
Осторожно переждав атаку явно истосковавшегося по общению инженера, Маша постаралась осторожно вклиниться в словесный поток, извергаемый видимо истосковавшемся по общению инженером.
– А что это ты там обмолвился, что у тебя каменного угля полно? Я что-то так и не поняла. Зачем тебе каменный уголь, когда у тебя древесного полно? Вон, – Маша с независимым видом кивнула куда-то за ограду завода, – вокруг леса навалом, жги, не хочу. Дармовщина! Зачем тебе ещё какие-то ящеры, тем более людоеды.
– Э-э, – протянул инженер, со снисходительным видом посмотрев на Машу. – Я вижу, ты в нашем деле совсем ничего не понимаешь. Да разве можно сравнить хороший каменный уголь и какой-то древесный? И потом, для разного химического процесса нужен разный уголь.
Прервавшись на миг, он вопросительно уставился на заинтересованно глядящую на него Машу. Увидев самый искренний интерес в глазах стоящих перед ним девиц, он неожиданно воодушевился и разразился длиннейшей лекцией о разнице в использовании разных углей в сталеплавильной и иной промышленностях.
Где-то через полтора часа, заметив, что стоящие перед ним девицы совсем скисли и смотрят на него осоловелыми, слипающимися глазами, он наконец-то сжалился над ними и постарался побыстрей закруглиться.
– Ладно! Надеюсь, теперь у вас есть хоть малое представление о разнице между антрацитом и древесным углём.
Вот я и возмущаюсь, – тут же начал он снова жаловаться, как только произнёс магическое слово антрацит. – Зачем он мне привёз пять, – запнулся сталевар. – А может и шесть тонн плохонького бурого угля, – неуверенно продолжил он, наморщив лоб и мучительно вспоминая сколько же у него всё-таки на самом деле угля.
А! – махнул он рукой. Зачем нам чужой, из-за гор, когда у нас здесь на озёрах можно взять гораздо лучший и намного дешевле? У меня что, здесь своего антрацита нет, что ли? Я же говорил, ящеры натаскают, сколько надо, высшего качества. Только хлебом плати. А хлеб есть, ещё с осени запасли в амбарах.
Если ты, Маш, помнишь, хотели с Приморьем торговать, да я придержал, для расплат с подгорными. Теперь у нас и руды и угля – море, – расплылся он в счастливой, радостной ухмылке.
Лучше бы он сотню бочек нефти привёз, чем того угля. Мы б её быстренько перегнали и сняли бы проблему. А то у нас скоро и бензин, и керосин для освещения кончатся, – совершенно нелогично и неожиданно переключился он.
Мгновенно воспользовавшись образовавшейся паузой, Маша попыталась вернуть инженера в конструктивное русло разговора и хоть что-то выяснить для себя полезное.
– Да откуда? – недоумённо повернулась она к нему, невинно хлопая глазами. – Откуда здесь каменный уголь, откуда ящеры? Что ты меня путаешь. Ведь не было же ничего?
– Э-э! – загадочно ухмыляясь, протянул инженер. – Оттуда!
Надувшись, как индюк, он с загадочно гордым видом прошёлся гоголем перед стоящими перед ним девицами и гордо подбоченясь, выдал:
– На мешок картошки сменял!
Окинув покровительственным взглядом стоящих перед ним потрясённых его талантами девиц, он с гордым видом победителя многозначительно заметил.
– А! Каково! Где вы тонну высококачественного каменного угля сменяете за мешок картошки? Нигде!
– А я могу! Хоть сто тонн, хоть двести. Только картошку давай! Но лучше, конечно, зерна.
– Тонну за мешок? – ахнула потрясённая Маня, с преувеличенным восторгом глядя на стоящего перед ней с гордым видом инженера.
– Ну, Маш, – мгновенно смутился инженер, с виноватым видом сразу потянувшись своей пятернёй в буйную шевелюру на затылке. – Ну, ты ваще, прям всё дословно понимаешь. Никто не будет продавать тонну угля за мешок картошки. Даже голодные ящеры, – тихо рассмеялся он, со смущённым видом снова почесав своей здоровенной пятернёй буйную шевелюру на затылке. – Но что дешевле нашего древесного выходит, это точно. Зря, что ли Сидор чуть ли не с ножом у горла, буквально заставил меня составить описание пути, по которому они к нам сюда добираются.
– Что ещё за пути? – вопросительно посмотрела на него Маша. – С каких это пор, Вась, ты занимаешься описанием какого-то пути? У тебя что, на заводе дел нет?
– Как это с каких?
Заводской инженер от неожиданности даже споткнулся, зацепившись за какой-то неудачно торчащий из небрежно сложенного штабеля пруток.
– Ты чё Маш? – недоумённо воззрился он на неё. – Как с дуба рухнула. Да с того самого дня, как к нам сюда на завод подгорные ящеры заявились с предложением купить у них каменный уголь и ещё кое-какую руду. Было это, дай бог памяти…, – на пару секунд задумался он, снова запуская свою пятерню в шевелюру. – Да! – кивнул он головой, что-то вспомнив. – Чуть ли не с полгода назад! Как раз когда у вас там на озёрах закончились проблемы с амазонками и они принялись регулярно поставлять нам на завод руду с Рудного озера. Практически сразу после того к нам у берега и пристала лодка подгорных с парой корзин каменного угля.
Вот меня Сидор тогда и послал по следу ящеров. Как бы для установления новых торговых контактов, а на самом деле чтобы я и путь к углю разведал, да и вообще посмотрел, что там и как. А по пути кроки набросал и составил карту маршрута.
Я и составил. И всё, что надо высмотрел. И что брать у них можно, и с кем стоит вести дела, а кого послать подальше или на ножи поставить. Всё высмотрел и обо всём с ними договорился. Правда, на обратном пути от людоедов еле ноги унесли и едва живыми выбрались, но это так, уже ерунда.
Вот они у меня где все будут!
Василий, с горящими от возбуждения глазами, сжал свой немаленький кулачище в здоровенный кулак и с гордым, самодовольным видом потряс им перед самым носом начавшей понемногу раздражаться Маши. Остановившись возле какого-то штабеля с железом, он принялся яростно отряхивать испачканные в ржавчине брюки, глухо ругаясь на тесноту и неудобства.
– А тебе разве Сидор ничего не говорил? – наконец отряхнувшись, недоумённо посмотрел он на неё. – Вообще-то должен был. Он ещё тогда у меня дома чуть ли не до потолка прыгал, изображал непристойные движения и кричал, что мы теперь всех поимеем. И не только чугуном, но и сталью завалим, чуть ли не весь город. Да не простой сталью, как сейчас, а самой лучшей, какую только можно придумать. Даже слово вумное вспомнил, неуч – легированной, – покровительственно усмехнулся сталевар.
Туда действительно очень удобная дорога, – Василий кивнул куда-то в сторону гор. – Практически весь путь можно пройти на баржах по озёрам или, на крайняк, по высокому, ровному правому берегу. Правда, там кое-где мелковато, ну, плюс ещё пара, тройка волоков по пути попадётся. Но только это ерунда. Там, если постараться то и канал прорыть можно, и углубить русло кое-где, чтоб ничего не волочить на горбу. Одним словом, доставка – сущие копейки. А руду там добывают подгорные ящеры из разбитых на равнине кланов. Те, кого в горы оттеснили в бесплодные земли. Нищета там, Мань, страшная. И они вообще готовы работать чуть ли не задаром, лишь бы только хлебом расплачивались. Они там от голода постепенно загибаются, чуть ли не друг друга жрут. Вот мы их и подкармливаем понемногу, – хищно ухмыльнувшись, пояснил он. – Себе на голову, – тут же недовольно буркнул он.
Слушай! – неожиданно в полный голос заорал Василий. – Да ты точно должна про это слыхать. Сидор же мне говорил, что ты выделишь денег на строительство "Великого Озёрного Пути". Вот так, – усмехнулся он с победоносным видом. – Прямо так и назвал "Великий Озёрный Путь в тысячу вёрст". Прям как у китайцев! Он что, так вам обеим ничего и не сказал? – вопросительно подняв бровь, недоумённо посмотрел на них инженер.
Постояв с недоумённым видом перед Машей, он перевёл взгляд на стоящую рядом с ней с независимым видом баронессу. Окинув взглядом фигурку баронессы, он как-то разом поскучнел, бросил на неё ещё один неприязненный взгляд и угрюмо заметил:
– Понятно! А я то всё думал, куда это они с Димоном пропали, что ни слуху, ни духу. А потом до меня слухи доходят, что они оба куда-то в Приморье смотались. Всё бросили и смотались. Теперь мне всё понятно, – буркнул он, отворачиваясь.
Маша пристально смотрела на инженера, как будто чего-то от него ожидала, и не получив, заставила того совершенно смутиться.
– Ты знаешь, Вася, – Маша с задумчивым видом тронула его за рукав рабочей куртки. – Всё, что ты рассказываешь – просто безумно интересно. И домна твоя – просто чудо. Но тут такое дело….
Следующие несколько минут Маша, глядя инженеру прямо в глаза, тщательно подбирая слова и осторожно расставляя акценты, вывалила на него всю подноготную, все перипетии своих личных взаимоотношений с местными властями. И особенно с двумя их не самыми последними представителями: Городским Головой и Старостой.
Молча выслушав её несколько сумбурный, и, как она не старалась сдерживаться, всё-таки довольно эмоциональный рассказ, Василий ещё несколько минут молчал, переваривая свалившееся неожиданно на него откровение. Поигрывая желваками на скулах, он мрачно посмотрел на стоящих перед ним женщин и, наконец-то прервав молчание, угрюмо заметил:
– Ну, ничего нового. Тут ты меня не удивила. От этой парочки чего подобного всегда ожидать следовало. Странно другое, почему они именно этот момент выбрали, посреди зимы. Я бы на их месте до весны подождал. Тогда бы нас можно было бы крепче прижать. Грязь, распутица, торговли никакой, денег для расчёта за поставки взять неоткуда. Бери за горло, что называется голыми руками.
Непонятно, – медленно качнул он головой. – Чего они так спешат? Словно их гонит кто-то.
Ну а то, что решили с ними обоими наконец-то расстаться, так это правильно. Все, кто когда-то имел с ними дело, все в конечном итоге приходили к выводу, что надо от этой парочки местных акул держаться подальше. Поэтому, твоё решение избавиться от таких компаньонов я только приветствую. Это правильно!
По поводу же их требований вот что я тебе скажу. Надо – делай. Мы тебя в таком благородном деле поддержим.
Но! Первое. Никаких общих слов. Только цифры и сроки. А то они великие спецы трактовки условий договора в свою пользу.
Второе. По поводу объёмов. Вот об этом можешь не беспокоиться совершенно. Даже на одной нашей первой печечке мы бы легко справились с его будущим заказом. Но опять же, повторюсь – сроки. Никаких пяти, семи, десяти или еще, сколько то там лет. Год, максимум – два! Поверь мне, затягивать на больший срок какие-либо отношения с этими двумя живодёрами – себе дороже. Привыкнут, укоренятся, потом с собственной шеи не сгонишь.
Поэтому, Маш, я, так и быть, сделаю тебе подарок. Вторую печь.
Но не через год, – весело расхохотался он, видя, как у той вытянулось от разочарования лицо. – А прямо сейчас. Немедленно!
Ты, наверное, думала, что стройка заморожена! – весело скалился он, таща девиц за собой к какой-то виднеющейся чуть в отдалении высокой постройке, густо облепленной строительными лесами и с несколькими рабочими, вяло копающимися возле неё.
Она давно готова! – продолжал чуть ли не благим матом орать инженер, как будто его было плохо слышно. – Осталось только раскочегарить и вперёд!
И-и-эх! – весело оскалился он, вытаскивая девиц из тёмного прохода между какими-то строениями на большую, светлую площадь перед чем-то, укрытым за строительными лесами. – Хотели мы с ребятами вам сюрприз сделать, да видать, ждать больше не ко времени.
Это всё Сидор, – пустился он в объяснения, останавливаясь перед высящейся перед ними большой, буквально огромной домной, раза в два большей чем предыдущая. – В бытность своего последнего посещения завода, когда в Приморье свалиаал, дал отмашку, чтоб мы немедленно её готовили. Вот мы её как раз на днях и запустим. Так что вы вовремя…
Инженер с довольным, весёлым выражением яростно потёр руки.
– Ну а когда Сидор сам здесь появится, у меня для него ещё один сюрприз приготовлен будет, – с довольным выражением на лице, радостно заявил он. – Ещё парочка приличных мест тут рядом под ещё другие печки присмотрена. Так что можно хоть прямо сейчас к работам приступать. Пока котлован выроем, пока фундамент зальём, Сидор к тому времени и вернётся.
– Это что столько руды ящеры натащат? – совершенно растерявшись от подобного напора, растерянно поинтересовалась Маша. – Так много?
– Золотце! Да я же тебе ещё в самом начале нашей несравненной экскурсии сказал, – Василий от Машиной непонятливости даже растерялся на какое-то время. – Ящеры, я-ще-ры! За хлеб!
