Текст книги "Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)"

Автор книги: Al-kor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 68 страниц)

Эредин промолчал в ответ, пристраивая Машу так, чтобы ненароком не раздавить ее, увлекшись процессом.

Перед глазами девушки снова задергался белый потолок, горло сразу пересохло от частого дыхания, мышцы ног и спина заныли от длительного напряжения и непривычного вынужденного положения. Периодически Маше казалось, что эльф продолбил внутри нее дыру, дотрахав ее уже, как говорится, по самые гланды, но… Черт! Несмотря на все эти неудобства, вот конкретно сейчас, в этот момент ей вновь было хорошо и хотелось еще.

Эреди-ин, еще! Давай! Не останавливайся! – завопила она.

Да что ж такое! Это издевательство! Сколько можно! Когда вы наконец угомонитесь! Три часа ночи! – раздался за спиной Маши чей-то срывающийся от злости и возмущения голос.

Сама Маша повернуться и посмотреть, кто ошалел настолько, что решился нарушить их с Эредином интим, не могла физически. Эредин же, который хоть и сидел к двери лицом, сейчас полулежал на кровати, запрокинув голову и закрыв глаза, полностью поглощенный процессом соития.

О-о! Эреди-ин! – сладострастно застонала Маша уже наполовину из чистой вредности.

Как ни странно, Эредин, совершенно не реагирующий на возмущенные вопли разбуженного соседа, стоны Маши принял к сведению незамедлительно, слегка увеличив амплитуду движений. Машу накрыло и понесло. «Вот она, пучина-то обещанная», – мелькнула в ее голове счастливая мысль, а потом все закончилось. Маша соскользнула с обессиленного и опустошенного Эредина и наконец посмотрела, кто же стоял в дверях.

Ну конечно, их любопытное лихолесское величество, – прошипела она, увидев перекошенное злостью лицо Трандуила.

Прекратите издевательство, я говорю! – злобно рявкнул лихолесский царь.

Чё? – Эредин, к которому вернулась способность слышать и соображать, подскочил на кровати, сел и, глупо моргая, уставился на Трандуила, видимо, отказываясь верить своим глазам.

Чего он пялится на нас? – взвизгнула Маша. – Вуайерист несчастный. А еще царь!

Я полночи заснуть не могу! – страдальчески закатил очи к потолку Трандуил. – У меня бессонница! А тут еще сначала этот потомок нуменорцев храпел так, что стены дрожали, потом вы концерт устроили со стонами и визгами, да еще кровать скрипела так, что я думал, развалится сейчас под вами. Вот я и прошу вас: дайте наконец мне покой!

А чего нас-то? Иди лучше и попроси Арагорна, чтобы он не храпел, – пожал плечами Эредин.

Ему просто завидно, – мстительно заявила Маша, прячась от взора Трандуила под одеяло. – Вот он и прискакал, чтобы либо посмотреть, как мы любимся, либо нам все испортить.

Да у него, поди, тоже унат, а то и что похуже, – поддержал Машу в ее сарказме Эредин.

Ага, very important, – важно произнесла Маша, придавая английской фразе обидное для лихолесского царя значение. – Давно на полшестого.

У меня бессонница! Сколько раз вам можно повторять! – звучный тенор Трандуила от возмущения сорвался в фальцет.

Маша и Эредин переглянулись, при этом девушка противно захихикала, а эльф соорудил на лице гнусную ухмылочку.

Это вам так не пройдет! – в бессильной ярости Трандуил покинул помещение, ахнув дверью так, что с потолка посыпалась побелка.

Вот придурок! – прошипела Маша, глядя на захлопнувшуюся за лихолесским владыкой дверь.

Да плюнь ты на него, – махнул рукой Эредин. – Вроде тут есть место, где можно помыться, – спросил он у Маши.

Душ и ванна вон там, – она кивнула на дверь ванной комнаты. – А кто расположился в комнате за той стеной?

По-моему, сынуля этого белобрысого ханжи, – припомнил Эредин. – А что?

Можем и его разбудить, – предложила Маша.

Ты же вроде жаловалась, что больше не можешь, и просила, чтобы этот раз был последний?

А я передумала!

========== ЕСТЬ ТОЛЬКО МИГ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ. Коротенькая ГЛАВА 12, в которой Маша подводит кое-какие итоги ==========

Надо сказать, что в ванной Машу, уже представляющую себе, как красиво и романтично она будет смотреться в объятиях Эредина под льющимися струями воды, постигло жестокое разочарование. Душ был привешен слишком низко и высоченный эльф под ним просто не помещался. Ванна была для него тоже несколько маловата, поэтому идею заняться любовью в условиях принятия водных процедур после недолгого совещания решено было отринуть. Леголас, не представляющий, какая угроза было нависла над его спокойным сном, был помилован. Впрочем, отсутствие страстных девичьих стонов было вполне компенсировано еще более звучными ругательствами Эредина, который проклинал косоруких и дубинноголовых проектировщиков и строителей помывочных помещений, не учитывающих стандартных габаритов нормальных эльфов. Тот факт, что ни рост, ни комплекция Эредина, скорее всего, стандартными все-таки не являлись, а также вероятность того, что строители домов крипипасты вообще не предполагали присутствия тут эльфов, короля Дикой охоты совершенно не интересовали.

Эредин повел себя как король, а не как джентльмен, заняв ванну первым, и Маше пришлось вернуться в комнату и там дожидаться своей очереди. Впрочем, полоскался Эредин недолго. Выйдя из ванной, он кивнул девушке на дверь, показывая, что место под душем освободилось, затем облачился в свои военизированные труселя, плюхнулся на кровать, которая в очередной раз жалобно заскрипела под его весом, отвернулся к стене и мирно засопел в подушку. Первое, что увидела Маша, войдя в ванную, это скомканное полотенце, которое наглое Величество кинуло прямо в раковину, даже не подумав утрудиться поисками вешалки. Девушка пришла в ужас от свинских манер Эредина, с досадой подумав, что она так тщательно выбирала комнату для них двоих с удобной ванной и широкой кроватью, в то время как бессовестный эльфяра не думал ни о чем, а только и увивался вокруг Владычицы в бесплодных (как выяснилось позже) попытках склонить ее к сожительству.

Хорошо, что не на пол, – попробовала хоть как-то утешить себя и немного оправдать бескультурного короля Маша, попутно думая о том, что, к счастью, расовые особенности позволяют эльфским мужчинам обходиться без бритья, а то – страшно подумать – Эредин наверняка бы всюду разбрасывал еще и бритвенные принадлежности. Маша прикинула, что в королевских покоях на Тир на Лиа, наверное, творится чудовищный бардак, а затем мысленно представила спальню Эредина с разбросанными тут и там коронами, мантиями, трусами и носками. Эта картина немного развеселила ее и настроила на более позитивный лад.

Стоя под душем, Маша начала анализировать произошедшее с ней этой ночью. В целом ей понравилось, хотя сравнить Эредина ей было и не с кем. Правда, романтическая составляющая их с эльфом акта явно подкачала, и Фрея Ньердовна в этой категории им с Эредином зачет бы точно не поставила, но Маша не особо унывала по этому поводу. Конечно, слегка беспокоил тот факт, что Машиного согласия эльф не спросил, видимо, решив, что она не может быть против просто по определению да и вообще она должна визжать от счастья, что ей оказали такую честь – дали шанс влиться в стройные ряды королевских любовниц.

Маша снова вспомнила попаданские каноны, следуя которым бойкие и строгие девы отстаивали свою девственность с такой самоотверженностью, будто ее утрата была для них страшнее смерти, отваживая нахальных соискателей попаданского тела и вбивая в их горячие головы нормы морали и нравственности с помощью кухонного инвентаря. Правда потом, изрядно попив кровушки своим кавалерам, вымотав им все нервы, опустив их ниже плинтуса и, видимо, просто намахавшись вдоволь скалками и сковородками, попаданки-недотроги все-таки дозволяли своим потенциальным вторым половинам приобщиться к таинству (хотя, учитывая то немалое количество времени, в течение которого кавалеров заставляли ждать, пока дамы наконец сподобятся, имелось подозрение, что некогда пылкие ухажеры уже давно превратились в седых старцев, обзаведясь женами, а также детьми и многочисленными внуками). Честно говоря, желания следовать этим канонам у Маши не было абсолютно, сковороды под руками не было тоже, а даже если бы присутствовало первое и второе, то возможность, что такая манера общения с королем принесет позитивные плоды, была явно призрачной.

Пусть сидят в обнимку со своими скалками, глупые гусыни, – сказала сама себе Маша. – Даже сам Эредин считает, что в этом нет никакого смысла. А я теперь, став законной королевской любовницей, рожу ему наследника, потом изведу всех своих соперниц, а потом стану королевой и буду править королевством ольх. Вот так! Или сначала изведу любовниц? Или лучше сначала стать королевой? – Маша задумалась, но быстро решила для себя эту дилемму. – Да какая хрен разница, чё сначала, а чё потом, главное – в итоге я вместе с Эредином завоюю кучу всяких разных миров и покажу всем Кузькину… Ой! – тут Маша вспомнила про Гюнтера и его приятеля рыжего Кузьму. – Только бы не прожелаться невзначай по рассеянности, а то эти черти мне весь коленкор попортят: как припрутся во дворец со своими оловянными ложками. А пусть только попробуют! Нонеча я не то, что давеча. Это раньше я была просто Маша, а теперь стану целой ольховой королевной. Меня теперь за рупь за двадцать не возьмешь!

Воодушевленная этими идеями, Маша выбралась из душа, наскоро вытерлась полотенцем Эредина (уже не считая его поведение свинским, потому как это казалось таким мелким по сравнению с предстоящим триумфом Маши на Тир на Лиа), нарядилась в свою бессменную футболку и отправилась делить ложе со своим королем.

Почему так долго? – капризно спросил Эредин, который, к удивлению Маши, не спал, а дожидался ее возвращения.

Так получилось, – развела она руками.

Впредь не заставляй меня ждать, – предупредил он, притискивая Машу к себе и обнимая, как ребенок – игрушку. Затем он уже привычно пристроил подбородок на ее стриженую макушку и тут же заснул.

«Интересно, – подумала чрезвычайно удивленная поведением короля ольх Маша. – Или он до сих пор не избыл детскую привычку спать с игрушками, или он просто почему-то боится и не любит спать один».

========== ЧТО ЗА ДОМ ПРИТИХ, ПОГРУЖЕН ВО МРАК, НА СЕМИ ЛИХИХ ПРОДУВНЫХ ВЕТРАХ. ГЛАВА 13, в которой герои проникают в «сердце» Крипипасты ==========

Поутру путешественники покинули гостеприимный дом йашки супрзвзд и продолжили свои странствия по землям крипипасты. Правда, недовольный и невыспавшийся Трандуил ворчал, что вышли они слишком рано, а Галадриэль была рассеянна и молчалива. Зато Эредин с любопытством обозревал окрестности и даже пару раз порывался бежать вдогонку за какими-то существами, которые, завидев рослых и грозных эльфов, спешили скрыться с их глаз и затеряться среди деревьев.

Это чё за хрень меж деревьев бегает? – пристал к Маше любознательный ольх.

Герои крипипасты, – не очень охотно пояснила Маша.

И чё за хрень такая эти герои? – не отставал Эредин.

Ну-у это, типа, фольклор, – неопределенно ответила Маша.

Какой еще фольклор? – тут же скроил недовольную мину эльф. – Фольклор – это я! Король Дикого гона, про которого, замирая от ужаса, рассказывают страшилки разные народы разных миров. А это чё за несуразие?

Это школьный фольклор, – попыталась уточнить Маша, но Эредин все равно не понял.

Конкуренты, типа, – злобно сощурил он свои зеленые глазищи. – Ну ща я эту задротскую популяцию под корень изведу!

Маша пожала плечами, так как ей было все равно, что Эредин будет делать с местными обитателями. Зато Эредин принялся за отслеживание и изничтожение героев детских кошмаров с маниакальным упорством. Его азарт неожиданно передался Леголасу с Арагорном. И если последний с радостным улюлюканьем носился по кустам с мечом, преследуя очередного пытающегося уйти от справедливого возмездия монстра, то лихолесский царевич поражал свои цели из лука, нанося куда больший урон живой (если оно могло считаться живым) силе противника. Дело дошло до того, что Эредин, Арагорн и Леголас устроили состязание – кто больше наубивает монстров. Скорострельный лихолесец лидировал по количеству, однако Эредин, не любящий проигрывать, начал мухлевать, выдавая куски, на которые он шинковал настигнутых страшилищ (для этой цели у него имелся стыренный из дома супрзвзд кухонный нож), за полноценные монстроединицы. Таким образом, он очень быстро догнал и перегнал честных, но не особо сообразительных Леголаса и Арагорна. Правда, лихолесец, хоть и был зорким, как сокол, тоже иногда давал сбои, подстреливая местных йашек вместо маниаков (хотя, в оправдание эльфа стоило отметить, что первые от вторых внешне практически не отличались, а поэтому обнаружить разницу между несуразными йашками и несуразными монстрами с полной уверенностью смог бы разве только еще более остроглазый ведьмак).

Шестое бледное пугало! – торжественно возвести Леголас при очередном подведении итогов.

Второй тощий яйцеголовый, – скромно потупился Арагорн.

Четыре зеленых часоглазки, три черно-белых чмолли, восемь единиц всякой непонятной хрени, – гордо заявил Эредин.

Где ты их только находишь в таком количестве? – завистливо спросил Арагорн.

Места знать надо, – уклончиво ответил Эредин.

А глазастые бюсты на длинных тонких ножках считаются? – поинтересовался Леголас.

Это хозяйки поголовья монстров, которое кучкуется на закрепленной за ними территории – объяснила незадачливому и ретивому охотнику Маша. – Так что… Наверное, считаются.

Эх, зря все-таки Гимли с нами не пошел, – посетовал Леголас. – А я ведь звал, уговаривал, обещал, что будет весело! Теперь он на меня обидится, потому что такое развлечение пропустил. А ведь этих придурков гораздо интереснее отстреливать, чем тупых орков. Те сами на тебя дуро́м с воплями прут, а этих еще высмотреть и выцелить надо. О, вон, кстати, еще одни. Хорошо стоят, – эльф со счастливой улыбкой вскинул лук, прицеливаясь в очередную жертву.

Леголас, отставить! – неожиданно вмешался в процесс истребления нечисти Элронд, который тоже решил посмотреть, кого там решил утыкать стрелами лихолесский царевич. – Ты что, так в раж вошел, что не видишь, в кого целишься? Или глаз у тебя настолько замылился, что ты нормального человека от урода отличать перестал?

Леголас опустил лук, присмотрелся и устыдился, устремив взор в землю. Кончики его острых ушей покраснели. Теперь уже даже Маша, обладающая вполне себе обычным человеческим зрением, различала стоящих на поляне людей – четырех мужчин, трое из которых, судя по комбинезонам, были рабочими, а четвертый живо напомнил Маше уже виденного ею в другом месте этого мира Михалыча – во всяком случае он был такой же маленький, лысенький, толстенький и сердитый. Впрочем, люди, стоящие на поляне, были вполне обычные, а вот трава у них под ногами была совершенно кошмарного и нереального кислотно-салатового цвета. Видимо, по этому поводу «Михалыч» и устраивал пропистонцию своим подчиненным.

У аффтарши черным по русскому написано: красная от крови жертв Джеффа-убийцы трава… А у вас что? Вот это что, я вас спрашиваю, – «Михалыч» затопал по красоте кислотного колера своими коротенькими толстыми ножками. – Безобразие! Нет, я понимаю, что кровь, которую выделили под розлив, давно пожарена нашими уважаемыми хозяюшками и пущена на кровяную колбасу. Я это предвидел и специально попросил включить в смету красную краску, чтобы ею покрасить траву. Я все понимаю. Но вот этого, – он снова затопал по салатовым зарослям, – я понять не могу! Вы что, бригада маляров-дальтоников?!

Ага, – ухватившись за вовремя поданную идею, радостно закивали мужики. – Если надо, у нас и справки есть.

Почему красной краской нельзя было траву покрасить? Откуда вообще взялась эта зеленая порнография?

Мы почем знаем? Чё привезли, тем и красим, – развели руками мужики. – Нам какая хрен разница, какого цвета тут трава?

Вам деньги платят, чтоб хрен разницу вы различали!

А мы дальтоники! Сказано же!

Вот сейчас притащится этот Джефф. И что я ему скажу?

Да че-то он сюда не спешит, – сказал один из рабочих. – Уж с полчаса в тех кустах валяется. Заснул наверное.

Странно, – «Михалыч» отправился в указанном направлении, чтобы полюбопытствовать, что случилось с Джеффом. Вскоре из кустов раздался его истошный вопль. – Вы чего наделали?! Вы мало того, что траву зеленым покрасили, так еще и Джеффа-убийцу убили?!

Мужичок выскочил из кустов, как ошпаренный. Круглое лицо его было красным от злости и возмущения.

Вы когда упиться-то так успели?

Дык, Петрович, уж три недели как в рот не брали. С того раза, как дом сгорел, даже не смотрели на водку.

А как же… Где вы лук со стрелами взяли? – недоуменно спросил Петрович.

Не брали. Петрович, ты чё, где ты сейчас перья лука-то найдешь? А то бы мы с картошечкой да с сольцой не отказались бы.

Не перья, а стрелы. Какими эльфы пуляют. Ну, как этот, Робин Гуд.

В отпуск тебе пора, Петрович. Заговариваешься ты уже, – посочувствовали мужики.

Я говорю, Джеффа-убийцу убили. Застрелили из лука. Стрелами утыкали, как дикобраза. Сами посмотрите, вон он в кустах дохлый лежит.

Так он, вроде, и так был не живой.

А теперь он не просто не живой, а именно дохлый. В смысле, совсем.

Мужики, отказываясь верить Петровичу на слово, отправились смотреть на усопшего Джеффа, чтобы своими глазами увидеть его утыканный стрелами труп и убедиться, что Петровичу ничего не почудилось.

Маша же, которая, как и остальные ее спутники, слышала разговор рабочих со своим начальником, с укоризной посмотрела на окончательно стушевавшегося Леголаса и тихонько предложила:

Ребята, линяем отсюда. Идем себе мимо, как ни в чем ни бывало. Мы ничего не видели, не слышали и никого не убивали.

Леголас, тебе со своим луком лучше спрятаться за Эредина, – посоветовал мудрый Элронд.

И впредь, ребята, воздержитесь от браконьерства, – сказала Маша. – Кажется здесь на отстрел этих уродов нужна лицензия.

После неприятного инцидента с убитым Джеффом-убийцей Эредину, Леголасу и Арагорну пришлось попридержать свой охотничий азарт, и эта боевая троица несколько сникла и заскучала. Леголас с неизбывной тоской смотрел на уродцев, которые пялились на их процессию, прячась за деревьями; его руки сами тянулись к луку, но дисциплинированный эльф вовремя спохватывался и одергивал сам себя. А вот Эредин все равно пару раз ухитрился нанести уродцам, не успевшим убраться с его дороги, увечья, несовместимые с жизнью (или нежизнью, кто знает, какой вид существования влачили странные существа, населяющие йашную крипипасту).

Это была самозащита, – заявил он в ответ на осуждающие взгляды Элронда, Маши и Трандуила после того, как очередной уродец, практически стек на землю по стволу толстенной ели, о которую его с размаху приложил Эредин.

Надеюсь, нас не оштрафуют за несанкционированное истребление этого шлака, – сказала Маша.

Оштрафуют? Интересно, кто?

Я думаю, здесь должна быть какая-то контора, которая как-то организовывает этот бардак и регулирует в нем хоть что-то. По крайней мере, технический персонал сюда кто-то нанимает.

Мария кажется права, – согласился с девушкой Леголас. – Потому как я эту самую контору даже вижу. Во-он там, – он указал прямо по курсу куда-то вдаль.

Это дом? – высокий Эредин приложил руку козырьком ко лбу, чтобы лучше видеть.

Определенно, – сказал последовавший его примеру Элронд.

Может, обойти от греха подальше? – предложил осторожный Трандуил, которому очень не хотелось, если что, платить штраф за самоуправство сынули.

Думаю, мы ничем не рискуем, – предположила рассудительная Галадриэль. – Во-первых, у них нет свидетелей, а во-вторых, мы всегда можем сказать, что только защищались.

Чем ближе подходили путники к замеченному Леголасом дому, тем больше убеждались в том, что у входа в эту самую контору творится нечто странное. Сначала они просто услышали шум, который потом идентифицировался, как многоголосый гвалт. Затем темная масса, окружающая дом, при приближении к ней распалась на мелкие составляющие в виде девиц довольно нежного возраста, которые неумолчно и на повышенных тонах болтали то ли друг с дружкой, то ли сами с собою, и при этом слаженно размахивали листками бумаги. У некоторых девиц листков этих было довольно много, и они были исписаны до шпента, у большинства же в руках сиротливо трепыхалось по одному листку, скудно покрытому редкими письменами.

Неожиданно дверь конторы резко открылась, толпа сдала назад, гвалт затих – и девицы замерли в ожидании.

Кагекао! Есть аффтарши с текстами про этого перса?

Да!!! – дружно и радостно завопили несколько десятков глоток.

Линия, которая выпускает этих кадавров, сломалась. Поэтому, девчули, кру-угом и шагом марш отсюда.

– У-у-у! – разочарованно взвыла толпа.

Я предупредила! Если, несмотря на мое объявление, я увижу на приеме текст с этим персонажем, аффтарша сего твАрения будет дисквалифицирована и лишена права на подачу заявки на выделение своего участка земли в крипипасте.

А на сколько дисквалифицирована? – загалдели девицы.

Навсегда! Так что, напрягите свои загадки природы, вспомните алфавит и освежите в памяти, чего вы там накропали. Кагекао! Если в тексте есть такое сочетание букв, можете смело засовывать свои опуса… кто куда хочет, и пиздовать отсюда. Та-ак, не вижу энтузиазма, исхода творчих и редения рядов! Сейчас последует второе предупреждение, а за ним – репрессии! Не хотите сами, сейчас начну вычитывать я! И не дай наш великий и ужасный…

Некоторые девицы зашелестели листками, затем небольшая часть шелестевших со скорбными вздохами и унылыми лицами потянулась прочь от конторы. Однако основная часть толпы не сочла нужным прислушаться к предупреждению официального лица и продолжала осаждать здание.

Нам бы надо как-то попробовать попасть внутрь, – решил Элронд. – Вот только как продраться сквозь эту толпу?

Легко! – хмыкнул Эредин, хватая Машу в охапку, чтобы она не потерялась среди девиц, и начиная разбег.

Нам бы надо поспеть за этим тараном, пока толпа не успела сомкнуть ряды, – сообразил Арагорн, тоже готовясь к рывку и штурму.

Па-аберегись!!! – звонко предупредила девиц Маша, сжимаясь в комочек на руках у Эредина и закрывая глаза. В ушах засвистело, потом их заложило от многоголосого истошного визга, затем неожиданно воцарилась тишина, которая взорвалась еще более истошными воплями:

Леголасушка!!! Трандуилушка!!! – верещали девицы.

Маша, не открывая глаз, мысленно попрощалась с лихолесской династией, думая, что ошалевшие от восторга поклонницы сейчас просто порвут отца и сына на мелкие кусочки.

Девушка услышала глухой удар, затем визги стали слышаться немного глуше.

Вы еще кто такие? – раздался совершенно спокойный женский голос.

Эльфы, – голос Эредина прозвучал в Машином ухе, прижатом к его груди, как набат.

Она осторожно открыла глаза, понимая, что, по крайней мере, им с Эредином удалось прорваться сквозь толпу йунных аффтарш, осаждающую это достойное заведение. Гладкий и теплый на ощупь мир теперь приобрел цвет – телесный с маленькой тонкой белесой полоской прямо перед Машиными глазами.

Леголас и Трандуил? – в женском голосе появилось удивление в крайней его степени. – Вы с ума сошли – подходить к этим оголтелым? Странно, что они вас на сувениры не растащили.

Они бы растащили, – совсем рядом прозвучал голос Элронда. – Но наш друг Эредин, как оказалось, обладает замечательной пробивной способностью. Этих безумных девиц просто раскидало по сторонам, и через образовавшийся коридор нам удалось проникнуть сюда. Надеюсь, в помещение они не ворвутся?

Нет. Здесь установлена противойашная защита. Любая йашка, сунувшаяся сюда без разрешения, получает дверью в лоб. К тому же система запоминает эту бунтарскую харю и больше ее за порог не пустит уже никогда. Йашки это знают (собственно, это, пожалуй, единственное, что они вообще в жизни знают) и не суются сюда без вызова.

Маша поняла, что самое страшное вроде бы закончилось и решила отлепиться наконец от Эредина и осмотреться. Однако первое, что она увидела, едва не заставило ее вновь в испуге уткнуться в надежную и спасительную грудь ольха.

Дело было в том, что Леголасу с Трандуилом прорыв сквозь строй восторженных поклонниц дался все-таки нелегко. И если сами они отделались лишь синяками и ссадинами, то одежда их выглядела так, будто они прошли сквозь несколько рядов колючей проволоки. Некогда богатый, расшитый золотыми нитями плащ теперь свисал с узких плеч Трандуила бесформенными лохмотьями, изящные руки с белой нежной кожей покрывали множественные царапины от когтей девиц, которые жаждали прикоснуться к легенде. Леголас же, которому досталось еще сильнее, выглядел, соответственно, еще хуже: в размочаленной буквально в лоскуты одежде, сквозь прорехи которой виднелись кровоточащие глубокие ссадины, с подбитым глазом и слегка подерганными (на сувениры) растрепанными белокурыми локонами. Маша, проникнувшись сочувствием к пострадавшему от пылких проявлений фанатской любви лихолесскому царевичу, тем не менее, подумала, что высокородный эльф сейчас напоминает ей обычного среднестатистического бомжа.

Отважные вы ребята, как я погляжу, – с уважением сказала работница конторы, глядя на ощипанных, но непобежденных эльфов. – Так вот прямо, с открытым, как говорится, забралом, без оружия – да на арену к львам. Поступок, заслуживающий уважения.

А поощрения? – тут же поинтересовался практичный Трандуил. – Награды наш героический поступок разве не заслуживает? И компенсации.

Отец, – дернул Трандуила за почти оторванный рукав Леголас. – Ну, неудобно же. Сразу меркантильный интерес у тебя возникает, о чем речь ни заведи.

А я вот чего все-таки не пойму, – поскребла в затылке Маша, задумчиво глядя на покоцанных эльфов. – Это же земли Крипипасты, так откуда тут фанатки лихолесцев взялись?

Разве одно мешает другому? – пожала плечами дама. – Этим деффачкам похрену, по кому фанатеть, лишь бы перс был няшный. Легги и Транди – няшные.

А я чё, не няшный, что ли? – обиженно пробасил Эредин, которого факт того, что фанатеют не по нему, а по каким-то доходягам-средиземцам несколько расстроил.

Маша прыснула в кулак. Остальные удивленно уставились на Эредина, так как хотя и не понимали значения слова «няшный», зато смутно догадывались, что к внешности ольха оно явно не подходит. Дама же смерила короля ольх с головы до пят взглядом профессионального оценщика и вынесла свой вердикт:

Вы – антиняшный. Слишком высоки, слишком массивны, кость широковата, мускулатура хорошо развита, лицо… нет, черты тоже резковаты и жестковаты. Типичный брутальный мужик. По таким, как вы в этих местах не свунятся.

Я бы на твоем месте радовалась, – заметила Маша. – На тебе не так много одежды, чтобы позволить себе раздавать ее по кусочкам на сувениры.

Глупость какая-то, – раздраженно фыркнул Эредин, спуская Машу с рук на пол. – Вообще не понимаю, что тут творится.

А я и не желаю понимать, – категорично заявил помятый Трандуил. – Единственное, чего я хочу, это выбраться отсюда и оказаться от этого страшного места как можно дальше. А, и еще хоть немного привести себя в порядок. И, кстати, обещанную награду и компенсацию.

Все это я вам организую, – лучезарно улыбнулась дама. – Все-таки не каждый день к нам заходят такие знаменитые гости.

Любоваться на то, как Трандуил и Леголас чистят свои ободранные перышки, Маша не стала. Она скромно уселась в уголок и стала наблюдать за происходящим в надежде подслушать и подсмотреть, что тут творится, чтобы потом козырнуть своими знаниями перед чванливыми средиземцами и произвести впечатление на Эредина. Для начала Маша пронаблюдала, как в помещение робко просочилась девица лет тринадцати-четырнадцати и положила на стол несколько исписанных листков.

Та-ак, – дама, которую теперь Маша окрестила для себя редактором, сделала строгое лицо и пробежала глазами несколько строк. – Угу. Ага. Утро. Зазвенел будильник. Эт хорошо, эт правильно. Та-ак, что у нас тут дальше? Встала с неохотой. Разумеется. Пока все верно, пока все в стиле. На голове, конечно, гнездо, – она подняла глаза на аффтаршу. – Точно гнездо? Не шалаш?

Гнездо, – пропищала творчиха.

Ланна, пусть будет гнездо. Умылась, почистила зубы, вытерлась полотенцем, заправила кровать. Ага, теперь интересно: остановилась перед шкафом. Открыла. Задумалась. Отлично! Ну что ж, милочка, – редактор посмотрела на аффтаршу добрыми глазами. – Начало очень хорошее. Подробное, выдержанное в нужном стиле. Образ героини раскрыт, она показана человеком думающим, сомневающимся, динамично развивающимся, а не статично застывшим посреди комнаты с гнездом на голове. В общем, поздравляю, я вношу тебя в списки кандидатов в соискатели. Через три недели ты должна явиться сюда и представить на мой суд еще три страницы текста. Правила ты знаешь: формат А4, двенадцатый шрифт, полуторный интервал. Три страницы. Запомнила? Продолжишь тему размышлений у открытого шкафа на полстраницы, как минимум. Больше можно, меньше – нельзя. И повремени с героями, у нас в последнее время линии часто ломаются. Кагекао не используй, он самый нестабильный у нас. Джефф-убийца и Джейн-убийца иногда получаются слитыми, как сиамские близнецы – дефекты сборки, этот нюанс тоже учти. Или, как вариант, подбери таких героев, которых можно, если что, легко заменить другими. Все, давай, иди и твори.

Следующая вошедшая в кабинет девица мало чем отличалась от предыдущей, разве что творево свое положила на стол с более широкого замаха. Этот жест, как предположила Маша, был вызван тем, что опус этой аффтарши был по объему гораздо скромнее предыдущего.

Планируется «макси», – с издевкой прочитала редактор. – Философия и психология. Ню-ню. «Мну заву Лапсердакия!» Это сильно. «Я – красу». Ну, допустим. Пока все действительно очень психологично и философично. Прям Гегель с Кантом отдыхают, Платон нервно курит в сторонке, а Аристотель горько плачет и мылит веревку в черной зависти. «Я пшла в шклу. У мну красивой глаз, галубой да синенкой. И еще чухлый губ. И валосы. Длинный розавый да пят. Да пят зачеркнуто, вставлено «да жоп». Мну любит вся. А парни простата мру. И тут я попудаю в крепепосту, криппопасту, крепопусту, кремкапусту, кароч, вы поняли». Это все? – редактор строго посмотрела на соискательницу.

Пока да.

Не густо. И очень как-то запутано, все намеками да экивоками. Тебе наверное лавры символистов спать не давали, когда ты этот опус ваяла, а?

Чё?

Да ничё! Страница формата А4, вот чё! Хотя бы страницу своего бреда ты наваять должна для того, чтобы иметь право представить это пред мои очи, мисс «планируется макси»! Или ты столько букв еще не выучила, чтобы ими такой объем заполнить? Так иди учи!

Я с телефона писала.

Знаешь, милая, с телефона ты звони. Писать с него не надо. Тебе вообще писать не надо. Ты сначала читать как следует научись.