Текст книги "Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)"

Автор книги: Al-kor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 68 страниц)

– А ты, никак, сожалеешь? – язвительно спросил Имлерих.

– Dana Meadbh меня упаси, – выставил ладони в извиняющемся жесте навигатор. – Она мне надоела хуже горькой редьки. Я из-за ее неумолчного шипения с трудом сосредоточился, чтобы нас вместо этого междумирья еще в какие-нибудь ебеня не выкинуло. Она же, если помните, то и дело мне под руку бухтела.

– Ну да, но нас, к счастью, выкинуло все-таки не в какие-нибудь ебеня, а именно в Малые, то есть в кои-то веки туда, куда нужно, – подытожил Эредин. – Но если ты, Карантир, думаешь, что выходка с Волчьим Тупиком сойдет тебе с рук, то ты сильно ошибаешься. Сначала казню Геʼэльса, потом объявлю тебе строгий выговор с занесением в личное дело и еще вынесу неполное служебное соответствие. Будешь у меня на испытательном сроке. А если еще раз проштрафишься, лишу звания и понижу в должности. Понял?

– А-ай! – взвизгнула тем временем Йеннифэр, которую подоспевшая к месту битвы Лена протянула штакетиной поперек спины. – Вдвоем на одну! Ничтожные, подлые, вероломные маленькие сучки!

– Это ты велоромная! – не осталась в долгу Маша. – Сама же меня обманула, помчалась к сундуку, нас с Кузьмой не дождавшись, хотя мы договаривались вместе пойти!

– А чего ты хотела, чтоб я своими руками похоронила свое счастье в угоду какой-то дурочке? Ага, сейчас!

– Ну, судя по тому, что я узнала, счастья тебе твоя выходка не прибавила, – ехидно вставила Лена. – Да и вид у тебя, мягко говоря, не особо презентабельный. Что-то как-то не черное и белое, а серое и сальное. Еще и попахивает соответственно. Что, без магии за собой нормально следить и ухаживать совсем не получается?

– Не твое дело!

– А чего ж тебя по мирам-то мотает? Фиалочки и записочка, а?

– Не твое дело! – вновь злобно взвизгнула магичка.

– Геральт опять от тебя сбежал? – продолжала давить Лена.

– Он вернется! Ко мне, слышишь, наглая маленькая тварючка. Он всегда так делает, чтоб ты знала и что бы он там тебе не пел. Наиграется с вами – и приползает с повинной назад, ко мне.

– Тогда что ж ты митусишься, миров не разбирая. Сидела бы спокойно да ждала, – парировала Лена. – А ты лезешь вовсюда, даже в Машкины дела и то свой длинный нос сунуть ухитрилась, хотя она-то с Йорветом к тебе никаким боком отношения не имела.

– Я не собираюсь перед тобой отчитываться, ты, никчемная дрянная воровка!

– Да и не надо, я сама знаю, что случилось. Ты, было дело, спокойненько сидела под крылышком у Эмгыра, никуда не рыпалась, никого не беспокоила, Геральта искать не рвалась, потому что была уверена, что он сам тебя рано или поздно найдет. И что мы видим теперь?

– Надо было лучше охранять свое сокровище, коли уж оно попало тебе в руки, – раздался позади спорящих чей-то медовенький голосок. Как ни странно, Маше он почему-то напомнил о Кузьме, а Лене в нем почудились интонации Гюнтера, хотя голосок-то был явно женский. – А то Истредды, сказки о Королеве Зимы, овуляшьи фантазии, эксперименты с джиннами, игры в дочки-матери… Самоуверенность, ложь и тщеславие никого еще до добра не доводили. Так-то, милочка.

Йеннифэр в абсолютно несвойственной ей манере ошалело взирала на наглое существо, мало того, что посмевшее читать ей морали, так еще и возмутительным образом фамильярничающее, однако ни вступать в полемику, ни обливать вновь прибывшую хоть грязью, хоть ледяным презрением чародейка почему-то не спешила. Лена с Машей тоже разглядывали явившееся пред их светлы очи существо, видевшееся им в женском обличье, но бывшее по сути явно какой-то нечистью. Разглядывали и продолжали ловить ассоциации, каждая – свою. Маше в кукольном почти детском личике существа виделись знакомые черты Кузьмы, хотя выражение этого самого личика было преглумливейшее в отличие от вечно серьезного – у пуговичника. Лена же пыталась уловить, чем же эта странная дамочка напоминает ей Гюнтера, но пока, кроме сладкоголосости и какого-то снисходительного всезнайства, что были свойственны и этой рыжей (а какой же еще) бестии, и ОʼДиму, в голову Лене ничего не приходило. Эредин же с Имлерихом удивленно смотрели на своего навигатора – повелителя времени и пространства, будто ожидая от него ответа на простой и естественный вопрос: откуда здесь взялось это чудо-юдо и как так вышло, что оно соткалось перед ними практически из воздуха. Карантир, по всему выходило, ответа не знал, и посему начинал комплексовать, завидовать ловкой сущности и, как водится, собирался вдариться в спасительную истерику по этому поводу.

– Ну, чё уставились-то? – вновь подала голос мелкая дамочка. – Эльза я, если кому интересно. Да, та, которая безобразная, но не та, которая глупая, если кто в курсах*. Лично тебе, золотце, мое огромное чертовское спасибо за Яблочный Авалон, – рыжуля подплыла к Эредину и чмокнула его в область солнечного сплетения (выше малявке было не дотянуться). – Респект и уважуха от всей нашей коллекционерской веселой шатии-братии.

– Простите, Эльза, а вам пуговичник Кузьма не родственник случайно? – наконец сподобилась на вопрос Маша.

– А как же! – радостно ответствовала веселая сущность. – Очень близкий. По троюродному деду с материнской линии. Что, похожи мы с ним?

– Одно лицо, – выдохнула Маша. – Только глаза у него одинаковые, а у Вас почему-то разные.

– Это чтоб смешнее было. И еще чтобы все спрашивали: «Баушка-баушка, а почему у тебя такие большие… э-э, в смысле, разные глазки: один зеленый, другой черный, один смотрит на запад, другой – на юг?» Это ж умора! – довольно захихикала сущность.

– А некий Гюнтер ОʼДим вам не знаком? – спросила Лена.

– Эх, да кто ж не знает старика Гюнтера, – охотно ответила Эльза. – Его проблема в том, что он всегда бывает слишком серьезен. Существовать надо весело. Вот, посмотрите на этот человеческий экземпляр, – сущность указала на Йеннифэр. – Ну разве она не чудо?

– Ничего чудесного не вижу, – сердито прошипела Лена.

– Ты просто не умеешь смотреть в корень.

– Так это с тобой она должна будет однажды встретиться на каком-то там перекрестке? – осмелев, спросила Маша.

– Ага, – радостно кивнула Эльза. – И, благодаря пусечке Эрединчику, так оно теперь и получится. Судьбу-то не обманешь.

– Что?! – к Йеннифэр, которая от изумления сначала утратила дар речи, он наконец вернулся, видимо, от запредельного возмущения тем, что ее судьбой нагло распоряжается какое-то нелепое, мелкое, рыжее и разноглазое нечто. – Ты что себе позволяешь, наглая тварь!

– Ровно то же, что ты почти всю свою сознательную жизнь позволяла себе, – ответствовала сущность. – Никогда не задумывалась, почему тебе все сходило с рук?

– Потому что я – это я! – отрезала Йеннифэр.

– Замечательный ответ. Вероятно, в этом свете вопрос о том, почему ты никогда не задумывалась, как так получалось, что тебе так часто и почти всегда незаслуженно практически сваливалось на голову то, что ты хотела, будет звучать по-дурацки. Ведь ответ на него уже прозвучал. Потому что ты – это ты.

– Имеешь что-то возразить? – надменно вскинула подбородок Йеннифэр.

– Имею. Но не здесь и не сейчас. Мы ведь еще играемся. Во вторую, правда, часть. Но она, по-моему, куда более интересная, чем первая. Так уж выходит: вам всегда весело ехать на ярмарку, а нам больше нравится наблюдать за вами, когда вы возвращаетесь с ярмарки. Чем веселее вам вначале, тем интереснее нам потом. Ну что, давай-ка для завязки интриги я тебе подкину некую информацию к размышлению. Строго по секрету между нами, девочками, – предупредила Эльза, кинув строгий взгляд на остальных (Лена и Маша не удержались и прыснули со смеху, настолько уморительным сделалось при этом Эльзино личико). – Чур, не подслушивать! – она скользнула к уху чародейки и, поднявшись на цыпочки что-то быстро шепнула ей. – Вот так! Играем дальше! – она зачем-то весело подмигнула Эредину, затем хлопнула в ладоши – и вмиг растворилась в воздухе, исчезла, будто ее тут и не было никогда.

– Не может быть, – надменная физиономия Йеннифэр внезапно посерела, черты утратили ясность, от чего лицо чародейки вмиг стало некрасивым и каким-то старым; тонкие, привычно и презрительно кривящиеся губы – посинели, глаза начали подозрительно закатываться. А затем чародейка схватилась за сердце и осела на землю.

– Что это с ней? – спросила непонятно у кого Маша.

– Плохо с сердцем, наверное, – пожала плечами Лена.

– И чего?

– Я оказывать ей помощь не намерена, – отрезала Лена. – Мое человеколюбие так далеко не простирается. Если хочешь, можешь помогать и спасать. Она бы ради тебя и пальцем не пошевелила.

– Да не собираюсь я, – пробормотала Маша. – Мне вообще плевать.

– О, Дана, она ж помрет сейчас! – опомнился Эредин. Он подскочил к Йеннифэр и подхватил ее на руки. – Помогите, здесь старушке плохо! Тут целитель-то есть какой-нибудь?

– Поликлиника за диспетчерской, – неохотно процедила сквозь зубы Лена.

Эредин, не говоря более ни слова, понесся в указанном Леной направлении. Маша, к которой после публичного унижения злобной вражины ведьмы Йенки вернулся мечтательный настрой, завороженно смотрела, как Эредин демонстрирует чудеса ловкости, перепрыгивая через ямки и канавки с магичкой на руках, как он красиво и стремительно бежит через луг, как эффектно смотрятся в работе рельефные мышцы его великолепного тела, как мелькают белые в черный черепок труселя…

– Чё это с ним? – спросила тем временем у Имлериха и Карантира Лена, которую, в отличие от Маши, прелести Эредина не интересовали.

– Да пес его знает, – пожал плечами Имлерих. – Он вообще с тех пор, как Цири его воскресила, странный бывает какой-то. Вот иной раз – Эредин как Эредин: орет на всех, ругается, ногами топочет, кулаками машет – любо-дорого глядеть, прям как встарь – нормальный безбашенный псих. Именно таким мы его знаем, уважаем и любим. Потому что тогда у него в руках все горит, Эредин бежит – земля дрожит, одним махом – всех побивахом, ну, одно слово – настоящий Король Ольх, не то что до него был эта старая мямля Ауберон. А другой раз найдет на него, типа, как сейчас… Тогда впору его с котятками акварельками писать в рамочке с розовыми бантиками и в сахарных сопельках. Он и по Цири уже в этом состоянии тосковал, и перед Геральтом ему было неудобно, рвался бежать извиняться перед Весемиром, потом идея в его башку пришла, что надо идти замириться с Йорветом и прочими seidhe, мол, какие-никакие, хучь плохонькие, а братья все же, родню, типа, не выбирают… Правда, на попытки его из этого слюнявого состоянии вывести реагировал типично, по-свойски, по-Эредински: Карантиру такую оплеуху отвесил, что наш бедный навигатор аж отлетел.

– Ага, – припомнил навигатор, потирая по памяти ушибленный тогда затылок. – Сначала врезал со всей дури, а потом высказался. Не лезь, говорит, своими грязными лапами в мои мечты. Хочу хоть иногда в мыслях почувствовать себя не вселенским пугалом, а добрым и справедливым королем. А рука-то у нашего «доброго и справедливого», зараза, ох, и тяжелая. До сих пор башка болит, – пожаловался Карантир. – А я ведь еще тогда и копчиком знатно о порог приложился, когда упал после его подзатыльника.

– Тебе же сказали – лечебница за углом, – кивнул в направлении дипетчерской Имлерих. – Беги за «добрым и справедливым», может, там и твою больную задницу полечат. Это ж не голова, тут наверное дело поправимо.

– А я думаю, это Эредин из-за Цирьки так всполошился, – Карантир проигнорировал предложение Имлериха и продолжил развивать тему о странностях своего короля. – Точно вам говорю. Он думает, что если даст помереть ее мамаше, а Цирька об этом узнает, то она ему этого ни в жизнь не простит. И тогда у Эредина не получится Цирьку заполучить вообще никогда. Вот такое вам мое слово!

– Это Йеннифэр-то Цири мамаша? – не выдержала Лена. – Да ехидна была бы лучшей матерью, чем она! Вы про Эльзины дочки-матери в ее отношении слышали? Похоже, что нет. Разве ж настоящая мать будет проделывать со своим ребенком то, что вытворяла эта… мать-перемать! Втерлась девчонке в доверие, чтобы втянуть в свои чародейские разборки, козырять ею в своих игрищах, рисковать ею да еще использовать как инструмент для самоутверждения, чтобы не чувствовать себя уж окончательно ущербной. Ну, а то, что она в конце концов соизволила рискнуть жизнью ради ее спасения, так это самое малое, что она могла сделать для Цири после того, что она с жизнью ребенка сотворила ради своих амбиций и фанаберий! Да и то, ее помощь ничего не стоила, потому что, как обычно, замах слониный – удар комариный. Никого бы она не спасла и сама бы сдохла в Вильгефорцовых застенках, если б не Геральт. Это я еще не вспоминаю о том, что она все время врала девчонке о том, что она, мол, никакого отношения не имеет к генетическим экспериментам по выведению идеального потомка Лары Доррен. Ага, не имеет, как же! Может, она и Геральта так резко возлюбила лишь потому, что он стал связан с Цири? А что, одним выстрелом – всех зайцев: и мужика к ноге – на зависть товаркам, и ребеночек появился готовенький да еще и носитель гена Лары, к тому же в личную собственность – подружки, вешайтесь. Скажете, не так все было? А докажите, что не так! Эта ведьма вам теперь под пыткой правды не скажет.

– Может, эта Эльза ей на ухо и шепнула то, про что ты нам тут рассказываешь? – предположил Имлерих. – Иначе отчего ее так плющануло? Йеннифэр, насколько мы успели ее узнать, кремень-баба. Ее ничем не проймешь.

– Как видишь, кое-чем все-таки можно, – заметил Карантир.

– А по-моему, Эредин побежал в больничку потому, что эта Эльза ему подмигнула, – объявила свое мнение всей честной компании отошедшая от свуна Маша. – Ей потому что с Йенкой еще поиграть охота и будет неинтересно, если она так просто сейчас возьмет и ласты склеит.

– Как вариант, – согласился с Машей Карантир.

– Ну чё, – Имлерих хлопнул сотоварища по плечу. – Пошли за королем? За этим придурком вообще-то глаз да глаз нужен. Еще учудит тут что-нибудь или изобьет кого-нибудь. Будет неудобно, мы же тут, как-никак, в гостях.

– А нам что делать, а, Маш? – Лена в некоторой растерянности смотрела вслед уходящим эльфам. – За ними идти или Пера с Зевсычем подождать?

– О черт! – внезапно Маша с силой хлопнула себя по лбу. – Черт-черт-черт!

– Тебе психи твоего любимого передались? —спросила Лена, с опаской глядя на неадекватно поведшую себя подругу. – Воздушно-капельным путем? Или, может, он особые флюиды испускал, на которые ты настроилась и поэтому поймала?

– Надо было мне в обморок грохаться! – объяснила свое поведение Маша. – Тогда бы он не эту старую кочергу, а меня бы на руки подхватил и в больничку понес. О-о-о!!! – Маша взвыла, закатив очи к небу, отчаянно сожалея об упущенной шикарной возможности понежиться в крепких сильных руках Эредина.

– Да с какого перепугу ты-то ему сдалась? – не поняла логики подруги Лена. – Объяснили же: он Йеннифэр подхватил, потому что рассчитывает на грядущий Совет да Любовь с Цири. А Йен – хошь-не хошь – для Цири вроде как мать. Вот эльфяра и заботится о самочувствии своей будущей тещи.

– Что? – Маша, кажется, только теперь окончательно выплыла из океана своих грез об Эредине и начала воспринимать обращенную речь. – Цири? Какая еще Цири? При чем тут вообще Цири?

– При том, что Эредин хочет ее… Я не знаю, в каком точно качестве он ее хочет, но факт тот, что на данный момент он к ней явно неравнодушен.

– Не-ет, это уже ни в какие ворота не лезет! – возмутилась Маша. – Да что ж такое! Йорвет сох по Саскии, этот хочет Цири. Это возмутительно! Есть ли вообще в этом Ведьмилэнде хоть один приличный и при этом свободный мужик?

– Разве что Дийкстра, но он тебе точно не понравится. Может, Вильгефорц был бы ничего, но он во-первых, скорее в стиле нашей дважды де Ре, потому что она любит садюг и извращенцев, а во-вторых, он давно помер. Элеас любил суккуба – помер. Седрик был слегка неравнодушен к Трисс – убит. Лето некрасивый, Ламберт занят, Эскель безнадежно влюблен в Трисс, Весемир для тебя староват. Роше любит Темерию и по-отечески – юную королеву Анаис, для тебя в его сердце пока что места нет. Талер не в твоем вкусе, к тому же он безответно влюблен в Шани. Ты бы точно имела успех у Витольда фон Эверека, но он, увы, призрак, хотя очень веселый и забавный. Разве только его брат Ольгерд мог бы тебе подойти, он сейчас вдовец и кто знает, что у него в планах и на уме. Еще есть Хьялмар ан Крайт – он молод, горяч, холост и знатен – завидный, между прочим, жених. Кагыр мертв. С Яевинном вы точно не сойдетесь. Может быть, Золтан Хивай? Хотя он, кажется, все еще помолвлен со своей Эвдорой.

– Лен, это ты чё, все серьезно? – несколько опешила Маша.

– Ну-у, ты же спросила про мужиков Ведьмилэнда, я отвечаю на твой вопрос.

– Мне нахрен не нужны никакие мужики, кроме Эредина!

– Маш, блин, я ж забыла совсем! – хлопнула себя по лбу Лена. – Ты, кажется, Имлериху приглянулась!

– Имлерих – это?..

– Правая рука Эредина. Тот, который в доспехах.

– Бритый качок с рожей, как у зажитошного колхозника? Уволь от такого счастья!

– Маш, что ты говоришь такое. Какой колхозник? Имлерих – нормальный эльф. Даже очень симпатичный на самом деле. Просто у него на лице боевая раскраска. И вообще, из всей их кодлы он – самый адекватный. К тому же лоялен к представителям нашей расы.

– Он похож на бандюков из фильмов про ментов и зону, – стояла на своем Маша.

– Ну, может быть немножко. Так он ведь боевой эльф, воин, в смысле. Он не может быть похожим на кисейную барышню или на няшно-кавайного мальчика-пидорасика из аниме. Как по мне, хороший, фактурный мужик. И мозги у него на месте.

– А я все равно люблю Эредина, – упрямо повторила Маша.

– Люби, кто ж тебе не дает, – сдалась Лена. – Только не вышло бы от твоей любви бед еще больших, чем от страсти к Йорвету.

– А ты знаешь, что сказал мне Лютик? – тут Маша к месту вспомнила про свои посиделки в корчме на Скеллиге.

– И что же?

– А он сказал, что когда просто, то неинтересно. Это, мол, любой дурак сможет, и баллады про это не пишут.

– Маш, если б ты Эредина для баллад любила – я и спорить бы не стала, но ты ведь наверняка чего-то более осязаемого от него хочешь?

– Бли-ин, – Маша задумчиво поскребла в затылке. – Ленк, слушай, ты теперь по этим… нцам-то у нас специалистка, да? Ну-у, поживши с Геральтом-то?

– Это ты к чему?

– Эредин-то ростом метра два с половиной будет, а? Как ты думаешь?

– Примерно так. И что?

– Я тут чё-то подумала… А не очень ли он для меня велик? Во всех смыслах.

Лена озадаченно потерла лоб.

– Девушки, что стоим? Где наши гости? – раздумья девушек на животрепещущую тему физической совместимости Homo sapiens и Aen Elle прервал Гермес Зевсович, появившийся на крыльце вместе с Пером Гюнтом.

– А они в поликлинику пошли, – бухнула правду-матку Маша.

– Им стало дурностно? Надеюсь, это не вы их довели?

– Бабушка сомлела, – пояснила Лена. – Стервоза-чародейка, которая. Климат ей, наверное, наш не пришелся. Или от дорог устала, что неудивительно в ее-то годы. Не шашнадцать, чай.

– О, Кронос всемогущий! Надеюсь, с ней ничего плохого не случится. А то будут говорить, что в наших Малых ебинях гостям не рады.

– Да ее дрыном не убьешь, – проворчала Маша. – Что ей сделается, кобыле двужильной. Там, поди, магией вся человечность из нее вытравлена. А если какая по недосмотру осталась, так она ее сама извела за столько-то лет стервозности.

– Ну что ж, пойдемте, проведаем болящих, поинтересуемся, как дела у тех, кто здравствует, – изрек Гермес Зевсович, входя в роль радушного хозяина.

*отсылка к песне группы Крематорий «Безобразная Эльза» и сказке братьев Гримм о глупой (умной) Эльзе.

Комментарий к И ВНОВЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БОЙ, И СЕРДЦУ ТРЕВОЖНО В ГРУДИ. ГЛАВА 2, в которой Маша вырабатывает план по завоеванию сердца эльфа, подруги встречают старую знакомую, а Лена выступает в роли невольной свахи 1. Для справки. Время в междумирье течет не так, как в поселке Волчий Тупик Смоленской области, поэтому Лена и Маша успели только попить чайку и поделиться новостями, а эльфы и чародейка пробыли в означеном регионе несколько дней.

Чародейки сильны, но смертны. Посему, против сущностей, заведующих посмертием, у них аргументов нет.

========== НО ВСТАЮТ У НЕЕ НА ПУТИ ЛЮДИ В БЕЛЫХ ХАЛАТАХ. ГЛАВА 3, в которой рассказываестя о суровых буднях мед.работников междумирья ==========

– Где дорогая гостья? – встревоженно спросил Гермес Зевсович у подпиравших стены в коридоре Эредина и Имлериха.

– Пока в реанимации, – флегматично ответствовал Эредин.

– Фу-ух, – с облегчением выдохнул Гермес Зевсович. – Слава те, что не в морге.

– Не-е, – покачал головой Эредин, – этот ваш доктор сказал, мол, в морг еще рано, пусть пока тут полежит, а там посмотрим.

– А диагноз-то какой? – спросила Лена.

– Инфаркт миокарда, – ответил Эредин.

– Ага, во такой рубец! – не сговариваясь дуэтом договорили Лена и Маша фразу из известного фильма.

– Нет, рубец как раз поменьше, – внес уточнение румяный, пухленький, рыжий низушек, вышедший из палаты с надписью «реанимация». – Вовремя ее эльф донес, а то бы в морг – и говорить не о чем. А так, сейчас откапаем, потом коронарочку сделаем, стентик поставим – будет как огурчик, еще сто лет профурычит.

– Да уж куда ей еще сто-то, – недовольно проворчала Лена. – И так довольно долго небо коптит.

– Русти, может, правда, коронарочку-то не надо, а? Заведи ей сердце – и пусть идет с миром в свой Венгерберг или вообще, куда хочет.

– В конце концов, кто тут доктор, вы или я?! – возмутился низушек.

– Ты, ты, – примирительно поднял руки Гермес Зевсович. – Ладно, делай, что хочешь.

– Не что хочу, а то, что считаю нужным для пациентки в ее состоянии и с целью профилактики инфаркта в будущем. Сердце-то у дамочки ни к черту! А коронарку сделать – так там еще и стеноз наверняка выявится, сосуды-то холестериновыми бляшками у нее засраны как пить дать, за столько-то лет да при ее разгульном образе жизни.

– Не, Русти, я понимаю, что ты только что с усовершенствования по кардиологии приехал, так тебе интересно попрактиковаться… – начал Гермес Зевсович.

– А что в этом плохого, – вступилась за Русти Лена. – Вот и пусть практикуется на этой старой кляче. Ее, если что, не жалко, она, чай, свое отскакала и пожила вволю. А доктор мастерство отточит, руку набьет, препараты, опять же, опробует. Пусть эта стерва хоть и не по своей воле, но какую-то пользу обществу принесет.

– Вот Аленка-то дело говорит, – похвалил Лену Русти. – Сразу видно, что прибыла из мест цивилизованных.

– Кстати, о прибытиях, – Гермес Зевсович завертел головой, видимо, пытаясь высмотреть кого-то. – А куда вы Карантира дели?

– Да он в какую-то другую дверь поломился, с торца которая, – припомнил Имлерих. – Я ему еще говорю, куда ты, дурачина, ломишься. А он, мол, я навигатор, мне виднее.

– Амалия Церберовна! – переглянувшись, дружно ахнули все сотрудники диспетчерской.

– Нечего мне здесь глазьями сверкать, – ровным и будничным голосом сказала Амалия Церберовна стоящему перед ней Карантиру. – Объясняю в третий раз. У тебя в паспорте что? Вот, читаем: место жительства – Тир на Лиа. Ты говоришь, что это ижно стольный град вашей Ольховой империи. Охотно верю. Значит, там точно есть психдиспансер, кожвендиспансер и тубдиспансер. Вот и принеси мне из этих заведений справки, будь добер. Или на вашей эльфячьей комиссии в Эльдорадовке такого не требуют?

– Не был я ни в какой Эльдорадовке!

– Сталбыть, комиссию проходишь вообще в первый раз, так как же, мил эльф, я тебя без такой важной информации о состоянии твоего здоровья на войнушку пропущу. Вот выдаст тебе командир в руки меч, а ты окажешься психом, войдешь в безумство – и порубишь своих же товарищей. А потом придут ко мне и скажут: Амалия Церберовна, а вы куда смотрели? Как вы психа к оружию допустили? Вам за что деньги-то платят? За бдительность, которую вы утратили. Ну, и попросят меня с моего места за некомпетентность. Оно мне надо? Кстати, я твой военный билет так еще и не увидела.

– Да был он у меня. Я сейчас вам покажу, – Карантир копался в своих многочисленных карманах. – Вот! Удостоверение навигатора первого ранга! Устроит это вас?

– Та-ак, – Амалия Церберовна взяла удостоверение и начала внимательно его изучать. – Вроде не поддельное.

Карантир же, глядя на то, с какой скрупулезностью Амалия Церберовна изучает его корочки, уже и сам не был уверен в их подлинности.

– Ты вы, мил эльф, у нас уже военнослужащий? – лицо Амалии Церберовны немного смягчилось. – Что ж вы мне сразу-то не сказали. Морочили мне голову какими-то полетами, порталами, предназначениями… Во народ, ну все из вас клещами надо тянуть!

– А это что-то меняет? – осторожно спросил Карантир.

– Да все! По крайней мере, для вас отменяет необходимость нести мне справку из дурки на Тир на Лиа. Ща я вам направления выпишу, быстренько в лабораторию сбегаете, грудную клетку вам сфоткаем, Русти пленочку вам с сердца снимет, давление померим – и допуск к дальнейшей службе оформим. Служите в своих навигаторских войсках на доброе здоровье.

– Амалия Церберовна! – в приемную влетел Гермес Зевсович в сопровождении Эредина и увязавшейся за ними Маши, которая в сумятице решила использовать возможность побыть рядом с предметом своей страсти (чтоб он уже потихоньку привыкал, как объяснила она Лене).

– Что случилось? Рекламация? Мы какую-то задохлость пропустили?

– Не. Скажите, был у вас такой высокий эльф в мехах…

– А-а, Карантир из Тир на Лиа, навигатор первого ранга войск Дикой Охоты под предводительством Эредина Бреакк Гласа?

– Ага, он это, – кивнул Гермес Зевсович. – Значит, был.

– Был.

– Куда вы его послали?

– В лабораторию.

– Зачем?

– Грибы собирать! Гермес Зевсович, что за глупый вопрос? Ну что в лаборатории-то у нас делают? За этим и послала.

– Амалия Церберовна, мне жутко неудобно, но произошло недоразумение…

– А-а, так он все-таки не вояка, а кент с улицы!

– Нет, не в этом дело. Ему не надо комиссию проходить. У него уже есть допуск.

– Ну и что? – невозмутимо ответствовала Амалия Церберовна. – Он ко мне явился? Явился. Документы предъявил? Предъявил. Форму заполнил? Заполнил. Я его уже в базу внесла. Так что поздно назад сдавать. Пусть теперь проходит до конца.

– Амалия Церберовна! – взмолился Гермес Зевсович.

– Гермес Зевсович, а что это вы так разволновались? Вот и одышка у вас от быстрой ходьбы появилась. Раньше такого не было. Вообще, все ли вы здоровы?

– Амалия Церберовна… – начал было Гермес Зевсович, но потом передумал и махнул рукой. – А-ай, делайте, как знаете.

– Не как знаю, а как положено, – строго поправила начальника курьерской доставки Амалия Церберовна.

– А и хорошо, – сказал Эредин. – И пусть пройдет. Заодно буду уверен, что у меня навигатор по здоровью профессионально пригоден. А то после смерти кто знает, может в нем что-нибудь поменялось кардинально и не в лучшую сторону.

– Ну-у, вообще-то из вас троих Карантир – не единственный, кто умер, – дипломатично заметил Пер Гюнт.

– За Имлериха я не беспокоюсь, – отмахнулся Эредин. Тому что, знай маши своей булавой, на это много ума не нужно. А вот Карантир уже один раз накосячил с порталом. Может, он навигаторский нюх утерял? Как зашлет нас куда ворон костей не заносил, будем тогда хороши. У него работа тонкая и очень ответственная, тут гляди-гляди.

– Не пройдет он здесь психиатра. Ой, не пройдет, – распереживался за товарища Имлерих. – И не даст ему эта Цербера Амалиевна допуска. И не будет тогда у нас навигатора.

– Может, я сам за него пройду? – предложил Эредин. – Ну, представлюсь, будто я Карантир.

– А ты тем более не пройдешь, – решил Имлерих. – Твое величество, ты же настоящий буйный псих. А еще как зайдешь в своем вызывающем наряде, так к тебе сразу санитаров и вызовут, драка начнется, скандал… Нам нужна такая реклама в Междумирье? Да еще и штраф потом платить придется.

– Тогда ты иди, – решил Эредин. Ты у нас в этом плане самый благополучный. Потому как, чтобы с ума сходить, надо для начала этот самый ум хотя бы иметь. А ты, уж извини за прямоту, умом-то никогда не блистал, чем и был мне всегда особенно дорог.

– Идея-то хорошая, только вот насчет нарядов я категорически не соглашусь, – встрял Пер Гюнт. – Психиатры-то и сами мыслят нестандартно – профессиональная девиация, что вы хотите – так вот даже я не знаю, чье облачение с точки зрения специалиста покажется более странным. Эредина-то он может за пациента стационара принять, который с тихого часа на прием пришел, а вот бронька Имлериха в покойницких мотивах может навести доктора на идеи о суицидальных наклонностях ее носителя.

– Доспехи-то и снять можно, – пожал плечами Имлерих. – Ну, чтоб у доктора никаких подозрений и нездоровых ассоциаций не возникало.

Эредин и Пер стали выковыривать Имлериха из доспеха. Как раз в это время дверь кабинета психиатра открылась, и в коридор уныло выполз субтильный индивид годков примерно 20, явно не обезображенное интеллектом лицо которого выражало крайнюю степень недовольства.

– Ну чё? – навстречу парню вскочили сидящие перед кабинетом сотоварищи (навскидку все они были похожи на только что вышедшего из кабинета, как близнецы-братья – такие же тощие, сутулые, нескладные, тонкорукие и длинноногие, с похожими чертами абсолютно незапоминающихся лиц) – Чё спрашивал?

– Таблицу умножения, – с кислой миной ответил парень. – Сколько будет семью восемь, семью девять и девятью восемь.

– И сколько?

– Да хрен знает! Я ни разу ни угадал.

– И чё?

– Ну известно чё! Опять сказал: пока по-прежнему дебил. Иди учи математику начальной школы.

– Его фиг поймешь, – сердито сказал один из сидящих в очереди парней. – Я вот тоже учил-учил это долбаное умножение, а он, тварь такая, спросил, кто такой Менделеев. Прикиньте?

– И что ты ответил?

– Да правду чистую. Хуй его знает, кто это такой.

– Ну и дурак! – резюмировал третий кандидат в попаданцы. – Это писатель, между прочим.

– Сам ты писатель! – презрительно хмыкнул четвертый. – Писатель – Пушкин. Это все знают. А Менделеев – это музыкант. Он свадебный марш написал.

– Ты чё, ботан, что ли? – товарищи воззрились на парня с нескрываемым презрением.

– Он не ботан, а всего лишь чуть меньший дебил, чем вы, – не выдержала Лена. – Менделеев – это химик. А свадебный марш написал Мендельсон.

– Умная, да? – ощетинились парни. – Вот и шла бы сама этого психа проходить!

– Да уж и прошла бы, не в пример вам! Лучше бы подумали, на хрена в других мирах нужны такие тупые придурки, как вы! У них и своего такого добра хоть жопой ешь.

– Да на хуя мне нужны эти его тупые семью восемь, химики, писатели какие-то! Я сам – крутой хакер! У меня по карате черный пояс! Я…