Текст книги "Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)"

Автор книги: Al-kor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 68 страниц)

А что касается нашего общего знакомца Гюнтера, он – эстет, ищет редкие души. Чисто черные ему неинтересны, он ценит отчаявшихся, заблудших, тех, кто на каком-то жизненном этапе сбился с пути или стоит на распутье. А такие в своих метаниях и исканиях по неведению способны наворотить куда больше дел и невольно натворить столько зла, что чисто черным и не снилось. Гюнтер любит тех, кто на грани, он игрок, и игрок азартный. Чем сложнее задача, тем желаннее приз. Но при его эстетских замашках понятно, что клиентов у него раз-два и обчелся. Нетрудно догадаться, что сьюхи его совершенно не занимают, потому что их души идут по цене пять копеек за мешок.

– Почему же он обратил внимание на меня?

– Он чувствует ваши желания. Эмоции от желанного, но недостижимого порою бывают очень сильны и сладки. Видимо, ты отчаянно хотела встретиться со своим Йорветом. Ты желала сильно и искренне, что называется, всей душой. Он услышал и пришел.

– Но я не заключала с ним никаких договоров. Он не имеет ни на что права.

– Он оказал тебе услугу, ты ею воспользовалась. Процесс запустился по умолчанию. Если у кого-то прибыло, значит где-то убыло. Вселенная не терпит пустоты, поэтому за все надо платить. Как правило, почему-то вспоминается эта непреложная истина именно тогда, когда кредитор уже приходит за тем, что ему причитается. Мало у кого хватает ума поинтересоваться до того, как первое желание будет исполнено, чего оно будет стоить просящему.

– А при чем здесь Кузьма?

– Как только Гюнтер получит права на твою душу, он тут же передаст их Кузьме – и ты пойдешь в переплавку наряду с целым ворохом такого же некачественного товара.

– И что это значит?

– Тебя не станет. Душа – твоя суть, а если ее сольют с другими такими же в оловянной ложке, ты утратишь свою суть, а это и значит, что тебя не станет.

– А почему это я должна быть слита с какими-то там другими? – начала сердиться Маша. – Разве я не уникальна?

– Будь сам собой доволен, тролль*, – усмехнулся Пер.

– Что?

– Ты только что доказала, что нет. Чтобы быть уникальной, надо быть самой собой, а ты всегда стремилась быть лишь собой довольной.

– А в чем разница-то?

– В том, что по жизни тебя вело лишь твое «хочу». Тебя, как таковой, нет, есть лишь твои желания.

– И для кого я должна была, по-твоему, жить? Для дяди Пети с дядей Васей? – фыркнула Маша.

– Ты решаешь сама. Людям дана свобода выбора, они сами вольны решать, как им жить и что им делать. Правила обозначены, но никто не будет пинками и подзатыльниками пихать тебя на праведный путь. Однако вместе с правом поступать, как хочешь, есть обязанность в конце своего пути ответить за содеянное. Почему-то, упиваясь свободой, о ней многие забывают. И, как правило, воздаянием большинство бывает очень недовольно.

– Мое воздаяние – Кузьма с оловянной ложкой?

– На большее ты не нажила, – развел руками Пер Гюнт. – Потому что нет ни дяди Пети, ни дяди Васи, которые вступятся за тебя и убедительно докажут Кузьме, что ты достойна большего. Ты жила, стремясь быть собой довольной, и теперь только ты сама за себя.

– Но мама-то заступится, – радостно вспомнила Маша.

– Несомненно заступилась бы за своего ребенка, если бы он у нее был.

– Чего?

– У тебя больше нет семьи. Забудь. Впрочем, тебе отлично удавалось не вспоминать о матери до нынешнего момента, то есть до тех пор, пока она тебе не понадобилась, чтобы откосить от оловянной ложки.

– Как это у меня нет семьи, если я точно знаю, что она у меня есть?

– Теперь ты принадлежишь этому месту, а в мире, где был твой дом, никто не помнит о тебе.

– Чё за хрень? Почему ты мне сразу про это не сказал.

– Ты не спрашивала. Рвалась стать эльфкой. Тебе не терпелось скорее прославиться и побежать под венец с Йорветом. Больше тебя ничего не интересовало.

– Ну дык… э-э-э. И чё мне теперь делать?

– Как вариант все-таки попробовать найти адвоката. То есть того, кто убедит Кузьму, в том, что ты все-таки не так пропаща, как кажется.

– Да легко! – возрадовалась Маша.

– Легко? Точно? Ты подумай хорошенько. Потому что от этого буквально зависит быть тебе или не быть.

– Ну-у, если хорошенько… – Маша наморщила лоб, включив мозговую деятельность на полные обороты. – Чё-то как-то… А кого я найду, если мне здесь и в Ведьмиленде все чужие? – с истерическими нотками в голосе вопросила она. – Я даже познакомиться толком ни с кем не успела. То помру, то Кузьма с Гюнтером встрянут. Геральт вечно своими делами занят, Йорвет в свою чертову Саскию влюблен до одури, чародейки ведьмака делят – им тоже не до меня, Роше с Лютиком и Золтаном в бытовухе и политике погрязли. Одно слово: мрак, сифилис и змеи!

– Это четыре слова, – заметил Пер.

– Да какая в жопу разница! Главное, мне там и нос сунуть некуда, не то что полезные знакомства завести.

– Ладно, суть я уловил. Кузьма с ложкой по-прежнему актуален и избавления от него нет.

– Ну Пе-ерушка, ну Гю-юнтушка, ты же такой-растакой умненький. Придумай что-нибудь, а? Ну, я не хочу на ложку!

– Самый простой и действенный способ: больше ничего не проси у Гюнтера.

– То есть?

– Сколько ты загадала желаний?

– Два.

– Видишь, одно осталось. Пока ты его не загадаешь, а он, соответственно, не исполнит, у них с Кузьмой нет против тебя ни-че-го. Поняла? Как бы тебе ни хотелось, что бы ни случилось, как бы ни было тошно, как бы ни зудело и ни припекало – терпи.

– Угу, – с тяжелым печальным вздохом кивнула Маша. – Слышишь, Пер, спасибо.

– Не за что.

– А почему ты мне сейчас помог?

– А потому что до сих пор не могу простить Кузьме, что он в свое время меня, мнившего из себя такого-растакого самобытно-необыкновенного, единственного и неповторимого в своем роде, звезду, можно сказать, во все небо счел мусором и хотел отправить в переплавку. Даже несмотря на то, что он поступил честно и предоставил мне шанс соскочить с ложки, я все равно зол на него.

– Мстишь?

– Мстю. А вообще, Машунь, скажу тебе честно: Кузьма – это одно из худших посмертий, которое только может случиться. Потому что он такой же эстет, хотя и в своей весовой категории, как и Гюнтер. Наверное поэтому они и спелись.

– Что-то не похож он на эстета, – сморщила носик Маша, перед мысленным взором которой предстал непритязательный облик ее недавнего спутника.

– Кузьма тоже не берет в свою плавильню кого попало. Ему нравятся именно те, кто считает себя особенным, кем-то из немногих, или те, кто мог бы стать таковым, но чуть-чуть все-таки недотянул. Он обожает разбивать иллюзии. А это, скажу я тебе, особенно досадно, потому что, видя его перед собой, ты со всей отчетливостью понимаешь, что уже ничего не можешь ни изменить, ни исправить.

– Но почему? Какая ему-то разница, кого плавить?

– Думаю, оттого, что у него, как и у Гюнтера, нет той самой свободы выбора, которая есть у тебя. Когда из века в век делаешь одно и то же, поневоле начинаешь искать в своей работе элемент неожиданности и возможность хоть как-то развлечься.

Г.Ибсен. Пер Гюнт.

========== ПЕЙ! И ДЬЯВОЛ ТЕБЯ ДОВЕДЕТ ДО КОНЦА. ГЛАВА 17, в которой в голове Маши воцаряется сумбур ==========

– Может, все-таки выпьем, – предложил Пер притихшей после его откровений Маше. – Чтоб жизнь хоть чуть-чуть наладилась. Ту информацию, которой я с тобой поделился, на трезвую голову воспринимать не рекомендуется. Чревато впадением в меланхолию, депрессию и прочими глупостями. Такого рода проблемы профессионалы советуют рассматривать через призму граненого стакана – и тогда они не кажутся столь фатальными.

– Тогда наливай, – промямлила Маша. – Ой, слушай, а разве тебе можно на работе?

– Да у нас некоторые товарищи, не будем показывать на них пальцами, хотя они заседают в соседнем кабинете, с некоторых пор вообще не просыхают. И ничего.

– Это Гэндальф, Торин и Бильбо?

– Они. А тут Торин надумал жениться, Бильбо отправился с ним к Ородруину обустраивать семейное гнездышко…

– Куда направился? Ородруин это, вроде, вулкан в Мордоре, где обитает Глаз-Саурон.

– Или к Одинокой Горе? Да какая хрен разница. Ты лучше угадай, кто счастливая невеста?

– Кто?

– Твоя подруга Алена Приквасная.

– Ни хрена себе Ленка дает, – завистливо воскликнула Маша. – Вот везет ей: то с Геральтом спит, то теперь за Торина замуж выходит. И почему-то никакие черти ее не достают. А, кстати, почему?

– Потому что она ничего ни у кого не просила. Она попала сюда случайно, как подавляющее большинство сьюх. Только карьера у нее получилась поистине головокружительная. Что самое смешное, без всяких сьюшных атрибутов типа способностей к магии, стервозного характера, неземной красоты, бойцовских качеств и прочей тому подобной хрени.

– А я думала, что Ленка опять к своему Геральту вернулась. Выходит, она про него уже забыла и теперь точит лыч на Торина? Ну, ясен пень, гномяра же богатенький, а Геральт беден, как церковная мышь.

– Не делай поспешных выводов, – предупредил Машу Пер. – Не все так просто, как кажется.

– Да неужели?

– Сама ее расспросишь, что да как. Ньердовна ее на работу в справочное оформила. Там как раз должность вакантная после того, как нашу белку Рататоск переманили в Большие ебиня.

– Так это чё получается, Ленка теперь не попаданка, а сотрудник диспетчерской? – вытаращила глаза Маша. – А разве так можно?

– Ну-у, с учетом обстоятельств… Она все-таки заслуженная попаданка, призерша. Ньердовна волевым решением постановила, что можно. А с ней спорить дураков нет.

– Блин, вот это Ленка жжот напалмом. Я, как дура, бегаю за Йорветом, вместо него получаю рыжего черта с мешком наперевес и небытие в перспективе, а моя подруга, которой нахрен ничего в этих междумирьях не сдалось, уже тут свой человек. Поди, если к ней черти подкатят, так ее защищать вся диспетчерская сбежится. И где справедливость?

– Как говаривал классик: «Нет правды на земле, но правды нет и выше»*. Иными словами, милосердный Господь всегда дает штаны тому, у кого нет зада. Не суши себе голову, лучше выпей.

Маша и Пер в молчании осушили свои стаканы. Пер тут же налил по новой.

– Кстати, я так понимаю, с Йорветом у тебя не срослось, – спросил он Машу.

– Эта одноглазая эльфятина сохнет по своей королевишне Саскии. И страдает он по ней походу так же сильно, как по нем страдаю я.

– Об этом ты мне уже поведала. Но, я так понял, тебе с помощью Кузьмы удалось добыть какой-то артефакт, который мог бы помочь тебе в деле завоевания сердца этого глупого эльфа.

– Вот он, – Маша извлекла из кармана пузырек, который она успела ухватить из заветного сундука перед тем, как телепортироваться из рушащейся пещеры.

– И что это такое?

– По всему видать, приворотное.

– И кого к кому оно приворачивает?

– Геральта к Йенке.

– Не понял, – Пер залпом выпил свой стакан. Маша, недолго думая, последовала его примеру.

– Между первой и второй… – потянулся за бутылкой Пер.

– Вроде уже второй и третьей, не?

– Еще не хватало нам с тобой самим за собой считать.

– И то верно, – бесшабашно ответила Маша, которую после двух стопок то ли отпустило, то ли понесло.

– Так при чем тут Геральт-то?

– Я же уже рассказывала, что сначала Кузьма подговорил меня наврать Йорвету, будто я добуду приворотное зелье, которое заставит Саскию полюбить эльфа, на самом деле это якобы будет зелье, которое привернет Йорвета ко мне, но нас с Кузьмой подслушала Йеннифэр и решила, что заставит меня сделать приворотное для Геральта.

– А зачем же ты ее послушала?

– Да она меня просто сбила своим беспрерывным верещанием и своими фаерболами, я с дурины и попросила.

– То есть в этом пузырьке зелье для Геральта, – уточнил Пер.

– Ну да.

– А как ты думаешь, что будет, если его попробовать? – глаза Пера азартно загорелись, в предвкушении забавы.

– В Йенку влюбишься. Наверное.

– Но я же не Геральт. Значит, по идее, для меня оно безопасно.

– Вообще-то да.

– А если проверить?

– Давай лучше я, – решила Маша.

– Почему?

– А вдруг оно не только на Геральта, но и на любого мужчину подействует. Эта ж Йенка такая блядина, что прости Господи. Выпьешь и станешь козленочком.

– Тоже верно, – согласился Пер. – Давай тогда ты пробуй, а потом водочкой шлифанем.

Маша взяла пузырек, вытянула пробку из узкого горлышка и решительно сделала глоток.

– Ну чё? – с нетерпением переспросил Пер.

– Да ничё, вроде, – пожала плечами Маша. – На вкус вода водой, – с этими словами она допила оставшуюся жидкость. – По-моему, это вообще обман. Проджектовская замануха, типа, в оправдашку бага с сундуком. А сами налили воды да и подбросили втихаря, чтобы лохи думали, что их желание на самом деле исполнили. А старушка Йен до сих пор в сказочки верит. Как и эти дуры, что думают, будто их возлюбленный Йорвет спит и видит, как создать с каждой из них ячейку общества. Во идиотки! Да эти старые высохшие эльфячьи руины уже давным давно ни на что не способны! Какой идиотке он может пригрезиться идеалом мужчины? Он же вообще урод одноглазый со шрамом на полморды! Еще и невротик к тому же: чуть что – за нож хватается. Да, садист и извращенец. Потому что какой нормальный мужик будет слюни пускать на плюющуюся огнем чешуйчатую ящерицу-переростка?

– Машунь, ты чего сейчас несешь-то?

– Изумляюсь, как можно быть настолько слепой и глупой, чтобы не понимать очевидных вещей.

– Так ты насчет Йорвета серьезно?

– Что я терпеть его не могу и не понимаю, как вообще можно питать симпатию к такому отбитому типу? Конечно, серьезно… Ёпрст! – она хлопнула себя по лбу. – Зелье-то, похоже, сработало. Только как-то странно.

– Что-то мне подсказывает, что оно было не приворотным для Геральта, а отворотным на Йорвета, – почесал в затылке Пер.

– Точно, – Маша растерянно посмотрела на пустой пузырек. – У меня теперь какое-то раздвоение личности. Я умом понимаю, что надо Йорвета любить, а саму при одном упоминании о нем от омерзения передергивает. Бли-ин, и как же это вышло-то?

– Похоже, Проджекты все-таки не наврали. Обещали дать тебе желаемое – и дали. Только почему-то пожелала ты как всегда что-то не то.

– Почему-то? – Маша задумалась. – Почему-то! – глаза ее злобно заблестели. – Потому что эта мажья сука меня окончательно запутала! И я в запальчивости ее слова-то взяла и повторила. А они, подлюки, исполнились. Отвернуло меня от Йорвета, да так качественно, что теперь я этого эльфяру на дух не переношу! Аж до трясучки!

Комментарий к ПЕЙ! И ДЬЯВОЛ ТЕБЯ ДОВЕДЕТ ДО КОНЦА. ГЛАВА 17, в которой в голове Маши воцаряется сумбур * Моцарт и Сальери. А.С.Пушкин.

========== А КАК НА СВЕТЕ БЕЗ ЛЮБВИ ПРОЖИТЬ? ГЛАВА 18, в которой Маша получает ответы на некоторые вопросы ==========

Маша вышла из кабинета Пера Гюнта. Надо сказать, состояние девушки после очередного постигшего ее разочарования было близким к прострации. На сердце было тяжко, а в голове – пусто.

«Сходить что ли с Ленкой поздороваться, – подумалось Маше, которая чувствовала острую потребность поговорить не просто с кем-нибудь, а именно с кем-то близким и понимающим. – У Ленки всегда башка варила, может посоветует что дельное, – Маша вздохнула. – Или хотя бы выслушает». С этими мыслями она отправилась на поиски справочного бюро диспетчерской «Малые ебиня пассажирская» и через один кабинет от резиденции Пера Гюнта узрела нужную ей табличку на двери. Заглянув в открытое окошечко справочной, Маша увидела свою подругу, которая сидела за столом и внимательно изучала какой-то внушительный талмуд.

– Здравствуйте, девушка, – Маша постучала в открытую створку окошечка. – Не ответите ли мне на несколько интересующих меня вопросов?

Лена подняла голову от фолианта, увидела в окошке Машину рожицу и радостно воскликнула:

– Блин! Машка! Наконец-то ты вернулась! Заходи!

– А я еще себе думаю, загляну к подруге, поздороваюсь, – Маша зашла в кабинет и чинно уселась на стул напротив подруги. – А то вдруг ты зазналась, может, свою землячку и признавать не захочешь.

– Маш, что ты городишь? – отмахнулась Лена.

– Ну-у, ты теперь работник диспетчерской, что тебе какие-то рядовые попаданки.

– Ай, брось ты. Чай будешь?

– Да мы тут с Пером водочки малька накатили… А вообще-то буду, – решила не отказываться Маша.

– А я тебя потеряла, – Лена поставила чайник, вытащила чашки, сахар, конфеты. – Как зашла ты тогда к Перу – так и с концами. Чем у вас там дело кончилось? То есть он мне сказал, конечно, что заслал тебя к Йорвету. И как на этот раз, удачно?

– Ох, – Маша тяжко вздохнула и схрюнилась, даже не зная, с чего начать рассказ о своих злоключениях.

– Судя по твоему виду, не особо, – сообразила Лена.

– Разлюбила я этого урода одноглазого, – всхлипнула Маша.

– Это плохо? – осторожно спросила Лена.

– А чё хорошего-то? Вот прикинь, каково мне: все любила-любила, а потом так раз – и нет. И что делать теперь, не знаю.

– То есть тебя расстраивает, что ты его больше не любишь?

– Еще как! Весь смысл жизни для меня похерился из-за того, что теперь я его терпеть не могу.

– Как так получилось?

– Да все Йеннифэр эта клятая, чтоб ей никогда с Геральтом не жилось. Намагичила мне отворотное, я его выпила – и все! И теперь меня аж затряхивает от одного упоминания Йорвета.

– Отворотное, – пренебрежительно хмыкнула Лена. – И только-то. Я думала, и вправду что-то серьезное.

– Так терпеть же не могу любовь всей жизни! – пожаловалась Маша. – А умом-то знаю, что любить надо. Это я шизанусь так. Раздвоение личности у меня начнется.

– Иди на прием к Фрее Ньердовне, она твой отворот на раз-два снимет и мозги тебе на место поставит.

– Чё, вот так просто? – удивилась Маша.

– Она – богиня. Что ей какой-то сраный отворот.

– Бли-ин, Ленк, ну ни фига ты деловая стала, с богинями ручкаешься! – ахнула Маша.

– Да не ручкаюсь я ни с кем. Просто она – наш куратор, а твоя проблема как раз по ее профилю. И Ньердовна точно тебе не откажет.

– Слу-ушай, а может, она тогда и Йорвета ко мне привернет заодно, раз она такая могущественная. Ну, что ей стоит.

– А вот как раз этого она делать не будет. У нее принцип: девчонки, сами-сами-сами. Никакого вмешательства в личную жизнь попаданок и их кумиров она себе не позволяет. А вот всякие насильственные вбросы, типа приворотов-отворотов как раз убирает, потому что считает, что отношения должны развиваться естественно. И она права, потому что если чувства взаимны, то люди найдут способ, чтобы быть вместе, несмотря на все преграды, а если ты его любишь, а он тебя – не очень, то никакими приворотами дело не поправишь.

– Это ты про меня и Йорвета?

– И про вас тоже.

– Погоди-ка! – узнав, что ее проблема так легко решаема, Маша воспряла духом и вновь обрела способность интересоваться окружающим. – Мне Пер сказал, что ты замуж выходишь за Торина. Это правда?

– Он еще раз сделал мне предложение, теперь уже чин чином, официально, как положено. А я сказала, что подумаю. Он на радостях уехал Одинокую Гору обустраивать, готовить к приезду будущей Королевы-под-горой. А я сижу да думаю. Хотя думать-то, по сути, уже не о чем.

– Я думала, ты к Геральту вернешься.

– Нет, Маш, это ни к чему. Геральту я совершенно не нужна. И нечего питать глупые надежды на его счет.

– Вы тогда поссорились с ним что ли? Вообще, как получилось, что ты сюда вернулась? Ты там умерла?

– Вообще-то нет, но оформили как да.

– Как это?

– Да долгая история.

– А мне пока спешить некуда, – пожала плечами Маша.

Известие о том, что и у ее подруги не все так гладко в любви и в попаданской карьере, внес некоторое успокоение в Машину мятущуюся душу, и она с удовольствием готовилась послушать продолжение рассказа подруги о ее приключениях в Ведьмиленде и ее непростых отношениях с ведьмаком Геральтом.

========== ЧАСТЬ 4 ==========

~✵✵✵~

Пока Маша собирается с мыслями и переводит дух, ей не вредно послушать продолжение поучительной истории Лены о том, что в жизни с любимым человеком одних пучин страсти явно недостаточно. Есть еще бытовая сторона вопроса.

~✵✵✵~

========== ПОД КРЫШЕЙ ДОМА СВОЕГО. ГЛАВА 1, в которой Лена обживается на новом месте, а Йорвет поет дифирамбы домашнему уюту ==========

По возвращении из ратуши Геральта и Лену ждал приятный сюрприз, который заключался в том, что старый партизан Йорвет, имеющий богатый опыт по развертыванию лагерей в любых условиях, к обустройству своего очередного временного жилища подошел с ответственностью, свойственной ему сноровкой и прямо-таки с любовью. Он успел проинспектировать надворные постройки на предмет наличия там полезных вещей, затопил печь, выгреб из дома мусор, вымел полы и теперь сидел рядом с крыльцом на травке, мастеря что-то из добытых в сарае досок.

Лена молча восхищалась домовитостью и практичностью эльфа, признавая про себя, что в жизни не предполагала в нем таких замечательных качеств и умений.

– А ты времени даром не терял, – похвалил Йорвета Геральт.

– Так вас дождешься – раньше в гроб уляжешься, – флегматично заметил Йорвет, не отрываясь от своего увлекательного занятия. – А дом сам себя в порядок не приведет. Или вы собираетесь ночевать в нетопленой халупе на грязных и голых досках? Может, твоему катакану домашний уют был и без надобности, но я-то не какая-то кровососущая нежить, я – старый больной эльф. И вообще-то я смерть как люблю уют и комфорт, хотя за долгие годы войны и отвык от этих приятных вещей. Ты нашел просто шикарный дом.

– Тебя послушать, так можно подумать, что в Вергене ты живешь в жалкой лачуге, – Геральта несколько удивили восторги Йорвета, так как сам ведьмак явно не считал заброшенный дом, некоторое время служивший прибежищем вампиру, таким уж роскошным жильем.

– А если послушать тебя, то складывается впечатление, что ты привык жить не меньше, чем во дворцах. Или это тебя твои чародейки так избаловали? Геральт, это нормальный дом. Пол, стены, крыша и даже печка, а не продуваемое всеми ветрами чисто поле. Не лес с ночевками на голой земле под открытым небом и у костра, который припекает тебе один бок, в то время как второй мерзнет. И не сырые холодные пещеры, от долгого пребывания в которых у меня уже клаустрофобия начала развиваться и кости до сих пор ноют. Я, честно говоря, подряжаясь на поиски Роше, с вергенским комфортом распрощался всерьез и надолго. А тут такой приятный сюрприз.

– Теперь этот дом официально мой, – похвалилась Лена. – Ну, то есть наш. Геральту удалось уговорить чиновника оформить все быстро и без проволочек. Так что, Йорвет, милости прошу в мою резиденцию.

– Приятно слышать, – вряд ли эльфу требовалось особое приглашение и дозволение хозяйки, чтобы обосноваться в ее доме, но он решил побыть вежливым. – Кстати, Геральт, я знаю, что у тебя руки не приспособлены для бытовой работы, поэтому меблирую я наш домик сам, а ты, чтобы не стоять без дела, слазил бы на чердак, да посмотрел, не течет ли крыша.

– Вообще-то я рассчитывал прогуляться до реданского лагеря, что стоит тут неподалеку в поле. У них вроде есть для меня работа. А то все деньги, что я выручил за уничтожение водной бабы, пошли в уплату пошлины за домик. Вы с Талером, я так понимаю, деньгами после Семи котов тоже не богаты. А нам жрать что-то надо.

– Геральт, осмотр крыши не займет у тебя много времени, – поддержала Йорвета Лена. – У эльфа не десять рук, ему за всем не успеть, он и так уже вон сколько дел наделал. Я бы сама слазила, только у тебя получится лучше. А деньги у меня, кстати, где-то были. Мне ведь Гэндальф что-то в карман на ход ноги сунул.

Лена полезла в нагрудный карман курточки и выудила оттуда несколько порядком помявшихся бумажек.

– Вот! Это что за деньги? Они нас не выручат на первое время?

– Пятьсот новиградских крон, – сказал Геральт. – Щедрый твой этот, как его там…

– Это маг средиземский и по совместительству диспетчер в Междумирье, который меня через портал в твою комнату закинул, когда ты там в наручниках на кровати полеживал, – начала объяснять Лена. – А деньги для Гэндальфа не имеют такой ценности, как для нас, потому что у него другие приоритеты. И вообще, он маг очень авторитетный, может денег себе наколдовать фигову гору, если только захочет.

– Но он не хочет как раз потому, что может, и именно поэтому ему это нахрен не надо.

– Да какая нам-то разница? – отозвался Йорвет. – Деньги есть деньги. Лучше сходите с Аленой на рынок и купите жратвы. Дождемся Талера, обустроимся, отдохнем, поедим и отоспимся. А завтра с утра пойдешь к своим реданцам. Не боись, никуда они от тебя не денутся.

Талер явился только к вечеру, грязный, промокший, уставший, голодный и злой. Вид сытого и довольного Йорвета, сидящего на крылечке и щурящегося своим единственным глазом на закатное солнце, вызвал в шпионе приступ острой зависти.

– Посиживаешь?

– Ага. Иногда нежелание обременять себя вещами может быть полезно, – философски заметил эльф, выразительно глядя на фургон Талера.

– Хорошо тебе говорить!

– Ужинать будешь?

– А то ж! Я, пока по болотам и кустам широебился, устал, сука, как свадебная лошадь. И вид имею такой же: морда в цветах, жопа – в мыле.

– Не знаю, в каком месте у тебя цветы, – усмехнулся Йорвет. – Но то, что всю грязь со всех окрестных болот ты на себя собрал – это точно.

– Я смотрю, вы быстро обустроились, – не стал продолжать тему своих странствий Талер.

– А что зря время терять?

– А где Геральт с Аленкой?

– Дома. Отношения выясняют. Завтра сделаем перегородку, а сегодня, как хочешь, но я пойду спать в твой фургон.

– Чего?

– Я не вуайерист какой-нибудь, во-первых. Да и выспаться под их целоватушки-поебатушки все равно толком не получится. У меня за годы партизанской жизни сон стал очень чуткий, от любого шороха подскакиваю. А у них-то шорохами не обойдется.

– Погоди, я не понял, они там любятся или ругаются?

– Да разве их поймешь. У них первое во второе плавно перетекает, а потом наоборот. Да так быстро, что фиг уследишь. Только-только фырчали друг на друга – потом уже милуются.

– Этого нам тут только не хватало, – прошипел в досаде Талер. – Вот всем хорош Геральт. И дела с ним вести – одно удовольствие, если б не одно «но». Бабы. Стоит ведьмаку только появиться, и они следом сразу тут как тут. И все нахрен. И пиздец всему настает сразу.

========== РАЗГОВОРЫ, РАЗГОВОРЫ, СЛОВО К СЛОВУ ТЯНЕТСЯ. ГЛАВА 2, в которой новоселы налаживают контакты с соседями ==========

– Что, рыбки захотелось или просто не спится?

Йорвет, сидящий на бережке с удочкой (которую он среди прочих полезных вещей нашел в сарае), обернулся, услышав голос, и узрел до противного довольного и бодрого Геральта, стоящего перед ним босиком, в одних брюках и с полотенцем, накинутом на плечи.

– Да какая рыбка, вы с Ленкой за ночь ее всю распугали.

– Не понял. Мы купаться вроде не ходили.

– Да всякими звуковыми эффектами.

– Йорвет, у тебя точно недотрах. Тебе наверное в еротическом сне все приснилось. Сходи в бордель, а? И успокойся.

– Да спал я на самом деле без задних ног. Не слышал ничего. И снов не видел. А вот насчет борделя идея хорошая. Только, боюсь, с моей мордой и моими ушами в том рассаднике радовидовых прихвостней, каким сейчас является Оксенфурт, мне появляться не стоит.

– Талер еще не пришел? – спросил Геральт, присаживаясь рядом с Йорветом и начиная наблюдать за поплавком.

– Приполз к вечеру. Грязный и злой, как черт. Отсыпается в своем фургоне. Вы с Ленкой так увлеклись друг другом, что его появления даже не заметили.

– Ну так, – Геральт развел руками. – Ленуся разнервничалась. Нужно было успокоить девушку.

– Слушай, Геральт, насколько я помню, все девушки в непосредственной близости от тебя, всегда начинают нервничать. Почему бы? Я думаю, дело тут не в девушках, а в тебе, точнее в твоем к ним отношении.

– Ну ты мне еще лекцию о морали и нравственности прочти, – недовольно скривился Геральт. – Мне достаточно нотаций папочки Весемира и мамочки Нэннеке, а также нытья Ламберта и порицаний Эскеля. И, кстати, у тебя клюет.

– Ёпт! – Йорвет потянул, леска натянулась в струну, удилище выгнулось дугой. – Ух ты, не рыбина – а зверь!

– Что-то мне это не…

В мутноватой воде мелькнул красноватый гребень-плавник на чьей-то темно-синей спине.

– Утопец, – определил Геральт. – А может даже и плавун.

Йорвет вскочил на ноги, продолжая держать удочку. Вода взбурлила, и на поверхности показалась голова с мутными глазами-бельмами и пастью от уха до уха с двумя рядами острых зубов-клиньев. Эльф потянул удочку на себя. Утопец подался следом, выползая на берег.

– Бросай удочку! – крикнул Геральт.

Эльф ткнул концом удилища в глаз монстру. Тот издал какой-то сипящий звук, так как рот у него был набит заглоченной наживкой. Геральт же, увернувшись от удара перепончатой лапы, подскочил к утопцу почти вплотную и чиркнул по его горлу бритвой, которая на данный момент была его единственным оружием. Из глубокого разреза хлынула кровь, темная и густая. В этот момент не растерявшийся Йорвет выхватил из-за голенища нож и полоснул чудище наискось от плеча до паха, рассекая кожу и ломая непрочные кости грудины и ребер. Утопец грохнулся под ноги эльфу, забрызгав тому сапоги кровью и слизью.

– Ну и вонь! – Йорвет запоздало отпрянул от утопца. – Все сапоги мне изгваздал, – он злобно пнул под ребра теперь уже дохлого монстра.

– Ты что в качестве наживки-то использовал? – спросил Геральт.

– Да тухлятину какую-то. Нашел на берегу ошметок, насадил на крючок. А что, почти на живца, рыбы такое любят.

– Как видишь, утопцы тоже.

– А где твои мечи? Тоже мне, убийца чудовищ!

– Вообще-то дома. Я собирался умыться и побриться, поэтому взял мыльно-рыльные принадлежности, а не меч, который мне для этого дела абсолютно без надобности. Кто ж знал, что у тебя на утро запланирована экстремальная рыбалка.

– Кто ж знал, что в этой речке утопцев больше, чем рыбы, – парировал эльф.

– А все тупые охотники. Тюряга забита под завязку, мрут заключенные, как мухи, под пытками или просто от ран, болезней и антисанитарии, еще казни каждый день, а эти уроды пачками скидывают трупы в речку, соответственно утопцы расплодились, разжирели и обнаглели. Еще немного, и они на улицы Оксенфурта выйдут, попробуют освоить, так сказать, новую нишу, – дал профессиональную оценку случившемуся Геральт.

– И что?

– Да придется мне на общественных началах взять меч и обойти окрестности, почистить за этими дебилами. То есть мне-то, разумеется, плевать, хоть бы и всех их утопцы сожрали, но когда я сам лично монстрятину из реки вместо рыбы начинаю вылавливать, это уже не дело.

– Неужели бесплатно пойдешь монстров истреблять, альтруист ты наш? – подначил ведьмака Йорвет.

– Я же сказал, что – да. Не из альтруизма, а из собственного шкурного интереса.

– А-а, так вот кто моему старому сети порвал!

Йорвет и Геральт дружно повернули головы и увидели бабульку, стоящую на крыльце дома по соседству и строго взирающую на мужчин.